По следам невыученных уроков

Глава 1

Я сидела на широком кирпичном ограждении и рассматривала свои ноги, длинные и ни разу не загорелые. Шорты по колено открывали достаточно, чтобы по цвету кожи можно было оценить весь размах трагедии - кто-то заработался. Тяжко вздохнула, в очередной раз понимая, что море вместе со всеми его плюшками, в перечень которых входил в том числе и красивый бронзовый загар, мне в этом году не грозит, и перевела взгляд на Надьку Любимову, которая что-то доказывала мальчишкам, бурно размахивая руками. Смотрелось это достаточно забавно, ибо проштрафившиеся восьмиклассники и не думали, признаваться в своих косяках, отвечая ей не менее бурной реакцией. Шум стоял на половину школьного двора.  

Потянувшись, я спрыгнула с ограды, решив, что хватит страдать, пора работать, уверенным шагом отправилась в сторону честной компании.

-Влад! - возмущалась в этот момент Надя, глядя снизу-вверх на высоченного Владислава Реутова, который в свои пятнадцать был выше нашей немки на добрые полторы головы. - Скажи мне, тебя дома бьют?!

Реутов с улыбкой до ушей замотал головой, а двое его других приятелей довольно захихикали, только подстёгивая первого на новые кривляния.

-Никак нет, - вытянувшись по струнке, отрапортовал парень, комично прикладывая ладонь ко лбу и изображая действие под названием “отдать честь”.

-А надо, - всплеснула руками моя подруга. - Вот честное слово. Вот хоть сейчас звони твоей матери и настоятельно рекомендуй, что надо.

-Надежда Алексеевна, а детей бить нельзя! - включился в их перепалку Антон Серов. 

-Детей - нет. А вас просто необходимо, - легко парировала   Любимова. После чего ещё раз посмотрела за спины пацанам и тяжко выдохнула. - У вас руки, что ли, чесались? 

-Ну так вы ж сами сказали сделать так, чтобы красиво было, - включился в беседу третий из мальчишек - Серёга Изергин.

Я как раз подошла к ним вплотную, когда вся компания опять уставилась на школьную клумбу, в центре которой расположился снеговик. Всё было бы ничего, но на дворе стоял конец июня, а представленная инсталляция была выполнена из земли и глины, которую эти балбесы накопали тут же, оставив после себя примечательные ямы. И даже цветочков умудрились натыкать вместо венка на голове у снеговика, или же вернее будет сказать землевика? Оставалось только удивляться, как всё это счастье держало форму и не разваливалось.

-Ксения Игоревна, - обрадовался Серов, - ну скажите вы ей, круто же вышло.

Надя цокнула языком и упреждающе глянула на своего подопечного, который, впрочем, ни разу не растерялся и продолжил своё восторженное повествование, тряхнув лохматой головой.

-Мы ему ещё писюн сделали, вот такенный, но он, зараза, держаться не захотел.

-Не встало у мужика, - гоготнул Реутов, за что всё-таки получил в лоб от Любимовой. Влад, правда, ничуть не обиделся, решив тут же извиниться. - Вырвалось, извините.

-Влад, давай мы всё-таки сделаем доброе дело и выпорем тебя, а? - сделала я максимально грозный вид, хотя на самом деле всё это выглядело достаточно забавно.

-Что-то не сильно тянет на доброе, - не остался в стороне Серёжка.

-Ну так, это как посмотреть, - тут же ответила я. - Реутову, может быть, не понравится, зато окружающим легче жить станет.

-Так это что, получается, что любое доброе - эгоистично? - уводя меня от основной темы, поймал своего любимого конька Изергин. - Владосу - страдания, а вам вот хорошо…

-А так нам от твоего Владоса страдания одни, - показав Реутову кулак, заметила Надя.

-Ну неееет, это не вариант, - не унимался Серёга. - Надежда Алексеевна, вы же учитель, вы же должны нас вечному учить… А тут сплошные двойные стандарты.

-Серёжка, - поморщилась я, прекрасно знавшая изергинское красноречие. - Давай не будем тут полемику разводить. Вы же домой хотели? Мы тоже хотим. Убирайте свою статуЮ… закапывайте ямы и расходимся.

-Вот! Вот!  Даже вы, Ксения Игоревна, не верите в настоящее добро.

-Отчего же, верю, - ещё не понимая, к чему он ведёт, без особого энтузиазма откликнулась я.

-А докажите! - щёлкнув пальцами, вдруг оживился Антон. - Действием докажите!

-Боюсь предположить каким. Предупреждаю сразу, только попробуй мне заикнуться о пятёрке в четверти. Халява и добро - это, заметь, разное. 

-Узко мыслите, - делано обиделся Серов.

Я думала ляпнуть что-нибудь остроумное, но Изергин меня опередил.

-А что, давайте забьёмся!

-В смысле подерёмся? - скептически подняла бровь Любимова.

-В смысле поспорим. Вы нам за это лето доказываете, что настоящее добро существует. А мы за это в девятом классе не прогуляем ни одного урока и будем делать все без исключения дэзешки.

-Так-то и без всяких споров это ваши прямые обязанности, - назидательно заметила Надя.

-Пффффф, Надежда Алексеевна, - фыркнул высоченный Владос, многозначительно закатив глаза, отчего на ум сразу же пришла известная фраза: “Должны, но не обязаны”.

-Окей, а если не докажем?

-А если не докажете, - чуть повысил голос Изергин, явно довольный своей идеей, - то ставите нам за год всем троим пятёрки.

Глава 2

-Ты сошла с ума, - поставила мне диагноз подруга, когда мы вместе шли домой. - Они же теперь с тебя не слезут. И что делать будешь? Пятёрки рисовать? 

-Смотрю, ты тоже веришь в мою способность творить добрые дела, - фыркнула я, закидывая свой рюкзак на плечо и прикрывая за нами калитку школьной ограды.

-Да не в тебе дело, просто раз эти трое чем-то загорелись, то их уже не остановить.

-Ну не знаю, - пожала я плечами. - Договорились же, что обсуждение устроим. 

-Вот они тебе и раскритикуют всё что угодно.

Надя была  старше меня почти на десять лет и опыт общения со школьниками имела внушительней ровно на столько же.

-А вдруг я что-то значимое сделаю? - предположила из чистого упрямства.

-Что? - ехидно поинтересовалась подруга. - Переведёшь бабушку через дорогу?

Я поморщилась, но Надя не обратила на это внимания, продолжая учить меня дальше.

-Сама подумай, вы же с ними на поступки спорили.

-И что?

-Ты хоть сама представляешь, что это такое?

Я открыла рот, чтобы ответить на вопрос и… растерялась, понимая, что если честно, то не имею ни малейшего представления, в чём разница между одним и другим.

-То-то же, - довольно кивнула головой Любимова. - Ксюш, это же как тема для сочинения: “Что есть подвиг”. Иди у Найдёновой, что ли, проконсультируйся.

