Почти моё золото

Глава 10

— Да живая она, живая! — услышала я мужской голос.

— А вдруг нет? — это старческий голос.

— Я живая, — подтвердила я, открывая глаза.

— Я же говорил!

— Надо проверить!

Я лежала не на роскошной кровати, а на лавке у стены. Выходит, я была права — деревня рядом. Я села на лавке, опустив ноги на плетеный из старых тряпок половик. Слева печка, по диагонали от печки красный угол с лампадой и иконами. Прямо передо мной — древняя старушка и румяный мужичок лет сорока.

— Меня зовут Электрификация Тракторовна, а это мой внук. А кто ты такая? — спросила бабка.

— Миля…

— Что это за имя такое странное? — скривилась бабка.

Ну, надо же! Кто бы говорил о моем странном имени, а Электрификация Тракторовна помолчала бы. Откуда она себе такое имечко взяла?

Моя мать работает в гражданской коллегии суда, и одно время она рассматривала много дел об изменении имен. В тридцатые годы было модно давать детям необычные имена. Некоторые из имен прижились, например Владлен (сокращенно «Владимир Ильич Ленин»). Но чаще всего дети вырастали и шли в суд менять имена. Дудочка Петрович становился Игорем Петровичем, Пролеткульт Никитич — Николаем Никитичем, Привет Олегович — Александром Олеговичем.

— Не обращай внимания на мою бабку, — сказал внук. — У нее у самой кликуха еще та!

— Очень красивое имя, — сказала я обиженной старухе. Та встрепенулась.

— Тебе, милая, может молочка налить?

— Нет, спасибо, не надо. Я вам и так доставила столько хлопот! Вы меня на кладбище нашли? Там происходит что-то странное! Я так испугалась!

На круглой физиономии внука появилось счастливое выражение.

— Гляди-ка, бабка, а народу наша светомузыка нравится! Особенно удачно получилось падающее надгробие.

— Так это все — чудеса техники? Но зачем? Я чуть со страху не умерла! — я обиделась. Хорошо, что у меня нервная система крепкая, студенты расслабиться не дают, а другой человек на моем месте мог бы и заикой остаться.

— Ох, деточка, — виновато начала объяснять бабка. — Тут рядышком богачи хотели строить дома. В деревне у нас всего-то осталось шесть старух да два старика. Хотим мирно свой век дожить без строек, машин и городского шума.

— Я по образованию инженер, вот и помог старикам переоборудовать кладбище. Теперь вся округа знает, что это место нечистое. Кому охота в проклятом месте дома строить? — закончил внук.

— Ловко придумано, — похвалила я, и недавний испуг показался мне смешным. — Еще пустите слух, что всем, кто тут живет, не везет в бизнесе. Значит, все эти стоны, сияние…

— Наших рук дело!

— А девочка?

— Какая девочка? — насторожилась бабка.

— Маленькая девочка, ей лет шесть или семь, челка на лоб падает, на голове платочек в клетку, серое платье, — объяснила я. — Это ваша правнучка?

— Это моя старшая сестра! — бабка отходила от меня, как от чумной, а ее внук схватил острую палку.

— Она к тебе подходила? Что она сделала? — спросила бабка.

— Ничего не сделала, она далеко была, а я упала в обморок.

— Откуда у тебя на шее ранки? — не унималась бабка.

— Так у вас на кладбище сплошные колючки и ветки торчат! Зеленка есть? Или йод? Я помажу.

— Подойди к иконам, — приказала старуха. Я подошла. — Возьми ковш и выпей из него воду.

— Спасибо, не хочу.

— Пей!

Я послушно выхлебала воду и поставила ковш на место. Странные они какие-то. Придется потерпеть, все-таки они мне помогли.

— Она святую воду выпила, значит живая, — перекрестилась бабка, а внук снова поставил палку в угол. Тут я почувствовала что-то неладное.

