Глава 9

Белинда проснулась с ощущением холода и пустоты. Даже не открыв глаз, она уже знала, что Джастин ушел, выскользнул отсюда в розовато-серые предрассветные часы, пока она спала. Ее рука выпросталась из-под одеяла и прикоснулась к тюфяку в том месте, где, рядом с ее головой, только что покоилась его голова. «Джастин, не забывай меня», – молила она и крепко сжимала пальцы, словно тем самым могла удержать человека, которому в эту ночь отдала свою любовь. Уныние охватило ее, придавив своей тяжестью. Джастин ушел.

Ей потребовались огромные усилия, чтобы встать с тюфяка. День не сулил ничего, кроме изнурительного труда и угрюмого ворчания кузена Джонатана. Еще только одна неделя, напомнила она себе, делая глубокий, решительный вдох. А потом она сможет начать совершенно новую жизнь…

И все-таки она не была готова к длинному, серому дню и к вялости, охватившей ее. К полудню апатия сменилась беспокойством, и ей отчаянно захотелось увидеть Люси, поделиться с ней своими чувствами и получить ободрение. Люси тоже была влюблена и находилась в разлуке со своим суженым.

Кузен Джонатан в этот день собирался в деревню по какому-то делу, и Белинда, в основном закончив домашнюю работу, ушла, уверенная, что вернется до ужина. Оставив котел с супом томиться на медленном огне, она с нетерпением отправилась на поиски Люси.

Стоял теплый облачный день, слабый ветерок колыхал деревья. Воздух казался маслянистым, как подливка. Впервые Белинда была благодарна своему строгому чепцу, под который убрала густые волосы. Ее синее домотканое платье прилипало к телу, когда она быстро шла по зеленым травам лугов. Мысли сбивались, путались, и красивое лицо Джастина то и дело всплывало у нее в памяти, причиняя страдания.

Как это возможно, недоумевала она, полюбить человека, с которым знакома столь короткое время? Человека, о котором почти ничего не знаешь? И все-таки она полюбила его. Ей отчаянно, до боли хотелось быть с ним; сердце переполняла странная щемящая, пугающая своей силой тоска.

Она добралась до дома Майлзов в каком-то лихорадочном полузабытьи и, постучав в дверь, обрадовалась: дверь открыла сама Люси. Подруга глядела на нее с изумлением.

– Белинда, что ты здесь делаешь?

– Мне нужно поговорить с тобой. Дома кто-нибудь есть?

– Госпожа Майлз скоро вернется из деревни, но мы можем побеседовать несколько минут. Заходи.

Белинда вошла. Кухня у Майлзов была такой же просторной, как в доме Кэди, и там оказалось так же жарко. На огне стоял здоровенный котел с тушеным мясом, которое источало аппетитнейший аромат. На крючках возле очага расположились кастрюли и сковороды; подставка для дров была сделана из меди. На столе, возле окна, выстроился ряд оловянных мисок, блюд и деревянных чаш. В углу помещалось прядильное колесо, а по обе стороны от него – тростниковые стулья. Возле двери находилась приземистая сосновая скамья. Белинда опустилась на нее и перевела затуманенный взор на подругу.

– Ах, Люси! Я даже не знаю, с чего начать. Это… это Джастин Гардинг. Мы… я хочу сказать… я…

– Ты полюбила его? – мягко спросила ее подруга.

– Откуда ты знаешь? – Ужасная мысль поразила Белинду, и, объятая страхом, она пристально посмотрела на Люси. – Люси… тебе что – привиделись мы с Джастином… прошлой ночью?

– Нет, нет. – Люси покачала головой и вдруг расхохоталась. – Просто я догадалась, Белинда. По тому, как ты расспрашивала меня о нем, по тому, как он утащил тебя из деревни после проповеди в четверг. Знаешь, Майлз и все остальные были потрясены. Так вот: считай, что это всего лишь догадка. Интуиция. – Она улыбнулась. – Не требуется быть ясновидящей, чтобы заключить: из вас получилась бы отличная пара. – Она вдруг умолкла и, чуть склонив голову набок, пытливо посмотрела на Белинду. – Так что же случилось прошлой ночью между тобой и Гардингом? – спросила она.

