Под маской дьявола

— У него здесь бизнес. Будет лучше, если ты подсуетишься и поможешь его выманить сюда.

— Откуда выманить?

— Он на Сицилии.

— Она там?

— Да.

— В качестве кого?

— Имеет значение? Или если она с ним спит, тебе больше не интересна? Я думал, она тебе нужна любая.

— Я убью его, если он тронул ее. Она только моя!

— Господи, такую чушь могут нести, только такие юнцы, как ты! Соберись и подумай о том, как лучше сделать так, чтобы он приехал сюда в спешке, оставив ее одну, ну или как вариант, прихватив с собой.

— Есть какие-то варианты? — цедит он сквозь зубы, понимая, что в словах Франко есть разумные доводы.

Она нужна ему любая. Он прав. Ему плевать, если даже она спала с ним. Он не станет любить ее меньше. Но ревность пылала в нем как газовый факел, подпитываемая картинками их сплетенных тел.

«…нашлакрутого парня. Он богат, успешен и чертовски сильно влюблен в меня…»

Он вспоминал эти строки, и его выворачивало от них. Он действительно поверил в то, что это был всего лишь ничего незначащий секс для нее.

— У него через пару дней будет доставка тачек. Если ты и в самом деле профи в этом, подумай, как можешь привлечь его внимание, — улыбался Франко, и Мэтью кивнул.

— Мне нужна моя команда, — говорит он, прикидывая как быстро все обговорить и согласовать. — А еще оплата. Они не альтруисты.

— Но они твои друзья. Мне плевать, как ты их уговоришь, но платить никому не собираюсь. Если ты еще не понял, мое имя вообще не должно всплыть в этом вопросе. Я всего лишь наведу тебя на нужный порт, а остальное ты должен сделать сам. Ну и маленький бонус. Его людей уберут мои люди, но полиция на тебе.

— Идет. Когда?

— Я дам тебе знать, когда мой человек будет на месте. У тебя есть время подготовить их за два дня, потом счет будет на часы и умение твоих ребят, быстро ориентироваться на местности.

— А Полли?

— А ее лучше не вмешивать в это дерьмо. Она итак боится его. Не хватало, чтобы она помогла нам, отвлекая его.

— Я не об этом. Когда мы заберем ее?

— Как только он появится, будем действовать по моей команде и никак иначе, ты меня слышишь? Никакой самодеятельности, щенок! Помни, что в случае провала, Полли может пострадать.

— Хватит разговаривать со мной, как с недоразвитым!

— Иногда ты ведешь себя именно так.

— Я сам решу, как и что делать.

— Вот об этом и речь. Если тебе себя не жалко, пожалей девчонку. Он ее вечный кошмар с детства. Он убил ее родителей и черт знает скольких еще, просто потому что они мешали ему быть с ней. Как думаешь, что он сделает с ней, если поймет, что она не останется с ним?

От таких мыслей ему становилось плохо. Он надеялся, что такого развития событий не будет. Поэтому решает для себя, что если что-то пойдет не так, защитит ее, даже ценой собственной жизни.

— Щенок не вздумай геройствовать! Я вижу по глазам, что ты пришел к нехорошим умозаключениям, — сказал Франко, обхватив его за шею и встряхнув. — Мы нужны ей живыми. Все.

— Я понял. Сделаю все, что в моих силах.

— Не подведи. Ты мой козырь.

Мэтью вышел из комнаты и, сев на байк, понесся по улице в то место, где уже очень давно не появлялся.

Дом.

Рори встретила его недовольной гримасой и ушла прочь.

— Эй, коза, кто так встречает любимого брата?

— Ты больше не любимый.

— Что так? Появился парень?

— Именно.

— Рори, иди сюда?! — позвал недовольно он, но она, показав ему средний палец, исчезла в своей комнате. — Сопля.

Постучав в комнату, он вошел и, увидев маму, улыбнулся ей.

— Привет мам. Как дела?

— Мэтью? Боже, как я рада тебя видеть. Рори сказала, что ты уезжал и не мог звонить, но не думала, что это будет так долго, — она силилась не плакать, а Мэтью чувствовал себя настоящим подонком.

— Прости. Там, где я был, со связью настолько туго, что я даже с Полли не мог связаться.

— И что же это за место такое?

Запой.

— Нашел работу на корабле. Платят огромные деньги. Но в море очень долго нахожусь.

— Мэтти, ну зачем тебе такая работа? А как же университет? Если тебе не хватает денег, попроси у папы, он даст.

— Даст он, разве что своим шлюхам.

— Мэтью, ну зачем ты так? Он вернулся к нам. Сказал, что завязал с этим.

— Что так? Та сучка все-таки и впрямь сдохла? Или у него больше не стоит на них?

— Закрой рот засранец! — голос отца, врывается в их диалог, и он подрывается с места.

— А вот и блудный отец. Как жизнь? Нагнула и трахнула?

— Мэтью, мне кажется, ты стал более агрессивным. Что-то случилось у вас с Полли?

— Она вышла за другого мам. Не дождалась и уехала.

— Не может быть.

— Может мам. И я тоже уезжаю. Пришел попрощаться.

— Нет. Я не верю тебе, — говорит она, и он грустно улыбается ей.

Надев маску отвязного ублюдка, он пытался заставить их возненавидеть его, чтобы было проще. Но на самом деле, ему было чертовски больно от своих поступков.

— Выйдем, поговорим? — просит отец, и он хмыкает, но кивает, показав на выход.

— Мэтью, я хочу, чтобы ты зашел ко мне до того, как уйдешь.

— Ты же знаешь. Никому от этого хорошо не будет. Я чувствую себя паршиво, находясь рядом с тобой лишние секунды, потому что виноват.

— Сынок, ну что ты говоришь? Я тебя ни в чем не виню!? Я люблю тебя и никогда не стану винить в этом. Никогда!

— Тебе и не надо. Я сам все сделал. И уже очень давно. Думаешь, почему я не приходил часто? Почему так вел себя? Чтобы ты наконец-то оттолкнула меня и успокоилась.

— Ну что ты говоришь? Ты же мой сын!? Я люблю тебя любого. Даже таким уязвимым. Ты страдаешь, я вижу. Тебе больно. Но это пройдет. Тебе нужно всего лишь простить себя. Мне прощать нечего, потому что я никогда не винила тебя. Прошу, сжалься надо мной и останься. Полли мы вернем. Нам просто нужно время. Тебе нужно время.

— Слова, которые мечтает услышать любой ребенок. Но я давно не ребенок мам. Я дьявол во плоти, и сам себя таким сделал.

— Всего лишь маска, очередная маска. Мы все в них, разве ты еще не понял? Мы все прикрываемся масками, и снимаем их только тогда, когда оказываемся с близкими, с теми, кто нас понимает, любит и принимает такими, какими мы есть. Безоговорочно.

— Мам, услышь меня, — взрывается Мэтью. — Я не изменюсь никогда. Я таким родился. Просто поступок отца открыл мне глаза на себя, вот и все. Все мы похотливые ублюдки, стремящиеся туда, где трава зеленее. И все эти сказки по поводу «долго и счастливо» полная чушь! — ревет он, отчего дверь тут же открывается и отец, подойдя к нему, выталкивает его оттуда.

— Что, нашел грушу для битья? Потому что она не может дать тебе подзатыльник, иди ударить? Ну, так вот он я, оторвись на мне по полной, если считаешь себя мужиком, — толкает его отец и Мэтью взрывается, нанося ему первый удар.

43

После драки с отцом, Мэтью вылетел из дома в таком состоянии, что не сразу понял, как оказался возле квартиры Эндрю. Кэти открыла дверь, удивленно пропуская его внутрь без слов.

— Эндрю? — позвала она, слегка подталкивая Мэтью к дивану и с нарастающим страхом, осматривая его кровавое лицо.

— Детка?

Выйдя из комнаты, Эндрю был ошарашен, не меньше Кэти. Быстро подходя к тому, и усаживая его.

— Мэтти? Что случилось?

Мэтью устало посмотрел на него, а потом перевел взгляд на Кэти, ухмыляясь.

— Отец? — спрашивает он и Мэтью кивает. — Как мама?

Пока Эндрю отвлекал его вопросами, на которые Мэтью давал односложные ответы, Кэти принесла аптечку и смочила полотенце под краном.

— Можно? — спрашивает она, присаживаясь рядом и вытирая с его лица кровь. — А где Полли?

— Вышла замуж, — улыбаясь, сказал Мэтью, и они замерли в шоке.

— В смысле? — Эндрю сел в кресло напротив и уставился на Мэтью в ожидании продолжения, но тот, выхватив полотенце из рук Кэти, опустил голову и замолчал.

— Я могу остаться у вас?

— Что за вопросы, конечно.

— Спасибо Кэти, — бросил он, уходя в свою старую комнату.

— Эндрю, что происходит? — спрашивает Кэти, и он пожимает плечами.

— И я хотел бы это знать.

На следующий день, они ждут его на завтрак, но он не выходит и Эндрю решает отнести ему в комнату. Постучав, он так и не дождался ответа, и тихонько приоткрыл дверь.

Мэтью лежал на постели, смотря в потолок.

— Чего тебе малыш?

— Завтрак?

— Не хочу.

— Надо! — говорит Эндрю и проходит внутрь, закрывая за собой дверь. — Что с тобой Мэтти?

— Что со мной? — он смеется, но тут же замолкает. — Она пристрелила меня малыш, понимаешь? Из двустволки, навылет! Но я забыл умереть и все еще дышу, точнее задыхаюсь. Без нее не могу. Все кажется таким пустым, и неважным. Я будто потерял часть себя, которой хотелось стремиться к чему-то, чего-то достичь. Но стоило ей упорхнуть и меня не стало. Словно она забрала что-то важное. Я даже трахаться не могу, — смеется он, — понимаешь? Не стоит у меня на других телок?! Как отрезало! Дрянь маленькая!

— Мэт, ты пробовал ее вернуть? Что вообще произошло?

