По заданию преступного синдиката

Глава 6

На узкой улочке Сен-Пер выезд серого «бентли» всегда был примечательным событием. Для этого требовался целый церемониал, который исключал незаметность.

Сначала через настежь распахнутые ворота выходила Мария, надевавшая по этому случаю свой белоснежный передник, доходила до тротуара и ожидала замедления потока автомобилей, затем, считая момент подходящим, она осмеливалась выйти на середину шоссе и, вооружившись самой обворожительной улыбкой, делала машинам знак остановиться.

Тогда на тротуаре по обе стороны ворот скапливались любопытные пешеходы, бросавшие завистливые или враждебные взгляды на вымощенный двор и элегантный фасад особняка.

Всякий раз кто-нибудь восхищенно присвистывал, завидя импозантный серый «бентли», свежевымытый и сверкающий.

Затем Мария, повернувшись к «бентли», давала знак шоферу выезжать.

С едва уловимым шумом мотора автомобиль грациозно вливался в поток машин. Горничной оставалось только вернуться во двор и закрыть ворота, с презрением игнорируя вопросы любопытных.

Но исключительно в этот день — и потому, что она получила такой приказ, — Мария оказалась красноречивой.

Провожая взглядом машину с Патриком в безупречно белой ливрее за рулем, увозившую Веронику и Франсуа в Орли, Мария ответила няне, спросившей у нее, была ли восхитительная блондинка в светлой норковой шубе кинозвездой:

— Нет, это мадам Мюрэ. Она слепа, бедняжка!

Зеваки зашептались. Неизбежный уличный философ изрек, что чертовски верно сказано: не в деньгах счастье, действительно так, дорогая мадам, и все разошлись по своим делам,

На заднем сиденье «бентли» Вероника ворчала:

— Я задыхаюсь под этим париком.

Франсуа, явно намереваясь загладить свою вину, предложил:

— Может быть, мне опустить стекло или увеличить мощность кондиционера?

— Не надо, — ответила она недовольным тоном.

Она приподняла на мгновение свои черные очки и вновь опустила их со вздохом на нос. Она однозначно решила заставить своего любовника заплатить — и очень дорого — за его маленькое развлечение с Кристиной. К сожалению, Франсуа, по-видимому, не осознавал серьезности своего положения и выдерживал ее нападки с ироничным спокойствием.

Тогда Вероника уставилась в крепкий затылок шофера, и очень скоро ей в голову пришли такие мысли, от которых у нее раскраснелись щеки.

Ибо у Вероники-то имелись принципы.

— Хочешь сигарету?

— Нет, спасибо.

— Ты не возражаешь, если я закурю?

— Даже если и возражала бы, это ничего бы не изменило.

— Спасибо, ангел мой.

Пока он прикуривал свой «Честерфилд», она наклонилась вперед и обратилась к шоферу:

— Вы хорошо помните свои инструкции?

Он ответил, не поворачивая головы:

— Я вас высаживаю в Орли, где вы открыто садитесь на самолет, вылетающий рейсом 421 в 17,15 на Ниццу. Дождавшись взлета и ответив на возможные вопросы любопытных, журналистов, полицейских, я как можно быстрее возвращаюсь на улицу Сен-Пер, обращая внимание, не следят ли за мной. Я ставлю в гараж «бентли»,

Он слегка повернул руль влево, чтобы обогнать вереницу машин, и, вновь попав в правый ряд, продолжил:

— Сразу по возвращении я снимаю ливрею и выхожу через черный ход, Я иду пешком до площади Инвалидов, где встречаюсь с мадам Мюрэ и Марией, которые будут меня ждать в черном «ситроене». Мне остается только отправиться к югу в два этапа. Правильно?

— Правильно. Вы вооружены?

— Как военный корабль. Но, несмотря на все эти предосторожности, ничего не произойдет, держу пари.

Ничего не ответив, Вероника поглубже уселась на подушках. В течение нескольких часов ей предстояло играть роль слепой миллионерши. Это ей нравилось.

Между тем слепая миллионерша готовилась исполнить роль бедной зрячей женщины. При помощи Марии она надела темный парик. На лице ее не было косметики, она надела простой непромокаемый плащ белого цвета, в который раз проверила, лежит ли в ее сумке пистолет, и заявила:

— Едем. Посмотри, не караулит ли кто возле дома.

Мария, неловко чувствуя себя в коротком демисезонном пальто, с трудом пыталась придать себе вид светской женщины. Но ей не хватало шика и непринужденности.

По правде говоря, ей было не по себе.

Держась под руку, обе женщины пересекли двор. Мария вышла первой, взглянула на улицу и прошептала:

— По-моему, все в порядке.

— Прекрасно. Я пойду одна. Ты меня про сто предупредишь, если возникнут непредвиденные препятствия.

Кристина переступила порог, высоко подняв голову, с улыбкой на губах. Она воскликнула, пожалуй, чересчур звонким голосом:

— О, у меня глаза болят от солнца!

Она сделала вид, будто бы что-то ищет в своей сумке, и вытащила оттуда солнцезащитные очки, надела их, тогда как Мария закрывала дверь на ключ.

Бок о бок они дошли до бульвара Сен-Жермен, следуя в направлении, обратном движению автомобилей. Таким образом, их преследователь мог лишь идти за ними пешком.

Не спеша, болтая о том о сем, два или три раза останавливаясь перед витринами модной одежды, которыми Кристина очень интересовалась, они дошли до площади Сен-Жермен-де-Пре и сели в такси, стоявшее перед пивной Липп.

— Который час? — спросила Кристина.

— Без четверти шесть.

— Тогда у нас есть еще время. Мсье, пожалуйста, проедемся по Лесу, затем вы нас выса дите на площади Инвалидов.

Час спустя они прибыли на назначенное место. Черная машина ожидала их возле Эспланады уже с багажом. Автомобиль был взят напрокат на неопределенный срок на имя Патрика Вебера. Мария, у которой были ключи от машины, открыла дверцы. Кристина устроилась на переднем сиденье и, благодаря своим чутким пальцам, тотчас же освоилась с расположением приборов на щитке. Пять минут спустя она могла найти с первого раза крышку бардачка или прикуриватель. Незаметно, как она всегда это делала, Кристина пощупала указательным пальцем циферблат своих особенных часов.

— Семь часов. Уже темно?

— Нет, солнце еще не зашло. Светло будет еще с час, а может, и больше.

— Я хочу пить. Но где же Патрик?

Мария принялась защищать шофера:

— Вылет самолета в пять с четвертью. Пока он вернется из Орли, проедет через весь Париж, поставит в гараж «бентли»,.. Скоро он будет здесь.

— Лишь бы ничего не случилось.

— А что может случиться?

Именно в этот момент произошел инцидент.

