Поцелуй под омелой

6

Дом Стоунов поразил Камиллу праздничным убранством. Помимо традиционного венка из остролиста с надписью «Счастливого Рождества!» на крыльце дома красовалась большая плетеная корзина с золотыми яблоками, орехами, мишурой, шишками и темно-зелеными хвойными ветками, перевязанными ярко-красной тесьмой.

Когда Камилла позвонила в дверь, Нэнси чуть отступила назад, словно опасаясь стать случайной жертвой столкновения двух представительниц семейства Бойл. Какой бы милой и очаровательной ни казалась на первой взгляд Грейс, Нэнси знала: подруга обладает не меньшим упорством и целеустремленностью, чем ее мать.

– Здравствуйте, чем могу вам… – открывшая дверь женщина не успела закончить – Камилла бесцеремонно оттолкнула ее и прошла в дом.

– Грейс! – громко позвала она дочь. – Грейс, ты здесь?!

– Что вам надо? Кто вы такая? – спрашивала семенившая за Камиллой Кларисса.

Неожиданно гостья обернулась.

– Где вы прячете мою дочь?

– Вашу дочь?

– Да. – Глаза Камиллы сверкнули. – Где Грейс?

Служанка пожала плечами.

– Не знаю. Наверное, они с Александром пошли гулять… Разве охота молодым сидеть дома?

– Я подожду их. – Не дожидаясь приглашения, Камилла бухнулась в ближайшее кресло.

– Вам… вам что-нибудь принести выпить? – спросила Кларисса.

– Воды, если можно. С утра во рту маковой росинки не было.

– Нэнси? – Кларисса только сейчас заметила в дверях девушку. – Почему вы топчетесь на пороге? Проходите. Чувствуйте себя как дома.

– Нет, спасибо. Я… я только показала миссис Бойл, где живет жених Грейс. А теперь мне пора… у меня встреча.

– Боишься отстать от Грейс?! – усмехнулась Камилла.

– У меня встреча с моим куратором из Лондонского университета. Он обещал рассказать немного о том, как будет построен мой учебный курс в следующем году, – холодно, с чувством превосходства ответила Нэнси.

– Удачи, – бросила без всяких эмоций Камилла.

– И вам всего наилучшего. Надеюсь, никто не пострадает.

Дерзкая девчонка! Камилла сделала несколько глубоких вдохов и выдохов, чтобы успокоиться. Однако дыхательная гимнастика вряд ли поможет справиться с мигренью. Казалось, что голова сейчас лопнет от стучавших по вискам на разные лады молоточков.

Тем временем Кларисса молча поставила на столик возле гостьи стакан с водой.

– Благодарю. Вы очень любезны, – выдавила Камилла.

Служанка неслышно удалилась, оставив гостью в одиночестве. Что ж, по крайней мере смогу немного освоиться в тылу врага, невесело подумала Камилла.

Никакого излишества, показной роскоши. В гостиной стояла довольно простая мебель в традиционном английском стиле. В углу сияла огнями большая елка. Вместо игрушек на ней висели серебристые бантики и апельсины. Как это похоже на Грейс, вздохнула Камилла, угадав руку дочери в рождественском декоре комнаты. Самые простые украшения: золоченые пучки травы, вязанка чуть припорошенного искусственным снегом хвороста, серебряные звездочки… Если вдуматься, как много в этом подлинной красоты и вкуса!

На овальной массивной дубовой раме зеркала красовалась гирлянда. Отраженный блеск огней придавал комнате праздничного шарма и таинственности, под покровом которой обычно происходят чудеса. В старинном – или кажущемся таковым – камине мерцал огонь и тихо потрескивали дрова. Рядом – сундук, застланный полосатым матрасом, на который так и тянуло забраться вместе с ногами, как в детстве. Повсюду были развешаны нарядные венки, клетчатые чулочки для подарков. Почти такие же, какие в старину вешали дети на свои кроватки перед сном. Интересно, что за подарки в них появятся после сочельника?

По всему дому горели праздничные свечи, наполнявшие дом ароматами мандаринов, корицы и других восточных пряностей.

