По следам Гиены

Он снова сидел в одиночной камере. Драки с его участием в последнее время становились все более и более жестокими, более кровавыми и его изо всех сил старались изолировать от других сидельцев, не желая допускать смертоубийства.

Правда, нескольких кретинов он все равно отправил на больничную койку – заточки у него постоянно отбирали, но он регулярно делал новые. Он надеялся, что однажды кто-нибудь из сокамерников убьет его.

За два года пожизненный срок осточертел до полубезумия, хотелось выйти на волю, хотелось вновь дышать воздухом свободы, а не нюхать спертый воздух одиночки, хотелось снова жить… хотелось исполнить свое самое большое желание.

Он опустил голову. Он сидел на жесткой кушетке, облокотившись на собственные колени, расслабленно свесив кисти рук и бездумно созерцал грязный пол под своими ногами.

Отвратительное место. Отвратительные люди. Отвратительная еда. Отвратительная одежда.

Он хотел сбежать, но сознавал, что пока что не в силах совершить это. Если бы представился шанс…

Он медленно, глубоко вздохнул и, подняв руку, скользнул пальцами по подбородку. За последнее время он оброс, стал практически неузнаваем – попал в тюрьму он лишь немного небритым, а в ней успел обзавестись бородкой и усами. Ему шло это, он видел в зеркале, что изменился в лучшую сторону – стал краше, сильнее, мужественнее.

Жаль только, что лучшие его годы должны были пройти здесь, в неволе…

Он сжал руки в кулаки и скрипнул зубами. И все это из-за него, из-за этого чертова ублюдка, которому давно пора лежать на кладбище, все из-за него и только из-за него! Он губит свою жизнь в этих стенах, он рушит все свои надежды только из-за одного человека!

О, как он ненавидел его! Как росла и ширилась его ненависть здесь, в этих стенах, и как ему смертельно надоело медленно сгорать на ее огне, не имея возможности выплеснуть наружу!

Поэтому он и устраивал драки, постоянно конфликтовал с сокамерниками. Поэтому его и переводили сюда, в одиночную, чтобы он посидел и подумал над своим поведением.

Он неожиданно ухмыльнулся. Однако, отчасти он добился чего хотел – имя его стало внушать ужас, не только его извечному врагу, но и тем, кто познакомился с ним здесь, за решеткой. Его боялся даже пахан, который несколько раз говорил, что в камеру к ним подселили сущего психа.

Хищник – так прозвали его здесь. Старое имя, старое прозвище было почти забыто, хотя он упорно, раз за разом напоминал о нем, не желая, чтобы его знали под каким-то другим.

И, в то же время, он не мог не согласиться со справедливостью нового прозвища – он и в самом деле был хищником, жаждал крови и утихомирить, усмирить его в такие мгновения было невозможно.

Жестокий, безжалостный, бескомпромиссный, уверенный в себе и озлобленный на весь мир неудачник – таким он был когда-то, и таким он все больше и больше становился здесь.

Когда-то, очень давно, ему хотелось, чтобы его любили. Теперь он мечтал, чтобы его боялись.

Он глубоко вздохнул и медленно провел ладонью по лицу. Скоро должны были принести еду, которая опротивела ему до тошноты, и не надо было демонстрировать охраннику снедающую его ярость. Нет, пусть лучше выпустит его, вернет в общую камеру, чтобы он смог…

Неожиданное шевеление в углу камеры привлекло его внимание. Он медленно поднялся и, действуя максимально настороженно, аккуратно ступая, приблизился, присаживаясь на корточки и всматриваясь пристальнее.

В углу, исходя от одной из плит пола, поднимался странный, сизовато-прозрачный дым, вился, возносился все выше… Но дымом не пахло.

Он нахмурился, склоняя голову набок. Непонятных явлений он не любил – сам был по ним большим мастером, и не хотел позволять кому-то обманывать его.

Дым густел, постепенно принимая какие-то очертания.

Он поморщился и поднялся на ноги. Ну вот, похоже, в этих стенах у него уже начались галлюцинации. Что это за мерзкое существо, что за тварь он видит перед собою сейчас? Может, это новый способ психологического воздействия, какая-то странная тактика? Он чуть не свел с ума человека, теперь сводят с ума его.

– Кто ты?.. – прошелестела тень, и он нахмурился, отступая. Говорящие галлюцинации не нравились ему еще больше безмолвных.

– А ты кто? – голос звучал грубо, резко и хрипло – миндальничать с тенями в его планы не входило.

Тень, между тем, продолжала виться и, похоже, совершенно не услышала ответа.

– Кто ты?.. – вновь пронесся по камере шелест странного шипящего шепота, и он, недовольно вздохнув, выпрямился, расправляя плечи. Хочет знать – пусть знает, пусть его боятся и тени.

– Альфа, – резко бросил он, немного приподнимая подбородок, – Твой черед отвечать.

– Сссовпадение… – коснулся слуха шелест.

Тень подалась вперед почти незаметно, как-то очень молниеносно и, не успел он опомниться, как теплый воздух, дым, овивающий ее, коснулся его рук, приподнимая их и заставляя протянуть вперед. Он приоткрыл рот, намереваясь что-то сказать… но не успел.

Распахнулась страшная, полупрозрачная пасть, усеянная острыми, как нож зубами, и тень вдруг нахлынула на него, заглатывая, поглощая, проникая под кожу и сливаясь с его собственной сущностью…

Он дернулся, раз, другой. Закрыл и открыл глаза. Тряхнул руками, передернул плечами. Склонил голову направо и налево…

На губах его медленно прорисовывалась улыбка.

Он снова был человеком, снова существовал, снова чувствовал! Он поднял руку, с интересом созерцая ее. У него есть руки, ноги… такое подходящее тело! Сильное, способное, и с весьма любопытными мыслями где-то в подсознании. Хм. Пожалуй, стоит дать человеку чуть больше свободы, его не надо подавлять совсем.

«Кто ты?!» – человек внутри яростно рванулся, выбираясь на поверхность. Он улыбнулся. Произносить слова вслух, чтобы общаться с самим собою, с той своей частью, что теперь должна была подчиняться, смысла не было.

«Я – Альфа. Как и ты. Сссовпадение… Подходящее тело… Ессли будешшь посслушшным – исполню твое заветное жжелание…»

Голос шелестел в сознании, и Альфа, ощущая, что сходит с ума, сделав над собой усилие, сжал руки в кулаки. Контроль над телом, утраченный, было, вновь возвращался к нему.

«Я хочу убить Доминика Конте. Это все, о чем я мечтаю».

«Ты получишшь…» – тень в его душе все так же шипела и, казалось, извивалась где-то там, внутри, заставляя испытывать какое-то смутное щекотание, – «Получишшь его… Я хочу того же… Кольцо, мое кольцо… Есссли будешшь посслушшым, вссе получишшь…»

«Тогда договорились», – он хмыкнул и, пожав плечами, скрестил руки на груди, – «Не знаю, что ты за тварь, но, если выполнишь обещание – сделаю все, что ты хочешь. Кольцо, брошки, серьги – достану все. Вытащи меня отсюда!»

«Терпи», – последовал короткий ответ, и тень, казалось бы, замерла. Альфа вздохнул и, присев вновь на кушетку, принял ту же позу, в какой сидел несколько минут назад.

Все-таки это, наверное, сумасшествие, безумие. В него вселилась какая-то тварь, какая-то тень с большими зубами, которая обещает вытащить его из тюрьмы, которая обещает убить этого мерзавца Конте! Наверное, он поверил в этот бред от отчаяния, наверное, ему просто очень хочется верить, что у него еще есть надежда на успех, на удачу. Хочется надеяться, что он не конченный неудачник.

«Итак, кто же ты все-таки?» – он склонил голову набок, с интересом рассматривая собственные пальцы. Вроде бы ничего не изменилось, вроде он все такой же. Любопытно, что за чертовщина подселилась к нему в душу так внезапно?

«Мокой» – последовал короткий ответ. Тень шевелилась, укладываясь в его теле, в его сознании, расползалась по всему его существу, и он ощущал это.

«Морская гиена?» – смутное воспоминание просочилось в душу, он недоверчиво покачал головой, усмехаясь. Среди абсолютно сухой камеры в него вдруг подселилась морская тварь? Свежо предание…

«Тебя называют здесь Хищником…» – тень устроилась и, видимо, несколько слилась с телом и сознанием человека: шипящих ноток в ее голосе стало меньше, – «Обо мне тоже говорят так… Я был рожден пять сотен лет назад, был рожден, чтобы нессти… сссмерть…» – он вновь сбился на шипение.

Альфа ухмыльнулся.

«Тогда нам по пути – я тоже был рожден нести смерть. Принес ее уже многим, но увы… не тому, кому хотел. Как ты оказался здесь?».

«Ждал… долго ждал… подходящее тело…» – тень завозилась, – «Не сссопротивляйсся… Я хочу знать о тебе всссе…».

За дверью послышались знакомые звуки, возвещающие о том, что пришел охранник. Альфа поморщился. Прекрасно, теперь тюремной гадостью ему надлежит кормить еще и этого странного подселенца, и черт его знает, как он отреагирует на эту дрянь.

– Пора есть, Молле, – охранник, держащий поднос (знак особой милости, и то только потому, что в двери не было предусмотрено отверстия, через которое можно было бы кормить пленника), распахнул дверь, заходя внутрь.

Молле медленно поднялся. Внутри у него все горело, тень жаждала действий, хотела крови, и он был полностью солидарен с ней.

«Пора!» – прозвучал в сознании короткий приказ. Мужчина широко, совершенно по-звериному улыбнулся. Два хищника слились в его душе в эти секунды воедино, два страшных, опасных охотника, завидевших жертву, почуявших кровь…

Ударом ноги он вышиб поднос из рук охранника и, пользуясь его мгновенным замешательством, выхватил пистолет из кобуры. Охранник потянулся рукой к дубинке – единственному оставшемуся у него оружию. Альфа ударил его ногой под колени. Охранник тяжело завалился на пол.

Мужчина, действуя с той отчаянной и уверенной четкостью, что свойственна лишь закоренелым преступникам, без тени сомнения, сожаления или страха, выстрелил ему в грудь и, ловко перескочив через тело, бросился бежать по длинному коридору.

Звук выстрела должны были услышать – Молле казалось, что он до сих пор еще звенит у него в ушах, но пистолет он продолжать сжимать крепко и в силе своей был убежден. Тень внутри ликовала и толкала его на еще большие безумства, подгоняла изо всех сил, приказывая бежать быстрее.

«Я искупаю тебя в крови, мокой!» – мысленно воскликнул он и резко свернул налево. Он знал, куда бежать.

За поворотом его уже ждали, встречали – несколько человек с пистолетами и один с автоматом. Так просто выпускать его из застенок, похоже, намерены не были.

Он широко ухмыльнулся и медленно поднял руки, сжимая в одной из них пистолет, стараясь показать, что сдается.

– Все кончено, Арчибальд, – тот, кто держал автомат, нахмурился, – Бросай оружие!

– А если я не хочу? – глаза его опасно сверкнули; рука, легко изогнувшись, так легко, будто и не была рукой человека, что изумило его самого, повернула пистолет дулом к обратившемуся мужчине. Грянул выстрел.

Автоматчик упал.

Остальные, вооруженные не так сильно, принялись торопливо стрелять, стараясь остановить задумавшего столь отчаянный и безумный побег преступника, пытаясь не дать ему покинуть тюрьму, отомстить за павшего товарища…

Он рванулся вперед. Тень сливалась с ним, тень меняла его и между пулями он скользил, как вода, обтекая их, не давая ни одной коснуться его кожи, но стреляя сам.

Тела падали, люди кричали, а он бежал вперед, перепрыгивая через них, не обращая внимания на убитых или недобитых. Он выстилал себе путь телами, поливал его кровью и гордился этим.

«После всего ты вновь будешь смеяться в лицо… сссудье…» – мокой внутри восторженно трепыхнулся, заставляя немного дернуться и его. Альфа раздраженно махнул рукой, меряя быстрыми шагами длинный коридор, стремясь к выходу.

«Дай только выбраться, и я не попадусь…»

«Выберешшшьсся…»

Оставалось еще несколько коридоров. Одиночная камера находилась на отшибе от остальных мест заключения, пути, ведущие к ней, сплошь были засажены тюремщиками, кругом стояли видеокамеры – Хищник был опасным преступником, его боялись оставлять без присмотра, но как выбраться по этим коридорам к тому, что выводил уже почти за пределы тюрьмы, он знал. Он выяснил это еще в первый месяц своего заключения, приглядываясь, присматриваясь и сопоставляя, он нарисовал себе мысленную карту и теперь передвигался легко и уверенно, стреляя иногда в видеокамеры, попадающиеся ему на дороге.

Он и вправду был зверем, почуявшим кровь, хищником, жаждущим лишь убийства, он почти обезумел от ощущения близящейся свободы и шел, бежал, рвался к ней изо всех сил, не останавливаясь ни на секунду, ни на миг.

Тень в его душе, чувствуя, как тело все больше и больше становится ее, как оно все сильнее и сильнее удовлетворяет ее требованиям, тихо ликовала, что поиски наконец завершены. Она так долго металась, так долго страдала, не имея возможности получить тело, не в силах завершить то, что начала еще пять столетий назад… И вот, наконец, вот он – ее человек! Чем больше он проливает крови, тем сильнее становится тень в его душе, а чем сильнее становится тень – тем больше он убивает. Замкнутый круг, из которого не выбраться, из которого не хочется выбираться…

Он без затруднений перескочил через еще одно поваленное тело, ловкий, легкий, уверенный в собственном превосходстве над всеми и, наконец, выскочил в последний коридор, в широкую галерею, завершающуюся тяжелой решеткой, автоматически перекрывающей путь, замыкающей свободу.

Он уже был немного ранен – не все пули ему удалось миновать, кое-какие все-таки достигли своей цели, и теперь рукав тюремной робы уже насквозь пропитался кровью, а нога выше колена омерзительно ныла, пытаясь не дать ему сохранять прежнюю скорость.

Он снова хромал. Все тот же Альфа, что и два года назад – немного прихрамывающий, но не обращающий внимания на боль, уверенный в себе и в своих силах, дерзкий и неукротимый. Он смеялся в лицо опасности, смеялся, глядя без страха прямо в темное дуло пистолета…

Охранники, заметив близящегося преступника, повскакали с мест. Их было двое – один с внешней стороны открытой сейчас решетки, другой с внутренней, оба вооруженные, оба готовые на все, лишь бы не дать Хищнику увидеть свободу. Он был слишком опасен, чтобы его можно было выпускать…

Он опустил руку с пистолетом и, прищурившись, сохраняя на губах легкую не то улыбку, не то ухмылку, неспешно двинулся вперед, немного прихрамывая.

