По вашему желанию

Вот это праздник

Как насторожившийся кролик, королева внезапно навострила уши. Ей показалось, что она что-то слышит. Богохульство — самая простая магическая формула. Мордайкен?

М-м-м-м. В этот час барон должен быть еще в дороге. Она чувствует, как он приближается, и это не предвещает ему ничего хорошего.

Мордайкен в полной красе показал свою неспособность. Как, впрочем, и все его слуги, да и подавляющее большинство жителей города. Но это еще не столь большая печаль. Скорее помеха. Ничего особо страшного в случившемся нет.

Держа в руке бокал с шампанским, Ее Величество вернулась в зал для балов, чтобы продолжить наслаждаться царившим там зрелищем. Большинство присутствующих были голыми, а остальные еще не считали себя настолько пьяными. Королева настояла на том, чтобы спиртное доставили из расчета шесть бутылок на душу, а заодно приказала всем кавалерам явиться в галстуках или, в крайнем случае, в галстуках-бабочках (это уж на их собственное усмотрение), а всем дамам надеть туфли на каблуке. В конце концов, это ведь ее юбилей, не так ли? Ей и решать, как его праздновать. Ньюдону просто необходима хотя бы одна женщина с головой, в этом нет никакого сомнения. Женщина, которая сможет взять в свои руки решение хотя бы части проблем города.

Как только было объявлено об организации праздничного вечера в зале для балов (а сейчас действо уже переместилось и в примыкающие помещения), большинство королевских сановников, парламентариев, министров и других государственных деятелей вежливо отклонили приглашение, ссылаясь на какие-то мало понятные причины. На самом деле, вечер, выбранный королевой для празднования своего юбилея, был тем самым вечером, в который они все договорились собраться (эта договоренность с самого начала хранилась в глубокой тайне), чтобы обсудить сложившуюся ситуацию (говорящие о ней в большинстве случаев использовали прилагательное «катастрофичная») и поддержать государственный переворот, казавшийся неизбежным.

Некоторые парламентарии испугались и приняли свои пригласительные билеты.

Остальные удостоили пригласительные билеты всего лишь беглого взгляда.

Это уже не смешно, это трагично.

Ситуация чудовищно ухудшилась всего лишь за несколько дней. Мышление Ее Величества, столь активно проявляемое ею в последнее время, не позволяло государственным службам выполнять свои функции. Но вся проблема состояла в том, чтобы доходчиво объяснить это королеве.

Надо еще учесть, что Парламент в данной ситуации не представлял собой единого фронта. Ультра предложили установить военную республику: они объявили, что согласны взять на себя решение всех «технических» вопросов этой проблемы, а в чем именно заключаются вопросы, они уточнять не стали. Умеренные, которых оказалось на этот раз меньше, чем обычно, были готовы рискнуть и объявили себя защитниками демократии, но они говорили о том, что сначала надо «понять желания населения», а уж потом думать о новом правительстве. При обсуждении вопросов умеренные очень любили театральность и игру на публику, а их любовь к метафорам уже начала действовать всем на нервы.

Понять желания населения, смеялись консерваторы. Вы что, издеваетесь? И выстраивались в стороне от своих коллег.

Но пока проблема никуда не девалась. Как низвергнуть правительницу весом в четыреста фунтов, да еще и склонную к увеличению веса?

Занятые поиском решения такой щекотливой проблемы, парламентарии были слегка удивлены, когда личная гвардия Ее величества, за несколько часов до назначенного времени, явилась в Парламент и начала отбирать избранников, чтобы силой увести их в Броад-ин-Гхам. Некоторые попытались отбиться. Этих пришлось оглушать и выносить из учреждения на руках. С взбрыкнувшими государственными мужами обошлись примерно таким же способом, то же самое выпало на долю и некоторых чиновников, которых забрали просто для счета. Короче говоря, почти все они достаточно быстро пришли к выводу, что лучше сотрудничать добровольно.

Ровно в десять часов, когда снег на улице валил большими хлопьями, все собрались во дворце в зале для балов. И когда появилась Ее Величество личной персоной — груди в воздухе, а в руке бокал с шампанским; гости поняли, что праздник, на который их пригласили, будет совсем не таким обычным, как они ожидали.

К одиннадцати часам большинство гостей оказались уже пьяны. Те, кто по своей воле не хотел много пить, были еще пьяней, чем остальные: их поили силой. Организацию бала продумали до мелочей. Сводный оркестр подбирался с максимально возможной хаотичностью: медные духовые инструменты и цимбалы, дудочки и барабаны, плюс пара певцов, все это одновременно находилось на сцене и исполняло странную смесь, состоящую из польки, вальса и других танцев, которым еще никто не сумел подыскать название.