– Мама! О чем ты замечталась? – Грейс бросилась на шею Камилле, которая и впрямь слишком глубоко погрузилась в свои мысли и воспоминания о далеких днях, когда приближение Рождества наполняло ее сердце радостным волнением и ожиданием чуда. Ведь не всегда же она плакала и грустила!

– Грейс, милая. – Камилла прижала дочь к груди.

– Как ты здесь оказалась?

Камилла гладила Грейс по волосам и с тревогой всматривалась в ее лицо, будто пыталась обнаружить в чертах дочери какие-то изменения. Однако перед ней была все та же Грейс, милая, добрая девочка, на которую даже злиться и обижаться не получалось.

– Как ты меня нашла? О, мама, только не вздумай плакать, – предупредила Грейс, заметив знакомое покраснение верхних век. – Все хорошо. Честное слово. Я счастлива!

– Я требую объяснений… – вовсе не требовательным голосом произнесла Камилла. Слезы уже нависли на ее ресницах, и лишь присутствие двух мужчин, стоявших за спиной Грейс, удерживало ее от постыдных рыданий.

– Мамочка, я тебе все-все расскажу. Только сначала успокойся и… – Грейс обернулась и поманила к себе обоих мужчин. – Познакомься. Это Александр.

Молодые люди обменялись улыбками и влюбленными взглядами.

– А это его отец Ричард Стоун.

– Не буду говорить, что рада этому знакомству.

– Мама, – укоризненно шепнула Грейс.

– Я говорю то, что думаю. Не знаю, что тут у вас произошло за несколько последних дней, но ни о каком замужестве и речи быть не может!

– Мама, ты ведь совсем не знаешь Александра!

– А ты? Ты его хорошо успела узнать? Интересно насколько?

– Думаю, нам всем стоит немного… мм… успокоиться, – дипломатично предложил Ричард. – Вы наверняка очень устали с дороги. Вам следует отдохнуть. Где ваши вещи?

– Мои вещи в моем доме, – отчеканила Камилла, стараясь не встречаться с Ричардом взглядами.

– Не хотите ли вы сказать, что не погостите у нас несколько дней? – растерянно спросил Александр.

– Именно это я и хочу сказать. Я и моя дочь сегодня же возвращаемся в Нью-Йорк, – с командирскими интонациями ответила Камилла.

– Я никуда не поеду.

– Мы поговорим об этом дома, милая. Не стоит перед чужими людьми…

– Александр и Ричард – мне вовсе не чужие. Я полюбила их буквально с первого взгляда! – запальчиво воскликнула Грейс.

– Неужели? Звучит довольно двусмысленно, милая. Не будь я твоей матерью…

– Ричард был очень добр ко мне. Предложил остаться в своем доме на ночь…

– Ну-ну.

– Мама, я не хотела тебя беспокоить, поэтому и не рассказала о том, что чуть не попала под автомобиль мистера Стоуна. – В доказательство своих слов Грейс указала на правую ногу. – Опухоль спала, но синяки все равно остались. Наступать немного больно.

– Что? Этот человек едва не задавил тебя, а ты еще и отправилась в его дом? Грейс, я поражаюсь твоей наивности и неосмотрительности! А вдруг бы он оказался серийным убийцей!

– Я вас попрошу, мадам, – вступился за отца Александр. – Вы не имеете права оскорблять нас.

– Нет, это я вас попрошу помолчать, молодой человек. Я вас вижу в первый и, надеюсь, в последний раз!

– Мама, мы с Александром любим друг друга.

– Чушь!

– Почему ты даже не допускаешь такой возможности?

– Потому что ты совсем его не знаешь… ты вообще плохо знаешь мужчин. Представления не имеешь, сколько в них подлости, лицемерия и…

– Ну уж позвольте, Камилла, – не сдержался Ричард.

– Мистер Стоун, я с вами пока не разговариваю. Позвольте мне прочистить мозги своей дочери. Которые, кстати сказать, вы ей запудрили всякими россказнями. Знаю я ваши мужские штучки! – Камилла презрительно фыркнула.

– Штучки, как вы выразились, обычно пускают в ход как раз женщины.