Первый выстрел он сделал в пол, проверяя, остались ли еще патроны – ход глупый, как он понял почти сразу, но довольно угрожающий. Вторым выстрелом снял охранника с внутренней стороны решетки.

Тот, что оставался снаружи, торопливо надавил на кнопку и тяжелая металлическая конструкция поползла вперед, перекрывая собою коридор.

Альфа ухмыльнулся шире. Он чувствовал силу, силу, наполняющую все его существо, его тело, его руки и ноги, он чувствовал, что кровь убитых дала ему эту силу и был безмерно рад этому.

Он приближался, все так же медленно, нарочито неспешно, угрожающе, сумасшедший, дикий, с горящими безумием глазами, в выпачканной кровью одежде, хромающий и ужасно, ужасно неостановимый.

Охранник за решеткой непроизвольно попятился. Альфа вытянул руку, сжимающую пистолет.

Курок провалился внутрь, но выстрела не последовало – патроны все-таки закончились, причем закончились в самый неподходящий момент.

Мужчина зарычал и, отшвырнув бесполезное оружие в сторону, внезапно вцепился руками в решетку. Он и вправду был похож на психа – прилагал невероятные силы, пытаясь справиться с механизмом, пытаясь оттолкнуть решетку назад, вдавить ее в стену, он рычал от ярости, от бешенства, а кровь из открывшейся раны на руке шла все сильнее.

Охранник сдвинул брови и поднял автомат. Улыбаться ему не хотелось – ситуация не казалась забавной, он не ощущал себя победителем, он боялся, боялся этого страшного, безумного человека, этого Хищника, жаждущего крови, мечтающего убивать, и это было совершенно неудивительно, абсолютно естественно – Альфа казался олицетворением приближающейся смерти.

Палец охранника коснулся курка – нужно было оборвать жизнь этого ублюдка, Арчибальда Молле, в конце концов отправить его на тот свет, и он был готов сделать это!.. Но… не смог.

Решетка заскрипела и, внезапно поддавшись натиску силы сумасшедшего человека, медленно двинулась в обратном направлении. Механизм ломался, механизм сопротивлялся, а Молле, истекая кровью, отодвигал ее все дальше и дальше.

Вот, наконец, появился достаточный зазор, и он, извернувшись, как кошка, выскользнул за решетку, бросая ее, частично сдвинутую, сломанную и застопоренную, на том же месте.

Глаза его горели, на губах была безумная улыбка.

– Нет патронов… – слетело с его губ слабое шипение, и сильная, испачканная в масле решетки рука внезапно сжала горло бедного охранника. Тот задрожал, роняя автомат. Что делать, он не знал, не мог себе даже представить – такой силы в человеке он не подозревал, не ожидал, что таковое вообще возможно, и Хищник начинал казаться ему уже сверхъестественным существом.

– Можно и так! – рыкнул он, и охранник закричал, ощущая, как пальцы впиваются в его кожу, будто когти, прорывая ее. Крик сменился жутким бульканьем, глаза закатились… Тело упало на пол, пачкая его кровью.

Альфа отшвырнул в сторону кусок плоти – вырванный кадык и, ухмыляясь, оглядел собственную окровавленную руку. Такой способ убийства ему понравился.

Он бросился вперед, выскакивая во двор, все такой же безумный, покрытый своей и чужой кровью и, увидев несколько новых противников, жизнерадостно расхохотался. Тело действовало словно само по себе, он почти не помогал ему, наслаждаясь собственной силой и ловкостью.

Несколько прихрамывающих шагов вперед, перекат по земле, чтобы уйти от выстрелов, удар в грудную клетку, удар в челюсть, выбитое оружие… Охранник, внезапный даже для самого преступника прыжок ему на плечи, толчок, красивое сальто – и вот он уже повис на высоких воротах, обтянутых сверху колючей проволокой и, карабкаясь, точно обезьяна, забрался по ним наверх, игнорируя впивающиеся, царапающие кожу шипы. Немного присел, чтобы было сподручнее и, прыгнув, уверенно приземлился с другой стороны.

«В лес!» – рыкнул мокой в голове, и Арчибальд, начиная ощущать, что вскоре силы покинут его, бросился в растущий неподалеку лес, петляя среди деревьев, стараясь скрыться меж ними. В эти секунды, в эти минуты он и в самом деле был безумен – он почти ничего не соображал, он бежал вперед, не разбирая дороги, весь в крови, раненый, почти умирающий, но черпающий силы в тени, накрывшей собою его душу…

– Иди за нами… за нами… за нами… Следуй!.. Следуй… следуй…

Мужчина, только что выдавивший на руку небольшое количество шампуня и сейчас взбивающий его на волосах в пену, тяжело вздохнул. Ему надоело слышать эти голоса, этот непрестанный шепот в воде, надоело ощущать, что его опять кто-то преследует, что его снова сводят с ума. С него хватило и прошлого приключения, пережитого два года назад.

– Слушай! Слушай-слушай-слууушааай…

– Да черт бы вас побрал, – он недовольно фыркнул, смывая пену. В последнее время душ принимать стало совершенно невозможно – голоса непрестанно звучали среди шороха воды, куда-то звали, к чему-то призывали, и он от этого безмерно устал. Он рассказывал о голосах и брату, и лучшему другу, получал от них закономерные советы обратиться к врачу и только морщился в ответ. В собственной нормальности он по-прежнему был уверен, в том, что на сей раз его не сводят с ума, а хотят добиться чего-то другого, не сомневался.

– Слууушаай… Слушай-слушай-слушай-слушай! Гиена… гиена… следуй за нами… гиена…

Он тяжело вздохнул и, завершая благополучно испорченное омовение, решительным жестом выключил воду. После чего выбрался из ванны и не менее решительно натянул халат, завязывая его пояс.

Ему хотелось еще раз обсудить ситуацию с другом.

Он покинул ванную комнату, взъерошивая мокрые после душа волосы и, подойдя к стационарному телефону, уверенно надавил на одну-единственную кнопку – телефон был последней модели, с кучей наворотов и одним из его плюсов было сведение к минимуму времени, затрачиваемого на набор номера многократно вызываемого абонента.

В ухо понеслись гудки. Мужчина отсчитал ровно четыре штуки, когда они сменились знакомым молодым голосом.

– Что случилось, Ник?

Ник усмехнулся. Собеседник его, конечно, тоже всегда знал, кто звонит.

– Можешь подняться ко мне? Разговор есть.

Из трубки донесся тяжелый вздох.

– Обычно, когда ты так говоришь, это не предвещает ничего хорошего. Сейчас иду…

Ник кивнул и уверенно опустил трубку на рычаги. Он не сомневался, что друг выполнит свои слова – в конечном итоге, жил он не за тридевять земель, а всего-то этажом ниже самого мужчины, да и квартиры их были соединены внутренней лестницей. По большому счету, Ник мог просто свеситься с нее вниз и громко окликнуть приятеля, но он предпочитал соблюдать условности, создавая у последнего ощущение, что он живет очень отдельно.

Друг, правда, над этим по большей части потешался, но, с другой стороны, никогда особенно и не возражал.

Он успел немного вытереть мокрые волосы, и даже расчесать их, когда по лестнице, наконец, зазвенели знакомые легкие шаги.

Над ступенями показалась русая шевелюра, и молодой человек, переступив через последнюю ступеньку, остановился, опираясь локтем на перила.

– Итак, что у нас вновь стряслось?

– Голоса, – говорил мужчина очень весомо, зная, что друг поймет. Он и в самом деле понял и, посерьезнев, подошел ближе, немного сдвигая брови.

– Доминик… Это уже становится не смешно. Может, все-таки стоит обратиться к врачу? Нет, давай я попрошу Карла – он пришлет к нам Конрада Трейсмана, ты же знаешь, этот человек – профессионал…

– Дерек, я не хочу, – Доминик медленно потянул носом воздух, затем так же неспешно выдохнул, – Правда, я не ощущаю себя сумасшедшим, я полностью здоров, я невозможно здоров!.. Ну, да ты знаешь. Просто когда я хожу в душ, в шуме воды слышу голоса, которые зовут меня куда-то за ними следовать.

– Сумасшедшие себя тоже сумасшедшими не ощущают, – Дерек изобразил на лице довольно кислое выражение, – Трейсман благодаря тебе в последнее время превратился в настоящего специалиста по тирвасам, к кому, как не к нему тебе обращаться? Скажи спасибо, что я не рассказываю о твоих голосах Карлу, – он неожиданно немного насупился, скрещивая руки на груди, – Уверен, он бы повел себя куда как жестче, чем мы с Ричардом.

– Вот поэтому я и прошу ему не рассказывать! – мужчина слегка всплеснул руками, но тотчас же посерьезнел, – Слушай… Если без шуток – у меня на самом деле нет ощущения, будто кто-то сводит меня с ума. Уж точно не так, как тогда, с капитаном… – его мимолетно передернуло, – Меня просто как будто кто-то зовет, кто-то хочет, чтобы я пришел… может быть, помог… может, мне стоит прислушаться?..

Дерек несколько секунд молчал, в немом изумлении созерцая друга, затем закатил глаза.

– Приплыли. Скажи мне, Ник Конте, ты и в самом деле считаешь, что такое твое решение – признак нормальности? Да я бы сказал, что ты рассуждаешь, как псих из психов сейчас! Куда ты собираешься за ними следовать, в канализацию?

– Нет, ну не то, чтобы в канализацию… – Доминик Конте, почесав в затылке и еще больше взъерошив влажные волосы, присел на подлокотник дивана, слегка разводя руки в стороны, – Смотри. Душ – это вода. А вода ведь бывает не только в канализации, правильно? Может, тут дело в каком-нибудь море, или озере, или пруде…

– Или луже, – устало подхватил Дерек и, подойдя к креслу, стоящему напротив дивана, с размаху упал в него, – Все понятно – к тебе взывают трупы из озера возле дома Карла. Помнишь, Еж как-то признался, скольких его ребятки отправили на дно?

– Не напоминай, – Доминик недовольно поежился, – Я, конечно, сознаю, что мы водим дружбу с человеком опасным и способным на многое, но предпочитаю думать об этом поменьше. Дерек… – он на несколько секунд закусил губу, – Сегодня они несколько раз повторили «гиена». Вода, гиена… Это уже кое-что.

– Гиена, пьющая воду… – молодой человек немного развел руки в стороны, – Гиена, купающаяся в воде… Не знаю, Ник, я, конечно, после всех наших приключений поверить готов во все, что угодно – в конце концов, не каждый день один мой лучший друг оказывается тирвасом, а второй – убийцей с нехилым стажем! – но гиена в воде?.. Я пока склоняюсь к тому, что ты немного спятил от усталости, и это неудивительно! Скажи, после какого количества рабочих дней ты, наконец, взял себе этот единственный выходной?

Мужчина поморщился. Работал в последнее время он действительно много, да и друг не уступал ему в этом – будучи владельцем ресторана, он пропадал на работе целыми днями, и лишь сегодня каким-то образом ухитрился выкроить себе выходной. К слову, именно поэтому и сам Доминик, вняв уговорам приятеля, решил сегодня немного передохнуть.

– Дней пятнадцать… – недовольно буркнул он, – Вообще, Дерек, кто бы говорил! Ты из «Рубикона» просто не вылезаешь!

– «Доминика», – молодой человек, уже давно привыкший спорить с другом из-за названия принадлежащего ему ресторана, недовольно потер двумя пальцами висок, – У меня-то хотя бы всего один ресторан, я не пытаюсь успеть на куче фирм сразу!.. Скажи, а что Дик думает о твоем безумии?

– Дик не думает, – мужчина негромко вздохнул, затягивая потуже пояс халата, – Дик увлечен новой девушкой. Уже третья за последний месяц, между прочим, и про каждую он говорит с невероятным трепетом!

– После смерти Джилл ему трудно вновь связывать себя отношениями[1], – парень задумчиво облизал губы, слегка пожимая плечами, – Ты же сам говорил, что до женитьбы он был точно таким же. Дай ему время, может и остепенится… Кстати, в новостях недавно прошла информация о невесте племянника Красного Билла. Похоже, старик Ред скоро обзаведется новой дочерью…

– Сплетничаем, как две девицы, – Ник фыркнул, – А ведь я позвал тебя говорить о серьезных вещах, Дерек – я думаю, что мы можем попытаться что-нибудь узнать… выяснить… куда они зовут меня?

– Как? – Дерек устало опустил плечи, – Как, Ник? Спросить Ежа, пусть велит Питу добыть информацию – о чем?

– О гиене в воде, – мрачновато отозвался мужчина, – О том, какая может быть связь… может, поискать в старых книгах?

Молодой человек утомленно вздохнул. Идея все еще казалась ему глупой.

– Хорошо. Хорошо, я подумаю, что можно сделать… Но, если ты считаешь, что это серьезно – нам в любом случае придется привлечь Ежа. Карл не позволит нам в одиночку заниматься непонятными вещами… Ах, кстати, Ник, – парень слегка развел руки в стороны, – С днем рождения.

Альфа глубоко вздохнул и, зажимая куском грязной тряпки рану на руке, с интересом огляделся.

Он бежал долго, очень долго, он еле дышал, но не позволял себе останавливаться – он воспитал свое тело, сделал его таким же сильным, таким же выносливым, как дух, и закалил свою волю в горниле тюрьмы. Он потерял много крови, так много, что ощущал это физически – слабость, головокружение, черные точки перед глазами, – но упорно двигался дальше, не обращая внимания на собственное состояние.

Наконец, ему повезло. Миновав один или два густых пролеска, на значительном расстоянии от тюрьмы, он наткнулся на маленький дачный поселок и, не мудрствуя лукаво, выбил окно в крайнем доме, забираясь в него.

Здесь он мог немного передохнуть.

Он стащил тюремную робу, отшвырнул ее с омерзением в сторону и, схватив какую-то тряпку из числа валяющихся по всему дому, зажал ей рану. Та, что была на ноге, так сильно его не беспокоила – она не кровоточила так и, похоже, пуля застряла где-то в ней, но идти в больницу и просить извлечь ее позволить он себе не мог.