Лариса Юрьевна Найдёнова была учителем русского языка и литературы с тридцатилетним стажем работы и славилась на всю школу своей любовью к моральным задачкам.

-Пойду на центральном пляже караулить утопающих, - попробовала отшутиться я. - Да и забудут они уже обо всём к сентябрю.

-Кто забудет? Изергин? Да он из тебя всю душу вытрясет теперь.

Мы подошли к перекрёстку, на котором нам предстояло разойтись. Надин поворот был направо, в сторону остановки, мне же предстояло пойти налево.

-Разберусь, - пообещала, изобразив на лице улыбку. - Что-нибудь придумаю. К тому же они мне тоже должны по “подвигу”, так что в случае чего сойдёмся на ничьей.

-Ох, Казанцева, - вздохнула подруга. - Замуж тебе надо, за-муж.

На последнее замечание мне оставалось лишь развести руками. Не зовут.

Распрощавшись с Любимовой, я двинулась по привычному маршруту магазин-дом. То ли к счастью, то ли к большому сожалению, жила я в шаговой доступности от непосредственного места работы. Кивая головой в знак приветствия половине прохожих, безрадостно ловила себя на мысли, что и сама не верю в положительный исход нашего спора. И вообще он был каким-то дурацким, уж больно размытым было понятие добра в нашем мире. Это только вон в книжках понятно, где светлое, а где чёрное. В жизни же всё было как-то сложнее. 

Вопрос о том, зачем же я согласилась на эту авантюру, напрашивался сам собой. Ответ был, но смутный и нелогичный. Отчего-то мне было обидно за тот цинизм, что лейтмотивом сквозил в словах мальчишек, словно умение поворачивать ситуацию в свою сторону было чем-то плохим. Я не то чтобы осуждала их, но мне упорно казалось, что в юности такими быть нельзя… В юности полагалось ещё верить в идеалы и мечтать о космосе… А все сомнения и цинизм должны быть присущи более взрослым людям. Хотя мне ли их судить, если сама не понимаю, на что подписалась? Смешно, но спор про доказательства добра в моей голове сводился к тому, как бы вывернуться из него с наименьшими для себя потерями.

Но ведь прагматизм - это нормальное положение дел для почти тридцатилетней тётки? Или же я ошибаюсь?

Настроение от этих дум у меня не улучшилось, поэтому в квартиру я заходила хмурая и недовольная. Посреди коридора меня встречал толстый рыжий кот. Пока я разувалась, Филя проинспектировал мои пакеты и, не найдя там ничего примечательного, возмущённо мяукнул, тут же сбежав куда-то по своим кошачьим делам.

-И я очень рада тебя видеть, - крикнула я вслед пушистому хвосту, скрывшемуся в кухонном проёме.

Раскидав продукты по полкам холодильника и наскоро приняв душ, переодевшись в более цивильную одежду, я ещё успела проверить электронную почту и пробежаться по заявкам на сайте репетиторов. Тяжко вздохнув, и не обнаружив там ничего нового, я, схватив сумку и попрощавшись с котом, выскочила из квартиры.

Мозг на ходу составлял маршрут на день и настраивался на работу, хотя сама я с завистью смотрела на проходящих мимо людей, которые уже вовсю наслаждались летом, неспешно прогуливаясь вдоль парка, еле подтаявшее мороженое, гуляли с детьми, громко и весело смеялись.

Первым на сегодня была тринадцатилетняя бестолочь по имени Глеб. А бестолочью он был исключительно потому, что ему нафиг не сдались наши с ним уроки английского языка. Он спал и видел, как бы убедить родителей в том, что ему и посредственных знаний по русскому языку было выше крыши. Но его родители (на минуточку - оба кандидаты каких-то там наук), были свято уверены, что их сын обязан вырасти всесторонне развитой личностью. К несчастью для Глеба, в огромный перечень сторон, по которому ему предстояло развиваться, на обязательной основе входило владение иностранным языком. А поскольку ребёнка развивали с самых пелёнок, то и к моменту нашей встречи мальчик настолько пресытился всем этим, что умудрился довести до нервной икоты четырёх предыдущих репетиторов. 

Глава 3

Первое, что бросилось в глаза, когда я зашла в наш двор, была толпа людей, скопившихся на хоккейной коробке, которая в летний период служила одновременно и футбольным полем, и баскетбольной площадкой, ну и за одно местом встречи молодёжи. 

А если учитывать тот факт, что практически вся местная молодёжь преимущественно состояла из моих школьников, то путь туда мне был просто заказан. Усилием воли заставила себя идти прямо по направлению к дому, всеми силами запрещая смотреть в сторону коробки. Но упрямый взгляд всё равно скакал по лохматым макушкам, безошибочно угадывая знакомые личности. И всё было спокойно ровно до того момента, пока  мой взор не выцепил среди толпы двух мужчин в форме. Не то чтобы наши дети были прям безгрешны, но наличие полиции на близлежащей территории заметно напрягало. 

Я запнулась и сама же шикнула на себя. Ксюша, иди домой. Это не твоё дело. Твой рабочий день окончился ещё в обед.

Но то ли доводы были так себе, то ли педагога из меня было уже ничем не вытравить, ибо мои шальные ноги понесли меня именно в сторону народа.

Из толпы тут же выскочили две девичьи фигуры, кинувшиеся мне наперерез.

-Ксения Игоревна, Ксения Игоревна, - затараторили две семиклашки - Маша и Алина. - Тут драка… Полиция приехала… Мальчишек забрать… это всё восемьдесят вторая…

Я поморщилась от обилия нестройной информации, которая отказывалась разом откладываться в моей голове. 

-А если по порядку? - попросила девчонок.

-Тут восемьдесят вторая школа с дворовыми драться приходила, - отрапортовала Машка.

-И как, успешно? 

-Неа… - замотала головой Алина, из-за чего я испуганно остановилась. Девочка тут же собралась и исправилась. - Ну, в смысле, драки не было.

-Точно не было? 

-Точно, - ответили мне хором.

Помимо девочек моего появления никто особо не заметил, поскольку в этот момент начинало разворачиваться самое интересное. В центре толпы находились те самые два полицейских в форме и о чём-то бурно переругивались с высоченным лбом Кирюшей Липиным, который по своей натуре обладал не в меру вспыльчивым характером. Кирюха, как ему и полагалось, что-то очень громко доказывал, нервно размахивая руками во все стороны и быкуя на доблестных представителей правопорядка. Спорил он преимущественно с молоденьким сержантом, который был уже весь красный, возмущённый наглостью какого-то там “сопляка”. 

Зато второй полицейский предпочитал держаться немного в стороне, лениво скрестив руки на груди и усталым взглядом косясь на происходящее. 