Позади «ситроена» имелось свободное место. Неожиданно, ревя мотором, подъехал бежевый «ягуар», и его водитель начал припарковываться задним ходом.

Этот маневр был прекрасно выполнен, но водитель решил выровнять положение автомобиля и подал чуть вперед.

Возможно, он допустил оплошность, слишком сильно нажав на педаль акселератора, — капот «ягуара» врезался с шумом сминаемого железа в заднюю часть «ситроена».

Кристину, не ожидавшую удара, бросило вперед, и, вскрикнув, она ударилась головой о ветровое стекло.

Мария же сжалась в клубок от ужаса, увидев через заднее стекло водителя «ягуара», выскочившего из своей машины и направляющегося к ним.

Это был тип атлетического сложения с искаженным от ярости лицом.

— Мадам... Кристина... он идет... Что же нам делать?

— Выйти, идиотка, и наорать на него! И не вздумай больше называть меня мадам!

Подкрепляя слова делом, Кристина открыла дверцу машины и вышла. Ориентируясь левой рукой по кузову, Кристина дошла до задней части машины и опустила глаза, как бы разглядывая повреждение,

— Мадам, — сказал тип, — я очень сожалею. У меня соскользнула нога... Мне это обойдется по крайней мере в сто тысяч франков! — закончил он, комически рыдая.

— А мне во сколько это обойдется, вы не задумывались? — воскликнула Кристина, у ко торой не было ни малейшего представления об ущербе.

К ней на помощь пришла Мария и отчаянно закричала:

— Боже мой! Открыт багажник! Замок совершенно испорчен... Что же нам делать?

Тип еще раз извинился, заверил, что у него страховка на все случаи, и протянул визитную карточку, которую Кристина сжала в руке.

— Мне очень жаль. Еще раз извините меня. Только не забудьте заменить левый задний фонарь, если вы намерены ехать сегодня ночью.

Тогда Кристину, которая достаточно долго сдерживалась, прорвало, и она громко сказала, чтобы он услышал:

— Идиот! Вы бы лучше поучились водить машину!

Тип, потеряв на несколько секунд дар речи, пришел в себя и забормотал:

— Будьте все же вежливы! Если бы вы были мужчиной, я бы вам...

— Что бы вы сделали? Ничего, тряпка! Вне своего танка вы просто трус, как и все остальные! Мне уже надоела ваша рожа. Катитесь к дьяволу!

Тип из «ягуара» издал носом свист, напоминающий звук какого-то морского животного, и Кристина почувствовала на своем лице его дыхание, отдающее запахом белого табака.

— Дорогуша, я признал свою вину и извинился, вам заплатят по моей страховке, а теперь идите-ка вы к чертовой матери!

Не медля ни секунды, Кристина подняла правую руку и, размахнувшись, с сухим треском ударила по щеке своего собеседника. Она уже давно не испытывала подобного гнева.

Прежде чем тип успел отреагировать, раздался голос Патрика:

— Эй, вы! Не хотите ли вы оставить мадам в покое? Или вы предпочитаете, чтобы я вам пре подал урок вежливости?

— Почему ты вмешиваешься, болван? Это что, твоя тачка? Именно. И дама тоже, если хочешь знать.

На седьмом небе от счастья, Кристина различила шум короткой схватки, которую завершил звук падающего тела. Затем победитель отряхнул руки и сказал:

— Вы можете садиться. Я починю багажник, тут дел на две минуты. Этот тип больше не будет к вам приставать.

И действительно, тип из «ягуара» поспешно удалился, нечленораздельно расточая угрозы. Через несколько минут «ситроен» тронулся.

— Извините меня за опоздание, — сказал Патрик, — на площади Данфер-Рошро я попал в ужасную пробку.

— Ничего страшного. Этот идиот помог нам убить время, — сказала Кристина.

Она нервно мяла визитку мужчины из «ягуара».

Затем быстро протянула ее Марии.

— Прочитай мне это.

— Рене-Жан Делагранж, инженер-советник, дом 7, улица Акэдюк, Сен-Клу.

— При первой же возможности мы попытаемся узнать о нем.

Машина сделала небольшой поворот. В задней части машины что-то звякнуло.

— Вы думаете, он за вами следил?

— Не исключено. Я прекрасно распознаю шум мотора «ягуара-Е». Так вот, пока мы вас ждали, я очень хорошо слышала, как эта маши на много раз проезжала мимо «ситроена». У меня такое ощущение, что этот тип дождался свободного места впереди или позади нас, чтобы войти в контакт, что он и сделал!

— Может быть, он просто ездил вокруг квартала, ожидая, когда освободится какое-нибудь место?

— При том, что в десяти метрах отсюда на площади Инвалидов имеется стоянка с тремя тысячами свободных мест? У владельца «ягуара» найдется чем заплатить за час платной стоянки, не так ли?

Патрик был опытным водителем. «Ситроен» моментально проскочил Южное шоссе и подъехал к Фонтенбло до наступления ночи.

На мгновение Патрик замедлил ход и включил фары.

Проезжая по круглой площади Рэнн, он спросил у Кристины:

— Где мне ехать? По автостраде номер 6 или номер 7?

— На какой из них больше машин?

— Вообще-то на седьмой.

— Тогда по седьмой.

Ничем не примечательный «пежо-404» стоял на обочине. Два его пассажира делали вид, что прикручивают колпак колеса, и внимательно смотрели на перекресток.

Более худой увидел «ситроен» первым и толкнул другого локтем.

Еще одна.

Двухсотая за час! Говорю тебе, они поехали по другой дороге...

Но когда машина вихрем промчалась мимо них, худой радостно воскликнул:

— Вот! Что я тебе говорил! Сзади горит только один фонарь!

Они бросились в свою машину, и она тотчас же двинулась за «ситроеном».

Менее худой, сидящий за рулем, как бы нехотя сказал:

— Их нет. Но для порядка...

— Именно для порядка! — закончил другой.

Серый «пежо-404» развил крейсерскую скорость, отставая метров на сто от «ситроена», который можно было увидеть издалека благодаря одному зажженному фонарю.

В Ницце мнимая Кристина Мюрэ спокойно заканчивала ужинать в компании Франсуа Суплэ в ресторане аэропорта «Чистое небо».

Внизу под ними сквозь огромные окна были видны разноцветные огни-светлячки взлетных полос, и время от времени оглушительный рев мотора «каравелл» прерывал их беседу.

Он все еще здесь? — спросила Вероника.

Да, Он попросил счет и оплатил его. Он не хочет терять ни секунды, следуя за нами. Он прикуривает сигару.

Действительно, человек из Интерпола выбрал себе наблюдательный пункт у лестницы, и пара, выходя из ресторана, не могла не пройти мимо него.