— Я и сам не знаю. Она просто ушла среди ночи, а потом спустя несколько месяцев, прислала мне сообщение, что нашла другого, и я был просто развлечением для нее.

— Шутишь? — Эндрю пытается скрыть улыбку, но у него это плохо получается и спустя несколько секунд, он заходится в диком смехе. — Твою мать, она и вправду уделала тебя Мэтти! Ай-да Полли, ай-да молодец! Ну и, какого это, чувствовать себя «мясом»?

— Завали малыш!

— Прости, — извиняется он, но тут же бьет его в плечо и Мэтью валит его на кровать, зажимая его голову.

— Отвали Мэт!

— А ты не смей стебать меня, придурок!

— Понял-понял.

Мэтью убрал руки и откатился на край кровати, пытаясь нащупать лед в пакете, который успел рано утром стащить из холодильника.

— Ну и, расскажешь, что у вас случилось?

— Отец вернулся домой, и решил провести воспитательный процесс с сыном. Ничего нового. Даже методы те же.

— Как и у тебя. Хоть раз пробовал просто поговорить?

— О чем? О его шлюхах? Или о семейных ценностях? О чем мне с ним разговаривать?

— Возможно, у него есть свой взгляд на ситуацию?

— Малыш, кажется, Кэти дурно влияет на тебя. Или ты перечитал книг?

— В мире существует не только твое мнение, Мэтти, — смеется он и Мэтью показывает ему фак. — Иногда нужно просто выслушать кого-то, а не додумывать за него в своей голове. Ведь ты даже не спросил, почему так произошло? Просто игнорировал его, когда он пытался объясниться с тобой.

— Малыш, ты что, взял пару уроков, «Как морально убить Мэтью Ковака» у Полли? Где-то я уже это слышал.

— Просто Полли умная, чего нельзя сказать о тебе. Тупой качок с низким интеллектом.

— Малыш, еще одно слово и ты станешь больным придурком, ходящим под себя.

— Что и требовалось доказать, — смеется он.

— Мне нужна помощь, — говорит Мэтью. — Завтра надо будет угнать несколько тачек, времени на подготовку нет, а значит, что у нас нет плана «Б» и это будет опасно.

— Когда начинаем? — спрашивает Эндрю и Мэтью улыбается.

— Кстати, оплаты тоже не будет.

— Тогда зачем нам это?

— Это надо мне…чтобы вернуть ее. Полли у плохого человека, и чтобы выманить его сюда, мне надо сделать широкий жест, а главное яркий и запоминающийся.

— Есть какие-то идеи?

— Есть парочка, но без вас не справлюсь. Полиция может в любой момент накрыть нас, поэтому гарантировать отход не могу. Я знаю, откуда забрать тачки и, что там нас прикроют, а дальше, удача и голый азарт.

— На чьей тачке поедем? — ухмыляется Эндрю и Мэтью кивает, выражая благодарность ему.

— На моей конечно.

— Не боишься покалечить детку?

— Она будет всего лишь отвлекать их. Нам нужен еще кто-то. Но у меня нет времени искать проверенного человека.

— Я могу помочь, — тихий голос Кэти заставляет их обоих подняться с постели и удивленно смотреть на нее.

— Кэти… — начал Эндрю, но Мэтью качнул головой, прерывая его.

— Нет.

— Почему?

— Не хочу втягивать тебя в это.

— А Эндрю хочешь?

— Он парень.

— А я девушка.

— Черт, какая ты упертая! — рычит он, сверля Эндрю взглядом, и тот хищно скалится, пожимая плечами.

— Значит я с вами? — улыбается Кэти. — К тому же Полли и моя подруга тоже, — говорит она, и они оба вскидывают головы. — Прости, я подсушивала.

— И почему я не удивляюсь этому? — говорит Мэтью, разводя руки в стороны, и она улыбается, а его трясет, когда он вспоминает улыбку Полли. — Валите отсюда, хочу подрочить.

— Сомневаюсь, — бросает Эндрю, но все же подталкивает ошарашенную Кэти к выходу. — Но так и быть оставим тебя в одиночестве, чтобы ты смог понять, что вел себя как придурок. Хотя почему как?

— Свали малыш, и свою мать Терезу захвати, тошнит от вашей святости! — кричит он им вслед.

— Он видимо забыл, что мы все в этой секте? — улыбалась Кэти, и Эндрю кивнул, уводя ее в гостиную.

— Как насчет того, чтобы немного пошалить и позлить нашего «святошу»?

— Считаешь, что он станет злиться, если мы займемся любовью?

— Еще как. Ты что прослушала тот момент, когда он говорил, что практикует воздержание во имя любви?

44

Полли держала оборону, сооружая себе на постели стену из одеял и подушек, заставляя Энрико только посмеиваться.

— Совсем скоро тебе это не понадобится.

— Кто сказал, что я подпущу тебя к себе после всего, что ты мне сделал? — улыбнулась Полли. — Хочешь спать со мной, заслужи.

— Я что собака? — смеется он.

— Нет, ты пёс, причем бешеный.

— Полли!? — он повышает голос, и она замолкает, боясь его таким.

— Я имела в виду, что ты можешь поухаживать за мной, чтобы я смогла тебе доверять и никак иначе. Если ты попробуешь взять меня силой, за последствия я не ручаюсь Энрико.

— Тигрица, — смеется он, прошивая такими взглядами, что ей становится жарко под пижамой, которую она нацепила, пытаясь скрыть свою сексуальность. — И кстати, если ты хотела отвлечь мое внимание, напялив на себя эту убогую пижаму, ничего не вышло! Я видел, что скрывается под ней, — его плотоядную улыбку Полли не могла не увидеть и, откинувшись на подушку, закрыла глаза.

— Почему ты не можешь спать на полу?

— Потому что это моя спальня и, я не собираюсь там спать, уже говорил.

— Тогда я…

— И ты не будешь! Не зли меня Полли.

— Не вздумай меня трогать! — прошипела она, отворачиваясь и сжимаясь в комок от напряжения.

— Сладких снов невеста.

— Не называй меня так.

Его смех она расценила как издевку, но не стала реагировать, пытаясь абстрагироваться от всего. Ей нужно немного времени, чтобы подумать, как все сделать так, чтобы не выходить за него.

Утром, едва проснувшись, она поняла, что его уже нет и, перевернувшись на спину, заметила, что ее баррикады тоже нет. Подушки лежат на оттоманке рядом с кроватью, а ворох одеял, спокойно лежал в кресле.

— Ублюдок!

Стукнув руками по постели, она откинула взметнувшиеся волосы с лица и уставилась в потолок. У нее был план. Точнее она его только разрабатывала, но в нем уже был союзник, и как бы это ни было смешно, им оказалась мама Энрико.

Эта мягкая и добрая женщина и в самом деле не подозревала, что сын убийца ее родителей. Нет, она знала чем он занимается и не питала напрасных иллюзий. Но то, что это именно ее сын, свел в могилу родителей Полли, заставив их подписать какие-то бумаги, даже не догадывалась.

И это был ее козырь.

Она не сомневалась в том, что узнай его мать, каким омерзительным способом он заставил ее приехать сюда, она бы устроила ему взбучку, а Полли помогла бы уехать, ну или сбежать.

Поэтому заручившись поддержкой Марии Герра, Полли прорабатывала план, лежа в постели, потому что именно сегодня состоится своего рода помолвка, которая через три дня перерастет в венчание и свадьбу.

Бррр.

Венчание. Это же надо, что надумал этот больной психопат? Хочет привязать ее к себе на всю жизнь, чтобы никуда не делась.

Ну, это мы еще посмотрим, — думала про себя Полли, улыбаясь своим мыслям.

Легкий стук в дверь и она, натянув одеяло до носа, закрывает глаза.

— Оставь поднос, дальше я сам, — голос Энрико заставил ее покраснеть и разозлиться. — Доброе утро, трусишка.

— Когда ты уже уедешь на работу? Оставь меня одну. Разве здесь не много охраны, которые могут за мной присмотреть? Что ты вечно кружишься здесь, не даешь мне спокойно выдохнуть, — цедила она, садясь на постели. — И не смей убирать «перегородку». Ненормальный.

— Сразу видно, что ты не выспалась, — улыбается он. — И это, кстати, из-за твоей перегородки.

— Ничего подобного.

— Именно. Стоило мне ее убрать, ты засопела, как младенец, — говорит он, а в его глазах пляшут чертята.

— Что тебе надо?

— Ты моя невеста, все в доме это понимают и не мешают нам. Все, кроме тебя. Разве мы не договорились с тобой начать все сначала?

— Договорились, но ты не даешь мне вздохнуть, все время рядом.

— А как, по-твоему, все должно быть? Я должен быть неизвестно где, а ты ждать меня дома?

— Именно.

— Огорчу тебя, но я могу работать из дома.

— Тогда у тебя наверняка какой-то важный телефонный разговор, вот иди и поговори, а я хочу остаться одна, чтобы принять душ и спокойно позавтракать.

— Желание невесты — закон.

— Серьезно? — иронизирует она и он хохочет так громко, что ее начинает трясти, и она, выхватив подушку, швыряет в него. — Пошел вон!

— Слушаюсь и повинуюсь, — шутит он с улыбкой и, склонившись в поклоне, выходит из комнаты.

— Придурок!

— Я все слышу! — громкий бас звучит из-за двери, и она показывает ему средний палец. — И это тоже вижу!

— Мерзавец, — цедит она еле слышно, но он больше ничего не говорит и она встает, понимая, что надо поторопиться пока он не вернулся.

Стоит ей выйти из душа, как он возвращается и ее улыбка меркнет, когда вслед за ним в комнату входит молодая девушка.

— Знакомься, это Леонора, она будет помогать тебе с платьем. Сейчас тебе нужно выбрать наряд на помолвку и на венчание, — он говорит все спокойным голосом, а ее трясет от эмоций и судя по взгляду этой девушки, ее тоже.