— Вы сказали — старшая сестра? Но как же…

— Померла она, почитай уже как почти восемьдесят годков прошло. После того мать нас и крестила, меня и младших братьев. Сестра-то некрещеная померла. Отец был коммунистом, и крестить не давал. Мать все убивалась, как ее схоронила, а потом нас тайком окрестила.

— Вы хотите сказать, что эта девочка…

— Не слушай ее! Бабка на старости лет совсем из ума выжила, — быстро сказал мужик, на лицо которого потихоньку возвращался румянец. — Тебе все померещилось, ночь, кладбище, темнота, всякое бывает. Каждый испугается.

Я-то всегда считала, что не из пугливых, но, наверное, он прав.

— Да, не слушай меня, деточка, — всполошилась бабка. — Говорю разное, а что говорю, сама не помню. Вышла я проводить внука, а тут вдруг ты как закричишь! Мы тебя сразу нашли и в избу занесли.

— Спасибо! — с чувством отозвалась я.

— Скажи-ка лучше, как ты на кладбище очутилась? — подозрительно спросил внук.

К этому вопросу я не была готова. Надо что-нибудь быстренько придумать. Пожалуй, подойдет жалостливая история по мотивам сказок о Золушке и Белоснежке. Такие сказки на людей хорошо действуют, слезу вышибают.

— Моя мачеха привезла меня на машине, высадила среди ночи у деревни и велела принести земли с кладбища, — с видом несчастной сиротинушки тихо сказала я.

— Зачем ей земля?

Кто же поверит в такую бредовую историю. Сейчас сочиню лучше.

— Она делает омолаживающие маски, а для них нужна могильная земля. Прямо из постели меня вытащила в одной ночной рубашке и сюда привезла. Здесь, говорит, кладбище старое, нетронутое. Земля самая подходящая.

— Зачем же ты живешь с такой злыдней? Уйди от нее!

Каждый так подумает. Сейчас объясню.

— Не могу. Она оплатила мою учебу в университете. За это я обещала у нее работать, — я всхлипнула и опять порадовалась, что молодо выгляжу, можно удачно прикинуться студенткой.

— Не повезло, но ты не реви, все образуется, — пожалел меня мужичок. Как все мужчины, он не любил рыдающих перед ним дам.

— Ничего, мне всего год учиться остался, а потом я замуж выйду, у меня жених есть.

— Это правильно, — одобрила бабка. — Женщине надо замуж выходить.

Так я и знала, что она это скажет. Тема закрыта.

— Мне очень неловко вас беспокоить, но мачеха уже уехала, испугалась, а мне в девять утра надо быть в университете.

— Я тебя довезу, не плачь. Я приезжал бабку навестить, продукты ей привез. Мне тоже утром на работу.

Мы вышли во двор, где стоял грязный «Москвич», а может и «Жигули». Кладбищенская ограда начиналась сразу за огородом. Я тепло распрощалась со старушкой, устроилась на заднем сидении и сделала вид, что сплю.

Несмотря на четкие распоряжения Влада, я не поеду с родителями в санаторий. Я поеду в станицу Вольготную и все-таки найду эту проклятую гробницу. Я не очень верила в существование этих сокровищ, не собиралась их искать, но жизнь заставляет. Я их найду, если они существуют, и сдам в ближайший музей, тогда от меня все отстанут и переключатся на тот музей. Пусть у его директора голова болит, как обеспечить охрану сокровищ. Я ухмыльнулась, кажется, это называется «делить шкуру неубитого медведя».

В семь часов утра машина остановилась возле дома Елены.

— Приехали! — весело сказал мужик.

Я подняла голову и сонно огляделась. Все-таки умудрилась заснуть!

— Ты мне сказала этот адрес.

— Да, спасибо, все в порядке, — зевая, поблагодарила я.

— Хочешь, я сам поговорю с твоей мачехой?

— Нет, я уж как-нибудь справлюсь, мне не привыкать.

— Да вот держи это, — веселый мужичок протянул мне узел из взятого в богатом доме для стриптиза прозрачного платка, который, как мне помнится, был привязан у меня на талии под ночной рубашкой.

