ГЛАВА 4

Отпуск на работе я получила уже со следующей недели. Начальник подписал моё заявление на отпуск, и я отправилась с рабочего места восвояси. Заниматься, так сказать, своими делами. Девчонки в кабинете посматривали на меня со значением, а я отмалчивалась. В конце концов, мне никто не давал разрешения делиться сведениями о работе на Веклеров. Вдруг это секретная информация?

Зато Вовка был доволен. Тем, что я согласилась на работу. Несмотря на то, что отношения между нами натянулись до предела, общаться становилось всё труднее и труднее, Вовка был доволен. И это расстраивало меня больше всего.

– Вы, вообще, что думаете делать? – спросила меня Жанка, когда мы сидели с ней на её кухне, с чаем и пирожными. Дома мне вовсе не хотелось показываться. Тягостное молчание, что поселилось в нашем с Вовкой, казалось бы, общем доме, ужасно угнетало. Мы с ним молчали, потому что повод для любого разговора заканчивался ссорой или обидой одного из нас.

– В каком смысле? – переспросила я, не уловив сути её вопроса.

Жанка подула на горячий чай, а сама плечами пожала, не глядя мне в лицо.

– Жениться думаете или нет?

– Я не знаю, – честно ответила я. Невесело усмехнулась. – Эта тема давно не поднималась.

– Вика, а ты его, вообще, любишь? – Этот вопрос подруга задала, глядя мне в глаза. И от этого настырного внимания я в первый момент растерялась. Ответила:

– Конечно.

Жанна недоверчиво хмыкнула.

– Ты уверена?

Я даже нахмурилась от её презрительного тона.

– Жанна, мы с ним вместе не один год. У нас столько планов было, столько возможностей. Просто сейчас не тот момент. – Я неопределённо повела рукой. – У всех бывают трудные времена. Но это не значит, что нужно разворачиваться и уходить. С трудностями нужно бороться. Разве я не права?

– Права, конечно. – Подружка откровенно вздохнула. – Вот только бороться с ними нужно как бы вместе. А у тебя выходит в одиночку.

Я поводила пальцем по столу. На тарелочке скучало недоеденное песочное пирожное, а у меня, кажется, пропал аппетит.

– Я знаю, – проговорила я негромко. – Но ведь не бывает так, что человек был одним, а потом вдруг стал другим. Так же не бывает. Когда мы с Вовой познакомились, он был таким… – Я попыталась подобрать подходящие слова, взмахнула рукой на эмоциях. – Таким живым, таким амбициозным. Он столько всего хотел. Развиваться, двигаться вперёд, карьеру строить. Это я была простушкой, устроилась на свой завод и была этим счастлива. Сидела в углу кабинета и мысленно строила планы по порабощению Вселенной. В рамках одного предприятия. Вовка был для меня примером. А потом он будто выдохся.

– Брось. Единственное, что в твоём Вовчике выдохлось, так это совесть. Понравилось ему на твоей шее сидеть, вот и всё.

Я раздумывала над её словами. Затем непонимающе пожала плечами.

– Я не понимаю, что изменилось.

– С чего ты вообще взяла, что он был, как ты говоришь, амбициозным карьеристом? Я вот, к примеру, Вовку знаю с первого класса. Повезло мне с ним в одном классе учиться. Да ты в курсе. Так вот никогда двигателем прогресса он не был. Я до тебя это с самого начала донести стараюсь. Правда, ты меня никогда не слушаешь, а поначалу и вовсе: хлопай ресницами и взлетай. Вика вся в любви и обожании. А Вовку всю жизнь вперёд мамочка толкала. Не знаю, как уж ему свезло найти ту работу, на которой он себя незаменимым специалистом почувствовал, но, как ты сама удостоверилась, незаменимых у нас нет.

Я подперла подбородок рукой, на подружку уставилась.

– И что ты предлагаешь мне делать? – поинтересовалась я у неё.

Жанка, отсутствием аппетита не страдавшая, облизала ложку от крема, а после моего вопроса, перевела на меня взгляд, в некотором замешательстве.

– Я?

– Ну, ты же мне пытаешься доказать, что я не рассмотрела в своё время, сглупила… И если ты права, то, что мне делать?

Жанна вначале хмыкнула в задумчивости, после чего расправила плечи, а для меня с выражением проговорила:

– Отправляться зарабатывать деньги, быть при этом аккуратной, а потом послать Вовчика с родителями и их новой машиной куда подальше. По крайней мере, ни за что не платить.

– Жан, ты же понимаешь, что это будет означать.

– Вот и узнаем точно, что это будет означать. – Она вдруг потянулась ко мне рукой, с явным намерением постучать мне по лбу ложкой. Я едва уклонилась. – Вика, он тобой пользуется! Пойми это, наконец.

Я промолчала. Промолчала, потому что не хотела сидеть на этой кухне до бесконечности и выяснять то, как именно Вова мной пользуется. Я прекрасно всё знала сама, но в моём сознании задолго до этого отвратительного понимания, сложился образ нашей с ним совместной жизни, наших взаимоотношений, общего будущего. Несмотря на то, что до загса мы с Вовкой так и не дошли, по разным причинам, у нас с ним давно уже была одна жизнь на двоих, со всеми её радостями, проблемами и невзгодами. И взять, и просто перечеркнуть всё это, я никак не могла. Наверное, потому, что было страшно осознать, что несколько лет я потратила на пустые надежды и ожидания, а, на самом деле, я до сих пор одна. Мне не к кому прийти за поддержкой, не на кого понадеяться.

