По землям московских сел и слобод

Дорогомилово. Бережки

"Дорого, да мило!" - таким восклицанием объясняли название местности на правом берегу Москвы-реки около одноименной улицы сразу за Бородинским мостом - выразительный пример народной этимологии, то есть толкования происхождения слов, исходя из случайного внешнего сходства. Историк И. М. Снегирев писал в прошлом веке, что эта местность могла быть связана с новгородскими или псковскими воеводами, судя по повествованию летописи о гибели в битве некоего Жирослава Дорогомиловича в 1263 г. Один из крупнейших москвоведов П. В. Сытин дал следующее объяснение: "Местность же эта называлась, надо полагать, по владельцу в XIII - начале XIV в. боярину Ивану Дорогомилову, приближенному сына Александра Невского, получившему от него указанную местность в вотчину".

Ранее так называлась урочище, расположенное на другом, левом, берегу Москвы-реки, на вершине холма над рекой в районе теперешних Ростовских переулков, где, по мнению историка И. Е. Забелина, в XIII - XIV вв. находилось одно из сел, окружавших небольшой укрепленный городок Москву. Местность же на правом берегу Москвы-реки стала называться Дорогомиловым, возможно, после перемещения туда Смоленской дороги, ранее шедшей от Смоленских ворот Земляного города круто на юг, по трассе современной улицы Плющихи, мимо Новодевичьего монастыря и через Сетуньскую переправу.

В конце XVI в. Борис годунов поселил по обеим сторонам Большой Дорогомиловской улицы ямщиков, образовавших ямскую извозчичью слободу. В 1638 г. в слободе насчитывалось 74 двора, а в 1653 г. - 87 дворов.

Путь из Москвы на запад проходил через Москву-реку по Дорогомиловскому мосту, который долгое время был "живым", то есть составленным из скрепленных между собой бревен, положенных на воду. По Дорогомиловскому мосту торжественно въезжала будущая московская царица Марина Мнишек, для встречи которой были сооружены первые в Москве триумфальные ворота. Мост переустроили в 1787 - 1788 гг., проложив по нему деревянную мостовую - длиной он был более 180м, а шириной 8, 5 м.

По этому мосту 2 сентября 1812 г. прошли русские войска, покидавшие город по решению военного совета, состоявшегося за день до того в подмосковном селе Фили. "Пока будет существовать армия и пока она сохранит возможность противиться неприятелю, - сказал на совете Кутузов, - до тех пор остается надежда окончить успешно войну: напротив того, по уничтожении армии не только Москва, но и Россия потеряна".

Войска в полном порядке и в тишине покидали Москву: "Глубокая печаль написана была на лицах воинов, и казалось, что каждый их них питал в сердце мщение за обиду, как бы лично ему причиненную".

Наполеон остановился перед Москвой на Поклонной горе по Можайскому шоссе - перед ним расстилался волшебный город, более похожий на видение из восточной сказки, горящий тысячами золотых куполов, полный несметных богатств - долгожданная цель его порода, стоившая многих десятков тысяч жизней. "Так вот он, наконец, этот знаменитый город! - воскликнул Наполеон. - Давно пора!"

"Все сбежались в торопливом беспорядке, целая армия, хлопая в ладоши, повторяла с восторгом: „Москва! Москва!". Восторгу французов не было предела... От одного солнечного луча этот великолепный город сверкал тысячью переливающихся цветов. При виде его путешественник, точно зачарованный, останавливался в ослеплении. Москва напоминала ему те сказки восточных поэтов, которыми он развлекался в детстве", - писал французский генерал Сегюр.

Так и не дождавшись делегации "бояр" с ключами от города. Наполеон приказал армии войти в город; полки прошли по тому же Дорогомиловскому мосту.

Название Бородинский он получил значительно позже, в дни празднования 25-летия битвы под Бородином. В 1868 г. вместо деревянного моста построили металлический по проекту инженера В. К. Шпейера (открытый 17 марта 1868 г.), а к столетию Бородинской битвы заменили его мостом инженера Н. И. Осколкова и архитектора Р. И. Клейна, который придал оформлению мемориальный характер: на обелисках были помещены имена героев Отечественной войны, поставлены колоннады в память триумфальной победы русских войск над Наполеоном. После переустройства моста в 1951 - 1953 гг. (его расширили и устроили под ним проезды по набережной), там же поставили изображения ордена Кутузова, учрежденного во время Великой Отечественной войны, и мемориальные доски с именами русских военачальников и партизан.

Дорогомилово было долгое время - несколько столетий - весьма слабо застроено: еще на планах конца XVIII и начала XIX в. застройка показана лишь вдоль главной улицы - Большой Дорогомиловской и южнее, на месте Бережковской слободы. По словам очевидца, относящимся к концу XIX в., в ямской Дорогомиловской слободе, "так же, как и в других таких слободах были постоялые дворы, подворья, трактиры, лавки, торгующие шорным товаром, платьем, шапками, сапогами и другим товаром, необходимым в быту ямщиков и „гужевых" извозчиков. Были и кабаки, как и везде в таких слободах, шумные, бурливые... ".

В конце XVIII в. сразу за Дорогомиловским мостом стояли деревянные казенные торговые бани, потом шла Большая Дорогомиловская улица, подходившая к заставе Камер-коллежского вала. Поблизости от нее после чумы 1770 - 1771 гг. устроили кладбище, где возвели деревянную церковь. Возможно в 1839 г. ее заменили каменной: главный престол был освящен во имя Спаса Нерукотворного Образа, а приделы - преподобной Елизаветы и иконы Владимирской Божьей Матери, в день празднования которой и произошло Бородинское сражение. К сожалению, не найдено изображения этой церкви, но, по словам историка московских церквей М. И. Александровского, она была в стиле ампир - "очень изящна была часть ограды, выходившая к улице, с треугольными воротами и двумя круглыми ампирными часовенками". Церковь сломали в 1948 г. В братской могиле на кладбище были похоронены 300 воинов, погибших в Бородинской битве. Над их могилой мануфактур-советником Прохоровым в 1849 г. был сооружен памятник, который в советское время был заменен обелиском, переставленным в 1950-х гг. к Бородинской панораме на Кутузовском проспекте. Там же, на кладбище, находились могилы медика В. М. Котельницкого, профессоров Московского университета Г. И. Сокольского, Л. А. Цветаева, Н. А. Бекетова, историков П. В. Шереметевского, Н, Н. Ардашева, В. К. Трутовского, профессора анатомии Д. Н. Зернова; основательницы Кружка любителей руской музыки М. С. Керзиной, педагога В. П. Вахтерова, математика, директора реального училища К. К. Мазинга.

Западнее православного, по просьбе белорусских евреев, живших тогда в Москве, устроили в 1798 г. еврейское кладбище, на котором в 1900 г. был похоронен художник И. И. Левитан, в 1907 г. публицист Г. Б. Иоллос, находились захоронения Понизовских, Высоцких, Слиозбергов.

Теперь же на месте кладбищ плотная жилая застройка, в основном, 1950-х - 1970-х гг. и, в частности, помпезно украшенный дом N 26 по Кутузовскому проспекту, где жили генеральные секретари коммунистической партии - Л. И. Брежнев и Ю. Н. Андропов. Но если последнему мемориальная доска сохранилась, то брежневская уже исчезла, а жаль...

Приходской церковью дорогомиловских ямщиков была Богоявленская церковь, стоявшая на главной улице слободы. Она впервые упоминается в документах в 1625 г., но существовала и раньше. В XVIII в. деревянная церковь неоднократно перестраивалась, каменное ее здание было возведено, очевидно, к 1727 г., во второй половине XIX в. церковь стала тесной для большого прихода, и в 1868 г. в ней устроили придельные храмы во имя преподобного Сергия и святого Тихона Задонского, а через восемь лет архитектор Н. В. Никитин выстроил высокую многоярусную колокольню. Тогда ревнители старины скорбели об утрате старинной колокольни, печатали возмущенные письма и сообщали о потере ее в заметке под заголовком "Археологический синодик": "...исчезла колокольня изящной и своеобразной архитектуры, по-видимому XVI века. Весьма жаль, если перед сломкою не сняли с нея даже фотографию ..."

В самом конце XIX в. старая церковь стала уже совсем мала для значительно увеличившегося прихода, и причт при поддержке прихожан и доброхотных жертвователей (было собрано более 150 тысяч рублей) задумал строительство новой, значительно большей церкви. В 1898 г. Священный Синод разрешил постройку, и 25 сентября была произведена закладка здания, проект которого принадлежал архитектору В. Г. Сретенскому. Через три года водрузили крест, но отделка интерьеров длилась очень долго: так, главный престол освятили в 1908 г, а последний придельный, пятый по счету, храм - в 1910 г. Новая церковь была пристроена со стороны апсид к отарой, которая, таким образом, превратилась как бы в трапезную. Храм действительно был большим - длина его более 30 саженей, ширина - 23 сажени, и он вмещал более 10 тысяч молящихся, и был вторым после храма Христа Спасителя. Внутри он был роскошно отделан, сияли паникадила, новая роспись стен, блистал прекрасный иконостас.