Прихрамывая, он обошел дом, перерывая все, что только можно и небрежно отбрасывая ненужное. Воровство, проникновение на территорию чужой собственности не смущало его – в конечном итоге, срок ему итак светил максимальный, а преступлением больше – преступлением меньше роли уже не играло.

Наконец он наткнулся на аптечку, где с большой радостью обнаружил несколько нехитрых медикаментозных средств, в частности бинт и перекись водорода. Появилась надежда остановить кровь.

Он обильно смочил тряпку перекисью и опять зажал рану, абсолютно не обращая внимания на легкое пощипывание в ней – в свете основной боли оно было совершенно не заметно.

Он уже не был тем Арчибальдом Молле, что некогда лежал, прикованный к постели, получив шесть жалких царапин, изображая из себя жертву чьего-то произвола, нет, – теперь он был Арчибальдом Молле, беглым преступником, плюющим на собственное состояние здоровья, довольно равнодушно относящимся к ранам, да и вообще, куда как более опасным, чем прежде.

Кровь перестала, и Альфа с большим облегчением, кое-как действуя одной рукой, перевязал рану, стараясь затягивать бинт как можно сильнее.

Бегло осмотрел рану на ноге, прощупал. Да, он был прав – пуля застряла внутри, а это значит, что теперь ему предстоит хромать, пока не вытащит ее. Он бы, наверное, вытащил сам, но не хотел терять времени.

«Дальше!» – обжег его мысленный приказ знакомым шипящим голосом, и Арчибальд поморщился. О подселенце он уже успел забыть.

«Дальше мне надо отдохнуть и поесть», – сумрачно отозвался он, – «Человеческому телу требуется топливо».

Мокой умолк, и мужчина продолжил заниматься своими делами. На втором этаже домика, куда он поднимался в поисках аптечки, он заметил платяной шкаф без дверки, а в нем – какую-то одежду, вперемешку мужскую и женскую. Одевать тюремную робу вновь его не тянуло, поэтому он, прихрамывая, отправился снова наверх.

Здесь его ждало некоторое разочарование – штаны оказались ему коротки, а рубахи не сходились на груди: видимо, хозяин этого домика не был столь высок и столь широк в плечах, как влезший сюда преступник. Он сплюнул сквозь зубы на пол и, натянув рубаху, но не застегивая ее, в коротких штанах, в обуви, которую носил еще в тюрьме, опять отправился вниз. Надо было поесть, но искать еду в явно нечасто используемом доме смысла, должно быть, не было.

Он нашел небольшую кухоньку и несколько бутылок с чистой водой. Перерыл, выбрасывая на пол содержимое, шкафчики. Нашлась упаковка быстрорастворимой лапши.

Оглядевшись, он обнаружил чайник и, сделав несколько больших глотков из одной из бутылок, почувствовал себя спокойнее. Что ж, перекусить есть чем, с голоду он не умрет… Это радует.

«А ведь у Доминика Конте сегодня день рождения», – он ухмыльнулся, обращаясь мысленно к своему странному спутнику, к этой тени, решившей подселиться в его тело, – «Хороший я сделал ему подарочек, однако».

«Ссс моей помощщщью!» – прошипела в ответ тень, – «Дальшшшеее…»

«Успокойся, вскоре отправлюсь дальше», – он вздохнул и, услышав щелчок электрического чайника (электричество в доме отключено не было), возвещающего о кипении, с удовольствием открыл картонную упаковку, затем наливая воду в бумажное подобие миски. В воздухе сразу потянуло приятным, безмерно вредным для здоровья запахом.

Он улыбнулся.

«В тюрьме такого не получишь…»

Мокой промолчал. Он вообще вел себя, на взгляд Альфы довольно странно – злился, подталкивал его вперед, однако, сам не говорил, куда надо держать путь, позволяя мужчине двигаться в выбранном им самим направлении. Он и шел, и бежал, поначалу просто желая уйти подальше от тюрьмы, а теперь надеясь вернуться в Нью-Йорк. Он хотел найти Доминика Конте.

«Итак, что же ты собираешься делать дальше?» – на планы подселенца Арчибальду было, по большому счету, плевать, однако, узнать о них он хотел, – «Ты говорил что-то о кольце… мне ограбить ювелирный?».

«К черту ювелирный!..» – мокой задергался внутри, и мужчина еле удержал в руке пластиковую вилку, продолжая есть, – «Мое кольцо, только мое кольцо!.. Найди его… найди… того, кого жжелаешшь…»

«Найти Ника Конте?» – он усмехнулся и, доев (а ел он быстро – сказывались дни, проведенные на тюремной пище), поднялся на ноги, – «С огромной радостью! Что ж, я сыт, остались мелочи…» – он скользнул ладонью по подбородку, – «Побриться, что ли…»

Бритвы в доме не нашлось. Были только ножницы, поэтому он решил воспользоваться их помощью и по мере сил привел бородку и усы в надлежащий вид. Затем осмотрел свою отросшую, взлохмаченную шевелюру и, схватив расческу с выломанными зубцами, кое-как причесался.

«На Карла Ежа, конечно, не тяну, но все лучше, чем было», – он придирчиво оглядел себя в зеркале. Уже не беглый преступник, уже не тот Хищник, которого привыкли видеть сокамерники и охранники. Молодой мужчина, с аккуратной растительностью на лице, в распахнутой рубашке и коротких штанах – быть может, немного развязный, но все-таки абсолютно не похожий на бывшего заключенного. Можно даже не бриться – в таком виде его все равно не узнают.

«Значит…» – он еще раз провел расческой по волосам и, опершись ладонями на раковину в ванной, над которой и проводил свои процедуры, криво ухмыльнулся, – «Значит, в Нью-Йорк. В гости к Доминику…»

На улице было прохладно – стоял конец марта, и зима никак не хотела сдавать свои позиции. Несколько друзей, собравшихся возле ресторана «Доминик», ежились, переговаривались, перешучивались и ожидали самого виновника торжества – именинника. Никаких вечеринок устраивать ему они, конечно, не собирались – все были людьми взрослыми и полагали, что вечеринки это забава больше для детей, да и временем особым не располагали, собирались просто посидеть дружной компанией и отметить день рождения Доминика Конте вполне спокойно.

Подъехал знакомый автомобиль, и один из гостей, переминающихся с ноги на ногу у дверей ресторана, молодой темноволосый мужчина с теплыми светло-карими глазами, всплеснул руками, тотчас же обнимая стоящую рядом с ним девушку за плечи.

– Ну, наконец-то! Я думал, мы тут совсем закоченеем.

Мужчина, выбравшийся из машины, и как раз успевший услышать эти слова, широко улыбнулся и, махнув рукой, виновато пожал плечами.

– Пробки, Дик. Дерек и так уже изволновался, что мы опаздываем.

Молодой человек, выбравшийся из автомобиля со стороны пассажирского сидения, согласно кивнул.

– Еще бы! Сколько вы нас уже ждете?

– Минут пятнадцать, – на сей раз ответ последовал не от Дика, а от другого человека – очень спокойного, очень выдержанного и, не взирая на предстоящий праздник, хладнокровного, – Пойдемте внутрь.

– Пойдем, – Доминик вздохнул и, в общем-то, не слишком горящий желанием отмечать собственный праздник, щелкнул брелоком сигнализации, – Кстати, привет, Карл. Конрад… не ожидал вас увидеть здесь.

– Пригласили, но увидеть не ожидали? – стоящий по правую руку от Карла человек удивленно приподнял брови, – Я бы не пропустил вашего праздника, мистер Конте.

– Ну, и хорошо – чем больше людей, тем веселее! – Дик широко улыбнулся и, слегка прижав к себе девушку, мельком подмигнул спутнице Конрада, никому толком не представленной, но здесь присутствующей. Знакомиться было решено уже за столом.

– Ну, ладно, идемте, идемте! – Ник, на правах именинника, первым направился к ресторану; остальные потянулись за ним.

Дерек, немного задержавшийся, торопливо поправил постоянно сползающий галстук и, мимолетно улыбнувшись тоже почему-то не торопящемуся Карлу, хотел, было, пройти мимо него, однако, неожиданно оказался остановлен.

– Тедерик… – мужчина едва заметно сдвинул брови, – Есть разговор.

Молодой человек, мигом насторожившись, замер, сам хмурясь. Подобные слова Карла всегда означали серьезные проблемы.

– Что случилось?..

Мужчина помолчал несколько секунд, будто собираясь с мыслями. Затем вдруг вздохнул и, мимолетно сжав губы – это было признаком высшей степени недовольства ситуацией, – наконец, ответил. Ответил коротко и четко, заставляя собеседника похолодеть.

– Альфа на свободе.

– Что?.. – Дерек или Тедерик, как всегда называл его Карл, ошарашенно приоткрыл рот и недоверчиво покачал головой, – Но… но как?.. Этого не может… Он же сидел пожизненно, там все… я думал, так строго…

– Там все действительно строго, – Карл слегка приподнял подбородок, – Альфа сбежал, Тедерик. Перебил половину тюремной охраны, говорят, голыми руками отодвинул загораживающую проход решетку… – он незаметно покачал головой, – Пропал где-то в лесу. Его ищут, ищут тщательно, но пока безрезультатно. Куда мог скрыться этот Хищник никто не может даже предположить… Я, со своей стороны, стараюсь помогать в поисках. Но Арчибальд ловок…

– Пожалуйста, не называйте его так, – парень поморщился и, сунув руки в карманы, очень тяжело вздохнул, – Мне до сих пор трудно поверить, что тот Арчи, которого я знал, и этот страшный человек – одно лицо. Я даже не могу сказать, что он изменился – я никогда толком не знал его!..

– Сложно сказать, чтобы его хоть кто-нибудь знал, – мужчина повернулся в сторону ресторанной двери, – Надо идти, я бы не хотел, чтобы из-за нас начали беспокоиться. Доминику лучше пока не сообщать… Полиции пока ничего не известно, Ричард, скорее всего, еще не в курсе. Но скоро узнает… Альфа бежал сегодня, в день рождения нашего друга, и я бы совсем не хотел испортить ему праздник. Я отдал распоряжение охране женской тюрьмы, где содержится Моррис, быть как можно внимательнее и осторожнее. Подозреваю, что он может наведаться за ней…

Тедерик на несколько секунд примолк, затем пораженно покачал головой.

– Знаете… меня всегда восхищал ваш авторитет и ваши связи, но такого я даже и предположить не мог. Давать распоряжение охране тюрьмы… – он еще раз качнул головой, – Да, вот на что в самом деле способен Карл Еж, вот почему вас так боятся!

Карл Еж, абсолютно не польщенный этим искренним восхищением, сдвинул брови.

– Они боятся меня, – негромко вымолвил он, – А я боюсь его. Он не зря связался с Ди-Ре – редко когда и где встретишь человека, на чьих руках крови было бы больше, чем на руках этих двоих. Альфа ненормальный, Тедерик, он убивает, не задумываясь, он жесток и безрассуден, и одержим идеей добраться до Ника. Надо быть настороже… – он неожиданно улыбнулся, – Но тюрьма, где он был, далеко от Нью-Йорка, сегодня до нас он не доберется. Что ж, пойдем. Не будем заставлять именинника ждать еще дольше.

…За большим столом, специально по этому случаю накрытом в ресторане, уже царило праздничное оживление. Девушки, рассевшись рядом со своими кавалерами, весело щебетали, знакомясь и переговариваясь, молодые люди улыбались и, не прислушиваясь к ним, говорили о своем. То, что Карл и Дерек немного задержались, почти не было замечено – Доминик решил, что молодому человеку, как хозяину ресторана, необходимо решить какие-то дела, а Карл, очевидно, помогает ему, и не стал беспокоиться.

– Почему же вы никак не найдете себе девушку, мистер Конте? – голос Конрада, выбившись из общей мешанины звуков, коснулся слуха бизнесмена, заставляя его несколько досадливо вздохнуть. Подобных вопросов, невольных намеков на его неудачи в личной жизни, мужчина не любил.

– Я думал, что вам известны причины, мистер Трейсман, – он хмыкнул и, скрестив руки на груди, немного нахмурился, – У меня была девушка, мы расстались четыре дня назад, после того, как она мне изменила. Я не знаю, по какой причине у всех моих подруг складывается мнение, что со мной так можно поступать, что я буду купать их в золоте, а они меня – водить за нос.

– А я бы никогда так не поступила! – подруга Трейсмана, мельком прислушавшаяся к разговору, несколько оживившись, даже приподнялась на стуле, – Это как-то так глупо, да и вообще… зачем же они встречаются с вами, если ищут счастья на стороне?

– Спросите лучше об этом их, Бетти, – Ник чуть приподнял уголок губ, – Мне не везет в личной жизни и, говоря откровенно, вашему другу это должно быть известно.

– Я вижу, вы обсуждаете довольно любопытные темы, да? – Дерек, которому прекрасно было известно, как не любит его друг говорить о своей личной жизни, попытался подавить улыбку, – Ну-ну, не стесняйся, именинник – расскажи нам о своих победах!

Мужчина, вероятно, не ждавший такой подставы от лучшего друга, на мгновение опешил, приоткрывая рот, а затем вдруг ядовито улыбнулся и, подперев щеку ладонью, с видимым любопытством воззрился на него.

– А может, лучше ты расскажешь нам трогательную историю своих взаимоотношений с Линой? Дерек, который раз вы уже расстались? Седьмой? Десятый?

– Четвертый, – парень, мигом сникнув, недовольно дернул плечом, – Все, я понял, тема неудачная. Давайте лучше поговорим о чем-нибудь более приятном, поздравим нашего друга с праздником, да и вообще…

– Да-да-да, давайте поздравим мистера Конте! – девушка, пришедшая с Ричардом, восторженно захлопала в ладоши, – Я так рада, вы знаете, мне так повезло познакомиться с вашим братом и с вами…

– Глория, – Дик, быстро улыбнувшись, мягко сжал руку девушки, останавливая ее, – Однако, с Дереком я согласен – давайте, в конце концов, начнем праздновать! И, знаете, у меня есть первый тост, – он поднялся на ноги и, взяв бокал в руку, улыбнулся так широко, что казалось, затмил яркостью улыбки все лампы в зале ресторана, – Сегодня здесь собралась совершенно невероятная, абсолютно неподходящая друг другу компания. Здесь полицейский сидит рядом с тем, кого он должен ловить и пожимает ему руку, здесь врач и владелец ресторана каким-то чудом находят общий язык, здесь все, все перемешано, но все именно так, как должно быть, и по одной единственной причине. Всех нас объединяет Доминик Конте, человек, которому я имею честь приходиться родным братом. С днем рождения, Ник, за тебя!

