Под жарким солнцем Акапулько

5

Дэвиду Бакли, в общем-то, совсем не нравилось, что обстановка в Центральном парке Манхэттена напоминает Большой Центральный вокзал, но не мог же он, в конце концов, ожидать, что чудесное солнце вместе с необычно теплой для апреля погодой привлечет в парк его одного.

Сюда снова выползли все: и любители бега трусцой, и велосипедисты, и хозяева собак, и карманные воришки, и семьи с детьми, и конная полиция.

А также одна-единственная леди в деловом темно-красном костюме строгого покроя, в белой шелковой блузке, очень скромной, очень дорогой и тоже деловой. Типичная руководящая служащая престижной фирмы, решил Дэвид. И чертовски знакомая, подумал он и направился к брюнетке.

Она бросила на него взгляд и ускорила шаг. И в ту же секунду Дэвид расплылся в улыбке и пустился рысцой, чтобы догнать ее.

Она бросила еще один взгляд через плечо и побежала. Дэвид без труда прибавил скорость и приблизился к ней на расстояние, с которого она могла его услышать.

— Неужели два года назад в Кармеле я был настолько ужасен, что ты убегаешь, словно за тобой гонится дьявол, Линн! — крикнул он.

Она застыла на месте, и он сбил бы ее с ног, если бы в последний момент не отскочил в сторону.

— Дэвид Бакли! — Взгляд Линн скользнул от светлых волос к темно-синему костюму и начищенным до блеска ботинкам, потом снова вверх — к неправдоподобно голубым глазам. — Сегодня уже не в джинсах и ветровке? Похоже, что вы выросли, мистер?

— Я мог бы задать тебе этот же вопрос, Линн Уильямс. Прикид у тебя по высшему разряду, но ведь ты всегда ценила все самое лучшее.

Она настороженно посмотрела на него.

— Если ты с первой минуты собираешься затеять ссору, я побежала.

Он поднял руки, как бы сдаваясь.

— Это была простая констатация факта. Почему ты вообще пыталась от меня убежать?

— В Центральном парке Нью-Йорка? Ты серьезно спрашиваешь? Если тебя преследует мужчина?

Он показал на себя рукой.

— Ты полагаешь, что обычный уличный грабитель выходит теперь на дело в итальянском костюме?

— А почему бы уличным грабителям не следить за модой?

Он поднял руку как для присяги.

— Я не стал уличным грабителем. Клянусь.

Она склонила голову к плечу.

— Жалко. Я уж было подумала, что хотя бы один из моих знакомых приобрел интересную профессию. А то большинство — менеджеры, специалисты по маркетингу и биржевые маклеры.

— Сожалею, что не могу предложить тебе ничего оригинального. — Он окинул ее взглядом. — Но по твоему внешнему виду тоже не скажешь, что ты выбрала карьеру каскадерши.

Она взглянула на часы.

— Извини, у меня нет сейчас времени, Дэвид. Но я охотно поболтала бы с тобой. Сегодня вечером я случайно свободна. Как насчет ужина? В восемь? В «Причале»?

— По-настоящему эмансипированная женщина. Это мне нравится. — Он улыбнулся своей неотразимой улыбкой. — Согласен. И захвати свою золотую кредитную карточку. Раз ты назначаешь время и место, я без угрызений совести позволю тебе расплатиться.

— По-настоящему эмансипированный мужчина. Это мне нравится! — Линн ответила ему улыбкой. — Встретимся в ресторане. Кстати, он безумно дорогой.

Он смотрел, как она поспешно удаляется, и мечтательно улыбался. Вот это встреча! Через столько времени да еще посреди многомиллионного плавильного котла под названием Нью-Йорк! Неспроста все это!

Конец дня он провел в еще более приподнятом настроении, чем его первую половину, которая оказалась чрезвычайно удачной. Когда Дэвид ехал вечером на такси в условленное место, его буквально распирало от энергии и восторга. Так великолепно он давно себя не чувствовал.

