Почему я ушёл из «Круглосуточных гамбургеров Гарри»

«Гамбургеры» были прекрасным местечком; скорее всего, таким они и остались. Я давно уже там не бывал. Ресторан находится рядом с Саттоном — это если к северу от Чарлстона свернуть с трассы И-79 на один из съездов и проехать ещё пару миль. Раньше здесь было довольно много разных заведений, но потом достроили шоссе из Чарлстона, и некоторые владельцы решили переехать к трассе — туда, где заканчивается развязка. Ну а потом уже никто не хотел пилить несколько лишних миль, чтобы попасть в «Гамбургеры». Народ всё гадал, почему старый Гарри никак не прогорит, но даже без шоссейной клиентуры дела у него шли вполне нормально. Это я выяснил, когда стал там работать.

Почему я работал именно там, а не в других кафешках? Да потому что мои родаки жили в двух шагах от «Гамбургеров». Жуткая глухомань — даже не в черте Саттона, а так, маленький домик посреди дороги. Вокруг вообще ничего не было: только мы, да заведение Гарри. Сам-то он жил в задней части своего ресторана. Это было практически единственное место, куда я мог дойти меньше чем за час, а машины не было.

Мне тогда было шестнадцать. Работа требовалась срочно, потому что отца снова уволили, а для своих дел мне очень нужны были собственные деньги. Мама была не против, если бы я брал её машину, но возвращать тачку надо было с полным баком и не слишком поздно. Такие правила. Поэтому мне нужна была подработка, а «Круглосуточные гамбургеры Гарри» оказались единственным местом, куда можно было дойти пешком. Гарри сказал, что людей у него достаточно — два повара, два человека за стойкой, да плюс он сам. Днями попарно работали те чуваки, а в ночь оставался сам Гарри. Я там немного покрутился (больше никуда было не надо) и подумал, что работа — не бей лежачего: людей практически нет, а парни сидят и травят пошлые анекдоты. Так что я решил, что это — идеально.

Но Гарри сказал, что помощники ему не требуются.

По идее, это было действительно так, но я не собирался позволять какой-то там логике становиться между мной и вождением маминой машины. Я стал просить и умолять, и за неделю-другую так достал Гарри, что тот, наконец, согласился дать мне шанс. В ночную смену, с полуночи до восьми утра, я должен был выполнять обязанности буфетчика, официанта и привратника — и всё в одном лице.

Я уговорил его назначить конец смены на 7:30, чтобы успевать в школу, и мы ударили по рукам. Не то чтобы я сильно беспокоился об уроках, но родители настаивали, да и в школе удобно встречаться с друзьями, знаете? Знакомиться с девчонками и всё такое.

И вот я стал ночным работником ресторана. В первый раз я пришёл ровно к полуночи, и Гарри вручил мне передник и маленькую шапку, совсем как в старых фильмах — такие же были и на нём. Я должен был обслуживать столы и убирать, но не готовить, так что я не понял, зачем мне надо было носить эти штуки. Но раз уж Гарри сказал (а баксы нужны), то пришлось-таки напялить спецодежду, не обращая внимания на то, что фартук был не только весь липкий от жира, но ещё и вонял так, будто несколько недель назад кто-то умер, лёжа на его подоле. А Гарри — прикольный старик, всегда выглядел на пятьдесят, сколько я его помню. Не молодой, но и не сильно старый, всегда в одной поре, знаете? Бывают такие люди — полное ощущение, что они живут вечно. В общем, показал он мне, где что находится на кухне и в подсобке, велел не прохлаждаться, а драить всё, что выглядит грязным. И казалось, Гарри действительно боялся, что я напортачу, потому что он повторил в который раз:

— Не беспокой посетителей. Просто бери заказы и приноси им еду.

— Конечно, — ответил я. — Всё понял.