На губах Белинды проступила робкая улыбка.

– Мы… мы были вместе, – ответила она, и при этих воспоминаниях ее обдало жаром. – Всю ночь. – Увидев, как изумленная Люси отпрянула, Белинда с вызовом вскинула подбородок. – Я не стыжусь этого, Люси, – продолжила она, и в глазах ее появился решительный блеск. – Я люблю его. Я никогда ни к кому не испытывала ничего подобного. То, что мы делали прошлой ночью, – прекрасно. Это не распутство, не грех – что бы там ни говорили кузен Джонатан и ему подобные. Это было прекрасно.

– И что ты теперь собираешься делать? – поспешно спросила Люси, и Белинда с благодарностью поняла, что ее лицо не выражает осуждения, – только заботу. – Ты уедешь с ним?

Белинда медленно покачала головой:

– Джастин уже уехал. Кузен Джонатан пытался арестовать его прошлой ночью. Ему пришлось бежать. – Она закусила губу. – Но он обещал вернуться за мной не позже чем через неделю! И я верю, что он это сделает! – воскликнула она и по тому, как у нее сжалось горло, поняла, что старается убедить себя, так же как и Люси. – Я уверена, что он любит меня. И знаю, что он вернется!

– Надеюсь на это. – Лицо Люси выдавало ее собственную душевную боль.

Белинда поняла, что подруга думает о Генри, от которого не получала известий уже не один месяц.

– Так же как Генри Марч вернется за тобой! – добавила Белинда твердо. – Мы обе должны верить.

– Да. – Люси опустила взгляд. – Я стараюсь. Но… я так по нему скучаю! – Она вытерла слезы, внезапно выступившие на глазах.

Белинду пробрала дрожь. Если сама она страдает так сильно спустя всего несколько часов после расставания с Джастином, то можно представить, какой одинокой и заброшенной чувствует себя Люси. Белинда старалась придумать слова утешения, но, прежде чем успела заговорить, их беседу прервал пронзительный голос, раздавшийся из прихожей.

– Люси! Люси! – Резкие возгласы Фрэнсис Майлз прорезали тишину. Она накинулась на них прежде, чем Люси и Белинда успели сдвинуться с места. – Люси, сейчас же иди сюда и принеси эти свертки из… А!.. Это ты! – Заметив Белинду, сидевшую на скамейке, она сдвинула брови. – Что ты здесь делаешь? – властно спросила хозяйка.

– Я пришла насчет атласного платья, которое вы прислали мне для вышивки на прошлой неделе, – на ходу сочинила Белинда. Она встала и, не отводя глаз, выдержала холодный взгляд Фрэнсис.

– И что с ним? – недовольно поинтересовалась девица Майлз. – Я передала с Люси подробнейшие указания. Неужели их так трудно выполнить? По-моему, они достаточно просты!

– Конечно, – согласилась Белинда. – Просто я хотела вам кое-что предложить.

– Вот как? – В голубых глазах Фрэнсис мелькнуло любопытство. – Ну, говори, девушка!

– Я уверена: если пришить маленькие золотые пуговки золотыми нитками, они лучше подчеркнут цвет платья, чем теперешние – оловянные. Если вы пожелаете, я могу купить золотые пуговицы в деревне и пришить их взамен нынешних, до того как верну вам платье.

Фрэнсис задумалась. Идея ей явно понравилась. Ее пухлые губы расплылись в ухмылке.

– Да, золотые подойдут больше. И как это мне самой не пришло в голову? Очень хорошо, можешь заменить пуговицы. Но платье мне понадобится к четвергу.

– Хорошо. – Белинда и Люси украдкой обменялись быстрыми взглядами.

Белинда повернулась, чтобы уйти.