Правда, благодаря Вовке я познакомилась с Жанной, но, согласитесь, подруга – это совсем не крепкое, надежное плечо. У подруги своя семья, и создавать ей проблемы своими жизненными неурядицами, неправильно.

Будто догадавшись, что именно мы с Жанкой так жарко обсуждаем в последнее время, а, точнее, кого, Вовка встретил меня дома с радостной улыбкой. Я ждала, что он снова будет ворчать по поводу того, что я его на Жанку променяла, как часто делал в последнее время, но Вовка лишь со смехом поинтересовался:

– Наболтались, наконец?

Я осторожно кивнула.

– Что обсуждаете? Если не секрет, конечно.

– Не секрет, – ответила я, мысленно чертыхнувшись. – Мою новую работу.

– А-а. А я тоже хочу тебя порадовать.

Я остановилась в паре шагов от него, постаралась выглядеть оживлённой и заинтересованной, хотя все Вовкины «радостные новости» в последнее время, ничего кроме расстройства у меня не вызывали.

Он смотрел на меня, вроде как ожидая, что я всплесну руками в нетерпении, сама попрошу его рассказать, кинусь ему на шею… Как поступала раньше. А я стояла и смотрела на него.

– У меня теперь тоже есть работа, – выдал Вовка невероятную новость. Я моргнула, обдумала. Вспомнила, сколько раз после потери приемлемой для него, как он сам считал, должности, я слышала эти слова. Раз пять точно. Но каждый раз всё заканчивалось поспешным увольнением по собственному желанию. То зарплата не та, то коллектив недружелюбный, то начальство сумасбродное и требует чего-то немыслимого. Каждый раз находилась причина, поэтому я уже знала, что радоваться рано. Но Вовка, по всей видимости, ждал от меня именно радости. Смотрел на меня с намёком, затем протянул руку и притянул меня к себе. Обнял на радостях. А когда я откинула голову назад, потому что довольно болезненно ткнулась носом в его плечо, он меня быстренько поцеловал в губы.

– Викуль, ты видишь, всё налаживается! Я же тебе говорил!

– Что за работа? – решила поинтересоваться я. Даже постаралась изобразить живой интерес, хотя, на самом деле, внутри что-то неприятно натянулось.

– Главным менеджером по продажам.

Если честно, это было довольно неплохо. Я не ожидала. Наконец во мне проснулся интерес, и я взглянула на Вовку куда более заинтересованно.

– Что за компания?

Вовка обнимал меня, смотрел сверху прямо мне в глаза, улыбался… как-то зазывно и заискивающе одновременно. Именно его взгляд и будил в моей душе подозрения и настороженность, с самого начала этого разговора. Но я не стала его теребить, допрашивать, просто ждала ответа.

– Пивоварня «Birrarus». – Я ещё только раздумывала, что ему сказать по поводу этой новости, а Вовка уже прижал палец к моим губам. – Молчи, вот только сейчас молчи. Прежде чем ты начнёшь возражать, я хочу тебе сказать, что всё серьёзно!..

Я кивнула и проговорила сквозь полусомкнутые губы и его палец:

– Конечно.

– Вика, просто поверь мне. Лёшка уволил одного из менеджеров, ему срочно нужна замена. А кто подойдёт лучше меня?

– На самом деле, – не утерпела я. Вывернулась из его рук, отступила и взглянула на любимого со значением. Развела руками, не в силах сдержаться. – Кто подойдёт на роль менеджера лучше старого дружка?

– Но это ведь работа!

– Вова, ты никогда не торговал пивом, – попыталась донести я до него, – ты торговал компьютерной техникой. И это получалось у тебя неплохо. Ничего о пиве, кроме вкуса, конечно, ты не знаешь.

– Я научусь, – разозлился он. – А ты в меня совсем не веришь. Совсем меня не поддерживаешь!

Наверное, он был прав. Я столько раз читала во всяких умных книжках, слушала выступления психологов, по поводу того, что женщина рядом с мужчиной должна становиться музой, поддерживать и вдохновлять, а я в последние месяцы только и делаю, что Вовку критикую. Но что я могу поделать, если все его задумки и начинания не блещут ординарностью и прозорливостью? Все работы, на которые он пытался устроиться после сокращения, будто специально подбирал их для того, чтобы поскорее оттуда уволиться. А если и загорался какой-то идеей, приходил к мысли, что хочет заниматься именно этим, и ничем другим, все эти задумки не выдерживали никакого критического подхода.