После переворота октября 1917 г. Богоявленская церковь стала патриаршим кафедральным собором. В 1931 г. в нем был рукоположен в сан иеродиакона монах Пимен, будущий патриарх. В 1938 г. Богоявленскую церковь сломали и построили жилой дом, стоящий на углу Большой Дорогомиловской и 2-й Брянской улиц (N 1).

Большая Дорогомиловская улица за 60 - 80-е гг. сильно перестроена, и на ней не осталось старых строений - невидных двухэтажных домиков. В современных домах N 4 в 1956 - 1973 гг. жил художник Н. Н. Жуков, и N 9 - кинорежиссер М. К. Калатозов.

Большая Дорогомиловская соединяется в районе бывшей заставы Камер-коллежского вала с вновь проложенным отрезком Кутузовского проспекта, и на развилке в 1977 г. поставили один из неудачных памятников Москвы - обелиск в честь присвоения столице звания "Город-герой", прозванный "зубилом", настолько форма его похожа на этот инструмент (скульптор А. Д. Щербаков, архитекторы Г. А. Захаров, 3. С. Чернышева).

Кутузовский проспект начинается от моста (проект инженеров М. С. Руденко, С. Я. Терехина и других), выстроенного в 1957 г. перед прокладкой Новоарбатского проспекта.

У моста возвышается гостиница "Украина", 34-этажное здание высотой 170м (а со шпилем - все 200), возведенная в числе семи московских высотных зданий. Гостиница (проект архитектора А. Г. Мордвинова и инженера П. А. Красильникова), имеющая более 1000 номеров на 1627 постояльцев, открылась весной 1957 г. В жилых домах, выходящих на Кутузовский проспект и составляющих часть комплекса "Украины", жили кинорежиссеры С. А. Герасимов и С. Д. Васильев, невропатолог Н. К. Боголепов, писатель Л. С. Соболев, а в доме напротив, на углу с набережной (N 1/7) жил поэт, главный редактор журнала "Новый мир" А. Т. Твардовский.

Перед гостиницей стоит памятник Тарасу Шевченко (1964 г., скульпторы М. Я. Грищок, Ю. Л. Синькевич, А. С. Фуженко), на постаменте которого высечены слова из его поэтического завещания:

И меня в семье великой,

В семье вольной, новой

Не забудьте - помяните

Добрым тихим словом.

Т. Г. Шевченко посетил Москву уже на склоне лет. Он приехал 10 марта 1858 г. и, проведя ночь в гостинице, поселился у своего давнего друга, актера Малого театра М. С. Щепкина, который тогда снимал дом некоей Щепотьевой в Воротниковском переулке (N 12). Щепкин познакомил украинского поэта со многими московскими литераторами, художниками, артистами. 22 марта Шевченко записал в дневнике: "Радостнейший из радостных дней! Сегодня я видел человека, которого не надеялся увидеть в теперешнее свое пребывание в Москве. Человек этот - Сергей Тимофеевич Аксаков!"

Т. Г. Шевченко уехал из Москвы рано утром 26 марта. "В Москве более всего радовало меня то, что я встретил в просвещенных москвичах самое теплое радушие лично ко мне и непритворное сочувствие к моей поэзии".

По имени великого украинского поэта называется расположенная рядом набережная, которая была застроена в 1950-х гг. В доме N 3 на ней в 1958 - 1968 гг. жил художник В. А. Серов, в 1968 - 1978 гг. кинорежиссер Л. А. Шепитько.

Дом радом с Бородинским мостом (N 1/2) был построен в 1952 г. по проекту архитекторов 3. М. Розенфельда и А. Б. Гуркова.

За небоскребом гостиницы "Украина" расположен пивоваренный завод имени А. Е. Бадаева. Он был основан в 1875 г. и назывался Трехгорным пивоваренным заводом. На Всероссийской промышленно-художественной выставке 1882 г. он получил высшую награду - право изображать государственный герб на своих изделиях. В отзыве экспертов выставки отмечалось, что "Завод Трехгорного товарищества должен быть поставлен на первое место между всеми московскими пивоваренными заводами по образцовому во всех деталях устройству и применению всех новейших усовершенствований в пивоваренном деле, как, например, механической солодовни", и что Трехгорный завод "ведет дело на строго научных основах". Тогда на заводе находилось 314 бродильных чанов, установлено два паровых двигателя, единственный в России механический солодорастительный аппарат. Со временем производство все более и более расширялось, и в конце XIX в. Трехгорный завод стал самым большим пивоваренным предприятием в Москве. Он прочно удерживал первенство и в дальнейшем.

Со времени своего основания Трехгорный завод, как и многие другие московские предприятия, обстраивался живописными зданиями, в которых широко применялся декор русской архитектуры XVII в., многообъемность, полихромия отделки. На заводе строил Р. И. Клейн, создавший такие незаурядные образцы промышленной архитектуры, как, например, цехи разлива и экспедиции (1910 г.).

Теперь живописные заводские строения скрыты за поздней застройкой, высоким заводским забором и разросшимися деревьями - к заводу можно пройти от Кутузовского проспекта через двор домов N 6 - 10.

Теперь выйдем к площади, где находится здание Киевского вокзала (до 1934 г. он назывался Брянским) - самое представительное на ней, развернутое парадным триумфальным фасадом к городу. Это один из самых красивых вокзалов столицы, выстроенный в 1914 - 1917 гг. по проекту И. И. Рерберга и В. К. Олтаржевского вместо старого небольшого деревянного здания, появившегося здесь в 1899 г. Поезда, приходящие с юго-западного направления, подходят к вокзалу под параболическое покрытие над подъездными путями - высота его 28 м и ширина пролета 46 м, спроектированное инженером В. Г. Шуховым (оно было модернизировано и увеличено перед Олимпиадой 1980 г.). Далеко видна башня высотой 51мс часами, поставленная асимметрично зданию вокзала. Она украшена выразительными скульптурами орлов с распростертыми крыльями, так напоминающими тех, которые стоят на памятниках Бородинского поля. Фигуры на здании вокзала, олицетворяющие промышленность и сельское хозяйство юга, были сделаны из нового тогда материала - бетона - молодым скульптором С. С. Алешиным.

В 1940 - 1945 гг. архитектор Д. Н. Чечулин как-то прилепил с правого бока вокзала совершенно чуждую его архитектуре пристройку для пригородных касс и вестибюля метро. Метро пришло к Киевскому вокзалу в 1937 г. - это была вторая линия, с одной из самых лучших станций, проект которой принадлежал тому же Чечулину. Неплохой наземный вестибюль разрушили совсем недавно, надо сказать, без видимой причины. Под землей находятся еще две станции под тем же названием "Киевская" - одна на кольцевой линии, декорированная "украинскими" мотивами (1954 г. авторы Е. Катонин, В. Скугарев, г. Голубов, мозаики художника А. Мизина), а другая - тупиковая (1953 г.. Л. Лилье и другие). Такое количество станций образовалось из-за того, что в годы сталинщины решили, как говорят, устроить персональный подземный выезд для диктатора из Кремля на его ближнюю подмосковную дачу и для этого использовать часть старого радиуса метро, но диктатор умер, и вся затея была оставлена.

Перед зданием вокзала большая, и, как это стало уже обычно в Москве, плохо организованная площадь с чахлым сквериком, где когда-то предполагалось воздвигнуть памятник в честь 300-летия воссоединения России и Украины - до сих пор там стоит закладной камень. На площади еще осталось невидное здание, считающееся по 1-му Брянскому переулку (N 11), хотя он уже исчез в просторах площади; в этом здании находилась одна из первых русских кинофабрик И. Ермолова.

В июле 1991 г. на площади закончили строительство современной и дорогой гостиницы, получившей название "Славянская-Радиссон". Второй компонент названия означает имя фирмы, управляющей гостиницей. В этом же здании находится и большой бизнес-центр фирмы "Америком".

От "Славянской" начинается Бережковская набережная, протянувшаяся до Краснолужского моста Окружной железной дороги. Тут, на правом берегу Москвы-реки, на Красном лугу находилась небольшая патриаршая слобода рыбаков с их скромной приходской церковью, которая так и называлась - "что на Бережках в Рыбной слободе" или "что в Патриаршей домовой Бережковской слободе под Дорогомиловым". В 1703 г. в слободе была построена церковь с главным престолом во имя Тихвинской иконы Богоматери и придельным храмом святителя Николая, но деревянное ее здание прихожане вскоре задумали заменить каменным ив 1718 г. получили разрешение владельца слободы - Патриаршего приказа. Однако тогда по всей стране, кроме Петербурга, каменное строительство было запрещено, и только к концу 1734 г. смогли построить и тогда же освятить Никольский придел, а основной престол Тихвинской иконы Богоматери - в марте 1746 г. В храме находилось несколько икон XVIII в. Храм был сломан в 1960-х гг.