— Что это?

— Как что? — обиженно удивился мужичок. — Твоя могильная земля! Платок тоже твой. Он на кладбище возле тебя лежал. Надо же тебе было куда-то землю насыпать. Не в подоле же тебе ее нести.

— Большое спасибо, я совсем забыла про землю!

— Зря забыла, мачеха тебя без нее домой не пустит. Ну, бывай!

— Еще раз благодарю.

Мужичок уехал, а я шмыгнула к подъезду. Еще не хватало, чтобы кто-нибудь из соседей заметил, что я бегаю в ночной рубашке и с узлом могильной земли. Но у подъезда, несмотря на ранний час, царило светопреставление. Васька, Ромка и Макс стояли возле своих дорогих машин и ругались так, что у меня начали сворачиваться уши в трубочку. Три десятка сырых яиц, разбитых об их машины, за ночь хорошенько засохли, и машины крутых парней выглядели мерзко. Не хотелось бы мне их отмывать.

— Да я тому, кто это сделал… оторву! Отрежу…, и… отрублю! — на разные голоса орали парни.

На балконе пятого этажа стоял Саша и наслаждался зрелищем.

— Санек, ты не видел, какой гад это сделал? — крикнул Макс. Саша пожал плечами и покачал головой.

— Крутых парней тухлыми яйцами закидали, а причем здесь мой дряхлый «Москвич»? — горевал сосед дядя Костя, соскребая с лобового стекла остатки двух яиц.

Сам виноват, не надо было свою телегу рядом с дорогими машинами ставить, подумала я.

— Посмотрите, кто к нам пришел, — заорал Васька, показывая пальцем на меня. — Я же говорил, что Ленка — последняя б…. У нее все подруги такие же! Кто не верит — смотрите! В нижнем белье по улицам таскаются!

Да какое там нижнее белье, скромнее моей ночной рубашки только паранджа! И все равно неловко получилось.

— Что в узелке несешь? — переключились с машин на меня парни.

— Могильную землю с кладбища, — не подумав, честно брякнула я.

— Да у Ленки подруги еще тупее, чем я говорил! Даже на кладбище с трупами не брезгуют…! Некрофилы поганые! Всех на том кладбище…!

Саша на балконе сжал руки в кулаки. Как бы он этой ночью не продырявил машинам колеса.

Я не стала дослушивать, забежала в подъезд, взлетела по лестнице на шестой этаж и изо всех сил нажала звонок. Елена не открывала, наверное, еще спит. Я позвонила снова. Вдруг ее нет дома? Вдруг она с Настей уехала на дачу? Это катастрофа! Я не могу бродить по Москве в ночной рубашке, домашних тапочках и узлом могильной земли в руках!

Дверь в соседнюю квартиру открылась, и из нее вышли соседи Елены — супружеская пара. Хуже всего было то, что они меня прекрасно знали.

— Миля?! — хором сказали они.

— Доброе утро… Я это… Я ночевала у Елены, утром выскочила на минутку выбросить мусор, а дверь захлопнулась.

Объяснение их устроило, и они пошли к лифту. Я забарабанила в дверь кулаками.

— Что еще случилось? — раздался из-за двери сонный голос подруги. Она заглянула в глазок, и дверь сразу открылась.

Я проскочила в прихожую и захлопнула дверь.

— Миля, почему ты в таком виде?! Тебя изнасиловали?

— Почти угадала.

— Судя по твоему виду, их было как минимум трое.

— Точно, трое.

— Ты в своем уме? Ты на себя в зеркало смотрела? Такое количество мужиков отрицательно отражается на твоей внешности! А твоя внешность и так не ахти. Цвет лица скверный, но горевать не стоит, он у тебя и был не очень, — утешила меня любимая подруга.

— Елена, не паникуй, я тебе сейчас все расскажу.

— Обязательно расскажешь, только сначала умойся и переоденься. Настя еще спит, не надо ее пугать.

