Глава 2

Фиона теребила кристаллы на своем платье, в то время как Генри мчал их «мазерати» к огромному особняку на холме. Какое-то время они жили в нем. Они с Генри занимали одно крыло, а его брат Жан-Пьер другое. Оба крыла были так велики, что в каждом из них мог четыре раза поместиться дом, в котором она выросла. Надо сказать, ее семья была довольно состоятельной. У отца была собственная бухгалтерская фирма.

Их с Генри медовый месяц был долгим и счастливым. Когда в его конце выяснилось, что она не беременна, они оба расстроились, но тут же начали активно пытаться это исправить. С каждой неудачной беременностью огромный особняк казался ей все более пустым. Она перепробовала множество разных методик лечения, прибегала к экстракорпоральному оплодотворению, но все было тщетно. О некоторых ее выкидышах они не рассказали даже своим родным. Его семья не знала о ее плохой наследственности и всех профилактических и реконструктивных операциях.

После выкидыша во втором триместре, который случился на глазах у свидетелей, Генри купил для них дом в Гарден-Дистрикт, чтобы спрятаться от всеобщего внимания, прикованного к семье Рейно. Их новое жилище находилось в Метайри, престижном северо-западном пригороде Нового Орлеана. От него шла частная дорога к владениям Рейно на озере Понтчартрейн. Вдоль нее росли дубы, с которых свисали длинные гирлянды тилландсий. На мелководье покачивались плоскодонные лодки. Часть длинной пристани спряталась в густом тумане, который часто можно было наблюдать над озером. В новом доме ей жилось не легче. Он был огромным и пустым. Его окружал сад с плодородной почвой и буйной растительностью. Садовникам приходилось работать не жалея сил, чтобы ее укротить.

Фиона посмотрела на своего мужа, который был полностью сосредоточен на извилистой дороге, ведущей к главному дому, где сейчас жил его старший брат Джерве со своей невестой. Они разрешили Фионе устроить там благотворительное мероприятие.

Смокинг от Бриони идеально сидел на крепком, мускулистом теле Генри. Его щеки и квадратный подбородок были гладко выбриты, темные волосы аккуратно причесаны. Его лицо было словно создано для того, чтобы украшать обложки журналов. Фиону по-прежнему влекло к Генри, но с тех пор, как три года назад они бездумно бросились в объятия друг друга, в их отношениях слишком многое изменилось. Она нисколько не жалела о том, что у нее не было пышной свадьбы, но часто спрашивала себя, было бы все по-другому, если бы они не торопили события и лучше друг друга узнали. Если бы они не поженились до того, как у них начались проблемы.

Теперь они никогда уже этого не узнают.

Генри не стал парковаться на стоянке. Вместо этого он заехал в гараж, где уже стояли черный «ренджровер» и «феррари». Боковая часть огромного гаража предназначалась для рекреационных автомобилей. Яхты и гидроциклы находились в лодочном сарае на пристани. Члены этой семьи любили свои скоростные игрушки. Они привыкли жить на широкую ногу, ни в чем себе не отказывая.

Фиона тяжело сглотнула.

С потерей этой семьи в ее жизни образуется пустота, заполнить которую она не сможет никогда.

– Фиона? – Генри заглушил мотор. – Спасибо, что продолжаешь притворяться на публике счастливой женой. Я знаю, что в последнее время у нас с тобой все было непросто.

– Успех этого мероприятия крайне важен для меня.

– Ну разумеется.

Его губы были плотно сжаты, и она поняла, что задела его своим ответом.

Как они могут быть уверенными, что между ними все кончено, и по-прежнему быть способными причинять друг другу боль неосторожным словом?

– Я благодарна твоей семье, которая сделала это возможным.

Он поправил лацкан смокинга.

– Уверен, что ты знаешь, как организовать мероприятие, которое понравится самой взыскательной публике.

– Сегодня мне очень помогла Аделаида.

– Когда у тебя сломалась машина?

Фиона напряженно кивнула. Ей было неприятно лгать.

Генри протянул руку и убрал за ухо завиток, выбившийся из ее прически.

– Ты великолепно выглядишь.

– Спасибо.

– Есть хоть малейшая возможность, что тебя заинтересует примирительный секс, пусть всего лишь на время?

«Заманчивое предложение», – подумала она, глядя на широкие плечи мужа, а вслух произнесла:

– Нам нужно идти внутрь.

– Разумеется, – ответил он, уставившись на ее губы. – Только знай, что мое предложение остается в силе.

Подмигнув ей, он выбрался из машины, обошел капот и открыл пассажирскую дверцу. При мысли о сексе с ним ее кожу начало покалывать. Раньше им было так хорошо в постели. Страсть, которую они друг к другу испытывали, была подобна урагану.