Полицейского можно было принять за богатого бизнесмена. Вместо багажа у него имелся толстый портфель из черной кожи. Он вовсе не выглядел озабоченным.

— Мы сразу же поедем в Италию? — спросила Вероника.

Кристина говорила, что лучше ехать не сразу. Мы спокойно переночуем в Ницце, а завтра утром — в дорогу, в Вэнтимиль. За это время Кристина доберется до Вильфранша со своим телохранителем.

— Вот здорово, дорогой: ночь вдвоем!

— Мне приятно сознавать, что к тебе вернулось хорошее настроение.

Вероника смутилась и приподняла свои черные очки, которые ей мешали его видеть. Быстрым жестом, протянув руку поверх стола, он водрузил их на место.

— Без глупостей. Ты — слепая.

— Я действительно ослепну, если все это будет продолжаться!

— Хорошая примета для опознания, — пошутил он. — Возможно, Кристина столь же превосходно играет роль горничной... И, вероятно, в это время она заигрывает со своим новым шофером!

Не сдержавшись, Вероника расхохоталась. Затем, вновь став серьезной, спросила:

— Что ты думаешь об этом Патрике Вебере?

Он пожал плечами.

— По-моему, парень нормальный. Он внушает доверие. И у него отличные рекомендации. Он мне показал похвальные отзывы известных людей, и я лично позвонил одному из них, графу Франсуа де Вермону...

Вероника воскликнула удивленно:

— Франсуа де Вермону? Я его очень хорошо знаю, несколько лет назад мы учились на од ном факультете!... Какое совпадение...

Она сделала глоток кофе, затем нахмурила лоб.

— Но... это как-то странно, У Франсуа де Вермона... шофер...

— А что тут удивительного? Многие нанимают шоферов.

— Да. Но на Франсуа это не похоже, Он просто помешан на машинах. Регулярно участвует в ралли, и я плохо представляю, что он может доверить руль своей тачки кому бы то ни было...

— Я сам с ним разговаривал по телефону... К тому же у меня есть его номер: Клебер, 56-01...

— Это может означать одно из двух: либо твой Франсуа де Вермон просто тезка моего знакомого, либо последний недавно переехал. Еще полгода назад я ему звонила в Сен-Югу... и коммутатор был Валь д'Ор.

Они решили быстренько все проверить. Вероника, вдруг очень разволновавшись, заявила:

— Я хочу знать наверняка. Я сейчас же по звоню Франсуа.

Совершенно забыв о своей роли слепой, она встала с сумкой в руках и принялась искать глазами телефонный автомат. Франсуа, подскочив к ней, схватил ее за руку.

— Осторожно! За нами наблюдают!

И сделал вид, будто ведет ее к телефону.

Это озадачило инспектора Интерпола, сидящего за столом. Но, увидев, что его клиенты не оплатили счет и оставили на стуле норковое пальто слепой, он лишь проследил за ними взглядом.

Веронику, приплясывающую от нетерпения, соединили с ее абонентом. Франсуа вошел в кабину вместе с ней и закрыл дверь. Они стояли, прижавшись друг к другу, тогда как за девятьсот пятьдесят километров от них в одной из квартир Сен-Клу звонил телефон. Они обменялись быстрым поцелуем в знак примирения.

Наконец трубку сняли, и женский голос произнес:

— Я слушаю.

— Позовите, пожалуйста, Франсуа де Вермона. Это Вероника Монтескур.

— Минутку.

Вероника жестом показала Франсуа, чтобы он взял отводную трубку. Он так и сделал, и сразу же раздался молодой и веселый голос:

— Вероника! Как поживаешь, мой ангел?

Услышав голос, Франсуа аккуратно положил трубку на рычаг и вышел из кабины, оставив Веронику разговаривать. Он достал свою записную книжку, в которую записал по профессиональной привычке номер мнимого Франсуа де Вермона..., Мнимого, так как голос, который ему тогда ответил, принадлежал старому человеку...

Найдя номер, он запросил сведения у телефонистки:

— Справочная? Дайте мне, пожалуйста, имя и адрес абонента Клебер, 56-01.

Они одновременно вышли из стоящих напротив кабин. Побледневшая Вероника сказала:

— У Франсуа де Вермона никогда не было шофера, он никогда не слышал о Патрике Вебере, и фамилия де Вермон только у него одного.

— Я знаю, — ответил Франсуа. — К тому же номер так называемого графа де Вермона в действительности принадлежит бару на улице Шалгрин.

— И что это значит?

— А то, что этот человек лжет. Нужно поговорить с Леоном, чтобы он нам подтвердил, действительно ли это его кузен...

— Но как? Мы не знаем, где Леон.

— Это тоже подозрительно. Нужно предупредить Кристину, она наверняка в опасности.

Вероника снова сняла свои черные очки, и Франсуа, озабоченный таким поворотом дела, не удосужился водворить их обратно. В задумчивости он кусал губы, потом взглянул на часы.

— Беда в том, что Кристина уже в дороге и мы не можем с ней связаться... Если только...

Он быстро заплатил за телефонные переговоры и потащил Веронику к киоску, чтобы купить карту шоссейных дорог Франции. Затем они вернулись в ресторан и начали лихорадочно изучать ее.

— Патрик нас оставил в Орли в 5.15 вечера. Плюс время, чтобы доехать до Парижа и встретиться с Кристиной на площади Инвалидов, это примерно 6.30. От площади Инвалидов по Южному шоссе, учитывая вечерние пробки, 45 минут. Значит, в 7.15 они должны выехать на автостраду. Сейчас 9,30,

Он записал в свою книжку несколько цифр.

Приблизительно за два часа езды при средней скорости 110 километров в час, что не так уж много для «ситроена», Кристина отъехала на 220 километров от Парижа. Примерно.

Они наверняка остановились где-то, что бы поужинать.

Поужинать и переночевать. Мы ведь знаем привычки Кристины. Она ужинает самое позднее в девять часов. В противном случае у нее будут спазмы желудка. Значит, у нас есть шанс найти ее в лучшем отеле Пуйи или Шаритэсюр-Луар.

Давай скорее позвоним. Не забудь, что она путешествует под моим именем...

— Мне кажется, что за нами следят.

Услышав эти спокойно произнесенные слова, Мария сжала левое плечо Кристины через спинку сиденья. Кристина легонько похлопала ее по руке.

— Не бойся, я здесь.

Потом она повернулась к Патрику и спросила:

— Вы уверены?

— Я заметил эту машину от Фонтенбло. Она держится постоянно на одном и том же расстоянии от нас. Я много раз притормаживал, но она ни разу нас не обогнала. Одна из фар горит слабее другой.

— Я ее вижу, — пролепетала Мария.