-Да пошли ВЫ, - по итогу взвился Кирюша на сержанта, тем самым невольно давая мне понять, что пора бы и вмешаться.

Сержант на эмоциях дёрнулся вперёд, ровно в тот момент когда между ним и Липиным образовалась помеха в моём лице.

-Добрый день, а что здесь происходит? - вполне радушно заулыбалась я, незаметно пнув Кирилла по ноге, чтобы отступил назад. 

Полицейский пару раз моргнул, немного обескураженный моим неожиданным появлением, после чего весь подобрался, выпрямив спину и с грозным видом поинтересовался.

-Женщина, а вы кто? 

Теперь настала моя очередь теряться и моргать глазами… Женщина! Я даже на всякий случай головой по сторонам поводила, в надежде увидеть ту самую женщину. Но нет. Сержант совершенно точно обращался именно ко мне. 

Подавив в себе совершенно неуместное желание переспросить: “Как женщина, вчера же ещё девушка была?!”, почти тридцатилетняя я пошла в бой.

-Я их учитель, а вы? - вопрос прозвучал резче, чем хотелось, но моё внутреннее возмущение неожиданно решило попроситься наружу. 

-Учитель? - возмутился парень. - Теперь ясно, в кого эти… - кивнул он в сторону детей, - такие борзые.

-Нормальные дети, - чуть успокоившись, пожала плечами, понимая, что ругаться сейчас не следует. Народ вокруг подобно китайским болванчикам энергично закивал головами, словно подтверждая, что да, они нормальные.

 Сержант попытался сказать что-то ещё, но его неожиданно прервал его коллега, меланхолично сделавший шаг вперёд.

-Капитан Савицкий, - немного тягуче и с всё той же усталостью во взгляде представился он. - Ваши документы, пожалуйста.

Моргать мне захотелось ещё активней.

-Зачем? 

-Знать хочу, как к вам обращаться. 

-Зачем? 

Савицкий устало вздохнув, проведя пальцами по небритому подбородку, издав характерный звук и отобразив на лице, всё что думает по поводу моей труднодоходимости. 

-Ксения Игоревна, - пропищал кто-то из моих детей, видимо, имевший общие родственные корни с Павликом Морозовым.

Капитан благодарно кивнул ребятёнку и с насмешкой взглянул на меня, отчего-то прямо в глаза.         

-Ксения Игоревна, - издевательски старательно выговорил он моё имя. - Поступила жалоба, что тут происходит массовая драка. С участием ВАШИХ детей.

Я обернулась назад к Липину, на что он резво замотал головой, всем своим видом говоря, что озвученное - наглый поклёп.

Глава 4

Суббота прошла вполне обыденно. Наводила дома порядки, готовила бесхитростный ужин для нас с котом, а под вечер завалилась на диване с телефоном в руках, страдая своей подруге Жанне о том, как же меня всё достало. Душа требовала праздника. Ну как праздника… Скорее уж приключений и разнообразия. Но в самое ближайшее время мне это не грозило, потому что… потому что ипотека, две работы и кот, который, как и я, три раза в день любил покушать. Не могу сказать, что моё денежное положение было настолько плачевным, денег-то как раз более или менее хватало, просто жизнь вдруг превратилась в какой-то постоянный бег в колесе, где изо дня в день повторялось всё то же самое, и не было этому ни конца, ни края. А хотелось чего-то ещё и для души.

-Замуж тебе надо, - заключила Жанка, невольно повторяя слова Нади, сказанные накануне. - И детей.

-Господиии, - простонала я, борясь с желанием стукнуться головой о что-нибудь тяжёлое. - Как же вы меня все с этим достали.

-А ты как хотела? - хмыкнула подруга. - Вот родишь двоих, и будет тебе вечный праздник. Уж точно времени на страдание фигнёй не останется.

-Ну спасибо тебе, добрый человек, - фыркнула я, а потом уже более серьёзным тоном добавила. - А что делать с тем, если у меня никогда не будет этого самого мужа и детей?

-Ну что за упаднические мысли?

-Это не упадничество, а суровая правда жизни. Мне двадцать восемь и опыта отношений у меня ноль целых пять десятых. Юрика вспоминать не будем, даже под угрозой смертной казни. А насчёт всего остального... знаешь, я вот даже уже почти смирилась. Но движухи всё равно хочется.

У Жанны на заднем фоне раздались детские крики, должно быть, её мелкие близнецы не осилили больше десяти минут тишины.

-А ты ко мне приезжай, я тебе устрою курорт.

-Спасибо, но… нет, - засмеялась я, представляя лицо подруги, которая скорее всего в этот момент театрально закатила глаза.

-Вот значит и не ной.

-Да не ною я.

-Ну вот и договорились. Так, ладно я побежала, пока мелкие там друг друга не поубивали. Люблю, целую и дальше по списку.

-И я тебя, - пробормотала я в трубку, экран которой уже успел погаснуть, знаменуя конец разговора.

***

Утром в воскресенье я отправилась на дачу к родителям. Путь предстоял неблизкий, поэтому еле разлепив глаза в шесть утра, к радости кота я поплелась в ванную. У Фильки была ужасная привычка требовать жрать круглый год в одно и то же время, абсолютно игнорируя любое наличие выходных и праздников. Обычно мы с ним могли воевать часов до десяти утра, когда я пыталась поспать подольше, а он каждые полчаса истошно вопил мне в ухо, из-за чего уже не раз получал веником под свой объёмный зад. Что в итоге мне стандартно аукалось новой лужей у порога, спасибо, что ещё не в тапки.

Путь до дачи надлежало преодолеть посредством электрички. Поэтому поспешно окончив все мыльно-рыльные дела, покормив кота и чмокнув эту рыжую морду в мокрый нос, я поспешно поскакала на ближайшую станцию. 

В компании активных бабушек, нервных тётенек и не в меру активных детишек я умудрилась нагнать свою необходимую порцию утреннего сна. Можно было, конечно, и на автобусе, но электрички я любила больше, хоть какая-то иллюзия путешествия. А звук колёс, стучащих по рельсам, всегда на меня навевал ощущение детства, что казалось, вот закроешь глаза, а потом откроешь - и тебе снова шесть, рядом отец, раскладывает на деревянном сидении пирожки, которые мама накануне пекла до полуночи. После чего ты спишь на отцовских коленях, поджав под себя ноги и укрытая его курткой, и надёжней места просто нет и не было во всём мире.

Как жаль, что мне уже давно не шесть, а папа уже лет десять как не ездит в электричках, предпочитая свой старенький форд для дальних путешествий. Да и мамины пирожки давно перестали быть чем-то особенным, потому что они же, блин, калорийные, а мучное, как известно, в больших количествах нельзя.