Изменилось ли это после всех перенесенных ею операций? Проверить это было бы слишком рискованно. Она не готова подвергнуть себя такому большому риску. При одной лишь мысли об этом стало не по себе, но ей пришлось взять себя в руки, поскольку мгновение спустя она поднялась по ступенькам и прошла через боковую дверь в отделанное мрамором фойе. Просторное помещение с высоким потолком и фреской на стене, изображающей охоту на лис, было заполнено людьми. Они разговаривали и смеялись. Музыкант играл на огромном рояле. Одним словом, вечеринка была в полном разгаре.

Когда-то она жила этими вечеринками, но сейчас ей хотелось схватиться за перила и быстро подняться по лестнице, чтобы наблюдать за происходящим с верхней площадки. Вместо этого она крепче сжала руку Генри и начала приветствовать гостей, как делала много раз прежде. Женщины флиртовали с Генри, но, надо отдать ему должное, он никогда не давал Фионе поводов для ревности. Измены отца повлияли на него. Он ясно дал ей понять, что никогда не нарушит клятву супружеской верности. Он не сделал этого, даже когда из их брака ушла любовь.

Нет, она не будет думать об этом сейчас, когда они находятся на публике. Когда на нее рассчитывает слишком много людей. Она взялась за организацию этого мероприятия, чтобы отвлечься от того, что ее брак рушится, но все должно быть на уровне.

Извинившись перед гостями, Фиона подошла к столику с сувенирами. Это были бирюзовые коробочки с серебристыми надписями «Любовь с первого „гав“», перевязанные черными и белыми ленточками. Она взяла коробочку с белой ленточкой, открыла ее и довольно улыбнулась при виде сережек в виде следов собачьих лап. Закрыв коробочку и завязав бант, она вернула ее на место и взяла другую, с черной ленточкой. Внутри оказался зажим для галстука в том же стиле, что и серьги. Подарки получились даже красивее, чем она предполагала.

Фиона перевела взгляд с коробочек на собак из спасательной службы. Они сидели смирно и смотрели на всех своими умными золотисто-карими глазами.

Затем она переключила внимание на зону столовой, где гости активно накладывали себе на тарелки рулетики с крабовым мясом и шпажки с куриными шашлыками.

Убедившись, что здесь все в полном порядке, она прошла в зону отдыха с баром, из окон которой открывался вид на бассейн и прилегающую к нему территорию. Фиона с улыбкой посмотрела на домик для собак, обвитый гирляндами из электрических лампочек, который был уменьшенной копией особняка Рейно. После сегодняшнего мероприятия он будет перевезен в приют для животных. Сейчас он освещал территорию, и в нем стояли расписанные вручную миски с водой. Собаки из приюта, которых привезли на сегодняшнее мероприятие, пользовались вниманием гостей. Маленький коротконогий терьер растянулся на коленях миссис Денизы. Под стулом Джека Рэни спала лохматая рыжая дворняга.

Со стороны все выглядело так, словно все было в порядке. Но Фиона по собственному опыту знала, что между видимостью и реальностью может существовать огромная пропасть.

Ее охватила печаль. Взяв с ближайшего столика с напитками стакан воды, она продолжила проверять, все ли в порядке. Активность помогает отвлечься. Чем больше она будет занята, тем меньше времени у нее останется для переживаний.

Выйдя на дощатый настил у бассейна, Фиона увидели двух своих любимых игроков из команды Генри – нападающего Уэйда по прозвищу Джокер и мощного защитника Фредди, которого все называли Товарняк. Эти двое не только активно занимались благотворительностью, но и всегда веселили Фиону. Оба всегда источали жизнерадостность и энергию. Джокер красовался в элегантном черном костюме с ярким галстуком, на котором были изображены следы собачьих лап. Они с Товарняком фотографировались с двумя собаками из приюта.

Напротив них находились два представителя техасской ветви клана Рейно – кузены Генри. Отношения между двумя ветвями были довольно напряженными, но когда кто-то из огромной семьи Рейно нуждался в помощи или устраивал важное мероприятие, разногласия забывались и все собирались вместе. Брант Рейно играл за «Харрикейнс», поэтому он часто виделся со своими кузенами из Луизианы. Сейчас техасцы о чем-то беседовали с пожилым сенатором. В петлице на лацкане у Бранта, как обычно, был бутон чайной розы. Сегодня все Рейно собрались, чтобы поддержать новый благотворительный проект Фионы. Когда она разведется с Генри, ей будет не хватать его семьи.