– Да, кстати, для вас, мистер Стоун, – Камилла сделала каменное выражение лица, – я – миссис Бойл. Проявите хоть каплю уважения. Понимаю, для вас это непосильная задача…

Грейс ошарашенно уставилась на мать. Впервые в жизни она видела свою мать такой. Неужели известие о свадьбе дочери настолько потрясло ее? Неужели элегантная, блистательная Камилла Бойл напрочь забыла все правила хорошего тона? Обычно Камилле удавалось покорить нового знакомого в первые минуты разговора обходительностью, чувством юмора, эрудицией… но уж никак не хамством и грубостью.

– Мама, я тебя не узнаю.

– Я тебя тоже не узнаю, Грейс. Мне всегда казалось, что у меня умная, рассудительная и серьезная дочь… Неужели я ошибалась все эти двадцать лет? – Камилла скрестила на груди руки. – Впрочем, твое поведение можно оправдать юностью и отсутствием жизненного опыта. Я, как могла, старалась оградить тебя от грязи и человеческой низости. Виновата ли ты, что оказалась беззащитной перед ложью? – Камилла пожала плечами и, высокомерно осмотрев Ричарда с ног до головы, безапелляционно закончила свою тираду: – Виновата я.

– Ты?

Грейс была поражена. Неужели непогрешимая Камилла Бойл признала свое несовершенство и допущенные ошибки? Или это всего лишь хитрый маневр, чтобы обмануть противника? Дать ему почувствовать свое превосходство? А затем, когда он и впрямь поверит в свою победу, нанести сокрушительный удар, разящий в самое сердце!

– Да, я. – Камилла опустила голову и в течение нескольких минут не произнесла ни слова.

Ни Ричард, ни Александр не рискнули нарушить молчание. Грейс старалась дышать как можно тише.

– Я так и чувствовала, что тебе еще рано путешествовать одной.

– Мама, мне уже двадцать лет! – воскликнула Грейс.

– Не кричи. Хотя бы в знак уважения. Мне в два раза больше.

– Я, я, я! – не сдержался Ричард. – У меня такое чувство, миссис Бойл, что вы возомнили себя пупом земли. Почему бы не предположить, что Грейс и Александр и в самом деле полюбили друг друга?

– Так, значит, вы их покрывали?

– Я никого не покрывал. Они не преступники. Бог мой, Камилла, времена Ромео и Джульетты давным-давно миновали. Не станем же мы устраивать кровавую вендетту, в самом деле?

– Почему бы и нет?

– Ну это уже смешно! – Ричард оскалился в искусственной улыбке.

– Я рада, что подняла вам настроение, мистер Стоун, – съязвила в ответ Камилла. – Жаль, что у меня оно ухудшилось. Пошли, Грейс. Нам больше нечего делать в этом доме. Скажи своему разлюбезному Александру «прощай» и…

Камилла развернулась к двери и даже успела сделать несколько шагов, как за ее спиной раздался звенящий от слез и обиды голос Грейс:

– Я останусь здесь.

– Я пока еще твоя мать, – напомнила Камилла. – Не забывай, что ты живешь на мои деньги, в моем доме и…

– Если вы ставите вопрос таким образом, – вмешался Ричард, – то я готов принять Грейс у себя.

– Ах ты мерзавец! – Камилла бросилась на него с кулаками, мигом забыв об имидже светской дамы. – Оставь мою дочь в покое! Неужели тебе мало того, что ты уже натворил?..

– Извините, миссис Бойл… о чем вы говорите?

Ричард устремил свои карие глаза на бушевавшую Камиллу. В его взгляде мелькнуло узнавание, однако оно тут же сменилось гневом, так как Камилла схватила стоявшую поблизости от нее старинную вазу из китайского фарфора и швырнула об стену.

– Вот тебе, получай, похититель чужих детей!

– Мама, успокойся, ради всего святого! – взмолилась Грейс, схватив ее за руки.

Камилла попыталась вырваться, но после нескольких неудачных попыток обмякла в крепких объятиях дочери.

