Поцелуй Миранды Кисс

4

Они не успели толком отъехать от здания аэропорта, а Сивви Кумская уже болтала вовсю.

— Давно работаешь шофером?

— Год.

— А ты здесь выросла?

— Нет.

— А братья есть?

— Нет.

— А сестры?

— Н-нет.

— А машину водить любишь?

— Да.

— А тебе обязательно носить эту скучную черную форму?

— Да.

— А сколько тебе лет?

— Двадцать.

— Хм. Непохоже.

— Ладно. Восемнадцать.

— А ты когда-нибудь занималась сексом?

Миранда хмыкнула.

— Мне кажется, ты задаешь неподобающие вопросы.

В собственном голосе ей послышались интонации доктора Троупа, замдиректора школы. Именно таким тоном он сообщал, что не собирается выслушивать очередные оправдания по поводу столь позднего возвращения в кампус, что правила введены по определенным причинам, и причины эти достаточно веские, и нельзя к ним так наплевательски относиться; и, раз уж об этом зашла речь, думает ли она решать, где учиться на следующий год, или собирается бездарно упустить отведенные ей места в лучших колледжах страны и тем самым подорвать репутацию школы и свою собственную, и что вообще с ней такое происходит в последнее время, и куда подевалась Миранда Кисс, бывшая гордость школы, собиравшаяся стать врачом и спасти мир, и откуда взялась эта девица, которую не сегодня-завтра исключат, «вы этого добиваетесь, мисс?» Начиная с ноября прошлого года ей приходилось выслушивать подобные нравоучения не реже раза в неделю, так что интонации она запомнила очень хорошо.

— Понятно, значит, ты девственница, — заявила Сивви таким тоном, будто наконец-то докопалась до факта, о котором давно подозревала.

— Не…

— Молодой человек у тебя, по крайней мере, имеется?

— В данный момент не…

— Девушка?

— Нет.

— А друзья есть? Ты, знаешь ли, собеседник неважный.

Миранда начинала догадываться, почему родственники этой милой девчушки не приехали ее встречать.

— У меня куча друзей.

— Ну да, конечно. А как ты развлекаешься?

— Отвечая на дурацкие вопросы.

— Пожалуйста, никогда больше не пытайся шутить. — Сивви откинулась на сиденье. — А ты не пробовала подводить глаза? Был бы хоть какой да прогресс…

«Будь вежлив»!

— Спасибо.

— Можешь проехать вперед?

— Кхм… мы на светофоре стоим.

— Самую чуточку… Да, вот так, отлично!

В боковое зеркало Миранда увидела, как Сивви, опустив стекло и высунувшись на улицу, обратилась к молодым людям в соседнем джипе:

— А вы куда, ребята?

— На серфинг при лунном свете. Хочешь с нами, богиня?

— Я не богиня. А что, похожа?

— Пока не знаю. Наверное, если снимешь маечку, будешь похожа.

— Наверное, сниму, если ты меня поцелуешь.

Миранда, недолго думая, нажала кнопку и подняла стекло.

— Что ты делаешь? — возмутилась Сивви. — Ты мне чуть руку не сломала!

— Пристегнись, пожалуйста.

— «Пристегнись, пожалуйста», — передразнила Сивви, резко откидываясь назад. — О боги, я просто хотела пообщаться.

— Так, пока мы не прибудем к месту назначения — никаких больше «пообщаться»!

— Ты вообще со стороны себя когда-нибудь слышала? Как будто тебе не восемнадцать, а все восемьдесят! — Сивви бросила сердитый взгляд в зеркало заднего вида. — Я думала, ты водитель, а не тюремщик.

— В мои обязанности входит доставить тебя по нужному адресу вовремя, в целости и сохранности. Если хочешь, можешь сама прочитать это в буклете, он заткнут в кармашек сиденья, прямо у тебя под носом.

— И какая такая страшная опасность мне грозит, если я буду целоваться с мальчиками?

— Да какая угодно! А вдруг у парня грибок на губе? Или тебе попадется носитель Поцелуя Смерти…

— Поцелуев Смерти не бывает.

— Уверена?

— Да ты просто завидуешь, потому что я умею развлекаться, а ты — нет. Девственница!

Миранда молча закатила глаза и прислушалась к тому, что творилось в соседних машинах. В основном все болтали по мобильникам. Какая-то женщина сообщала, что садовник уже выехал, какой-то парень таинственным голосом говорил: «Я вижу — тебя ожидает встреча со странным незнакомцем, но не вижу, мужчина это или женщина». Еще один мужской голос рассказывал кому-то, что очень хочет вычеркнуть эту суку из завещания, и плевать ему, что эта сука — любимая собака его матери…

Внезапно раздался громкий возглас Сивви:

— Ой, «Гамбургер на ходу!» Мы просто обязаны заехать!

«Будь услужлива!»