Родители встречали меня тёплыми улыбками и горячими объятиями. Мы не виделись две недели, а я всё не могла понять - много это или мало. Мама совсем недавно вышла на пенсию, а папа сейчас находился в отпуске, поэтому оба предпочитали проводить время на горячо любимых шести сотках. Я этой любви не разделяла, поэтому появлялась на дачном пороге не так часто, когда уж совсем надо было - помогала полоть грядки, собирала ягоды, а потом, нагруженная всеми возможными сумками, ехала домой, где мы обычно с котом долго вздыхали над пятилитровым ведром с огурцами. Я столько не съедала, а кот тем более. Отбрыкиваться было не вариант, ибо “Ксюша, а для кого мы это всё растим?!”.

Вот и сегодня меня ждала грядка морковки, ботву которой я вечно не могла отличить от всех остальных сорняков, через раз путая с укропом. Отсюда ведро с вырванными сорняками всегда старательно пряталось от родительницы.

Зато собирать ягоду я любила, особенно малину, было в этом что-то правильное, есть её прямо с куста, пока она хранила свою идеально-ровную малиновую форму и аромат жаркого летнего солнца. По приезду домой это всё куда-то терялось.

Обедали обычно в большой компании, с привлечением соседей и кучей блюд, ибо каждый считал своим долгом поразить окружающих новыми рецептами, и отчего всё было жирное, но до ужаса аппетитное.

После обеда мама принималась собирать мне сумки с тем, что мне предстояло увезти на “большую землю”.

Глава 5

Мы сидели в траве прямо за железнодорожными путями, я всё ещё прижимала к себе многострадальный рюкзак и несмело косилась в сторону Савицкого, который размеренно курил и плавал в каких-то своих мыслях. Было как минимум неудобно, а как максимум… наверное, стыдно. Грань между он-хам и я-сноб оказалась слишком тонкой, чтобы не испытывать угрызений совести.

Словно прочитав мои мысли, капитан повернул голову и наткнулся на мой виноватый, но в то же время и заинтересованный  взгляд. Я хоть и пыталась сильно не палиться, но он всё равно истолковал его верно, хмыкнув в своей пренебрежительной манере:

-Что, Ксения Игоревна, ментовской позор вдруг превратился в героя? 

Я вспыхнула, покраснев до самых кончиков ушей, но оправдываться не стала. А смысл? Слов из песни не выкинешь. Зато спросила совсем другое.

-Почему вы всё время зовёте меня по имени-отчеству?

Удивился. Даже затяжку пропустил, слегка приподняв брови.

-Сами же ещё недавно выступали на тему приличий и прочей ереси. Считайте, что это часть моего уважения к высокопочтенной персоне, - слов для издёвки ему было недостаточно, поэтому Савицкий ещё и жест рукой изобразил, словно снимал передо мной шляпу.

Честно пыталась оставаться спокойной, давя поднявшуюся волну негодования, но получалось так себе, у меня вечно все эмоции на лице были написаны. 

-Хватит уже скрежетать зубами про себя, - посоветовал мне мой собеседник, выпустив очередную порцию дыма, спасибо, что не в лицо. Почему-то мне казалось, что при желании он способен и не на такое. - Говорят для пищеварения вредно. Если я вас бешу, то так и скажите.

Гордо подняла нос кверху и совершенно по-детски отвернулась от него, напрочь забывая о своём раскаянии по поводу поспешности сделанных выводов. Всё-таки хамло.

Мы ещё долго сидели в тишине, греясь в лучах солнца, слушая шелест травы и стрекот насекомых. Иногда мимо проносились поезда дальнего следования, заставляя меня вздрагивать каждый раз, когда эта махина грохотала за нашими спинами. Электрички ходили раз в час, и до следующей нам оставалось ещё порядком времени. Я с грустью думала о ведре малины и сумке с огурцами, брошенными мной в предыдущей. Тогда была бы возможность сидеть и меланхолично жевать огурец, делая вид, что я совсем не замечаю сопящего мужчину сбоку от меня.

Савицкий тоже сидел безмолвно, только иногда шмыгал носом или зевал. Несмотря на всё свою наглость и беспардонность, сейчас он мне казался скорее печальным. Что-то было такое в его позе, взгляде, отчего во мне просыпалось абсолютно нелепое желание обнять его и погладить по голове, пообещав, что всё будет хорошо. 

Мысль была настолько несуразной, что я опять покраснела, но на этот раз не от стыда, а от смущения. Слава богу, он не смотрел.

А потом у него заурчало в животе, мужчина не отреагировал, лишь почесал небритый подбородок, а я вдруг вспомнила о своей совести и том факте, что так и не поблагодарила его за помощь. Вообще ничего не сказала, лишь судорожно вцепилась в рюкзак, нащупывая ключи и кошелёк. Ну и кто тут хам?

Обречённо вздохнув, полезла в сумку, извлекая на свет большое яблоко, которое весь день каталось со мной из дома на дачу и обратно, на случай если я вдруг решу оголодать. Случай настал, правда, не со мной.

Протянула Савицкому яблоко и даже улыбнулась. Правда, больше виновато. 

Он опять вздёрнул бровями, которые в принципе были очень подвижные и живые, помогая своему хозяину изображать стопицот ехидных выражений на лице.

-Взятка?

-Благодарность.

-Ну только если так.

Яблоко он взял, при этом пробухтел что-то невнятное, отчасти напоминающее: “Лучше бы малину спасла...”.    

В кои-то веки наши мнения совпадали.

Савицкий хрустел яблоком, а я без особого стеснения рассматривала его, только сейчас поняв, что на самом деле он вполне красив. Где-то под всей этой потасканностью и запущенностью, обнаруживались прямые черты лица, крепкий подбородок, широкий открытый лоб и глаза… светло-голубые, в которых помимо ехидства и усталости, порой проскальзывало что-то отдалённо напоминающее недюжий ум. Уж я-то умела определять признаки интеллекта, зря, что ли, в школе работала. Его тёмные густые волосы сейчас торчали во все стороны, но опять-таки интуиция подсказывала мне, что так было не всегда.

Сама не знала, зачем всматриваюсь, разбирая его на части  и составляющие. Какое мне вообще было дело до этого странного человека? Но природное любопытство прямо-таки рвалось наружу, и уже в следующий момент я задала вопрос, которого не ожидала сама от себя.

-Как вас зовут?

-Я же представлялся.

-Да, я помню, капитан Савицкий, но должно же быть что-то ещё?

-А вы наблюдательны, - усмехнулся он, откусывая кусок побольше от моего яблока. 

Наверное, следовало заткнуться, но что поделаешь, если я уже начала? 

-Нет, ну а всё же? Вы можете звать меня просто Ксюшей. В конце концов, я не на работе, - заметила вполне миролюбиво.

Савицкий хорошенько прожевал и выдал своё:

-Это подкат?

Хорошо, что яблоко ел он, а не я, поскольку я опять подавилась и закашлялась.

Глава 6

За пару дней до начала отпуска меня вызвали к завучу. 