А с работой на этой пивоварне, отдельная история. Сама по себе пивоварня, проект в нашем городе достаточно успешный. Пиво они производят хорошее, и не только пиво, а ещё несколько известных напитков, включая медовуху, которую так любят многочисленные туристы. И я даже не сомневаюсь, что Вова, при необходимости, научится, вникнет в детали, изучит все стороны процесса и продаж. Вся проблема в том, что ему не дадут этого сделать. Я была больше чем уверена, что эта затея закончится грандиозным провалом. А всё из-за Лёшки Игнатьева, давнего, институтского Вовкиного дружка. Сказать честно, то стезя пивовара Игнатьеву подходила идеально. Он сам был похож на свой любимый пенный напиток. Бродил, буйствовал, радовал всех вокруг, а, главное, самого себя. Лёшка был в восторге от своей жизни, от достатка и свободы, бесконечно балагурил, давным-давно скинув заботы по бизнесу на толковых управляющих. И каждая их встреча с Вовой заканчивалась… скажем так, раньше, чем через три-четыре дня затяжного веселья, она не заканчивалась. Они попросту не умели общаться по-другому! И как это совместить с работой, в моей голове не укладывалось. А эти двое, судя по всему, придумали.

– Интересно, а почему он берёт тебя сразу старшим менеджером? – решила поинтересоваться я.

Вова всерьёз удивился.

– А кем? У меня же опыт!

– Ах, у тебя опыт, – повторила я за ним эхом.

Вовка выглядел откровенно недовольным.

– На тебя не угодишь, ты вечно всем недовольна.

Я присела на диван, плечи сами собой печально опустились.

– Я просто устала, – вдруг призналась я.

– От чего? От меня?

Я подняла на него глаза. Смотрела в любимое некогда лицо, и гадала, куда же делся трепет, теплота, желание прикасаться и заботиться именно об этом мужчине. Ещё год назад мне казалось, что счастливее меня на свете женщины нет. А оказывается… я меркантильная? Дело, выходит, в деньгах, в работе, в перспективах? Я хочу жизни без проблем, а ведь так не бывает. Но воспоминания о том разговоре на кухне, когда Вова даже не уговаривал, а буквально вынуждал меня согласиться на работу у Веклеров, из головы никак не шли. Меня до сих пор коробило от его слов и тона. А ещё взглядов. Ласковых и проникновенных.

– От проблем, – ответила я, не желая ещё что-то выяснять в данный момент. – Я просто хочу, чтобы что-то изменилось.

– Оно и меняется, Вика. Наши проблемы позади. Я нашёл работу, у тебя тоже появилась возможность заработать. Как думаешь, может, в Турцию слетаем? У тебя же отпуск.

Вовка плюхнулся на диван рядом со мной, обнял меня одной рукой и довольно вздохнул.

– Завтра с Лёшкой на производство поедем, – начал он, а мне захотелось уши руками закрыть. – Он утром за мной заедет, надо же ему машину показать, да? – Вовка заглянул мне в лицо и улыбнулся. – Похвастаемся с тобой.

Не хватало мне ещё вечно улыбающейся физиономии Игнатьева прямо с утра.

Игнатьев, на самом деле, появился, едва часы показали девять утра. Несусветная рань для него. Зашёл в квартиру с шуточками и прибауточками, Лёшка вечно подтрунивал над другом по поводу семейного положения того. Безмерно гордился своей свободой, хотя, чем именно, объяснить не мог. Наверное, тем, что его материальный достаток позволял ему менять девушек каждую неделю. Возможно, это приносило ему радость и счастье, кто знает. А я для Игнатьева была, как заноза. Мы друг друга недолюбливали, только я своего отношения особо не скрывала, к общению не стремилась, а Лёша относился ко мне со снисходительностью. Мол, есть я и шут со мной. Хотя, я знала, что никак его не впечатляю. Рыжая, в очках, да ещё с такой скучной профессией. А ещё вечно занудствую, сама веселиться не умею, и никуда Вову с ним стараюсь не отпускать.

У меня тоже к Игнатьеву была масса претензий и недовольств, поэтому мы и старались с ним лишний раз не пересекаться. А теперь вот он появился с видом благодетеля.

– Вика, слышала, любимому твоему должность какую подобрал? – начал он едва ли не с порога.

По мне, так его слова были откровенно неприятными, но Вовка на меня в этот момент так глянул, что мне пришлось натянуть на лицо улыбку. Слава Богу, что вслух восторгов и благодарностей меня выражать не попросили.

– Сваришь нам кофе?

– Кофе и завтрак на кухне, – ответила я, радуясь, что успела приготовить всё до появления Игнатьева, чтобы можно было с чистой совестью с кухни удалиться. Правда, задержала взгляд на яркой рубашке гостя и пиджаке цвета тёмного шоколада – красивого, насыщенного оттенка.

Лёша любил одеваться броско и дорого. Надеюсь, Вова за дружком в этом плане не потянется, а то на смену гардероба уйдёт пара его зарплат вперёд.

Я закрыла за собой дверь спальни, и только собиралась перевести дух, как у меня зазвонил телефон. Номер был незнакомый.

– Вика, здравствуйте.

Этот голос я узнала бы из миллиона, подумалось мне. Его даже телефонные динамики ничуть не портили.

– Здравствуйте, Андрей Романович, – отозвалась я машинально. А он усмехнулся, я прекрасно расслышала смешок.

– Узнали меня? Приятно.

– Вы что-то хотели уточнить?

– Уточнить? Нет. Хотел попросить вас начать работу сегодня. Сможете?

– В выходной? – удивилась я.

– Понимаю, что это неожиданно, и, возможно, неудобно… У вас, наверное, семья.