Глупо игнорировать ее ненавистный взгляд, который так и режет Полли. Хм, неужели бедняжка влюблена в этого ненормального? Хотя почему нет, ей это только на руку.

Он оставляет их наедине и несколько минут они разглядывают друг друга.

— Ты уже догадалась, что я не питаю к тебе теплых чувств? — спросила Леонора, и Полли кивнула, улыбаясь.

— Как и я.

— Ты его не любишь, — констатирует факт девчонка и Полли вновь кивает.

— Только слепой этого не увидит.

— Тогда зачем выходишь за него? — удивляется она, опуская руки и присаживаясь в кресло.

— Потому что так надо, а ты что, влюблена в него?

— Не влюблена. Люблю! Обожаю! Дышу им! Причем уже много лет.

— И сколько тебе?

— Двадцать три.

— И в чем проблема Леонора? Почему не переспала с ним?

— Переспала и сейчас сплю, — говорит она торжественно, даже не пытаясь спрятать улыбку.

— Надеюсь, ты предохраняешься? Хотя в твоем случае, лучше бы конечно залететь, так было бы надежнее. Но в его случае это всегда неизвестность. Он может, и не бросит своего ребенка, и даже признает, но тебя в жены может и не взять. Он же псих?!

— Ты что ненормальная? — спрашивает она удивленно. — Не видишь, как он смотрит на тебя? Как сходит с ума по тебе?

— Ага, не забывая трахаться с тобой, — смеется Полли.

— Ты не хочешь за него выходить? — еще более удивленно спрашивает она, и Полли кивает.

— Бинго!

— Но почему?

— А почему должна? Я его не люблю, у меня есть любимый человек, которого мне пришлось оставить, чтобы этот больной не убил его. И согласиться выйти за него.

— Не верю!

— Не надо. Мне плевать, веришь ты мне или нет. Мне вообще плевать на вас всех.

— Ну и дура! Только неблагодарная сучка как ты могла наплевать на чувства такого человека как Энрико.

— Леонора, а хочешь, я помогу тебе выйти за него? — вдруг улыбнулась она и та, смутившись, покачала головой.

— Он убьет меня, если узнает об этом разговоре. Он взял с меня слово, что я никогда не проболтаюсь о том, что между нами была связь. Он боится, что если ты узнаешь об этом, никогда не простишь его.

— Это его жизнь и мне в ней места нет. Я не люблю его и никогда не полюблю.

— Тогда ты обречена быть всю жизнь с человеком, который будет боготворить и любить тебя.

— Звучит чудовищно.

— Звучит потрясающе, — смеется она, но смех не веселый.

45

Мэтью чувствовал опасность. Он затылком ощущал, что за ними как будто кто-то наблюдает, но никого не видел. Может, все потому, что все это так быстро началось, и он не мог контролировать каждый шаг. Люди не его, ситуация не продуманная, не говоря уже о путях отхода. Франко, как и обещал, сделал все, что необходимо, но Мэтью отчего-то медлил.

Парни ждали команды, как и Кэти, сидя в его машине. Ноего не покидало плохое предчувствие, и он решил не игнорировать его.

— Кэти, сделай круг и уноси оттуда ноги. Просто разворот и все, поняла?

— Да.

— Мэт, в чем дело? — спросил Эндрю по рации, но Мэтью не знал, как объяснить ему, что его чуйка просто вопит о том, что что-то не так.

Он отключил рацию и набрал Эндрю.

— Мне кажется это облава, будь добр скажи парням быть на стреме. И не сильно светите место сбора по рации, нас могут пасти. Кэти не должна попасться, а вы делайте то, что умеете. И Эндрю?

— Да?

— Не вздумай лезть на рожон. В случае чего, мы не знакомы, понял?

— Мэтти…

— Малыш, ты меня услышал? — крикнул он и тот согласно кивнул.

— Сделаю.

— На счет три. Один, два, три…

Машина высадила трех парней в порту, пока Мэтью, заходил с задней стороны, охраняемой территории. Красочные контейнеры были распахнуты настежь людьми Франко, в которых красовались иномарки на любой вкус.

— Парни, это что рай? — смеется Сомерс и Курт толкает его плечом.

— Моя желтая. Обожаю корветы, — улыбается он, подлетая к машине и оглаживая ее бока.

— Мы берем только эти три, — говорит Мэтью, показывая на раритетные машины. Сомерс и Курт в одной машине, Эндрю и я в двух других. Отвезти надо в безопасное место. Все ясно?

— А что делать с остальными тачками?

— Нужна помощь? — они резко оборачиваются, когда толпа незнакомых парней, выруливает к ним. — Мы от Франко, в помощь.

Мэтью кивает, улыбаясь и показывая руками на машины.

— Выбирайте тачку и будьте готовы к тому, что нас будет преследовать полиция.

Дружный смех проносятся по толпе, и вот все уже в тачках, в некоторых даже по двое. Франко будет пытаться отвлечь внимание копов, пока они будут совершать кражу века.

Только три тачки из всего набора были важны и для обычного человека, который не разбирается в них, не показался бы странным, этот угон. Но только не для Энрико Герра.

Мэтью знал, что таких тачек нет больше нигде. А значит, он будет вынужден заняться этим лично, на что в принципе он и рассчитывал. Только в его планах это не было так скоропалительно.

Стоило им выехать из портовой части, как копы обрушили на них вой сирен и стали преследовать, поэтому крикнув в рацию, что необходим разбег, они стали петлять по автостраде, подъезжая к городу и скрываясь в уже знакомых улицах родного города.

Смех прекратился, как только кого-то из парней остановили и стали зачитывать права, поэтому им пришлось отключиться от частоты, чтобы не попасться.

— Эндрю, как парни? — поставив на громкую связь телефон, спрашивает Мэтью, прячась в толпе едущих за ним.

— Нормально, они решили бросить тачку на базе отходов, которая забросили пару лет назад.

— Хорошо, а ты?

— Я не могу дозвониться Кэти. Мэт я волнуюсь, набери ты.

— Хорошо.

Ледяной пот скатился по спине, когда она не ответила, а после еще и еще.

— Какого черта, девочка?

Его телефон разразился мелодией, но номер был незнаком, и он не стал брать, скидывая звонок.

— Мэт, я оставил тачку у парней в боксе. Еду домой, — говорит Эндрю, дозвонившись до Мэтью. — Кэти дома?

— Нет, я не дозвонился. Проверь, я сейчас брошу тачку, и приеду.

— Твою мать, — ругается Эндрю и Мэтью его понимает, он бы и сам злился, если бы с Полли что-то случилось.

Он бросил тачку в спальном районе, сомневаясь, что кто-то станет искать ее здесь и на такси добрался домой. Стоило ему вылезти у квартиры Эндрю, телефон снова зазвонил и, увидев все тот же незнакомый номер, снова сбросил.

Тишина в квартире была пугающей, поэтому Мэтью напрягся, входя в гостиную и замирая на месте.

— Почему не отвечаешь на мои звонки?

Голос был незнакомый, но стоило увидеть его лицо в экране ноутбука, который держал один из громил, как все сразу встало на свои места.

Энрико Герра.

— Что так долго?

— Ты кто? — спрашивает Мэтью, делая вид, что не знает его.

— Ты знаешь. Сомневаюсь, что ты ничего не выяснил о мужике своей девчонки.

— Ты о Кэти?

Он смеется и делает глоток из стакана, а потом знак парням и они начинают избивать Эндрю. Кэти визжит, но ее рот тут же накрывает тяжелая мужская рука, а он делает вид, что ему плевать, хотя сердце сжимается каждый раз, за Эндрю.

— Думаешь, что можешь тягаться со мной мальчишка? Не понимаю, что она нашла в тебе?

— Огромный член и юркий язычок! — с улыбкой бросает Мэтью.

Энрико не ведется на его провокации и только сильнее смеется, отчего удары по Эндрю становятся еще тяжелее и чаще.

— Может, угомонишь своих псов? Парень с девчонкой тут ни при чем.

— Ну, конечно. Знаешь, когда Франко убрал моих людей в порту, я на миг подумал, что он хочет отжать мой бизнес, но стоило увидеть тебя, рядом с ним, и все встало на свои места.

— Кто такой Франко?

— Кажется, тебе плевать на паренька. А на девчонку? — спрашивает Энрико и громила тут же отвешивает пощечину Кэти, отчего Мэтью дергается. — Тише-тише, мы же не хотим испортить все веселье? — смеется Энрико, когда Мэтью скручивают два парня, появившихся из комнаты. — Франко и его подружка у меня. Она беременна, ты в курсе? Поэтому советую не играть со мной в эти игры.

— Что ты хочешь?

— Правильный вопрос. Я хочу твоей смерти. Видишь ли, моя невеста, хоть и пытается врать мне, но я вижу людей насквозь и, пока она всеми силами пытается убедить меня, что ей плевать на тебя и она о тебе не думает, я вижу совсем другое. Сегодня у нас помолвка и я хочу, чтобы через два дня, когда произойдет венчание, она была только моей, понимаешь?

— Не очень.

— Я хочу, чтобы ты умер, она оплакала тебя, и ее больше ничего не сдерживало, так понятно.

— У тебя случайно психов в роду не было? — смеется Мэтью, встав с пола и потирая кулаки.

— Это «нет»? — спрашивает Энрико и Мэтью молчит. — Жаль, думал, ты будешь умнее.

Выстрел прозвучал как приговор, но только не для Мэтью. Он слышит визг Кэти, и понимает, что выстрелили в Эндрю. Повернувшись, он хочет подойти, но голос Энрико врезается в его голову, наполняя ненавистью.

— Дернешься, и она будет следующей.

Мэтью сверлит взглядом зареванную Кэти и понимает, что не простит, если с ними что-то случится.

— Хорошо, я согласен. Когда?

— Через два дня. Мои люди привезут тебя в нужное место, там и получишь указания. И я советую тебе не геройствовать, а чтобы ты понял, что мои серьезные намерения, я придержу Франко с подружкой у себя. Ты не такой ублюдок, каким хочешь казаться и тебе не плевать на них. Поэтому смею предположить, что ты не станешь делать глупостей. Ну и не забывай, что Полли у меня, и я в любой момент могу причинить ей боль, только чтобы ты понял, как я опасен.