– Милая, я прошу тебя: одумайся. Ты ведь практически не знаешь этого молодого человека, – умоляющим тоном зашептала Камилла. – Вы оба еще очень молоды. Я допускаю, что ты можешь испытывать к Александру некие… гм, чувства, которые принимаешь за любовь, но…

– Миссис Бойл, уверяю вас: я люблю Грейс больше всего на свете… – Александр осекся, потому что Камилла метнула в его сторону испепеляющий взгляд.

– Давай сделаем так. Проверим, сильны ли ваши чувства с Александром.

– Что ты имеешь в виду?

– Пройдут ли они проверку временем и расстоянием?

– Но я хочу остаться в Лондоне, – заупрямилась Грейс.

– И бросить учебу? – Камилла ласково улыбнулась и погладила дочь по голове. – Ты ведь столько сил потратила на университет. А как же твоя мечта стать выдающимся юристом? Неужели ты так легко откажешься от своих планов, надежд, замыслов? Не пожалеешь ли ты об этом через пару лет, когда страсть и пылкость первых мгновений остынет? Не обвинишь ли ты своего Александра – которого, как уверяешь, любишь больше всего на свете – в крушении своего будущего?

Грейс задумчиво покачала головой. В словах матери было рациональное зерно, но… Десятки и сотни «но» мешали ей согласиться и вернуться домой.

Посеяв в душе дочери сомнения, Камилла продолжила удобрять почву:

– Мы вернемся в Нью-Йорк. Я не стану возражать против твоих звонков и писем Александру. Вы получше узнаете друг друга. Он может даже приехать к нам в гости. Мы с тетей Джозефиной будем рады принять в нашем доме твоего друга. Ты окончишь университет. А потом, если по-прежнему будешь уверена в своих чувствах…

– Ты ведь в них не веришь, правда? – с вызовом спросила Грейс.

Камилла не подалась на провокацию. С ласковой улыбкой заботливой матери она ответила:

– Время покажет. По-моему, отличный способ убедить меня – это пройти проверку временем.

– Нет. Я не могу так долго ждать! – воскликнул Александр. – Грейс, неужели ты согласишься? А как же наша любовь?

– Молодой человек, если вы и в самом деле любите мою дочь и собираетесь провести с ней всю оставшуюся жизнь… – Камилла усмехнулась, – то что для вас значит какая-то пара лет? К тому же при современных средствах связи и транспорта вы вообще не заметите, как пролетит время.

– Вы издеваетесь?

– Это уже слишком, – поддержал сына Ричард. – Вы ведь не настолько наивны, миссис Бойл, чтобы не знать о таких вещах, как физическая любовь. Наши дети выросли и…

– Мистер Стоун, не стоит лишний раз демонстрировать мне аморальность ваших взглядов, – холодно отрезала Камилла. – Вы вправе позволять своему сыну распутство. Однако и я как мать вправе не позволять подобной вольности своей единственной дочери.

– Вы в каком веке живете? Или у вас так давно не было мужчин, что вы забыли, в чем отличие между мужчиной и женщиной?

Зло порождает зло. С добром этого уже сказать наверняка нельзя. Поскольку люди часто отвечает на добро злом. А вот с грубостью – проще некуда. Хамство влечет за собой лишь еще большее неуважение и оскорбление. Стоило Камилле опуститься до площадной брани, как и лондонский аристократ пустился во все тяжкие. Кто бы мог подумать, что из уст Ричарда Стоуна, председателя лондонской коллегии адвокатов, отпрыска древнего аристократического рода Англии, раздадутся столь изощренные и блистательно-циничные слова?

– Что за шум? Кто устроил в моем доме скандал? – На сцене появился новый персонаж.

Камилла оценивающе осмотрела появившуюся на пороге даму. Примерно ее ровесница. Возможно, немного старше. Высокая, хотя не настолько, чтобы отказаться от туфель на каблуках. Кстати, отличного качества и вкуса. Судя по пульсировавшей жилке на шее, дама принадлежала к тому нервическому типу людей, которые выходят из себя по малейшему поводу. Будь то случайно высунувшаяся из норки мышка или банкротство семьи.