В школе на тот момент было практически безлюдно. Почти весь коллектив находился в отпусках, одна лишь трудовая бригада школьников под неустанным контролем пары учителей облагораживала родные пенаты. По-хорошему, мне тоже полагалось уже отдыхать, но две недели из положенного мне срока я отгуляла осенью, когда жизненные обстоятельства сложились так, что мне срочно понадобилось уехать из города. 

Экзамены, выпускные и даже пришкольный лагерь уже давно успели отгреметь, оставались одни ремонтные работы, в которых я была откровенно слаба. Когда мне требовалось сделать что-то в кабинете, я звонила папе и признавалась в своём бессилии. Обычно он приезжал через пару дней ко мне на работу и чинил кран, прибивал плинтус, менял лампочку и дальше по списку. Можно было, конечно, напрячь завхоза, но с папой было как-то надёжней. А ещё мне как классному руководителю полагалось замотивировать родителей моих семиклашек на приведение кабинета в порядок к новому учебному году. А мне каждый раз было настолько неудобно поднимать перед ними денежные вопросы, хватало уже того, что родительский комитет каждый год стоически красил мне парты. Поэтому моя дурная голова любила тратить нехилую часть своих заработков на содержание школьной собственности, на которой вот уже лет тридцать висела одна и та же табличка “Кабинет иностранного языка № 13”. 

Число считалось знаковым, и в местных кулуарах кабинет звался не иначе как “Табакерка”, где мне отводилась роль чёрта, ибо вечно умела/любила/практиковала создавать всем (в том числе и себе) проблемы на голову.

Но сейчас мы не об этом. Если кратко, то две лишние недели между экзаменами и отпуском дали мне возможность закрыть все свои хвосты, не только в ремонте кабинета, но в том числе и написании всевозможных отчётов, что изрядно напугало руководителя нашего метод. объединения, ибо по традиции я обычно сдавалась последней, и то после десятого пинка и шестисотого напоминания. К работе на пришкольном участке меня особо не допускали, в тайне полагая, что одним земляным снеговиком дело не окончится. Поэтому я просто слонялась по школе, исполняя роль дежурного стрелочника, на которого свешивали всё, что ни попадя.

Итак, мне оставалось всего лишь пара дней до отпуска, когда завуч попросила зайти к ней.

-Ксюш, завтра поедешь в следственный комитет.

-Зачем? - слегка переполошилась, прикидывая в голове, где успела нагрешить.

-Сегодня позвонили, попросили предоставить хоть кого-нибудь.

По закону допрос несовершеннолетних должен был вестись в присутствии педагогов, преимущественно психолога или социального работника.

-А я-то тут причём?

Ольга Николаевна устало потёрла переносицу и глянула на меня с выражением лица: “Ты сама, что ли, не понимаешь?!”.

-Все в отпусках. Они уже обзвонили весь район и дошли до планки “простой педагог”. А ты всё равно без дела сидишь.

-Ну я могу цветочки пополивать.

-Тебе напомнить, кто в прошлый раз клумбу затопил?

-Рагозин… - тут же выпалила, вспоминая происшествие двухгодичной давности. Но Ольга Николаевна оставалась непоколебимой, поэтому пришлось уточнить. - Под моим строгим контролем. Но тогда, правда, случайно вышло…

-Вот поэтому к следователям завтра поедешь. Там кого-то на детекторе лжи допрашивать будут. Так что… езжай. А уже потом в отпуск с чистой совестью.       

Делать было нечего, поэтому уже на следующий день в десять часов утра я стояла на пороге следственного комитета и гадала, какую же кнопку домофона мне выбрать. 

На улице была ужасная жара, и мне ещё пришлось порядком пострадать, решая, что надеть. Сжариться не хотелось, но и абы в чём появиться здесь я не могла. По итогу выбор пал на лёгкую белую блузку-рубашку, длинную цветастую юбку и босоножки на плоской подошве в греческом стиле. Волосы собрала в высокий хвост, чтобы не мешали. Они у меня были не особо длинные, но в жару за дополнительную нагрузку считалось всё.  

Проблему с домофоном помог решить высокий мужчина, вышедший из здания покурить. Я с самым невозмутимым видом проскользнула мимо него, но пройти далеко всё равно не смогла, наткнувшись на серьёзного сержанта в форме, стоящего рядом с рамкой металлоискателя.

-Женщина, вы куда?

Ну вот, и этот туда же. Женщина! Неужели всё, и с молодостью можно прощаться?

-Я на… детектор лжи. 

-На полиграф? - уточнили у меня, на что я могла лишь пожать плечами. Ну я откуда знала-то, куда там точно меня пригласили.  - Вас вызывали?

-Да, к нам в школу звонили...

-Подождите, я сейчас позвоню и уточню.

Парень уже было двинулся к столу, на котором стоял стационарный телефон, когда дверь за моей спиной открылась, впуская в нутро серого здания новых посетителей. Не оглядываясь назад, попыталась отойти в сторону, чтобы не стоять на проходе, но чья-то крепкая рука поймала меня за локоть, удерживая на месте. 

-Серёж, не надо. Я провожу Ксению Игоревну.

Знакомый голос звучал ровно и спокойно, чего совсем не скажешь о самой Ксении Игоревне, которая от неожиданности подпрыгнула на месте. 

Глава 7

Зло клацнула зубами, и Марков, который то ли услышал, то ли просто почувствовал, оглянулся, натыкаясь на мой злобный взгляд.

-Паш, перезвоню… - поспешно выпалил он в трубку и сбросил звонок.

В кабинете повисла неловкая тишина, другие следователи даже своими делами перестали заниматься, переключив своё внимание на нашу немую сцену.

-Ксения, я могу всё объяснить, -  Марков попытался улыбнуться, но ситуацию это не спасло. Разъярённая я только и могла, что презрительно фыркнуть.

-Не стоит, - процедила сквозь зубы. - Коллеге своему объясните, что он… козёл.

Можно было, конечно, выразиться пожёстче, но мысль о том, что меня могут промурыжить здесь ещё хоть немного, слегка остудила пыл. Я бы не удивилась, предъяви они мне обвинение в  “оскорблении должностного лица”.

Из кабинета выскочила, едва удержавшись, чтобы не хлопнуть дверью, а ведь хотелось… неимоверно. По лестнице я тоже сбежала резво, практически перепрыгивая через половину ступенек. Наверное, это была не самая лучшая идея, устраивать забег в стенах прокуратуры, но и остановиться я уже не могла. Во мне вдруг проснулся азарт, который подсказывал: “Беги”. Не могу сказать, что бежала именно от Павла, скорее уж это было желание сделать хоть что-нибудь в знак протеста.

Возле рамки металлоискателя путь мне преградил всё тот же сержант. И я уже приготовилась выпустить наружу все свои колючки, чтобы постоять за свободу, но парень неожиданно вежливо предупредил:

-Будьте аккуратны, там ступеньки крутые.

