По следам зверя. Зов крови

Глава 13

И вот настал день похорон мамы. Мы в Сайленте. Она лежит в гробу, сделанного под заказ из красного дерева, посередине зала. Я смотрела на нее с затуманенными от слез глазами и не могла отвести свой взгляд. Словно их приковали к телу мамы. Такое чувство, что она всего лишь спит.

— Мама! — надо позвать ее, и она проснется, улыбнется мне своей белоснежной улыбкой. На шее видны еле заметные швы. Визажисты хорошо потрудились, чтобы их не было видно. Чертов ублюдок, причинил ей невыносимую боль. Оставил глубокие раны на ее теле.

Вокруг полно людей, многих я даже не знаю — впервые вижу. Все они пришли проститься с мамой. Люди подходят ко мне произносят слова соболезнования и уходят, а кто-то приобнимет. Но их слова пролетают мимо моих ушей. Для меня перестал существовать мир. Моим миром была мама, жаль, что я раньше этого не понимала. И почему мы начинаем понимать и ценить, лишь тогда, когда теряем?

Многие задаются вопросом: что произошло, по какой причине погибла мама. Эйдан с Мелисой придумали маленькую ложь, чтобы не привлекать внимание. Это даже ложью не назовешь, скорей правдой, где присутствовала недоговоренность. Они сказали, что в лесу на нее напал зверь. А оно так и было, вот только они не назвали причину убийства. Они скрыли ото всех, что причиной смерти была Мелиса. Им поверили, потому что совсем недавно произошла подобная история. Каким-то зверем безжалостно была растерзана юная девушка, бывшая одноклассница Мелисы.

А мое столь долгое отсутствие объяснили тем, что я заболела и лежала в больнице. Но теперь выздоровела и буду жить у Мелисы. Да, физически я здорова, а душевно больна…

Не в том смысле, что психически, а душа моя болит, скорбит по матери…

Я ни с кем не разговаривала, сидела на стуле рядом с гробом мамы. Не хотела ее оставлять одну. Хотелось, как можно больше времени провести с ней, пока она не исчезнет из моей жизни навсегда. Оставив за собой одни воспоминания, которые буду душить меня на протяжении всей жизни. Я взяла ее холодную руку, как лед, сжала между ладонями. Снова по щекам потекли слезы отчаяния и бессилия. Я не готова с ней расстаться… Не готова…

— Мамочка, открой глаза, прошу тебя, — прошептала я, прижимая ее кисть к своей влажной от слез щеке. Но она молчала, ни один мускул не дрогнул на ее лице. — Мамочка, очнись! Не оставляй меня! — попросила ее чуть громче. Чем вызвала внимание людей, они начали на меня оборачиваться, покачивая головой, мол, девочка сходит с ума. Но мне все равно, что они подумают обо мне. Я должна вернуть маму, я должна ее разбудить. Она ведь не могла умереть — ей всего лишь тридцать восемь лет, даже сорока нет. Она сейчас проснется и проживет еще лет пятьдесят, как минимум. Увидит своих внуков, а может и правнуков. Мы будем сидеть с ней на лавочке, по вечерам попивая горячий шоколад, укутавшись в теплый плед. Она будет рассказывать мне разные легенды и мифы. А я буду смотреть на звездное небо, прижавшись к родному плечу. Буду мечтать о счастливом будущем рядом с мамой…

— Мамочка, я знаю, что ты меня слышишь… Мамочка, скажи мне, хоть что-нибудь! Не молчи! — молила ее, но она опять не отозвалась. Тогда я сорвалась на крик. — Мама, я знаю, что была не идеальной дочерью. Я обещаю, что исправлюсь, правда! Только не оставляй меня одну! Прошу! Мама, у меня же кроме тебя больше никого нет! — кто-то начал меня оттаскивать от нее. Я цеплялась обеими руками за крышку гроба. — Пустите меня! — прорычала я на того, кто посмел прикоснуться ко мне.

— Камилла, пойдем со мной. Я дам тебе успокоительное, ты сейчас не в себе, — проговорил до ужаса противный голос Мелисы. Я бы предпочла век не слышать ее голос. — Камилла, милая, прошу, успокойся… — просила она, но я одернула руку со всей силы и снова цеплялась за руку мамы. — Эйдан, где ты? Мне нужна твоя помощь! — прокричала она.

Откуда не возьмись, появился Эйдан. Он обвил одой рукой мою талию, другой же отцепил мою руку от маминой. Я пытаюсь вырваться, но мои попытки были тщетны. Он намного сильней меня.

— Мама, скажи им, чтоб они отпустили меня! Мама! — прокричала я, но она снова промолчала. Мне хотелось подойти к ней и потрясти за плечи, чтоб проснулась, наконец. Что же она так долго спит? Да еще так крепко. Давно бы пора проснуться. Я уже рыдала на взрыт.