Линн, по-видимому, пришла непосредственно перед ним, поскольку еще стояла в вестибюле, а не сидела в баре, поджидая его. Она испытующе оглядела Дэвида и улыбнулась.

— Похоже, ты знаком с Нью-Йорком, — констатировала она, чувствуя сухость в горле при виде Дэвида в красно-белой полосатой майке, кожаной куртке, джинсах и кроссовках.

Он, в свою очередь, разглядывал ее кожаную юбку, черные чулки и черный свитер с высоким воротом.

— Что касается этого ресторана, то с ним я знаком. По своей работе. — «Причал» был очень модным и баснословно дорогим рестораном, столик здесь заказывался не позже чем за неделю, но, поскольку располагался он недалеко от бывших причалов, его очень богатые посетители любили одеваться в соответствующем стиле.

— По работе? — Она вопросительно подняла брови. — Что же это за работа? Выбиваешь деньги за предоставленную «крышу»?

Он придержал ее за локоть, когда они направились к метрдотелю.

— Как была заносчивой дурой, так и осталась, да? — любезно спросил он. — Я тебе еще в парке сказал, что не могу похвастаться такой интересной профессией.

Она обратилась к метрдотелю и назвала свое имя. Их столик — прозвучало в ответ — освободится примерно через полчаса.

— Как тебе удалось так быстро получить столик? — спросил Дэвид по пути в бар.

— Я руковожу агентством по подбору персонала, чисто женской фирмой. — Линн кивнула бармену, который, по всей видимости, ее знал. — У нас заключен с рестораном договор о долгосрочном резервировании.

— Всегда все самое лучшее и дорогое, — не удержался Дэвид. — Некоторые вещи никогда не меняются.

— Верно. — Она заказала два коктейля с шампанским. — С тобой то же самое. В двадцать два ты все еще остаешься большим ребенком. Невоспитанный, дерзкий…

— Мне уже двадцать три. Исполнилось на прошлой неделе. — Он скорчил умильную гримасу и с наигранным смущением сунул в рот большой палец. — Дэвид уже совсем большой мальчик.

Она с улыбкой наклонилась к нему и чмокнула в щеку.

— Ты по-прежнему уникален.

Дэвид приподнял бокал и чокнулся с ней.

— Ах да, Линн… Поскольку я такой большой мальчик, то сам буду заказывать для себя. Но коктейль с шампанским в честь открытия вечера — это хорошо.

— Даже очень хорошо, — подтвердила она под звон бокалов. Прежнее влечение было живо и с каждой минутой усиливалось. Линн отпила глоток. — Кстати, я не собиралась опережать тебя с заказом. Но коктейль с шампанским здесь делают так замечательно, что грех его не выпить.

Дэвид попробовал и кивнул в знак согласия.

— Не испытывай дальше мое любопытство, — потребовала она. — Какую профессию ты освоил в свои преклонные двадцать три года?

— Я — шеф процветающей фирмы по обслуживанию приемов. — Он самодовольно улыбнулся. — Мы получаем фантастические прибыли.

Она иронически усмехнулась, не отнимая от губ бокал.

— А ты — самый эффектный номер в вашей программе? — Потом поднесла палец к губам. — Нет, это мы лучше вычеркнем из протокола.

Дэвид покачал головой.

— Похоже, ты уже привыкла к сухому, колючему юмору ньюйоркцев. Тебе же хуже! — Он изобразил дьявольскую усмешку. — Замечание не будет вычеркнуто из протокола. Я потом наложу на тебя соответствующий штраф.

Она наклонилась к нему поближе.

— И ты думаешь, что я готова оплатить этот штраф? — Взгляд из-под опущенных ресниц заставил его пульс биться учащеннее.

Он непринужденно протянул руку и медленно провел кончиками пальцев по ее щеке до подбородка.

— Ты очень охотно оплатишь любой штраф…

Линн попыталась укрыться за беззаботным смехом от почти непреодолимо влекущей силы, исходящей от Дэвида.

— Тебе даже не приходит в голову спросить, нет ли у меня постоянного друга.