Высокие скулы, прекрасно очерченный рот и раскосые глаза делали женщину довольно привлекательной. Без сомнения, в молодости она была красавицей. Впрочем, холодная красота, которая была ей присуща, редко вызывает симпатию. Ею можно восхищаться, но не любить.

– Элизабет, это Камилла Бойл. Мать Грейс.

– Мало нам было дочурки, так теперь на нашу голову свалилась и мамаша! – не стесняясь в выражениях, заметила она в ответ на пояснение мужа.

– Не беспокойтесь, – спокойно ответила Камилла, – мы с Грейс уже уходим. Надеюсь, нам удастся улететь в Нью-Йорк уже сегодня.

– Что так скоро? Даже чаю с нами не попьете? – с сарказмом спросила Элизабет.

– Боюсь, мы и так слишком злоупотребили вашим… гостеприимством.

Женщины скрестили взгляды. Почувствовав друг в друге достойных соперниц, они, как ни странно, прониклись одна к другой уважением и – смешно сказать – почти симпатией. Ненависть столь же благородное чувство, что и любовь. Ее достоин лишь равный соперник. Презрение вызывают слабые, ненависть же нужно заслужить. Камилла и Элизабет возненавидели друг друга с первого взгляда. Их взаимная ненависть оказалась настолько сильной, что трудно было поверить, что она возникла лишь минуту назад. Казалось, Элизабет и Камилла ненавидели друг друга долгие-долгие годы…

– Я бы на вашем месте все-таки повременила, – с ослепительной улыбкой светской львицы произнесла Элизабет Стоун.

Камилла удивленно подняла брови.

– На улице кошмарный ливень. Просто стихийное бедствие. Уличное движение парализовано. Вода по колено. Льет как из ведра. Я еле добралась до дома.

Только сейчас Камилла обратила внимание на то, что Элизабет оставила на паркете мокрые следы.

– Плащ и зонт я оставила в прихожей, – предугадала вопросы Элизабет. – Если не верите, посмотрите в окно. Если бы вы так не кричали друг на друга, то наверняка бы услышали, как дождь барабанит по стеклу. Боюсь, сегодня вам не удастся улететь. Ни один пилот не рискнет поднять самолет в воздух в такую погоду.

– Что же делать? – Грейс переводила взгляд с матери на Александра, затем на Ричарда и снова на мать.

Молчание затягивалось.

– Что ж… – Ричард в задумчивости потер переносицу. – Думаю, вам с матерью придется остаться у нас до завтрашнего утра.

– Исключено, – отрезала Камилла. – Я не желаю оставаться в вашем доме ни минуты.

– Предпочитаете промокнуть до нитки? – ехидно поинтересовалась Элизабет. – Если вы из-за меня, то, право, не стоит обижаться. Я, так и быть, потерплю Грейс и вас еще немного. Кстати, как вам это удалось?

– Что именно? – спросила Камилла, из последних сил сдерживая поток подступивших к горлу ругательств.

– Убедить Александра и Грейс в том, что они совершают огромную ошибку. Что я только не делала… – Элизабет всплеснула руками. – Все напрасно. Они как будто оглохли и ослепли. Ничего не желали слышать. Твердили в один голос: «любим друг друга», «жить не можем друг без друга» и тому подобную чепуху. Оставалось лишь поражаться, с какой легкостью ваша дочь окрутила Александра!

– Я тоже удивилась, как вам удалось заманить ее в свои сети, – парировала Камилла.

– Помилуйте, дорогая. Какие сети? Чего ради?

Камилла опешила. Ответа на вопрос Элизабет у нее не было. Предположим, в Александре взыграли гормоны, разбушевались страсти, возобладала похоть… Ричард, памятуя о бурной молодости, решил не мешать мальчику развлекаться… Но у Элизабет уж точно не было никаких причин держать Грейс в своем доме.

– Не знаю, – честно призналась Камилла. – Пока не знаю.

– Что ж, у вас появилась отличная возможность это выяснить. У нас в запасе вечер и… Хотя нет, ночью я предпочитаю спать. А теперь прошу меня извинить, но мне нужно переодеться во что-нибудь сухое и теплое.