– Всего доброго вам обеим, – произнесла она бодро. Фрэнсис Майлз не удосужилась ответить. Она в своей обычной манере отдавала распоряжения Люси:

– Живо отнеси свертки в кухню. Поторопись, девушка! Да, кстати, ты не видела ребенка Гершолма? Этот безмозглый сопляк забрел куда-то, и теперь полдеревни его ищет. Вот уже два часа, как заметили, что он пропал.

– А-а-а!

Фрэнсис от неожиданности умолкла, а Белинда резко повернулась в дверях: кричала Люси. Она обхватила голову руками, глаза ее были закрыты.

– Люси, что с тобой? – Белинда подскочила к ней сбоку, испуганно вглядываясь в посеревшее лицо подруги. – Люси, нет, только не сейчас, – шептала она, видя, с каким недоумением Фрэнсис смотрит на свою светловолосую служанку. Но Люси, похоже, ее не слышала. Она словно оцепенела, забыв, где она и кто ее окружает. Белинда умоляюще дотронулась до ее руки. – Люси! Люси, прошу тебя…

Внезапно глаза девушки распахнулись. От сверкавшего в них ужаса у Белинды мурашки побежали по коже.

– Ребенок! – ахнула Люси, бледная, как сама смерть. – Ребенок Гершолма! Я вижу его в пруду!

Белинда почувствовала, как румянец сходит с ее щек. Сердце ее подпрыгнуло.

– В пруду? В каком пруду? Скорее, Люси!

У Люси дрожали руки. Она прижала ладонь ко лбу, словно ощущала ужасную боль.

– В Уистлдаунском пруду, у Дальнего луга, – выдавила она. Потом у Люси подкосились ноги, и она опустилась на скамью.

– Присмотрите за ней! – бросила Белинда через плечо и опрометью понеслась к Дальнему лугу.

Она заметила, как вытянулось лицо Фрэнсис Майлз, и страшилась последствий странного поведения Люси, но сейчас ей некогда было думать об этом. В этот момент только ребенок имел значение – маленький карапуз, внук Гудуйаф Флетчер. Белинда бежала к Дальнему лугу, моля Бога о том, чтобы не опоздать. Дорога к лугу преграждалась густым лесом, и девушка цеплялась за ветки, продиралась через чащу, но не замедлила своего бега. Белинда неслась не разбирая дороги, размахивая руками, дыша тяжело и прерывисто. Страшное видение: ребенок, безжизненно покачивающийся в кристальных глубинах, – подстегивало ее, заставляя забыть обо всем прочем. Платье ее рвали кусты ежевики. Белинда спотыкалась о камни, цеплялась ногами за корни и мчалась дальше. У нее появилось такое чувство, словно ей предстоит бежать вечно. Разгоряченная, выбившаяся из сил, она удерживалась на ногах лишь за счет силы своего отчаяния. Внезапно на глаза ей попались Уилл Гершолм и его старший сын, ведущие поиски в зарослях впереди нее. Собрав последние силы, она выкрикнула:

– Пруд!

Но из груди ее вырвался лишь негромкий хрип. Задыхаясь, она приблизилась к ним и повторила свою попытку.

– Пруд! – наконец прохрипела она, когда коренастый усатый фермер и его долговязый сын повернулись к ней с недоуменным видом. – Он… в пруду… – выдохнула Белинда и, не дожидаясь ответа, побрела мимо них к воде, которая, как она знала, начиналась совсем рядом, за березовым перелеском.

По топоту ботинок, раздававшемуся у нее за спиной, Белинда поняла, что Уилл Гершолм с сыном бросились за ней следом. Перегнав ее, они первыми оказались у пруда. В тот момент, когда Белинда добралась туда, мальчик крикнул: – Сюда, папа!

Все трое в изумлении наблюдали, как крепыш всего двух лет от роду полз через кусты ежевики на дальней стороне Уистлдаунского пруда. Щеки его были вымазаны ежевичным соком. Он радостно улыбался. И тут, у них на глазах, ребенок, засмеявшись, взмахнул ручонкой и плюхнулся в воду. Белинда вскрикнула.