— Я понял. Отпусти их.

— Как пожелаешь, — он отключается, а парни тут же покидают квартиру, позволил Мэтью набрать скорую помощь.

— Кэти принеси полотенце, быстрее.

Она бежит в ванну и несет огромное полотенце, зажимая рану в груди Эндрю.

— Мэтью, а если он…

— Заткнись Кэти! И не смей никогда так говорить, поняла? — заорал он, тряся ее как куклу.

— Пусти ее Мэт, — голос Эндрю был таким слабым, но он услышал его. — Не пугай.

— Малыш? Малыш ты как, продержишься до приезда скорой?

— Не уверен. Тяжело дышать, будто грудь налита свинцом… — нездоровый смех прокатился по комнате, а после Кэти заплакала, обнимая его за шею.

— Ты такой дурак, но я так сильно люблю тебя. Ты, пожалуйста, не умирая раньше времени, ладно? — шептала она ему, будто кроме них двоих здесь никого не было.

46

Полли нервничала, не понимая, как себя вести, ведь через несколько минут ей предстоит спуститься вниз и, нацепив счастливую улыбку, принимать поздравления, стоя в обнимку с самим дьяволом.

Она поправила красное платье, струящееся по ногам, и подтянула бретельку. Красивое и такое откровенное, оно должно было стать изюминкой в ее плане, по выведению Энрико из себя.

То платье, которое ей помогла выбрать Леонора, она сразу отбросила в сторону, слишком скромное. Ее должны были запомнить все. И самое главное, жених.

Да так сильно, чтобы у него глаз стал дергаться.

В ее арсенале было все: и глупые шутки, и отрыжка, и даже походка босячки, если понадобится. Но стоило ей спуститься вниз и увидеть его мать, которая не сводила с нее счастливой улыбки, все планы Полли полетели к черту.

Она не понимала, почему Мария так ласкова с ней, добра. Заботилась о ней словно… мать.

Увидев, как она протянула ей руку, Полли улыбнулась и стала спускаться, ища глазами Энрико. Он стоял спиной и с кем-то разговаривал, но когда она почти спустилась, он повернулся посмотреть, на кого все так пристально смотрят.

— Ты не говорил, что твоя невеста выглядит как ангел, Энрико, — шептал его друг.

— Я и сам удивлен не меньше твоего Бруно, — его желваки тут же заиграли на скулах и он мгновенно нашел Леонору, которая мотала головой, пытаясь скрыть испуг. — Не пялься так на нее!

— Энрико, всем глаза закрыть не сможешь, а тут большинство твоих партнеров, поэтому не обессудь, но пока она еще твояневеста, я все же понаблюдаю за этой красавицей.

Энрико мгновенно напрягся, понимая, что он прав и все просто сканируют ее фигуру своими похотливыми глазами, и даже мужчины в возрасте зашептались между собой, как старые сплетницы, о чем-то тихо посмеиваясь.

— Придушу…

— Надеюсь не меня, милый? — ласковый голос Полли ворвался в их дуэт, и она тут же улыбнулась. — Полли Крэйн.

— Бруно Валиани. Вы само совершенство.

— Благодарю вас, Бруно. Я могу вас так называть?

Энрико сжимал кулаки и челюсти, замечая, как они воркуют друг с другом, и ведь она специально делала это. Будто невзначай проводила рукой по спине, или прижималась к нему, склоняясь к уху и что-то шепча игривым тоном.

Если бы он не любил ее как обезумевший, уже давно бы пристрелил здесь всех. Да и разве он не мазохист? Позволял ей делать и играть с ним, лишь бы она касалась его. Он ждал, когда сможет переиграть ее, и улыбался, предвкушая тот момент, когда ей некуда будет бежать.

Его мать смотрела на них с улыбкой, и он кивнул, ловя ответную эмоцию. Она нравилась ей, и Энрико был очень рад этому. В принципе он не сомневался в том, что они поладят, но даже если и нет, он планировал регулировать все вопросы, чтобы никому не было плохо.

— Позвольте пригласить вас на танец?

— Не борзей Бруно. У тебя что, две жизни?

— Энри, позволь потанцевать? — ее щенячьи глаза творили с ним что-то противозаконное, он даже не понял, когда кивнул, пожалев об этом сразу.

— Не вздумай ее лапать!

— Едва держусь, — пошутил Бруно, но Полли, видя бешенство в его глазах, тут же увела его. — Не бойся, это он с виду такой.

— Думаете, что внутри он милый и пушистый?

— Едва ли после Дианы он будет прежним, но ты творишь с ним немыслимые вещи, — смеется он.

— Дианы?

— Он что не говорил? — меняется в лице Бруно, и она качает головой, а его лицо кривится. — Твою мать, кажется, я проболтался.

— Не бойтесь, я не скажу. Но все же интересно, кто она такая? Его невеста?

— Жена.

— Он был женат?

— Да, с Дианой они поженились в восемнадцать, а в двадцать обвенчались и прожили душа в душу почти десять лет, пока она не стала пить и ширяться. Его это стало беспокоить, потому что очень хотел детей, а в ее состоянии, это было невозможно. Она сгорела за год. Он перепробовал все, от лучшей медицины до бабок-поветух. Никто не смог помочь. Она умерла, а когда провели вскрытие, ему сказали, что она была беременна. Его это подкосило так сильно, что он сам запил и на полгода пропал из всех газет и журналов. Еще бы, известный миллиардер едва не спился, потеряв от выпивки свою жену. С тех пор, он не выносит пьяных и…, ну ты понимаешь?

— Да неужели? — сарказм в голосе Полли был очевиден, но Бруно думал, что ее это растрогало. — Как жаль, ведь я родилась в семье алкашей и наркоманов.

— Шутишь? — в голосе Бруно больше не было печали, сплошное удивление и шок.

— Нет, не шучу. Скажу больше, я просто обожаю выпить, да и колеса тоже пробовала в ночном клубе.

— Энрико знает? — недоверчиво спросил он.

— О чем я должен знать? — он отталкивает Бруно, сжимая Полли в своих руках, и уводит ее в танце подальше. — О чем ты с ним говорила так долго? Он обидел тебя? Твое лицо было испуганным?

— Нет, он рассказал мне много интересных фактов, о тебе.

— Переживаешь?

— Волнуюсь за себя, скорее.

— Тебе не о чем волноваться, ты под моей защитой. А ему придется объясниться со мной.

— Энрико, это правда, что ты…

— Милый, может, уже начнем торжественную часть? — вмешивается в их разговор его мама и он кивает, беря Полли за руку, и подводя к середине зала.

— Добрый вечер дамы и господа, позвольте представить вам мою невесту Полли Герра!

Бурные аплодисменты раздались во всем зале, который насчитывал не менее трех сотен гостей, поэтому эффект был оглушающим. Полли от нервов схватила бокал с шампанским и выпила залпом, заставив Энрико недоуменно проводить пустой бокал взглядом, а официанта едва не лишить головы.

— Полли, может, ты не будешь налегать на спиртное?

— Может быть, а может быть, и нет. А может, пошел ты к черту!? Указывать будешь своей жене.

— Ты и есть моя жена.

— Будущая!

— Значит, все-таки рассматриваешь этот вариант? — улыбается он, схватив ее в тиски и прижимаясь к уху. — Будешь вести себя хорошо, получишь приз, а не будешь, я твой сюрприз по кусочкам порежу и собакам скормлю!

Она испуганно дернулась, слыша в нем жесткие нотки, а когда увидела его глаза, поняла, он не шутит.

— О ком ты?

— Скажу, если пообещаешь быть паинькой и много не пить, — сказал он, а потом, обдав ее пристальным взглядом, добавил. — Хотя в твоем случае, лучше вообще не пить.

— Почему? Слишком сильно напоминаю Диану? — ее глаза полны слез, потому что знает, он нашел их, иначе не стал бы так явно намекать на это.

— Кто тебе сказал про нее? Бруно? — в его голосе сталь, как и в руках, которыми он сжимает ее.

— Пусти, мне больно, — шипит она, смотря ему прямо в глаза.

— Один бокал Полли. Не вздумай проверить глубину моей злости, — он жадно припадает к губам, в попытке наказать ее за дерзость, а в глазах присутствующих все выглядит более чем прилично.

Жених целует невесту.

— Я сейчас вернусь, — говорит он, целуя ее в щеку и, поручив заботам матери, исчезает в кабинете, куда следом проходит его правая рука, Марио и Бруно.

А когда спустя несколько минут возвращаются только Энрико и Марио, у Полли возникает нехорошее предчувствие чего-то ужасного, потому что рука Энрико красновато-синяя.

— Мамочка родная, неужели он будет убивать всех, кто невольно встанет между нами? Вот кто, настоящий дьявол, Мэтью!

— Мэтью? Кто такой Мэтью? — голос Леоноры прошелся по нервам Полли как бритвой, и она застыла, не в силах повернуться.

47

Эндрю открыл глаза, находя взглядом Кэти и ее сгорбившуюся фигурку в кресле. Мэтью сидел рядом с ней, откинувшись на спинку. Сомерс и Курт спали, прижавшись, друг к другу на мягком диване. Его лицо тут же накрывает улыбка и он вздрагивает, когда от смеха начинает ныть грудь.

— Вас что, всех выгнали из дома?

— Малыш…

— Эндрю, — Кэти подлетела к нему так быстро, что остальные даже не успели толком глаза открыть.

— Ты как? — спросил Мэтью, подходя ближе и ударяя его легонько кулаком в плечо.

— Чувствуя себя так, будто в меня выстрелили, — улыбнулся он. — Но я забыл умереть.

— Не говори глупостей! — разозлилась Кэти. — Хочешь чего-нибудь?

— Тебя, — смеется он и она краснеет.

— Дурак.

— Нам уйти? — спрашивают парни, поняв намек, и Мэтью кивает, уходя за ними следом.