По набережной стоят несколько жилых домов и, в частности, большой жилой дом N 12, построенный в 1955 г. по проекту И. Н. Кастель и Т. Г. Заикина, один из типовых жилых домов, строившихся в 1939 г. из заранее изготовленных блоков (проект А. В. Бурова), а также здания теплоцентрали, построенное в 1930-х гг., патентной библиотеки (N 24), архива Российской Федерации (N 26) и Института патентной экспертизы (N 30). На территории Дорого-миловского химического завода, почти у моста Окружной железной дороги, находится заводской клуб, выстроенный архитектором К. С. Мельниковым в 1927 - 1929 гг. (Бережковская наб., 28).

Мост Окружной железной дороги отделяет Бережковскую набережную от продолжающего ее Воробьевского шоссе, поднимающегося на крутой холм, где когда-то стояли избы деревни Потылихи, и далее к селу Троицкому-Голенищеву, известному с XIV в. В селе, которое было загородным патриаршим, стоит прекрасная церковь, выстроенная в 1644 - 1645 гг. зодчими Ларионом Ушаковым и Антипом Константиновым при пятом патриархе русском Иосифе.

Перед мостом Окружной дороги расстилался обширный Красный луг, по которому мост и называется Краснолужским. Необходимость в постройке Окружной железной дороги выявилась тогда, когда на окраинах города возникло много промышленных предприятий, к которым надо было подвозить топливо и сырье и увозить готовую продукцию. Но основное ее назначение заключалось в том, чтобы соединить между собой все II магистральных железнодорожных путей, подходящих к Москве для переброски грузов с одного направления на другое. Окружная дорога была построена в 1903 - 1908 гг., и на ней сначала, кроме грузового, было и пассажирское сообщение, по дороге устраивались даже экскурсии, но в последующем она стала чисто грузовой. Протяженность основных путей Окружной дороги составляет 54 км, но с учетом подъездных и дополнительных веток длина превышает 145 км. Станции Окружной дороги находятся, как правило, в путанице железнодорожных путей среди непритязательных складских и производственных сооружений и мало известны даже знатокам города. Однако они достойны того, чтобы о них знали больше, ибо представляют собой незаурядные произведения промышленной архитектуры.

Как и его близнец, Андреевский около Нескучного сада, Краснолужский мост, на башнях которого высечены даты начала и конца строительства - "1905" и "1907" - не только великолепный пример воплощения технической мысли, но и совершенное произведение искусства, настолько тесно в нем слились требования целесообразности и эстетики. Краснолужский мост состоит из арки пролетом 134 метра, опирающейся на мощные устои. "Все части архитектурной композиции находятся в стройном соответствии, - пишет специалист по архитектуре мостов Б. М. На-дежин. - Монументальными каменными устоями с башнями зрительно уравновешен и подчеркнут динамичный полет легкой конструкции металлической арки. Именно эти мосты, как никакие другие, отвечают образу известной поэтической строки „мосты повисли над водами"".

Автором проекта был знаменитый мостостроитель Лавр Дмитриевич Проскуряков, разработавший новые фермы, написавший популярный учебник по строительной механике, построивший много великолепных мостов в России (один из них - через Енисей - получил золотую медаль на Всемирной выставке 1900 г.), которые так и прозвали "проскуряковскими". Архитектура мостов принадлежит известному мастеру Александру Никаноровичу Померанцеву, автору одного из самых грандиозных пассажей в Европе - Верхних торговых рядов в Москве, а также выставочных павильонов в Нижнем Новгороде, великолепных соборов в Софии (Болгария) и в Москве. А. Н. Померанцев умело совместил легкие очертания железных конструкций моста с мощными формами береговых устоев и проездов.

При их реконструкции в 1954 - 1956 гг., когда пришлось значительно увеличить береговые пролеты, бережно сохранили внешний вид памятных сооружений.

Состояние этого дома может служить ярким примером пренебрежения экономической стороной не только строительства здания, но и дальнейшей его эксплуатации: коммуникации пришли в негодность, облицовка валится, здание, как в осаде, загорожено ограждениями. Ремонт стоит безумных средств, которых неоткуда взять, и теперь приходится платить горькую цену за манию величия...

Из старых на Кудринской улице осталось здание бывшей Пресненской полицейской части (N 4), которое и сейчас занимается пожарными и милицией. В начале XVIII в. здесь находилось владение князя Ю. С. Нелединского-Мелецкого, а в конце того же столетия оно, также как и соседний апраксинский участок, перешло к Медицинской конторе. В начале следующего столетия тут располагался инструментальный завод Главной аптеки. В 1812 г. постройки сгорели, и впоследствии в поправленных и построенных заново зданиях поместили Пресненскую полицейскую часть.

Кудринская улица подходит к перекрестку нескольких важных городских магистралей, в названии которых недаром присутствует слово "Большая". Прямо идет Большая Пресненская, направо Большая Грузинская, а налево Большая Конюшковская (бывшая Верхняя Прудовая).

Конюшенный двор, откуда и пошло название улицы, а также соседних Большого и Малого Конюшковских переулков, располагался среди хозяйственных построек слободки крестьян Новинского монастыря, находившейся к югу от села Кудрина. Рядом еще в начале нашего века были два пруда, Средний и Нижний - образованные запруженной рекой Пресней. При плотинах в глубокой древности, при князе Владимире Храбром, стояли мельницы, а одна из них - "пильная" - дожила до XIX в. (она показана на плане Москвы 1859 г).

По обоим берегам прудов шли две улицы - Нижняя Прудовая (Дружинниковская) с западной стороны и Верхняя (Конюшковская) - с восточной. Обе эти улицы были застроены небольшими деревянными домиками, среди которых на Нижней Прудовой стоял и дом (на углу с теперешним пер. Капранова, тогда Нижним Предтечен-ским, N 11)с обязательными перед ним колоннами, принадлежавший знаменитому московскому хирургу Матвею Яковлевичу Мудрову, который перешел потом к его зятю И. Е. Великопольскому, знакомому и сопернику Пушкина на зеленом поле карточного стола. Он был тароватым хозяином и славился своими балами; об одном из них вспоминал петербургский литератор И. И. Панаев, побывавший там с Белинским и К. Аксаковым: "Дом Великопольского был набит битком гостями, оркестр гремел, танцы были во всем разгаре... Толпы любопытных собрались у дома. Сад на Пресненских прудах был также наполнен гуляющими..."

Такие же небольшие деревянные дома, выстроенные в основном после пожара 1812 г., находились и на Верхней Прудовой улице, а также позади нее - в Большом и Малом Конюшковских переулках. Деревянный дом (N 8, не сохранился) на Верхней Прудовой принадлежал известному филологу А. И. Соболевскому; в Б. Конюшковском пер. в 1825 г. жил В. К. Кюхельбекер.

У самого вестибюля станции метро "Краснопресненская" на левой стороне Конюшковской улицы среди газона, разбитого на месте снесенных строений, за забором одиноко стоит здание (N 31), выстроенное к 1895 г. по инициативе профессора А. П. Богданова для бактериолого-агрономической станции ботанического сада Императорского общества акклиматизации животных и растений. Финансировал постройку и исследования, проводимые станцией, владелец самой известной в досоветской России аптеки В. К. Феррейн. Автором здания был архитектор Р. И. Клейн, для которого оно перед постройкой Музея изящных искусств на Волхонке явилось своеобразным "полигоном" использования деталей древнегреческой архитектуры в таком масштабе в современном здании. В продолжение длительного времени это незаурядное здание стояло покинутое, приговоренное к сносу, но благодаря заботам ревнителей старины оно сохранилось, более того, было поставлено на охрану и недавно отреставрировано.

Нижняя Прудовая улица в 1922 г. была переименована в Дружинниковскую в честь тех дружин, которые вели здесь ожесточенные бои с правительственными войсками в декабре 1905 г. Центром сопротивления была мебельная фабрика Николая Шмита, которая находилась на месте участка N 9 по Нижней Прудовой улице (между нынешними Рочдельской и пер. Капранова). Сам владелец сочувствовал большевикам, помогал деньгами (он даже завещал им свое состояние), прятал революционеров у себя дома и на фабрике. Войска буквально разгромили фабрику Шмита, сравняв ее с землей, а сам владелец был арестован и заключен в тюрьму. В 1920 г. на месте фабрики Шмита поставили гранитный камень, который находится на территории детского парка. В память капиталиста-революционера близлежащий Смитовский проезд, проложенный владельцем котельного завода англичанином Ричардом Смитом, был переименован в Шмитовский.