Все восторженно зааплодировали и синхронно выпили. Слова Ричарда не были лишены оснований – компания за праздничным столом собралась и в самом деле разношерстная, абсолютно не подходящая друг другу. Люди, которые при обычном стечении обстоятельств, скорее всего, никогда не встретились бы, сейчас сидели рядом друг с другом, смеялись, шутили, хлопали друг друга по плечу, и без сомнения полагали всех присутствующих своими самыми близкими друзьями. Мало кто мог бы сейчас представить, подумать, что Тедерик, ныне владеющий весьма успешным рестораном, некогда начинал как простой официант здесь же, мало кто мог бы поверить, что он до полубезумия, до дрожи боялся Карла Ежа, с которым сейчас радостно болтал о чем-то совершенно отвлеченном. Сложно было представить и что брат Доминика Конте – Ричард, капитан полиции, спокойно беседует с тем же Ежом, зная о его криминальных делах и не помышляя об аресте. Люди, собравшиеся за одним столом сегодня, не подходили друг другу совершенно, не должны были бы никогда поладить, но тем не менее, ладили и ладили превосходно.

И всех их объединял один человек – Доминик Конте. Человек, чей характер, чья аура была настолько сильна, настолько добра, что сплачивала даже, казалось бы, очевидных врагов. Человек, который ухитрился подружить между собою всех их, даже не приложив к этому особенных усилий.

Человек, которого так безумно ненавидел и так сильно хотел убить сбежавший из тюрьмы Хищник…

…Праздник был уже в самом разгаре, когда Доминик внезапно решительно поднялся на ноги, окидывая долгим внушительным взглядом всех веселящихся друзей.

– Вот что я подумал, ребята, – задумчиво, нарочито негромко вымолвил он, загадочно улыбаясь, – А не отправиться ли нам в путешествие?

«Мне нужны деньги».

«Досстань…» – тень слегка шевельнулась, отчего рука преступника дрогнула. Он поморщился. Мокой, подселившийся в его тело, порою делал совершенно абсурдные замечания, противоречащие здравому смыслу и логике, а объяснять этому дураку, что он дурак, Альфе не хотелось. Тратить время на бессмысленные занятия он не привык.

«В доме ничего не было», – он шел по лесу, переодетый, причесанный, чувствующий себя более или менее неузнаваемым. Тюремную робу он сжег, чтобы не оставлять следов, позаботился, проследил за тем, чтобы от нее остался лишь пепел, который после он развеял по ветру; дом давно покинул и теперь спокойно шагал куда-то вперед, немного хромая, пытаясь найти хоть какой-нибудь город или, в крайнем случае, деревушку. Дул пронизывающий ветер, было довольно холодно, а он был одет лишь в не застегивающуюся тонкую рубашку, да короткие штаны. Будь он послабее, побоялся бы простудиться, но он не боялся.

Он просто шел.

«Лезть еще куда-то – значит, привлекать к себе внимание. Оружия у меня нет, но это не проблема… Людей нет – вот что обидно!».

«Найди…» – опять прошелестела тень, – «Сссверни здессь…»

Он остановился возле какого-то дерева и непонимающе огляделся. Кругом был лес, никаких ориентиров, никаких опознавательных знаков – как подселенец понимал, куда надо сворачивать, оставалось загадкой.

«Зачем?»

«Здессь запах… люди… я чувссствую…» – прошипел в ушах ответ. Альфа хмыкнул и, слегка передернув плечами, скрестил руки на груди. В принципе, ему было неважно, в какую сторону двигаться именно сейчас – его интересовала исключительно конечная цель, но вот ради ее достижения мужчина готов был пойти на все. Безо всяких исключений.

Он свернул и, не желая более общаться со своей странной тенью, продолжил путь, все так же прихрамывая, но пытаясь немного ускориться. Его раздражала эта ситуация.

Эта тень, мокой, вытащил его из тюрьмы, помог выбраться на волю, без него, без его поддержки и силы он бы никогда не сумел открыть решетку, да и двигался бы, наверное, не до такой степени ловко и легко… Он должен был быть благодарен.

Он и был бы, если бы только эта треклятая тень теперь не пыталась подмять его сознание под себя, если бы она не пыталась командовать им!

Подчиняться Арчибальд не любил. Не любил до такой степени, что готов был пустить пулю в лоб командующему, лишь бы тот оставил свои командирские замашки, что готов был уничтожить любого, кто попытался бы отдать хоть один приказ… Но сейчас дело осложнялось.

Командир подселился в его тело и, как бы он ни пытался осадить его, все равно упорно продолжал гнуть свою линию.

Хотелось избавиться от него. Хотелось выплюнуть мерзкую тварь из своего тела, а после продолжить заниматься личными делами.

Он точно знал, чего он хочет, знал, что́ ему следует делать. Куда идти, как действовать.

Ему нужны были деньги – он знал это, и понимал, что раздобыть их может только одним способом. Он должен был ограбить кого-то, украсть… Но для начала следовало достать оружие.

Разум с бешенной скоростью прокручивал различные варианты, сопоставлял, опровергал, принимал одно ошибочное решение за другим и, наконец, приходил к одному, единственно верному – ограбить надо не человека, а какой-нибудь магазин. Какую-нибудь жалкую лавчонку на окраине города, из тех, что охраняются престарелыми дедами в форме. Такого даже убивать не надо – дашь один раз в челюсть, и все, путь свободен. И оружие у них, быть может, имеется…

Он потянул носом воздух и, остановившись, слегка приподнял бровь. Хм. А может, подселенец не так уж и глуп?

Он шел в сторону, указанную им, шел бездумно, практически не глядя по сторонам, и вот – вышел. Он стоял на опушке леса и спокойно взирал на готовящийся ко сну городишко.

Альфа задумчиво облизал губы. Так… Сейчас уже вечереет, люди готовятся спать, расслабляются. Отлично. Самое время нанести им неожиданный визит.

«Ссслышишшь?» – шепот в голове заставил мужчину поморщиться. Слышал он его прекрасно, и совершенно искренне раздражался на него.

«Слышу», – мрачно отозвался он, – «Чего тебе?».

«Там…» – его собственная рука против воли вытянулась, указывая на что-то впереди. Он прищурился. Направление северо-запад, слабо светящаяся вывеска у входа… Какой-то магазин?

«Помогаешь мне достать денег?»

«Нужжжно…» – тень завозилась внутри, – «Ты доссстанешшь… пойдешшь… куда следует… иди!..»

Он усмехнулся и, слегка качнув головой, мимолетно коснулся забинтованной раны на левой руке. Ну, что ж, если мокой не обманет и на сей раз, охраны там или не будет совсем или будет довольно слабая. Если же обманет… он окажется в весьма невыгодном положении – потерявший много крови, раненный, толком не отдохнувший, да еще и полуголодный. Жизнь свою он, конечно, и в таком состоянии продаст дорого, но…

Хищник нахмурился. Нет, умирать, едва сбежав из тюрьмы, едва вновь вдохнув свободы, ему не хотелось совершенно. Нет-нет-нет, он должен был жить. Должен был исполнить свою цель, должен был добраться до Доминика Конте… Ах, как жаль, что не сегодня! Этот день бы подошел идеально для того, чтобы нанести этой твари неожиданный визит – это был бы великолепный подарок на день рождения!

Ну, ничего… Альфа размял кулаки и, прихрамывая, направился к светящейся вывеске магазина. Подарок немного запоздает, но получателя он все-таки найдет…

Он приблизился к магазинчику и окинул его быстрым оценивающим взглядом сквозь большие окна. Так… Охрана есть – явственно немолодой мужчина, скучающий в углу на стуле. Может, еще не совсем дряхлый, но уже не крепкий. На поясе пистолет – отличное подспорье отсутствующей физической силе.

В одном из углов старенькая видеокамера, охватывающая исключительно кассу и область возле нее. Продавец – мальчишка, лет семнадцать-восемнадцать, видимо, решивший подзаработать в свободное от учебы время.

Альфа кривовато усмехнулся. Не повезло мальчику, ничего не скажешь. Впрочем, он о неудачах знает куда как больше, чем этот пацан, а ему, можно сказать, улыбнулась удача – умереть в столь юном возрасте лучше, чем проводить всю жизнь за решеткой.

Он спокойно вошел; над дверью звякнул колокольчик. Охранник безучастно скользнул по нему взглядом; мальчик за кассой приосанился, готовясь обслужить запоздалого посетителя.

Мужчина спокойно улыбнулся и, делая вид, что выбирает какие-то продукты (он даже не вникал особенно, что здесь продается), принялся незаметно подбираться к охраннику. Тот сидел на редкость удобно – камера его стул не захватывала, а значит, был совершенно беззащитен.

– Не подскажете, который час? – невинный вопрос, заданный совершенно спокойным, практически расслабленным тоном. Охранник завозился и, отложив газету, перевел взгляд на наручные часы.

– Без… – начал, было, говорить он, но закончить не успел. Тяжелый кулак, врезавшись ему в челюсть, отбросил беднягу назад, заставляя удариться затылком о стену и потерять сознание.

Мальчишка за кассой встревоженно приподнялся; в глазах его поселился страх.

Альфа хладнокровно вытащил из кобуры на поясе охранника пистолет и, осмотрев, скрупулезно проверил магазин. Забит под завязку – из оружия, возможно, еще никогда не стреляли.

Он поднял руку и первым же выстрелом сшиб видеокамеру, лишая будущих следователей по этому делу всяких доказательств. Затем спокойно направился к кассе.

Паренек за ней, трясясь от ужаса, попятился, прижимаясь спиной к стене – подобных событий в захолустном магазинчике он не ожидал, и теперь был перепуган почти до смерти, готов сделать все, лишь бы только остаться живым и невредимым.

– Деньги, – говорил мужчина коротко, четко и уверенно, не тратя слов попусту.

Мальчик, трясясь, как осиновый лист, торопливо открыл кассу и принялся выгребать из нее сегодняшнюю выручку – не слишком крупную, но все-таки довольно весомую сумму денег.

Альфа указал дулом пистолета на груду кошельков, лежащих в ящике возле кассы – продающийся со скидкой, никому не нужный товар, – и парень принялся дрожащими руками набивать деньгами один из них. На возможные проблемы с начальством ему было наплевать – хотелось жить, безмерно хотелось жить и хотелось быть здоровым.

Он набил кошелек купюрами и мелочью под завязку и трясущейся рукой протянул грабителю. Тот спокойно принял его, на миг задев своими пальцами пальцы мальчишки. Последний дернулся, как от ожога и испуганно прижал освободившуюся руку к себе.

У преступника пальцы были горячими, кровь в его венах бурлила и кипела, тогда как у самого парня конечности заледенели.

Альфа окинул быстрым взглядом стол возле кассового аппарата и, обнаружив на нем стационарный телефон, хладнокровно выстрелил в него, разнося на куски.

Мальчишка взвизгнул и, упав на пол, съежился, прикрывая голову руками.

Мужчина равнодушно сунул пистолет за пояс.

– Чтобы не было соблазна куда-то позвонить, – спокойно проинформировал он и, не задерживаясь больше ни на секунду, уверенно направился прочь.

Несчастный продавец, чудом оставшийся в живых, весь дрожа и совершенно не помышляя о вызове полиции, на четвереньках пополз к двери подсобного помещения с тем, чтобы, одевшись, выскочить за дверь и больше никогда не показываться в этом жутком магазине.

Арчибальд вышел на улицу и, потянув носом холодный воздух, равнодушно расстегнул кошелек, пересчитывая наличность. Не густо, но на то, чтобы нормально одеться и где-нибудь переночевать должно хватить.

«А потом разберемся», – он уверенно сунул кошелек в карман неудобных, излишне коротких штанов, направляясь вдоль по улочке и рассматривая здания по сторонам. Тень внутри, сидевшая во время ограбления тихо, недовольно заворочалась вновь.

«Поччему… не убил?..» – раздалось в сознании знакомое шипение, и мужчина досадливо вздохнул. Глупых вопросов он не любил даже от теней, а может, и особенно от последних.

«Потому что я не убиваю без смысла», – холодно отреагировал он, – «Не хочу оставлять следов. Мальчишка напуган – он ничего не скажет, а охраннику вообще не до того».

«Глупец!»

Альфа мысленно отмахнулся. Он уже начинал привыкать к присутствию извечно всем недовольной тени, уже устал раздражаться на нее и теперь предпочитал просто отмахиваться, не реагируя на очередное идиотское высказывание.

Мокой вытащил его из тюрьмы, мокой показал ему место, где можно было поживиться деньгами – что ж, спасибо ему за это, но командовать он в любом случае ему не разрешит. Он сказал, что позволит ему найти Доминика Конте, сказал, что тот ему тоже нужен. А он, Арчибальд, лучше, чем кто бы то ни было способен проложить путь к интересующей их обоих цели, он сумеет подобраться вплотную к своей жертве, так, что никто этого не заметит!

Убивать, оставляя следы, стелить себе дорогу трупами здесь, за стенами тюрьмы было бы излишне рискованно, глупо и бессмысленно. Он будет убивать лишь тех, кто мешает ему. Он не попадется вновь…

Возвращаться в тюрьму Молле не хотел смертельно и, пожалуй, схвати его полиция снова, не задумываясь, пустил бы пулю себе в лоб, лишь бы только не оказаться вновь в проклятой камере с грязным полом, лишь бы только не одеваться опять в омерзительную одежду, и не есть гадкую пищу.

И поэтому, уверенный в себе, готовый на все ради достижения своих целей, он, по-прежнему раненный, по-прежнему хромающий, чувствовал себя сейчас сильнее подселенца и, изредка прислушиваясь к нему, ловко подавлял его кровожадные порывы.

Арчибальд никогда не считал себя психом. Все, чего он хотел – оборвать жизнь Доминика Конте, убить его по причинам, самому ему кажущимся чрезвычайно вескими, и если уничтожал других на своем пути, то только ради достижения цели. Убийство ради убийства ему почти претило и именно поэтому, именно из-за этих странных мыслей и принципов безумного Хищника мальчишка-продавец сейчас, живой, невредимый и до смерти напуганный, уже бежал домой, а сам Альфа, завидев впереди вывеску отеля, уверенно хромал к ней. Тень в его душе, тихо злясь, начинала ощущать некоторое превосходство выбранного ею сильного человека над собой, и предпочитала пока затаиться.