— Хорошо, — сказал он. — Ночью к нам забредают довольно забавные ребята, но они хорошие клиенты, по крайней мере, большинство из них, так что никого не доставай. Смотри: одна-единственная жалоба от посетителя, одна-единственная попытка обсчитать — и ты здесь больше не работаешь, понял?

Потом Гарри вернулся на кухню, а я взялся за метлу и стал подметать перед входом в заведение, пока не зашли двое дальнобойщиков, чтобы заказать бургеры и кофе.

Конечно, сперва было трудновато, но довольно скоро я втянулся. По одному или по двое заходили мужчины (и женщины, конечно, тоже), чего-то заказывали (причём Гарри успевал приготовить это быстрее, чем вы скажете «сыр»), потом они ели, потом вытирали рты, потом ходили в сортир, потом уезжали. От этих ребят я не слышал ничего, кроме их заказов, а всё, что я им говорил — это «да, сэр» или «да, мэм» или «большое спасибо, ждём вас снова». Получается, они были простыми водилами, которые не очень-то жаловали всякие придорожные ресторанчики.

Ну, в общем, как оно началось, так и шло с полуночи примерно до часу или до полвторого, а потом процесс стал замедляться. Наверное, к тому времени даже дальнобои остановились, или им было некайф так далеко уезжать от своей И-79, или у них была с собой еда, или ещё что-то. Короче, в ту первую ночь часам к двум я решил, что теперь ясно, почему Гарри не требуются помощники в его смену. И тут открылась дверь, и прозвенел колокольчик.

Он меня почему-то напугал, и я слегка дёрнулся. Начал было поворачиваться к входной двери, но потом обернулся глянуть на Гарри, потому что краем глаза, знаете, я заметил, что лицо у него стало какое-то напряжённое — и наблюдал он за мной, а на посетителя вообще не посмотрел.

Внезапно я сообразил, что колокольчик испугал меня потому, что я не слышал звуков подъезжающей машины. А кто, скажите на милость, придёт в «Гамбургеры» пешком по западновирджинским горам в два часа ночи? По тому, как Гарри на меня смотрел, я догадался, что это, наверное, один из тех особых клиентов, которых я не должен был распугать.

В общем, я обернулся и увидел маленького коротышку в очень толстой куртке на молниях. Такая же блестящая серебристая ткань, как у гонщиков из сигаретной рекламы, знаете? Ещё на нём были подбитые лыжные штаны из того же материала, с кучей карманов. А когда клиент стянул капюшон, то оказалось, что на лице у него огромные толстые очки, как будто он только что из сильной пурги — но на дворе стоял апрель, и снега не было уже несколько недель, десять-пятнадцать градусов тепла.

Ну, я же не хотел накосячить, поэтому притворился, что не замечаю ничего странного, и спросил:

— Здравствуйте, сэр. Можно узнать ваш заказ?

Он глянул на меня с юмором и ответил:

— Думаю, да.

— Желаете посмотреть меню? — это я уже спросил из лучших побуждений — блин, наверное, я даже переигрывал: дальнобои брали меню сами.

— Думаю, да, — ответил он снова, и я вручил ему меню.

Он изучил листовку и указал на чизбургер, который был похож на Гаррину стряпню не больше, чем я — на Сильвестра Сталлоне. Записав заказ на бумажку, я передал её Гарри, который прошипел:

— Не приставай к парню!

Я понял намёк и вернулся к подметанию. Когда бургер был готов, я взял тарелку, чтобы передать клиенту, и чуть не уронил её на пол, потому что снаружи раздался звук, будто кто-то выстрелил из ружья, а в окне мелькнула зелёная вспышка. Сбегать глянуть поближе я не мог, потому что парень как раз начал копаться по своим карманам в поисках денег, чтобы заплатить за бургер.

— Я заплачу сразу, — сказал он серьёзно. — Возможно, я уйду довольно быстро. Вероятно, мои деньги здесь не подходят.

У парня не было никакого акцента, но по тому, что он сказал насчёт денег, я понял, что это — иностранец. Поэтому я дождался, пока он вытащит жменю странного вида монет, и сказал ему:

— Мне надо узнать у менеджера.

