По ту сторону объектива

Глава 6

Джекс

На обратном пути, купив Китайскую еду, я все никак не мог перестать думать о том, как же я прекрасно проводил время. Обычно я не открывал женщинам свое прошлое. Но мне было комфортно с Кейли. У нее такая невероятная аура, которая заставляла меня чувствовать, что я могу довериться ей. Это то, к чему я не привык с женщинами. Возможно, это потому, что она тоже работает в этой индустрии и понимает это или может дело в том, какой она человек.

Приехав туда сегодня, я хотел соблазнить ее и уже настроился на это. Но после того, как она сказала мне сколько сил потратила, чтобы оказаться там, где находилась сейчас и что это ее жизнь, я не смог сделать этого. Я не хотел стать причиной, по которой бы она потеряла свою мечту. Не поймите меня неправильно, от этого она не стала для меня менее привлекательной, а может даже наоборот, но я не сделаю этого. Я сделаю так, как хочет она, и мы будем друзьями, потому что я чувствую связь с ней.

Я заезжаю на парковку и беру китайскую еду с пассажирского сидения. Иду в здание и поднимаюсь по лестнице. Я очень редко езжу на лифтах, мне кажется, что он для лентяев. Она живет в прекрасном здании. Ее квартира невероятна, особенно студия. Я не ожидал увидеть такое офигенное место внутри квартиры. Она определенно усердно работала, чтобы привести ее в такое состояние. Что снова доказывало, насколько это важно для нее. Я стучу в дверь и вхожу. Она стоит на кухне и улыбается одной из своих искренних улыбок.

— Куда мне это поставить?

Она берет свой бокал вина и еще одно пиво для меня и проходит мимо.

— В столовой накрыто для ужина, так что мы можем поесть там. Большое тебе спасибо, Джекс. Мне очень неудобно. Лучше бы ты позволил мне заплатить.

Она смехотворна. Я знал, что это не свидание, но честно говоря, мне нравилось, что я купил для нее ужин. Ей не должно быть неудобно по этому поводу. Я ставлю сумку на стол и вынимаю контейнеры.

— Перестань уже. Я хотел это сделать, так что забудь об этом.

Она слегка смеется, качая головой, затем берет у меня сумку и ставит на пол перед тем, как сесть. Я сажусь напротив нее, где поставлена другая тарелка.

— Я взял курицу и брокколи, но тут еще полно всего, так что бери то, что нравится.

Мы оба наполняем свои тарелки и начинаем есть.

— О, Боже мой. Это очень вкусно. Где ты достал это?

Я проглатываю то, что у меня во рту и улыбаюсь ей.

— Я нашел новое место — Китайское Королевство (China Kingdom). Оно отсюда в десяти минутах. Они готовят очень вкусную еду. Мы с Блейком ели там несколько раз с тех пор, как оно открылось. Она стонет, когда откусывает еще, и мне надо сконцентрироваться на своей тарелке, потому что этот звук привлекает внимание моего члена, а это совершенно не то, что должно происходить.

— Они вскоре узнают и мое имя. Это очень вкусно. — Она смеется, когда отпивает вина. — Из-за сгоревшей еды ты так и не сказал мне женат ли твой брат. — Я натянуто улыбаюсь ей и выпиваю половину своего пива.

— Он был помолвлен, но однажды застукал ее и его лучшего друга, так что не стоит даже упоминать, что он прекратил отношения. Для него это было слишком тяжело. — Она опускает вилку, тянется через стол и берет мою руку. Черт, это прямо как впервые, когда я пожал ей руку. Чувствуется, словно ее место именно там.

— Мне жаль. Это должно быть ужасно для него и тебя. Ты же говорил мне насколько вы близки. — Она, правда, понимает меня. Я сжимаю ее руку.

— Он справился лучше, чем я. Потому что я бы выбил все дерьмо из его друга. Он позволил ему уйти из дома. Мне не нравится смотреть, как люди, которых я люблю, страдают. Так что да, это тоже для меня было тяжело. — Она убирает свою руку и возвращается к еде.

— Ты не упомянул своих родителей. Ты поддерживаешь с ними отношения?