Его взгляд остановился на ее губах.

— Забудь его…

Линн сглотнула.

— А если я замужем, что тогда?

— Отошли своего мужа на луну…

— Вместе с двумя или тремя детьми?

— Отдай детей своим родителям. Безумно богатый папа и безумно богатая мама наверняка постоянно рыщут в поисках нового занятия…

— Ты абсолютно невыносим, — пробормотала она и придвинулась к нему, не пытаясь больше сопротивляться, близкая к тому, чтобы предложить ему пропустить ужин и сразу перейти к особому десерту. — Ты действительно не изменился…

— Простите, мисс Уильямс, ваш столик свободен, — сообщил официант, и Линн подумала, что едва удержалась от того, чтобы не оказаться полностью во власти этого светловолосого воплощения обаяния и привлекательности.

Когда она шла за официантом, Дэвид склонился к ее уху.

— Меня устроит только такой вариант: сначала ты отправляешь в полет супруга и троих или пятерых детей и лишь после этого падаешь в мои объятия. — Его глаза лучились от смеха, ее — метали грозные молнии. — Но для начала ты еще оплатишь дорогой ужин.

— Ребенок! — прошипела она в ответ, но добилась лишь того, что Дэвид еще обаятельнее заулыбался.

Он подождал, пока Линн сделает заказ, а потом рассказал про свою учебу в Лос-Анджелесе, о которой уже упоминал в Кармеле.

— В какой-то момент она каким-то образом завершилась. — Он пожал плечами, которые под кожаной курткой казались еще шире, чем в пиджаке. — После этого уже ничто не могло остановить меня на пути к успеху.

— В какой-то момент каким-то образом завершилась, — повторила Линн, качая головой. — Как это на тебя похоже! Ты действительно не изменился.

Он тоже покачал головой, но с легкой усмешкой.

— Неправда. Я во многом стал лучше. Пусть я пока еще не так баснословно богат, как все твои родственники, но постепенно начинаю догонять.

Она скептически подняла брови.

— С помощью формы по обслуживанию приемов?

Он как ни в чем не бывало продолжал улыбаться.

— Возможно, я слегка преувеличил то, что касается финансов, но во всем остальном… Ты убедишься в этом сегодня ночью.

Она почти расхохоталась.

— Мечтай дальше!

— Я этим и занимаюсь. — Он кивнул. — И к концу вечера мои мечты станут реальностью… потому что это и твои мечты тоже.

Линн на полминуты задержалась с ответом, потому что официант принес следующее блюдо. Потом она наклонилась вперед насколько позволил накрытый стол.

— Только для твоего сведения, ты, напускающий на себя важный вид, самодовольный ребенок! Мне плевать, можешь потом чудить как хочешь. По мне, хоть разденься на улице догола. Увидишь, что случится с тобой после этого в Нью-Йорке! Можешь затеять любой скандал. В этом городе дурная слава пойдет мне только на пользу. В общем, можешь делать все, что тебе взбредет в голову, но прежде чем когда-нибудь снова поддаться на твои уговоры, я лучше…

Он предостерегающе поднял вверх указательный палец.

— Стоп! Никаких клятв или обещаний, которые ты потом не сможешь сдержать.

Она готова была испепелить его взглядом.

— Я могла бы пообещать добровольно прыгнуть с Эмпайр-стэйт-билдинг! Без всякого риска для себя.

Он сокрушенно закивал головой, выпятил губы и ласково произнес:

— «Бамс!»

После ужина Дэвид забрался вслед за Линн в такси и на ее протест сказал только: «В Нью-Йорке я не могу позволить тебе возвращаться домой без сопровождения».

Поскольку на сей раз, в порядке исключения, он был прав, она не возразила, но внутренне ощетинилась в ожидании неизбежного. И тут же Дэвид обнял ее и повернул к себе.

Линн как загипнотизированная посмотрела сначала в его голубые глаза, затем на губы и ждала поцелуя, которого не последовало.