– Ник, не отмахивайся от меня. Ник! – Дерек в сердцах топнул ногой и, решительно распахнув только что захлопнутую перед его носом дверь спальни лучшего друга, зашел в нее, хмуро глядя на стоящего возле окна мужчину.

– Ты совсем свихнулся, да? Куда ты собираешься путешествовать – ты даже не знаешь, куда они зовут тебя!

– Не знаю, куда, но узнаю, когда отправлюсь в путь, – Доминик сунул руки в карманы, немного приподнимая подбородок, – Хватит мной командовать, Дерек! Время, когда я нуждался в повышенной опеке, уже прошло, я взрослый человек и имею право…

– Ни черта ты не имеешь! – парень стиснул кулаки, гневно выдыхая через нос, – Почему не хочешь объяснить, что произошло, что тебя подвигло на это?!

– Потому что ты итак на меня кричишь, называешь меня сумасшедшим! – Конте повернулся и всплеснул руками, – Я не хочу ругаться с тобой и не понимаю, почему ты так категорично настроен против путешествия! Что еще случилось, что ты вдруг опять захотел запереть меня в четырех стенах?

– Я не собираюсь тебя нигде запирать, – Дерек, мгновенно остывший, опасающийся случайно проговориться об одному ему, не считая Карла, известной информации, провел ладонью по лицу, потирая переносицу, – Просто мы едва избавились от одной неприятности, как ты уже хочешь вовлечь себя в другую. Что случилось, Ник? Почему ты вдруг так скоропалительно решил отправляться в путь?..

– Потому что это теперь не только в душе, – мужчина тяжело вздохнул и, присев на край собственной кровати, внимательно вгляделся в друга, будто ища в его лице следы осуждения, – Потому что в ресторане, когда я пошел помыть руки, я снова услышал их. Они говорили… звали меня куда-то и говорили о какой-то опасности. Сказали, что что-то близится и опять упомянули гиену. Я не могу больше игнорировать их, Дерек, пойми же – если мне в самом деле грозит какая-то опасность, я должен выяснить, что это и почему это! Что-то приближается, что-то плохое и, возможно, угрожающее, и я не могу просто так оставить это без внимания… О чем ты говорил с Карлом?

– Ни о чем, – молодой человек стесненно пожал плечами: сознаваться он все еще не хотел, – Обсуждали, какой подарок тебе подарить.

– Я сделаю вид, что я поверил, – Доминик устало поморщился и неожиданно откинулся на кровать, – Все, довольно. Не хочу опять ругаться с тобой, я устал сегодня. Спокойной ночи, Дерек.

– Спокойной ночи… – парень тихонько вздохнул и, покинув спальню друга, прикрыл за собою дверь. На душе у него было паршиво.

Обманывать Тедерик в принципе не любил, а уж тем более терпеть не мог, когда приходилось лгать друзьям, людям, которые всегда верили и всегда доверяли ему. Однако, портить Доминику конец дня рождения он упорно не хотел, предпочитая отложить рассказ о страшном событии на следующее утро.

Он нахмурился и уверенно направился к ведущей вниз лестнице, спускающейся в его собственную квартиру. Сна не было ни в одном глазу, да и после сегодняшних известий вряд ли он бы сумел уснуть, даже если бы по-настоящему устал, как бывало все дни до этого.

Он спускался по лестнице и, кусая губы, принимал категоричное, возможно, несколько глупое и смешное, но твердое решение – перерыть все книги и перевернуть весь интернет вверх дном, но найти, в конце концов информацию об этой водной гиене, которой бесконечно грозили Нику загадочные голоса!

…Проснулся он, лежа щекой на клавиатуре компьютера и, сев, потряс головой. Вчера, забыв обо всем, старательно отыскивая в помощь Доминику информацию, он засиделся глубоко за полночь и когда уснул, сейчас даже не помнил. Ему-то казалось, что он готов работать всю ночь, он и собирался делать это, но оказалось, что у организма свои планы.

Не помнил он, и нашел ли все-таки что-нибудь или же нет, сейчас совершенно не мог сообразить, на чем остановил поиски и не знал, есть ли ему, чем порадовать друга.

Он протер лицо ладонями и, широко зевнув, покосился на экран компьютера. Ну да, ничего удивительного. Невероятное количество сумбурных символов в адресной строке и пять сообщений об ошибках. Спать на клавиатуре все-таки чревато…

Он перевел взгляд на стол, отодвигая последнюю и, неожиданно обнаружив маленький листок бумаги из блока для записок с двумя короткими словами на нем, нахмурился. Значит, что-то он вчера все-таки успел найти, даже записал это? Ну-ка, посмотрим…

Хм. Всего два слова – мокой и «Гиена». Интересно, что это должно означать?

Дерек еще раз тряхнул головой и, поспешно закрывая сообщения об ошибках, попытался вновь добраться до поисковой системы, вбивая в нее первое из записанных слов.

Наверху хлопнула дверь, послышались знакомые шаги – Доминик, судя по всему, тоже проснулся и теперь собирался на работу в одну из своих компаний, планируя вновь с головой погрузиться в дела, пока не отправится все-таки в запланированное путешествие.

Парень слегка вздохнул. Надо было успеть поговорить с ним сейчас, с утра, еще до того, как он уйдет, потому что вечером они могли и не пересечься – заняты всегда были оба, и не часто удавалось просто поговорить, обсуждая события сегодняшнего дня.

Он покосился на экран… И, хмурясь, всмотрелся пристальнее, затем опять обращая внимание на листочек бумаги в руках.

Мокой… Однозуб или морская гиена… Вот тебе и гиена в воде!

Он почти подпрыгнул, вскакивая со стула, и бегом бросился наверх. Доминик ходил по квартире, собирался, готов был вот-вот отправиться в душ, слушать таинственные голоса – привычки друга Дерек знал хорошо, и обычно не нарушал плавное течение его утра, но сейчас медлить не хотел. Странное чувство неизъяснимой важности неожиданной информации охватило его; он несся, перепрыгивая через две ступеньки, спеша рассказать другу о ней и, запнувшись на верхней, чудом не упал, будучи в последний момент пойман тем самым, явственно растерявшимся, другом.

– Доброе утро, – Доминик пару раз моргнул, помогая молодому человеку ровно встать на ноги, – Что случилось, пожар?

– Почти, – Дерек, задыхаясь, воодушевленно помахал в воздухе листком бумаги, – Кажется, я понял, про какую водную гиену тебе твердят голоса, Ник!.. Мокой, – он вытянул листочек вперед, почти тыкая его в нос приятелю. Тот, явственно недоумевая, отшатнулся, хмуря брови. Значения произнесенного слова он не понимал.

– Чего?

– Мокой – однозуб или морская гиена! – парень, горделиво выпрямившись, шумно выдохнул, переводя дыхание, – Я вчера не спал, искал долго, и вот… похоже, нашел. Не знаю, какое отношение к тебе имеет эта зубастая гадость с морского дна, но, судя по всему, говорят тебе именно о ней. О какой бы еще гиене могли стучать капли?

– Погоди-погоди… – Доминик, потирая лоб, попытался сопоставить информацию, – Однозуб? Но это же просто акула, насколько я помню, разве нет?

– Судя по фото в интернете, я бы так не сказал, – Дерек поморщился, вспоминая тварь, виденную им только что, – Такое во сне увидишь – не проснешься.

– Поверю на слово, – мужчина глубоко вздохнул, – Теперь я ничего не понимаю еще больше. Зачем им предупреждать меня о какой-то твари со дна морского, почему они сказали «близко»?.. Оно… Должно быть в воде, а не на суше, как?..

– Понятия не имею, – Тедерик, только что очень оживленный, несколько сник, – Знаешь, я, пожалуй, возьму себе еще один выходной сегодня. Может, найду еще какую-то информацию, а то вчера уснул, не успев даже запомнить, что нашел.

– Ладно… – Конте, тоже немного обескураженный, неуверенно кивнул, – Спасибо, Дерек. Я тогда постараюсь сегодня пораньше вернуться, может, помогу в поисках…

Парень чуть дернул уголком губ и кивнул сам. В том, что Доминик может ему полноценно помочь, он почему-то уверен не был.

Впрочем, возражать ему не стал и, на скорую руку позавтракав, предпочел заняться своими делами – позвонил на работу, предупредив о своем отсутствии, принял душ, переоделся… Доминик наверху занимался почти тем же, за исключением, разве что, звонка.

Из душа он вышел довольно мрачным, вновь наслушавшись пугающих голосов, пытающихся предупредить его о надвигающейся опасности, однако, сильно развивать эту тему не стал и предпочел, попрощавшись с другом, отправиться на работу.

Домой он вернулся, вопреки собственным ожиданиям и обещаниям, довольно поздно, ужасно вымотанный делами компаний и желающий лишь одного – упасть лицом на кровать и заснуть. В последнее время он преимущественно так и поступал, но сегодня позволить себе такой вольности не мог – следовало для начала узнать, выяснил ли еще что-нибудь Дерек.

Заходя в квартиру, Доминик зевнул и, проводя рукой по лицу, пытаясь прогнать сон, не глядя отключил сигнализацию. Потом сунул наощупь в шкаф куртку, потянулся и, сбросив ботинки, спустился по трем ступеням вниз, в гостиную. Хотелось упасть на диван и на нем же уснуть, наплевав на все, а еще надо было поужинать, почистить зубы – обычная вечерняя рутина. И да – выслушать Дерека.

Он лениво вздохнул и, кое-как дотянувшись до трубки стационарного телефона, хотел, было, позвонить другу, дабы попросить его подняться, но не успел – по лестнице, соединяющей их квартиры, уже стучали знакомые шаги.

Тедерик, выскочив наверх, огляделся и, обнаружив Доминика сидящим на диване (лестница находилась в углу большой гостиной, чтобы избежать дополнительных неудобств), кивнул в знак приветствия, торопливо подходя и присаживаясь на подлокотник кресла.

– Привет. Как работа? Ты все-таки задержался, как вижу.

– Да, пришлось… – Конте махнул рукой, – Были кое-какие проблемы с финансовым обеспечением одного проекта, пришлось улаживать дела с банками лично. Устал, как собака, если честно… Ты что-нибудь выяснил?

– Есть кое-что… – парень слегка поморщился, – Боюсь, ты будешь… рад. Потому что это может оправдать твое неожиданное желание путешествовать. В общем… Пять сотен лет назад плавал по морям и океанам пиратский корабль под названием «Гиена». Плавали они, плавали, грабили мирные суда, набивали трюм золотом и ценностями… А потом что-то с ними произошло, и корабль затонул где-то в Атлантике. Эта история толком не освещена – просто упоминается, что вроде бы как экипаж начал кто-то преследовать, или лично капитана… Не знаю, в любом случае, «Гиена» благополучно затонула. Это, в общем-то, единственная связь с тем, что ты слышал – гиена, вода… И на воде «Гиена» и в воде… А тебя, наверное, тянет попутешествовать, поплавать по морям, как пиратов, – он усмехнулся и, видя, что друг абсолютно серьезен и даже мрачен, удивленно приподнял брови, – Ты что, всерьез это все воспринял?

Доминик тяжело вздохнул и, внезапно поднявшись с дивана, прошелся по гостиной. Остановился перед незажженным камином и, мрачно глядя на его черный провал, покачал головой. Мысли в его сознании путались, мешались и перескакивали с места на место; как сделать однозначный вывод, он пока не знал.

– Да в чем дело? – Тедерик, абсолютно ничего не понимая, немного приподнялся на кресле, – Чего ты так реагируешь?

– Сегодня утром… – Ник потер ладони друг о друга, как будто они замерзли, – Сегодня утром я снова слышал их, Дерек. На сей раз они звали меня… отправиться «по следам гиены».

Они спорили уже полчаса и никак не могли прийти к окончательному решению. Дерек, уже совершенно недовольный тем, что узнал, категорически возражал против намерения Доминика все бросить и бежать по следам какого-то затонувшего полтысячи лет назад пиратского судна; Конте утверждал, что, если его зовут – надо послушаться и хотя бы попытаться обнаружить какие-то следы корабля.

– Ты даже не представляешь, где искать эти пресловутые следы! – парень устало закрыл лицо рукой. Спор изрядно надоел ему, а завершаться все не собирался.

– Сам сказал – где-то в Атлантике, – мужчина пожал плечами, – Там и буду искать. Дерек, в конце концов, я же не заставляю тебя ехать со мной!

– Так, это ты брось, – Тедерик нахмурился, упирая руку в бок и немного наступая на сидящего на подлокотнике дивана оппонента, – Одного тебя я не отпущу.

– Ну, хорошо, отправимся вместе! – Ник всплеснул руками, – Все равно не вижу проблемы в этом. Никакой!

– Никакой? – его собеседник скептически изогнул бровь, – Во-первых, я не могу просто так взять и оставить ресторан…

– У тебя есть управляющий, который прекрасно справится даже в твое отсутствие, – Доминик ехидно улыбнулся. Парировать возражения оппонента ему нравилось.

– Во-вторых, тебя не отпустит просто так Ричард! – Дерек немного повысил голос, хмуря брови. Конте вновь отмахнулся.

– Поедет с нами – невелика беда.

– В-третьих, тебя не отпустит Карл, – этот аргумент самому юноше казался чрезвычайно веским, однако, опять оказался разбит.

– Ему тоже не помешает небольшое путешествие.

– И в-четвертых! – Тедерик неожиданно помрачнел и, прекрасно понимая, что выбора у него уже нет, и что сознаться в случившемся все-таки придется, устало опустил руки, – Альфа на свободе.

– Что?.. – этот аргумент, судя по всему, наконец-то возымел на упрямого мужчину свое действие, буквально на корню разбив все его возражения. Он медленно поднялся и, недоверчиво глядя на мрачного собеседника, ошарашенно покачал головой.

– Не может… Черт возьми, Дерек, с этого надо было начинать! Когда?..

– Вчера, – парень виновато пожал плечами, – Мне рассказал Карл, но просил не сообщать тебе… мы не хотели испортить день рождения…

– К черту день рождения! – Конте сжал руки в кулаки и нервно прошелся по комнате. Затем остановился возле окна, запуская пальцы в волосы.

– Это какое-то безумие… Как он мог сбежать? Ему дали пожизненный срок, он сидел на строгом режиме – как?!