— Это значит, наш отъезд оказался менее заметным, чем мы того хотели, — философски заметила Кристина. — Мы постараемся от них уйти. Патрик, остановитесь у ближайшей станции техобслуживания.

— Понял, мадам.

— Зовите меня Кристина, как все.

— Хорошо, Кристина.

Он повернулся и улыбнулся ей, словно она могла его видеть.

Он значительно повысил скорость, выжимая до 160 километров в час. Вскоре с правой стороны показались желтые вывески станции «Шелл».

Сбавив скорость в последний момент, Патрик направил «ситроен» по дорожке и остановился около бензоколонки.

Из здания показался служащий в голубом комбинезоне в сопровождении резвой немецкой овчарки. Кристина вышла из машины, чтобы размять ноги.

— Полный бак марки супер. Проверьте уровень масла.

Какая-то машина вихрем промчалась мимо.

— Это они, — прошептал Патрик. — Два типа с мерзкими физиономиями.

— Мы это выясним. Если они снова появятся, значит, они по нашу душу.

Кристина села в машину и стала грызть печенье, которое по ее просьбе купила Мария, когда они проезжали через Пуйи. Кристину укачивало в машине, и она не могла слишком долго оставаться с пустым желудком.

Когда Патрик и Мария тоже сели в машину, она их спросила:

— Вы не очень голодны?

— Вообще-то есть хочется, но мы можем еще подождать.

— Тогда остановимся в Мулене. Я знаю од ну очень хорошую гостиницу, где нам будет спокойно. У них там есть свое фирменное блюдо — улитки и кнели из щуки.

— Так вы гурманка, Кристина?

— Да. Это одна из немногих радостей, которые у меня остались.

«Ситроен» вновь тронулся в путь. Проехав километров десять, они так и не увидели серого «пежо-404», о чем Мария не преминула сообщить Кристине.

— Ложная тревога. Признаюсь, я почти разочарована. Небольшое напряжение придало бы этой поездке остроту...

— По-моему, вы можете радоваться, — от резал Патрик. — Они снова позади нас.

— Но как им удалось это сделать?

— Они, наверное, скрылись на пересекающей дороге, выключили огни и выждали, пока мы их снова обгоним... и вот!... Я попробую от них уйти? В принципе у нас машина более скоростная, чем у них.

— Нет, не надо. Я предпочитаю знать, где они. Мы подъезжаем к Мулену?

— Мы почти приехали.

— Притормозите, я вам покажу дорогу.

Несколько минут спустя «ситроен» въезжал во двор дорогой гостиницы. Ее вывеска в готическом стиле скромно гласила: «Место отдыха короля».

— Три одноместных номера с ванной? Конечно, мсье... Но, к сожалению, у меня остались две смежные комнаты на втором этаже и одна на третьем, без ванной... Но есть душ. Может быть, вас устроит?

— Вполне. Внесите, пожалуйста, наши ее щи.

— Сейчас. Заполните эти карточки...

Хозяйка гостиницы положила на стойку три карточки из картона зеленовато-желтого цвета напротив каждого из прибывших, достала три шариковые ручки и стала ждать, когда будет выполнена эта маленькая формальность.

Патрик без проблем заполнил свою карточку. Мария беспокойно посмотрела на Кристину. Та непринужденно сняла свою правую перчатку и уверенно взяла ручку. Хозяйка гостиницы, глядя ей прямо в глаза, спросила ее:

— Мадам хорошо доехала?

Прекрасно, но все же путешествие утомительно... Я надеюсь, вы приготовите нам что-нибудь вкусное... У вас есть меню?

— Я сейчас принесу. Секундочку, пожалуй ста.

Хозяйка направилась в столовую. Кристина, воспользовавшись этим, положила свою карточку перед Марией, которая ее поспешно заполнила.

Заказав ужин, они решили, что Кристина и Патрик займут две смежные комнаты, оставив для Марии комнату этажом выше.

Все трое зашли в комнату Кристины. Мария подбежала к окну, выглянула:

— Комната выходит в сад.

— А какая высота?

— Примерно четыре метра. Стена увита плющом. По ней можно легко взобраться, но есть ставни, — сказал Патрик.

— Не думаете ли вы, что я лягу спать с закрытыми ставнями? Не волнуйтесь, если кто-то попытается ухватиться за плюш, я раньше всех узнаю об этом.

Кристина медленно прошлась по своей комнате, знакомясь с обстановкой, чтобы чувствовать себя спокойно, пододвинула стул к столу, проверила расположение дверей.

— Входная дверь с задвижкой изнутри... Хорошо... Здесь ванная. Кроме этого слухового окна другого выхода нет? Прекрасно. А вот дверь в комнату Патрика... Мы сейчас ее откроем и посмотрим, работает ли замок... Превосходно. Я чувствую себя в полной безопасности. Патрик, я вас попрошу закрыть свою дверь на ключ, когда вы ляжете спать. Я не хочу, чтобы вас ночью убили... Мария» открой мне маленький шотландский чемоданчик, и вы оба можете идти. Я даю вам десять минут, чтобы привести себя в порядок. Встретимся в столовой.

— А вы... сумеете дойти одна?

— Я знаю эту гостиницу как свои пять пальцев, говорю же тебе! Я сюда приезжала ужинать с Бобом три года назад!

Мария больше не настаивала.

Через пять минут, освежив водой лицо и сменив блузку, Кристина вышла из своей комнаты и тщательно закрыла ее на ключ.

Держась за перила, она начала спускаться по лестнице.

Патрик, который ждал, когда она уйдет, открыл смежную дверь и вошел в комнату Кристины.

Он не притронулся к открытому чемодану и ограничился осмотром комнаты. Заметив складку на покрывале, он сунул руку под подушку и довольно улыбнулся, вытаскивая оттуда миниатюрный пистолет, который спрятала Кристина,

Точным движением он вынул магазин и заменил его на другой, внешне ничем не отличающийся.

Он положил оружие туда, откуда его взял, и, насвистывая, вернулся в свою комнату.

Глава 7

Тип из Интерпола заскучал. Вот уже больше часа те, за кем он наблюдал, закрывшись в телефонной будке со справочником Мишлин, вовсю болтали по телефону. Что касается слепой женщины, то она вела себя точно так, как если бы была зрячей.

Незаметно полицейский вынул из портфеля фото Кристины Мюрэ и сравнил его с оригиналом, который он видел через стекло двери.

Несомненно, это она. Та же прическа, та же форма подбородка... Но в то же время лицо на фотографии было удлиненным, с высокими скулами, а лицо женщины в кабине казалось более полным, более круглым.

Абсурдная мысль пришла в голову полицейскому. А если ему подсунули двойника? Нелепо? Не так уж и нелепо, если подумать.

