По закону плохих парней

Глава 6

Три трейлера располагались в конце тупиковой дороги, у которой не было даже номера. Это было еще одно поселение на краю деревни под именем «Судьба». Его породил кризис в маленьком анклаве, населенном в основном белыми бедняками. Квин вылез из своего пикапа. За ним последовала Лили, выглядевшая лучше, чем когда-либо на его памяти, в пуловере с треугольным вырезом, темных джинсах и ботинках. От нее исходил аромат духов. Квин пошутил относительно ее стремления наряжаться ради него. Шутка не удалась. Последние три мили Лили хранила молчание, несколько смущавшее его.

Квин постучал в дверь. Лили встала за его спину. Сквозь дверное стекло они увидели большой диван с подушкой и спальным мешком. Раздался шум воды в унитазе, и в комнату вошел, почесываясь, тучный мужчина с «конским хвостом» на затылке. Он был одет в просторный халат и шорты.

Квин снова постучал, и мужчина направился к двери. Щелкнул замок. Хозяин дома ограждал себя от посетителей, хотя сквозь стеклянную дверь он был виден как на ладони.

– Вы искали меня? – спросил Квин.

У мужчины была отвислая челюсть, жидкая бороденка на скошенном подбородке с сильной проседью и маленькие глазки с крохотными зрачками.

– Входи, парень. Кое-кто хочет с тобой повидаться.

– Что случилось, дядя Вэн?

– Мне есть что сказать! Разве ты не знаешь?

– Ты мог бы зайти к моей матери.

– Чепуха.

– Или позвонить.

– Лили меня остановила и стала задавать вопросы. Я рассказал ей кое-что из того, что можно было сказать, и не касался того, о чем нельзя говорить. Сказал, что о некоторых вещах могу говорить только со своими родственниками. Понял?

Дядя Вэн – младший из братьев Колсон. Отец Квина, Джейсон, был старшим. Средний брат, по имени Джерри, прекрасный человек, обеспечивал себе приличное существование, работая дальнобойщиком. Но все знали именно Джейсона Колсона. Он стал известным каскадером в Голливуде и пропивал все заработанные деньги в Иерихоне. Он ушел из дома, когда Квину исполнилось двенадцать лет. Никто не знал, где он находится и что делает. Не присылал даже открыток на день рождения.

В округе Тиббеха остался только Вэн, подрабатывавший чем придется: был охотником за койотами, лесником и маляром. Он продолжал почесываться, удобнее устраиваясь на диване. Затем взял пульт и стал переключать телеканалы. Наконец нашел канал, показывавший рекламное шоу, в центре которого была клизма под названием «Очищение Господне».

– Этот парень в телевизоре говорит, что каждому можно помочь, – стал рассуждать Вэн. – Вот в чем загвоздка. Он считает, что можно отыскать средство от всего – от головной боли до рака и личных неурядиц. Ты в это веришь?

Квин замотал головой.

Дядя Вэн пожал плечами и потер грудь. Взял пачку сигарет и спички.

– Если бы у меня было восемьдесят долларов, я бы, по крайней мере, попробовал, – сказал он. – Может, это и есть то, что избавит меня от моих проблем? Черт, я уже неделю не вылезаю из туалета.

– Вэн, – вмешалась Лили, не присаживаясь и не снимая кожаную куртку. Она стояла, скрестив руки на груди, и смотрела на дядю Квина. – Расскажите Квину то, что говорили мне о встрече с Хэмпом на прошлой неделе.

– Я видел его в пятницу.

– За день до смерти, – уточнил для себя Квин.

– Несколько раз видел его до этого.

– Вы говорили, что Квин, возможно, заинтересуется, – напомнила Лили.

– Не хочу впутываться в это дело.

– Вы уже впутались, – заметила Лили, чуть подвинувшись, чтобы перекрыть телеэкран, поскольку Вэн пытался снова завести разговор о методе «Очищения Господня». – Расскажите Квину.

– Я видел другого твоего дядю пару раз на автостоянке, – сказал Вэн, положив на место пульт и откинувшись на пухлые подушки потрепанного дивана. – Понимаешь?

– Ну и что? – спросил Квин.

– Ты не оставишь нас? – обратился Вэн к Лили, которая стояла возле него.

Лили взглянула на Квина, пожала плечами и вышла из трейлера, захлопнув за собой дверь.

– Стыдно признаться, но я иногда хожу туда. Когда у меня есть деньги.

Квин не перебивал его.