Он вручил мне монеты, и пока я нёс их к Гарри и старался рассмотреть сквозь оконную занавеску, откуда взялась та зелёная вспышка, дверь открылась и впустила трёх женщин. Если парень был весь закутан как эскимос, то на вновь вошедших не было ничего, кроме джинсов.

Напоминаю — это были женщины, а на дворе стоял апрель.

Мне было всего шестнадцать, поэтому я с трудом заставил себя не пялиться и практически убежал на кухню. Там я попытался изложить Гарри происходящее, но деньги, зелёная вспышка и полуобнажённые женщины так спутались друг с другом, что рассказ получился бессвязным.

— Малыш, я же говорил, что у нас бывают довольно странные клиенты, — ответил он. — Ну, давай посмотрим на деньги.

Я отдал Гарри монеты, и он сказал:

— Да, мы это возьмём, — и отсчитал сдачу.

Я не знаю, как он это сделал, потому что надписи на монетах выглядели для меня как китайские иероглифы — я так и не понял, что это были за символы. Он дал мне сдачу, потом заглянул в глаза и спросил:

— Малыш, ты в состоянии обслужить тех женщин? Это часть твоей работы. Сегодня я их не ждал, но к нам вообще приходят странные люди, я же тебе говорил. Ты уверен, что справишься и не распугаешь мне клиентов? Может, лучше подведёшь черту и поищешь себе другую работу?

Мне очень хотелось получить свою зарплату. Поэтому я стиснул зубы и сказал:

— Всё в порядке!

Вам в шестнадцать лет приходилось обслуживать столы, когда шесть голых сисек маячат прямо перед носом? Эти трое смеялись и шутили на каком-то иностранном языке, который я никогда раньше не слышал. Думаю, только одна из них говорила на английском, потому что заказывала и рассчитывалась именно она. Каким-то образом всё вышло довольно гладко, и они покинули ресторан, чуть ли не улыбаясь мне.

Около четырёх всё снова замедлилось, а с полпятого до пяти потянулся на завтрак обычный народ. По-моему, с двух до четырёх было примерно полдюжины клиентов. Всех я уже и не помню; многие из них были не такими уж и странными, но первый коротышка и три женщины — этих я запомнил прекрасно. А может, другие тоже были довольно странными, может, даже, удивительнее первого, но он был первым, и этим всё сказано. А женщины… Скажите, ну как они могли не произвести впечатления на шестнадцатилетку? Не то чтобы они были какими-то ослепительными красотками или типа того — нет, они были самыми обычными, просто я не привык видеть женщин без блузок.

В полвосьмого, когда я закончил, крыша была в пути — я не понимал, что за фигня там творилась. Начинало казаться, что я всё это выдумал.

Я пошёл домой, переоделся и сел на школьный автобус. Ещё не привыкший к ночной работе, и к безумной усталости, и к необходимости, несмотря на это, вникать в школьные дела, я почти уверил себя, что всё вчерашнее было каким-то странным сном. Потом я вернулся домой, проспал до одиннадцати, а затем встал и снова двинул на работу.

И, блин, всё было почти точно так же, ну разве что за исключением полуобнажённых женщин. Сначала пошли обычные дальнобойщики и прочие, потом они схлынули, а затем стали появляться чудики. Знаете, в шестнадцать лет кажется, что можешь справиться с чем угодно. Ну я, по крайней мере, думал именно так. Поэтому я не позволял клиентам сбивать себя с толку — даже тем, которые выглядели не совсем как люди. Гарри ко мне привык, а я довольно сильно облегчил ему работу, поэтому уже через пару недель более-менее определилось, что я могу работать, пока не надоест.