Еще одним памятником борьбы между восставшими и властями служит восстановленный Горбатый мост, который когда-то разделял Средний и Нижний Пресненские пруды. В декабре 1905 г. мост был укреплен баррикадами, так как он имел большое стратегическое значение - вел к фабрике Шмита и Прохоровской мануфактуре, центрам мятежников. В последние дни декабрьского восстания здесь происходило ожесточенное сражение боевиков и солдат Семеновского и Ладожского полков, подкрепленных артиллерией. Памятник этим событиям (1981 г., скульптор Д. Рябичев), представляющий двух дружинников, раненого и здорового, и женщину с знаменем в руках, находится около моста.

У моста находится всем известное здание, так называемый "Белый дом", который волей случая оказалось связанным с несколькими критическими периодами в недавней истории России.

Быстро привилось это название в Москве, данное в августовские дни 1991 г. Московский "Белый дом" ассоциировался тогда с оплотом демократии в мире - американским "Белым домом" в Вашингтоне, но создателям московского "аналога", наверно, и во сне не могло явиться такое сопоставление. Архитектор Д. Н. Чечулин выстроил к 1980 г. большое здание для Верховного Совета и Совета министров Российской Советской Федеративной Социалистической Республики (РСФСР), до тех пор "ютившихся" в бывшей духовной семинарии в Божедомском переулке (см. главу "Божедомка"). Здесь было выстроено еще одно парадное советское здание, только более помпезное, чем десятки других партийно-советских, выраставших в те времена в разных краях страны.

В этом здании в августе 1991 г. находилась штаб-квартира сторонников Б. Н. Ельцина во время борьбы с узурпаторами власти. После разгрома заговорщиков в "Белом доме" остался Верховный Совет Российской Федерации, ставший на путь конфронтации с Б. Н. Ельциным, которому народ неоднократно выражал свою поддержку. В октябре 1993 г. пришлось применить силу для обуздания толп вооруженных хулиганов, направляемых противниками реформ, и "Белый дом" подвергся обстрелу из танков, расположившихся на Новоарбатском мосту. В здании возник пожар, оно было серьезно повреждено. После дорогостоящего ремонта в нем ныне находится правительство Российской Федерации.

Почти напротив на Конюшковскую улицу выходит странного вида здание - большой куб мрачного темно-красного цвета с частыми проемами окон, огражденный низкими распластанными строениями, образующими замкнутый двор. Это комплекс зданий посольства Соединенных Штатов Америки. Американцы были настолько наивны, что предоставили постройку нашим "специалистам", которые буквально нашпиговали здание подслушивающей аппаратурой. После сдачи здания "жучки" были все-таки обнаружены; советская пресса неистово все отрицала, но американцы отказались въезжать в только что выстроенное здание, на которое были затрачены миллионы долларов. Что теперь с ним делать, так и непонятно - есть предложение все снести и выстроить здание заново из американских строительных материалов и американскими рабочими. Надо сказать, что если при этом и проект будет изменен, то будет только хорошо - этот куб выглядит уж очень неприглядно.

Недалеко отсюда, в Большом Девятинском переулке, находится Девятинская, "что за житным Патриаршим двором" церковь. Ее главный престол освящен в честь девяти мучеников Кизических (т. е. из города Кизик на берегу Дарданелльского пролива в Малой Азии Антипатра, Феогнида, Руфа, Артема, Феостиха, Магна, Феодора, Фавмасия и Филимона, замученных за христианскую веру в 111 в), Посвящение объяснялось тем, что патриарху Адриану прислали с востока частицы мощей этих мучеников, и в 1698 г. он по этому случаю выстроил деревянную церковь. Еще с 1732 г. рядом с ней стала строиться каменная церковь. Деревянная сгорела, а каменную закончили в 1735 гг. Трапезную с придельным храмом св. Варвары (на средства двух Варвар - Нерской и Челищевой) построили заново в 1838 г., а колокольня была возведена к 1844 г. В декоративном оформлении их уже заметны элементы эклектики.

Почти рядом с апсидами Девятинской церкви - здание, обращающие внимание своим пилястровым портиком, перед которым стоят две скульптуры обязательных дворянских львов, но это не произведение архитектора прошлого века, а недавняя имитация классического стиля. На углу Большого Девятинского переулка находится восстановленный дом (N 1/17, это копия деревянного дома, выполненная в кирпиче), в котором в детстве жил Александр Сергеевич Грибоедов. В семью Грибоедовых этот дом перешел в 1801 г., когда мать Александра Настасья Федоровна купила его у своего брата, послужившего прототипом Фамусова в комедии "Горе от ума". В немногие свои приезды в Москву Грибоедов иногда останавливался здесь. Дом продали в марте 1834 г., уже после трагической гибели поэта.

По соседству - невыразительное жилое здание постройки 1960-х гг., а рядом (Новинский бульвар, N II) - одно из самых представительных сооружений предреволюционного строительного московского бума, "дом Щербатова". В плане это П-образное сооружение, с крыльями, выходящими к красной линии улицы и образующими cjur d'honneur, и с поставленным на самый верх одноэтажным особняком.

Богатый любитель искусств князь Сергей Александрович Щербатов задумал выстроить в Москве дом-дворец, соединив в нем и обычный доходный дом и жилище богатого собственника. "Обосновавшись прочно в Москве, горячо любя Москву, - писал Щербатов, - я решил построить в ней большой дом и оставив некую художественную ценность и дав ему после своей смерти особое назначение. Одновременно мне хотелось создать для себя и для жены такую обстановку жизни, которая бы вполне соответствовала художественным вкусам и потребностям". Щербатов просил архитектора, имя которого ранее было мало известно, Александра Таманяна, спроектировать ему такой дом.

Нарочно изучались различные интерьеры (в особенности, английские, норвежские, шведские - "как самые уютные"), у входа были каменные львы и железные фонари "изысканного рисунка, стоявшие со дня основания Московского Университета на входной наружной его лестнице, проданные на слом". Новое здание сразу же привлекло "себе пристальное внимание - многие газеты и журналы отметили его, а на конкурсе лучших городских фасадов этот дом получил первую премию. Автор проекта приобрел известность, после Октябрьского переворота он уехал в Армению и стал основоположником современной армянской архитектуры, построив много замечательных зданий в Ереване.

Свой дом Щербатов собирался завещать городу Москве для "Городского музея частных коллекций". Имея в виду это, внутренняя планировка могла быть легко трансформирована, и квартиры превращались в анфиладу зал, особняк же предназначался им для "культурно-художественного центра объединения художников, актеров и литераторов".

Удобные квартиры в новом доме сразу же стали заселяться. В одной их них жил А. Н. Толстой (с осени 1912 по 1914 г.). После большевистского переворота старых жильцов выгнали, а дом превратился в "коммуну" Трехгорной мануфактуры.

Рядом с этим произведением архитектуры начала XX столетия, так искусно заимствовавшим классические мотивы, стоит барский дом (N 13), выстроенный в конце XVIII в. Владельцами его были князья Оболенские, здесь жил декабрист Евгений Оболенский, в этом доме собиралась Московская управа Северного общества. Дом помещен в альбомы лучших московских строений конца XVIII в. и считался несохранившимся, но благодаря исследованиям москововедов был найден и в 1983 г. искусно реставрирован.

На другом углу Большого Девятинского переулка - основное здание посольства США, находящееся на месте старинного "Патриаршего житного двора", который находился на месте владения боярина князя В. В. Голицына. Современный дом был выстроен в 1952 г. по проекту архитектора Е. Н. Стамо и арендуется посольством с 1954 г.

Еще в сталинском плане реконструкции Москвы 1935 г. была предусмотрена крупная магистраль, ведущая на запад. Прокладывать ее начали со строительства моста (инженеры М. С. Руденко, С. Я. Терехин, М. С. Крючков, архитектор К. Н. Яковлев), который был открыт точно в назначенный срок - 6 ноября 1957 г., к 40-летию Великой Октябрьской революции. Сам проспект начали пробивать сквозь жилую застройку в 1961 г. Тогда были сметены десятки ценных зданий, составлявших гордость города, целый район старой Москвы, созданный после пожара 1812 г. в стиле "московского" ампира, где было много уютных деревянных зданий, так хорошо передававших облик старого дворянского города. Проспект погубил один из самых поэтичных уголков старой Москвы - Собачью площадку.

За Садовым кольцом проспект прошел по трассе Большого Новинского переулка, названного по Новинскому Введенскому Богородицкому, что на Бережках, мужскому монастырю. Новинками обычно назывались выселки, новые поселения, образовавшиеся рядом со старыми. Таким поселением, вероятно, и был митрополичий, позже патриарший, а потом синодальный монастырь.