— О, пожалуйста, — разочарованно пробормотала она. — Этот трюк я знаю. Не трать на него время! Сейчас ты скажешь, что я должна тебя поцеловать, а потом…

Его губы непреодолимо манили ее.

— Расскажи мне что-нибудь о своем агентстве по подбору персонала, — чувственно прошептал он.

— Что? — Она уставилась ему в глаза, словно только сейчас обнаружила, что он полностью потерял рассудок.

Дэвид придвинулся к ней так близко, что она почувствовала на лице его теплое дыхание.

— Сколько у тебя сотрудниц? Для каких фирм вы преимущественно работаете? Как выглядит ваш баланс? У вас акционерное общество, какого типа акции…

— Заткнись! — Ее возглас был наполовину стоном, наполовину шипением, пока она не приникла к губам Дэвида, чтобы заставить его замолчать. И, осознавая, что попалась в его сети, она позволила этим сетям опутать себя целиком.

Обошлось без дискуссий. Перед многоэтажным домом, где жила Линн, Дэвид оплатил такси, вышел вместе с ней и проследовал в здание.

Линн не успела даже включить свет в прихожей своей квартиры, как они бросились друг другу в объятия. У нее возникло ощущение, что она вернулась домой. Она снова была с человеком, таким удивительным образом дополнявшим ее, что без него она не чувствовала себя полноценной.

Дэвид не праздновал победу, а ощущал глубокое, счастливое удовлетворение оттого, что вновь наконец держит Линн в своих объятиях. И пока они любили друг друга, в нем росло осознание того, что это чувство он не хочет больше терять.

И еще кое-что осенило его в эти минуты: он понял, как это сделать. Теперь надо было только набраться мужества, чтобы произнести мысли вслух.

Линн парила в теплом, приятном тумане удовлетворения, когда пальцы Дэвида осторожно погладили ее волосы.

— Чудесно, — промурлыкала она.

— И чтобы так и оставалось, нам надо пожениться, — прошептал в темноте Дэвид.

Из теплого, приятного тумана Линн рухнула назад в реальность. Она молниеносно села и первым делом зажгла ночную настольную лампу.

— Что?

— Нам надо бы пожениться. — Он схватил ее затылок и привлек к себе так близко, что их губы почти соприкоснулись. — Ведь я тебя люблю.

— Скажи это еще раз! — потребовала она и затаила дыхание.

— Я… тебя… люблю, — прошептал он. — Поэтому нам надо пожениться.

— Нет! — Линн отчаянно замотала головой. — Никогда!

Дэвид поцеловал ее губы долгим нежным поцелуем.

— Почему нет? Ты меня не любишь?

— Нет! То есть да, но…

— Тогда все ясно! Мы женимся. — Он хотел крепче прижать ее к себе.

— Нет! — Она оттолкнула его. — Мы слишком разные.

— И поэтому мы чудесно дополняем друг друга. — Каждый свой аргумент он подкреплял поцелуем. — Ты богаче меня, но я все равно всегда хотел иметь больше денег. — Его губы жгли ей рот. — Я моложе тебя, но современные женщины с ума сходят по более молодым мужчинам. — Следующий поцелуй лишил ее части рассудка. — Согласно своей жизненной установке, я дам тебе возможность полностью раскрыть свою личность, а ты будешь требовать и получать от меня только самое лучшее! — Еще один поцелуй лишил ее рассудка окончательно. — Чего еще ты хочешь?

— Тебя, — тихо шепнула Линн. — Я хочу тебя! Давай поженимся! Прямо сейчас!

— Пожениться прямо сейчас немного сложно, но я знаю кое-что другое, чего не нужно долго ждать…

Линн казалось, что она видит сон. Она была уверена, что утром проснется и только посмеется над этим бредом о любви и замужестве.

Но когда на следующее утро оказалось, что и при дневном свете и в ясном сознании каждый взгляд, каждый жест Дэвида наполняют ее счастьем и любовью, она взяла в агентстве свободный день и начала вместе с таким же «прогульщиком» Дэвидом планировать свадьбу.

И впервые за все время они сразу согласились друг с другом в одном пункте.