Миранда согласилась, подъехала к окошку заказов и тут же пожалела. Невыносимая девчонка первым делом спросила у парня, принимавшего заказ:

— А если я тебя поцелую, сделаешь мне скидку?

— Так, кроме шуток, — не выдержала Миранда. — Где ты воспитывалась? Что за маниакальное желание целовать парней, которых видишь первый раз в жизни?

— Там, откуда я приехала, не очень много парней. И потом, какая разница, знакомые они, незнакомые… Целоваться здорово. В самолете я поцеловала четверых. Хочу к концу сегодняшнего дня довести это число до двадцати пяти.

Когда они отъехали от забегаловки и Сивви принялась за гамбургер, в ее «послужном списке поцелуев» уже значились два парня, выдававших заказ.

— А что, гамбургеры всегда такие вкусные? — спросила Сивви, когда они выехали на дорогу. Миранда бросила удивленный взгляд в зеркало заднего вида.

— Ты что, первый раз гамбургер попробовала? Где ты живешь?

— В горах.

Миранда услышала, как сердечный ритм Сивви чуть ускорился. Это означало, во-первых, что девчонка солгала, а во-вторых, что она не имела такой привычки. Учитывая ее безбашенное поведение, — странно, что не имела. Ее родителям точно не следовало бы вот так отпускать…

«Ох, не твое, определенно не твое дело! — поспешила напомнить себе Миранда. — Будь тактична».

По дороге Сивви сделала еще четыре попытки увеличить «список поцелуев». До цели оставалось не больше мили, и Миранда уже мечтала поскорей одолеть эту милю, как вдруг Сивви взвизгнула:

— О боги, кафешка с пончиками! Всю жизнь мечтала попробовать пончик! Давай заедем? Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста-пожаааалуйста!

Они опаздывали почти на час. Но отказать человеку в пончике, даже если этот человек говорит «о боги», Миранда при всем желании не могла.

Подъехав к кафе, Миранда заметила внутри компанию молодых людей и подумала, что если она хочет убраться отсюда раньше, чем через три четверти часа, Сивви в кафе пускать нельзя.

— Так, я пойду куплю пончиков, а ты оставайся в машине.

Но Сивви явно успела положить глаз на веселую компанию ребят.

— И не думай! Я пойду с тобой.

— Значит, так, Маньячка Поцелуя. Или твоя задница останется в этой машине, или пончики останутся лежать на прилавке.

— По-моему, обращаться так с клиентами крайне невежливо.

— Вот тебе телефон, можешь позвонить моему начальнику и оставить жалобу, пока я пойду за пончиками. Договорились?

— Ладно. Можно, я хотя бы окно открою?

Миранда колебалась. Сивви настаивала:

— Слушай, бабуля, я обещаю, что моя задница останется в машине. Ты что, хочешь, чтобы я тут задохнулась?

Когда Миранда вышла из кафе, глазам ее предстала следующая картина: Сивви вылезла в окно машины и сидела на дверце, так что туловище и ноги были снаружи, а задница внутри. Девчонка самозабвенно целовалась с каким-то блондином.

— Прошу прощения. — Миранда похлопала блондина по плечу. Тот обратил к ней слегка затуманившийся взгляд.

— Привет, красавица. Что, тоже хочешь поцеловаться? У тебя потрясающие губки, я бы не отказался! Можно и бесплатно, доллар платить необязательно.

— Спасибо, не надо. — Миранда взглянула на Сивви. — Я думала, мы договорились, что…

— …моя задница останется в машине. Как видишь, она по-прежнему там.

Миранда отвернулась — ей безудержно захотелось расхохотаться. Молча протянув Сивви пончики, она скользнула на свое место. Как только девчонка протиснулась обратно в окно и села, Миранда поймала ее взгляд в зеркале заднего вида.

— Ты что, платила парням за поцелуи?

— Ну и что? — тут же взвилась Сивви. — Не каждого парня можно поцеловать забесплатно! — Она распалялась все больше: — И вообще, у тебя грудь маленькая! У меня и то больше. Ну что за ерунда?!

Наконец Сивви замолчала. Даже к пончикам не притронулась: сидела, надувшись, и время от времени обиженно вздыхала. Миранду кольнуло чувство жалости. Может, она и правда вела себя как «бабуля»? На соседнем сиденье валялась книжка «Как заполучить — и поцеловать! — парня твоей мечты».

«Может, тебе просто завидно, что она на четыре года тебя младше и за один день перецеловала больше парней, чем тебе светит поцеловать за всю жизнь, даже если ты хирургически увеличишь грудь и доживешь до двух триллионов лет».

Заткнись! Как бы взять и раз и навсегда заткнуть это невыносимое второе «я»?!

Нет, все-таки надо быть вежливой… Как-то поддержать разговор.

— И сколько у тебя накопилось поцелуев за сегодняшний день?

Сивви, уставившись в пол, ответила:

— Десять.

Потом вызывающе вскинула глаза.

— Но я заплатила всего за шесть! И один из этих шести стоил всего двадцать пять центов!