На самом деле, было прикольно наблюдать, кто придёт за бургером в очередной раз. Больше всех мне понравился парень, который появился без машины, без вспышек, без ничего. Он носил синий охотничий жилет, полностью опутанный проводами, и такие средневековые колготки со штукой, которую Гарри назвал гульфиком. Его волосы и жилет были покрыты снегом и какой-то странной липкой замазкой, а сам он дрожал, как будто на улице Арктика, хотя была середина июля. Ещё у него под жилетом ползал какой-то маленький зверёк, но показывать его он не стал; судя по форме выпуклостей, это было что-то типа ласки или горностая. У чувака был самый странный акцент из всех, что я слышал, но вёл он себя, как будто был дома, и сделал заказ, даже не заглядывая в меню.

Спустя какое-то время Гарри признался, что побаивался брать человека со стороны, ведь он мог всё испортить. К примеру, я бы мог решить, что съезжаю с катушек. Или вызвать копов. Или начать распускать странные слухи. Но ничего такого я делать не стал, и Гарри это оценил.

Эй, это было легко. Я для себя определился: если все эти люди устраивают Гарри, то почему они не должны устраивать меня? И уж, конечно, я понимал, что посторонних это ни разу не касается. Когда меня расспрашивали, я отвечал, что да, по ночам у нас бывают всякие чудики, — но я никогда не уточнял, насколько они странные.

И, в отличие от Гарри, я не мог быть ко всему этому таким равнодушным. То есть, он бы и глазом не моргнул, если бы увидел, что на нашей стоянке припаркована летающая тарелка. Я же моргал, и не раз, потому что такое случалось — нечасто, конечно, но всякий раз приходилось заставлять себя на них не таращиться. В основном клиенты не были такими беспечными: свои странные аппараты они, наверное, прятали в лесу или где-то ещё. Но изредка попадались и те, кому было всё равно. Если бы кто-нибудь из полиции штата проехал бы мимо нас и увидел бы эти штуковины, то, думаю, докладывать он бы даже не осмелился. Никто бы ему просто не поверил.

Однажды я спросил у Гарри, не из одного ли и того же места все эти люди.

— Будь я проклят, если знаю, — был ответ. Он никогда никого не спрашивал и, понятно, не хотел, чтобы это делал я.

Только он был неправ, думая, что расспросы кого-то отпугнут. Иногда бывает видно, что человек хочет поболтать, и некоторые не отказывали себе в этом удовольствии. Вот с ними я и разговаривал.

В общем, кто-то, наконец, всё мне объяснил. Если не ошибаюсь, к тому моменту мне уже исполнилось семнадцать.

Прежде чем вы начнёте задавать дурацкие вопросы, сразу скажу — нет, это были не марсиане. И не монстры из космоса. Ничего похожего. На самом деле, многие из этих ребят тоже были из Западной Вирджинии. Но не из нашей Западной Вирджинии, а из целой кучи других Западных Вирджиний. Как раз из тех самых мест, которые фантасты зовут «параллельными мирами». Ну, это всего лишь одно из названий. Другие измерения, альтернативные реальности — терминов хватает.

Вообще-то, всё довольно логично. Несколько человек подробно мне это разжевали. Понимаете, всё, что могло случиться во вселенной за всю её историю — начиная с Большого Взрыва и до сегодняшнего момента — где-то уже случилось. И каждое возможное различие всегда означает другую вселенную. Дело не в том, проиграл Наполеон при Ватерлоо, или победил, или чего он там не смог. Какое значение имеет Наполеон для вселенной? Звезде Бетельгейзе и целая Европа похрену — что прошлая, что настоящая, что будущая. Но когда у каждого атома, или частицы, или у чего там, появляется вероятность что-то сделать — разделиться или остаться в целости, либо переместиться в том направлении или в этом — выполняются все возможности, но случается это в разных вселенных. Вселенные не ветвятся — они существуют и существовали всегда, и, пока не произойдут эти события, они друг от друга не отличаются. А из этого следует, что есть миллионы и миллионы абсолютно одинаковых вселенных, различия в которых ещё не возникли.