Садовые фонари освещали клумбы и статуи. Как и следовало ожидать, беседка с каменным очагом, в котором уже горел огонь, и каменными сиденьями, покрытыми мягкими подушками, не была пуста. В ней находились братья Рейно.

Фионе всегда нравилось наблюдать за тем, как братья задирают друг друга. Несомненно, это свидетельствовало о любви, но также у каждого из них было врожденное чувство соперничества.

Все братья Рейно были высокими, атлетически сложенными красавцами с карими глазами и густыми темными волосами. Джерве, Генри и Жан-Пьер были родными братьями, а Демпси появился на свет в результате одного из многочисленных романов их отца.

Джерве, старший и самый серьезный из братьев, отлично справлялся с ролью вожака стаи. Его невеста Эрика, положив ладонь ему на руку, принимала участие в общем разговоре. Бриллиантовое кольцо, которое подарил ей Джерве на помолвку, блестело в свете костра. Глядя на утонченную принцессу Эрику, было невозможно предположить, что она служила в вооруженных силах своей родной страны. Слева от Джерве стоял Демпси со значком клуба «Харрикейнс» на лацкане смокинга. Он обнимал за талию Аделаиду, которая много лет проработала с ним бок о бок, прежде чем стать его невестой.

Фиона говорила себе, что ей повезло, что не нужно работать. Что благодаря ее бескорыстной филантропической деятельности мир становится немного лучше. Кроме того, отсутствие необходимости постоянно ходить на работу позволяло ей путешествовать вместе с мужем. Во время этих поездок она занималась организацией досуга родственников других футболистов, которые также всюду ездили вместе с командой в течение игрового сезона.

Фиона огляделась по сторонам и пришла к выводу, что справилась со своей сегодняшней задачей на все сто. Должно быть, она производит впечатление счастливого человека, живущего полной жизнью. Разумеется, это была лишь видимость. Она не могла себя заставить заняться сексом со своим мужем. После многочисленных консультаций со специалистами она была абсолютно уверена в том, что хирургическое вмешательство было правильным решением. Ее муж поддержал его, и все же пропасть между ними с каждым днем становилась все больше. Это свидетельствовало о том, что они плохо знали друг друга. Что отношения, основанные лишь на сексуальном влечении и любви к искусству, не могут быть прочными.

Теперь, когда безрассудная страсть прошла, один лишь общий интерес к художественным выставкам не сможет удержать их вместе. Их брак рушится, и после ее сегодняшнего визита к врачу мысль о том, что Генри остается ее мужем лишь из сочувствия, становилась еще более невыносимой.


Генри пребывал в подавленном настроении, несмотря на то, что братья и кузены остроумно подтрунивали над ним из-за его недавней потери мяча при передаче назад. Он беспрестанно думал о разводе, на котором настаивала его жена.

Он не из тех, кто пасует перед трудностями. Он по-прежнему желает свою жену и не намерен так легко сдаваться.

Его взгляд скользнул по толпе у бассейна и задержался на Фионе. Любуясь ее соблазнительными формами, обтянутыми элегантным платьем, он вспомнил, как в паху у него вспыхнул огонь желания, когда он застегивал ей молнию.

Она улыбнулась своему собеседнику. Генри не узнал его, поскольку мужчина стоял к нему спиной. Затем Фиона кивнула и ушла. Мужчина повернулся, и внутри у Генри все оборвалось. Он знал этого человека. У его коллеги наблюдалась Фиона до всех своих операций.

Охваченный страхом, Генри направился сквозь толпу к своей жене.

– Генри…

Он схватил ее за руку и повел в сторону озера Понтчартрейн.

– Здесь нас никто не услышит.

Темная гладь озера была усеяна светящимися точками – огнями яхт и моторных лодок. По берегу прогуливались пары. Генри открыл дверь лодочного сарая и шагнул внутрь. Там стояла лодка, которую он подарил Фионе в самом начале их брака, когда счастье казалось безграничным. Через окна в помещение проникал лунный свет, и Генри прочитал на ее лице возмущение и замешательство.

– Не хочешь мне сказать, зачем притащил меня сюда? – произнесла Фиона с едва скрываемым раздражением.

Генри схватил ее за плечи:

– Ты в порядке?

– Почему ты спрашиваешь?

– Я видел, как ты разговаривала с доктором Карлсоном.

Он заглянул в ее глаза и попытался прочитать их выражение. В них промелькнуло что-то, очень похожее на страх, затем она поспешно отвела взгляд, прикусила на мгновение губу и, уставившись в пол, ответила:

– Он попросил меня помочь организовать благотворительный вечер с целью собрать средства на открытие детского онкологического отделения в одной из городских клиник. У человека, который начал этим заниматься, случился сердечный приступ, и кто-то должен его заменить.