Елена взяла меня за шиворот и потащила в ванную комнату. Пока я пыталась причесать спутанные волосы, она принесла мне футболку и юбку.

— Спасибо, Леночка, поищи еще туфли. У меня тридцать шестой размер.

— У Насти тридцать седьмой.

— Великоваты.

— Сойдет. Тебе в них не в балете Большого театра танцевать.

— Я сегодня уже танцевала, хватит с меня.

Из комнаты донесся телефонный звонок. Елена бросила мне туфли и взяла трубку.

— Здравствуйте, Галина Анатольевна. Да, Миля у меня ночевала, а вы что подумали? Она еще спит… Что случилось? Сейчас приедет.

Елена снова заглянула в ванную.

— Миля, это твоя мать. Она говорит, что у тебя в квартире был пожар. Просит срочно приехать. Расскажи все-таки, что происходит?

— И мне тоже расскажите! — раздался из комнаты сонный голос Насти.

— Ну вот, ребенка разбудила! — упрекнула меня Елена.

Настя в пижаме появилась в ванной, протирая ладошкой заспанные глаза и пухлые щечки. Она натолкнулась на меня и сразу узнала свою футболку.

— Это моя футболка! И юбка! — Настя перевела глаза вниз и добавила: — И туфли!

— Не будь жадиной. Я немного поношу и верну.

— Я не жадина! Носи на здоровье. Только… размер не твой. Тебе не идет… Не по возрасту…И если ты взяла мою одежду, то в чем ты к нам пришла?

Я промолчала. Настя помотала головой и сразу увидела в ванной ночную рубашку и домашние тапочки. От удивления девочка открыла рот и ткнула в одежду пальцем.

— Ты в этом шла по городу?

— Каждый человек может одеваться, как ему нравится! — я сделала вид, что ходить по Москве в ночной рубашке — самое обычное дело.

— А как же приличия? — грустно сказала Настенька.

— Анастасия, где твое чувство юмора! — услышали мы из кухни голос Елены. — Никогда не думала, что из моей младшей сестры вырастет ханжа.

Что такое «ханжа» Настя не знала, но поняла, что ее ругают.

— А что лежит в этом узелке? — не отставала от меня Настя, заметив узел, который я бросила вместе с ночной рубашкой.

Я чуть не выругалась вслух, но призналась:

— Настоящая могильная земля.

— Ух ты! — взвизгнула Настенька. — Прямо с кладбища? Я читала, что в ней растет корень мандрагоры. Можно, я ее себе заберу? Только Ленке не говори, она ее выбросит.

— Бери, если хочешь. Если проснулась, то иди умываться, — предложила я ей.

— Пока я буду умываться, вы без меня все самое интересное на кухне расскажите, — возразила девочка и пошла за мной на кухню.

Елена уже организовала кофе, и мы уселись его пить.

— Я не пойму, куда подевались все яйца из холодильника? — вслух подумала Елена. — Хотела сделать на завтрак омлет, а в холодильнике ни одного яйца нет. Настя, ты ничего не хочешь мне рассказать?

— Хочу. Мы с Милей их съели.

— Тридцать штук?!

— Тебе жалко, да? Для единственной сестры и для любимой подруги пожалела! — жалобно сморщила личико Настя.

— Ладно, ешьте на здоровье, только не лопните. Пачка пельменей и тридцать яиц… Надо же… Теперь Миля, расскажи, как ты устроила пожар в квартире, — попросила Елена.

— Пожар? — обрадовалась Настя. — Настоящий? Поэтому ты прибежала полуголая?

— Я не устраивала пожар, просто в окно что-то залетело и взорвалось.

Надеюсь, что моя любимая юбка уцелела при пожаре. Я к ней так привязана.

— Ой, кошка жива? — испугалась Настя.

— Жива, ничего с ней не сделается. Выскочила в окно, я видела.

— Ты тоже выскочила в окно?

— Нет, в дверь. Тут-то меня и украли.