— Если наши семьи встретятся, катастрофа гарантирована, — заявил Дэвид, и Линн на это грустно кивнула.

Дядя Карл оттянул слишком сдавливающую шею бабочку, окинул взглядом толпу друзей и родственников новобрачных и прислушался к звукам оркестра, обеспечивающего музыкальное сопровождение торжественного приема в нью-йоркском отеле «Хилтон».

— Я люблю свадебную музыку. Люблю также концерты в Линкольн-центре, пластинки Давида Ойстраха и компакт-диски Ростроповича, но больше всего — свадебную музыку!

Мадлен Уильямс, благодаря искусным подтяжкам выглядевшая лет на сорок, хотя ей уже исполнился пятьдесят один год, печально пригубила шампанское.

— Ужасно, что не пришел ни один журналист из журнала «Ярмарка тщеславия»!

— Что в этом ужасного? — спросил Карл Корнблум и потянулся за холодным пивом.

— Ну что ты! — Мать невесты вскинула тонко выщипанные брови. — Игнорирование со стороны «Ярмарки тщеславия» равносильно ссылке в Сибирь!

— Разве не красивая пара? — порхая мимо, прощебетала какая-то гостья, взглянув на Дэвида и Линн, которые честно старались не показать, что им больше всего хотелось быть сейчас где-нибудь совсем в другом месте.

— Да, красивая, очень красивая, — подтвердила Мадлен Уильямс и ободряюще кивнула дочери.

Дядя Карл незаметно осматривался по сторонам в поисках возможности подобраться поближе к своему пиву и не подвергнуться при этом насмешкам за типично немецкое поведение.

— Но что меня раздражает на свадебных приемах, так это огромное количество гостей. Девять десятых можно было бы вышвырнуть, потому что от них одно беспокойство.

Мадлен Уильямс закатила глаза.

— Раз ты считаешь этих гостей беспокойными, значит, ты не видел настоящих профессионалов. — Она скользнула взглядом по доброй сотне приглашенных. — Если бы ты позвал Габоров, они бы заменили тебе ураган.

Бен Бакли, чрезвычайно гордый отец Дэвида, с широкой ухмылкой пробрался сквозь толпу к Мадлен Уильямс.

— К счастью, Габоры никогда не приняли бы от меня приглашения.

Мадлен Уильямс с первого взгляда была очарована шармом журналиста, но вела себя сдержанно. Даже очень сдержанно.

— Как это? — с улыбкой спросила она.

Бен Бакли в свои пятьдесят три года буквально лучился юношеской беззаботностью.

— Габоры когда-то подали на меня в суд за статью, которую я о них написал. К счастью, моим адвокатом был Джозеф Райт.

— Этот одичавший неандерталец?! — воскликнул дядя Карл.

Бен Бакли пожал широкими спортивными плечами.

— О, если его держать под контролем, он — лучший адвокат, какого можно нанять. Никто не найдет в законе больше лазеек для экономии денег и не разделается с вашим противником лучше, чем он.

Мать Дэвида, Мэрджори Ремник, судья, во втором браке замужем за прокурором, понимающе и многострадально кивнула Мадлен Уильямс.

— Мы его один раз пригласили на омара… и его сразу вырвало.

— Из-за омара? — с интересом осведомилась Мадлен.

— Понятия не имею. — Мэрджори пожала плечами. — Я только помню, что при этом его челюсть упала в унитаз.

Мадлен Уильямс широко раскрыла глаза.

— Вы хотите сказать…

— И парик тоже! — воскликнула Мэрджори.

Мадлен больше не могла сдерживаться и весело рассмеялась, дядя Карл и Бен Бакли по очереди прыснули, и Мэрджори от души присоединилась наконец к общему хохоту.

Мимо просеменила чья-то пожилая родственница.

— Разве не прекрасная пара? — сияя улыбкой, спросила она, но, услышав в ответ дружный хохот, обиженно удалилась.