Но тогда вопрос: если вселенных существует бесконечное множество, реально бесконечное, то как ты найдёшь среди них одну, определённую? Особенно в первый раз? На самом деле никак. Это просто невозможно. Так что, путешественники уходят и никогда не возвращаются. Может быть, если бы кто-то смог вернуться, то с учётом того, что он делал и куда его занесло, он, наверное, сумел бы вычислить, как правильно целиться и всё такое. Но насколько знали те, с кем мне приходилось разговаривать, это ещё никому не удавалось. Если ты ушёл — то всё, ты ушёл. Будешь ли ты и дальше прыгать из одного мира в другой, или останешься в каком-то из них навсегда — как говорится в книгах, ты никогда не вернёшься домой. Но, может быть, ты сможешь подобраться довольно близко. Многое из всего этого я узнал от одного бедного старого дядьки в обмен на информацию о мире за стенами «Гамбургеров». И когда я пересказывал ему передачи из ящика, и когда я стал называть президентов, которых смог припомнить, мужик искренне радовался. Но потом он спросил насчёт какой-то религии — я никогда о такой не слышал, а он утверждал, что всю жизнь её исповедует.

В общем, миллионы и миллионы кочуют из мира в мир в поисках чего им там надо. И, при этом, среди них есть миллионы абсолютно одинаковых людей, которые, конечно, иногда друг с другом пересекаются. Ну, они же знают, что ищут, да? Поэтому они обмениваются информацией, а некоторые говорили, что пытаются придумать способ реального ориентирования, как бы это ни выглядело. Кто-то даже упоминал, что потихоньку начинает получаться, что уже выходит немного подруливать.

Однажды, когда я громко спросил, почему такие толпы путешественников приходят именно к Гарри, одна женщина попыталась мне это объяснить (её кожа была серо-голубого цвета; она сказала, что тому виной побочное действие какого-то лекарства). Оказывается, Западная Вирджиния — одно из лучших мест для путешествий между мирами. Особенно это касается гористой местности вокруг Саттона. С одной стороны — можно сказать, центр восточной части Северной Америки, а с другой — здесь же ничего нет. Ну, то есть, никаких крупных городов, больших военных баз или чего-то такого. Поэтому в случае ядерной войны имеется довольно высокая вероятность, что уж в Саттон ракеты точно не прилетят (а ведь и ядерных войн, и конфликтов с применением ещё более страшного оружия в других мирах было много). Даже в реальностях, где Америку открыли вовсе не европейцы, и города основаны китайцами или кем-то там ещё — даже там не было никакого смысла строиться в районе Саттона, Западная Вирджиния. Помнится, у здешних мест был и другой плюс для путешествий между мирами, но я отвлёкся от её объяснений. Кажется, это было как-то связано с магнитным полем Земли. Ну и, само собой, в горах и лесах удобно скрываться, поэтому они куда лучше пустынных равнин.

Короче, в районе Саттона можно легко и довольно безопасно путешествовать между мирами, и многие люди этим пользуются.

Но ещё я узнал одну удивительную вещь. По странной причине, которую никто так и не смог объяснить, «Гамбургеры» (или аналогичное заведение) существуют почти в одной и той же точке пространства в миллионах других реальностей. Да что там в миллионах — на самом деле, в бесконечном количестве миров. Это не всегда обязательно «Круглосуточные гамбургеры Гарри» — к примеру, один клиент упорно называл Гарри именем Сэл. Но главное — ресторан-то стоит, будь он точно таким же или совершенно другим. И единственное, что более-менее постоянно — путешественники могут без проблем в нём перекусить. Среди них есть молва, что «Гамбургеры» — тихое приятное местечко с хорошей стряпнёй, где никто ни до кого не докапывается, а если у вас нет местных денег, то можно заплатить серебром или золотом, либо даже предложить на обмен какие-то вещи, если только это устроит Гарри. «Гамбургеры» легко найти, к тому же они находятся во многих мирах на одном и том же месте — как я уже говорил, от вселенной к вселенной этот небольшой райончик почти не меняется, если только вы не собрались двигать совсем уж далеко. Знаете, было очень странно осознавать, что когда я подаю кому-то бургер, то триллиарды меня тоже подают бургеры триллиарду посетителей, и совсем необязательно одинаковых.