— Мэт, на пару слов, — просит Эндрю его остаться. — Что там с этим психованным ублюдком? Ты же не станешь делать того, о чем он просил тебя?

Мэтью и Кэти переглядываются между собой, и он молчит, заставляя Эндрю думать о том, что возможно он уже что-то сделал.

— Мэт?

— Малыш, ты же знаешь, какой я упертый баран? — улыбается он.

— Вот так просто уйдешь?

— Могу станцевать, — шутил Мэтью.

— Думаешь, оттого, что ты умрешь, ей станет легче?

— Думаю, что она будетжить. Это главное!

— Я не отпускаю тебя, Мэт. Не смей, слышишь? Мы что-нибудь придумаем. Можно обратиться в полицию?

— Ты и сам понимаешь, что такого человека вряд ли остановит, кучка бюрократов в форме.

— Но ты же не собираешься, в самом деле, умирать? — спросила Кэти и он усмехнулся.

— Возможно, это облегчило бы многим жизнь. Вы и сами понимаете, что я не подарок, а с моим характером, вряд ли кто-то сможет ужиться.

— Она же ужилась! И ты не такой плохой, каким хочешь казаться Мэтью, — сказала Кэти.

— Мэтти, у меня к тебе будет просьба. Точнее мое желание, которое ты должен исполнить, так как я схлопотал за тебя пулю, — бросил Эндрю и Мэтью кивнул.

— Закономерно.

— Помирись с отцом!

— Малыш…

— Ты обязан это сделать, и поговори с матерью. Нормально, а не как ты это привык делать на пять секунд. И у тебя есть Рори. Подумай о них.

— Хорош Эндрю! Как будто меня самого веселит вся эта ситуация?! Я уже был у них, и попрощался как смог.

— Ты заставил своего отца врезать тебе за дело, потому что признать свою вину перед ним ты не смог! — разозлился Эндрю, едва не вставая с постели, и датчики на его груди и руках, тут же стали сигналить о сбое в организме.

— Тише чемпион, умрешь еще раньше меня, — улыбнулся Мэтью. — Кэти меня точно не простит тогда.

— Я не злюсь Мэтью, — сказала она, успокаивающе поглаживая Эндрю по груди. — Мы же сами знали, что есть риски, и согласились.

— Ну, знаешь, — хмыкнул Мэтью. — Когда я просил помочь мне, о том, что в кого-то станут стрелять, я не думал. Думал самое плохое, это просто загреметь за решетку на несколько суток.

— Мэтти, ты не виноват, — прошептал Эндрю, сплетая свою руку с рукой Кэти.

Мэтью решил больше не задерживаться и, не прощаясь, вышел из палаты, откуда спустя несколько секунд выбежала Кэти.

— Мэтью?

Он обернулся, смотря на то, как она подбегает к нему и прижимается всем телом.

— Спасибо тебе.

— За что? — иронично смеется он. — Кажется с твоими мозгами и вправду что-то не так. Ты не забыла, что из-за меня твой парень лежит на койке с пулей в груди?

— Я поначалу злилась на тебя, не понимая, почему ты так ведешь себя со мной, но теперь понимаю. Это твоя защитная реакция. Твоя маска, которую ты надеваешь, когда тебе больно. Так ты пытаешься оттолкнуть людей, которых любишь. И возможно защита такого рода будет срабатывать, но только до тех пор, пока кто-нибудь не догадается заглянуть под нее.

— Ты случаем, с Эндрю кружки по промывке мозгов не посещала?

— Я не злюсь на тебя больше. Сейчас, когда у меня появилась любящая семья, я уже забыла, что была такой же когда-то. Когда была в приюте, дети из-за нехватки любви, причиняли друг другу боль, просто, чтобы получить хоть какую-то эмоцию в ответ. Пусть даже негативную, чтобы просто почувствовать себя живыми и нужными. Ты тоже так делаешь…

— Малышка, давай мы оставим все эти разговоры. Я так вел себя, потому что ревновал Эндрю к тебе, и все. Ты мне понравилась, сразу. Поэтому если ты хочешь успокоить мои нервы, не трать понапрасну время. У меня его теперь слишком мало.

Он склоняется ближе и целует ее в щеки, отчего она тут же краснеет и целует его в ответ.

— Пока Кэти.

— Пока Мэтью.

Стоит ему спуститься по ступенькам, как черный мерседес останавливается и дверь открывается. Заглянув внутрь, он понимает, что там пусто.

— Присаживайся, — голос доносится из ноутбука, который лежит на сиденье. — Ты же не забыл, о чем мы договорились? Или хочешь, чтобы твои друзья встретили смерть раньше тебя?

— Нет, — его голос злой, а взгляд колючий, но Энрико это не трогает, и он отдает приказ трогаться. — Где гарантии, что ты не тронешь их, отпустишь Франко с девушкой, и не причинишь вреда Полли?

— Тебе придется поверить мне на слово.

Мэтью покачал головой и достал телефон, набирая сообщение отцу.

«Привет. Прости, за то, что устроил в свой последний приход. На самом деле, я никогда не делал маму грушей для битья, и не вымещал на ней злость. Я просто игнорировал ее. Винил себя в случившемся и игнорировал.

Такая дилемма.

Она не заслуживает всего того, что мы с тобой для нее сделали. Хотя я не могу говорить за нас двоих. Поэтому… Я не прав.

В том, как поступал с ней, в своем упрямстве. В том, что винил тебя в случившемся и даже не допускал мысли, что все может быть не так, как выглядит, просто потому что мама молчала. На самом деле, это только между вами двумя.

Но у нас получилось то, что получилось и я хочу извиниться перед тобой. Возможно, ты не простишь меня, и это твое право, но я буду знать, что сделал все что мог. Прости, и попроси у мамы за меня прощения. На нее меня уже не хватит» М. К.

«Привет мам. Прости меня. Люблю». М.К.

Для Рори он так и не смог набрать сообщение.

Устало потерев переносицу, Мэтью отключил телефон и отбросил его на сиденье, закрывая глаза и даже не смотря на дорогу. Он уже все решил для себя, так зачем все эти трепыхания, и прочая ерунда? Его единственным желанием было увидеть напоследок Полли.

В его мечтах, она так и осталась ангельским видением, с белоснежными волосами, притягательной улыбкой и острым как бритва язычком. Он скучал по ней, по ее смеху, и самое главное по ее глазам.

— Приехали парень, — голос Энрико гремит похлеще выстрела.

Водитель открыл ему дверь, и он увидел перед собой взлетную полосу и самолет.

— Прекрасный день чтобы умереть на Сицилии, не так ли?! — смех фоном проносится по его натянутым нервам, и он, продемонстрировав ему средний палец, идет к трапу.

48

— Итак, ты скажешь мне, кто такой этот Мэтью? — Леонора вцепилась в нее и не отпускала, ходя за ней как собачонка.

— Мой парень, из-за которого я здесь.

— Твой любовник?

— Для чего интересуешься? Хочешь обо всем рассказать Энрико? — усмехнулась Полли и та кивнула, отпивая из бокала шампанское. — Позволь, — Полли отбирает ее фужер, и залпом выпивает, потому что хочет устроить шоу.

— Ты бы так не налегала на выпивку, Энрико этого не любит, — улыбнулась Леонора и Полли кивнула.

— Поэтому и пью.

— Детка, что-то сучилось? — голос Марии, заставил Полли быстро соображать, и тут же скорчив печальную мордаху, повернувшись к ней.

— Он запретил мне веселиться, мама.

Леонора опешила от ее наглости, а Мария от ее слез и того, как она назвала ее.

Мама.

Обняв Полли, она вытерла ее слезы и сказала, что та может делать все, что захочет. А с сыном она поговорит сама. Улыбнувшись тому, что ее план удачно воплощается в жизнь, она затолкнула свои моральные принципы и стыдливость подальше, думая, что после попросит прощения.

Сейчас ей хотелось крушить все на свете, просто потому что он посмел запрещать ей что-то, при том, что у самого рыльце в пушку. Поэтому, взяв третий бокал, она пошла в центр и позволила себе двигаться под нежную мелодию, что разливалась по залу, отчего все смотрели на нее со смехом, и интересом.

Наверняка все эти пиявки, ждали от нее стриптиза или чего-то трешового, потому что понимали, что Энрико снова не повезло с невестой.

Увидев, как он застыл и пристально смотрит на нее, она отсалютовала ему бокалом и стала откровенно двигаться, привлекая к себе все больше внимания. Он уже хотел подойти к ней, как его остановила мать, что-то говоря и жестикулируя. Его глаза мгновенно впиваются в ее лицо, и она дарит ему свою лукавую улыбку и снова салютует бокалом.

Он улыбается, чтобы никто ничего не заподозрил, но его глаза темнеют и он обещает ей скорую расправу за свою выходку. А она шлет ему воздушный поцелуй и соглашается на танец с мужчиной.

Он закрывает глаза, мысленно давая себе секунду на успокоение, а когда открывает, Полли допивает бокал одним глотком и, отдав его официанту, обвивает шею незнакомого мужчины.

— Убью!

Он идет к ним, но его все время кто-то задерживает, а когда подходит ближе, она вдруг неожиданно сбегает из зала, оставив их в растерянности. Ее желудок, непривыкшей к такому большому количеству спиртного, просто не выдержал этого и потребовал избавиться от содержимого. Можно было конечно и в зале, эффект был бы незабываемым, но тогда она точно перестала бы быть пьяницей в глазах окружающих.

Она сомневалась в том, что Энрико побежит за ней, поэтому быстро свернула в сторону его кабинета и, найдя мусорное ведро, упала на колени, извергая содержимое желудка.

— Твою мать…

— Идиотка! — голос Энрико взревел над головой и его руки тут же убрали ее волосы с лица и помогли подняться с колен. — Не умеешь пить, не пей! К чему было это представление? — спрашивал он, слегка тряся ее.