Я посмотрела на прикрытую дверь спальни. С кухни слышались веселые мужские голоса. Друзья, кажется, даже не заметили моего ухода.

– Нет, семьи у меня нет, – ответила я. – И я не против приняться за работу. Приехать на фабрику?

– Нет, приезжайте ко мне домой. На фабрике сегодня мрачно и пусто. Я передам вам файлы с документацией. Просто завтра я планирую уехать в Москву, не хотелось бы терять половину дня из-за одной встречи.

– Да, конечно, – с готовностью согласилась я. – Сейчас подъеду.

Я уже готова была отключить телефон, как снова услышала его голос.

– Вика.

Я снова приложила трубку к уху.

– Да?

– А вы не хотите спросить, куда ехать? – поинтересовался Андрей с очередным смешком.

Я почувствовала досаду на себя, за очередной промах. А вот Андрею я, наверняка, кажусь весьма странной особой. Себе на уме.

– Да, конечно, – пробормотала я, – записываю. – Ничего записывать я не собиралась.

Не подумайте, что Ксеня мне и по дому Веклеров экскурсию устраивала, там я никогда не бывала, но где находится их дом, отлично знала. И от сестры, и от родителей. Но даже рядом никогда не проходила, за все прошедшие десять лет. Несмотря на то, что дом их находился буквально в центре города, на скрытой за сквером улочке, которая когда-то, лет сто пятьдесят назад, была отдельно стоящим посёлком, довольно крупным. Сейчас же от него осталась одна улица, с названием того самого посёлка, наверное, чтобы помнили, а дома все новые, один коттедж другого краше. Хотя, земля в этом месте была не самая дорогая, если брать правее, ближе к пойме реки и главному городскому собору, там ценник попросту зашкаливал. Получается, Веклеры, далеко не самое зажиточное семейство, по сравнению с некоторыми, настоящие скромники.

Спустя час я уже выходила из такси у высоких железных ворот, с кованым орнаментом в качестве украшения. Забор, что шёл вокруг дома, был сложен из белого камня, тоже достаточно высокий, если приподняться на цыпочки, можно было увидеть лишь черепичную крышу на участке. А сама по себе улочка живописная. Я никогда здесь раньше не бывала. Идеально заасфальтированная дорога, красивые подъездные дорожки и высокие заборы, клумбы с цветами в нужных местах. В конце улицы белокаменная церквушка с изумительным, ухоженным садиком вокруг. Забор вокруг неё тоже, явно, сделанный на заказ. Завидная красота и аккуратность. У нас далеко не везде такое встретишь, даже в центре города. Понятно, что местные жители прикладывают усилия, чтобы создать и поддерживать этот райский уголок. Чужаков здесь, скорее всего, не ждут и не любят.

У металлической калитки дома Веклер висел домофон. Я подошла и нажала кнопку вызова. Почти тут же раздался сигнал открытия двери, никто даже не поинтересовался, кто пожаловал. Меня просто впустили внутрь.

Я вошла и поневоле принялась оглядываться, пользовалась моментом, когда можно было остановиться, придерживая тяжёлую дверь за своей спиной, а сама с любопытством осматривалась. Участок вокруг дома не был особо большим, соток десять, не больше, и на этой территории был построен дом. Не сказать, чтобы новый и современный. Добротный двухэтажный деревянный дом, такие строили в конце девяностых годов, тогда полюбили пристраивать к деревенским домам вторые этажи и веранды, расширяя жилую площадь. Но недавно дом отремонтировали, новый светлый сайдинг и черепичная крыша, окна новые, красивые шторы на окнах. От дома веяло недавним ремонтом, казалось, что запах краски ещё до конца не выветрился. Даже уличная плитка под моими ногами выглядела так, будто до меня по ней ещё никто не ступал. На веранде новая плетёная мебель, а от деревянных перил пахнет лаком. Вокруг дома ровный, идеальный газон, мне даже захотелось наклониться и пощупать траву, настоящая ли она, уж чересчур сочного цвета она была. По забору насажены фруктовые кустарники, под окнами клумбы с цветами, надо сказать, что фиалки и петуньи казались несколько пожухлыми, будто их высадили уже цветущими. Скорее всего, так и было, ландшафтный дизайнер постарался.

Я подняла глаза к окнам второго этажа. Прямо над верандой располагался небольшой балкон, наверное, примыкал к одной из спален. В целом, дом мне понравился. Приятный, обновлённый, в таком доме хотелось жить. А если повернуть голову, то можно увидеть купол церкви, весьма, знаете ли, умиротворяет. Я даже представила на секунду, как сижу вечером на веранде, в плетёном кресле, и слушаю колокольный звон.

– Вика.

Я вздрогнула от негромкого окрика, повернулась обратно к дому, перестав щуриться при взгляде на золотой купол церквушки, и увидела Андрея Романовича. Он стоял на веранде и смотрел на меня. Видимо, устал ждать меня в доме, я пропала на пути от калитки до дома, увлеклась.

Я поправила очки, пытаясь скрыть смущение. Сказала:

– Здравствуйте.

– Здравствуйте, – услышала я в ответ.