– Карл сказал, он перебил половину тюремной охраны, – Тедерик, сам присаживаясь на подлокотник дивана, на несколько мгновений сжал губы, – Я… до сих пор не могу поверить, что знал его…

– Дерек… – Доминик медленно обернулся и, вглядевшись в собеседника, слегка покачал головой, – Я очень сочувствую тебе и разделяю твои ностальгические воспоминания, но ты понимаешь, что все это означает? Понимаешь, чем мне это грозит? Этот псих только и мечтает, что избавить мир от моего бренного существования, это…

– Я знаю, – Дерек мимолетно поморщился, – Это значит, что ты в опасности, и что вся наша сумасшедшая игра с Альфой начинается по новой. Но, Ник…

– Да нет, друг мой, это значит другое, – мужчина скрипнул зубами и, подняв руки, зачем-то осмотрел их, – Это значит, что у меня на спине теперь нарисована мишень. А Альфа – меткий стрелок… Мне и в самом деле нужно бежать из города. Пока буду путешествовать, быть может, его успеют схватить…

– Ник… – парень попытался сформулировать мысль, – Я… не думаю, что ввязываться в опасное путешествие – это единственный способ сбросить со спины мишень. Карл сказал, тюрьма, где он был, далеко от Нью-Йорка, добираться он будет долго…

– Ты, видимо, и в самом деле плохо его знаешь, – Доминик грустно улыбнулся и, подойдя к окну, уткнулся лбом в холодное стекло. Спать ему уже как-то совсем расхотелось, да и есть особенно не тянуло – новости отбили всякое желание спокойно жить. Хотелось немедленно собрать вещи и сбежать на край земли, вырыть там землянку и в ней провести остаток жизни, периодически занимая оборонительную позицию.

– Альфа – изворотливая, хищная тварь, если он сумел сбежать из тюрьмы строгого режима, то до Нью-Йорка уж точно доберется за считанные дни. Он хищник, я – дичь, как обычно, и он ни перед чем не остановится, чтобы схватить меня. Мне надо бежать, Дерек, – он вновь обернулся и, сжав руки в кулаки, упрямо склонил голову, – Мне надо бежать из города, потому что именно здесь он будет искать меня. Чем скорее я соберусь, чем скорее уеду, тем больше у меня будет шансов выжить, пойми это!.. Ты со мной?

– Куда я от тебя денусь? – Дерек слабо усмехнулся и, грустно улыбаясь, легко пожал плечами, – Я с тобой до конца, Ник. И, поверь, твой брат, и наш друг Карл Еж придерживаются того же самого мнения. Но не сегодня… Уже поздно, тебе надо отдохнуть, и я уверен, что этой ночью Альфа еще не доберется до города. А завтра… сообщим ребятам о принятом решении.

– Значит, действительно решено? – Доминик улыбнулся, хотя улыбка у него вышла мрачноватой, – В таком случае, хорошо. Значит, завтра мы начнем готовиться к долгому путешествию по следам загадочной «Гиены».

Он открыл глаза и окинул равнодушным взглядом предоставленную ему комнату. Не слишком уютное место, но выспаться ему удалось, а это уже большой плюс. Лучше было бы, конечно, если бы не пришлось менять отель, но что делать.

Вчера он снова убил.

Проснулся около полуночи от грохота музыки из соседнего номера и пьяных выкриков, отправился с вежливой просьбой вести себя тише, совершенно не настроенный на конфликт, не желающий ссориться с кем бы то ни было. Дверь открыл подвыпивший молодчик, который, не слушая его слов, заорал, что имеет право делать все, что ему заблагорассудится и подкрепил это крепким словцом.

Альфа пожал плечами и достал пистолет.

На звук выстрела повыскакивали прочие участники пьяной оргии и, обнаружив на полу тело своего идейного вдохновителя, а рядом с ним – убийцу, пораскрывали рты, не зная, что делать и как поступать. Альфа равнодушно отвел руку с пистолетом в сторону.

– Он мешал мне спать.

Тень внутри, явно обрадованная его поведением и его решением, попыталась, было, подбить своего человека на совершение убийства более массового, на избавление от свидетелей, но он не стал ее слушать. Смерть одного гуляки еще могла остаться незамеченной, но бойня в номере отеля наверняка привлекла бы внимание, навела бы полицию на его след.

Пришлось собираться и покидать отель, переезжая в другое место – оставаться на месте преступления, ожидая, пока пожалуют власти, было, по меньшей мере, глупо.

На новом месте комната ему понравилась меньше, однако, кровать требованиям хорошего, глубокого сна удовлетворяла, и он наконец получил возможность провалиться в забытье. Ему очень требовался отдых – со времени побега он практически не останавливался, был измотан и ослаблен и, наверное, более или менее функционировал еще только благодаря поддерживающей его тени.

Но теперь он, наконец, выспался. Отдохнул, набрался сил и даже позволил себе маленькую вольность – заказал завтрак в номер.

Пока он умывался, еду принесли, оставили поднос прямо на кровати. Он вышел и, едва заметно улыбаясь, оглядел предлагаемую ему пищу. Растворимый кофе в стаканчике, булка из ближайшего магазина и целых два кусочка сахара. Что ж, не густо, но все лучше, чем в тюрьме.

Он оделся – вчера он успел все-таки приобрести себе подходящую одежду и теперь мог ощущать себя более уверенно, – поправил взъерошенные после сна волосы и, дополняя свой облик, надел два купленных так же вчера кольца на правую руку – тонкую серебряную полоску на мизинец, и более массивный, с пронзительно-ярким алым камнем, похожим на застывшую каплю крови, перстень на средний палец. Так он ощущал себя выше по статусу и, казалось, немного приближался к ненавистному Доминику Конте.

Для завершения образа требовались сущие мелочи – надо было посетить парикмахерскую, чтобы привести в порядок шевелюру и обрести вид состоятельного, абсолютно законопослушного человека.

«Конечно, не Карл Еж…» – еще раз подумал он, глядя на себя в зеркало и, проведя ладонью по волосам, ухмыльнулся, – «Но тоже ничего».

Мокой в глубине его души недовольно заворчал, заворочался, но сказать что-либо не захотел, не желая, по-видимому, выражать свое мнение о внешности выбранного им тела. Альфа не обратил на него внимания.

Он хотел убить Доминика Конте, он шел к своей цели, но в не меньшей степени он хотел и вновь ощутить себя свободным, хотел чувствовать и выглядеть, как обычный человек, а не как беглый преступник.

Он сунул пистолет за пояс штанов, прикрывая его курткой и легкой поступью направился искать парикмахерскую.

После вчерашнего налета денег оставалось уже, наверное, в половину меньше и вскоре следовало опять пополнить запасы, но пока что он не спешил.

Нет-нет, на этот раз он не будет торопиться… Свойство глупцов и безумцев поспешность, он же теперь будет действовать умнее.

Конте наверняка уже знает о том, что он сбежал – в его распоряжении имеется капитан Ричард, родной брат, работающий в полиции, а кроме того – Карл Еж, всегда знающий все обо всех раньше, чем это узнают даже они сами. А еще есть Дерек.

Арчибальд на мгновение остановился, задумчиво скользя кончиком языка по зубам. Дерек, Дерек, Тедерик Янг, противный мальчишка, так спутавший и смешавший ему все карты! Наверное, его тоже придется убить, наверное, его он тоже должен ненавидеть.

Он недовольно мотнул головой и продолжил путь. Нет, к дьяволу Янга. Тратить на него свою злость, свою ненависть он больше не будет – ни к чему распыляться, разбрасываться столь ценным продуктом, его следует направить только на одного. Если Дерек попадется под руку, встанет на пути, – а в том, что он встанет, Молле не сомневался, – он будет убит. Ну, а если окажется умнее – выживет, вот и все.

«Жжжалеешшь?» – тень, внезапно проснувшаяся в его сознании, как будто приподняла голову. Альфа удивленно изогнул бровь.

«Кого, Янга? С чего мне его жалеть?»

«Друззьяя…» – насмешливо прошелестел мокой, и мужчина едва не расхохотался. Уж с кем-кем, а с Дереком друзьями они никогда не были. Никакой обоюдной симпатии и никакого расположения – только обман, один голый обман, которого мальчишка не заметил.

«Друзьями мы точно не были и, можешь поверить, никогда не будем», – он негромко фыркнул, стараясь не привлекать к себе внимания, – «Я же сказал – встанет на пути: умрет. А нет – будет жить. Какое тебе вообще дело до этого парня?»

«Мало крови…» – тень недовольно завозилась внутри, – «Жажжжда… Убивай… Убей!»

«Я не буду убивать только для того, чтобы прокормить тебя», – Арчибальд нахмурился: с подселенцем следовало говорить строго. О том, что тварь к нему в душу проникла довольно кровожадная, даже можно сказать – излишне кровожадная, догадаться он уже успел, а теперь только получил подтверждение.

«Оссслабну!..» – раздраженно отозвался внутренний голос. Мужчина равнодушно пожал плечом.

«Значит, буду обходиться без тебя. Ты сам сказал – Конте нужен и тебе, поэтому заткнись и жди, пока я доберусь до него. Чем больше мешаешь, тем меньше шансов на успех».

Мокой зарычал, зашипел, однако, долго злиться не смог. Похоже было, что он и в самом деле ослабевает – вытащив человека из тюрьмы, тень потратила огромное количество сил, восполнить которые могла, лишь вынудив этого человека убить, а Молле отказывался.

Он был поражен – вселяясь в него, читая его душу, он знал, чувствовал, что занимает тело убийцы, что руки его не просто обагрены кровью – Арчи пролил ее на своем веку столько, что мог бы в ней купаться. Но сейчас он вдруг, как нарочно, решил блюсти благоразумие, и тень это бесило. Без крови она слабла, ей нужно было черпать откуда-то силы, а человек, словно чувствуя это, отказывал ей в столь скромном желании, умело и ловко подавляя ее.

Похоже было, что он просчитался и подселился в тело излишне сильного человека, настолько укрепившегося в своем безумии, что даже он, мокой, теперь не мог справиться с ним.

Ну, ничего… даже если он ослабнет, исчезнуть он никуда не исчезнет, а это значит, что однажды Хищник напитает его кровью вновь. Все-таки не убивать он не может, это его природа. Вчерашняя смерть дала небольшой толчок, всплеск силы, но его было излишне мало, требовалось больше… Но приходилось ждать. Ждать и терпеть, пока беглец насытится свободой, пока он завершит все свои церемонии и наконец-то отправится в путь.

Арчибальд, улавливая все эти мысли подселенца как эхо на краю сознания, хладнокровно хромал вперед по улице, безнадежно элегантный и приятный на вид. Сейчас в нем ничто не выдавало ни убийцу, ни психопата – даже лицо его после нескольких дней на воле, казалось, изменилось, посвежело, становясь практически неузнаваемым. После визита в парикмахерскую его перевоплощение в новый облик будет окончательно завершено, и тогда можно отправляться в путь, не опасаясь быть схваченным. Разве что придется деньгами немного разжиться, но это не проблема. Пистолет всегда при нем, а стреляет он метко…

Да, надо будет еще купить патронов.

Молле усмехнулся себе под нос и, распахнув дверь, уверенно вошел в салон красоты. До чего же странная, до чего же смешная игра опять затягивает его с головой! Он грабит одних, отбирает у них деньги, с тем чтобы после эти деньги честно отдать другим, приобретя на них что-то совершенно законным образом… Сумасшествие. Безумие! Но разве не его всегда считали психом?

…Миновало три дня.

Три дня, четыре ограбленных магазина, внушительная сумма наличных денег – банкам он пока не мог довериться, – и несколько смененных отелей. Долго засиживаться на одном месте Альфа не хотел.

Он с удовольствием провел расческой по безупречно уложенным, аккуратно подстриженным волосам и еще раз придирчиво оглядел собственное отражение. Хорош, чертовски хорош – в прекрасном костюме, с кольцами на пальцах, причесан, подстрижен и к тому же обеспечен, что в зеркале не отражается, но душу греет. Бриться он так и не стал – усы и бородка остались на своих местах, но ему это нравилось – растительность на лице определенно ему шла.

«Знаешь, когда-то у меня была подружка…» – он задумчиво поправил запонку на рукаве – еще один штрих к новому облику, – «Зои Моррис. Сидит сейчас в женской тюрьме, дурочка, так легко позволила себя схватить!»

«Мне плевать…» – отозвалась тень. Альфа хмыкнул. К неизменному ворчанию постоянного спутника он уже совершенно привык.

«Я подумал, было, что она могла бы нам помочь, но передумал. Она слишком темперамента…» – он слегка вздохнул и равнодушно махнул рукой, – «Пусть посидит, умнее станет. Что ж, могу тебя обрадовать, мокой – мы выдвигаемся в Нью-Йорк».

«Наконец!..» – тень заволновалась, забеспокоилась внутри, явно обрадованная известием, – «Кольцо… кольцо!..»

«Двух колец на моей руке тебе мало?» – Арчибальд склонил голову набок, с глубокой нежностью созерцая собственные украшения. Выглядеть обеспеченным ему нравилось.

«Мое кольцо!» – раздраженно отозвался мокой, – «Сспешши… иди!..»

Он усмехнулся и, еще раз посмотрев на себя в зеркало, уверенным шагом, не взирая на легкую хромоту, покинул занимаемый им номер.

– Значит, выходим из Джерси, через Аппер Бей к Дронсвудду, – Карл провел указательным пальцем линию на карте, – Ну, и далее в открытое море – та самая пресловутая Атлантика.

– Не годится, – Ричард, тоже склонившийся над картой, покачал головой, – Нам нужно следовать курсу «Гиены», а не идти собственным. Откуда она вышла в свой последний рейс? Дерек?

Дерек, сумрачно изучающий что-то на экране открытого ноутбука, услышав собственное имя, вздрогнул и поторопился открыть другую вкладку.

– Из Гамильтона, – он тяжело вздохнул, – Бермуды… Но шла она к Джерси, только кружила чуть ли не по всему свету.

– Значит, тоже будем кружить по всему свету, – Доминик, стоящий, засунув руки в карманы возле стола, пожал плечами, – Заодно собьем кое-кого со следа. Кстати, я не совсем уверен, что следует придерживаться исключительно морского пути – уж до Джерси-то можно добраться и на машине.

– С Джерси все понятно, – Карл вздохнул, откладывая карту, – Мне совершенно неясен наш дальнейший маршрут. Тедерик… ты что-нибудь нашел?