Я чертовски ненавижу разговаривать о своих родителях. Они ничего не сделали для меня и Броди. Они всегда были слишком заняты и никогда не пытались поддерживать нас. Они хотели быть богатыми и сделали все возможное, чтобы это произошло. Моя мама пробовала себя в роли модели, а папа пытался играть. Они пробовали продавать недвижимость, перепродавали дома с аукционов и даже торговали наркотиками. Им всегда было наплевать на нас, ведь мы только забирали их деньги. Я не говорил с ними с выпускного из старшей школы. Броди разговаривает с ними от случая к случаю, а у меня не хватает сил, чтобы сказать ему, что это из-за того, что им нужны деньги. Они оба пытались связаться со мной после того, как я стал моделью, так что я сменил номер.

— Нет, у меня нет с ними отношений. Они эгоистичные ублюдки, у которых нет времени для своих собственных детей. Они токсичны. — Она посмотрела на меня и покачала головой.

— Черт, Джекс, мне жаль. Ты так много страдал. Я, правда, не знаю, что сказать. — Я кладу еще еды в тарелку и пожимаю плечами.

— Это просто дерьмо, с которым мне пришлось иметь дело. Я бы сказал, что это помогло мне стать тем, кто я есть сейчас. — И снова я говорю ей нечто, чем никогда не делюсь. Единственные люди, которые знают о моих родителях — это Броди и Блейк. — Что на счет тебя? Ты близка со своими родителями?

— Я никогда не встречала своего отца, но да, я близка со своей мамой. Она вдохновляет меня тем, что бросила все, чтобы воспитать Брейдена и меня. Дерьмо, прости. — Она смотрит на меня с болью, которая плещется в глазах.

— Кейли, не чувствуй себя виноватой за то, что у тебя прекрасная мама. Я бы никому не пожелал страдать, как я. Пожалуйста, расскажи мне о ней. — Она отодвигает тарелку и допивает вино.

— Она просто великолепная женщина. Она всегда ставила нас на первое место. Работала, не покладая рук, чтобы обеспечить нас, и поддерживала меня в моих мечтах, как и Брейден. Я не знаю, зашла бы я так далеко без поддержки и любви своей семьи. — Именно это она и заслуживает.

— Иметь поддержку семьи это прекрасно. Я счастлив, что у меня есть Броди и Блейк, хотя он и заноза в заднице. Он мне брат, как Броди. Я благодарен, что у меня есть их поддержка. — Она подтягивает ноги на стул и обвивает руки вокруг них.

— Блейк это просто нечто, но на самом деле он — классный парень. Говоря об этом, ты знал, что у них с Бринли сегодня ужин? — Я смеюсь, когда заканчиваю есть.

— Да, я знал это. Ты закончила? — Я точно не знаю, какой Бринли человек, но Блейк чертов игрок, так что я надеюсь это не запорет дружбу, которую мы тут стараемся построить.

Я выбью из него все дерьмо.

— Да, я уберу. Даже не думай об этом. Ты и так сделал достаточно для ужина, который предназначался тебе. — Она встает и забирает наши тарелки на кухню, а я закрываю контейнеры с едой.

Когда она возвращается, то ставит их все в сумку, в которой я их привез, и тоже относит на кухню. Я следую за ней с пустой банкой пива и ее винным бокалом.

— Ты возьмешь еду с собой домой, потому что здесь все испортится. Тут только я. — Я не могу представить себе жизнь с самим собой, кажется, что это одиноко.

— Почему ты живешь одна? Ты не захотела жить с Бринли? — Она смеется и запрыгивает на столешницу.

— Честно, меня это не волнует. Да, иногда действительно бывает одиноко, но я справляюсь. Мы с Бринли убили бы друг друга, если бы жили вместе. Она — мой лучший друг, но мы абсолютные противоположности. У меня свои убеждения, а у нее свои. Мы как раз недавно спорили об этом. — Я прислоняюсь к столешнице рядом с ней и скрещиваю руки, глядя на нее.

— И какие это убеждения? — Она заправляет волосы за ухо и улыбается.