А ещё мне достался непонимающий взгляд, Андрей Романович, судя по всему, не понимал, что меня задерживает в саду. Андрей оперся одной рукой на деревянные перила веранды, и меня разглядывал. А я вдруг вспомнила, что сегодня забыла закрутить волосы в комель, и они свободно рассыпались по плечам. Я зачем-то суетливо откинула их назад, за спину, будто они мне мешали.

– Вы рыжая, – вдруг выдал он.

Я в растерянности моргнула.

– Я знаю.

Андрей улыбнулся.

– В прошлый раз я этого не понял, – пояснил он. – Думал, крашенная.

Когда я ехала на первую встречу с Андреем Веклером, я больше думала о сестре, чем о возможной работе. И почему-то я была уверена, что старший брат Гришки имеет с ним куда большее сходство, они же, в конце концов, братья. Я почему-то ждала внешней схожести, характерной, была уверена, что мне будет неприятно общаться с Андреем, и я с лёгкостью от предложенной работы откажусь. Просто посмотрю на него, поговорю, облегчу свою совесть той встречей, чтобы сказать самой себе, что я воспользовалась предоставленной возможностью, не отмахнулась и не сбежала. Но Андрей и Григорий были совершенно не похожи. И даже сейчас я на Андрея смотрела, и при всём желании и старании не видела никакой схожести.

На Андрея смотреть было приятно. А что такого в том, чтобы признаться в этом? Я же этим признанием не совершаю измены, правда? К тому же, со мной такое случается очень-очень редко, чтобы я встретила мужчину, на которого мне приятно смотреть. Я натура не влюбчивая. Да и влюблённость здесь не при чём. Просто было в Андрее Веклере что-то такое, неуловимо мужское, вечное, устоявшееся, от чего мне было трудно отвести взгляд. Что-то в его глазах, в чётких чертах лица, даже чуть грубоватых, в том, как он держался, стоял или сидел, он отменно владел своим телом, каждой своей эмоцией, действием. И это завораживало. Меня, барышню стеснительную, чужая уверенность в себе, всегда завораживала. Не вижу причины этого скрывать. А тут ещё и привлекательный мужчина. Тёмные волосы, внимательные голубые глаза, сильные руки и широкие плечи. А уж когда он произнёс своим невероятным голосом:

– Рыжая, – у меня отчего-то засосало под ложечкой. Да так ощутимо, что захотелось руку к животу приложить.

Наверное, я всё-таки зря всё это затеяла. Плохая это идея.

Мы так и стояли: я на садовой дорожке, а он разглядывал меня с веранды. Потом вдруг опомнился:

– Входи. Может, облегчим себе задачу и будем общаться на «ты»?

Я кивнула, разрешила:

– Можете обращаться ко мне на «ты».

– А ты так и будешь «выкать»?

– Вы же мой работодатель.

– Временный. Так что, можно обойтись без лишнего идолопоклонничества.

– И всё-таки, – негромко, но настойчиво гнула я свою линию, – так будет правильнее. – «По крайней мере, спокойнее», добавила я про себя.

Внутри дом тоже был со свежим ремонтом. Всё новейшее, целёхонькое, чувствовался лёгкий запах обойного клея и мебельной обивки.

– Рабочие только вчера ушли окончательно, – словно прочитав мои мысли, сказал Андрей. – В доме давно никто не жил, пришлось делать капитальный ремонт.

– Дом красивый, – похвалила я. – И место замечательное. Самый центр, а очень тихо.

Андрей кинул на меня весёлый взгляд.

– Моё детство прошло на этой улице. И, поверь, когда я рос, особой красоты и тишины здесь не было. Это потом все сюда за солидностью и умиротворением начали подтягиваться. Мы последние из прежних жителей этого посёлка. Дом отцу от бабушки ещё достался. Он сам его когда-то перестраивал, а вот теперь уже ремонт на новый манер сделали. Всё по-современному, как отец скажет. С отоплением, водопроводом, интернетом и спутниковым телевидением. А я ещё помню времена, когда в старом доме у бабушки печка русская стояла, а в туалет на улицу ходили. И ничего, жили. Пока мой брат не родился, так тут и жили. У меня брат младший, – вдруг пояснил он.

Я на автомате кивнула. Осматривалась. А Андрей за мной наблюдал. Потом вдруг сказал:

– От дома с печкой давным-давно ничего не осталось. Не высматривай.

Я смутилась.

– Я не высматриваю…

– У тебя взгляд такой, будто раздумываешь, в каком углу печка стояла. А тут мрамор и хром.

– Думаю, вашим родителям ремонт непременно понравится.

Андрей кивнул.

– Думаю, да. Отец, возможно, вернётся сюда, когда отойдёт от дел.

Мы прошли через открытую гостиную на кухню. Её от гостиной отделяла высокая мраморная стойка, рядом стояли несколько высоких табуретов. Сейчас на стойке стояла чашка и открытый ноутбук, по всей видимости, Андрей работал, когда я пришла. Он подошёл к ноутбуку, что-то читал на экране, а я окинула взглядом современную кухню, с мраморными столешницами и новенькой техникой, затем обратила внимание на гостиную. Точнее, на мебель. Горка под старину, комод, стулья с резными спинками. Полированное дерево тёмных тонов, я подошла к комоду и осторожно провела рукой по краю. Дерево казалось тёплым и очень приятным наощупь.

– Это работа отца, – услышала я голос Андрея.