– Хорошо, – сдалась Камилла. – Мы с Грейс останемся у вас до утра. Как только встанет солнце – мы сразу же поедем в аэропорт.

Грейс расплылась в счастливой улыбке и подмигнула Александру.

– Однако это вовсе не означает, молодые люди, – предупредила Камилла, – что вы проведете эту ночь вместе. Грейс, ты ляжешь спать со мной.

– Но, мама…

– Никаких «но», дорогая. Нам о стольком нужно переговорить! Кстати, я бы хотела остаться с тобой наедине прямо сейчас. Если мужчины нас извинят…

Грейс виновато улыбнулась Ричарду и Александру.

– Ладно, мам. Давай я покажу свою комнату.

– Твою? – скептично уточнила Камилла.

– Мне уступили гостевую спальню. – Грейс смутилась из-за необходимости пояснить столь обыденные вещи.

– О, у мистера и миссис Стоун часто бывают гости?! Или спальня предназначается только для юных иностранных туристок?

– Не знаю, на что вы намекаете, миссис Бойл. – Ричард вытянулся, гордо выпятив вперед грудь, словно готовился к сражению.

– Нет-нет, ни на что, – ретировалась Камилла, почувствовав угрожающие нотки в голосе хозяина дома. Признаться, ей вовсе не хотелось оказаться за дверью в ливень. – Милая, пойдем.

Грейс послушно кивнула и повела мать наверх по винтовой лестнице.

Александр вопрошающе посмотрел на отца. Тот лишь пожал плечами. Бессловесный диалог нарушила вернувшаяся в гостиную Элизабет.

– Ну и что все это означает?

– О чем ты?

– С какой стати эта женщина закатила здесь скандал? Сама, наверное, радуется, что дочурка окрутила богатенького мальчика из хорошей семьи. Сами они вряд ли могут похвастаться родословной, хоть отдаленно напоминающей нашу.

– Мама, прекрати. – Александр круто развернулся и тоже отправился на второй этаж.

– Александр, постой. Куда ты?

– Оставь его в покое. Ему и так сейчас несладко, – остановил жену Ричард.

– Я рада, что хоть кто-то вправил ему мозги.

– Ты жестока.

– Я трезво смотрю на жизнь, дорогой.

– Грейс и Александр любят друг друга.

– С чего ты взял?

– Александр признался мне, что влюбился в Грейс с первого взгляда.

– Как мило! – Элизабет перекосило от злости и сарказма.

– Представляю, что эта девица вытворяет в постели.

– Элизабет, не будь вульгарной. Дети радуются уже тому, что могут гулять по улицам, держась за руки, или сидеть в обнимку на парковой скамейке.

– Меня сейчас стошнит от всей этой романтической болтовни.

– А ты ожидала, что я начну делиться с тобой грязными подробностями? – осклабился Ричард. – Не дождешься, дорогая. Грейс и Александр влюблены. Впрочем, откуда тебе знать, что это такое!

Ричард направился к двери, не обращая внимания на истошные вопли супруги.

– Я еще не закончила, Ричард! Сейчас же вернись!.. Вы с Александром вечно игнорируете, не замечаете меня. Такое ощущение, что меня и вовсе не существует! Сначала ты притаскиваешь в дом неизвестно кого, а через два дня сын заявляет, что собирается жениться на одной из потаскушек отца!

Ричард остановился как вкопанный. Словно в замедленной киносъемке, он развернулся. Лицо побелело от ярости. Отчеканивая каждое слово, словно желая, чтобы оно навсегда осталось в памяти Элизабет, Ричард произнес:

– Никогда – слышишь? – никогда, ни при каких обстоятельствах, не смей так говорить о Грейс.

– О, только послушайте! Оскорбили американскую потаскушку!

Ричард в два шага подлетел к жене и уже занес руку, чтобы дать ей пощечину… Элизабет похолодела. Ричард впервые осмелился замахнуться на нее.

– Теперь ты меня ударишь? Меня, свою жену? Женщину, принесшую тебе богатство? Женщину, которая подарила тебе единственного ребенка… законного во всяком случае.