— Я говорила тебе, что не встречаюсь и не сплю с моделями. Никогда не делала так, и никогда не буду. Она же наоборот. Это бесит меня, потому что я слишком хорошо знаю, как это может испортить карьеру. Я переживаю за нее. — Я подмигиваю ей и ухмыляюсь.

— Я бы соврал, сказав, что не делал этого. Хотя как ты говоришь, я видел, что это может сделать с карьерой, так что теперь осторожен. — Она натянуто мне улыбается, и я хочу к чертям провалиться сквозь землю. Почему, черт возьми, я рассказал ей это? Она однозначно теперь думает, что я какая-то модель-шлюха мужского пола. Это определенно не то впечатление, какое я хотел произвести.

— Я знаю, что это происходит. Я вижу это все время. Я не про это говорю. — Она поворачивает голову и смотрит мне прямо в глаза. — Ты знаешь, как говорят: «Не гадь там, где кормишься». Ну, именно так я чувствую по этому поводу. Я никогда этого не пойму, но как я и сказала, это мои убеждения. — Я смеюсь над ее аналогией. Ага, она думает, что я парень-шлюха и, если честно, я никак не могу это оспорить. Я спал со многими женщинами моделями или нет.

— Слушай, я не говорю, что горжусь тем, что сделал, но это случилось. Я не хочу, чтобы ты хуже обо мне думала из-за этого. — Она смотрит на пол и заправляет волосы за оба уха.

— Я не думаю о тебе хуже. А если честно, чтобы значило, если бы я думала? — Я ударяю рукой в грудь, привлекая ее внимание. Когда она посмотрела на меня, я драматично сжал грудь.

— Я — Джекс Берк. Торжественно клянусь никогда больше не спать с моделями, начиная с настоящего момента. — Она смеется, чего я и добивался. Даже несмотря на то, что по ее мнению я ее обманываю, я собираюсь прекратить это. Ее точка зрения обоснована. Не говоря уже о том, что я хочу заслужить ее полное уважение. — Даже, если тебя это не волнует, это значимо. — Словно я не могу остановить себя и продолжаю говорить правду, когда дело доходит до нее, но для меня это много значит. Я не могу объяснить это. Ради всего святого, я только встретил ее.

— Ты уверен, что спишь с моделями, потому что это своего рода банально? — Мы оба взрываемся смехом, и она начинает зевать.

— Да, я банальный, но женщинам это нравится. — Я снова подмигиваю ей, отталкиваюсь от столешницы и кладу руку на ее колено. — Уже поздно, а мне надо завтра рано вставать, так что мне пора. — Она спрыгивает со столешницы и поднимает сумку с китайской едой.

— Не забудь вот это.

Я забираю ее, и мы оба неловко стоим, не зная, что делать дальше.

— К черту.

Я кладу еду на пол и обвиваю руки вокруг нее. Она делает тоже самое, и мы держим друг друга. Святое дерьмо, я не хочу отпускать ее. Она ощущается так чертовски невероятно в моих руках. Ее запах такой опьяняющий, а ее маленькое тело чувствуется так, словно сделано для меня. Какого черта здесь происходит?

До того, как я могу спросить, она слишком быстро отстраняется и улыбается мне.

— Я, правда, великолепно провела время сегодня, Джекс. Было прекрасно узнать тебя поближе.

Дерьмо, она понятия не имеет, что делает со мной.

— Я тоже прекрасно провел время. Спасибо за приглашение. Как на счет того, чтобы в следующий раз ты позволила мне приготовить для тебя ужин в моей квартире. — Она поднимает брови, и я смеюсь, поднимая руки вверх.

— Как друзья, Кейли. Просто, как друзья. — Она улыбается и кивает.

— Я, правда, была бы рада. — Я поднимаю сумку с едой и иду к двери, зная, что мне надо выбраться отсюда, перед тем как я скажу ей, что хотел бы изучить ее тело сегодня вечером. — Спасибо за ужин. — Я открываю дверь и поворачиваюсь, чтобы встретиться с ней лицом к лицу, пока стою в проходе.

— Кейли, мне было приятно. — Она улыбается, и мы желаем спокойной ночи. Пока я иду по коридору, то бормочу себе: — Черт, как же мне было приятно.

