Поцелуй меня, Катриона

ГЛАВА 26

– Катриона, я договорился – твои уроки начнутся через две недели. Не хочешь ли перед началом занятий съездить в Фитэйн-Парк и взглянуть на дом, где я родился?

– Очень хочу! – с радостью воскликнула Катриона, но потом с подозрением посмотрела на мужа. – А о каких уроках идет речь?

– Леди Лэтис Хэррингтон, дочь одного разорившегося герцога, зарабатывает бешеные деньги на том, что обучает молодых дам искусству правильно вести себя в светском обществе. Она согласна и нам оказать эту услугу, за деньги, разумеется. Леди Хэррингтон расскажет, как надо одеваться, устраивать приемы, словом, посвятит тебя во все тонкости светской жизни и придворного этикета. Это тебе очень пригодится в следующем году, когда ты будешь представлена королеве Виктории.

Губы молодой женщины скривились в презрительной усмешке, и она бросила на мужа вызывающий взгляд.

– Ты также начнешь заниматься музыкой, – спокойно сообщил Питер. – Мне сказали, что самый лучший педагог по вокалу – синьор Бернарди. Он будет приходить к нам три раза в неделю, днем. В эти же дни, только по утрам, ты будешь заниматься с леди Хэррингтон, разумеется, если это тебя устраивает.

– А если не устраивает? – с возмущением в голосе спросила Катриона. – Можно подумать, у меня есть выбор!

Питер улыбнулся кончиками губ, а Катриона внезапно рассмеялась.

– Ах ты, каналья! Я должна либо согласиться на все, либо не иметь ничего. Ну, что ж, будь по-твоему. Когда мы едем в Эссекс?

– Утром, если ты вовремя будешь готова, – ответил озадаченный муж, который никак не рассчитывал на такую быструю капитуляцию.

– Разумеется, я буду готова. – Перед тем, как выйти из комнаты, она повернулась к нему и ответила на его немой вопрос: – Я согласилась только потому, что мне самой это нужно, а вовсе не потому, что так распорядился ты.

Питер рассмеялся и покачал головой, глядя вслед сбегавшей по лестнице жене. С каждым днем ему было все труднее сердиться на нее. Несмотря на то, что трудно было найти людей более разных, Катриона наполняла его ночи неземным блаженством, а дни – весельем.

Чтобы сохранить хоть какую-то дистанцию, лорд неоднократно напоминал себе о коварстве Катрионы в тот памятный день в Риме, когда он, случайно обернувшись, заметил, что жена спрятала документы под подушечку на стуле.

В первые часы после увиденного Питер еще тешил себя надеждой, что она задумала какую-то невинную шутку. Однако все рухнуло, когда он нанял карету и проследил за ней: Катриона направилась в корабельную контору. После ее отъезда оттуда, лорд без труда узнал у служащего о цели ее приезда.

Никогда не забудет он чувства пустоты и отчаяния, когда в руки ему попался конверт с кольцами, адресованный лорду Фитэйну. Затем он наткнулся в корзине на разорванный лист, а когда развернул его, то прочел роковые слова: «Покидаю тебя навсегда».

В последнее время ему приходилось напоминать себе об этом горестном эпизоде по нескольку раз в день, чтобы не поддаться слабости и не простить окончательно коварную беглянку.

– Расскажи мне о Фитэйн-Парке, – попросила Катриона мужа, когда на следующее утро их карета катила по лондонской мостовой.

– Через несколько часов ты все увидишь сама. Старинный дом, который был построен во времена Тюдоров, сгорел и был восстановлен во время правления короля Георга I. К нему было сделано множество пристроек. Сейчас это большое и красивое здание. Думаю, что мое имение больше, чем весь Фридженти. Я люблю его и одновременно ненавижу, – задумчиво произнес он.

– Ненавидишь? – отозвалась эхом удивленная Катриона. – Почему ты ненавидишь свой великолепный дом?

– А ты почему любишь и в то же время ненавидишь свой родной Фридженти?

– Ах, да! Ведь ты там пережил множество радостных и скорбных моментов.

– Да, графский титул не может оградить человека от превратностей судьбы.

Катриона внимательно посмотрела на мужа, понимая, что, высказав такое весьма банальное и неоригинальное суждение, Питер просто хотел уйти от дальнейших расспросов.

По прибытии в Фитэйн-Парк, они увидели выстроившуюся в ряд прислугу, готовую приветствовать хозяев. Питер не был сторонником соблюдения формальностей и, выйдя из кареты, дружески пожал руку дворецкому Томпкинсу, а затем обнял экономку, миссис Трэдвел, которую он ласково называл Тэдди.

Узнав, что ей нужно будет что-либо сказать слугам, Катриона, переполошившись, с трудом выдавила: «Я рада, что приехала сюда, и хочу познакомиться с вами поближе».

Затем муж повел ее осматривать окрестности фамильного замка. По возвращении Катриона выразила желание взглянуть на портреты родителей Питера, поэтому супруги сразу же отправились в библиотеку.