Он заколебался. Надо ли ему сообщить о своих подозрениях начальству? Время уже позднее, и на него могут наорать. В конце концов, двойник это или нет, ему указали именно на эту женщину, а не на какую-нибудь другую и сказали: «Следите за ней и обеспечьте ее защиту».

А если он прекратит наблюдение и девицу пристукнут? От одной мысли об этом он весь съежился. Он остался.

В телефонной будке можно было задохнуться. Ведь дозвониться в Ньевр непросто: приходилось действовать через двух неторопливых телефонисток, ждать, пока освободятся линии.

— Мне лично надоело! Мы ее никогда не найдем. Она спокойно могла изменить свои планы в последнюю минуту или решила перекусить в машине, чтобы выиграть время.

— Тогда что же нам делать?

— Предупредить полицию! Пусть они пошлют мотоциклистов по этой дороге, чтобы перехватить машину.

— А ты знаешь номер машины?

— Нет.

Они посмотрели друг на друга, сознавая свою беспомощность. Затем Вероника чуть скривила губы в улыбке и очень быстро проговорила, не глядя на Франсуа:

— В конце концов, я думаю, не будет ли так лучше для всех...

Он схватил ее за руку. Она вскрикнула:

— Ты мне делаешь больно!

— Закончи свою фразу. Объясни, что ты имела в виду.

— Франсуа, я нервничаю, я говорю, не от давая себе отчета.

— О нет! Это не в твоем духе! Ты всегда по думаешь, прежде чем сказать! Ты только что дала понять, что убийство Кристины тебе доставило бы скорее удовольствие... так?

— Отпусти меня... на нас смотрят.

— Мне плевать. Я вдруг начал тебя бояться.

Он ее все же отпустил, и Вероника, покрывшаяся потом, провела тыльной стороной ладони по лбу, не обращая внимания на то, что приподнимает пряди своего светлого парика.

Полицейский из Интерпола смотрел в это время в другую сторону и потерял прекрасную возможность отличиться. Он думал о том, что хочет спать.

Но так как пара вышла из будки, он перешел от размышлений к действиям и осторожно скрылся за углом.

Вероника и Франсуа заплатили за разговоры — целое состояние — и удалились, споря друг с другом. Он шел следом за ними, думая о том, что теперь ему нет необходимости прятаться.

Все равно его наверняка заметили.

Служащий «Хертс Эропкар» долгое время не показывался в своем окошке. Пара устроила настоящий цирк с телефонными звонками, наконец в одиннадцать часов появился шофер в бежевом комбинезоне и предупредил Франсуа и Веронику, что «таунус» ждет их на стоянке аэропорта.

Франсуа протянул чек и взамен получил ключи и документы на машину.

— Видимо, — сказал он, регулируя сиденье, — Кристина решила ехать ночью, не останавливаясь. У нас есть шанс, хотя и очень слабый, догнать ее где-нибудь на дороге, пока с ней ничего не случилось.

Вероника пожала плечами.

— Мы не должны упускать этот шанс, — с нажимом сказал он. — Даже если он ничтожно мал.

«Таунус» поехал от стоянки «Калифорни» по направлению к автостраде.

За ним следовал «дофин гордини», за рулем которого сидел предусмотрительный инспектор Интерпола.

Спустя полчаса диалог возобновился. Франсуа начал атаку:

— Ты ненавидишь Кристину, так ведь?

— Давай не будем об этом.

— Напротив, давай поговорим. Ты ее ненавидишь из-за того, что произошло тогда между нами?

— Не будь идиотом, любая женщина отреагировала бы так же, как я, в подобной ситуации. Просто из самолюбия. Но, пожалуй, это была последняя капля, переполнившая чашу.

Вероника свернулась клубком на своем сиденье, обхватив колени руками. Глядя куда-то вдаль, она спросила:

— А ты можешь представить себе, какой была моя жизнь эти четыре года, с тех пор как я занимаюсь Кристиной все двадцать четыре часа?

— Могу попытаться,

— Кристина — моя старая подруга, мы по знакомились в пансионе в Швейцарии. В то время мы были с ней на равных. Моя семья была так же богата, как и ее. Мы никогда не расставались, даже во время каникул. Подруги. И вокруг нас обеих одинаково крутились мальчики, потому что мы были одинаково красивы и одинаково богаты. Потом я потеряла родите лей, которые оставили меня без гроша. Мне нужно было работать. О, тогда я совершенно не испытывала ни отчаяния, ни сожаления. Я жила так, как мне хотелось. Потом произошла эта ужасная история, и я сама предложила Кристине ухаживать за ней, стала для нее чем-то вроде сенбернара.

Она достала из сумки сигарету, и Франсуа дал ей прикурить.

— С тех пор все изменилось. Вначале я думала, что ее злость объясняется тем, что ей пришлось пережить. Потом, когда она поправилась, ее характер остался таким же — злым, не уживчивым. Именно тогда она дала мне понять, что я от нее завишу. Я зависела от нее во всем, тогда как она не зависела больше от меня. Понимаешь? Как только она смогла сама ходить, есть, одеваться, я стала чем-то лишним, вроде шута, которого она держала просто так, для забавы, чтобы вымешать на нем свое дурное на строение.

— Тогда почему ты от нее не ушла? Ты могла бы выйти замуж, жить своей жизнью...

Вероника горько усмехнулась.

— Почему? Я сама еще не знаю ответа. Я сто раз собиралась это сделать, но, как только я об этом ей говорила, она начинала меня шантажировать: не покидай меня, я сойду с ума, если ты уйдешь, ты единственный в мире человек, которого я люблю, тогда мне останется только покончить с собой — и так далее. А потом... потом... я привыкла. Как те девочки, которых помещают в монастырь и которые там сначала тоскуют, восстают, но в конце концов смиряются и даже получают удовольствие от жизни без материальных проблем и без ответственности... Или как молодые ребята в армии, которые остаются на сверхсрочную службу, потому что жизнь вне армии их пугает. Понимаешь? У Кристины я не могла сбиться с пути. Я знала, куда мне идти. Мир вне ее дома казался мне неизвестным, таинственным... Постепенно я стала отпускать волосы, собирать их в пучок, я начала безвкусно одеваться, утратила кокетливость женщины... А потом появился ты. Ты был посланником внешнего мира, ты пришел из другой среды, от тебя веяло свободой. И, похоже, ты заинтересовался мной. Ты предоставлял мне возможность убежать, оставаясь пленницей.

Она затушила сигарету в пепельнице и глубоко вздохнула.

— И вот даже это маленькое счастье, которое у меня было, которое ей ничем не мешало, она захотела у меня отнять. И она его отняла, хотя в нем не нуждалась. Это можно объяснить двумя фразами: у нее есть все, у меня — ничего. Когда у меня что-то появляется, она у меня это отбирает. Все просто.