Монастырь, ставший его домовым, основал митрополит Фотий за городом, на берегу Москвы-реки, близ устья речки Пресни. В отводной грамоте начала XV в. на земли нового монастыря говорилось, что: "...и Фотей митрополит ту землю со всем с тем дал в свой новый монастырь Введения св. Богородицы на Присну и при животе Фотея в том монастыре многая игумены были". При монастыре возникла слободка, где жили слуги монастырские, крестьяне, ремесленники - в 1646 г. в переписной книге монастыря было записано: "Пречистыя богородицы Новинского монастыря вотчина слобода под монастырем, а в ней 72 двора крестьянских". Монастырь часто видел в своих стенах московских иерархов. Вот запись о "хождении" патриарха Иоакима в свой монастырь: "191 (т. е. 1683) года, мая 21, в вечеру, святой патриарх ходил на Пресню и указал, где рыть новый пруд и, осмотря место, в Новинском монастыре слушал вечерни и из Новинского монастыря идучи, зашел в Федоровский монастырь, что за Никитскими вороты и в час ночи пришел в Кремль".

В монастыре находились три церкви: главный монастырский собор во имя Введения во храм, иконы Казанской Божьей Матери и Иоанна Предтечи. Надо думать, что Введенский собор первоначально был выстроен самим основателем митрополитом Фотием и был, конечно, деревянным. Есть сведения, что его возвели заново после пожара 1565 г., а в 1674 г. полностью перестроили - тогда были сделаны традиционные пять глав и надстроена колокольня. Казанская теплая церковь об одной главе относилась, по всему вероятию, к XVIII веку. В 1869 г. ее разобрали вместе с пристроенной в 1818 г. трапезной из-за ветхости и поставили на месте престола часовню. В 1746 г. монастырь "перепрофилировали" - сделали женским и отдали грузинам - первой игуменьей его стала имеретинская царевна Нина. Но не долго ему пришлось жить - в 1764 г. вместо с многими другими его упразднили вовсе. Введенскую церковь сделали приходской, а в помещениях монастыря разместили военно-сиротское училище (что еще можно считать терпимым), далее фурманный двор, где до 1812 г. хранились пушечные лафеты, потом там устроили Новинскую полицейскую часть, и в конце концов - женскую тюрьму!

Приходскую Введенскую церковь в 1854 г. стараниями двух прихожан - В. А. Куманина и Г. А. Москвина существенным образом отремонтировали: заменили фундаменты, поставили шатер на колокольню, пристроили два придела - Всесвятский и Рождества Иоанна Предтечи. Но от нее, как, впрочем и от всего монастыря, ничего не осталось: церковь сломали в 1933 г.

На части территории бывшего Новинского монастыря были выстроены здания Центрального института курортологии (Новый Арбат, N 50, 1931 - 1934 гг., архитектор А. В. Самойлов), ставшего теперь Российским научным центром реабилитации и физиотерапии, а последние монастырские строения были снесены при строительстве здания СЭВ.

Одно из выразительных зданий архитектуры советского времени, так называемое здание СЭВ, т. е. Совета Экономической Взаимопомощи, организации, призванной держать в общей экономической узде все советские страны-сателлиты, было построено в 1964 - 1968 гг. (авторы М. Посохин, А. Мндоянц, В. Свирский). Несмотря на стандартные тогда в Советском Союзе модные формы - высотный параллелепипед (31 этаж) и низкую распластанную у его подножья часть, авторы нашли выразительную форму для воплощения своего замысла: упругие кривые двух крыльев высотной части и круглые формы зала заседаний (украшенного мозаикой художника Г. Опрышко). Значительно менее выразительна гостиница "Мир", находящаяся позади здания "СЭВ" в Большом Девятинском переулке. После распада советской системы здание СЭВ стало принадлежать городским властям.

На левой стороне Большого Новинского переулка, во дворе дома (ул. Новый Арбат, 23/7) стоял одноэтажный с высоким мезонином деревянный дом, выстроенный в начале XIX в., памятный нам тем, что в нем жил и скончался в 1851 г. композитор А. А. Алябьев. Этот замечательный архитектурный и историко-культурный памятник сгорел в апреле 1997 г.

Южнее Новинского монастыря, между ним и Смоленской дорогой, за ложбиной ручья Проток - по его направлению проходит теперь Проточный переулок - на противоположной горке стояла церковь св. Николая чудотворца, а рядом слободские домики, разделенные несколькими улицами. Тут, на берегу ручья и Москвы-реки, в XVII веке находились дворцовый дровяной двор и лесной ряд - недаром Никольская слободская церковь называлась "что в Щепах". Ее каменное здание (1-й Смоленский пер., 20) построено в 1686 г. "по челобитью дворцовых помясов и хлебников, и сторожей", колокольня и Петропавловский придел - в 1813 г., и еще один придел - Симеона и Анны в 1884 г. Но глядя сейчас на то, во что превратили новые хозяева Никольскую церковь, никак нельзя подумать, что искусствоведы Императорской археологической комиссии, обследовавшие ее в 1915 г., писали: "замечательна по зодчеству. Пристройки, исполненные по хорошему проекту начала XIX века, заслуживают полного внимания..."

Неподалеку от церкви, в Шубинском переулке, 2/3, была квартира писателя В. В. Вересаева, чья книга "Записки врача", появившаяся в 1901 г., наделала много шума - в ней рассказывалось о неприглядных сторонах медицинской профессии. Немалый отклик и даже шок вызвала и книга "Пушкин в жизни", свод свидетельств современников, выдержек из документов, представляющаю непредвзятую, очищенную от славословия и наведения хрестоматийного глянца биографию Пушкина, что, отнюдь, не вызвало единодушного одобрения. Вересаев успешно прожил долгую писательскую жизнь в советское время, получив в недобром 1939 г. орден Трудового Красного Знамени, а в 1943 г. Сталинскую премию первой степени. В этом доме Вересаев жил более двадцати лет - с 1921 по 1945 г., и в последний день своей жизни он работал здесь над переводом "Илиады".

Шубинский переулок спускается к Смоленской набережной по склону приречного холма, который назывался "Варгунихиной горой" - имя, данное, вероятно, по известному в этих местах питейному дому. У подножья холма, недалеко от нынешнего Бородинского моста, стояла красивая церковь старообрядческой Николо-Смоленской общины. Она была выстроена по образцу псковских церквей в 1915 г. (проект архитектора В. Д. Адамовича) и освящена в честь св. Николая. Храм был разрушен в 1930-х гг.

Смоленская набережная почти полностью застроена новьми большими жилыми зданиями. На углу с Новым Арбатом - жилой дом, выстроенный в конце 1930-х гг. по проекту А. В. Щусева и А. К. Ростковского (N 12), а рядом с ним возводится новое здание посольства Великобритании (проект архитектурной фирмы "Ahrend Burtjn & Koralek").

Здесь к набережной выходит Проточный переулок. Он был одним из тех мест в Москве, которые "славились" безысходной бедностью обитателей, "соперничавших" в этом с самой Хитровкой. Особенно были известны "Арженовка", или "Ржанова крепость", "Зиминовка" и "Волчатник", называвшиеся по фамилиям своих владельцев купцов Арженова, Зимина и Волкова.

Л. Н. Толстой, желавший познакомиться с жизнью городской бедноты, принял участие в трехдневной переписи, проводившейся в Москве 23-25 января 1882 г., и выбрал самый неблагополучный участок рядом со Смоленским рынком. Толстой переписывал обитателей в доме Зимина (находившемся на месте дома N 11/27 на углу с 1-м Смоленским пер.). "На Проточный переулок, - писал Толстой, - выходят двое ворот и несколько дверей: трактира, кабака и нескольких съестных и других лавочек... Все здесь серо, грязно, вонюче - и строения, и помещения, и дворы, и люди. Большинство людей, встретившихся мне здесь, были оборванные и полураздетые". Впечатления, полученные им при посещении этого и других московских притонов, отразились в его публицистических и художественных произведениях. И. Г. Эренбург назвал один из своих ранних романов, опубликованных в 1927 г., "Проточный переулок". Писатель Александр Вьюрков в рассказе "Трущоба" так описывает эти места: "Проточный был заселен ремесленниками, мастеровыми, извозчиками, прачками и ворами... В Проточном бесследно исчезали не только краденые вещи, но и сами ограбленные. Когда начали ломать один из флигелей, в подвалах флигеля нашли несколько человеческих скелетов..."

Один из самых страшных притонов - "Ржанова крепость" - унылый длинный двухэтажный дом (Проточный пер. N 11), занимал квартал между 1-м Смоленским и Малым Новопесковским переулками, заходя своими крыльями в оба переулка. Его сломали в начале 1970-х гг., но не полностью - осталась небольшая часть на углу с Малым Новопесковским переулком.