Прозвучало столь неожиданно, что я мигом притихла и пошла дальше едва ли не на цыпочках.

На улице оказалось нереально прекрасно, несмотря на то, что было жарко. Сразу захотелось постоять на крыльце и подышать полной грудью. Но позволить себе такой роскоши я не могла, ибо всё время мерещилось, что сейчас из кустов выпрыгнет Савицкий и заорёт: “Попалась!”. Глупая фантазия, знаю, но ни на что большее мой измученный ум просто был не способен. Поэтому в темпе вальса поскакала подальше от входа в прокуратуру, словно воришка, оглядываясь по сторонам. За угол заворачивала практически галопом, абсолютно не глядя на дорогу, что в свою очередь явилось моей фатальной ошибкой.

Удар пришёлся прямо в нос. Ну как удар… Просто Ксюша с разгона врезалась своим длинным носом во что-то твёрдое. Единственным утешением в данной ситуации было то, что “чем-то твёрдым” оказался нос гада-Савицкого. И даже то, что мне было больно, не испортило картину, в которой капитан схватился за своё лицо. Я, так или иначе, была отомщена, пусть и ценой собственной крови.

-Ну и какая оса тебя укусила?! - пробурчал он, потирая порядком покрасневший нос. Оставалось только надеяться на то, что мой выглядел всё-таки получше.

-У друга своего спроси!

Паша слегка завис, после чего громко расхохотался, правильно поняв, что меня так взбесило.

-Ты про Андрюху, что ли?! Судя по всему, миссию он провалил. Жив хоть? Или ты всё-таки пополнила количество трупов в своём послужном списке?

Шутку я не оценила. А чего я собственно ждала? Раскаяния? Извинений?

Попыталась обогнуть его, но Паша моментально среагировал, преградив мне путь. 

-Эй, да ладно тебе, что опять не так?

-И ты ещё спрашиваешь? По твоей милости я потеряла пять часов своей жизни!

-Ну не пять, а чуточку меньше, - попытался увильнуть мужчина, из-за чего пришлось подключить свой фирменный взгляд, после которого даже самый заправский двоечник понимал, что сейчас надо заткнуться. Этот же… не понял. Или же понял, но не захотел. - Допрос на полиграфе всегда занимает часа три-четыре. В том, что на него попала именно ты, я не виноват, честное слово, - даже руку поднял в клятвенном жесте. - Мы случайно на входе столкнулись.

-А дальше?

-А дальше уже я, каюсь. Думал, что успею приехать, но задержался. Поэтому попросил Андрея тебя немного придержать. Что собственно всеми силами и готов компенсировать. Так что полностью к вашим услугам.  

И в подтверждение своих слов расставил руки в стороны, будто бы открываясь передо мной. Нет, ну я, конечно же, уже давно поняла, что капитану по душе исполнять роль клоуна, но всё равно опешила, чем он и решил воспользоваться, сделав шаг вперёд в попытке меня обнять. Благо, что я успела шарахнуться в сторону, выставляя руки между нами и делая страшные глаза.

-Не смей!

-Да ладно тебе! Не чужие же люди.

-Как раз-то чужие, - продолжала отбиваться словами.

Савицкий тяжко вздохнул.

-Нет, Ксения Игоревна, всё-таки занудство в тебе ничем не искоренить.

Если он хотел меня разозлить, то у него ничего не вышло. Во-первых, я и так уже была на грани. А во-вторых, разумность во мне наконец-то взыграла. И подумала, что какого я вообще с ним спорю, видно же, что ни к чему здравому это не приведёт. 

-Училка, - развела руками, всем своим видом показывая, что ждать от меня большего не приходится. - А теперь пропусти, пожалуйста, я домой хочу.

-Давай, подвезу?

Мотнула головой.

Глава 8

Первый день отпуска в идеале должен был выглядеть так: спать до обеда и выбраться из постели только тогда, когда лежать под одеялом будет уже невмоготу. Как это ни печально, но других выдающихся идей у меня не было. Впрочем, этой тоже была не судьба исполниться.

Утро началось по привычке рано, поскольку кот не пожелал внимать моему вечернему инструктажу, проведённому накануне, что у меня отпуск, а значит можно спать долго. Как и было ему положено, Филя разбудил меня в семь, тоскливо подвывая под самым ухом. Ругаться было бесполезно, поэтому пришлось вставать и плестись на кухню кормить кота. Следующий раз меня разбудили в районе девяти, когда родители класса устроили бурные обсуждения в чате одного из мессенджеров. Бедный телефон только и успевал, что пищать и подпрыгивать, раздражая меня своим беспрерывным пиликаньем. Отчего-то я так и не научилась отключать на ночь звук. Ну а в десять я просто поняла, что больше валяться в постели… как минимум уже неинтересно, даже при наличии телефона, в котором можно тыкаться и читать книги. 

Филька, всё это время сидевший рядом и наблюдавший за моими терзаниями, радостно заорал, стоило мне оторвать голову от подушки, ещё бы, второй завтрак у нас никто не отменял.

Дальше день шёл по плану, и мне практически удавалось справляться с тревогой, которая накатывала на меня в ожидании сегодняшнего вечера.  

В обед заехала к маме, помогла справиться с десятью килограммами лесной ягоды, которой предстояло стать вареньем. Занятие было нудным, поэтому сознание само собой зацепилось за какой-то сериал, идущий по кухонному телевизору. Сюжет был традиционен… Она простая девушка из глубинки, скромная и трудолюбивая, а он, как обычно, обязательно миллионер, которого неизвестно как занесло в эту самую глубинку. Ну а дальше согласно шаблонам, любовь с первого взгляда и козни врагов в лице бывшей жены и лучшего друга, влюблённого в скромную и трудолюбивую. 

Вот есть такой тип любовных историй, про которые вроде как смотришь и всё про них понимаешь, а дождаться хэппиэнда в конце всё равно охота.

Дождалась. Но по итогу убежала из родительской квартиры сильно опаздывая. Дальше по плану было репетиторство в скромном количестве три человека на день, поэтому по городу пришлось передвигаться галопом, проклиная пробки, в которые я просто не могла не встрять.

В итоге к первому ребёнку я попала чуть ли не с получасовым опозданием. Спасибо, сотовым телефонам, с помощью которых удалось сгладить все проблемы с детьми и их родителями. Опаздывала я крайне редко, поэтому четвертовать меня никто не собирался.

Однако по последнему адресу я задерживалась больше чем на час. Заскочив по пути в магазин, я с самым виноватым видом нарисовалась на пороге дома девятилетней Сонечки. Её мама встретила меня ярко выраженным недовольством на лице. Пока я рассыпалась в миллионе извинений, она стояла, поджав свои идеально накрашенные губы. Хоть мне и не стали ничего высказывать, но желание пойти утопиться в ближайшем тазике отчётливо зародилось на периферии сознания. Мелкая Сонька стояла тут же, отчего-то тоже виновато понурив голову вниз. 