Рука Ричарда бессильно обмякла.

Не произнеся ни слова, он покинул комнату. Элизабет стояла посреди гостиной, пышно украшенной к празднику, но ничто, кроме разноцветных лампочек, мишуры и свечей, не предвещало того счастливого Рождества, которого все желали друг другу в последние дни. Впрочем, в этом доме давно уже не было счастья и семейных праздников.

– Грейс, умоляю, скажи, что все это дурацкая шутка.

– Нет, – опустив голову, ответила сидевшая рядом с матерью девушка. – Я и Александр…

– Вы еще очень молоды. Зачем спешить? – Камилла старалась быть мягкой и понимающей матерью, но ее терпение и выдержка таяли с каждой минутой, как мороженое в знойный летний полдень.

– Знаешь… тебе это покажется странным, но я рада, что ты приехала, – призналась Грейс.

– Я с самого начала знала, что не стоит отпускать тебя одну.

– Ну вот, ты снова завела старую пластинку. – Грейс снисходительно улыбнулась. – Я рада, что ты приехала именно сейчас. После моего знакомства с Ричардом и Александром.

Камилла плотно сжала губы и отвела взгляд.

– Разве Александр тебе не понравился?

– Он очень милый мальчик, – нехотя ответила Камилла, – но…

– Что «но»?

– Вам нельзя быть вместе.

– Потому что он англичанин? – Грейс тут же сама ответила на свой вопрос: – Что за дискриминация! Какое значение имеет, где человек родился? Будь Александр даже из племени зулусов, я бы все равно его полюбила.

– Дело не в этом, – поморщилась Камилла. – Ума не приложу, почему ты записала меня в разряд англофобов.

Грейс удивленно вскинула брови.

– Может быть, потому что ты упорно не желала отпускать меня в Лондон на каникулы.

– Теперь я поняла, что мои опасения были небеспочвенны.

– Однако ты с легким сердцем отправила бы меня в любой другой город планеты. Куда угодно, только не в Лондон! Подозрительно, ты не находишь?

– Нет, не нахожу, – холодно отрезала Камилла.

– Тогда в чем дело? Почему ты хочешь увезти меня обратно, в Нью-Йорк? Я ведь прекрасно тебя знаю, мама. Ты надеешься, что расстояние и время убьют только что зародившееся чувство. Зря стараешься. Мы с Александром будем любить друг друга всегда. Ты ничего не сможешь с этим поделать. Лучше бы ты взяла пример с мистера Стоуна.

– С Ричарда? С мистера Стоуна? – Камилла смутилась из-за случайной оговорки, однако Грейс пропустила материнскую оплошность мимо ушей.

– Ричард такой понимающий! – восторженно пропела Грейс. – Он такой умный и рассудительный! Как бы я хотела быть хоть чуточку похожей на него!

– О боже… – Камилла схватилась за виски и принялась судорожно их массировать. Проклятая мигрень, мучившая ее с раннего утра, стала нестерпимой.

– Мама, с тобой все в порядке? – испугалась Грейс. – Тебе плохо? Принести воды?

– Нет-нет. – Камилла заставила себя успокоиться и даже вымученно улыбнулась. – Усталость и нервы. Ничего страшного.

– Ты сильно побледнела. Может быть, стоит вызвать врача?

– Я ведь сказала, что со мной все в порядке, – с нажимом повторила Камилла.

Грейс решила сменить тему, надеясь, что тем самым снимет часть напряжения матери.

– Как тебе моя комната? Миленькая, правда?

– Здесь только одна кровать, – заметила Камилла, бегло осмотрев гостевую спальню, отданную в распоряжение ее дочери.

– Здесь можно уложить целый полк солдат в полном обмундировании! Впрочем, если тебе неудобно спать вместе со мной, то я могу переночевать в комнате Александра, – предложила Грейс, заранее зная ответ.

Камилла скорее устроится на коврике у двери, чтобы сторожить дочь, нежели позволит ей провести ночь в комнате молодого человека. Пусть даже он и является официальным женихом.