Уилл Гершолм бросился в пруд прямо в ботинках, одетый и, прошлепав по мелководью, быстро достиг того места, где барахтался малыш. Уилл быстро вытащил мальчика из воды и понес к берегу, прижимая его к груди и бормоча что-то хрипло и сердито.

Белинда с облегчением всхлипнула. Все закончилось. Ребенок спасен. Она, тяжело дыша, опустилась на влажную траву у самой воды. Девушка смутно осознавала, что Уилл и старший мальчик смотрят на нее, обсуждая что-то, но в голове стучало, а бок мучительно ныл. Закрыв глаза, Белинда приникла щекой к мягкой траве. Выложившись без остатка во время изнуряющего бега, она совсем обессилела. Внезапно какой-то шум вывел ее из глухого забытья. Сев медленно, неуверенно, словно пьяная, ошеломленная Белинда обнаружила, что теперь они с Уиллом и его двумя сыновьями уже не одни на берегу пруда. С полдюжины людей стояли среди камышей и первоцвета, рассматривая ее с ужасом и отвращением.

– Ведьма сказала ей. Вот откуда она узнала! – воскликнул Уилл Гершолм, и лицо его, обычно красное, побелело. – Да, вовремя я вытащил своего мальчика из воды. Как есть вовремя!

– А где эта ведьма сейчас? – гаркнул какой-то мужчина из толпы.

Фрэнсис Майлз вышла вперед со скрещенными на груди руками.

– Сидит под замком в нашем сарае, – сообщила она. – Папа продержит ее там, пока Нед съездит в деревню за констеблем и мировым судьей Кэди. – Она выразительно посмотрела на Белинду, и ее голубые глаза заблестели. – И эту тоже нужно арестовать. Обе они – прислужницы дьявола, – объявила Фрэнсис.

– Нет! – подала голос Гудуайф Флетчер, бабушка маленького Джона Гершолма. – Белинда спасла ему жизнь. Она не ведьма. Она – провозвестница милосердия!

Люди нерешительно переглядывались, что-то обсуждая вполголоса. Но стоило Белинде, пошатываясь, встать на ноги, все умолкли и устремили на нее настороженные, подозрительные взгляды.

Белинда прошла вперед, к Фрэнсис Майлз.

– Так, значит, вы послали за констеблем, чтобы арестовать Люси? – недоверчиво спросила она. – Как вы могли?

– А чего еще ты от меня ожидала? – набросилась на нее Фрэнсис, скривив и без того малопривлекательную физиономию. – Эта девчонка – ведьма! Дьявол посылает ей видения, она вступила с ним в сговор, прислуживает ему…

– Уилл Гершолм! – Белинда подошла к коренастому фермеру, с которого после купания в пруду до сих пор стекала вода. Тот смущенно посмотрел на нее. – Неужели вы считаете Люси Бруер ведьмой? Она спасла жизнь вашему сыну! Видение, снизошедшее на нее, которому мы с Фрэнсис Майлз стали свидетелями, – это божественный дар, сохранивший жизнь вашему ребенку! Неужели вы этого не понимаете?

Близко посаженные карие глаза Уилла метались туда-сюда, от Белинды к Фрэнсис. Он нерешительно переминался с ноги на ногу, потирая большие мозолистые ладони.

– Я… я не знаю, – пробормотал он наконец. – Наверное, это решать судье. Я знаю только… что это странно. Очень странно.

– Зло витает сегодня в воздухе! – внезапно объявила Фрэнсис, обхватив себя руками. – Я это чувствую! У меня стынут кости!

Белинда в гневе повернулась к ней.

– Вы просто злостная подстрекательница, Фрэнсис Майлз! – выкрикнула она. Ее зеленовато-золотистые глаза заискрились от ярости. – Вы толкуете о вещах, в которых ничего не смыслите. И виной тому ваше невежество и глупость! Но я не дам в обиду Люси, она – само добро. В этой девушке не больше зла, чем в цветах, растущих в вашем саду. Вы видите порок там, где его нет! И уже не в первый раз. Пока я дышу, вы не казните Люси на Холме виселиц. Я буду мешать вам на каждом шагу!