Я обернулась, взглянула с удивлением.

– То есть, это он сам сделал? Полностью?

– Да. Это не фабричное производство. Это ручная работа.

– С ума сойти, – не смогла сдержаться я. – Это очень красиво.

– Мой отец – мастер своего дела. У меня так не выходит.

– Вы тоже занимаетесь…

Я не подобрала правильного слова, мы с Андреем встретились глазами, он улыбнулся и сказал:

– Да, я тоже краснодеревщик. Когда-то позавидовал умениям отца, захотел научиться. Но у него настоящий талант, мне до него далеко. Поэтому и возникла идея переоборудовать здешнюю фабрику.

– Для вашего отца?

– Да. Он собрался на покой, пусть не в этом году, но и полная реконструкция даже маленького предприятия займёт не один месяц. Хочу, чтобы он чувствовал себя здесь комфортно. У отца свои клиенты, он занимается одним заказом по несколько месяцев, большое производство ему ни к чему, поэтому фабрику оборудуем под его нужды.

– Это здорово, – согласилась я. – Здорово, когда дети так заботятся о твоём благополучии.

– Да, наверное, – проговорил Андрей, но несколько отстранённо, видимо, не слишком впечатлившись высказанным мной комплиментом.

Я вновь огляделась, осторожно. Ни одной семейной фотографии в комнате не увидела.

– А ваш брат, – решилась я спросить, – тоже участвует в семейном бизнесе?

– Мой брат? – Мне показалось, что Андрей насторожился. Глянул на меня, оторвавшись от компьютера, в замешательстве. Затем поспешно кивнул. – Брат, да, тоже… участвует.

Я выдала притворную, зато бодрую улыбку.

– Здорово, когда вся семья занимается одним делом.

На это мне ничего не ответили. Зато Андрей выдернул сбоку компьютера флэш-накопитель и протянул его мне.

– Вот, Вика, держите. Здесь вся документация по работе фабрики за последние три года. Оригиналы документов на фабрике, я сделаю вам туда допуск, можете работать там.

Я подошла и забрала у него флешку. На мгновение мы коснулись друг друга руками, но Андрей, кажется, этого не заметил, а вот я смутилась. Ещё и от того, что в этот же момент в сумке зазвонил мой телефон, и я отлично знала, что это Вовка. Позвонил ровно в тот момент, когда я, пусть и случайно, коснулась чужого мужчины, и у меня от этого действия что-то дрогнуло внутри. Определённо дрогнуло.

Телефон я достала, а звонок сбросила.

– Что-то не так?

Я на Андрея посмотрела, качнула головой.

– Всё хорошо.

Мы смотрели друг на друга и молчали. Я не знаю, о чём Андрей думал в этот момент, но взгляд у него был задумчивый и чуточку снисходительный, будто он до конца ещё так и не пришёл к выводу, стоит ли мне доверять. Он даже смотрел на меня так, будто я молодая и неопытная особа, которая совершенно случайно оказалась той, кто будет заниматься его финансами. Не его лично, конечно, а некоторой части его компании, но даже это дело он мне, судя по всему, доверял с трудом.

– Вы не переживайте, Андрей Романович, – сказала я, убирая флэшку в сумку, – когда вы вернётесь, я уже смогу представить вам первые отчёты. Будем считать, что это мой испытательный срок.

– Почему ты так говоришь?

– Я же вижу, вы мне не доверяете.

Он головой качнул, усмехнулся, но возражать мне не стал. Что доказало мне обоснованность моих подозрений. А Андрей ещё добавил:

– Я привык верить результатам. А тебя никто за язык не тянул. Придётся тебе за эти дни постараться.

– Я постараюсь, – пообещала я.

– Значит, увидимся в конце недели, Вика?

Я согласно кивнула. Поняла, что мне тонко намекают на прощание, и направилась к двери.

– Если что, звони, – попросил он. – Мой номер у тебя есть.

Я снова кивнула. У калитки, до которой Андрей меня проводил, мы коротко, совершенно по-деловому попрощались, и через секунду я оказалась на улице. Металлическая дверь за мной закрылась, я сделала шаг и остановилась. Посмотрела в одну сторону, потом в другую. Ни души. Зато солнце светит, деревья шумят, а птички поют. Вокруг меня заборы и крыши частных домов, а автобусная остановка едва ли не в километре отсюда, вверх по холму. Зато самый центр, исторические места, тишина и благодать.

А Андрей Романович, кстати, мог бы задуматься о том, что я без машины. Поинтересоваться, как с его благословенной улицы я выбираться буду. Но такие мелочи его, наверняка, не беспокоят. Ему и в голову не придёт, что кто-то может передвигаться без личного автомобиля. Я вздохнула и отправилась вверх по дороге, с каждым шагом буквально приближаясь к цивилизации.

Вова мне перезвонил, когда я уже почти добралась до дома. Я сама, если честно, совершенно о его звонке позабыла. Оказавшись в центре, первым делом отправилась не на автобусную остановку, а в ближайший магазин за водой. Про себя радуясь, что с утра надела сандалии, а не босоножки на каблуках, в попытке поразить новоявленного работодателя. Мысль о босоножках у меня, признаться, мелькнула, когда я собиралась, но затем я решила, что это будет слишком и даже чуточку неуместно, и выбор пал на сандалии. На каблуках я в гору не пошла бы.