– Ты очень похож на него! – воскликнула молодая женщина, глядя на портрет покойного графа. – Те же светлые волосы, голубые глаза и орлиный нос. Только губы у тебя чуть полнее, да подбородок более упрямый.

Про себя она отметила, что ее муж был гораздо красивее своего покойного родителя, но вслух об этом она сообщать не собиралась и стала внимательно вглядываться в портрет графини.

Катриона увидела красивое молодое лицо с карими глазами и ямочкой на подбородке, обрамленное ореолом кудрявых светло-каштановых волос.

– Твоя мать была очень хороша собой, – сказала она вслух.

«И немного скучновата», – подумала она про себя.

– А как они погибли?

– Несчастный случай. Их карета перевернулась – мне тогда было четыре года.

– Наверное, ты чувствовал себя очень одиноким, без сестер и братьев.

– Граф Фитэйн даже в возрасте четырех лет не имел права чувствовать себя одиноким, – насмешливо сказал Питер.

Катриона поняла, что он не принял ее сочувствия.

– Здесь есть еще чьи-нибудь портреты? – холодно спросила она.

– Множество. И среди них мой любимый. Пойдем наверх, и я тебе его покажу.

Молодая женщина последовала за мужем в картинную галерею, которая была гораздо больше той, что находилась в их доме на Уимпол Стрит.

– Это моя бабушка, – сказал Питер, останавливаясь перед женским портретом в полный рост, помещенным в резную золоченую раму. – Она была дочерью набоба.

– Кого?

– Дочерью набоба. Ты разве не слышала раньше этого слова? Набоб – это очень богатый и могущественный человек, как правило, европеец, наживший себе состояние в Индии или другой восточной стране. У англичан было принято посылать младших сыновей на Восток, чтобы они могли сами обеспечить себе будущее, не являясь обузой для семьи. Обычно их посылали в колонии или даже в армию или флот.

– Как это жестоко!

– Жестоко. Мой прадед, ставший впоследствии набобом, был выслан в Австралию как преступник. Когда он вышел на свободу, то сколотил небольшой капитал. Никто не знает, как он попал в Индию и как нажил там огромное состояние. Когда он вернулся в Англию в сопровождении красавицы-дочери, деньги затмили его темное прошлое и непонятное происхождение. Ему удалось выдать дочь за пятого графа Фитэйна, моего деда, который, следуя примеру своих предков, разорился дотла, проявляя неумеренную любовь к азартным играм, пьянству и дорогим шлюхам. Естественно, что после свадьбы он держал свою незнатную жену в Фитэйн-Парке, а сам, проматывая ее деньги, вел привычный образ жизни в Лондоне.

Катриона внимательно стала изучать портрет дочери набоба.

– На портрете она выглядит счастливой и очень энергичной.

– Она оставалась энергичной до конца своих дней.

– Ты думаешь, она не раскаивалась, что вышла замуж за твоего деда? Такая очаровательная женщина… У нее очень выразительное лицо. Наверняка твоя бабушка отличалась пылким нравом, – молодая леди наморщила лоб. – Она мне кого-то напоминает…

– Разумеется, напоминает, глупышка, – почти с нежностью сказал Питер. – Упрямством и сообразительностью она очень похожа на тебя. Посмотри на эти непокорные черные волосы, оливковую кожу и миндалевидные глаза… Несмотря на то, что мой отец был блондином, как и я сам, мне всегда казалось, что во мне течет индийская кровь. Впрочем, в нашем семействе это все упорно отрицали.

– Так тебе нравится твоя бабушка, а вовсе не я! – дерзко заявила она.

– Думаю, это одно и то же, потому что вы очень похожи.

Катриона решила больше не подтрунивать над мужем.

– Но что она делала одна в Фитэйн-Парке?

– Она сумела сделать свою жизнь вполне сносной. Если хочешь, можешь почитать ее дневники. Они заперты в библиотеке.

Молодая женщина энергично закивала головой, а Питер сказал:

– А взамен я прошу разрешения прочесть твои стихи.

– Если хочешь, можешь почитать их сразу после обеда, – небрежно бросила она. – Я привезла тетради с собой. – Она еще раз внимательно посмотрела на дочь набоба. – Бедная девушка! Не очень-то приятно, когда тебя продают и покупают, как вещь.

Внезапно Катриона покраснела до корней волос, вспомнив день, когда она в доме у отца подслушала разговор своих родственников. Они бесстыдно перечисляли подарки лорда Питера, полученные за Катриону Сильвано. Возможно, покупать жен стало традицией в роду лорда Фитэйна.

Заметив на себе пристальный взгляд мужа, она резко отвернулась от портрета и побежала вон из галереи.

– Катриона?

– Да, милорд? – спросила она официальным тоном.

Питер вздохнул и пожал плечами.

– После обеда мы заключим сделку: тетради в обмен на дневники.

– Идет.

– Если ты согласишься для меня спеть, я с удовольствием буду аккомпанировать тебе на рояле.

– Хорошо.