– А?.. – парень, полностью погруженный в свои изыскания, опять встрепенулся и, мотнув головой, нахмурился, – Нет… наверное… не знаю, – он тяжело вздохнул, – Тут другие странности, если честно, сэр, я их не понимаю. Мы же с Домиником рассказали вам про этого, мокоя, да?

Недавно извещенные об обнаруженной юношей информации мужчины, переглянувшись между собой, поочередно кивнули. Про морскую гиену им было известно, но ничего особенно важного в этом сообщении они не видели.

– В общем… я уже ничего не понимаю, – Дерек немного опустил крышку ноутбука, протирая глаза, – Получается, что однозуб – это просто рыба-меч, а мокой – не более, чем обычная акула… А та тварь, фото которой я видел – это, вроде бы как… – он опять поднял крышку, считывая сложное слово, – Гели-коп-ри-он. Геликоприон – какая-то давно вымершая гадость. И либо Доминика преследует обычная акула, каким-то образом передвигающаяся по суше, либо…

– Либо ты углубляешься туда, куда не надо, Тедерик, – Еж откинулся на спинку дивана и быстро улыбнулся, – Мы решили, что отправимся в путешествие по следам корабля, мы определили для себя, что он и есть та самая гиена, о которой твердили Доминику голоса… До сих пор не могу понять, почему ты не рассказал нам о них раньше.

– Не хотел попасть в руки к Трейсману, к которому ты бы наверняка меня направил, – Доминик хмыкнул, слегка пожимая плечами, – Честно сказать, Дерек, я тоже не вижу смысла так беспокоиться из-за этого мокоя. Скорее всего, ты ошибся и отношения ко мне он не имеет – меня зовут по следам корабля, подальше от Альфы… О нем ничего не слышно?

– Нет, – Ричард, мрачнея, покачал головой, устремляя взгляд в пол, – Сбежал, скрылся в лесу – и все, исчез, как будто его и не было. Если он и совершает какие-то преступления, то делает это чрезвычайно незаметно – ничего особо выдающегося в окрестностях тюрьмы не случалось, никаких следов он не оставил.

– Альфа следов не оставляет… – Карл сжал губы, о чем-то размышляя. Потом глубоко вздохнул.

– Честно признаться, он довольно неординарный человек, хотя бы уже потому, что я сам ничего не знал о нем, пока не довелось столкнуться лично. Но также не могу отрицать, и что мне бы не хотелось встречаться с ним вновь. Как не хотелось бы и допускать его встречи с Домиником… Поэтому, друзья мои, я бы предложил для начала отправиться все-таки в Гамильтон, который на Бермудских. Путь туда неблизкий, займет, как минимум, несколько дней, и Альфу мы со следа собьем. Знаете… – он задумчиво провел пальцем по карте, рисуя водный путь, – Говорят, чтобы хищника сбить со следа, нужно пройти по воде.

– Альфу в тюрьме прозвали Хищником, – Ричард слегка развел руки в стороны, – Психопат, постоянно устраивал драки, отправил нескольких сокамерников на больничную койку, едва не убил. Мне сказали, что даже пахан в его камере его опасался – его допросили, и он откровенно заявил, что не только не желал общаться с этим психом, но и всем велел держаться подальше от него. Вот только у Альфы было другое мнение…

– Ладно, хватит, – Тедерик, отношение которого к Альфе проходило через призму личного восприятия (в конечном итоге, он несколько лет считал Арчибальда лучшим другом, пока не узнал о его жестоком обмане), недовольно поморщился, одним резким движением закрывая ноутбук, – Мы уже три дня как собираемся в путь, я уже предупредил на работе, что беру отпуск, который может затянуться, дал инструкции управляющему… Мы отправляемся или нет?

– Завтра, – Карл Еж тонко улыбнулся, – Доберемся до Джерси, а там, как я и говорил – через Аппер Бей к Дронсвудду и дальше. Надо только найти пароход, идущий через Атлантику, билеты я смогу достать в любое время.

Капитан Ричард, иногда вспоминающий, что дело имеет с закоренелым преступником и испытывающий от этого некоторый дискомфорт, тонко улыбнулся.

– В пути тебе, думаю, придется научиться обходиться без своих замашек, Карл. В конце концов, не на каждом континенте есть твои люди… по счастью.

– Вы правы, капитан, – Еж легко склонил голову, – Но правда также состоит и в том, что при должной степени настойчивости и должном количестве наличности к себе можно расположить практически любого человека.

…

Утро следующего дня оказалось довольно суетным – в самые последние минуты перед выходом как-то неожиданно стало обнаруживаться, что путешественники оставили кучу безмерно важных вещей, которые теперь надлежало в спешном порядке упаковывать и укладывать.

Карл Еж, собранный, подтянутый, как обычно хладнокровный и уверенный в себе, прибывший за ними, был вынужден потратить лишних полчаса на ожидание. Прибывшему несколько позже Ричарду повезло больше – он ждал всего пятнадцать минут, все это время отчаянно припоминая, не забыл ли и он чего-нибудь неизмеримо важного. С одной стороны казалось, что все важное он взял, с другой выходило, что именно важное-то он и оставил.

Уже почти не выходе капитан вдруг сообразил, что забыл попрощаться с Глорией и торопливо принялся набирать ее номер, беспокоясь, как бы девушка не обиделась.

Дерек, с Линой все еще пребывающий в ссоре, бросил на него завистливый взгляд. Ему бы тоже хотелось, чтобы во время путешествия за него беспокоилась хорошая девушка…

К сожалению, хорошая девушка в данный момент, скорее всего, была безмерно занята на работе (что, собственно, и было причиной последней ссоры) и беспокоить ее не следовало в любом случае.

Наконец, сборы были завершены.

Доминик окинул прощальным взглядом пентхаус, еще раз проверил, все ли, что нужно выключить, он выключил и, покинув квартиру, обстоятельно нажал на маленькую кнопочку, включая сигнализацию.

Тедерик с ним через дверь его квартиры не выходил. Он спустился к себе, также проверил, что оставляет квартиру в безопасном состоянии и вышел, тоже не преминув включить сигнализацию, установленную практически сразу после его переезда сюда.

Ричард, Карл и Доминик, спускающиеся на лифте, остановили его для начала этажом ниже и, подхватив своего молодого друга, уже вместе с ним отправились на первый этаж.

Там их ждало вежливое прощание с охранником, пожелание с его стороны господам приятного путешествия (от него, конечно, истинная цель последнего держалась в секрете, и мужчина полагал, что друзья просто едут отдыхать), а затем – выход на улицу и постепенная загрузка в автомобиль Карла Ежа.

Ричард свою машину решил оставить на стоянке возле дома брата, совершенно не беспокоясь за ее сохранность.

Не успели они отъехать, только расселись по своим местам в автомобиле, как Карл, сидящий за рулем, жестом фокусника извлек из-за пазухи три билета на круизный лайнер, отбывающий сегодня из порта Джерси, и вежливо попросил сидящего рядом Доминика раздать их.

Пока Конте возился с исполнением этого задания, водитель уже успел надавить на газ, мотор взревел, и они понеслись навстречу приключениям.

Добирались долго.

Времени до отплытия у них было в избытке, однако, многочисленные пробки на улицах города изматывали трех пассажиров до полубезумия, заставляя недовольно ворчать и ругаться, бесконечно ерзая на месте. Один только Карл по привычке хранил хладнокровие, соблюдал спокойствие, и благодаря этому, похоже, чувствовал себя не в пример лучше спутников.

В порт они прибыли по прошествии почти двух часов, и к этому времени ощущали себя уже настолько измотанными, словно совершили кругосветное путешествие пешком.

Карл поставил автомобиль на стоянку и, предводительствуя маленький, изрядно нагруженный багажом (сам Еж легко нес большой походный рюкзак) отряд, уверенно зашагал куда-то вперед по пристани, явно не сомневаясь в собственных действиях.

Измученные путешественники, тихонько переругиваясь, потянулись за ним, оглядывая мимоходом огромное водное пространство справа, и небольшие катерки и яхточки, толпящиеся у причалов.

Идти пришлось далеко и долго. Дерек, больше всех утомленный долгой поездкой – он вообще не любил машины, а уж тем более терпеть не мог пробки, – кое-как шагал, сгибаясь под тяжестью своего рюкзака и мечтая поныть о своей тяжелой доле. Ричард и Доминик Конте, понимающе переглядываясь, иногда косились на своего молодого друга, однако, будучи и сами сильно нагружены, помощь ему не предлагали.

Тедерик же, мрачнея с каждым мигом, остро сожалел о своем глупом решении взять вместо чемодана на колесиках заплечный рюкзак.

Наконец, впереди показалась громада белоснежного корабля – восемнадцатипалубного красавца-лайнера, на котором им предстояло проделать долгий путь к началу их странной экспедиции.

– Мда, следы мы точно заметем… – пробормотал остановившийся на несколько мгновений парень и, видя, что друзья отдыхать не спешат, поторопился нагнать их.

Карл, каким-то чудом слова приятеля услышавший, быстро оглянулся на него через плечо и ободряюще улыбнулся.

– Осталось чуть-чуть, Тедерик. Скоро устроимся в каютах и передохнем. В ту сторону путь займет три дня, успеем насладиться отдыхом перед тем как углубиться в другие дела.

Дерек кивнул и, крякнув, прибавил шагу.

Доминик, глядящий на него с нескрываемым сочувствием, только покачал головой.

– А говорил, что чемодан смотрелся бы глупо, – он глубоко вздохнул, – Лучше бы катил его за собой, чем надрываться.

– Оставь свои нравоучения, – молодой человек поморщился и, видя, с какой непогрешимой уверенностью Карл приближается к трапу, на ходу доставая из-за пазухи собственный билет, зашарил по груди, пытаясь прокопаться под куртку, – В следующий раз возьму чемодан.

С проверкой билетов проблем не возникло, как и с подъемом на борт. Каюты им были отведены удачные, расположенные рядом друг с другом, следующие в ряд одна за другой, чему путешественники были чрезвычайно рады.

Уже через пятнадцать минут они, оставив вещи в каютах, стояли возле борта лайнера и смотрели как далеко внизу плещется пока еще спокойная, портовая вода.

– Вот и началось наше путешествие, – Доминик задумчиво облокотился на борт и, глубоко вздохнув, бросил быстрый взгляд в сторону берега, – Любопытно… Как скоро Альфа доберется сюда?

Альфа спустился с последней ступени автобуса и, сделав шаг в сторону, огляделся. Он был в Нью-Йорке, наконец-то снова был в Нью-Йорке… Добрался от захудалого городишки сюда за три дня – рекордный срок, но при наличии достаточного количества денег вполне посильный.

Он потянул носом пропитанный бензиновыми парами воздух и улыбнулся. Он скучал по этому городу, очень скучал, хотя осознал это в полной мере только сейчас.

Что ж…

«Не будем терять времени», – он мельком оглянулся на остающийся позади автобус и, прихрамывая, зашагал вперед, к отлично известным ему местам.

В автобусе на него поглядывали с изумлением – одет был мужчина довольно дорого, кольца на пальцах буквально кричали о его благосостоянии, однако, вместо того, чтобы с комфортом передвигаться в личном автомобиле, он предпочитал трястись в общественном автобусе, наравне со всеми.

Но он не хотел тратить деньги на аренду машины. Не хотел особенно выделяться, вел себя до крайности спокойно и уравновешено, изредка мысленно препираясь с подселенцем, и никто, никогда не мог бы подумать, что за поясом его, на спине, прикрытый полами длинного пальто – недавнего приобретения вместо более простой куртки, – имеется пистолет. Что из пистолета этого он уже убивал, и не задумываясь убил бы снова.

Никому вообще не могло прийти в голову, что рядом с ними едет опасный преступник, на которого объявлена охота.

Перед отъездом он успел увидеть собственное фото на большом табло, фото настолько непохожее на него нынешнего, что было даже смешно. Он остановился, с любопытством прочитал объявление о беглом преступнике, о его опасности и о мерах предосторожности, какие следовало предпринять, свидевшись с ним и, не узнанный, продолжил свой путь.

Полиция искала оборванца, безумца, они надеялись схватить Хищника, бежавшего из тюрьмы, но по улицам Нью-Йорка теперь прогуливался лишь спокойный, уверенный в себе, одетый с иголочки Альфа, которого трудно было заподозрить в чем-либо предосудительном.

«Что будешшь делать?» – знакомое шипение заставило мужчину чуть поморщиться. Мокой казался постоянным напоминанием о собственном сумасшествии.

«Для начала найду, где жить – моя квартира была конфискована», – он приблизился к ближайшему ларьку, торгующему газетами и, небрежно бросив продавщице мелочь, взял газету объявлений. Жить в отеле ему уже не хотелось – он надеялся снять квартиру.

«Медлишшь…» – негодующе отозвалась тень, но мужчина только мысленно отмахнулся. Взгляд его уже скользил по строчкам, выискивая более или менее подходящий адрес. Он хотел снять квартиру недалеко от Доминика, чтобы иметь возможность подобраться к нему.

«Вот это вроде…» – взгляд зацепился за еще один адрес, и Альфа недоверчиво прищурился, – «Что за ерунда?.. Здесь жил Янг, насколько я помню, неужели решил сменить место обитания? Хм, а город постигли некоторые изменения…»

«Людей!» – поправил мокой, – «Город… прежжний…»

«Какая разница, кого!» – Арчибальд слегка дернул плечом и, оглядевшись по сторонам, уверенно зашагал к телефонной будке, – «Любопытно, узнает ли Тедерик мой голос…»

Мыслей о том, что не стоит так уж явно заявлять о себе, у него не было, даже наоборот – мужчина был совершенно убежден, что известить бывшего знакомого о своей близости будет совсем неплохо. Хотелось напугать. Хотелось расхохотаться в трубку и потребовать сдать ему жилье, чтобы услышать жалкий писк на другом конце провода.

Он быстро набрал необходимый номер и в ожидании немного приподнял бровь. Полилась в ухо приятная мелодия – что-то несвойственное Дереку, вызвавшее удивление, – и, наконец, мелодичный женский голос сообщил:

– Риэлтерское агентство.

Ах, вот, значит, как… Янг решил сдавать квартиру при помощи людей более компетентных, чем он сам. Ну, что ж, быть может, так даже и лучше.