Наконец-то мы с девочкой остались вдвоем в её комнате за закрытой дверью, выдохнув с облегчением. Умела её мама создавать такую атмосферу недовольства в моменты гнева, когда  удавиться хотелось всем. 

-Сонь, что случилось? - не удержавшись, шёпотом спросила я.

-У мамы свидание сорвалось, - так же шёпотом ответила мне девочка.

-Ясно, - заключила я.

И это действительно всё объясняло. Всё то время, что я приходила в этот дом со своим английским, Сонина мама отчаянно желала выйти замуж. В ход обычно шёл весь женский арсенал, но будущий муж всё никак не желал находиться. В те дни, когда очередной кандидат срывался с крючка, в квартире повисало взрывоопасное настроение, где любая мелочь могла послужить поводом для скандала 

Значит, проблема была не в моём опоздании.

-Ладно, давай работать, - велела я Соньке, опасаясь, что её матушка в любой момент может прийти и проконтролировать учебный процесс.  

Несмотря ни на что, занятие прошло у нас достаточно интенсивно. Мы успели не только разобрать новую лексику, но ещё и попеть песенки и пару раз сыграть в "виселицу". Сонька, как всегда, была молодец и схватывала новые слова буквально на лету. К концу занятия она даже развеселилась и разулыбалась, за что и получила от меня шоколадный батончик, за которым я по пути к ним успела заскочить в магазин. 

Это был очередной вариант моей контрабанды, ибо сладкое в этом доме было под страшнейшим запретом. Нет, я понимаю, что нельзя лезть в чужой монастырь со своим уставом, но если бы у этого запрета был хоть один приличный повод. Ну, например, из-за здоровья или ещё каких-нибудь религиозных убеждений. Но нет же. В этом доме худели. ХУДЕЛИ. Да Соня в свои девять едва ли перевалила за двадцать килограмм, но её мама была глубоко убеждена, что фигура - залог счастливого замужества, вот, видимо, и готовила дочь заранее к тяжёлой правде бытия. 

Сонька осторожно жевала свой сникерс, пока я прислушивалась к происходящему за дверью. Наверное, я плохой педагог, но однажды наткнувшись на несчастные глаза удивительного василькового цвета в тот момент, когда сама пыталась схомячить конфету на одном из наших занятий, не смогла в следующий раз устоять перед своим порывом немного побаловать девочку.

Вот и выходило, что почти каждый конец нашего занятия превращался в шпионский триллер, когда Соня совершала страшнейшее из преступлений, а я в этот момент стояла на стрёме.

Глава 9

Решение остаться далось на удивление легко. Зато с установкой не кукситься и получать удовольствие от происходящего получалось тяжелее. Но я старалась, гоня из головы все свои подозрения и тревоги. В итоге, я же уже пришла сюда? Тогда что мне мешает просто насладиться вечером. И сделав приличное усилие над самой собой, отвернулась от фигуры капитана Савицкого, переключив своё внимание на тарелку с едой.

Мясо оказалось непростительно вкусным, я даже зажмурилась, ощущая восторги собственного желудка. Настроение резко поползло вверх, видимо, всё-таки голодная Ксюша - злая Ксюша. Поэтому когда Паша вернулся к столу, я уже вполне дружелюбно улыбалась. Оказалось, что зря. Теперь хмурым и злым был он, правда, особо этого не показывал, но иногда прорывалось. Спрашивать про “проблемы” было бессмысленно, и я просто выжидала, ковыряясь вилкой в овощах. Савицкий делал вид, что поглощён едой, а сам то и дело постукивал пальцами по столешнице и смотрел куда-то мимо меня. Вернее, смотрел он как раз на меня, но готова поклясться, что в эти моменты ничего толком не видел.

Разговор не клеился. Даже несмотря на все мои попытки придумать что-нибудь этакое. Всё как по закону подлости, я ведь только-только настроилась на то, чтобы не быть букой. А может быть, это сохранение энергии? Где кто-то обязан быть не в настроении.

Мы вяло переговаривались о чём-то, Паша в основном отвечал односложно да-нет, поэтому не было никакого сюрприза в том, что наш вечер забуксовал сам собой. Не то чтобы он и до этого фонтанировал положительными эмоциями, но в самом начале я хотя бы чувствовала, что моё присутствие имело хоть какое-то значение для Савицкого. 

-Я могу тебе чем-то помочь? - в итоге не смогла сохранить свою безучастность.

Паша резко оторвал голову от своей тарелки и во все глаза уставился на меня, как если бы до этого просто забыл про моё существование. Его взгляд с новой силой заскользил по моему лицу, и мне  начало казаться, что я практически чувствую его “прикосновения”.

-Нет, Ксюш, спасибо. Меня уже ничем не спасти, - слабо улыбнулся он. А потом натурально так тряхнул головой, словно выгоняя из неё все лишние мысли. Наверное, предложение о помощи что-то там всколыхнуло, потому что  неведомым усилием воли он заставил себя просветлеть и по итогу  предложить. - А пошли на фонтаны смотреть? Будем фантазировать, что нам по четырнадцать… и мы ещё ничегошеньки не знаем о бренности бытия.

Это прозвучало настолько бредово, что я, конечно же, не могла не согласиться. Павел заплатил по счёту, и мы неспешно двинулись по набережной в сторону центра. 

Наш город стоял на пересечении двух рек, поэтому мостов и дорожек вдоль берегов здесь хватало. Разговаривали осторожно, словно боясь зайти на непрошенную территорию и бродя вокруг друг друга “на носочках”.

-Что преподаёшь?

-Английский. 

-Я так и думал.

-Почему?

Коротко пожал плечами.

-Не знаю. Всё остальное какое-то… скучное по сравнению с тобой.

-А я?

-А ты смешная. Когда сама не замечаешь.

-А когда замечаю?

-Этого я ещё не понял, - смешно сморщил нос Савицкий.

Судя по всему, Пашу отпускало. Медленно и со скрипом, но у него словно плечи расправляться начали. Подмывало спросить о том, что же ему там сказали, но молчала, вместо этого находя множество других глупых вопросов. 

-А ты давно в полиции?

-Порой такое ощущение, что непозволительно долго…

-Настолько всё плохо?

-Всё… по-разному. 

На секунду мне захотелось схватить его за плечи и хорошенько встряхнуть, чтобы оживить, чтобы вернуть того наглого и беспардонного Савицкого, которого я знала, но, по крайней мере, в том хотя бы чувствовалось что-то живое, а не вот эта… безрадостная и унылая апатичность.

Мы дошли до одной из центральной площадей города, где предстояло решить, идти куда-то дальше или же просто разойтись по сторонам. Никто не озвучивал этого вслух, но ответ был очевиден. 