Конечно, можно было бы не скупиться и вызвать такси и на обратный путь, но, скажем прямо, денег я пока ещё ни от кого не получила, так что, приходилось о бюджете помнить. Поэтому пешая прогулка по тридцатиградусной жаре в горку, а затем в магазин за водой. И в автобус. Скучная жизнь обывателя.

– Что с работой? – деловито поинтересовался у меня Вовка, когда я ответила на его звонок. Если честно, я думала, что он будет возмущаться из-за того, что я не ответила в первый раз и не перезвонила, но его голос звучал бодро и довольно.

– Всё хорошо, – ответила я. – Наверное. А у тебя?

– И у меня всё хорошо, – важно отозвался он. – Принимаю дела.

Я вздохнула в сторонку. Какие дела он может принимать? Сорта пива изучать? Вместо язвительности, я сказала:

– Поздравляю.

– Ты довольна? У нас обоих есть работа. Ты же этого хотела.

– Что значит, я хотела? – удивилась я. – Так должно быть, вообще-то.

– Ну да. Но ты довольна?

– Довольна, – отозвалась я. И добавила: – Я рада, если ты рад.

– Конечно. Отпразднуем сегодня?

Я как раз дошла до подъезда, остановилась в теньке, чтобы перевести дыхание. Такому предложению из нашей прошлой жизни, из наших привычек только для двоих, когда мы устраивали романтические вечера, разговаривали и целовались, стоило обрадоваться, и я поспешила согласиться.

– Конечно, давай.

– Отлично. Тогда приезжай к семи в «Тотем».

Я секунду обдумывала, затем переспросила:

– Куда?

– В «Тотем», – повторил Вовка. – Ночной клуб у центрального парка.

– Вова, я знаю, что такое «Тотем». Но я думала, что… – Я расстроенно замолчала, не могла никак справиться с разочарованием. И Вовка, конечно, заметил и переспросил:

– Что? Что ты хотела сказать?

– Вова, я думала, что мы отпразднуем вдвоём, как раньше.

В трубке повисла тишина, я могла поклясться, что Вовка не на шутку удивился. Будто забыл, как раньше между нами было, о том, как нам было приятно и интересно проводить время вместе. Ведь было такое.

– Вика, мы обязательно отпразднуем вдвоём, – сказал он после выразительного молчания. – А сегодня нам нужно быть в другом месте.

– В ночном клубе?

– Да, – ответил он вполне решительно и настойчиво. – Потому что этого требуют обстоятельства.

Наверняка, требовали этого не обстоятельства, а его новый начальник. Лёшка как раз был отчаянным любителем ночных клубов, особенно по вечерам выходных дней, когда людей в заведениях особенно много.

– Мне нужно налаживать связи, Вика, нужно общаться с сотрудниками, с партнёрами, в конце концов, я менеджер по продажам.

– Я понимаю, – проговорила я. – Где же ещё продавать пиво, как не в ночном клубе?

– Не передёргивай, – попросил он. – Лёшка говорит, что все будут с жёнами и девушками. Видишь, какие все стали взрослые, никто не собирается никого обманывать и бегать по клубам, искать приключения. Всё цивильно.

– Да уж.

– Так что, приезжай к семи.

– Ты даже дома не появишься?

– Мне некогда, – услышала я, – я работаю.

Я в досаде отключила телефон и сжала его в руке.

В ночных клубах я бывала всего несколько раз. Ещё в институте пару раз девчонки-однокурсницы зазывали меня с собой, в основном, отпраздновать чьё-либо день рождения, и после нашего с Вовкой знакомства, он несколько раз водил меня потанцевать. Фанатом ночных загулов я не была, к тому же, в то время, когда мы могли себе позволить подобные рандеву, мы оба работали, и времени на клубы не хватало. Времени, а то и сил. А позже не стало денег. Хотя, я знала, что в молодости Вова частенько бывал в подобных заведениях, в основном, с подачи лучшего дружка. Как я уже говорила, Игнатьев обожал всяческие тусовки. А уж теперь, когда мог себе позволить тусить каждые выходные, выучил все подобные заведения на зубок, и всюду его принимали с распростёртыми объятиями.

Клуб «Тотем» открылся пару лет назад. На самом деле, в этих стенах уже лет двадцать существовал ночной клуб, вот только названия и интерьеры менялись. Закрывался один, спустя какое-то время открывался другой, место было уж слишком привлекательное и удобное, вдали от жилых домов, скандальных жителей и случайных прохожих. И помещение само по себе просторное, его без устали каждые новые владельцы переделывали и переделывали. Я была здесь дважды, и каждый раз под вывеской с новым названием. Теперь вот мой третий визит, уже с вывеской «Тотем». Когда я подъехала на такси, перед входом ещё не толпились люди, не было слышно музыки. Что и понятно, для ночных танцев ещё было слишком рано. Но вооружившись информацией из интернета, я узнала, что с семи вечера начинает работать ресторан с собственной кухней, и уже только ближе к ночи начинают подтягиваться посетители, желающие не вкусно поесть, а выпить несколько коктейлей и хорошенько повеселиться. Клуб работал до шести утра, времени было предостаточно.