– Болтаю с девочками, смотрю, как они танцуют. Там есть одна, которой я дарил цветы, купленные в супермаркете. Но она не стоила того. Деньги кончились, и закончилось наше общение. Можно получить полное удовлетворение от одной из этих кошечек? Ты понимаешь, что я имею в виду?

Квин ждал продолжения рассказа, сидя напротив Вэна на шатком металлическом стуле и не произнося ни слова. В комнате ощущался запах лежалых сигарет и лизола. На высоком табурете стояла открытая пластиковая коробка, в ней – недоеденная порция жаркого и тушеных бобов.

– Я его видел там дважды с одной и той же девицей, – продолжал Вэн, покончив с сигаретой и закурив другую. – Они с Хэмпом вели серьезный разговор в его машине. Мне все время казалось, что он смотрит на меня как на какую-нибудь дрянь. Я простой работяга, а напротив меня сидит этот чертов окружной шериф со своей женщиной. Словом, сложная ситуация.

– Но они просто разговаривали, – возразил Квин.

– Говорить с такой женщиной можно лишь об одном: торговаться насчет цены.

– Может, он собирался ее арестовать? – предположил Квин.

Вэн покачал головой.

– Ты видел эту девицу? Знаешь ее?

– Ее зовут Жасмин. Так же как растение. При случае я бы подшутил над ней.

– Это все?

– Постарайся держать меня подальше от этого, хорошо? Я ищу работу в дорожной бригаде.

Квин встал и посмотрел на часы. Время приближалось к пяти вечера. За стеклянной дверью он увидел Лили, опиравшуюся на самодельные перила, она курила сигарету и тоже смотрела на часы. Квин протянул дяде на прощание руку и поблагодарил за встречу.

– Да, Квин. С тех пор как закрылся завод, жить стало труднее. Ты не дашь дяде немного взаймы, пока дела у него не наладятся?

Квин полез в карман и вынул сорок долларов, вручив их Вэну.

– Это тебе поможет?

– Ты всегда был моим любимцем, – сказал Вэн.

Автостоянка Ребел-Трак с конца 50-х годов располагалась на этом месте – менее чем в полумиле от старого шоссе № 45, которое протянулось от Мексиканского залива до озера Верхнее по восточному краю штата Миссисипи. Это место запоминалось благодаря рекламным щитам с изображением пары бенгальских тигров, которых загоняли в клетку. Надпись вверху гласила: «НЕ ДРАЗНИТЕ И НЕ БРОСАЙТЕ СИГАРЕТЫ В ЖИВОТНЫХ». Когда Квин был еще мальчишкой, в живых оставался только один из тигров. Он был вялым и беззубым, постоянно находился в угнетенном состоянии, жил в грязи и в скором времени умер.

Примерно в это время Джонни Стэг задумал открыть на автостоянке стриптиз-клуб, небольшое помещение, прозванное миной-ловушкой. Округ пытался закрыть его несколько раз, но безуспешно. Благодаря взяткам, которыми Стэг подкупал проверяющих, предприятие процветало, пока его кто-то не поджег. Многие полагали, что это сделал сам Стэг. В настоящее время бизнес Стэга окреп и расширился. Водители грузовиков могли теперь воспользоваться мойкой и рестораном, купить запасные части для своих фур или отдохнуть на большой стоянке для автопоездов, которая почти каждую ночь не пустовала. Можно было также заняться сексом перед дальнейшей дорогой.

Квин припарковался у ресторана. Стриптиз-клуб помещался в отдельном здании, которое можно было увидеть со стороны шоссе. На здании была установлена большая неоновая реклама с флагом Конфедерации и пышной женской фигурой. Квин с Лили сидели в грузовике около двадцати минут, прежде чем увидели ту, которую искали: женщину в короткой клетчатой юбке, ковбойских ботинках и розовой лыжной куртке. Она спрыгнула на землю из кабины фуры и, стоя около машины, пересчитывала деньги.

Квин жестом позвал Лили и пошел за женщиной в ресторан на стоянке грузовиков, заполненный усталыми водителями, поглощавшими жесткие бифштексы и увядшую зелень. Женщина попросила кассира выбить ей чек на двадцать центов, нашла место за стойкой бара и заказала пирог с орехами и шоколадный коктейль.

Это была брюнетка, очень бледная, несколько рябая и с худыми ногами. Она быстро поела и вернулась на стоянку. Женщина шла мимо длинных рядов фур, иногда вытягивая шею к открытому окошку кабины, чтобы поговорить, а затем передвигалась к следующему ряду. Квин догнал ее, когда она сворачивала за угол, и с улыбкой попросил остановиться. Вокруг него пыхтели на холоде десятки грузовиков, воздух был пропитан запахом солярки.