Дэвид и Линн с явным недоумением наблюдали за общим весельем своей ближайшей родни, а когда еще и Артур Уильямс, отец Линн, а также Джесси Ремник, по профессии прокурор и второй муж матери Дэвида, присоединились к группе и, перекинувшись парой слов, тоже захохотали, новобрачные совсем были сбиты с толку.

— Ты что-нибудь понимаешь? — шепнул Дэвид. — Над чем это они смеются?

— Это не важно, лишь бы не ссорились, — тоже шепотом ответила Линн.

Он покачал головой.

— Вообще-то, я никогда не заботился чрезмерно о своей семье…

— Зато я очень семейная по натуре, — гордо вставила Линн.

— …но я не прочь был бы узнать, что моя семья делает у меня за спиной.

Линн удивленно взглянула на новоиспеченного супруга.

— Во-первых, делает не у тебя за спиной, а у тебя перед глазами…

Вид у Дэвида был крайне недовольный.

— В таком случае я бы очень хотел знать, что моя семья делает у меня перед глазами.

— … а во-вторых, я не понимаю, что в этом плохого, если твои родственники нашли общий язык с моими, — закончила Линн.

Дэвид нахмурился.

— Ах, так тебе вдруг стало безразлично, что они все там делают, хотя минуту назад лицо у тебя было довольно расстроенное.

— А я еще тогда не знала, что тебе не понравится, если твои родственники поладят с моими, — уколола его Линн.

Дэвид предостерегающе поднял указательный палец.

— Я ни слова не сказал о том, что мне это не нравится! Я только сказал, что хотел бы знать, каким образом им удалось поладить.

Щеки Линн покрылись красными пятнами, соперничающими по яркости с губной помадой.

— Ты что-то имеешь против своих родителей или против второго мужа своей матери? — поинтересовалась она с нарочитым равнодушием.

Дэвид энергично тряхнул головой.

— С чего бы это?

— Следовательно, ты что-то имеешь против моей семьи! — вспылила она и подбоченилась, что совершенно не шло к свадебному платью из белоснежных кружев. — Если бы ты ничего не имел против обеих семей, тебя бы не раздражало, что они нашли общий язык. А так…

— А так ты снова выступаешь в роли королевы предрассудков и преждевременных выводов! — Дэвид возмущенно наклонился к ней и уставился прямо в глаза. — У меня в голове не укладывается, как ты можешь устраивать со мной такое в день нашей свадьбы.

— А кто начал? — прошипела Линн и тоже придвинулась к нему так близко, что они чуть не стукнулись носами.

— Ты, — раздалось шипение в ответ.

— Нет, ты! Ты сказал…

Яркая вспышка и ликующий возглас фотографа «Какая красивая пара!» прервали дискуссию. Линн и Дэвид озадаченно посмотрели друг на друга, с трудом различая окружающих сквозь красную пелену, ослепленные вспышкой, а потом подмигнули фотографу и родственникам, которые наградили их стихийными аплодисментами.

Дэвид покаянно улыбнулся.

— По крайней мере, в день нашей свадьбы мы не должны ссориться, — пробормотал он, бережно поправляя складочку на фате Линн.

— Я полностью с тобой согласна, — заверила она и сняла несуществующую пылинку с его лацкана.

Дэвид еще успел нежно поцеловать ее, и тут их окружили родственники.

— Одно ты должна запомнить, Линн. — Мэрджори Ремник, мать Дэвида, взяла невестку под руку и отвела чуть в сторону. — Никогда не позволяй Дэвиду почувствовать, что он — главный в вашем браке. Ты всегда должна крепко держать его в узде.

Отец Дэвида похлопал Линн по плечу.

— Рецепт, который для нас с Мэрджори оказался абсолютно непригодным. — Бен Бакли послал своей бывшей супруге воздушный поцелуй. — Не принимай это близко к сердцу, Мэрджори, но в браке ты оказалась настоящей скотиной.

Мэрджори сладко улыбнулась.

— Комплимент, который я могу лишь переадресовать тебе. До чего же он был неряшливым парнем! — пожаловалась она Линн. — На десять лет старше, а мне все казалось, что в доме большой ребенок, за которым постоянно приходится убирать.