— Тебя?! Украли?! — Настя даже поставила чашку на стол. — А в сказках злодеи похищают только прекрасных принцесс!

— В этот раз злодеи обознались.

— Ты хоть спросила, что им от тебя надо? — поинтересовалась Настя.

— Нет, не спросила.

— Почему?

— Потому что сбежала.

— Я догадалась! — воскликнула Настя. — Они хотят найти гробницу Серапиты и думают, что ты им поможешь.

— Миля, надеюсь, что ты пошутила насчет похищения? — подозрительно спросила Елена. Долг повелевал ей охранять от неприятностей младшую сестру, а я уже становилась опасной.

— Конечно, пошутила. У меня просто было неудачное свидание, поэтому я и прибежала в таком виде, — успокоила я подругу. Не стоит взваливать на других свои неприятности.

— Если ты будешь встречать мужчин в этой мерзкой ночной рубашке, то они еще раз твою квартиру подожгут.

— Миля, давай сами найдем эту гробницу! У меня будет лучшее в школе сочинение о летних впечатлениях! — не унималась Настя.

— Настя, даже не думай об этом! — испугалась Елена. — Ты же слышала — Миля просто не может разобраться со своими мужиками, а нам плетет про всякие могилы с золотом. Мы сегодня же поедем на дачу.

— Мудрая мысль, — согласилась я.

— Хочу искать сокровища! — заныла девочка.

— Нет никаких сокровищ! — отрезала Елена.

— Есть! Миля же их ищет!

— Миля всегда что-нибудь ищет. Помнишь, как она искала библиотеку Ивана Грозного у нас на даче?

— Не помню!

— Тебя тогда еще на свете не было. А еще она искала золото во дворе школы. Знаешь, как орал потом директор?

— Не знаю! — не унималась Настя.

— Громко! Миля выкопала все цветы на клумбе!

Я молчала, потому что каждое слово Елены было истинной правдой. Удивляло меня только то, как она ухитрялась годами помнить мои проступки и говорить о них в самое неподходящее время. Однажды она рассказала Никите, как в детском летнем лагере во время купания в речке у меня на купальнике лопнула застежка. Никита потом смеялся весь вечер.

— И вообще, Анастасия, — продолжала нравоучения Елена, — когда вырастешь, не связывайся ни с историей, ни с археологией, а выбери себе какую-нибудь мирную профессию — например манекенщица. Там ничего не случается…

— Помнишь, как прямо на подиуме у тебя сломался каблук? — злорадно спросила я.

— Это было подстроено! — выдохнула малиновая от гнева подруга.

— Ага! Мир полон негодяев!

Елена обиделась и уткнулась в свою чашку. Настя уже допила кофе и продолжала гнуть свое:

— Миля, не слушай Ленку, поехали искать сокровища!

— С чего ты взяла, что я буду их искать? Я собираюсь ехать с родителями в санаторий. Хватит с меня неприятностей! Бандиты сами не знают, есть ли эти сокровища. Скорее всего, их никогда не было, а у Сыченюка ложная информация. Твоя сестра права. Тебе хочется на такой жаре копаться в земле?

Насте не хотелось.

— Ну, вот видишь, как все уладилось. Ты поедешь на дачу и возьмешь с собой мою кошку…

— Нет, — подала голос Елена. — Кошку мы не возьмем. Мама боится кошек.

— Да, и у нее аллергия, — подтвердила Настя.

Я совсем забыла, что мать Елены и Насти до обмороков боится кошек. Два года назад Настя принесла с улицы домой котенка, и в тот же день ее мать увезли на «скорой» в больницу. Насте здоровье мамы было дороже котенка, поэтому она со слезами отнесла его мне. Котенок оказался кошкой, я назвала ее Милкой в свою честь. Милка — одно из моих многочисленных детских имен. Теперь эта киска живет у меня и норовит сожрать кактус. Опять забыла пересадить его из кастрюли в цветочный горшок!

— Настенька, никакого золота нет. Я уверена, что это просто досадная ошибка, — уговаривала я Настасью. Настя начала верить.