Она прижалась к Франсуа, уткнулась лицом в его плечо.

— О Франсуа, я не понимаю, что со мной. Ты мне нужен. Ты должен мне сказать, как мне быть.

Франсуа немного подумал. Затем он ободряюще похлопал Веронику по плечу и тихо сказал:

— Остается только ждать. Если все будет хорошо, через несколько дней к ней вернется зрение. Тогда ей никто больше не понадобится. И мы уедем. Я без труда найду себе место.

— А если... если все будет плохо?

— Если она не выздоровеет? Мы все равно уедем. Но после операции. Сейчас мы ей необходимы. По крайней мере она так считает.

— А если ее убьют?

Франсуа пожал плечами. Он явно не верил в эту возможность, которая ему казалась слишком невероятной. Вероника продолжила совсем тихо:

— Если ее убьют, Франсуа, я буду чувствовать себя за это в ответе. Потому что я этого хотела.

«Таунус» продолжал мчаться в ночи.

Двое мужчин из «пежо-404», выбрав удобный момент, сняли номер в отеле «Место отдыха короля». Записавшись под фамилиями мсье Мартен и Ламбер, они получили двухместный номер 23 на третьем этаже.

Они тотчас же прошли в ресторан и в ожидании ужина заправлялись хлебом с маслом, когда появилась великолепная Кристина. Несколько человек, задержавшиеся за рюмкой после ужина, проводили ее восхищенными взглядами, когда она, следуя за официанткой, шла к своему столику.

Мартен шепнул Ламберу:

— Я бы никогда не поверил, что эта девушка слепа!

Ламбер пожал плечами и с полным ртом ответил, что ему на это наплевать. Слепая или нет, она владеет мешком с деньгами, и только это важно.

Кристина была горда собой — как всегда, когда ей удавалось сделать что-нибудь невозможное. Ей было достаточно идти следом за официанткой, улавливать производимые ею колебания воздуха, ориентироваться по звуку ее шагов по натертому полу ресторана.

— Вот столик на три персоны.

— Спасибо. Принесите мне черносмородинового ликера.

Говоря это, Кристина незаметно ощупывала угол стола. Как бы случайно, положила руку на спинку стула и села, понимая, что является центром всеобщего внимания, потому что при ее появлении все разговоры стихли.

Она выполнила свой обычный номер: достала портсигар, зажигалку, совершенно непринужденно закурила и потом как бы обвела взглядом все вокруг.

Она до того раскокетничалась, что достала пудреницу и посмотрелась в зеркальце.

— Что я тебе говорил? Она не более слепа, чем я! — сказал Мартен.

— Тем лучше для нее. Смотри, вон двое других.

Мария и Патрик подошли к Кристине, которая с сосредоточенным видом изучала меню.

Патрик искоса осмотрел ресторан, и два типа из «пежо-404» вдруг почувствовали себя неуютно.

— Ты думаешь, он нас заметил?

— Почему? Когда мы обогнали их на дороге, они даже не увидели нас. И мы оставили тачку в пятистах метрах от гостиницы.

— Нам будет удобно возобновить слежку за ними.

— Не думай об этом и ешь.

Кристина слишком много выпила за ужином. Она подумала, что неплохо было бы принять ванну, и открыла краны на полную мощь.

Она спокойно разделась и, уверенная в том, что из-за шума воды не будет слышно, что она делает, перенесла кресло, стоящее в углу комнаты, как можно ближе к окну.

Достав из-под подушки свой миниатюрный пистолет, она положила его в кресло. Затем взяла валик и накрыла его одеялом, придав постели такой вид, словно в ней кто-то лежит.

Конечно, она могла бы спокойно спать в кресле, но считала, что ради собственной безопасности стоило немного потрудиться.

После этого она легла в ванну.

Патрик очень тихо открыл смежную дверь. Так как комната и ванная были погружены в темноту, он включил люстру. Щелчок выключателя не был слышен из-за шума льющейся воды.

Он одобрительно взглянул на валик, похожий на лежащего человека, оценил стратегическое расположение кресла и подумал, что это удивило бы пришедшего извне не менее, чем его самого.

Улыбаясь, он подошел к двери, за которой молодая женщина, напевая, принимала ванну. Очень осторожно он приоткрыл дверь. Свет из комнаты озарил ванну, и он увидел обнаженную Кристину, плещущуюся в воде.

Он разволновался, его глаза заблестели. Кристина, чтобы лучше намылить грудь, приподнялась из воды. Она массировала свои округлые и упругие груди с вытянутыми сосками.

Затем, считая себя достаточно чистой, она медленно скользнула в воду до подбородка. Когда облако пены расползлось по поверхности воды, она вытянула ногу и принялась ее намыливать гибкими и изящными движениями.

Патрик сглотнул слюну. Он подался вперед, словно хотел подойти к Кристине. Но она вдруг перестала напевать и повернула голову, с беспокойством глядя в его сторону.

Она почувствовала его присутствие.

Миллиметр за миллиметром он отступил, медленно открыл дверь, прошел через ее комнату и, выключив свет, вернулся к себе.

Кристина еще несколько секунд прислушивалась, потом беззаботно тряхнула головой и продолжала плескаться.

В своей комнате Патрик снял телефонную трубку. Почти сразу он дозвонился до ночного дежурного.

— Соедините меня с Чикаго. В США, естественно. Номер Гарфидц, 555-97. Вы вышлете отдельный счет за этот разговор, я сам его оплачу.

Он успел спокойно раздеться, растянуться на кровати и закурить сигарету. Зазвонил телефон.

— На проводе Чикаго, мсье.

Американскую телефонистку он вновь попросил соединить его с нужным номером. Его соединили почти сразу, и он сказал очень быстро по-английски:

— Все в порядке. Кристина Мюрэ ни о чем не подозревает. Мы прибудем в Вильфранш завтра вечером. Есть новые указания?

Нет, — ответил его собеседник. — Но будьте крайне осторожны.

Глава 8

Кристина проснулась внезапно. Ее разбудил едва различимый шум, приглушенный щелчок язычка в хорошо смазанном замке. Стряхнув остатки сна, она закуталась в халат и узнала время, коснувшись своих часов указательным пальцем. Четыре часа.

Скоро рассвет. На деревьях в саду уже пробуждались птицы. Кристина сжала свой пистолет, прислушалась.

Паркет коридора вибрировал под чьими-то шагами. Она тотчас же поняла, что шум, который она уловила, доносился от двери Патрика. Это он удалялся по коридору. Зачем?

Кристина надела тапочки и не стала терять время на то, чтобы открыть свою дверь. Она толкнула дверь, ведущую в соседнюю комнату. Патрик не открывал окна, и в его комнате стоял запах табака.