— Дэвид на три года меня моложе, — робко вставила Линн, стараясь не подавать виду, в какое замешательство приводит ее приобретенное в нагрузку к браку неформальное семейство.

— Совсем тяжелый случай, — накаркала Мэрджори.

Сестра Дэвида втиснулась между Линн и своими родителями.

— Никого не слушай, Линн, — предупредила она. — Настоящие правила, как обращаться с Дэвидом, ты можешь узнать только от меня. Именно я знаю его лучше всех.

— Мать всегда знает своего сына лучше других, — заявила уязвленная Мэрджори.

Салли расхохоталась ей прямо в лицо.

— Мать не знает ни одного секрета своего сына. Секреты входят в компетенцию сестры.

— Ну вот, что я тебе постоянно повторял, — козырнул Бен Бакли. — Но ты, разумеется, не хотела мне верить.

Джесси Ремник, прокурор, встал на защиту Мэрджори.

— Тебе нужна помощь, дорогая?

Бен Бакли нагло ухмыльнулся в лицо своему преемнику.

— Если господин прокурор поспешит на спасение, с тобой больше ничего не случится, дорогая.

— Ах, папа, не воспринимай прокурора так серьезно. — Салли, как заговорщица, улыбнулась отцу и не упустила случая поиздеваться над отчимом. — Он юрист до мозга костей. Прежде чем что-то сделать, он перелопачивает своды законов и ищет прецеденты. — Она показала на Пола, своего сводного шестилетнего брата, и Мэри, свою сводную пятилетнюю сестру, беспрепятственно носившихся между столами. — Поэтому он даже с этими чудовищами не в состоянии справиться. Ведь сейчас при нем нет книги о прецедентах в воспитании детей.

— Ах ты дерзкая тварь, — взревел прокурор Джесси Ремник, и Линн совсем перестала что-либо понимать, когда Салли в превосходном расположении духа отправилась ловить малолеток, чтобы призвать их к порядку.

Дэвиду тем временем не слаще приходилось с родственниками Линн. Он чувствовал себя страшно неуверенно под испытующими взглядами Артура и Мадлен Уильямс.

— Ты, видимо, никогда не имел дела с дипломатическими службами, не так ли, Дэвид? — Аристократическая улыбка и легкий французский акцент не облегчали Дэвиду ответ.

— Вообще-то имел… — Он сглотнул и подавил желание по-мальчишески переступить с ноги на ногу.

— Ах, это интересно. — Строгое лицо Мадлен несколько смягчилось. — В какой степени, если смею спросить?

Дэвид пустил в ход старую уловку преодолевать трудности с улыбкой.

— Моя фирма часто обслуживает приемы дипломатов, преимущественно из ООН.

Мадлен чуть надула губы.

— Я не это имела в виду, но… ну да…

К Дэвиду обратился отец Линн.

— У тебя, наверно, есть контакты с банкирами? — Он сдержанно усмехнулся. — Я, разумеется, не имею в виду обслуживание приемов в банках или в домах руководящих банковских служащих…

Дэвид с таким трудом сглотнул слюну, что кадык на шее опасно дернулся.

— Э-э… я… у меня есть коммерческий счет и личный счет в одном банке… но ведь вы, конечно, не это имеете в виду, дорогой тесть…

— Кончайте это безобразие! — вмешался дядя Карл. — Пусть лучше кто-нибудь мне скажет, где здесь можно найти приличное пиво. От этого алкогольного лимонада под названием шампанское одна тяжесть в желудке.

— Я знаю, где есть пиво, дядя Карл, — робко вставил Дэвид и получил в награду не только довольную улыбку, но и удар по плечу, от которого он зашатался и чуть не упал на Мадлен Уильямс.

Карл Корнблум схватил Дэвида под руку и потащил за собой, по дороге заставив споткнуться танцующую пару, которую нечаянно толкнул.

— Ты хороший парень и отличный спортсмен, — похвалил Дэвида дядя Карл и тут же покачал головой. — Но ты еще и идиот.