— Миля, поехали с нами на дачу, — дружелюбно предложил ребенок. — Мандрагору вырастим, или доварим там философский камень.

— Ну, уж нет, хватит и одной испорченной кастрюли, — не согласилась Елена.

— Обязательно приеду, но не сейчас. Мне надо разобраться с ремонтом.

— Правильно, — хмуро сказала Елена. — Разберись со своими мужиками и присоединяйся к нам. Никаких сокровищ нет, и незачем забивать ребенку голову всякой ерундой. Настя, собирайся, мы должны успеть на утренний поезд.

Хоть это хорошо — подруги на даче будут в безопасности. Удивительно, как никто из тех бандюг не догадался проследить за мной до Елениного дома. Я здесь бываю чаще, чем в своей квартире. Хотя, наверно, Влад проследил. Тогда он должен был увидеть Елену и влюбиться с первого взгляда. Теперь понятно, почему у ручья у него язык отсох. Не смог от счастья и слова сказать. Я вспомнила резкий профиль Влада, и с досады сжала зубы. Да кто он, в конце концов, такой, и почему я все время думаю о нем, а не о Никите!

Я взяла у Елены взаймы подходящее платье, переоделась, оставила Елену и Настю заниматься сборами на дачу и поехала к родителям. Надо было как-то объяснить им причину пожара. К моему облегчению, ничего объяснять не пришлось. Родителей я застала уже на чемоданах. Совсем забыла, что они на двадцать четыре дня уезжают на курорт. В детстве я считала, что санаторий это то же самое, что дом престарелых, но в доме престарелых умирают, а из санатория выпускают еще живых. С тех пор я поумнела и поняла, почему люди стремятся на курорт.

Влад советовал ехать с родителями. Да пошел он со своими советами!

— Доченька, какое счастье, что ты ушла ночевать к Леночке! — едва увидев меня, сказала мама.

Ох, мамочка, если бы ты знала, где я ночевала. А если бы мои студенты об этом знали, то мне больше ни разу не удалось бы сделать перед ними ханжеское выражение лица, и с видом почтенной добропорядочной женщины сказать какую-нибудь прописную истину о морали. К моему огромному счастью, никто ничего не знает.

— Ночью во дворе какие-то подвыпившие подростки запускали петарды и случайно попали в твое окно. Естественно, они сразу испугались и разбежались, а соседи вызвали пожарных. Твой сосед Сергей Петрович позвонил нам в шесть утра, и мы сразу туда поехали. В квартире надо делать ремонт. Когда мы вернемся, то все обсудим, а пока ты поживешь здесь.

Да уж, ремонт делать давно пора. Там его тридцать лет никто не делал. Родители все собираются эту квартиру продать, да никак не соберутся. Я им и не разрешу.

— Кстати, твоя кошка сидела на дереве, и слезать ко мне не захотела.

Ну, еще бы! Зачем же слезать! Мама наверняка потащила бы ее мыть, а мыться Милка не любила, особенно с цветочным шампунем.

— Соседи на тебя обиделись, им пришлось ночью выскакивать на улицу в одном нижнем белье. Потом они поняли, что виновата не ты, а эти мальчишки, так что все в порядке.

Очень хорошо, не придется извиняться перед соседями. Вроде бы все улажено.

— Куплю на курорте в Кисловодске себе красивую картину, а то на кухне стена пустая, — поделилась со мной своими планами мать.

В живописи она не понимала ровным счетом ничего. По ее мнению красивой могла считаться только та картина, на которой достоверно изображена зеленая трава, голубое небо и желтое солнышко в правом верхнем углу. Я говорила маме, что могу сама сваять сей шедевр, но она мне не доверила столь важное дело, нет пророка в своем отечестве.

С прошлого года в суде возникла мода дарить на юбилеи и другие памятные даты картины. Для этой цели был найден хороший художник. Хорошим он был на свою беду. Другой молча халтурил бы, и рисовал, что просят, а этот не мог. Зимой судьи приехали к нему заказать в подарок для мамы картину, а хотелось ей сирень.