От Проточного переулка тянется по Смоленской набережной большой жилой дом (N 5/13), построенный в 1954 г. по проекту Б. Г. Бархина, Н. И. Гайдарова, М. М. Лермана. Дом этот щедро украшен лепными декорациями - особенно на башне левой части, на крыше которой высится угрожающих размеров что-то вроде букетов. Внизу дом огражден решетками - того и гляди, чтобы какое-нибудь украшение не упало на голову прохожему. На доме несколько мемориальных досок: здесь жили в 1955 - 1990 гг. Е. Я. Савицкий, маршал авиации, и в 1955 - 1976 гг. А. А. Новиков, тоже маршал, но не простой, а главный; в 1955 - 1967 гг. адмирал И. С. Исаков; в 1954 - 1961 гг. режиссер А. Д. Попов и в 1955 - 1983 гг. артист А. А. Попов.

Дом идет до метромоста, части второй очереди метро, построенного в 1935 г. За ним - 11-этажный дом, состоящий из двух разновременных частей. Левая, более украшенная (N 2а), построена в 1955 г., и правая (N 2), почти спартанская - в 1930-х гг. Во дворе этого дома на холме стоит старое производственное здание бывшей шерстоткацкой фабрики торгового дома "Вдова М. Рыбакова и К°". Угол с Смоленской улицей образует совсем непритязательное строение, на котором выложена дата его появления на свет - 1962 год.

* * *

Возвратимся отсюда к перекрестку Кудринской улицы и Большой Пресненской (Баррикадной и Красной Пресни).

С правой стороны - вход на старую территорию зоопарка (о нем см. в главе "Грузины"), где находится один из Пресненских прудов, образованных речкой Пресня, левым притоком Москвы-реки. Кроме него, все они засыпаны, а сама речка взята в подземный коллектор. Вторая речка, протекавшая в этих местах - Бубна, вытекавшая из Козьего болота в районе Козихинских переулков, образовывает пруд на новой территории зоопарка и впадает в Пресню.

В 1681 г. царь Федор Алексеевич выбрал место около реки Пресни для строительства загородного дворца с домовой каменной Воскресенской церковью. К дворцу перенесли также деревянную Никольскую церковь с Курьих ножек (на современной Большой Молчановке), и со временем около него возникло поселение, в котором жила царская прислуга - село Воскресенское. Река уже тогда была перегорожена несколькими плотинами, по которым шли проезжие дороги к воротам Скородома, крепости на месте современного Садового кольца.

П. В. Сытин в числе тысяч документов, впервые введенных им в научный оборот, опубликовал в первом томе своей "Истории планировки и застройки Москвы" карту части Москвы у Пресни, на которой показано положение как "Государева нового сельца Воскресенского", так и самой Воскресенской церкви - они находились у верхнего Пресненского пруда, в районе современных Грузинских улиц. Недалеко был и большой дворцовый сад площадью 63 гектара, "...а в том саду садового строения 2400 яблонь по местам на грядах; 560 привиков, 34 гряды почек, 250 кустов вишнягу, 112 гряд смородины красной. У того саду садовников 13 человек". В селе находился и Потешный двор, для которого в 1685 г. "на дело ларя белому медведю" опустили 13 досок полуторных сосновых, да еще под ларь мастерили "колеса самые добрые".

В Воскресенском селе бывал Петр - тешился там фейерверками, новой для того времени забавой. Отсюда в 1694 г. пошел с походом под Кожухово И. И. Бутурлин вместе со стрелецкими полками, чтобы встретиться с Ф. Ю. Ромодановским в битве потешных с регулярными войсками.

Долгое время пруды находились в дворцовом ведомстве, у плотин стояли мельницы, а в прудах разводилась рыба для дворцового обихода. Их приходилось огораживать от любителей дарового угощения: так, в апреле 1762 г. газета "Московские ведомости" призывала явиться в Главную Дворцовую канцелярию желающих "огородить надолбами Пресненские пруды, так же и малинькой пруд, в котором сидит рыба карпия".

В начале XIX в. Пресненские пруды стали самым модным местом гулянья москвичей. Энергичный начальник дворцового ведомства П. С. Валуев в 1806 г. благоустроил их и открыл гулянье, о котором упоминали многие путешественники и мемуаристы. Автор известных записок Ф. Ф. Вигель вспоминал: "...все заняты были тогда важным домашним происшествием, открытием нового гулянья на Пресненских прудах. Я помню... случалось мне с товарищем проходить по топким и смрадным берегам запруженного ручья Пресни. Искусство умело тут из безобразия сотворить красоту. Не совсем прямая, но широкая аллея, обсаженная густыми купами дерев, обвилась вокруг спокойных и прозрачных вод двух озеровадных прудов; подлые гати заменены каменными плотинами, чрез кои прорвались кипящие шумные водопады; цветники, беседки украсили сие место, которое обнеслось хорошею железною решеткою. Два раза в неделю музыка раздавалась над сими прудами, стар и мал, богат и убог толпились вокруг них". А вот как путеводитель С. Н. Глинки 1824 г. описывал новое гулянье: "И сие место было некогда подобно Неглинной в болотном и тинистом состоянии. Вкус и искусство все преобразили. Деревья, непрестанно питаемые прохладною влагою, пышно раскидывают зеленые ветви свои, как будто любуются собою в прозрачной поверхности обширных прудов. Какое гулянье и какие виды!"

Зимой 1828 г. в газетах и журналах объявили об открытии катанья на коньках на Верхнем Пресненском пруду. Гулянье на прудах продолжалось и в середине XIX в., здесь устраивались смотрины купеческих невест.

За прудами по направлению к Пресненской заставе в XVII - начале XVIII в. еще не было плотной застройки - там находились загородные владения, такие, как, например, "огородные земли" отставного обер-прокурора князя Хованского или графа В. Г. Орлова у Нижнего пруда, хотя, конечно, на главной улице - Большой Пресненской - застройка стала появляться, вероятно, раньше.

Большевики улицу назвали Красной Пресней, отмечая таким образом события осени и зимы 1905 г., о которых напоминает скульптура у наземного вестибюля метро "Краснопресненская", изображающая дружинника (автор ее - А. Е. Зеленский, 1955 г., а вестибюля - архитектор К. С. Алабян).

По улице 20 октября 1905 г. прошли десятки тысяч москвичей за гробом убитого Н. Э. Баумана. 10 декабря здесь проходила демонстрация, вышли две девушки, державшие красный флаг, и обратились к казакам: "Стреляйте в нас, убейте нас, но живыми мы знамя не отдадим!" Казаки повернули коней и освободили дорогу демонстрантам. В разгар вооруженной борьбы с властью у зоопарка соорудили самую большую на Пресне баррикаду, оставленную восставшими только после артиллерийского обстрела.

Большая Пресненская начиналась от одноименного моста между Средним и Нижним Пресненскими прудами, показанного еще на планах начала нашего столетия. Теперь его уже нет: реку Пресню в 1908 г. перевели в подземную трубу, и вместо моста - шумный перекресток у входа на старую территорию зоопарка.

Еще в 1960 г. предполагалось возвести за вестибюлем метро, на углу Дружинниковской улицы, большое здание Киноцентра, но первым тут появилось Венгерское торговое представительство (N 1, 1982 г., архитекторы В. Гинзбург. К). Филлер, Ю. Лебедев), а Киноцентр (Дружинниковская ул., 15) открыли только в апреле 1989 г. Хотя оба здания принадлежали одним и тем же авторам, но они никак не соотносятся друг с другом, просто поставлены рядом без всякой, даже малейшей попытки создать некий ансамбль, учесть соседство. В Киноцентре несколько зрительных залов, выставочные залы, технические помещения для съемок и монтажа фильмов, а теперь еще и ночные клубы.

Далее улица неузнаваемо изменилась - почти ничего не осталось от бывших здесь зданий. Первые ласточки большой переотройки появились на ней в 1940 г., когда выстроили жилой дом под N 9, и уже в недавнее время на улице долгим рядом выстроились современные жилые здания на месте снесенной в 1970 - 1980-х гг. старой застройки.

Несколько полнее сохранилась правая сторона Большой Пресненской улицы, но и то только за перекрестком с Волковым переулком. Одна сторона этого переулка граничит с территорией зоопарка и застроена очень мало - на углу с Большой Пресней жилой дом, построенный в 1904 г., и за ним - здание, выстроенное некоей "гражданкой Соединенных Штатов Региной Никодимовной Стабровской" по проекту архитектора О. О. Шишковского. На левой стороне переулка есть два примечательных здания. Один из них - одноэтажный деревянный дом под N 9 с тремя большими прямоугольными окнами в центре, с входом в дом с правой стороны, где еще осталась красивая высокая дверь.

Он был выстроен в 1846 г. гвардейским полковником графом Платоном Зубовым, но не юным фаворитом стареющей Екатерины, давшим этой фамилии богатство и графский титул, а его племянником: за брата фаворита, также облагодетельствованного императрицей, вышла замуж "Суворочка", дочь знаменитого полководца, и от. этого союза произошел владелец и строитель нашего дома. Он был назван Платоном в честь дяди. П. Н. Зубов обладал немалым состоянием, имел прекрасный особняк в Гранатном переулке (он сохранился), занимался коллекционированием, и, возможно, поэтому в его доме сделаны такие необычно большие окна, освещавшие домашнюю галерею (может быть, этот дом был и выстроен для его собрания живописи).