– Послушайте, я здесь не просто болтаюсь. Ищу приятеля.

У женщины были карие глаза, непривычно узкие, и курносый нос. Квин предложил ей двадцатидолларовый банкнот. Она замотала головой.

– Я просто хочу поговорить.

– Никуда не пойду меньше чем за пятьдесят.

Он вынул бумажник и вручил требуемую сумму.

– Где ваш грузовик?

Квин отвел ее к пикапу, на пассажирском сиденье которого расположилась Лили. Женщину, по всей видимости, не беспокоило то, что в кабине был еще пассажир. Квин стал заводить двигатель.

– Вы можете заехать за клуб, – сказала она. – Они откроются через несколько часов. И только один из вас будет со мной общаться. Ладно? Ужас как холодно.

– Вы знаете девушку по имени Жасмин? – спросила Лили.

Женщина замотала головой, давая понять, что не знает. Между тем Квин подъехал к задней стороне клуба, где припарковались два переполненных мусоровоза, и заглушил мотор. Дневной свет уходил за темную линию горизонта, сосны приобретали контуры чернильного цвета, вода на расчищенных участках земли превращалась в лед.

– Вы уверены? – спросил он.

Женщина кивнула. Она выглядела испуганной.

– Сомневаюсь, что вы говорите правду, – сказала Лили, опуская боковое стекло и закуривая сигарету.

– Вы из полиции?

– Да, из полиции, – подтвердила Лили, взяв свою сумку и показав полицейский значок. – Как насчет того, чтобы сообщить нам, где сейчас Жасмин, и мы разойдемся без проблем? Иначе задержим вас за вымогательство.

– Я ничего не знаю.

– Ведите себя разумно, – посоветовала Лили. – Мы просто хотим задать ей пару вопросов.

– Я здесь всего неделю.

– Ложь, – возразила Лили. – Вас задерживали этим летом с поличным за сводничество на городской площади.

Женщина ничего не ответила.

– Вы из Флориды, – продолжила Лили, выпуская дым через приоткрытое окно. – Имеете судимость. Вас зовут Кайла.

– Ее нет здесь уже несколько дней. Понимаете? Отпустите меня.

– Это ваша подруга? – спросил Квин.

Кайла изучала свои покусанные ногти, ее коленка прыгала вверх-вниз, подобно поршню.

– Можно закурить?

Лили передала ей сигарету вместе с зажигалкой.

– Вам известно, где она живет? – поинтересовался Квин.

– Она действительно исчезла. И не вернется. Что ей остается?

– Она знала убийцу, – сказал Квин. – Мы полагаем, она что-то видела или знает об этом.

Кайла смотрела на черный горизонт поверх бесконечного ряда сосен, ограждающих шоссе, который казался Квину высокой стеной. Лили глубоко вздохнула – ее терпение заканчивалось. Она взяла женщину за руку, привлекая к себе внимание.

– Как ее настоящее имя?

Кайла недоуменно покачала головой.

– Вам известно, откуда она? – осведомилась Лили.

– Говорила, что из Брюса.

– Как она выглядит?

– Не знаю, как вам объяснить…

– Она белая? – уточнил Квин.

– Конечно, белая.

– Какого цвета у нее волосы?

– Коричневые. Черт, она ничем не примечательна, можно взглянуть на нее и забыть. Половина людей, которых я встречала, выглядят как она.

Лили отпустила ее руку.

– Что еще вы знаете о ней?

– Знаю, что у нее есть ребенок. Она показывала его фото на мобильнике.

Квин взглянул на Лили. Она спросила:

– Та женщина называла имя ребенка?

Кайла не ответила, просто перевела взгляд на кончик своей сигареты. Квин повторил вопрос.

– Говорила, что ее дочь зовут Беккалин. Я спрашивала, зовет ли она дочь Бекки, так проще. Но она возразила: у дочери такое имя.

– Для начала неплохо, – сказала Лили. – Сколько лет может быть ее дочери?

– Не знаю, – ответила Кайла. – Лет шесть. Она не упоминала об этом.

– Вы не можете опросить для нас других девушек? – поинтересовался Квин. – Я заплачу.

Кайла пожала плечами:

– Девчонка давно исчезла. Вы ее не найдете.

– Почему вы так думаете? – удивился Квин.

– Если бы ей было нужно, она оставалась бы здесь вместе со мной, сводничая и стараясь накопить денег. Что еще делать в этой дыре?

Лили, пристально глядя в лобовое стекло, кивнула.

– Милочка, вы не вернете мне зажигалку?