– Добрый день, – голос у него был мягкий, располагающий, и Альфа знал это, – Я бы хотел снять квартиру, расположенную по адресу… – он бросил взгляд на газету и, быстро прочитав нужный адрес, осведомился, – Это возможно?

– Секунду, – сотрудница торопливо застучала по клавиатуре, проверяя базу. На несколько секунд в трубке воцарилась тишина.

– Да, конечно. Когда вы хотели бы осмотреть жилплощадь?

– Если есть такая возможность, то прямо сейчас, – он мысленно потер руки. Вот так сюрприз он устроит хозяину, заселившись в его квартиру без его ведома! Роскошный сюрприз!

Собеседница продолжала что-то говорить, уточняла ежемесячную оплату, согласовывала время, объясняла более подробно, где находится так заинтересовавшее его помещение… Он не слушал. Платить Тедерику за жилье он, конечно, не собирался, как добраться до нужной квартиры, знал, и время согласовывать не хотел.

– Я буду там через двадцать минут, – коротко бросил он в ответ на вопрос, через сколько ему будет удобнее назначить встречу с агентом. Снова застучали клавиши и, наконец, ему было дано добро.

Он повесил трубку и, глубоко вздохнув, еще раз окинул долгим взглядом автовокзал, на который только что прибыл.

«Новая жизнь… теперь все будет иначе!» – он не смог сдержать улыбки. Мокой в его сознании глухо, булькающе рассмеялся.

«Была бы новой, ессли бы ты забыл… про Доминика Конте…»

«Будет новой, когда я убью его», – отрезал Альфа и, немного приподняв подбородок, хромающей поступью направился вперед, по нужному адресу.

Трость на сей раз приобретать он не стал – просто хромающий человек привлекает внимания меньше, чем человек, опирающийся на трость. Все-таки, лишние атрибуты облику только вредят.

…На месте он оказался, как и говорил, через двадцать минут и, поднявшись на нужный этаж, остановился возле двери, окидывая ее долгим взглядом. Однажды ему доводилось быть здесь. Тогда еще Янг считал его своим другом, пригласил как-то заглянуть на чашку чая. Арчибальд не стал отказываться, зашел, выпил с мальчишкой отвратительного чаю и, вежливо простившись, покинул его квартиру, с тем, чтобы больше никогда там не показываться.

Сейчас же он намеревался вернуться в нее, но вернуться уже не как гость, а как полноправный хозяин.

По лестнице за спиной застучали чьи-то шаги: явился риелтор, в чьи обязанности входило продемонстрировать клиенту квартиру. Он оглянулся и удивленно приподнял бровь.

Это оказалась девушка, хотя по поступи он подумал, что приближается молодой человек. Он широко, приветливо улыбнулся, сотрудница склонила в ответ голову… Контакт был установлен.

Далее все пошло, как по маслу – демонстрация квартиры, изъявленное им желание поселиться в нее прямо сейчас, связь с начальством, согласие и, наконец, переданные из рук в руки ключи. Квартира была оснащена мебелью, в ней осталось все так же, как он запомнил, и его это вполне устраивало.

Принимая ключи из рук милой девушки, он кивнул и поинтересовался, не хочет ли она как-нибудь сходить с ним в ресторан. Девушка смутилась и, неуверенно кивнув, пролепетала, что запомнила его номер и позвонит при случае.

Он усмехнулся. Звонил в агентство он с автомата, по этому номеру связаться с ним было невозможно, но разубеждать глупышку он не стал. В конечном итоге, она не была ему нужна, а предложение он сделал только, чтобы отвлечь ее интерес от собственной персоны.

Девушка ушла, а Арчибальд огляделся.

Его квартира… Та же, что принадлежала некогда Тедерику Янгу, а теперь принадлежит и будет принадлежать ему. Какими забавными тропами ходит судьба!

Любопытно, где Дерек живет сейчас? Должно быть, Конте в благодарность купил ему личный особняк или еще что-нибудь…

«Дальшше…»

Он тяжело вздохнул. Тень постоянно норовила подгонять его, а ему это не нравилось – нынешнюю охоту он хотел вести уверенно и обстоятельно, без суеты и спешки, сначала приглядеться, прицелиться, а потом уже выстрелить.

«Дальше я пойду поем в свой ресторан», – мысленно бросил он и, вновь натянув не так давно снятое пальто, уверенно покинул квартиру, запирая дверь. В этом было что-то приятное. Он чувствовал себя хозяином ситуации, хозяином своей жизни и своей судьбы, и если ему хотелось быть запертым, то он закрывал дверь сам, не дожидаясь, пока ее запрет охранник.

Это грело душу. Однако, хотелось согреть и желудок, а свой ресторан, тот самый, что был конфискован у него по решению суда, Арчибальд всегда полагал одним из лучших в городе. Интересно, кто им сейчас владеет? Да и вообще, существует ли он еще?

Он шел и пасмурно размышлял о переменах, произошедших за последние два года. Два вычеркнутых года его жизни… И все из-за чертова Конте! Если бы он умер, ничего бы этого не было, его бы никто не схватил.

Он поморщился и постарался прибавить шагу. До ресторана оставалось рукой подать, следовало лишь свернуть за угол дома, и…

«Какого черта?!» – он остановился, как вкопанный.

Ресторан был здесь, перед ним, стоял по-прежнему на том же самом месте, и даже вывеска светилась так же ярко, переливаясь синеватым цветом. Вот только название было другим.

«ДОМИНИК» – значилось над входом большими, красивыми и четкими буквами.

Арчибальд ощутил, что у него дрожат руки. Медленно, очень медленно, почти не отдавая себе отчета в действиях, он завел руку за спину, обхватывая пальцами рукоять пистолета… и замер.

Хотелось расстрелять чертову вывеску, проклятое имя, уничтожить, растоптать ее, хотелось никогда, никогда-никогда в жизни больше не видеть этого дерзкого названия!

Он медленно разжал пальцы, делая для этого почти нечеловеческое усилие. Нельзя… Он привлечет к себе внимание, попасться на такой глупости было бы верхом идиотизма. Совершить дерзкий побег, спастись от такого количества охранников, перебить большую их часть к чертовой матери… и быть схваченным за обыкновенный вандализм? Ну, уж нет.

Он решительно направился к ресторану. Значит, Конте присвоил его собственность себе… Мерзавец. Какой плевок в лицо!

Он сжал руки в кулаки и, толкнув дверь, уверенно зашел внутрь, окидывая долгим взглядом зал. Хм, почти ничего не изменилось… Лентяй, поменял только вывеску. Дерзец!

За стойкой, как и некогда прежде, скучал бармен.

Арчибальд, мельком глянув на него и убедившись, что это не тот самый, что работал здесь прежде, натянул на лицо самую приветливую улыбку и направился к нему.

– Добрый день, – говорил он спокойно и довольно официально, поэтому парень как-то сразу приосанился, настораживаясь, – Прошу прощения, я бы хотел поговорить с владельцем ресторана.

– Мистер Янг сейчас в отпуске, – бармен слегка развел руки в стороны, – Но здесь есть управляющий, мистер…

– Мистер Янг?.. – мужчина недоверчиво нахмурился, – Разве рестораном владеет не мистер Конте? Его именем ресторан назван, как я понимаю.

Парень заулыбался и беспечно махнул рукой.

– А, да нет. Мистер Янг назвал ресторан в честь своего лучшего друга, вроде бы он ему даже жизнь как-то спас… Там какая-то запутанная история была, газеты писали. Я читал-читал, да так и не понял до конца ничего… Мистер Янг в отпуске сейчас, кажется, как раз с мистером Конте они на какие-то острова отправились.

– Вот как… – Молле быстро улыбнулся, церемонно опуская подбородок, – Благодарю. Может ли меня кто-нибудь обслужить, в таком случае?

…Еду принесли быстро, и качеством ее Арчибальд остался вполне удовлетворен. Похоже было, что престиж ресторана Дерек все-таки не уронил, став его владельцем, что не могло не радовать. Испорти он труд бывшего владельца, Альфа был бы сильно огорчен. Может быть, даже излишне сильно…

«Сссбежжал!» – мокой внутри дернулся, и мужчина едва не уронил кусочек помидора с вилки, – «Он сссбежжал! Зза ним…»

«Дай поесть по-человечески», – мужчина мельком поморщился и, запив вкусный обед не менее вкусным соком, незаметно кивнул, – «А потом попробуем выяснить, каким путем и на какие острова отбыли наши друзья… И, клянусь, это путешествие они будут помнить и после смерти!».

Дерек широко зевнул и, потянувшись, поудобнее устроился в глубоком шезлонге, стоящем на верхней палубе. Кругом то тут, то там, сновали и толпились люди, рядом на таком же шезлонге балдел Доминик. Ричард и Карл, стоя возле борта, о чем-то весело переговаривались. Иногда доносились взрывы смеха – даже извечно холодный и серьезный Еж, судя по всему, расслаблялся в этом путешествии, полностью отвлекаясь даже от собственной выдержанности. Впрочем, смех его был негромким, бархатистым и приятным, вполне соответствующим привычно строгому облику.

Ричард же, обожающий море и солнце, веселился вовсю, наслаждаясь неожиданным отпуском на полную катушку.

– Если честно, никогда не был в круизе, – он широко улыбнулся, оглядываясь через плечо на брата и юношу, а затем опять устремляя взгляд на собеседника, – Жаль, Глорию с собой взять нельзя было… ну, ничего. Отдыхать друг от друга тоже иногда надо.

– Берешь пример с Дерека и Лины? – Карл, который женщин менял как перчатки, ни с одной не затягивая отношения, усмехнулся, опираясь ладонями о борт, – Эти только и делают, что отдыхают… Иногда я удивляюсь, что они все еще не женаты.

Тедерик, которому эти слова были прекрасно слышны, выразительно поморщился. Обсуждений своей личной жизни он терпеть не мог, и друзья, зная об этом, частенько над ним подтрунивали.

– Здесь хорошо, – он негромко вздохнул и, переведя взгляд на далеко не столь счастливого, как их друзья, Доминика, прибавил, – Если бы только не кровожадная тварь за спиной… Знаете, если честно, я иногда думаю… очень боюсь. Если Альфа прибудет в Нью-Йорк, он может пойти к своему бывшему ресторану, который теперь в моих руках. Если он увидит, что я поменял название…

– А тем более, если он увидит, на какое название ты его сменил, – подхватил Ричард, – Но не бойся. Взрывать ресторан, крушить вывеску или делать что-то подобное он вряд ли будет – в конечном итоге, Альфа не дурак, ему ни к чему попадать в полицию за вандализм.

– Занимательное наблюдение, – Карл немного склонил голову набок, – С тех пор, как ты узнал, кто такой Арчибальд Молле, ты прекратил называть его по имени.

– Конечно, – парень удивленно пожал плечами, – Потому что он не Арчибальд. Он – Альфа, и я теперь убежден, что никогда не знал его… И до сих пор не знаю, честно говоря.

– Трудно было бы узнать психа, – Доминик, наконец решивший подать голос, глубоко вздохнул, устремляя взгляд на небо и внезапно сменил тему, – Как думаете, на этом лайнере не может найтись кто-то, кто слышал бы о «Гиене»? Я, если честно, слабо представляю, что мы будем искать в Гамильтоне, да и вообще что мы там будем делать.

– Тем не менее, идея отправиться в путешествие принадлежала тебе, – Ричард усмехнулся и, вновь повернувшись к морю, с видимым наслаждением потянул носом воздух, – И я бы не сказал, чтобы она мне не нравилась… Здесь так хорошо!

– Не слишком расслабляйся, мы ведь еще толком и не начали путешествие, – его брат, негромко хмыкнув, поднялся на ноги и, подойдя к борту, облокотился на него, любуясь морем, – Если бы это был отпуск… а это что? – он вытянул руку, указывая на что-то среди волн, на что-то странное и непонятное, то, что нельзя было объяснить привычным и обычным способом.

Дерек, которому тоже почудилась мелькнувшая среди волн тень, приподнялся на шезлонге, всматриваясь внимательнее. Потом встал и торопливо приблизился к борту.

Ричард, удивленный словами брата и смотрящий поначалу на него, а затем переведший взгляд на приблизившегося парня, тоже обратил внимание в указываемую Домиником сторону и, прищурившись, немного склонил голову набок.

– Корабль?.. – неуверенно произнес он и, глянув на брата, вновь обратил взор к несущемуся по волнам совсем недалеко от них парусному, деревянному судну с острым носом, изящному, стремительному, великолепно-прекрасному и совершенно потрясающему воображение.

– «Гиена»… – Дерек почувствовал, что голос у него сел, – Там… на борту, вы видите?..

Карл, непонимающе оглядывая своих спутников, тряхнул головой, устремляя взгляд на морские просторы. Среди воды он видел только воду и ничего больше, не понимал, чем вызвана столь бурная реакция его друзей и не мог понять, почему галлюцинация постигла их троих.

– Вижу… – Доминик, не обращая внимания на явственно обескураженного Ежа, восхищенно качнул головой, – Так вот она какая… прекрасна и изящна, идеальная морская хищница!

– Да… – его брат, не менее восхищенный, одобрительно прищелкнул языком, – Знаешь, теперь я тебе верю, Ник – ты все-таки не спятил. «Гиена» существует и мы, судя по всему, идем по ее следам.

– По-моему, спятили вы трое, – Карл, очень недовольный тем, что не может участвовать в обсуждении чего-то немаловажного и столь же странного, скрестил руки на груди, – Объясните же, что происходит? Что вы увидели среди волн?.. Почему это видите только вы трое…

Братья Конте удивленно переглянулись и, передавая право отвечать Тедерику, обратили взгляды к нему. Тот пожал плечами.

– Мы не знаем, – неуверенно ответил он за всех и, покрутив на мизинце перстень со стилизованной мордой гиены, смущенно улыбнулся, – Я и прежде верил Нику, но теперь… – он развел руки в стороны, – Теперь убежден еще больше. «Гиена» существовала, Карл, она плавала по этим морям, поверьте! И мы теперь идем по ее следам.

– Если она явилась нам, – подхватил Доминик, – Думаю, мы делаем все верно и идем в нужном направлении. Скорее бы добраться до Гамильтона! Я чувствую, что просто обязан посетить бухту, откуда она впервые отправилась в путь.

– Но что нас ожидает там? – Еж, внимательно глядя то на одного, то на другого из своих собеседников, на несколько мгновений сжал губы, – И почему явилась она только вам троим, какая связь?..