Прошло две недели после моего ужина с Кейли. С тех пор мы разговаривали или переписывались каждый день. Она быстро стала одной из тех людей, с которыми я любил поболтать. Например, прямо сейчас я на обеденном перерыве в пиццерии. Но вместо болтовни с парнями, я сижу на конце стола с дебильной улыбкой на лице и пишу Кейли, как чертов подросток. Она готовится к съемкам, рассказывая мне свои идеи. Она, правда, одна из самых невероятно одаренных фотографов. Она отправила несколько фотографий с пляжных съемок, и, святое дерьмо, они захватывают дух.

— Эй, кретин, хочешь присоединиться к нам или ты слишком занят, флиртуя не с той лошадкой. — Я даже не смотрю на Блейка, просто показываю ему средний палец, пока заканчиваю писать сообщение. Ему не стоит знать, что мы прощались. Как только оно отправлено, я смотрю на него.

— Что я пропустил? — Он кидает в меня картошку, и я смеюсь.

— Я знаю, что она тебе действительно нравится. Но ты сам мне сказал, что ничего не может получиться, так в чем смысл? — Я кидаю на него злобный взгляд.

— В чем смысл? Мы друзья, кретин. Просто друзья. — Он закатывает глаза и некоторые парни, с которыми мы работаем, продолжают переводить взгляд с меня на него.

— Ты продолжаешь так говорить. — Он прав, я продолжаю, но в основном не это я постоянно напоминаю себе.

Мы заканчиваем ланч и возвращаемся на работу. Когда эта работа закончится, я не буду по ней сожалеть. Владельцы, как ветка заноз в заднице, всегда меняют решение одно на другое. Я двигал стену уже трижды, потому что она была на неправильном месте. Мы возвращаемся к работе и нам везет, что этот день закончился без их визита. Я чищу инструменты, когда подходит Броди.

— Джекс, хочешь поужинать сегодня? — Я закидываю молоток в ящик для инструментов и закрываю его.

— Ага, звучит хорошо. Куда хочешь пойти? — Я поднимаю ящик, он следует за мной на выход из дома и закрывает дверь позади нас.

— Что на счет закусочной? — Я должен был знать. Он не признается в этом, но я думаю, ему там понравилась одна из официанток. В этом месяце мы ели там не менее десяти раз.

— Отлично. Перед этим мне надо сходить в зал и помыться. Хочешь пойти со мной? — В течение минуты я думаю, что он может на самом деле пойти, но потом он смеется.

— Неа. Позвони мне, когда будешь готов. Конечно же, приводи Блейка. Нам не нужно, чтобы он плакал, что его не пригласили.

— Иди к черту, Броди. Может быть, я не хочу идти сегодня. Может быть, у меня есть планы. Может быть, у меня свидание. — Я смотрю на него с усмешкой.

— У тебя сегодня есть планы, Блейк? — Он вздыхает и прислоняется к моей машине.

— Нет. Увидимся там. — Я стараюсь сдержать смех, когда кладу ящик с инструментами в багажник.

— Давай убираться отсюда и начнем выходные. Броди, я позвоню тебе, когда мы будем готовы и встретимся прямо там. — Он соглашается и идет в сторону своего грузовика. Мы с Блейком забираемся в мою машину и едем домой, чтобы переодеться перед залом.

— Сколько еще подходов собираешься сделать, Джекс? — Черт. Блейк стоит надо мной, пока я поднимаю штангу над головой в двадцатый раз. Обычно я не делаю столько подходов с 250 фунтами (примерно 113 кг), но у меня внутри еле сдерживаемое сексуальное напряжение, которое я стараюсь отработать. Я столько наблюдал, как все эти сексуальные женщины тренируются в своих обтягивающих штанах и спортивных лифчиках, что это сделало меня чертовски возбужденным.

Головой я понимаю, что мне не стоит испытывать вину, ведь мы с Кейли не больше, чем друзья. Но я испытываю, и это бесит меня. Я так сильно хочу Кейли, но я не уверен, что когда-либо добьюсь ее. Я хочу ее так сильно, что могу почувствовать это, но я не могу, черт возьми, получить ее. Вот, в каком положении я сейчас нахожусь.