Гостям было предложено раздеться догола и отбросить в сторону все социальные условности. Некоторые ловеласы воспользовались этим, чтобы от души развлечься со своими старыми любовницами. Их супруги в это время удовлетворяли свой неожиданно разыгравшийся сексуальный аппетит с конюхами и прочей дворовой прислугой. Эльфы с карликами. Люди с эльфами. Карлики с женщинами. Любые комбинации казались возможными, все пахло серой и било вулканом; и обитые красным шелком большие диваны, равно как и обтянутые звериными шкурами маленькие скамеечки в небольших комнатках, быстро нашли себе применение.

В глубине своих душ гости Ее Величества, несомненно, ужасались, но, по крайней мере, в их жизни еще никогда не бывало таких волнующих, таких свободных часов.

Запреты разлетались как кегли. Голые мужчины и женщины, которые даже не были знакомы между собой, вдруг обнаруживали, что уже находятся друг у друга в объятиях — царапающиеся, кусающиеся, вспотевшие, кряхтящие и стонущие от удовольствия они с удивлением замечали, что всякое понятие чести отброшено, стыд забыт.

Сама королева, казалось, тоже получала большое удовольствие от своих фантазий.

Три мальчика из конюшни по очереди удовлетворяли ее желание и, похоже, были на исходе сил. Шампанское лилось рекой. Новые бутылки появлялись словно по мановению волшебной палочки. Взмокшие от пота тела обильно поливали шампанским и при этом с их стороны раздавался смех и всевозможные выкрики.

— Да это настоящий ад, — заметил кто-то.

Ее Величество услышала реплику, широко улыбнулась и даже приподняла голову, чтобы рассмотреть лакея, который изо всех сил трудился между ее непомерных бедер.

Повсюду раздавались непристойности: оркестр начал играть музыкальные фразы задом наперед, а изумленный хор при этом запел пошлые куплеты. Жены министров пытались построить пирамиду из человеческих тел и потерпели неудачу; без каких-либо целей в зал были впущены мокрые собаки; кое-где возникли импровизированные дуэли, которые закончились морем крови, а оторванные при этом члены ходили по рукам самозваных экспертов для подробного изучения. Но никто из пострадавших так и не смог умереть. Карлики парламентарии оторвали большие куски красной бархатной обивки от стен и нарядились фантомами; кто-то организовал конкурс по поеданию жирных блюд, в котором победительницей оказалась одна из мокрых собак; были произведены несколько выстрелов из демонических пистолетов, и крохотные существа с визгом в растерянности носились от стены к стене, пока, в конце концов, не упали, почти потеряв дыхание.

Все это так блестяще удалось потому, что действительно открылись двери Преисподней. При этом надо учесть, что настоящие демоны получили наказ никого не забирать к себе по обвинению в дебоше, хотя эта функция тоже входила в их обязанности.

Ее Величество просто сияла от удовольствия.

Переходя от группы к группе с добродушным видом и отпуская шутки, она расточала щедрости, поздравляла своих министров с проявлением необычного рвения, подбадривала одних и давала советы другим, поила всех шампанским и смеялась при этом от всей души так, что ее необъятная грудь ходила ходуном.

— Продолжай в том же духе, Рубблин.

— Спасибо, Ваше Величество.

— А это наш Назрам! Скажите-ка, какой старый святоша!

— Ваше Величество слишком добры.

После трех часов, уже в половине четвертого, празднование приобрело установившийся ритм. Большинство парламентариев находились в приподнятом настроении и с трудом могли бы выговорить собственное имя, а уж о том, как зовут их жен, и есть ли таковые у них вообще, они и вовсе забыли. Обмен мнениями шел полным ходом.

— Черт подери, какой праздник! А где Тристрам? Шампанское еще осталось?

— Шампанское остается всегда. В любом случае.

— Эй, это не твоя там женушка, та, что снизу?

— Иди ты подальше…

Впрочем…

— Я лизал груди королевы! Я лизал груди королевы.

— И ты тоже? Поздравляю, старик.

— Итак, как я вам уже говорил, размеры налогообложения… нет, мадемуазель, пожалуйста, вы разве не видите, что я разговариваю… в конце концов дефицит бюджета рискует… подождите пять минут… мадемуазель, могу я вас попросить… о-о-ох!

— Дорогой! Куда это ты подевался?

— Посмотри вон на того типа с тремя эльфессами. Тебе не кажется, что он уж как-то очень странно напоминает секретаря ультра?

— Все в порядке: это именно он и есть.