Действуя осторожно, потому что не знала расположения мебели, Кристина дошла до выходящей в коридор двери. Бакелитовая ручка была еще теплой, словно Патрик очень долго поворачивал ее.

Она вышла в коридор и тотчас же услышала шаги Патрика на лестнице. Он поднимался по ступенькам.

Если бы он спускался, это можно было бы объяснить. Но он поднимался. Кристину охватило жгучее любопытство. Необходимо выяснить.

Совершенно бесшумно она дошла до лестницы и начала подниматься по ней вслед за мужчиной.

Дойдя до третьего этажа, он перестал приглушать шаги. Она слышала, как он сделал еще десять шагов по коридору. Затем остановился и после довольно долгого промежутка времени поскребся в какую-то дверь.

Кристина поднялась по последним ступенькам, прижалась спиной к стене, прислушалась, изо всех сил напрягая слух.

Патрик еще раз поскребся в дверь. Потом он тихонько постучал. После достаточно долгой паузы Кристина услышала заспанный голос человека, который спросил:

— В чем дело?

— Это почтальон, вам заказное письмо, ответил Патрик вполголоса.

Кристина едва сдержалась, чтобы не прыснуть со смеху. Если тот, другой, откроет дверь после подобного объяснения, он либо идиот, либо в стельку пьян.

К своему большому удивлению, она услышала, как ключ повернулся в замочной скважине и дверь с легким скрипом открылась. Затем разбуженный тип с искренним удивлением прошептал:

— Вы! Я и не надеялся!

— Поговорим в комнате, если не возражаете! — сухо ответил Патрик.

Шум шагов. Шум закрывающейся двери.

Кристина перешагнула через последнюю ступеньку, ведущую на лестничную площадку, и, двигаясь бесшумно, словно кошка по бильярдному столу, отсчитала десять шагов. После чего, услышав тихий шепот, она наклонилась и прижалась ухом к замочной скважине.

Мартен был в пижаме бутылочного цвета. Ламбер же в коротких кальсонах и майке, вырез которой изящно обрамлял его худую заросшую грудь.

Оба смотрели на Патрика с недоверием. Тот же, облаченный в шотландский халат, без разрешения уселся на первую попавшуюся кровать. Он спросил:

— Сигаретки у вас не найдется?

Два сообщника посмотрели друг на друга, потом Мартен протянул смятую пачку.

— Угощайтесь.

Патрик взял сигарету. Затем он потребовал огня. Ему дали. Мартен, все еще не придя в себя от удивления, сказал:

— Я бы никогда не подумал, что вы работаете с нами!

— Однако это так. И более того, плачу вам я!

Инстинктивно оба парня вытянулись в струнку.

— Но если вы участвуете в деле, зачем вам мы?

— Это вы узнаете чуть позже. Возможно, что вы мне совершенно не понадобитесь или же, наоборот, будете очень полезны. Я сам пока еще не знаю. Но как бы то ни было, в настоящее время я не хочу больше вас видеть. Вам надо быть завтра вечером в Вильфранше в отеле «Ривьера». В случае необходимости я вас найду.

— Послушайте, а эта дама правда слепая?

— Абсолютно. Но она делает вид, что ей это безразлично.

— Во дает!

Кристина почувствовала, что у нее на лбу выступили капельки пота. Только что услышанное ею подтверждало ее старое предположение: Патрик Вебер был человеком, которому поручили ее убить.

Кристина медленно выпрямилась, провела рукой по своим растрепавшимся волосам. Она опасалась подобного поворота событий. Убийца ее отца не попался в ловушку, которую она ему расставила. Он ограничился тем, что заказал по телефону наемного убийцу, ничем не выдавая себя. Что толку убивать Патрика? Надо заставить его говорить, сообщить имя его шефа...

Из комнаты она смутно слышала голоса, благодарившие Патрика за трюк с потушенным задним фонарем, что облегчило им преследование.

Кристина рассеянно слушала. На всякий случай она провела пальцами по двери и определила две выпуклые цифры номера. Номер 23.

В комнате трое мужчин поднялись с мест. Кристина вдруг поняла, как она неосторожна, Патрик прощался со своими сообщниками. Он сейчас откроет дверь и увидит ее здесь... Вот ужас...

Охваченная паникой, она повернулась вокруг себя, глупо расставив руки, и почувствовала, что потерялась во враждебном мире.

Быстрее, быстрее, она должна бежать... но куда?

Поняв, что потеряла ориентацию, Кристина пришла в отчаянье. У нее было лишь несколько секунд.

Дверь. Быстро, номер 23. Мария находится недалеко от нее, в двадцать седьмой. Но в каком направлении находилась двадцать седьмая комната?

Ее руки касались шероховатой стены, она сделала несколько шагов, пытаясь ощупью найти следующий номер. Двадцать второй! Она должна вернуться назад... Слишком поздно. Соседняя дверь открывалась.

— Черт, электричество погасло! Где выключатель?

Несколько секунд передышки. Быстрее! Она нашла ручку двери, повернула ее-, надеясь, что жилец этой комнаты, кем бы он ни был, не закрылся...

Она толкнула дверь, но та не поддалась. Она чуть не взвыла...

— А в принципе, пока вы здесь, не поговорить ли нам о деньгах? Мы получили лишь часть от обещанной суммы...

— Мы поговорим об этом, когда работа будет выполнена, ясно?

— Да, да...

Еще несколько секунд. Кристина похолодела при мысли, что, может быть, Патрик нашел выключатель и вместе со своими сообщниками видит, как она предпринимает абсурдные Попытки скрыться, залитая ярким светом.;.

Следующая дверь. Комната 21... Под своими одеревеневшими пальцами она ощутила ключ с металлической табличкой. Спасена.

Может быть. Этот ключ еще надо повернуть, потом ручку двери... Есть ли у нее на это время?

Она выполнила оба действия одновременно, толкнула дверь, которая бесшумно открылась, проскользнула внутрь, прикрыла ее за собой, однако неплотно, чтобы избежать малейшего шума, прислонилась к ней спиной, вытаскивая из кармана свой миниатюрный пистолет.

В коридоре слышались приглушенные голоса:

— А, наконец! Уж я думал, никогда не найду этот выключатель!

— До свидания.

— Счастливого пути.

Шаги Патрика раздались у двери, затем на лестнице, и наконец их не стало слышно.

Кристина вздохнула и в ответ услышала совсем рядом звучный храп.

Она вздрогнула, и этого непроизвольного движения было достаточно, чтобы дверь закрылась с сухим щелчком.

Человека, который занимал двадцать первую комнату, звали Эжен Лурмель. Он очень плотно поужинал, налегая на мюскаде. Разбуженный стуком двери, он вздрогнул и машинальным движением включил лампу у изголовья.