– Мешать мне? Значит, ты станешь лгать? Разве с ней не случился обморок, разве она не кричала о том, что ребенок – в Уистлдаунском пруду? И разве ты не убедилась сама, что это правда? Каких же ты еще требуешь доказательств? Все это происки дьявола!

– Нет. Это чудо, благодаря которому спасена человеческая жизнь. – Белинда говорила очень спокойно, но в ее голосе и манере держаться чувствовалась твердость, которая приковывала внимание слушателей. – Вы видите во всем только темную сторону, Фрэнсис. Вот в чем ваша ошибка.

– А ты защищаешь колдунью. – Фрэнсис прищурилась. – Пусть решает мировой судья! Пусть правосудие определит, кто из нас говорит правду!

– Да, на суде все выяснится!

– Мировой судья Кэди все решит!

– Он мудрый и справедливый!

– Да! Да! Да!

Белинда похолодела, услышав повторяющиеся как эхо слова. Люси арестуют, станут судить как ведьму! И скорее всего повесят! Нет, это невозможно! В отчаянии Белинда пробилась сквозь толпу и бросилась в деревню. А за спиной у нее звучал голос Фрэнсис Майлз:

– Видали, как она выгораживает ведьму? Она ее сообщница. Говорю вам, они обе нечестивицы! Прошлой ночью мне в тело словно вонзались иглы – и теперь я знаю почему! Белинда Кэди, швея, занималась черной магией! Она так же опасна, как та, вторая.

Белинда не остановилась, не оглянулась назад. Что толку? Тайна Люси раскрыта, и теперь их ждет суд. Фрэнсис Майлз – слишком недалекая и самоуверенная, чтобы прислушаться к разумным доводам, а жители деревни, даже отец спасенного, Уилл Гершолм, охвачены суеверным страхом. Значит, нужно обратиться к кузену Джонатану – теперь судьба Люси в его руках. Следует каким-то образом убедить его, что Люси с ее способностью предвидеть будущее вовсе не орудие дьявола. Она будет объяснять, спорить, умолять, настаивать, пока кузен Джонатан не разглядит логику в ее словах! На этот раз обвиняемая получит защиту!

Но, еще не добежав до дому, она поняла безнадежность своего замысла. Джонатан Кэди верит в колдовство в той же степени, что и самый запуганный житель деревни, если не сильнее. В глубине души Белинда знала, что, сколько ни проси его поверить в невиновность Люси, он ее не услышит. Сердце ее кузена начисто лишено сострадания. Предчувствие неудачи терзало ее. Нет, ей ни за что не убедить кузена в добродетельности Люси! И все-таки, говорила она себе, горестно всхлипывая, нужно попробовать. Что ей еще остается? Попытка не пытка.

Белинда ворвалась в деревню растрепанная и запыхавшаяся. И застонала, увидев, как констебль ведет Люси через площадь к тюрьме. Нет! Через несколько мгновений она, дрожа как в лихорадке, уже была возле Люси. Одного взгляда на измученное, белое как мел лицо подруги оказалось достаточно, чтобы душа переполнилась страданием. Белинда с ужасом заметила толстую веревку, стягивавшую запястья девушки.

– Люси! Не бойся, – начала она, в то время как подруга не сводила с нее огромных испуганных глаз, – я не дам тебя в обиду! Я сумею убедить их в твоей невиновности!

– Белинда, – голос Люси звучал тихо, едва слышно, – я так боюсь. Я не хочу… умирать.

– Не бывать этому! Я им объясню…

– Эй, посторонись! – Констебль грубо дернул Люси за руку и бросил на Белинду грозный взгляд. – Отойди, девушка. Не мешай вести в тюрьму эту ведьму.

– Она не ведьма.

– Это решит суд.