– Что ты, милая? – преувеличенно беспечным голосом произнесла Камилла. – Прекрасная комната и замечательная кровать. Думаю, никаких неудобств не возникнет. В конце концов, мы здесь только на одну ночь, ведь так? Одолжишь мне какую-нибудь ночную сорочку?

Грейс молча кивнула. Спорить с матерью сейчас бесполезно. Она слишком взвинчена последними событиями. Непредвиденный перелет через Атлантику, розыск пропавшей дочери, знакомство и скандал с будущими родственниками… Да, нужно быть Камиллой Бойл, чтобы после всего этого иметь в себе силы на препирательства.

– Кстати, а где комната Александра?

– Зачем тебе это? – настороженно спросила Грейс. Она напоминала ощетинившегося ёжика, которого прохожий случайно задел носком ботинка.

Камилла пожала плечами.

– Вдруг придется разыскивать тебя посреди ночи.

Грейс поразилась проницательности матери. Именно так она и собиралась поступить. Дождаться, пока уставшая с дороги мать уснет, а затем перебежать в комнату к Александру. Утром же как ни в чем не бывало снова лечь под бочок к мирно посапывавшей маман.

– Ну так и где же покои наследного принца Стоунов? – не без злорадства переспросила Камилла, по лицу Грейс поняв, что не ошиблась в своих предположениях.

Ах, как они похожи! Двадцать лет назад и сама Камилла бегала тайком на свидания, придумывая по пути небылицы, которые расскажет поутру ничего не подозревающим родителям. И чем все кончилось? Нет, Грейс не повторит ее ошибок. Она, Камилла, не допустит этого.

– Комната Александра на противоположной стороне коридора, вторая дверь отсюда. Дальше по коридору – кабинет Ричарда и спальня Элизабет. – Грейс забавно наморщила лоб, пытаясь вспомнить, ничего ли не перепутала. – Да, именно такая последовательность. Александр, Ричард и Элизабет.

– Забавно, я предполагала, что гостевую спальню Ричард устроил рядом со своей комнатой.

– Мама, почему ты так строга к нему? По-моему, мистер Стоун…

– …Образец для подражания, – продолжила за нее Камилла. – Я уже слышала это, милая. Не повторяй, иначе у меня снова разыграется мигрень.

– Я надеялась, что вы подружитесь.

– Напрасно, милая.

– Вы ведь с Ричардом почти ровесники… Он лет на пять старше, да?

– На шесть, – выпалила Камилла и прикусила язык, но поздно.

На этот раз Грейс заметила оплошность матери.

– Какая точность! – восхитилась она. – Откуда ты знаешь?

– Понятия не имею, – отмахнулась Камилла. – В голове подчас столько всякого мусора… Может быть, когда-то читала о нем в газетах.

– Может быть… – задумчиво повторила Грейс.

– А возможно, у меня появились экстрасенсорные способности и я, сама того не ведая, научилась определять возраст незнакомых людей на расстоянии, так сказать, с первого взгляда.

– Как любовь?

– Грейс, у тебя все мысли только о любви, – нарочито сердито ответила Камилла.

– Вовсе нет.

– Интересно, чем еще заполнена твоя очаровательная головка? – иронично поинтересовалась Камилла. – Знаю наверняка лишь одно: о своей матери и тетке ты точно не думаешь.

– Неправда.

– Если бы ты хоть минуту в день тратила на мысли о нас с Джозефиной, то не огорошила бы нас известием о помолвке с малознакомым юношей.

– Просто ты воспринимаешь меня как маленькую девочку. Другие в моем возрасте становятся уже матерями.

– Спасибо, что напомнила.

На лице Камиллы появилось такое выражение, будто дочь оскорбила ее до глубины души.

– О, мама, я не хотела тебя обидеть.

– Ты даже не представляешь, что мне пришлось пережить, чтобы поставить тебя на ноги. Сколько унижений, страданий, труда и сил…

– Я знаю, знаю. – Грейс обняла Камиллу. – Я тебя очень-очень люблю… спасибо.

– Ты будешь хорошей девочкой?

– Конечно.

– И мы улетим завтра домой?

– И мы улетим завтра домой, – покорно повторила Грейс.