Получается, забегая к Гарри поесть, путники вдобавок обмениваются информацией — прямо в зале или на парковке. Ну, и ещё они здесь отдыхают, конечно.

Они появлялись, рассказывали обо всех этих реальностях, а мне же было всего семнадцать, помните? Это выглядело точно как реклама по ящику — «Вступайте в Военно-Морской Флот, посмотрите на мир!» Только разница в том, что посмотреть можно было на миры — не на один, а на всё их множество. Я жадно впитывал всё, что слышал. Народ говорил о мирах, где в Третью Мировую Цинцинатти бомбили с дирижаблей. Где динозавры не вымерли, а млекопитающие так и не переросли стадию крыс. Где города выстроены из цветного стекла или даже уходят под землю на целые мили. Где в результате биологической войны погибли все мужчины, или все женщины, или и те, и другие. Любая фантастика, которую вы могли услышать или прочитать, и рядом не валялась с рассказами этих ребят. Миры, в которых громкая речь карается смертной казнью — неважно, что именно вы сказали, главное, что громко. Миры, в которых идёт звёздная война с арктурианцами. Прекрасные женщины, странные места — словом, всё, что только можно себе вообразить, находится где-то там. Но чтобы это найти, может потребоваться целая вечность.

Я слушал эти истории многие месяцы. Школа успела закончиться, но вариантов поступления в колледж не было, поэтому я так и остался у Гарри — ведь того, что он платил, на жизнь вполне хватало. Я общался с людьми из других миров и даже бывал внутри их кораблей (или машин времени, или как вы ещё их назовёте). И, конечно, я думал: как же всё-таки здорово вот так вот путешествовать из мира в мир. Не нравится, как идут дела? Прыг-скок — и ты в абсолютно другой реальности! Я мечтал, что в мире, где европейцы или азиаты никогда не добрались до Америки, я мог бы стать для индейцев белым богом. Ну, или найти мир, в котором всю работу выполняют машины, а люди только и делают, что отдыхают и расслабляются.

Когда пролетел мой восемнадцатый день рождения, а на горизонте так и не появилось ни малейшей возможности выбраться из Западной Вирджинии, я стал уже всерьёз задумываться — ну, вы поняли? И начал спрашивать об этом клиентов. Многие советовали не глупить. Другие просто не хотели это обсуждать. Но находились и те, кто считал, что идея клёвая.

И вот как-то ночью один парень... Стоп, по порядку. Для начала, уже был сентябрь, но дни (а особенно ночи) были жаркие, как в середине лета. Большинство моих друзей куда-то делось — кто поступил в колледж, кто отправился на заработки, кто женился — короче, разъехалось больше половины ребят. Отец сильно запил. У остальных детей началась школа. Я променял день на ночь — стал спать с восьми до шестнадцати. Вдобавок ко всему у Гарри накрылся кондиционер, и как-то очень сильно захотелось всё бросить и поискать мир получше. И вот, за одним столом в разговоре двух чуваков вдруг промелькнуло, что у кого-то из них, вроде, есть в машине лишнее место. Тогда в перерывах между разносами бургеров и колы я стал внимательно к ним прислушиваться.

Ну, один из них был мне знаком, потому что захаживал он регулярно, а помню я его чуть ли не с первого дня работы у Гарри. Выглядел он совершенно обычно, но всегда приходил к трём часам утра и болтал с чудиками как со старыми друзьями. Из чего я сделал вывод, что мужик, скорее всего, тоже из другого мира, а в нашем просто остановился на некоторое время. И появлялся он как-то странно: то ходит неделю-другую почти каждую ночь подряд, то несколько месяцев его вообще не видно. Я даже стал думать, что он, наверное, смог победить проблему навигации, о которой мне все уши прожужжали.