Его отвисшие щеки напоминали Белинде мощные челюсти свирепой собаки. Гнев всколыхнулся в ней при мысли, что Люси будет стеречь такое чудовище. Со злорадным удовлетворением она заметила толстую повязку под распахнувшимся плащом. Отличная работа, Джастин! Твоя рапира разит без промаха. Но радость ее была недолгой: седовласый констебль потащил Люси дальше.

– Ступай своей дорогой! А не то я арестую и тебя – за то, что мешаешь представителю закона!

Люси бросила на Белинду беспомощный, умоляющий взгляд.

– Где мой кузен? – выкрикнула Белинда.

– Подписав ордер на арест, он поехал домой, – бросил Вининг через плечо. – И тебе, Белинда Кэди, лучше бы вернуться домой, к своим обязанностям, и не совать свой нос в наши дела!

– Люси! – Белинда снова поравнялась с констеблем и бледной, дрожащей девушкой. – Я поговорю с кузеном Джонатаном. Буду взывать к его здравому смыслу. Ты только не теряй веры… и постарайся не бояться. Я тебя не брошу.

Люси слабо кивнула. Глаза ее оставались остекленевшими, безучастными. Потрясенная всем случившимся, она, казалось, была даже не в силах ответить подруге. А констебль меж тем волок ее, безвольную, спотыкающуюся, по площади. Остановившись, Белинда наблюдала за ними до тех пор, пока оба не исчезли в сумрачном здании тюрьмы. Она представила Люси в этом ужасном месте, в окружении других несчастных, ожидавших судебного процесса. Белинда устало потерла виски. День нынче выдался тяжелый. А теперь ей нужно спешить домой, чтобы попытаться убедить кузена Джонатана. Спину и плечи ломило, ноги налились свинцовой тяжестью. Ей хотелось сесть и поплакать. Но вместо этого она свернула с деревенской площади и торопливо направилась к дому Кэди.

Она вернулась как раз перед самым ужином. Бесформенные облака клубились на темнеющем небе. С моря наползал туман. Несмотря на влажный и теплый день, ночь предстояла прохладная. Переступая через порог, Белинда слегка дрожала. Ее беспокоило, есть ли в тюремной камере Люси одеяло.

Когда девушка появилась в гостиной, Кэди сидел за письменным столом. Его блеклые глаза пугающе поблескивали в сумраке комнаты.

– Ну вот, – произнес он негромко, – твою подругу арестовали. То, что ты водишь компанию с ведьмами, не делает тебе чести, моя кузина.

– Она вовсе не ведьма, кузен Джонатан. Позвольте, я все вам объясню насчет Люси.

– Объяснишь? Что тут объяснять? – Он медленно поднялся из-за стола, и теперь его тощая, костлявая фигура нависала над Белиндой. В бледном свете, под низкими сводами гостиной, он выглядел мрачно, жутко, как сама смерть. – Дьявол посылал этой твари видения. Она способна предсказывать будущее; она наделена сверхъестественной, неземной силой. Что тут еще скажешь?

– Ее сила не дьявольского происхождения. Это дар, который можно использовать в благих целях. Сегодня он позволил спасти жизнь ребенку! Какое же это зло, кузен Джонатан? – Белинда умоляюще протянула к нему руки. – Вы только подумайте, прошу вас. Люси – хорошая, почтительная девушка, в ней есть все то, чего вы постоянно от меня требуете. Она тихая, послушная, усердная в работе. В ней нет ни капли зла. Я уверена: вы и сами это знаете.

В порыве чувств она робко дотронулась до его рукава. От этого прикосновения Джонатан подскочил как ужаленный. Когда в нее впились его маленькие, похожие на зеленоватые ледышки глаза, Белинда содрогнулась.

– Во всех нас заключено зло, Белинда, – пробормотал он. – В тебе, во мне. Мы должны постоянно ограждать себя от него.

Что-то в его голосе встревожило Белинду. Она нервно затеребила передник.

– Но только не в Люси… – продолжала настаивать она.

Джонатан, казалось, забыл про Люси. Медленно, словно в прострации, он протянул руку и коснулся гладкой кожи ее щеки. Белинда вздрогнула и отстранилась, не в силах скрыть отвращения.