Особо модных нарядов, достойных современной тусовщицы, я в своём гардеробе не обнаружила, их там, если честно, и не было, пришлось всерьёз подумать над образом. Подозревала, что привычные к таким заведениям подруги коллег и партнёров по бизнесу, близкие к Игнатьеву, будут выглядеть лучше, чем я. Хотя бы, потому, что будут чувствовать себя комфортно, а мне предстоит весь вечер вращаться не в своей тарелке.

Странно, но на входе меня остановила охрана. Поинтересовалась, с какой целью я пожаловала. Оказалось, что до десяти часов вечера, гости в зал допускаются только по предварительной брони. Все столы в ресторанном зале резервируются заранее.

– Игнатьев, – вздохнула я, глядя в лицо бравому охраннику. Услышав заветную фамилию, мне тут же улыбнулись и распахнули передо мной дверь. И даже пожелали:

– Приятного Вам вечера.

– Спасибо, – еле слышно отозвалась я. Вошла в прохладное фойе, для начала огляделась, затем шагнула к огромному, во всю стену, зеркалу. Окинула себя придирчивым взглядом. Яркий брючный комбинезон, который в повседневной жизни я носить стеснялась из-за глубокого выреза декольте (как я, вообще, умудрилась его купить, ума не приложу?), высокий каблук, волосы, небрежно забранные наверх, броский макияж, раз уж решила посетить ночной клуб, можно себе позволить некоторую вольность. Ах да, линзы вместо очков.

Линзы я не слишком любила, редко их надевала, наверное, слишком привыкла к очкам, с самого детства. Иногда ощущала себя спокойнее только из-за того, что чувствовала тяжесть оправы на носу. Будто очки могли скрыть что-то: чувства, эмоции. Будто отгораживали и защищали тебя от внешнего мира. А с линзами я чувствовала себя едва ли не голой. По крайней мере, непривычно и некомфортно.

К тому же, как я уже говорила, Лёшка Игнатьев не воспринимал меня всерьёз. Каждый раз, как видел меня – просто одетую, в очках, да ещё и рыжую, в его глазах появлялось откровенное непонимание, и на дружка он принимался поглядывать чуть ли не с жалостью. Мол, с кем тот связался. Однажды я даже не выдержала, и Вовке все свои замечания высказала, но тот лишь посмеялся.

– У всех разные представления о красоте, – сказал мне тогда Вовка. – Каждому нужно своё. Что ты переживаешь, ты же не с Игнатьевым встречаешься. А для меня ты самая красивая.

Тогда меня его слова успокоили, но каждый визит его друга, наша с Игнатьевым встреча, приносила мне острое неудовольствие. Кому понравится, когда на тебя посматривают с непониманием и снисходительностью? Сам Лёша неизменно выбирал себе в пару какую-нибудь длинноногую красавицу с кукольной внешностью, и я с ними соперничать не собиралась. Но всё равно морально готовила себя чуть ли не к битве этим вечером. По меньшей мере, готовилась мириться с недовольством и скептицизмом по отношению к своей персоне. Игнатьев искренне считал, что я его другу не пара, и, в другой ситуации, я старалась не обращать на его мнение внимания, а вот теперь он стал Вовкиным начальником, и явно будет с удвоенным рвением продвигать политику своей партии.

Я напоследок поправила волосы, облизала губы, и отправилась по длинному коридору, увешанному зеркалами и яркими постерами, к дверям в зал. У тех дверей тоже стояла охрана, но никто уже не стал спрашивать, каким ветром меня сюда занесло, и передо мной просто распахнули дверь. Я вошла в освещённый зал, по кругу шла длинная барная стойка, за ней всё искрилось – зеркала, бутылки, натёртые до блеска бокалы, улыбались бармены первым клиентам, сидящим на высоких стульях. А другую половину зала занимали накрытые столы. Я же в данный момент находилась на открытом пространстве, судя по всему, оно и превратится чуть позже в танцпол. В ресторанном зале уже достаточно много людей, несколько столов сдвинуто, за ними собрались большие компании. Я немного опоздала, часы показывали почти восемь вечера, и веселье уже шло полным ходом. Музыка играла, ещё не оглушительно громко, но кто-то уже пытался танцевать.

Я направилась через танцпол к столам, высмотрев у одного из них Вовку. Он стоял, кажется, говорил речь, с рюмкой в руке, широко улыбался, и выглядел настолько довольным и расслабленным, что я сразу поняла: меня он уже не ждёт, ему и без того хорошо. И теперь я появлюсь, и, возможно, испорчу ему всю малину. В этот момент я пожалела, что у меня нет с собой очков. Мне было бы куда спокойнее, можно было бы улыбаться только губами, а не глазами, именно свои эмоции при желании, за стеклами очков можно спрятать, притвориться. А теперь придётся смотреть всем глаза в глаза.

Я приблизилась к столу, даже слышала уже Вовкин голос, который благодарил лучшего друга за предоставленный шанс, я стояла совсем рядом, а он даже меня не замечал. И это было безумно глупо и неловко. Я даже улыбку изобразила, собираясь вмешаться, а потом почему-то перевела глаза в сторону, всего на секунду, и увидела в баре мужчину. Он сидел и смотрел на меня через весь зал.

И это был Андрей Веклер.

Загрузка...