Но потом я предположил, что он, вероятно, просто завязал прыгать по мирам. А, может, это не один и тот же дядька, а целая куча его двойников? Навряд ли — ведь если у нас и появлялись люди, одинаковые, как близнецы, то чаще всего по несколько человек сразу, более-менее одновременно. А этот чувак всегда появлялся один. Поэтому я всё-таки решил, что либо он, как уже говорилось, по мирам не прыгает, либо, в отличие от других путешественников, таки победил проблему навигации.

Короче, я понял, что это мой шанс, поэтому, когда я принёс им бургеры, то очень-очень вежливо спросил:

— Сэр, прошу прощения, но, к сожалению, гамбургер немного перегрет, это случилось не по моей вине, а вы действительно считаете, что у вас найдётся место для пассажира?

Высокий парень рассмеялся и сказал:

— Конечно, малыш! Я же вот буквально только что говорил, что смогу вместить и Джо, и весь его груз. И на тебя место найдётся — правда, если ты мне это хоть как-то компенсируешь.

Я ответил:

— Деньги у меня есть, я их долго откладывал. А сколько это будет?

Рослый снова мне улыбнулся, но прежде, чем он успел что-либо ответить, вмешался Джо. Он сказал:

— Сид, ты не возражаешь, если мы на минутку прервёмся? Я хотел бы поговорить с этим молодым человеком до того, как он совершит большую ошибку.

Большой парень — Сид — ответил:

— Да, конечно, я не против.

Затем Джо встал и крикнул в сторону Гарри:

— Можно я заберу вашего официанта на пару минут?

Гарри в ответ проорал, что можно. Я не понял, что за сыр-бор, но спорить не стал. Мы вышли и сели в его машину, чтобы поговорить.

Кстати, машина оказалась самой обыкновенной — старый фордовский фургончик. Немного тюнингованный — бархатная обшивка, врезные окошки, всё такое. Багажное отделение было забито всяким барахлом — снаряга для кемпинга, одежда и другие шмотки. И ни следа навороченного оборудования или чего-то такого. Но я всё ещё сомневался, потому что люди прилагали значительные усилия для маскировки своих кораблей, или машин времени, или как там они называются. Однако «Форд», без сомнений, выглядел, как самый обычный вэн, а Джо меня заверил, что это и в самом деле так. Он сел за руль, я — на пассажирское место, и мы повернули друг к другу сиденья.

— Слушай, — сказал Джо, — ты вообще понимаешь, что это за люди? Я имею в виду таких, как Сид.

— Конечно, — ответил я. — Они из других измерений, параллельных миров или типа того.

Он откинулся на спинку, тяжело на меня посмотрел и сказал:

— Так ты в курсе, да? А знаешь ли ты, что никто из них никогда не вернётся домой?

— Разумеется, я это знаю, — ответил я довольно самоуверенно.

— И всё равно хочешь уехать с Сидом в другие измерения? Даже зная, что никогда не сможешь вернуться домой, в эту вселенную?

— Да, мистер, это так, — сказал я ему. — От этой вселенной у меня изжога. Здесь у меня нет ничего, кроме голимой работы в ресторане. Я уже вдоволь наслушался рассказов этих ребят, пора бы и кое-что увидеть.

— Что, хочешь полюбоваться на чудеса небывалые?

— Да!

Это было именно то, чего я хотел. Он сформулировал гораздо лучше, чем я сам бы смог это сделать. Поэтому я сказал:

— Да! Вы правы, мистер.

— Ты прожил здесь всю свою жизнь?

— Вы имеете в виду, в этом мире? Да, конечно.

— Нет, я имею в виду Саттон. Ты прожил здесь всю жизнь?

— Ну да, — признал я. — Почти что.

Он передвинулся вперёд, на край сиденья, и сложил руки. Его голос окреп, словно он хотел убедить меня в серьёзности своих слов.