— Где же я вам среди зимы сирень возьму? — заныл художник.

— Мужик, ты не понял, нам не сирень нужна, а картина, — объяснили ему судьи Дмитрий Продажный и Иван Тащилкин. Вообще-то мама говорит, что людей с подобными фамилиями в судьи брать нельзя, но судей назначает не она.

— Так ведь я рисую только с натуры! — объяснял художник.

— Не стони, на вот тебе открытку! — судья Продажный не пожалел для художника открытку с нарисованной веткой сирени. Открытку он еще в прошлом году собирался отправить теще, да все никак руки не доходили. — Нарисуй такую же.

— Не могу!

— Чему вас в вашей академии художеств учат?! — справедливо возмутились судьи. — Ты, мужик, не корчись, а рисуй. За такие деньги ему цветочки с открытки жалко срисовать!

Сирень мама все-таки получила. Художнику привезли букет откуда-то из теплых краев. Следующим заказом были горы.

— Я никогда не был в горах! — опять заныл художник.

— А нам говорили, что ты рисовать умеешь! Только свяжись с этой богемой! — возмутились судьи. — На вот тебе фотографию, прошлым летом в Домбае снимали.

Судьи так всем и теперь и говорят, что художник рисует-то красиво, но по жизни — полный идиот, а чего ждать от богемы? Что о судьях говорит художник, я не знаю.

— Да, кстати, вчера звонил Никита и приглашал тебя на отдых в горы. Они с друзьями уезжают послезавтра, и ты как раз успеешь с ними, — сообщила мне мать.

Этого только не хватало!

— Мамочка, я собиралась к Елене на дачу.

«Лучше бы подумала о личной жизни!» Это не прозвучало, но мама об этом хотела сказать. Я опять забыла учесть одну особенность моей мамы: она, во что бы то ни стало, хочет выдать меня замуж. В качестве мужа подойдет кто угодно. Если вдруг сейчас на пороге появится лысый черт с рогами и копытами и попросит у родителей моей руки, то мама упадет перед ним на колени и закричит: «спасибо тебе, родной!». Так что на этом фоне красавчик Никита кажется маме подарком небес. Жаль, что я с недавнего времени так не считаю. Хотя, если бы женщины выигрывали мужей в лотерею, или тянули по жребию, то я с моим счастьем обязательно вытянула бы того самого лысого рогатого черта.

— Мама, я с ним не поеду.

— Милана, каждая женщина должна реально оценивать свою внешность и свои шансы на удачное замужество.

— У меня, по-твоему, этих шансов нет?

— Ты все делаешь для этого. Почему ты плохо относишься к Никите? Потому что он не умеет, как ты, играть на рояле, говорить на двадцати иностранных языках и писать диссертации?

— Насчет двадцати языков ты преуменьшила, мне кажется, я знаю больше, надо посчитать. А с Никитой мне не интересно: не о чем разговаривать.

— С мужчиной не обязательно разговаривать. Зачем тебе нужен муж? Чтоб с ним научные проблемы обсуждать? Если ты хочешь найти мужчину, равного тебе по интеллекту, то не старайся, а сразу уходи в монастырь.

— Я подумаю. Меня причислят к лику святых еще при жизни. Пресвятая Миля Московская, звучит?

— Не гневи Бога и не хами матери. Если ты не обратила внимания — Никита очень красивый парень, а тебе надо породу исправлять. Только представь, какие у вас будут красивые дети!

— А если дети уродятся в меня страшные, а в Никиту тупые? Что тогда скажешь?

— Есть и такая вероятность, но попытаться стоит. Вдруг повезет.

Из комнаты пришел отец. Удивительно, как он добровольно оторвался от компьютера.

— Девочки, не ссорьтесь. Наша Людмила самая талантливая и умная на свете.

— Согласна. Наша Милана просто кладезь талантов. И что толку?

