Почти как в Мексике

7

На улице Игорь Валерьевич пригласил Максима сесть в его шикарную машину, а шофера попросил погулять.

– Максим, разговор серьезный! Ты в курсах, как погибла твоя мать?

Максим пожал плечами: «Она попала под машину, насколько я знаю, это непреложная истина».

– Истина-то истина, но не вся. Катерина в своем архиве нарыла какие-то документы про Потаповых. Везла отдать Петьке, но не получилось. У Петьки на глазах у нее сумку вырвали, она за вором побежала, тут и машина подоспела. Петька у нас большой ученый, а связать два и два про Катеринину смерть не удосужился. Все свалил на воров и несчастный случай. Про то, что кто-то за документами охотится, не смекнул. Я тоже тогда в таком направлении не подумал. Все бы так и осталось шито-крыто, если бы не вторая смерть – Иркина. Она редкая дура была, правда, дура красивая. Сколько раз я ей говорил: «Подожди! Вот устрою свою жизнь, выйду в люди, тогда вместе и заживем. Может, и Плаксу признаю». Только дура хотела все здесь и сейчас. Мы с твоей бабкой Ирку к Петьке пристроили. Поди плохо – на всем готовом с домработницей. Я ей сто раз говорил: «Не мельтиши! Смотри, как Плаксе с Петькой хорошо, он ее человеком сделает», а она… Ты, конечно, не в курсах, что Ирка решила Петьку обнести. Хотела денег хапануть. Только Петька не дурак, Ирку за руку схватил. Может, Петька Ирку бы и простил, уж очень Плаксу любил. Только Ирка свихнулась. Когда я ее последний раз видел, она собиралась предложить какому-то интересанту документы о Потаповых, хотела взять дорого. Если забыл или не знал, Ирка в том же архиве, что и Катерина работала. Так вот. Больше живой Ирку никто не видел, нашли ее мертвую в овраге со сломанной шеей. Поначалу я предполагал, что в архиве нашлась какая-то инфа о кладе Потаповских предков или что-то в этом роде, потом понял, нет, это – туфта. Не стала бы Ирка кому-то секреты о кладе продавать, сама бы озаботилась поисками сокровищ. Что-то там другое было, важное, от чего Ирка ничего сама откусить не могла. Такие дела. После Иркиной смерти я договорился кое с кем в архиве, чтобы мне мигнули, если кто Потаповыми поинтересуется. Много лет было тихо, а пару недель назад – звонок. Петька к Иркиному начальнику обратился с просьбой поспособствовать работе Плаксы в архиве. Я перепугался, как бы череда смертей не продолжилась. Хоть я и кукух, но дочь у меня одна, другими детьми не обзавелся. Навестил Петьку. Он, видишь ли, после долгих раздумий пришел к выводу, что Плаксе хватит жить в Потаповке, и приговорил ее к написанию диссертации. Ты скажи, у мужика мозги были? На кой хрен Плаксе диссертация? Ей замуж надо, детей рожать. Меня Плакса слушать не будет, это сто пудов. Ненавидит. А вот тебя потерпит. Будь человеком, выясни, что там такое есть медом намазанное у Потаповых. Это что-то и тебя задеть может. Сейчас Петька помер, наверняка все Плаксе оставил, а она дочь – приемная. Такая муть может со дна подняться. Про то, что ты родной Петькин сын, никто, кроме самых близких, не знает. Я тебе свой телефон оставлю, звони в любое время дня и ночи.

– Скажите, а Степка знала, что я сын Потапова?

– Конечно, знала. Все, кроме олуха Петьки, знали. Только это для Степаниды никакого значения не имело. Любила тебя и своим внуком считала, на остальное плевала. Таких, как Степанида Кузьминична, больше нет и никогда не будет. Раз уж у нас с тобой такой разговор пошел, удовлетвори и ты мое любопытство, – Зуев улыбнулся. – Как дед отреагировал на то, что я Вашу квартиру предлагал купить?

– Сначала никак, а на следующий день, когда я вернулся с работы, он мне отдал официально оформленную дарственную на квартиру. Как-то так.