Другое здание в переулке, которое следует осмотреть - особняк в стиле модерн под N 15, выстроенный архитектором В. Д. Адамовичем в 1904 г. для потомственного почетного гражданина В. К. Мельникова. Позади особняка сохранилось интересное деревянное здание с красивым резным карнизом и обрамлениями окон, в которых еще остались старые мелкие выпуклые стекла, а во дворе находятся незаурядные по красоте служебные постройки,

За Волковым переулком на Большую Пресненскую улицу глядят строения соседнего Охотнического переулка (название якобы по охотникам, жившим здесь; современное название с 1922 г. - Столярный переулок). В этом переулке еще остались здания мебельной фабрики фирмы "Мюр и Мерилиз", работы известного архитектора Р. И. Клейна, выстроившего магазин той же фирмы на Театральной площади. Теперь - это машиностроительный завод "Рассвет".

Только на последней части Большой Пресненской осталось несколько строений, о которых было бы необходимо упомянуть - дом N 28 с несколькими эркерами и керамическими украшениями, выстроенный в 1904 г. владельцем коробочной и этикетной фабрики Б. И. Катламом по проекту архитектора Э. С. Юдицкого; рядом с ним маленький трехэтажный дом 1901 г. (архитектор Д. Зверев) и дом N 36 с дробной отделкой фасада - портиками, каннелированными колонками, мелкими окнами (1905 г., архитектор О. О. Шишковский для купца Моисея Кочубея). В архиве сохранилось описание этого дома, сделанное в 1922 г., по которому можно приблизительно представить себе, до какой разрухи дошла Москва во время переворотов, войн, установления новой власти: в доме исчезли все оконные переплеты, все балки перекрытия и стропила. В этом здании в 1913 - 1914 гг. жил В. В. Маяковский.

Дом N 46, принадлежавший Михайловскому монастырю Уфимской епархии, начал строиться в 1914 г. на пожертвованном ему участке земли. До октября 1917 г. его успели закончить только вчерне, но все-таки смогли совершить осенью 1918 г. освящение престола домовой церкви во имя Образа Иисуса Христа; если зайти во двор, то с правой стороны здания можно увидеть апсидный выступ церкви и ее высокие окна с полукруглыми завершениями.

Угол Большой Пресненской и площади Пресненской заставы (1905 года) образует здание Краснопресненского универмага (N 48/2), выстроенного в 1927 - 1928 гг. архитекторами братьями Весниными. Это одно из новых для Москвы 20-х гг. типов зданий, в разработке которых принимали участие лучшие архитекторы того времени. Универмаг построили на маленьком и неудобном участке, сделав переднюю плоскость гигантской витриной.

Почти равна Большой Пресненской улице Средняя (с 1922 г. улица Заморенова), идущая южнее. На этой улице в 1960-х гг. снесли замечательный памятник пушкинской Москвы, заменив его стандартной пятиэтажкой (N 14 - 16). На ее месте находился дом, приобретенный в 1820 г. коллежским советником Николаем Васильевичем Ушаковым, служащим Комиссии для строений Москвы. Дом был двухэтажный: первый этаж его каменный, а второй - деревянный. За домом находился небольшой сад и хозяйственный двор с двухэтажным флигелем.

Дом Ушакова славился своими музыкальными салонами, о которых даже сообщали в журналах. Вот что писал "Дамский журнал" в марте 1829 г.: "По окончании симфонии Гайдна две прекрасные хозяйские дочери пели первую часть Stabat Mater знаменитого Перголези ... и пели, как Ангелы ... Концерт закончился блестящим финалом, а вечер веселым ужином. В числе гостей было много знатоков, любителей и любительниц музыки".

В этом доме, в большой семье Ушаковых - у них было пятеро детей: три сына и две дочери, - с зимы 1826/1827 гг. стал регулярно бывать Александр Сергеевич Пушкин. На одном из многочисленных московских балов Пушкина познакомили с очаровательной семнадцатилетней девушкой с темно-голубыми глазами и пепельными волосами - это была Катенька Ушакова, старшая из двух дочерей. Пушкин, бывший сосланный, изгнанник, не видевший общества несколько лет, немедленно влюбился в нее. В Москве стали поговаривать, что "...по-видимому, наш поэт, наш знаменитый Пушкин, намерен вручить ей судьбу жизни своей, ибо уже положил оружие свое у ног ее, т. е. сказать просто, влюблен в нее".

Поэт посвятил Екатерине Ушаковой несколько стихотворений. Вот одно из них, написанное перед отъездом в Петербург, веселое и игривое, но с неожиданно серьезным концом:

В отдалении от вас

С вами буду неразлучен.

Томных уст и томных глаз

Буду памятью размучен;

Изнывая в тишине,

Не хочу я быть утешен,

Вы ж вздохнете ль обо мне,

Если буду я повешен?

Оно было написано в мае 1827 г., менее чем через год после того, как повесили пятерых декабристов...

Все думали, что поэт нашел, наконец, ту, которой суждено быть ему спутницей в жизни, но их отношения не переросли в настоящее чувство и остались чисто дружескими. Через несколько лет, уже после гибели Пушкина, Екатерина Ушакова вышла замуж, и ревнивый муж заставил ее уничтожить все написанное рукою поэта.

Напротив особняка Ушаковых участок (N 11 - 15), принадлежавший купцу Ивану Ивановичу Вавилову. По улице стояли три небольших деревянных дома, в которых жили члены большой семьи: в среднем, самом поместительном (N 13) - глава семьи и его жена Александра Михайловна с дочерью Лидией и сыном Сергеем, в доме N15 - другая дочь, Татьяна со своими дочерью и сыном, а в крайнем угловом - N II - старший сын Николай с семьей, продолжавший жить в нем некоторое время после большевистского переворота. Все дети купца Вавилова пошли в науку, но сыновья его приобрели всемирную известность: старший стал ботаником, а младший физиком. Судьба их поразительна, поистине трагична: старшего убили сталинские недочеловеки, а младшего назначили Президентом сталинской же академии наук...

Сергей Иванович Вавилов вспоминал, что в их усадьбе был большой сад "с великолепными яблонями и барбарисом", а дом был "...старый, дворянский, столетней давности, с колоннами внутри, с расписными стенами, с большим бальным залом, с дверями красного дерева". По архивным данным, дом существовал в начале XIX столетия в усадьбе бригадира Н. А. Сумарокова; одно время ею владела жена губернского прокурора С. П. Жихарева, знакомого Пушкина и автора известного дневника, источника многих сведений о жизни Москвы начала XIX в. В начале 1930-х гг. все эти дома сломали, чтобы на их месте построить стоящее и сейчас здание телефонной станции.

Далее по улице - образчик стандартной современной архитектуры, как эпидемическое заболевание, распространившееся по всему миру: "спичечный коробок" на торце и тот же коробок плашмя. Это поликлиника Министерства здравоохранения (N 27, И. Ядров, А. Саукке, И. Шульга и другие). Почти у конца Средней Пресни влево отходит Большой Трехгорный переулок, в котором стоят два добольшом участке площадью более 7000 квадратных саженей к 1807 г. был построен каменный особняк, возможно, сохранившийся в основе современного здания N На, стоящего на краю обрывистого откоса. Эти места до сих пор сохранили ощущение почти загородного места, особенно это чувствуется летом, когда все вокруг покрыто разросшимися кустарником и деревьями.

В 1820-х гг. этот участок разделился между Резановым и Прохоровыми - на документе о разделе сохранилась собственноручная расписка: "означинай обмер утверждаю московская купьчиха Екатирина Никифарава дочь Прохарова". В 1856 г. Прохоровы продали этот участок, так как он оказался довольно далеко от фабричных строений, переведенных ближе к Камер-коллежскому валу. Перед октябрьским переворотом 1917 г. участок принадлежал некоей первогильдейской купчихе Беляевой, сдававшей постройки то под обувную, то под конвертную, то под коробочную фабрики.

На правой стороне Малого Предтеченского переулка, напротив церкви Рождества Иоанна Предтечи - деревянный домик священника, стоящий на углу Большого Предтеченского переулка, который в начале XIX в. назывался Малой Пресненской улицей, а в 1922 г. был переименован в Большевистскую улицу, так как в доме N 4 находился военно-революционный комитет Пресненского района во время переворота, предпринятого большевиками в октябре 1917 г. В нем открыли выставку, превратившуюся в историко-революционный музей "Красная Пресня", для которого в 1975 г. выстроили новое здание.

В этом же переулке, несколько далее, находится живописное, краснокирпичное, с белокаменной отделкой здание (N 7) с высокими окнами - училище им. Ф. А. Копейкина-Серебрякова, выстроенное в 1904 г. по проекту архитектора Н. Н. Благовещенского. На здании - мемориальная доска, посвященная событиям революции 1905 г.