– Я… мне пора заняться ужином, – проронила она, холодея от какого-то нового, отвратительного страха. – П-пожалуйста, поразмыслите о том, что я сказала. Люси… не ведьма. Она добрая, хорошая.

Джонатан ничего не ответил. Девушка поспешила прочь, чувствуя на себе его странный взгляд, от которого ее мороз подирал по коже. Невольно оглянувшись, Белинда увидела, что кузен не сдвинулся с места. Его зловеще горевшие глаза по-прежнему следили за ее изящной фигурой, словно раздевая, изучая каждый изгиб ее тела. Вспыхнув, Белинда зашла на кухню. Она надеялась, что, когда вернется в гостиную с ужином, необычное настроение кузена уже пройдет. Это сомнамбулическое состояние пугало девушку еще больше, чем его жестокость. Однако, к ее досаде, оказалось, что безумие прочно овладело им. Кузен все так же жадно глазел на нее, пока она подавала еду и разводила огонь, и все это время оставался почти недвижен. Он только быстро облизал языком пересохшие губы, словно ящерица, предвкушающая добычу. Белинда собрала оловянные миски и блюда и поспешила обратно на кухню, стараясь не обращать внимания на пугающее поведение кузена. Она снова вернулась мыслями к Люси, которую заперли, словно животное, в тесную, сумрачную камеру. Представив это, Белинда содрогнулась. Она должна убедить кузена Джонатана снять с подруги обвинения!

Некоторое время спустя ужасный звук заставил ее оторваться от работы. Застыв на месте, Белинда прислушалась. Мурашки побежали у нее по спине, когда она уловила ужасные, полные муки стоны, доносившиеся из гостиной. Осторожно, на цыпочках девушка пробралась в прихожую и тихо подошла к двери гостиной. То, что она увидела, заставило ее вздрогнуть от изумления.

Кузен Джонатан сидел за письменным столом, обхватив голову руками. Слезы бежали по его худому лицу и капали с заостренного подбородка. Сгорбленная спина вздрагивала от рыданий. Ужасные, сдавленные звуки вырывались из его горла.

– Элис! Элис! – причитал он, и слова его эхом отдавались в озаренной каминным пламенем комнате. Похоже, он пребывал во власти какого-то кошмара и не соображал, где находится.

Потрясенная, Белинда пребывала в нерешительности – что ей делать? Внезапно он поднял взгляд и увидел ее. Рыдания стихли. Горестное выражение лица сменилось гневным. Он вскочил, подстегиваемый яростью, и пошатнулся. Затем вскинул руку, указывая на нее.

– Это ты! Белинда Кэди! Ведьма! – завопил он. – Хочешь растлить, соблазнить меня! Так же, как она! Элис! В тебя вселился ее дух, порок ее укоренился в твоей душе! – Он рывком обогнул стол, лицо его, искаженное неописуемой скорбью, было искажено до неузнаваемости. Бешено размахивая руками, он кричал: – У тебя ничего не получится, ведьма! Ты не соблазнишь меня! Я праведный человек и не поддамся сатанинским искушениям! Я скорее отправлю тебя на виселицу, чем покорюсь колдовству!

– Нет! Я никогда… Кузен Джонатан, будьте благоразумны! – Охваченная паникой, Белинда привалилась к дверному косяку, ноги ее подкашивались. – Я не ведьма! Я не знаю, кто такая Элис! У меня и в мыслях не было вас соблазнять!

– Ложь. Все ложь. – Его скрипучий голос понизился до шепота. Он потянулся к ней костлявыми руками и схватил за плечи. – Больше ты никого не будешь мучить, Элис. Я добьюсь, чтобы тебя вздернули. Тебя и твою подружку Люси Бруер. Ты заплатишь за все. Да свершится правосудие! – Он вдруг притянул ее к себе и прижался мокрым ртом к ее губам.