— Малыш, — сказал он. — Я тебя ни капли не виню за то, что ты хочешь чего-то нового. Чёрт побери, да я и сам бы ни за что не захотел провести всю свою жизнь среди этих холмов. Но ты не с того конца взялся. Тебе не надо ехать с Сидом.

— Правда? А почему это, собственно? Я что, должен запилить свою собственную машину? Блин, да я даже не могу починить мамин карбюратор!

— Нет, я не об этом. Малыш, здания высотой в тысячу футов можно увидеть в Нью-Йорке или Чикаго. В твоём собственном мире есть океаны, а также абсолютно всё, что бывает и в других вселенных. Горы, моря, прерии и так далее. Я уже восемь лет живу в твоём мире, периодически заезжая к Гарри. Проверяю, не придумал ли кто-нибудь способа рулить в нуль-пространстве, чтобы, наконец, попасть домой. Но я всё равно не устаю поражаться тому, какое же этот мир огромный и прекрасный.

Я было начал:

— Но как же космические корабли и... — но он меня прервал:

— Ты хочешь увидеть космические корабли? Езжай во Флориду и посмотри на запуск шаттла. Ведь это же и есть космический корабль. Да, к другим мирам он, может быть, и не летает, но это всё равно космический корабль. Хочешь странных зверей? Езжай в Австралию или в Бразилию. Хочешь странных людей? Езжай в Нью-Йорк или в Лос-Анджелес, ну или вообще куда угодно. Хочешь город, высеченный в горной вершине? Он называется Мачу-Пикчу и находится, по-моему, в Перу. Хочешь древние загадочные руины? Их полно в Греции, и в Италии, и в Северной Африке. Странные храмы? Двигай в Индию, в одном только Бенаресе их больше тысячи. Посмотри Ангкор-Ват, полюбуйся пирамидами — не только египетскими, но и теми, что строили Майя. И самое прекрасное, малыш: после посещения всех этих мест ты всегда сможешь вернуться домой — если захочешь, конечно. Это же не обязанность, а возможность. Кто знает? Возьмёт и одолеет тебя ностальгия. Так бывает почти у всех. Так было у меня. И я до сих пор чертовски жалею, что не посмотрел как следует свой собственный мир, прежде чем впрягся глядеть другие.

Я немного помолчал, уставившись на него, и, наконец, выдавил:

— Я не знаю...

До этого я считал, что всё легко и просто: сел в машину Сида — и поминай, как звали. Но ведь, действительно, Нью-Йорк всего в пятистах милях отсюда... И тут я понял, какая же это была глупость.

— Да, кстати, — сказал Джо, — не забывай: если ты решишь, что я неправ, то всегда сможешь вернуться к Гарри и найти себе другой транспорт. Это будет не Сид, он уедет навсегда, но кого-то ты точно найдёшь. Большинство странников одиноки, малыш, ведь они бросили всех своих друзей и знакомых. В общем, проблем с попутками у тебя не будет.

Это оказалось последней каплей. Знаете, ведь он был прав, и чем больше я об этом думал, тем очевиднее это становилось. Так я ему и сказал.

— Ну и отлично! — ответил он. — Тогда собирайся, извинись перед Гарри и всё такое, а я подброшу тебя до Питтсбурга. Чтобы оттуда уехать, денег же хватит, да? Эти идиоты так и не придумали, как рулить, так что я возвращаюсь домой — не в настоящий свой дом, а туда, где я в твоём мире живу. И мне не составит труда подвезти попутчика.

И он улыбнулся мне, а я — ему. Нам пришлось подождать, пока откроется банк, но Джо был не против. Всю дорогу до Питтсбурга он распевал мне гимны и военные песни своего мира, где в двадцатых была вторая гражданская война: какой-то фундаментальный проповедник пытался отменить Конституцию и установить церковное правительство. Джо сказал, что много лет не встречал человека, которому он мог бы всё это спеть.

В общем, так я и начал путешествовать.

А вас что привело в Бенарес?