Я, наконец, кладу штангу вниз после тридцати подходов и вытираю пот с лица футболкой.

Блейк уходит, качая головой, и я выдыхаю. Даже мой лучший друг думает, что я похож на киску. Я подхожу к беговой дорожке, думая, что мог бы побегать, пока Блейк поднимает гантели. Я запрыгиваю, устанавливаю скорость и начинаю бежать. Я ни разу не замедляюсь. Я сохраняю шаг все время, надеясь, что смогу заставить тело болеть, отвлекая мое внимание. Блейк подходит, встает рядом со мной и смеется. Я показываю ему фак и снижаю скорость до медленной прогулки, перед тем как сойти.

— Готов уходить отсюда? Броди уже, скорее всего, выпрыгивает из штанов.

— Я готов, брат.

— Уверен что ты готов? Сегодня ты, правда, чертовски усердно занимался. Хочешь о чем-нибудь поговорить? — Я снова вытираю пот и усмехаюсь ему.

— Неа. Я в порядке. Пойдем.

Мы с Блейком встречаем Броди в закусочной после того, как сходили домой и помылись. Мне было его жаль, потому что у официантки, которую он высматривал, был выходной день. Мы оба сидели там, как две жалкие задницы, и Блейк не упустил шанс поглумиться над нами по этому поводу. В конечном итоге мы закончили ранней ночью, и последние два часа я беспокойно лежал в кровати. Я пытался заснуть, но тренировка в зале возымела противоположный эффект от желаемого. Я скидываю одеяло, иду на кухню, хватаю сигареты и иду наружу. Я поджигаю одну и откидываюсь на стуле. Мой телефон звонит как раз, когда я собираюсь потушить сигарету, и я беру его с колен. Я смотрю и вижу, что это Кейли. Мое сердце стучит в груди от восторга и беспокойства.

— Привет? — Слышу я ее хихиканье и усмехаюсь от этого звука.

— Джекс! Поверить не могу, что ты ответил. Почему ты не спишь? — Я могу сказать, что она пьяная, так как она слишком громко говорит, и ее слова немного сливаются.

— Я не мог заснуть. Что случилось? Ты в порядке? — Она снова хихикает, и от этого звука мой член стал тверже.

— Я только что вернулась домой из Экстази и подумала о тебе, но не в том смысле, в котором должна. Ты знаешь, что я имею в виду? Я понимаю, что мы знаем друг друга недолго, но я не могу остановить то, что меня влечет к тебе. Иногда, когда мы зависаем вместе, мне приходится мастурбировать. — Я сажусь прямо с широко открытыми глазами.

Святое дерьмо, она хочет меня. Одна мысль о ней, мастурбирующей, заставляет мой член болезненно напрячься.

— Что ты говоришь, Кейли? — Мне нужна еще одна сигарета, чтобы справиться с этим.

— Я говорю, что трогаю себя, желая, чтобы это был ты.

Ох, вы должно быть, черт возьми, издеваетесь надо мной?

Почему к чертям это происходит, когда она так сильно пьяна? Это тот вид дерьма, которое я хочу услышать от нее трезвой.

— Джекс, я знаю, что я не права. У меня не должно быть таких мыслей. Иногда я думаю, что мы не должны быть друзьями, если я позволю чему-нибудь случиться? — Я закрываю глаза, желая именно этого.

— Кейли, ты, правда, думаешь, что это будет так плохо? — Она молчит минуту, и я проверяю там ли она еще.

— Да, это будет плохо, но, вероятно, правда чертовски хороша. — Она смеется так сильно, что фыркает. — Ты понял? — Я усмехаюсь и вытаскиваю сигарету.

— Я понял. — Она начинает стонать, но не в возбужденном смысле. А в смысле «меня сейчас стошнит». — Кейли, ты в порядке? — Она стонет еще пару раз, перед тем как затихает.