— Хороша у нас Аннушка, хвалят мать да бабушка! — развеселилась я.

— Доченька, скажи папе, как твои дела и какие у тебя планы на завтра? — спросил отец, отодвигая чемодан и усаживаясь на край дивана.

— Папочка, у меня все замечательно. Завтра у меня экзамен.

— Ты все выучила?

— Папа! Я не сдаю экзамен, а принимаю!

— Да? Как быстро растут дети!

— Это ты у нас в раю живешь! — возмутилась мать. — Ты хоть знаешь, сколько лет твоей единственной дочери?

— Вы у меня обе молодые и красивые! — выкрутился отец. — Между прочим, я кое-что узнал про убийство профессора Кросова.

— Откуда? — удивилась я.

— Хотели от меня скрыть? Я же вижу, что моя доченька ходит как в воду опущенная. У меня хорошие новости. Чтоб тебе поднять настроение, расскажу, как было дело. Сначала кто-то пришел, зарезал профессора и ушел. Затем пришли еще двое и стали что-то искать. Потом появился еще один. Двое вытащили оружие, но один успел пристрелить их раньше.

Очень весело. Кажется, у меня должно подняться настроение. Бедный профессор, жил себе столько лет никому не нужный, и вдруг столько людей явились его убивать. Зачем?

— Папа, а вдруг тех двоих убил тот же, кто зарезал профессора?

— Нет, зачем ему возвращаться? Скорее всего, он убежал сразу же после убийства. Пистолета у него не было, иначе он профессора тоже бы застрелил, а не зарезал.

— Логично, — согласилась я.

— Стреляли от двери. Двое увидели, как входит кто-то третий, попытались выстрелить, но не успели. Действия третьего можно при желании представить, как необходимую самооборону, если хороший адвокат очень постарается. Вполне вероятно, что так и было. Даже очень вероятно.

— Папа, а вдруг он их просто так убил?

— Зачем ему это надо? Нет, я думаю, что этот третий пришел к профессору позже всех. Можно только догадываться, откуда у покойного профессора такой крутой друг с пистолетом.

— Почему друг? Может, он тоже пришел убивать профессора?

— Нет, — покрутил головой отец. — Интуиция мне подсказывает, что третий никого убивать не собирался, но пришлось.

— Нет у тебя никакой интуиции. Подожди-ка, ты хочешь сказать, что он выстрелил два раза до того, как они притронулись к спусковому крючку? — Такое бывает?

— Оказывается, бывает. Ну, просто вестерн! Не Москва, а Дикий Запад какой-то.

— Ты все время говоришь, что стрелял мужчина, а вдруг это женщина? — спросила я.

— Нет, только мужчина может так хорошо стрелять.

— Обижаешь! — восстала я. — Я, между прочим, тоже отлично стреляю из ружья!

— Еще бы, я сам тебя учил!

Отец даже пытался брать меня на охоту, но по зверям я наотрез отказалась стрелять. Тренировалась только на консервных банках. Звери мне ничего плохого не сделали, убивать их я не хотела. К тому же все хваленые деликатесы не так вкусны, как о них рассказывают охотники. Утка не тает во рту, дробь скрипит на зубах, и есть риск зубы сломать.

— Мы еще тридцать лет назад договаривались с тобой не говорить дома о работе, — напомнила мама отцу.

— Разве это работа? Так, забавные истории, — отмахнулся отец.

В детстве из-за некоторых папиных забавных историй я ночью уснуть не могла, тряслась под одеялом от страха.

— Вот у нас недавно случай был, — начал отец, довольный, что мы с мамой в кои то века его слушаем. — Звонит следователь из района прокурору, и спрашивает: «У нас козу изнасиловали. Как фиксировать? Как изнасилование, или как хулиганство?» Прокурор ему отвечает: «А заявление от козы поступило? Если есть заявление, то фиксируйте, как изнасилование, а если нет заявления, как хулиганство!». Угадайте, кто из них тупее, следователь, или прокурор?