— Теперь я знаю, от кого Линн научилась этому слову, — буркнул Дэвид.

Дядя Карл расплылся в улыбке.

— Она много чему от меня научилась, а то была бы такой же чопорной, как и ее родители… Будь осторожен, мальчик! Во-первых, никогда не позволяй людям вроде твоих тестя и тещи расспрашивать тебя, а если они это делают, отвечай, что да, мол, ты, само собой, знаешь массу дипломатов, но говорить на эту тему не имеешь права, поскольку все они причастны к государственным секретам, и в банковских кругах ты свой человек, но, естественно, не можешь раскрывать свои лучшие деловые контакты.

— Я предпочитаю честность, — перебил его Дэвид.

— Ну конечно, ведь ты идиот, как я уже сказал. — Карл Корнблум огляделся по сторонам. — Достань мне пива, и я возьму свои слова обратно.

Дэвид отправился на поиски пива и вернулся с большой запотевшей кружкой.

— Молодец, — обрадовался дядя Карл и начал жадно пить. — И последнее, — пробурчал он. — В нашем обществе ты не ожидал такого крепкого тумака, какой только что получил от меня, и поэтому чуть не свалился с ног. Запомни! Даже в самых изысканных кругах наносят неожиданные удары. А теперь иди к своей Линн и сделай ее счастливой, иначе будешь иметь дело со мной, а этого я не пожелаю даже своему злейшему врагу.

— Спасибо, дядя Карл, — пробормотал Дэвид, по пути к Линн наткнулся на своих сводных Пола и Мэри, энергично шаривших по сумкам гостей, схватил обоих за шкирку, оттащил к родителям и одновременно вызволил Линн из лап своих родственников.

— Как тебе понравились мои родители? — поинтересовалась Линн.

— А тебе как понравились мои родичи? — вопросом на вопрос ответил Дэвид.

— Я первая спросила.

Он на мгновение задумался.

— Дядя Карл в полном порядке.

— Я спрашивала про своих родителей. Если бы тебе не понравился дядя Карл, я бы никогда не вышла за тебя.

Он помедлил.

— Мы ведь договорились не ссориться в день свадьбы. Давай поговорим о твоих родителях завтра. Согласна? А что ты скажешь о моей семье?

Линн прикусила нижнюю губу.

— Я думала, что мы решили не ссориться…

— Разве эти двое не очаровательная пара? — шепнул кто-то поблизости так громко, что они не могли не услышать.

Дэвид по-заговорщицки склонился к Линн.

— Раз уж наши семьи так хорошо поладили друг с другом, пусть продолжают праздновать нашу свадьбу, а мы исчезнем, не прощаясь с каждым персонально. Иначе это займет как минимум два часа.

Линн внимательно посмотрела в сторону выхода.

— Но нам пришлось бы взять автомобиль, который подарили мои родители, и они заметят, когда он подъедет к отелю, и тогда навешают нам консервных банок на бампер и все начнут махать и…

К ним подкралась Салли.

— Если вы хотите сбежать, дядя Карл всех отвлечет, а я уже поставила вашу машину за отелем. — Оба кивнули, и она подала знак Карлу Корнблуму. — Желаю вам счастья, — прошептала Салли, и в тот же миг дядя Карл проделал свой коронный номер — наткнулся на официанта, несшего переполненный поднос.

В поднявшейся суете, под звон стекла, возгласы и многоязычные проклятия дяди Карла Линн и Дэвид незаметно выбрались через задний ход.

— О нет! — сквозь смех простонала Линн, увидев не свадебный подарок, а огненно-красный джип Дэвида, загруженный ее багажом для свадебного путешествия, да еще и со связкой пустых консервных банок на заднем бампере. Не забыта была даже табличка на заднем стекле «Молодожены!».

— Полный вперед! — скомандовал Дэвид, помог ей усесться на переднее сиденье, сам прыгнул за руль и ринулся под перестук банок и гудки других водителей в счастье медового месяца.