— Вот дерьмо, я выпила так много? Я думаю, что если открою глаза, то меня стошнит. Черт, почему я одна? Я отталкиваю всех и посмотри, куда меня это завело. Пьяная, больная и одинокая. — Она бормочет себе, вероятно, абсолютно забыв, что она на телефоне со мной. Она начинает плакать, и мое сердце разрывается. Я встаю и иду обратно в дом с телефоном у уха. Сейчас она не должна быть одна. Я вышибу чертову дверь, если придется. — Я так чертовски запуталась. Вот дерьмо.

Это последняя вещь, которую я слышу перед тем, как хлопнуть дверью. Я надеваю пару джинсов и футболку, беру кошелек и ключи, и выхожу за дверь.

Удачно, что она живет в пятнадцати минутах от меня. Я подъезжаю и быстро захожу в здание, переступая две ступеньки за шаг. Когда я добираюсь до двери, то сначала пробую ручку, и, сукин сын, она не заперта. Я знаю, что она напилась, но она живет одна. Господи, она должна быть более осторожна. Кто угодно мог войти, прямо как я. Я кидаю ключи на столешницу и иду в ванную, где она находится по моим предположениям. Я вижу легкий свет, бьющий снизу из-под двери, так что я слегка стучу. Когда она ничего не говорит, я приоткрываю дверь и просовываю туда голову. И там, на полу ванной лежит самая красивая женщина, которую я когда-либо видел даже с всклокоченными волосами и с чем-то прилипшим к ее потному лицу. Одна рука держит туалет, а другая под ее лицом. Ее платье задралось, показывая ее трусики. Я знаю, что меня не должно возбуждать видеть столько ее открытого тела, но мое сердце слишком занято, дико стуча, пока я думаю, что мне нужно позаботиться о ней. Я никогда ни о ком так не заботился, но меня тянет к ней. Я хочу сделать это.

Я вхожу в ванную, сажусь на корточки и убираю волосы с ее лица. Я выдыхаю, подготавливая нервную систему к тому, чтобы держать ее в своих руках. Кладу руки под нее и мягко поднимаю. Она даже не двигается, так как потеряла сознание. Я отношу ее в спальню и кладу на кровать. Осматриваю комнату на наличие того, во что я мог бы ее переодеть, потому что ее платье воняет рвотой. Я вижу банный халат, висящий на обратной стороне двери, и соображаю, что придется сделать. К счастью, на ее платье есть пуговицы, так что мне не придется волноваться о том, чтобы снимать его через голову. Я медленно расстегиваю каждую пуговицу, пока оно не падает. Я осторожно вытаскиваю ее руки и выдергиваю его из-под нее, бросая на пол. И вот, я смотрю на нее в лифчике и трусиках. Я позволяю глазам впитывать каждый дюйм ее тела, запечатляя его в памяти. Я вижу две татуировки, что заставляет меня улыбнуться. Губы рядом с ее трусиками выглядят как чертово приглашение, а надпись на ее боку идеальна. Это заставляет меня осознать, что то, что я хочу сделать абсолютно ненормально. Она бы приняла меня за больного, если бы узнала, что я разглядываю ее прямо сейчас. Я засовываю одну ее руку в халат, заворачиваю ее и вставляю вторую. Я завязываю его и улыбаюсь себе от того, что не разбудил ее.

Я возвращаюсь в ванную и ищу мочалку. Когда, наконец, нахожу одну, то смачиваю ее водой и несу обратно в спальню. Я вытираю ее рот, чтобы убедиться, что он чист от рвоты, а потом смываю макияж с ее лица. Как только я убежден, что она вымыта, то откидываю покрывала и кладу ее туда. Я иду на поиск ибупрофена и воды, потому что когда она проснется завтра, они ей понадобятся. После того, как я нахожу их, иду обратно, чтобы поставить их на ночной столик. На всякий случай рядом с ней я ставлю мусорное ведро, снимаю обувь, забираюсь на кровать поверх покрывал и прислоняюсь спиной к изголовью кровати. Остаток ночи, когда она стонет, я хватаюсь за ее живот. Я глажу ее волосы, пока она беспокойно мечется в кровати. Когда она успокаивается, я осматриваю ее хрупкое тело, желая держать ее в своих руках.