— Отвали. Кто ты такой чтобы указывать мне? Не хотела разочаровывать твоих друзей, они наверняка думали, что я очередная Диана. Ты же поэтому боишься спиртного? — ее трясет от всего, и она отталкивает Энрико, а он усмехается.

— Если бы не знал тебя, подумал, что ревнуешь?

— Вот еще. Мне плевать на ком ты был женат, и с кем спишь сейчас.

Он тут же подобрался, улыбка слетела с его лица, и он подошел ближе, обхватывая ее лицо и заставляя смотреть прямо в глаза.

— Представление было для меня? Леонора сказала?

Она вырвалась из его рук и он, сунув руки в карманы брюк, отошел к окну.

— Я не стану извиняться за прошлое. Но я разорвал с ней связь, как только мы прилетели сюда. Поверь, ты никогда не будешь чувствовать себя второй.

— Плевать. Мне плевать на это.

— А мне нет, — рычит он, подходя к ней и поднимая ее с дивана. — Пойдем, я отведу тебя в комнату. Мама слишком близко приняла твои слова к сердцу, поэтому и позволила тебе выпить. Но в следующий раз, поверь, я не посмотрю на это. Накажу. Спишу первый раз на твое незнание и толику любопытства.

— Отпусти я сама, — язык Полли заплетался, а его смех злил ее.

От того, что резко отпустило, ноги не хотели идти, а руки слушаться. Поэтому он быстро поднял ее и понес наверх.

— А как же гости? — спросила она, когда он положил ее на кровать.

— Подождут.

— А мама?

— Все-таки тебе стыдно? — смеется он и она краснеет. — Я скажу, что тебе стало нехорошо, и ты решила прилечь. Не волнуйся, тебя никто не побеспокоит. Я через час приду и проверю как ты.

— Не приходи. Со мной все в порядке.

— Я сам решу, — он присел рядом и, обхватив щеку, нежно прикоснулся к ней. — Не зли меня больше Полли. И не надевай таких откровенных платьев, если не хочешь чтобы люди пострадали по твоей вине, как Бруно.

— Где он?

— Неважно. Важно чтобы ты не делала глупостей.

— Иди к черту!

— Мы уже в аду.

Его смех преследует ее даже когда она уходит, мягко прикрыв за собой дверь, и она откидывается на подушках.

Полли скинула платье, приняла душ, и стала ждать его прихода, вспоминая, что он обещал ей сюрприз. Сомневаясь в том, что это будет что-то хорошее, она морально настраивалась.

Энрико спустившись в зал, объяснил матери, что Полли стало плохо, и попросил пока не подниматься к ней. Она посетовала на его плохое обращение и ушла. А он уже искал глазами Леонору, чтобы провести с ней беседу.

Она разговаривала с Марио, и он легким движением головы привлек ее внимание. В кабинете он прождал недолго, она влетела в него с улыбкой, обнимая со спины и думая, что он позвал ее для секса.

— Соскучился?

— Леонора, когда ты вдруг стала игнорировать мои просьбы? — спросил он резким и сухим тоном.

— Ты о чем?

— Я попросил тебя не рассказывать Полли о нашей связи.

— Я и не говорила, — она пыталась врать, а этого Энрико ненавидел больше всего, поэтому тут же схватил за шею и впился в лицо.

— Не смей мне врать! Думаешь, она сама догадалась? Или за идиота, меня держишь?

— Энрико?! — прошипела она и он, разжав руки, отбросил ее от себя.

— Ни слова! Не смей оправдываться!

— Почему ты не видишь, как я люблю тебя? — вскрикнула она, понимая, что теряет его. — Она тебя не любит, у нее есть Мэтью, с которым она спала! А ты вцепился в нее как репей и не видишь, что она вытирает об тебя ноги!

— Леонора, замолчи! — прошипел он, теряя самообладание. — Иначе я тебя придушу!

— Придуши! Придуши! Это лучше, чем видеть как очередная идиотка, не стоящая тебя, позорит твою семью и не ценит, тогда, как я была с тобой все это время и любила!

— Потому что я люблю ее! Я! И мне плевать на другого, скоро он будет мертв. Я убью его.

— Ты нашел его? — спросила она, а он просто отвернулся, считая разговор исчерпанным.

— Уходи, Леонора, и больше не появляйся в этом доме, слышишь? Я не хочу тебя видеть, никогда!

— Гонишь? — ее слезы не действуют на него, он просто игнорирует ее присутствие. — Лучше убей, чем так…

— Уходи Леонора.

Он хватает ее за локоть и выталкивает из кабинета, давая Марио знак, чтобы проводил ее, а после возвращается в зал и делает вид, что ничего не произошло.

49

Как только мероприятие подошло к концу, Энрико ушел в кабинет. Марио появился, когда он ему пытался дозвониться.

— В пять утра они будут здесь. Будут какие-то указания?

— Да, будь добр, подготовь парня к встречи с нами, — улыбается он и тот кивает, понимая, о чем он просит.

— Будет сделано.

Он устало потирает виски и поднимается в комнату, но на верхней ступеньке сталкивается с матерью.

— Сынок, почему я не могу найти Леонору?

— Я выгнал ее.

— Почему?

— Потому что она пыталась настроить Полли против меня. Именно поэтому та напилась.

— Что? Но почему?

— Мама, я тебя прошу, не надо верить всему, что тебе говорит Леонора! Полли узнала, что я был женат, и приревновала, — Энрико пытался придумать более или менее правдоподобную ложь, что в принципе и не было ложью.

Единственное, он пока не до конца понимал мотивы поступков Полли. Ей было любопытно, это точно, и может она и вправду ревновала, самую малость, просто не хотела этого показывать. Никому не хочется чувствовать себя на вторых ролях.

Он поцеловал ее в щеки и, попрощавшись, пошел в комнату. Тихонько приоткрыв дверь, он увидел спящую Полли. Свернувшись клубочком, она спала. И он осторожно прилег рядом, убирая с лица упавшие пряди волос.

Нежная, чистая, и такая красивая, он просто не мог поверить, что через пару дней она станет его законной женой, и он сможет сжимать ее в своих руках. Предвкушая брачную ночь, он верил, что сможет быть нежным с ней, хотя по сути таковым не являлся. С Леонорой он мог не контролировать себя и подчас их сексуальные игры перерастали в жестокость, но она никогда не возмущалась, отдаваясь ему со всей страстностью на которую была способна.

Он верил, что со временем Полли примет его жестокую сторону, когда полюбит.

Она заворочалась, и ее шелковый халат распахнулся, открывая его взору молочную кожу и грудь, с ярко-розовой бусинкой. В паху моментально прострелило от этого, и он осторожно коснулся соска, лаская подушечкой пальца. Когда она издала легкий стон, он придвинулся ближе, радуясь тому, что в темноте не видно лица, и она не испугается, если проснется, поэтому продолжил, запуская вторую руку в вырез халата.

Когда он распахнул его и склонился над ней, с его губ сорвался стон, и он припал к ним, обхватывая соски поочередно. Его тянуло снять с нее халат. Но он понимал, что она в любой момент может проснуться, и предъявить ему за это. Энрико опустил руку на ее бедро и осторожно провел по нему, собирая стоны и мурашки, а после, нырнув дальше, почувствовал, как трусики намокли от его прикосновений, заставляя улыбнуться.

Он покрывал ее шею короткими поцелуями, добираясь до губ и чувствуя, как она прижимается к нему, отвечая на поцелуй. Его язык нырнул в ее ротик и тут же получил ответную реакцию от нее. Он испуганно дернулся, когда она обхватила голову и, зарывшись в его волосах, громко застонала.

— Мэтью…

Секунда, и он нависает над ней, как маньяк-убийца, обхватив за шею и жестко впиваясь в губы.

— Энрико!

Она от испуга открывает глаза и, понимая, что это не сон, начинает отчаянно молотить по нему кулаками, крутя головой и пытаясь вылезти из-под него.

— Всегда буду только я!

— Ненавижу тебя! Пусти меня, больной ублюдок! — кричала Полли, но он лишь смеялся и ей было страшно, потому что он и в самом деле смахивал на мазохиста, которому было плевать на то, что вместо него, представляли другого человека.

Он оторвался от нее и тут же получил пощечину, а разозлившись, впился в ее рот жестоким поцелуем вновь, и только после этого, покинул комнату, громко хлопнув дверью.

Забежав в ванну, Полли залезла под душ и стала тереть себя мочалкой, смывая воспоминания как страшный сон, который был поначалу таким сказочным и ярким.

Ей снился Мэтью.

Он ждал ее у входа, сунув руки в карманы джинс. Она сбегала по лестнице очень быстро, но он будто каждый раз отдалялся, стоило ей спуститься с последней ступеньки. И когда добежала, запрыгнув на него и, сжав шею, он вдруг резко впился в ее губы, делая этот поцелуй таким нежным и горячим одновременно.

Он водил по ее груди, пока она, повисая на нем, страстно целовала, а потом вдруг образ резко сменился ненавистным. И голос проговорившей ненавистное имя, вдруг обрел настоящие черты, заставляя ее в испуге сжаться.

Ублюдок воспользовался ее состоянием и сделал все что хотел, выдавая себя за Мэтью.

Мерзавец!

Она еще сильнее возненавидела его.

Выйдя из душа, она надела джинсы и белую майку. Спускаясь вниз, она решает поговорить с ним. Ей хотелось услышать, что он жалеет о том, что сделал. Хотя о чем она?

Энрико и сожаление, вещи несовместимые.

Он стоял к ней спиной, осушая стакан с виски. Бутылка была наполовину пуста, и она усмехнулась.

— Считаешь себя джентльменом? — бросила она, заходя внутрь и, присаживаясь в кресло.

— Никогда им не был.

— Значит, мне показалось, что ты хотел начать все сначала и стать таким.

— Я этого никогда не обещал. Но раз ты здесь, скажу один раз, чтобы мы больше никогда не возвращались к этому разговору. Это было в первый и в последний раз Полли. Его имя больше никогда не всплывет в нашей постели, тебе ясно?