Почти напротив училища стоит двухэтажный дом приюта для бедных, автор которого архитектор В. М. Борин выстроил его вместе с домовой церковью в 1902 г.

Между этим переулком и соседним - Нововаганьковским - находится комплекс зданий Гидрометеоцентра, родословная которого идет от обсерватории Московского университета, впервые ставшего "осваивать" Пресню в начале XIX в., когда ему подарили большой и почти пустой участок на берегу Москвы-реки.

О необходимости астрономической обсерватории в университете начали говорить в 1803 г. Сначала предполагалось построить ее в ботаническом саду на Первой Мещанской, но для обсерватории необходимо было возвышенное место. Благодаря богатому греку Зое Павловичу Зосиме такое место университет получил: меценат в 1827 г. подарил ему "дачу, находящуюся в Пресненской части на Трех Горах... на устройство на оном месте Обсерватории, или на что другое полезное с Высочайшего утверждения Его Императорского Величества", - говорилось в дарственной 3. П. Зосимы.

Место действительно было вполне удобным для астрономических наблюдений и измерений: на высоком холме, где горизонт не загорожен строениями, достаточно далеко от больших проезжих улиц, где не было сотрясения от езды тяжелых экипажей.

В 1830 г. началось строительство - возвели деревянный дом для астронома-наблюдателя и хозяйственные строения по линии Нововаганьковского переулка (N 5), а главное здание обсерватории, поставленное в глубине участка, было закончено осенью 1831 г. Автором строений был архитектор Д. Г. Григорьев, а все хлопоты по определению места постройки, наблюдению и приобретению инструментов лежали на профессоре университета Д. М. Перевощикове.

Многие известнейшие ученые работали в этой, одной из старейших русских обсерваторий, и многие астрономы получили здесь первые навыки работы с астрономическими инструментами. Кстати, с одним из них связана курьезная история, рассказываемая не шутя еще недавно партийными пропагандистами. В обсерватории университета работал профессор П. К. Штернберг, активно поддерживавший большевиков и ставший после их победы московским военным комиссаром. Так вот, профессор еще до большевистского переворота, пользуясь своим положением, получил право на топографические съемки, составил на их основе карту города, обозначил на ней важные объекты и прятал ее в течение многих лет в... астрономической трубе. Этой-то картой в ноябре 1917 г. и воспользовался Московский военно-революционный комитет. Все это звучало бы очень убедительно, если не знать, что точные карты города продавались тогда на каждом углу, и на всех этих картах были обозначены важные объекты.

Стараниями университетских астрономов здание обсерватории находится сейчас на государственной охране и как памятник архитектуры и как памятник истории.

В Нововаганьковском переулке, на углу его со Средним Трехгорным (N 20/6), уже в угрожающем состоянии накануне развала стоит "памятник архитектуры", редкий образец нероскошного жилого деревянного дома, выстроенного для секунд-майора А. А. Верещагина еще в допожарное время. Когда-то по переднему фасу дома проходила нарядная анфилада парадных комнат - кабинет, гостиная с угловыми печами, бальный зал.

Нововаганьковский переулок, на который выходят постройки обсерватории, называется по местности Новое Ваганьково - сюда перевели из Старого Ваганькова (напротив Кремля, у пересечения Моховой и Знаменки) государев "псарный" двор, а с ним и дворцовых служителей. Переулок назывался также Никольским, по церкви св. Николая чудотворца, огромное здание которой стоит меж трех переулков - Средним, Малым Трехгорными и Нововаганьковским. С церкви сняли главы, в стенах прорубили проемы, разобрали верхние ярусы колокольни - и все это для того, чтобы в 1928 - 1929 гг. переоборудовать церковь под клуб - на здании еще недавно была видна надпись: "Дом культуры имени Павлика Морозова". Теперь церковь отдана верующим, и началось ее медленное восстановление, требующее больших трудов и средств, настолько обезобразили ее бывшие хозяева.

До начала XX в. Никольская церковь, отстроенная в последней четверти XVIII в., была сравнительно небольшой, но в 1860 г. к ней пристроили пространную трапезную и высокую колокольню, совершенно не гармонировавшие со старой церковью. А в 1900 г. по проекту архитектора Г. А. Кайзера перестроили и саму церковь, освященную 1 декабря 1902 г. в память Живоносного источника - она обычно называлась по приделу Никольской (другой придельный храм посвящен св. Дмитрию Ростовскому).

Церковь была поставлена на высоком речном берегу, в урочище, известном в Москве под названием "Три горы": действительно, на нивелирном плане прошлого века, снятом в то время, когда рельеф еще не был сглажен планировочными работами, четко видны три холмистых мыса, разделенных глубокими оврагами. Для многих москвичей оно более всего знакомо по одной из самых старых московских мануфактур - "Трехгорной", или более фамильярно - "Трехгорке".

Становление этой мануфактуры неразрывно связано с фамилией Прохоровых, основатель которой Василий Иванович Прохоров был сыном монастырского крестьянина Троице-Сергиевой лавры. Он был приказчиком у старообрядца, державшего пивоваренную фабрику, а потом и сам занялся изготовлением пива. Но, по рассказам, бытовавшим в семье, по настоянию жены, не желавшей, чтобы материальное благосостояние семьи зиждилось на зазорном деле - спаивании народа - он бросил пивное заведение и стал заниматься текстильным производством, тем более, что его родственник Федор Резанов, уроженец Зарайска, знал ремесло набойщика. Они образовали компанию и сняли за речкой Пресней в Верхнем Предтеченском переулке два больших земельных участка, где основали в 1799 г. ситценабивную фабрику. Дело развивалось - покупали миткаль и набивали его, сбывая в подмосковных городах. На фабрике тогда работало около 200 человек, производилось товара на 300 тысяч рублей, и они смогли выкупить земельные участки в собственность. Однако вскоре В. И. Прохоров разделился с компаньоном и стал вести дело самостоятельно. Его сын Тимофей, работавший колористом на текстильной фабрике купца Чванова около Девичьего поля, расширяет производство, занявшись ткачеством. После пожара 1812 г. производство перемещается со "Старого ткацкого двора" в Верхнем Предтеченском переулке на новое место, поближе к Камер-коллежскому валу и к Москве-реке, на Нижнюю Пресненскую улицу, где позже выстроили новые корпуса ткацкой и прядильной фабрик. Прохоровские изделия стали пользоваться успехом и известностью - платок этой фабрики, попавший в Англию, "возбудил, - как писал русский посол там, - удивление знатоков по тканям, материалам и краскам". Были открыты многочисленные склады и магазины в России и в Средней Азии. Т. В. Прохоров много делал не только для процветания текстильного дела, но и для рабочих фабрики - он основал одну из первых в России ремесленных школ, открыл театр при фабрике, он активно участвовал в деятельности попечительного над тюрьмами комитета. Несмотря на разразившийся в середине XIX в. кризис и остановку в фабрике, его наследникам удалось еще более расширить дело. В 1874 г. было учреждено "Товарищество Прохоровской Трехгорной мануфактуры", в состав которого позднее входили ситценабивная, бумаготкацкая, отбельная и прядильная фабрики, ремонтная мастерская и даже газовый завод. В Донбассе товариществу принадлежали каменноугольные шахты, а основной капитал перед первой мировой войной составлял более 8 миллионов рублей.

В 1912 г. Николай Иванович Прохоров и его потомки получили дворянское достоинство. П. А. Бурышкин, хорошо знавший московскую купечество, приведя слова В. П. Рябушинского. "Родовые фабрики были для нас то же самое, что родовые замки для средневековых рыцарей", заметил: "В отношении Прохоровых это в особенности верно. Прохоровская семья, в лице ее мужчин, прежде всего жила своим делом. Выражение "прохоровский ситец" было указанием не только на фабричную марку, а на творчество семьи и ее представителей. Поэтому Прохоровы мало проявили себя в общественной деятельности. Эта культурная и даровитая семья не дала ни городского головы, ни председателя Биржевого комитета. Даже гласным Думы, кажется, никто не был. Все время и все внимание уходили на фабрику". Правда, надо сказать, что Бурышкин был не совсем прав - Прохоровы активно участвовали в благотворительности, учреждая больницы и приюты. Он сам приводит пример талантливого скульптора Е. И. Беклемишевой, урожденной Прохоровой, устроившей в 1892 г. столовую для голодающих и тифозную больницу, где она заразилась и умерла.

Если спускаться вниз по Среднему Трехгорному переулку, то на краю холма можно увидеть особняк Прохоровых (N 1). Его построили примерно в 1836 г., а во второй половине XIX в. пристроили новые помещения.

Другой прохоровский особняк - похожий на романтический средневековый замок - находится в Большом Трехгорном переулке, позади современного жилого дома N 1/26. Построен он был в 1884 г. архитектором В. Г. Залесским.