— Ну, молодец.

Миранда видела, как Сивви внимательно изучает ее отражение, раздумывая, не издевательство ли последние слова, и, решив, что не издевательство, наконец-то принялась за пончик. После небольшой паузы девчонка заговорила снова:

— А можно задать тебе один вопрос?

— А что, теперь ты об этом спрашиваешь?

— Слушай, я серьезно, не пытайся шутить. Выглядит жалко.

— Спасибо за подсказку. Ты вопрос хотела задать или…

— Почему ты не поцеловала того парня? Который хотел с тобой целоваться?

— Ну… Наверное, это не мой типаж.

— А какой типаж твой?

Миранда вспомнила о сержанте Рейнолдсе: голубые глаза, мужественный подбородок, густые светлые волосы, ежеутренние занятия серфингом. Из тех парней, что вечно носят темные очки, а когда смотрят на тебя, то чуть прикрывают глаза; из тех парней, которые слишком хороши, чтобы широко улыбаться. А потом перед внутренним взором возник Уилл: смуглая, будто кленовый сироп, кожа, короткие кудрявые волосы, широченная мальчишеская улыбка, накачанный пресс, кубики мышц перекатываются под гладкой, тускло отблескивающей под солнцем кожей, когда он стоит без футболки, только что с лакросса, и смеется, и от звука его голоса она тает, будто кусочек масла на идеально поджаренной горячей вафле…

Да, а потом приходилось сбрасывать напряжение. Например, запрыгивать на крышу лаборатории, когда никто не видел. Одним махом. Не то чтобы ей приходилось слишком часто это делать… Где-то раз в неделю, не чаще.

— Не знаю. Наверное, дело не в типаже, а в чувствах, — выдала наконец Миранда.

— Скольких мальчиков ты поцеловала за свою жизнь? Сто?

— Кхм… нет.

— Двести?

Миранда почувствовала, как щеки неумолимо заливаются краской, и от всей души понадеялась, что Сивви ничего не заметила.

— У тебя есть еще несколько попыток, можешь гадать дальше.

Они подъехали к нужному дому. С опозданием в один час пятнадцать минут. Это было первое опоздание за все время, что Миранда работала шофером.

Когда она открыла заднюю дверцу, Сивви спросила:

— А что, действительно есть разница: целоваться с парнем «своего» типажа или просто с первым попавшимся парнем?

— Все не так просто. — Миранда сама удивилась, как ее обрадовало, что больше объяснять девчонке ничего не потребуется. А главное, не надо признаваться, что она сама понятия не имеет, есть ли разница…

Провожая Сивви до дверей, Миранда подумала, что это здание больше походит на секретную базу по укрыванию особо ценных свидетелей, чем на жилой дом. Сказать, что оно выглядело неприметно — ничего не сказать. Здание было зажато между двумя другими домами: на газоне одного располагалась групповая композиция. Фигуры Белоснежки и семи гномов явно изображали сцену Рождества Христова. У второго стояли пестрые оранжевые качели. Средний дом отличали лишь занавешенные окна (так, чтобы нельзя было заглянуть) и высокий деревянный забор вокруг заднего дворика (так, чтобы нельзя было пройти). Улица полнилась самыми разнообразными звуками — где-то шкворчали шашлыки, кто-то разговаривал, где-то смотрели мультик «Красавица и чудовище» на испанском… Но сам дом был погружен в тишину, будто стены его звуконепроницаемы.

Впрочем, Миранда уловила доносившийся откуда-то со стороны тихий гул, похожий на шум работающего кондиционера. Она подняла голову и увидела, что к дому не подведены провода. Ни телефонные, ни электрические — никакие. Генератор! Обитатели дома были полностью независимы от городской системы электроснабжения. Все вместе производило странное впечатление. Если, конечно, можно назвать странным столь пугающее жилище. Будто тут обосновалась таинственная секта.

А женщина, открывшая дверь? Ее образ весьма соответствовал «пугающему сектантскому» жилищу. Седеющие волосы были собраны сзади в растрепанный пучок, из-под бесформенного свитера выглядывала длинная юбка. Женщине можно было дать и тридцать лет, и шестьдесят: огромные, в пол-лица, бифокальные очки не позволяли определить возраст, внутренние квадратные линзы увеличивали зрачки во много раз. Впрочем, выглядела женщина совершенно безобидно. Она походила на школьную учительницу, которая всю жизнь посвятила уходу за престарелым родственником, и чьей единственной слабостью была страсть к мистеру Рочестеру из «Джейн Эйр».

Или старалась походить? Что-то было не так. Какая-то мелочь, какая-то крохотная неприметная деталь.

«Не твое. Дело. Определенно не твое дело».

Миранда попрощалась, взяла доллар чаевых («Видишь ли, дорогая, ты опоздала сверх всякой меры».) и поехала прочь.

Она проехала полквартала, потом резко ударила по тормозам, развернулась и рванула обратно, к таинственному дому.