— А то, что?

— Я его убью!

— Слышала много раз.

— Тогда просто смотри, — он отвернулся, ничего не говоря, и она напряглась.

— Что за сюрприз, ты хотел мне преподнести?

Он усмехнулся и, повернувшись к ней, присел в кресло. Его лицо уже не было таким мрачным, легкая улыбка играла на губах, но глаза были по-прежнему черны, как ночь.

— Это было до того, как ты прошептала его имя в нашей постели.

— Мы с тобой не женаты, поэтому фактически, это пока, моя постель. И твоя постель. Ни больше.

— Тогда я фактически не должен прислушиваться к тебе и могу убить Франко и его беременную подружку?

Она бледнеет и он смеется, понимая, что попал в яблочко.

— Энрико…

— Уже лучше, но все же не хватает немного страсти, — смеется он и она сглатывает слюну, закрывая глаза.

— Ты не имеешь права трогать их, — говорит она, роняя слезы. — Ты забрал у меня почти всех, Оставь их в покое.

— Не всех! — рычит он. — Мальчишка еще жив, но это ненадолго. Клянусь, он умрет. И я больше не шучу.

— Тогда ты умрешь с ним. Я сама убью тебя и в этот раз не промахнусь, — ее глаза сверкают от ярости и он, усмехнувшись, достает телефон, набирая кому-то.

— Марио, будь так добр, подправь Франко физиономию, и его подружку можешь пустить по кругу!

— Нет! — крикнула Полли, поднимаясь и подлетая к нему, крича в трубку, чтобы он не трогал его. — Отпусти их, отпусти! — она падает ему в ноги и плачет, умоляя его.

Он поднимает ее с пола и сжимает в руках, смотря злым взглядом. Такими глазами смотрят убийцы.

— Если ты еще не поняла, то меня лучше не злить. Я больше не стану идти тебе навстречу Полли. Уясни это. И будь готова к десяти утра. У тебя примерка платья, я хочу посмотреть на него. А теперь уходи. Не хочу причинить тебе боль, хоть ты этого и заслуживаешь.

— Энрико, не трогай их. Я согласна. Согласна на все. Только не трогай.

— Тогда выбирай. Он или они. Кого ты выберешь?

— Так нельзя, — мотала она головой не в силах поверить, что он поставил ее перед выбором. — Ты не можешь…

— Могу и сделаю. Когда люди не хотят меня слушать, я не трачу на них свое время, я действую. Я тебе несколько раз просил не провоцировать меня. И что? Ты делала все наоборот, но стоило мне показать, что я не шучу и ты тут же испугалась за их никчемные жизни, решая, что можешь манипулировать моими чувствами к тебе. Но ты забыла, что я таким родился Полли и меня чужие жизни давно не трогают.

Она плакала, смотря ему в глаза, пока он говорил все это, периодически встряхивая ее как куклу, и молчала, не зная, что сказать, чтобы не спровоцировать новой вспышки. Когда ему надоело с ней нянчиться, он оттолкнул ее.

— Это последний раз, когда ты меня не слушаешь, тебе ясно? И я сам сделаю выбор за тебя. Они будут жить. Он умрет. Мое последнее слово.

Она всхлипнула и, поняв, что больше ничего не сможет сделать, уходит, поднимаясь по лестнице и думая о том, что она может предпринять в таком случае. Одинокая мысль закрадывалась в ее голову, но она надеялась, что до этого не дойдет. Но судя по его ненормальному состоянию, все же придется воспользоваться планом Б.

Приняв еще раз душ, она надевает пижаму и ложится спать, понимая, что для его исполнения, ей понадобится вся выдержка и силы. Она больше не делает преград в виде одеял и подушек, потому что не видит смысла в них и, зная, что вряд ли он придет ночевать.

50

Утром ее будит горничная, приглашая на завтрак. Спустившись, она встречается взглядом с Энрико, и он салютует ей бокалом с соком.

— Доброе утро, как спалось?

— Прекрасно, ведь тебя не было рядом.

— Детка, что с твоим лицом? — мама Энрико, увидев ее в таком состоянии, стала кудахтать над ней.

— Все в порядке, Мария!

Она тут же замерла, слыша в ее голосе грустные нотки и понимая, что больше не слышит от нее нежности и теплоты, кидая на сына свирепый взгляд.

— Полли вчера волновалась из-за примерки платья, правда милая?

— Не правда милый, — улыбается Полли, делая глоток из чашки с кофе. — Но это не важно. Мария, будьте добры, попросите больше не варить такой кофе, тошнит от горечи.

— Полли!

— Да Энрико? — ее улыбка полна яда и сарказма и его это злит, потому что ему казалось вчера, они пришли к обоюдному согласию.

— Вчера я плохо объяснил наверно…

— Нет, ты прекрасно донес до меня, что если не соглашусь быть твоей, ты убьешь всех кто мне дорог!

— Что?!? — Мария была ошарашена таким поворотом событий, и Энрико аж побагровел от злости.

— Шутка! — голос Полли не выдавал веселья, а глаза метали молнии в него. — Энрико прав. Я просто волнуюсь и начинаю нести ерунду. Примерка в десять?

Она кивнула и Полли улыбнувшись, вышла из-за стола, говоря, что не голодна. Она стояла у окна, смотря во двор, понимая, что решилась на отчаянную игру, в которой могут пострадать все. Но она знала, что он не станет забирать слово, данное ей вчера.

— Хочешь разозлить меня посильнее? — его голос раздается у нее над ухом, но она даже не дергается, понимая, что вчера ночью выплакала все слезы и страх.

— Знаешь, когда у тебя никого не остается, страх исчезает сам по себе. Надеюсь, ты человек слова и не станешь убивать тех, кого пообещал вчера отпустить.

— Значит, парнишку тебе не жаль? — он отчего-то улыбается, и она улыбается в ответ.

— Что предначертано судьбой не избежать.

— Хорошо, что ты смирилась с этим. Так будет лучше.

— Для кого?

— Для тебя в первую очередь.

Она промолчала, отвернувшись к окну, и он покинул гостиную. Спустя полчаса, двери распахнулись и в гостиную вошли несколько девушек, толкая перед собой вешалки с платьями. Она не принимала в примерке никакого участия, поэтому, когда Мария спрашивала, какое платье ей нравится, она говорила, любое. Поняв, что так ничего не добиться, она зовет Энрико и он, отобрав пару платьев, заставляет ее надеть их.

Одно пышное, второе приталенное. Ей нравится второе, но она не подает вида, желая, чтобы все это поскорее закончилось. Но Энрико будто чувствует это и оставляет второй вариант. Она смотрит на себя в зеркало и проводит руками по ткани. Открытые плечи спереди, уходят клином к низу на спине, завершая его несколькими пуговками. Рукава три четверти прилегают плотно, кружево облегает ее худенькую фигурку и спускается прямым кроем к щиколоткам.

— Нужны туфли! — командует он и, поставив ее у зеркала, прикладывает фату.

— Зачем? — спрашивает она и он говорит, что это символ невинности. — Не нужно. Я потеряла невинность в тринадцать, вряд ли кусок белой материи вернет ее.

— Полли! — он едва не рычит, но она отталкивает его и отходит.

— Мне нравится это платье. Фаты не надо.

— Хорошо, сделаем прическу и цветы.

— Хорошо, — улыбнулась она и ушла в комнату, чтобы переодеться.

— Сынок, что значит, она лишилась невинности в тринадцать? Ее что, изнасиловали?

— Нет мам. Она имеет в виду, смерть родителей, — его злит, что она пытается ненароком выплеснуть правду на мать, и ему приходится оправдываться. — Я помогу ей.

Он уходит, а она растеряно вздыхает, понимая, что девочке нелегко было в таком юном возрасте потерять родителей. Наверняка она, поэтому и ведет себя так, нервничает и боится довериться.

Он входит в комнату, но Полли стоит у зеркала в платье и рассматривает его, трогая пальцами ткань. Ей определенно нравится.

— Полли?

Она оборачивается к нему и поднимает брови в немом вопросе, а он забывает, что хотел сказать, видя, какая она красивая.

— Чего тебе?

— Зачем ты снова провоцируешь меня? Хочешь заставить меня убить всех, кого ты любишь?

— Ну, один раз у тебя это уже получилось, — улыбается она.

— Они были наркоманы и, не раздумывая, подписали бумаги.

— Потому что это ты их подсадил на наркоту! — кричит она, тыча в него пальцем и больше не прикрываясь спокойствием.

— Открою тебе маленький секрет. Когда я появился в вашей семье, твой отец уже был наркоманом, просто хорошо скрывался. Это он утащил за собой твою мать, а она даже не сопротивлялась.

— Я тебе не верю! — крикнула она, отталкивая его и пряча слезы. — Ты хочешь просто прикрыться маской добродетели, но, видишь ли, когда на тебе истинная маска зла, больше никакая не налезет!

— А ты видимо белая и пушистая? Разве ты не убивала моих людей, чтобы насолить?

— Убивала и убила бы вновь, если бы помогло! Только сейчас до меня дошло, что я убивала не тех! Они просто пешки в нашей с тобой войне.

— У меня с тобой нет войны. Я тебя люблю! Влюбился, когда тебе было тринадцать лет, просто ждал, когда ты разглядишь во мне человека.

— Ты не человек, ты дьявол!

— Тогда кто он?

Подойдя к ней, он сунул ей под нос телефон, и она увидела избитого Мэтью, привязанного к стулу.

— Мой любимый человек!

— Он видел нашу примерку, злился и буянил, пришлось его угомонить, — улыбался Энрико. — Как думаешь, я оправдал свое прозвище в твоих глазах?

— Более чем. Где Франко и Мина?

— Они уже дома, если не веришь, можешь набрать ему и спросить. У тебя двадцать минут, а после можешь спуститься в кабинет и посмотреть, как я казню твоего любимого.

Она молча уставилась на телефон в своих руках, а потом перевела взгляд на него.

— В тебе осталось хоть капля человечности?