-Ну, я пойду, - заговорила я первая, нарушая неловкую тишину между нами. - Спасибо за прогулку.

-Ксюш… - начал Паша, а потом замолчал… То ли подбирая слова, то ли просто не зная, что мне сказать. - Ты извини, если что. Я как-то рассчитывал, что всё… иначе пройдёт.

-Всё… нормально, - по возможности сгладила я ситуацию, вежливо ему улыбнувшись. - До свидания, товарищ капитан.

Он хмыкнул, а я развернулась и медленно пошла через площадь в сторону своей остановки, запрещая оборачиваться назад и проверять, как там Савицкий.

На душе было грустно, будто какая-то часть его эмоционального груза неведомым образом переползла ко мне. И я, не желая углубляться в это всё, заставила себя сделать глубокий вдох и посмотреть по сторонам. Вокруг оказалось шумно, мир потихоньку наполнялся красками и звуками, врываясь в моё сознание.

Вокруг творилось что-то невообразимое. И самое смешное, что это начало доходить до меня только сейчас, когда сумела вынырнуть из своих мыслей.

Впечатлённая переменами, случившимися с Савицким от одного-единственного телефонного звонка, я не сразу смогла понять, что не так. Площадь перед театром всегда пользовалась популярностью у жителей нашего города, но сегодня народу вокруг было в разы больше обычного. Очень много молодёжи, преимущественно подростки в возрасте от четырнадцати до девятнадцати, из-за чего достаточно просторное место казалось мне до ужаса тесным. Всё время приходилось проталкиваться сквозь людскую толпу и уворачиваться от чьих-то локтей или неосторожных движений.

Глава 10

От меня воняло рыбой, что было не совсем логично, ведь вряд ли в городском фонтане водилась сия живность. 

Я поёрзала на лавке - сидеть было неудобно. Всё ещё мокрые шорты липли к телу, а сбежавшая с них вода лужицей скопилась у моих ног, в сандалиях хлюпало. Не менее мокрый Глеб сидел рядом и жался к моему боку - в отделении полиции было прохладно, к тому же наша лавка находилась под самым кондиционером.

Савицкий устроился здесь же, скрестив руки на груди и бросая на меня злобные взгляды. А ещё он молчал. К слову, очень красноречиво. Каждый раз, когда наши глаза встречались, во мне просыпалось отчаянное желание пойти и спрятаться в самый тёмный угол, чтобы меня ещё лет десять никто не смог отыскать.    

-Родители меня убьют, - очень по-детски проскулил Глебушка, после чего мне даже ругаться с ним расхотелось. Сочувственно погладила парня по коленке и как можно более мягко заметила:

-Уверена, что в результате они будут очень рады, что ты цел и невредим.

-Ха, - Паша подал голос впервые с тех самых пор, как нас забрали в служебной машине с площади. 

Я осторожно погладила ещё раз глебовскую коленку, после чего решилась на разговор с хмурым капитаном. Для этого пришлось чуть ближе придвинуться к дракону, который разве только что дым не выдыхал.

-Паш, сделай что-нибудь, - вкрадчивым шёпотом попросила я, на что тот, как всегда, хмыкнул.

-Предлагаешь не дожидаться его родителей и прибить эту бестолочь малолетнюю собственноручно?

Пусть Савицкий говорил так же не громко, но Глеб всё прекрасно понял и отодвинулся как можно дальше от нас, на самый край лавки, видимо, от греха подальше. 

-Прекрати! Ты его пугаешь! - возмутилась, всплеснув руками.

-Ну хоть что-то его пугает! - в тон мне отбивался Паша. - Хоть так. А то как в фонтан лезть с плакатиками - мы первые. А как ответственность…

-Я думаю, что он всё понял.

-Да ни черта он не понял!

Переговаривались мы еле слышно, отчего со стороны могло показаться, что мы очень импульсивно шипели друг на друга.  

-Паша, сделай хоть что-нибудь!

-Что?!

-Не знаю! Это ты в полиции работаешь, а не я!

-Предлагаешь начать размахивать ксивой во все стороны?

Я замялась, не до конца понимая, чего именно от него ожидаю. А потом сама же упрямо кивнула головой, мол да, предлагаю. Паша не оценил. Вернее, оценил и ему это совсем не понравилось. Он даже желваками заиграл.

-Ты хоть понимаешь, что со мной руководство сделает, если узнает, что я участвовал в несанкционированном митинге, да ещё и с плакатом “Долой мусорской беспредел”?!

Последнее замечание пришлось очень кстати, потому что художник сего шедевра открыл было рот, чтобы возразить, но, наткнувшись на наши кислые физиономии, тут же примолк, покраснев до самых кончиков ушей и проблеяв себе под нос: “Не, ну а чё...”.

-Молчи, - назидательно велел ему Павел. - Лучше молчи, иначе я тебе точно тут беспредел устрою. 

-Всё настолько серьёзно? - прижав пальцы к губам, вернулась я к нашим баранам.

-Хуже. Я бы на твоём месте пока помалкивал на тему кто ты и откуда, потому что вас, учителей, и за меньшее увольняют.

-Но ведь мы ничего не сделали!

-Ты это тёткам скажи, которые полуголыми фоткались.

-Никто не фоткался полуголыми. Там же купальники были.

-А вот лучше бы сфоткались, хоть какое-то удовольствие получили бы от ситуации…

И тяжко вздохнув, он зарылся своей пятернёй в волосы. А до меня наконец-то  начал доходить масштаб нашего бедствия.

Полчаса назад нас и толпу шумных тинейджеров доставили в ближайшее отделении полиции, где потихоньку начинали выяснять личности участников “милого” сабантуя. До нас очередь ещё не дошла, видимо, в приоритете всё-таки стояли несовершеннолетние, а Глебу, который всё время прятался за моё плечо, пока просто везло.

Впервые за всё время нашего пребывания здесь я задумалась о последствиях, которые реально могли аукнуться нам с Павлом. До этого во мне жила святая уверенность, что мы ничего не сделали, поэтому и волноваться нечего, но реакция Савицкого подсказывала, что я глубоко заблуждалась.    

-Паш, а что нам делать?

-Сидеть и ждать! 

-Чего?

-ЧУДА!?

И мы действительно сидели и ждали. Правда, не уверена, что именно чуда, на мой взгляд, у Савицкого был некий план, в который посвящать он меня не собирался. Он вообще, казалось, абстрагировался ото всего, откинув голову назад и прикрыв глаза.

Глеба заставили вызвонить родителей, а нам всё так же велели ждать. Количество “задержанных” начинало редеть, за многими приезжали родственники, каждый из которых считал своим долгом устроить публичную порку (то есть разбирательства) прямо на глазах присутствующих, видимо, чтобы никто не сомневался, что они занимаются должным воспитанием своих отпрысков.

Поэтому гам стоял такой, что у меня порядком разболелась голова.