Это прозвучало правдоподобно, но почему она отвернулась?

– Ты уверена, что это все?

– Что ты имеешь в виду? – произнесла она после более долгой, чем нужно, паузы.

Его снова охватил страх.

– Ты хорошо себя чувствуешь? Я имею в виду твое здоровье. С тобой все в порядке? Если что-то не так, знай, что я всегда рядом. Если тебе что-нибудь нужно, просто скажи.

Фиона зажмурилась, покачала головой, но по ее щекам потекли слезы. Генри протянул руку и смахнул их дрожащими пальцами.

– Боже мой, Фиона… – Он тяжело сглотнул. – У тебя…

Она прикоснулась к его губам пальцами.

– Не нужно обо мне беспокоиться. Я в порядке. Спасибо за заботу, но у тебя нет причин чувствовать себя чем-то мне обязанным.

– Обязанным? – Он поцеловал ее руку. – Ты моя жена, и я несу за тебя ответственность.

– Пожалуйста, Генри. – Взяв обе его руки в свои, она убрала их от своего лица и на мгновение сжала, прежде чем отпустить. – Ты хороший человек. Я никогда в этом не сомневалась. Сейчас нам обоим нелегко. Давай не будет все усложнять спорами. Давай просто вернемся на вечеринку.

Он не собирался так легко уступать.

– Над чем ты так весело смеялась, когда разговаривала с доктором? Может, поделишься со мной шуткой? Сейчас нам не помешает разрядить обстановку.

– Никакой шутки не было, – вздохнула она, встретившись с ним взглядом. – Просто ситуация показалась мне забавной.

– Тогда что ты скрываешь?

– Генри. – Фиона снова закусила губу и отвела взгляд. – Он пригласил меня пропустить по стаканчику и обсудить будущее мероприятие.

Генри охватил сильный гнев.

– Пропустить по стаканчику? Я так понимаю, это было приглашение на свидание, и обсуждение мероприятия лишь повод снова с тобой встретиться?

Еще щеки вспыхнули.

– Думаю, он хотел как встретиться со мной, так и обсудить подготовку к мероприятию, – сказала она, поправляя волосы.

Генри с трудом заставил себя сохранять спокойствие.

– И что ты ответила?

Ее глаза неистово сверкнули.

– Разумеется, я напомнила ему, что я замужняя женщина.

– Очевидно, для него это не проблема. Не сомневаюсь, что он видел кольцо на твоем безымянном пальце.

Она пожала плечами, и ее крупные серьги закачались.

– И это нисколько его не беспокоило.

Генри повернулся лицом к двери. Он был готов вернуться на вечеринку, схватить доктора Карлсона за воротник и швырнуть его в бассейн.

Фиона положила ладонь ему на плечо:

– Не надо, Генри. Он упомянул, что слышал о том, что мы с тобой расходимся. Он подумал, что я уже свободна.

Его первоначальный страх вернулся.

– Как он мог это услышать? Ты была в клинике, где он работает?

Она тяжело сглотнула:

– Похоже, ты забыл, что его брат наш адвокат.

– Уже нет.

– Знаешь, я тоже думаю, что у нас должны быть разные адвокаты, – сказала она, разглядывая свой безупречный французский маникюр.

Этот разговор пошел совсем не в том направлении. Генри просто хотел привести Фиону сюда и убедить ее заняться с ним сексом, наплевав на прошлое и будущее.

– Сейчас не время говорить о наших адвокатах. Наслаждайся вечеринкой и своим успехом. – Взяв в ладони ее лицо, он провел большими пальцами по ее щекам, приблизился к ней и почувствовал жар, исходящий от ее гибкого, стройного тела. – Сегодня ты собрала много средств для собачьего приюта. Их хватит на строительство нового здания. Давай это отпразднуем.

Она качнулась в его сторону, словно тоже почувствовала сексуальное притяжение. Ее взгляд опустился, медленно скользнул по его телу и снова поднялся на его лицо. Ее губы были слегка приоткрыты, в глубине глаз все еще теплились искры былой страсти.

Неожиданно Фиона отстранилась и схватилась за дверную ручку.

– Получать удовольствие? – Она покачала головой. – Не думаю, что это возможно. В моей жизни остается еще слишком много неясностей, и я сейчас могу думать лишь о том, как навести в ней порядок.

С этими словами она открыла дверь и пошла назад к дому. Генри растерянно смотрел ей вслед.