— Во дает! Но что он там делает?

Или еще…

— Раз уж это ты, так, может быть, тебя и послать нельзя?

— Извините, не вы ли и есть тот карлик?

— Ради святой крови… ик.

— Эй! Вы только посмотрите, кто к нам пришел!

— Вот и он наконец! Мордайкен!

Несколько парламентариев нашли в себе силы, чтобы повернуться.

Барон, нахлобучив свою черную шляпу, решительным шагом пересекал зал для балов. Его сапоги были перепачканы грязью, а лицо озабочено. Он направился прямо к королеве, опускавшейся в середину кучи раздвинутых бедер и окруженной двумя слугами, у которых был явно изможденный вид.

— Неужто? — воскликнула она, завидев приближение своего верного слуги. — Я совсем забыла послать вам приглашение. Очень сожалею.

Барон огляделся. Картина была довольно апокалиптичной. Это ему напоминало милые семейные вечера, только… только размах этого празднования превышал семейные вечеринки раз в десять.

— Я пришел сюда не за этим, Ваше Величество.

Королева одарила его улыбкой и приподнялась на одном локте.

— Нет?

Мордайкен кинул вопросительный взгляд в сторону двух слуг, которые демонстративно уснули на полу. Королева посмотрела в ту же сторону: один из слуг, так и не просыпаясь, завертелся на паркете.

— Говорите без стеснения, — сурово приказала она.

Барон прочистил горло.

— Мы захватили Магию, Ваше Величество.

— Она в котле?

Мордайкен кивнул головой.

— И Природу тоже, Ваше Величество.

— Великолепно, — простонала королева и, закрыв глаза, перевернулась на спину. — А теперь объясни мне, что происходит со Смертью.

Барон проглотил набежавшую слюну.

— Она… она от нас ускользнула, Ваше Величество. Слишком быстро и неожиданно.

На самом деле, звездная жидкость…

— Замолчи, — отрезала королева, не удостоив его даже и взгляда. — Мне совершенно наплевать на то, что у тебя там произошло. Где она на данный момент? Это-то ты хоть знаешь?

— Ну, еще нет, Ваше Величество, но в основном, если мы узнаем… в конце концов, у меня есть идея… один из моих зомби разговаривал с…

— Как?

— Что как?

— Как ты собираешься ее найти?

— Я… это дело лишь нескольких часов, Ваше Величество. Еще надо подождать всего лишь несколько часов.

Королева тяжело вздохнула и с явным усилием поднялась.

— Это долго, Мордайкен. Слишком долго.

— Я очень сожалею, Ваше Величество. Но с другой стороны, мы уже имеем двоих из Трех Матерей, и…

— Ты, Мордайкен, никуда не годен. А как похититель вообще ничего не стоишь. Я даже не знаю, на что такой слуга может быть годен. Сдается мне, что в тебе от рождения заложена посредственность.

— Ваше Величество слишком добры.

Нахмурив лоб, королева подняла свою правую грудь и отпустила ее только после внимательного изучения.

— Этот тип, в которого вселилась Смерть, он…

— Джон Мун. На самом деле, Смерть больше не…

— Это не важно. Где он живет?

— В Челси, Ваше Величество. На Финнеган-роад, в доме номер тридцать три.

Королева устало махнула рукой в сторону Мордайкена.

— Иди к себе и жди дальнейших инструкций.

— Ваше Величество?

— Я сама займусь этим Джоном Муном, придурок.

— Как прикажете, Ваше Величество.

— В конце концов, я все же королева.

— Да, Ваше Величество.

— Прекрати по поводу и без повода говорить Ваше Величество, болван. И исчезни с моих глаз.

Барон даже не моргнул глазом. В каком-то смысле он испытывал даже облегчение.

— Теперь ты! — приказала королева, схватив за волосы второго слугу, который в этот момент отдыхал на подушке. — Займись-ка своей королевой.

Слуга, совершенно растерявшись, широко раскрыл глаза. Он смотрел по сторонам и глупо улыбался. Барон продолжал стоять.

— Ты еще здесь? — удивилась королева, в то время, как очнувшийся слуга скользнул между ее необъятных бедер. — Тебе же было велено исчезнуть! Я сама займусь этим проклятым Джоном Муном. Ты уже доказал, что не способен справиться с ним.

Барон поклонился и развернулся на каблуках.

— Жалкое ничтожество, — проворчала королева вновь откидываясь на подушки. — Если так пойдет дальше, то можно не сомневаться, что я подыщу подходящее место для него в аду.

Она с недовольством залепила подзатыльник своему слуге.

— А ты занимайся делом.