— Камилла, успокойся! — в приказном тоне произнес Эйдан, вталкивая меня в мою комнату. Следом за нами зашла Мелиса и плотно прикрыла дверь. В руках она держала флакон с пустырником и стакан воды.

— Пусти меня! Я хочу к маме! — прорычала я на него. — Я должна ее разбудить. Вы не понимаете, они же ее живьем похоронят! — указываю на людей, находившихся у нас в доме.

— Камилла, сестренка, послушай меня… Нам всем сейчас тяжело… Но мама умерла, она не спит… — дрожащим голос промолвила Мелиса, приседая на колени передо мной. — Я знаю, тебе больно, так же, как и мне… Ты не хочешь верить, что мамы больше нет, но этим ты только усугубляешь ситуацию. Ты делаешь себе только хуже. Камилла, тебе нужно смириться с этим… — я кидаю на нее злобный взгляд. Кто виноват-то, разве не она сама? — Будет нелегко. Мы с Эйданом всегда будем рядом, чтобы не случилось… — утверждала она.

— Это ты во всем виновата! Я ненавижу тебя! Ненавижу! — проорала я, начиная истерить. — Почему вы не верите, что мама жива? — обращалась к ним. Слезы текли по щекам так, словно я стою под проливным дождем.

— Девочка моя, мамы больше нет, но она останется в наших сердцах. Теперь она на небе, рядом с папой… — прошептала она и крепко обняла меня. Мне становилось не по себе от ее слов. Да еще и прикосновения причиняют слишком много боли, не физической, а душевной. — И Камилла, мне жаль, что все так вышло, правда. Да, я виновата перед тобой, перед мамой… — наконец, призналась она. От этого моя злость только увеличилась. Я вырвалась из ее объятий и дала ей звонкую пощечину, которую она заслужила.

— Дрянь! — зло прошипела я, отряхивая воспламенившуюся ладонь. Мелиса ошарашенно смотрела на меня, приложив свою ладонь к покрасневшей щеке, ее рот слегка приоткрылся. Эйдан моментально оттащил меня от нее, чтобы я не ударила ее еще раз. Будь моя воля, я бы ее сейчас убила. Эйдан протолкнул меня в ванную.

— Ты поплатишься, Мелиса, за каждую мою слезинку! — пообещала ей, прежде чем передо мной закрылась дверь. — Пусти! — вновь зарычала я на Эйдана. Он включил прохладную воду в душе.

— Камилла, молчи! — грубо отозвался парень. Ну, конечно я же обидела его возлюбленную. Он поставил меня под струи прохладной воды, я завизжала, когда струи коснулись моего тела.

— Пусти, мне холодно! — кричала я, но вместо того, чтобы отпустить меня он заткнул мне рот своей ладонью. Другой же рукой продолжал держать меня под струями воды. Вскоре я перестала пытаться визжать и брыкаться. Мое тело продрогло до костей, зубы стучали. И только потом Эйдан отпустил меня. Я вышла из ванной, и поплелась к шкафу с одеждой, оставляя после себя мокрые следы на полу. В комнате Мелисы уже не было, видимо она вышла к людям. Наверно, опять наплела всякую чушь про меня.

— Переодевайся, приду через двадцать минут, чтоб была готова. И давай без глупостей!.. — сухо проговорил Эйдан. Я ничего не ответила, только шмыгнула носом. Он вышел из моей комнаты, слегка хлопнув дверью. Я вздрогнула. Медленно сняла с себя промокшую одежду, она вся прилипла к коже. Вытерлась полотенцем. Накинула на себя мягкий теплый банный халат и сползла на пол. Обхватив себя за колени, тихо заплакала…

Не знаю, сколько прошло времени. Мое тело все еще дрожало то ли от холода, то ли от нервов. Без стука в комнату кто-то вошел. Я и не соизволила поднять на этого человека свой взгляд.

— Камилла, что ты не поняла из того, что я тебе сказал ровно двадцать минут назад! — недовольно простонал Эйдан. Сейчас уже не было такой стали в его голосе. Я неуверенно взглянула на него. Он стоял оперевшись спиной на дверь и скрестив руки на груди. Я смотрела в одну точку, не знала, что ему ответить. — Камилла, поторопись, нам скоро выезжать… — предупредил меня Эйдан. Еще минуту просидев на полу, я со стоном встала. Отсидела свою пятую точку. Взяв свою одежду, повернулась к Эйдану.

— Может, выйдешь? — спросила его.

— Нет, — от его ответа неприятный холодок прошелся по спине. Моя челюсть кажись, коснулась пола, а сердце упало к ногам, совершив тройное сальто. Он ведь сейчас пошутил? Или нет? Страх невидимой рукой сжал мое горло, не давая свободно дышать…