Фиона не могла вернуться на вечеринку, когда в ее душе бушевал ураган эмоций. Она не ожидала, что ее короткий разговор с Томом Карлсоном приведет к стычке с мужем. Том увидел ее сегодня днем в клинике и пригласил на свидание. Она ему отказала. Ее жизнь и без того была слишком сложной. Ей хотелось спокойствия, поэтому она поставила на поднос два стакана мятного чая со льдом и тарелку с креветками в кляре и пошла наверх в комнату дедушки Леона. Он страдал от болезни Альцгеймера, и за ним было необходимо круглосуточно присматривать.

Его ночная сиделка, миловидная брюнетка лет тридцати пяти, читала книгу в комнате, смежной с его спальней. Услышав шаги, она подняла глаза на Фиону и отложила книгу в сторону.

– Добрый вечер, миссис Рейно. Мистер Леон любуется звездами с балкона.

Балкон застеклили, чтобы дедушка не попытался спуститься вниз, как уже было однажды.

– Можете сходить на вечеринку, пока я навещаю дедушку, – сказала Фиона.

– Спасибо. В таком случае я пойду перекушу. Я вернусь через полчаса, если вы не против.

– Не торопитесь. Расслабьтесь и поешьте как следует.

Фиона любила дедушку Леона и старалась почаще его навещать, понимая, что у них остается все меньше времени. Болезнь дедушки прогрессирует, а Фиона скоро перестанет быть членом семьи Рейно. При этой мысли ее сердце болезненно сжалось.

Выйдя на балкон, она поставила поднос на кованый столик:

– Дедушка Леон, я принесла тебе перекусить.

Пожилой мужчина с густыми седыми волосами повернулся:

– Мои внуки больше не зовут меня на вечеринки. Наверное, они боятся, что я скажу что-нибудь не то.

– Мы все очень тебя любим. Мы просто не хотим, чтобы ты испытывал смущение. Мне жаль, что ты больше не можешь веселиться вместе со всеми.

– Ты не виновата в том, что моя память меня подводит. Я знаю, что мальчики просто пытаются защитить мою гордость и оградить меня от лишних переживаний. – Наколов на вилку креветку, он с благодарностью посмотрел на Фиону: – Отличная еда. Обычно на вечеринках подают бестолковые маленькие канапе.

– Сегодня они тоже есть, но я знаю твои предпочтения и принесла тебе то, что ты любишь.

– И я благодарен тебе за это. Вкусовые ощущения – это единственное, что меня пока еще не подводит, – улыбнулся он, поглощая креветки одну за другой. – Ты всегда была внимательной девочкой. Мне будет тебя не хватать.

Внутри у нее все упало. Что он имеет в виду? Не мог же он догадаться о том, что они с Генри собираются развестись.

– Дедушка Леон, я не понимаю, что ты имеешь в виду.

Он постучал пальцем себе по виску.

– Когда болезнь полностью завладеет моим разумом. Даже когда он затуманивается, я ощущаю чувство потери. Они здесь. – Он похлопал себя ладонью по груди. – Люди, которые мне дороги. Но я часто не могу вспомнить, кто кем мне приходится.

Фиона не знала, что на это ответить, поэтому просто взяла его руку и крепко сжала.

– Я люблю тебя, дедушка Леон, и никогда тебя не забуду.

– Я тоже тебя люблю, моя дорогая сестренка.

К ее глазам подступили слезы, и она часто заморгала, чтобы их сдержать. Ей уже не следовало удивляться тому, что он принял ее за другого человека, но она все равно всякий раз испытывала небольшое потрясение.

– Тебе принести добавки, дедушка?

– Добавки? – Он тупо посмотрел на нее, затем перевел взгляд на свою пустую тарелку. – Что повар приготовил сегодня на ужин?

Фиона на мгновение пришла в замешательство, но затем поняла, что его спокойствие важнее, чем фактические подробности.

– В сегодняшнем меню есть твои любимые блюда.

Улыбнувшись, он протянул ей тарелку:

– Раз так, неси. А на десерт у нас торт со взбитыми сливками?

– Конечно.

– Его тоже неси.

Вспомнит ли он, что она уже была у него, когда она вернется с едой? В любом случае она постарается вести себя непринужденно и наслаждаться драгоценными минутами общения с ним.

Захотят ли родные Генри ее видеть, когда узнают об их разрыве? Если да, то сможет ли она сохранять самообладание, когда будет сюда приходить? Поначалу боль будет сильной, а затем?

Нет, она может думать о будущем. С того дня, когда она узнала о своей плохой наследственности, она запрещала себе строить планы на годы вперед из страха, что никакого будущего у нее нет. После ее сегодняшнего визита к доктору этот страх усилился.

Загрузка...