Белинда отчаянно вырывалась, с отвращением отворачивала голову, но губы его приникали к ней с животным неистовством. Она брыкалась, молотила его кулаками до тех пор, пока он наконец не поднял голову. Ужас, сквозивший в ее глазах, отражался в глазах кузена.

– Дьявол! – Крик, сорвавшийся с его губ, эхом пронесся под сводами здания. Джонатан затрясся. – Ты будешь повешена за свои грехи! – закричал он пронзительно, а потом вдруг отшвырнул от себя Белинду, бросился вон из гостиной и выскочил на улицу, словно за ним по пятам гнались демоны.

Белинда стояла, все так же привалившись к косяку, оцепеневшая, в полном изнеможении. Словно сквозь туман, она слышала, как его лошадь галопом поскакала в сгущавшиеся сумерки. Лицо ее повлажнело от слез. Она с отвращением стерла с губ следы его поцелуя. Что он собирается предпринять? Ответ был ужасающе очевиден. Животный страх охватил ее.

Надо бежать, поняла Белинда. Он сейчас выпишет ордер на арест, бросит ее в тюрьму вместе с Люси и другими! Он заявит, что она истязает его при помощи колдовства. Кто же посмеет усомниться в словах мирового судьи? Фрэнсис Майлз наверняка добавит свои обвинения, а ведь вся деревня и так уже смотрит на нее подозрительно. У нее нет никакого шанса на оправдание.

Белинда отчетливо вспомнила пасмурный, холодный день, когда она впервые появилась в этой Богом проклятой деревне. Она снова услышала монотонные возгласы, доносившиеся из леса, завывания ветра в колышущихся деревьях. Увидела безжизненное тело Элизабет Фостер, нелепо болтавшееся на виселице. Ей никогда не забыть этого зрелища: темные волосы развеваются вокруг чудовищно перекошенного лица, а плащ полощется в холодном, студеном мареве. Белинда содрогнулась. Но зато видение подстегнуло ее к действиям.

Она резко повернулась, взлетела на чердак и дрожащими пальцами зажгла единственную свечу. Белинда слишком дорожила временем, чтобы собирать одежду и еду, – она лишь набросила синий бархатный плащ и сунула в карман кошелек с деньгами, вырученными за шитье. В другой карман отправилась трутница. С бешено колотящимся сердцем девушка ринулась вниз по лестнице. Белинда была готова к тому, что в любой момент может услышать стук лошадиных копыт, людские крики, и кузен Джонатан с другими пуританами начнет расправу над ней. Но пока ночь хранила безмолвие. Девушка забежала на кухню и сунула в карман кусок кукурузной лепешки, с жадностью поглядев на несъеденный ужин. Но о еде было некогда даже думать. Белинда закуталась в плащ, быстро прошла к передней двери и рывком ее распахнула.

Уже на пороге ее осенила одна мысль, и она бросилась обратно в гостиную, к письменному столу Джонатана. Схватив дрожащими пальцами длинное гусиное перо, она нацарапала записку:

«Кузен Джонатан! Я знаю, вы никогда не признаете меня невиновной, и потому оставляю ваш дом, прежде чем вы арестуете меня по ложному обвинению в колдовстве. Не трудитесь меня искать. К тому времени, когда вы прочтете записку, я доберусь до гавани, чтобы навсегда уплыть из этих мест. Надеюсь, вы проявите здравый смысл по отношению к Люси – она невинна, как ангелы на небесах. Прощайте.

Белинда».

С довольной усмешкой она бросила перо и отвернулась. Вот так. Пусть думают, что она держит путь в гавань. Таким образом она выиграет хоть какое-то время для бегства по лесам. Но прежде чем исчезнуть в темной чаще, ей нужно еще кое-что сделать. Белинда решительно выскочила за дверь, даже не потрудившись прикрыть ее за собой. Дрожа от волнения и страха, она помчалась в деревню. Вот и настало время ее побега – гораздо раньше, чем она предполагала. Но если она не проявит крайней осторожности и осмотрительности, побег может сорваться. Тогда ее ждут только заточение и смерть.

Загрузка...