Щуря глаза, он различил ошеломляющее видение восхитительной блондинки в прозрачном пеньюаре, которая с растерянным видом нацеливала на него миниатюрный пистолет.

Эжен Лурмель икнул, похлопал себя по желудку, выключил свет и, повернувшись к стене, тотчас же снова уснул. Человеку его возраста не подобает видеть подобные сны.

Мария спала крепко. Наконец она открыла глаза и узнала нетерпеливый голос Кристины: — Открой мне, быстро!

Мария вскочила с кровати, больно ударившись коленом о стул, вернулась назад, чтобы зажечь свет, и наконец открыла. Запыхавшаяся Кристина проскользнула в комнату.

— Быстро закрывай на ключ.

К Кристине вернулось хладнокровие. Она пересказала беседу троих мужчин Марии, отчего та, бедняжка, заволновалась.

— Но... Надо немедленно предупредить полицию.

— Об этом не может быть и речи. Я просто хочу, чтобы ты была настороже и наблюдала за Патриком как можно пристальнее.

— Но я умру от страха. Едва взглянув на меня завтра утром, он поймет это!

— Вовсе нет! Ты всегда чего-нибудь боишься! И во время всей поездки мы вели себя спокойно. Он назначил встречу своим сообщникам в Вильфранше, значит, до этого он ничего не предпримет! Впрочем, он не может, ничего сделать, слишком много людей видели его с нами! Он рассчитывает воспользоваться нашим пребыванием на уединенной вилле, чтобы попытаться меня убить, это логично.

— Что же мы можем сделать?

— Ничего. Наблюдать за ним. Постараться прослушивать его телефонные разговоры. И вести себя с ним очень любезно.

Она замолчала, но вдруг негромко вскрикнула и поднесла руку ко рту.

— Черт! Следуя за ним, я прошла через его комнату. Моя дверь закрыта на ключ с внутренней стороны! Если он не увидит меня в постели перед отъездом, ему это покажется подозрительным...

— О Господи!

— Господу нечего здесь делать. Придется подождать, пока Патрик заснет, тогда я пройду через его комнату. Впрочем, с этим большим хитрецом я намерена сыграть шутку.

— Мадемуазель... Мадам... Кристина, вы не можете этого сделать!

— Я сделаю все, что хочу. Ты сейчас спустишься со мной. И если услышишь, что я кри чу, подними на ноги весь отель. Но смотри! Не сходи с ума! Не начинай вопить, если ничего не произойдет! Подожди, пока я не позову на по мощь!

Она зевнула, потянулась.

— Когда я думаю о том, что он сам привлек наше внимание к машине, которая следовала за нами!... С ним явно надо держать ухо востро! Он более хитрый, чем кажется.

Испуганная Мария смотрела, как Кристина подходит к двери Патрика и поворачивает ручку. Но операция не дала желаемого результата, так как, вернувшись к себе, Патрик закрыл дверь на два оборота!

Кристина подошла к Марии,

— Он заперся. Тут, в коридоре, есть какое-нибудь место, где я могла бы спрятаться?

— Там есть дверь с надписью «Бельевая».

— Я пойду туда. Помоги мне. А потом постучи в дверь Патрика и уведи его в свою комнату. Скажи ему, что кто-то хотел ворваться к тебе, что ты боишься. Что угодно!

Это и было проделано. Укрывшись в бельевой, которая пахла сыростью, Кристина дождалась, когда Мария увела Патрика на верхний этаж, и проскользнула в его комнату.

Воспользовавшись одиночеством, она нашла одежду шофера аккуратно висящей на стуле и обыскала его карманы.

С удивлением она вынула какой-то небольшой прямоугольный предмет, который был ей знаком. Магазин от ее пистолета.

От запоздалого страха ее спина покрылась холодным потом. Подумать только, она подвергала себя опасностям, имея бесполезное оружие!

Взяв свой пистолет, она поняла, что он вроде бы заряжен как подобает, только теперь она догадалась о подмене.

Улыбаясь, она поменяла магазин, положив в пиджак Патрика пустой и вновь придав своему пистолету его защитное назначение.

Какое-то мгновение она испытывала искушение взять револьвер Патрика, попавшийся ей под руку, но воздержалась. Пропажа только возбудит его подозрение, если он ее заметит, но вовсе не помешает ему убить ее другим способом.

Впрочем, у Кристины было внутреннее убеждение, что убийца не будет использовать оружие. Он наверняка предпочтет скрыть свое преступление под видом несчастного, случая. Это означает, что Кристина всякий раз будет в безопасности, когда с ней рядом Патрик! Парадокс, от которого она чуть не рассмеялась.

Но неожиданное возвращение шофера помешало ей, застав ее врасплох.

— Что вы здесь делаете?

Ей повезло. Ничто в ее поведении не позволяло заподозрить, что она несколько минут назад производила обыск. Она с улыбкой сказала:

— Я услышала шум, он меня разбудил. Я вас позвала и, так как вы не отвечали, пришла узнать, что здесь происходит.

— О, эта идиотка Мария вообразила, что гостиничная крыса покушается на ее безделушки или добродетель. Ей наверняка что-то приснилось! Она просто была ни жива ни мертва от страха.

Кристина не смогла скрыть свою дрожь. Он заметил это и сделал два шага в ее направлении.

— Вы дрожите.

— Это от холода! — ответила она, перефразируя, сама того не сознавая, Жана-Сильвэна Байи.

— Вы почти раздеты! Скорее ложитесь в постель.

— Она почувствовала, что он направляется к смежной двери. Сейчас он ее откроет, зажжет свет, увидит манекен в постели, кресло в углу и поймет, что она ему не доверяет...

— Я... Согрейте меня, Патрик.

Он колебался. Она представила, как он сначала смотрит на нее с восхищением, а затем его лицо принимает самодовольный вид человека, которому крупно повезло.

Он сделал еще шаг по направлению к ней. Она непроизвольно вздрогнула. Затем Кристина почувствовала руки мужчины на своих плечах. Руки убийцы.

Эти руки спустились к ее талии, медленно поднялись по спине. Дыхание Патрика участилось.

Кристина не противилась, охваченная смутным чувством отвращения, к которому примешивалось нездоровое желание.

Мужчина прижал ее к себе. Их тела соприкасались, тепло струилось через легкую одежду.

Губы Патрика приникли к губам Кристины, и она вдруг почувствовала волнение, ее охватило горячее желание, которого она еще никогда не испытывала ни с одним из мужчин.

Она в свою очередь обняла его. Они рухнули на постель.

Кристина закусила губы до крови, вспомнив о присутствии Марии: та стояла за дверью, готовая поднять на ноги весь отель при малейшем шуме...