— Нет. Ее во мне никогда не было.

Он вышел за дверь, а она, присев на пуфик, быстро набрала номер, который помнила наизусть.

— Франко?

— Привет малышка. С тобой все хорошо?

— Да. А с вами? Как Мина?

— Хорошо. Детка, у нас с Мэтью есть план…

— Он здесь. Энрико хочет его убить.

— Когда?

— Через двадцать минут, — она всхлипывает и он успокаивает ее, говоря, что так и задумано.

Но она боится, что он просто хочет ее заговорить.

— Франко, у меня есть свой план. Ты только не злись, ладно?

— Полли, детка, не делай. Я отправил своих людей, они прибудут с минуты на минуту. С Мэтью ничего не случится, верь мне!

— Верю, но я должна подстраховаться!

— Полли! — кричит он, но она сбрасывает звонок.

Решив еще внизу, что не станет снимать платье, она спускается в кабинет и запирает двери изнутри, подпирая их стулом, а окна завешивая портьерами. А затем подходит к столу, выдвигая нижние ящики друг за другом, пока не находит револьвер.

Она присаживается на стул, и ноутбук загорается, показывая ей подвал, в котором она видит Мэтью, Марио и Энрико.

— Охренеть! Сбежавшая невеста вернулась! — улыбается Мэтью, и она кивает, не в силах вымолвить ни слова.

— Привет дурачок.

— Пришел в себя, видимо чувствует, что это последние минуты, — говорит Энрико, и она смотрит на него, печальным взглядом, не понимая, что это за любовь, если второму человеку больно.

Он вручает Мэтью револьвер, пока Марио держит его на прицеле.

— Поиграем в русскую рулетку?

— Только если ты присоединишься, — смеется через силу Мэтью.

— Справедливо, — говорит Энрико. — В барабане по одному патрону. Ты первый.

— Пожалуй, я тебе уступлю! — улыбается Мэтью.

51

«Мне бы июньскую ночь, лунную ночь и тебя».

Р. Бредбери.

Она смеется сквозь слезы и этим хохотом привлекает внимание мужчин. А после демонстративно откидывает барабан, высыпая на пол патроны и, взяв один, вставляет назад, прокручивая его вновь.

— Думаю, будет справедливо, если я тоже буду участвовать в этом представлении!

— Полли?! — голос Энрико звенит от злости, и его взгляд тут же перескакивает на Марио, который бросается наружу, и отдает приказ другим парням, отобрать у нее револьвер. — Будь добра положи оружие на место!

— Почему? Разве все это не из-за меня?

— Малышка?! — усмехается Мэтью, пытаясь сделать вид, что ему плевать, но выглядит встревоженным, плечи напряжены, а ноги широко расставлены.

— Несправедливо, что ты забираешь всех, кто мне дорог и кого я безумно люблю, — смеется она, сквозь слезы, смотря на Энрико. — Хочу ответить тебе тем же.

— Не смей Полли! — шипит он, опуская руку с револьвером и смотря на нее безумным взглядом.

— Они не войдут. Даже если будут выбивать дверь, я успею выстрелить, — улыбается она. — Я устала жить в постоянном страхе. Ждать, что ты вновь станешь угрожать жизнью дорогого мне человека, если я вдруг откажусь выходить за тебя, или спать с тобой… да что угодно! Я больше не хочу подвергать риску их жизни, или жизни других людей. Я поняла, что за три года в нашей с тобой войне пострадали ни в чем неповинные люди, — она улыбается, смотря куда-то в бок и вновь возвращая взгляд на экран. — Я люблю не тебя, а Мэтью!

— Полли успокойся, я отпущу его, отпущу. Положи оружие и открой им дверь, — просит Энрико, но Полли качает головой, приставив его к груди и спуская крючок.

На их крик она лишь улыбается и Энрико сыплет проклятьями, тогда как Мэтью застыв на стуле, смотрит на нее тяжелым взглядом.

— Опусти оружие малышка, ну же?! — рычит Мэтью. — Опусти его!?!

— Ты же его все равно не отпустишь, — продолжает она, будто не слышит их просьб, криков за дверью, как и ударов чем-то тяжелым.

— Отпущу! Обещаю, — тут же соглашается Энрико, но она качает головой.

— Врешь! — злится она, тут же поднимая руку и спуская курок еще раз.

Осечка и Энрико ревет как раненый лев, выбегая из подвала.

— У тебя есть время Мэтти, люди Франко помогут, — она улыбается ему, а он качает головой.

— Я без тебя не уйду! Полли, я люблю тебя, не смей бросать меня снова!

— Прости. Видимо это судьба, — она улыбается и закрывает крышку ноутбука, слыша его крик и отборный мат.

Она встает и ждет, когда Энрико вломится к ней, чтобы причинить ему самую жуткую боль, на которую она сейчас способна. И как она сразу не догадалась, что надо бить по больному.

Она приставляет пистолет к сердцу и ждет, веря, что следующий выстрел станет решающим, поэтому, когда дверь распахивается, она спускает крючок, но выстрела нет, и нажимает еще раз.

Оглушающий хлопок и резкая боль, заставляет ее открыть глаза. Она падает не в силах устоять, но Энрико успевает ее поймать, что-то крича на итальянском языке.

— Какого это, когда у тебя забирают самое дорогое?

— Скорую срочно!! Марио скорую срочно! Девочка моя… — качает он ее на руках не в силах поверить, что она решилась на такое безрассудство.

— Энрико, что ты натворил?!? — запричитала мама, а он только сильнее зарывался в нее, пачкая свою одежду кровью, которое растекалось на ее подвенечном платье, яркими пятном. — Что ты наделал?!? Бедная девочка!

Машина скорой помощи прибыла спустя десять минут, поэтому ее в срочном порядке эвакуировали, на ходу пытаясь делать прямой массаж сердца. Люди Франко, вытащили Мэтью и последовали за ними, поэтому, когда ее привезли в больницу, Мэтью не отходил ни на шаг, мечтая разделаться с ублюдком лично.

Спустя двенадцать часов, врач вышедшей из реанимации, сказал, что она впала в кому, поэтому положительных прогнозов дать не может. Мэтью сжался от этих слов, так похожих на те, и решил, что в этот раз не сдастся.

— Я могу пройти к ней?

— Ни в коем случае! — запретил врач. — Никаких посещений. По крайней мере, пока.

В коридоре вдруг стало слишком много людей с оружием, и врач выгнал всех, вызывая полицию. Мэтью был готов к встречи с Энрико, но тот на удивление так и не появился после того, как у него отобрали Полли и привезли сюда.

Время тянулось слишком медленно.

Спустя неделю, Мэтью ждал, когда она придет в себя, записывая ей голосовые сообщения и просто смс на телефон. Увидев, как мимо него пробежала медсестра, а следом за ней и врач, Мэтью напрягся, поднимаясь с кресла и подходя ближе к стеклу. Ей вставляли трубки в рот, и делали массаж, и его охватило нехорошее предчувствие. Он положил две ладони на стекло и прижался лбом.

— Не уходи Полли. Только не так.

— Что происходит? — спросила женщина, подойдя к нему и, заглядывая через стекло.

— Кажется у нее остановка сердца.

— Господи помоги этой девочке, — прошептала она и, закрыв глаза, стала молиться, а Мэтью пригляделся к ней.

— Вы кто?

— Я Мария. Мария Герра. Мать Энрико.

— Что вам нужно?

— Я просто волнуюсь за нее… и за него. Он не ест ничего, только пьет. Закрылся в кабинете, никого не впускает, только просит сообщать ему новости о ней. Я боюсь, что он что-нибудь сделает с собой.

— Разве это будет не честно? Он убил ее родителей и обманом заставил их подписать документы.

— Я знаю, но он мой единственный сын, — плакала она, шепча молитву и смотря на Полли. — Я виновата перед ней, и прошу прощения. Я поговорила с ним, и он пообещал, что больше не тронет ее, если она останется жива.

— Очень благородно, — выплюнул Мэтью, сжимая кулаки и отворачиваясь.

— Да, Энрико поступил плохо, но он влюбился. Я его не оправдываю, но он мой сын, и я все равно люблю его, хоть и осуждаю.

— Надеюсь, он будет мучиться всю оставшуюся жизнь, — цедит Мэтью, и она снова плачет.

— Простите меня.

— Вы не виноваты. Это только его вина. И если честно, даже не представляю, как он ее будет искупать.

— Обещаю, он больше не причинит вреда вам. Вообще никому. Он пообещал остаться здесь.

— Хоть какие-то хорошие новости за последнее время, — цедит он и тут же стучит кулаком в стекло, заставляя медсестер подскочить на месте. — Какого черта? — кричит он, и они крутят у висков.

Он видит, что трубку убрали и медсестра поверяет прибор, ставя капельницу, а когда уходит, он видит, что Полли открыла глаза.

— Очнулась девочка!

Он срывается с места и пытается пробиться в палату, но врач запрещает, говоря, что ей необходимо время на реабилитацию.

— Пусть она пару дней полежит, а после мы посмотрим.

Он возвращается к стеклу и видит, как Мария машет ей, вытирая слезы с лица.

— Я уже ухожу. Можно я приду еще раз, когда к ней разрешат посещения?

— Я не могу вам запретить, но советую воздержаться о словах, про сына. Мы же не хотим, чтобы ее состояние ухудшилось?

— Нет, конечно, нет. Я ему скажу, что она жива и все. Обещаю, он не станет приходить.

— Очень на это надеюсь. Но если придет, я его убью.

Она несколько минут смотрит на него внимательным взглядом и попрощавшись с Полли уходит.

52

Через несколько дней его впервые пустили к ней, и когда она увидела его, расплакалась, отвернувшись. Стоило ему подойти к ней и протянуть руки, она выставила свои.

— Не приближайся ко мне. Я плохой человек. Внутри меня темнота и ничего святого.

— Тогда хорошо, что я дьявол. Твоим демонам понравится в моих объятиях, — улыбнулся он, и она разревелась еще сильнее, пока он не обнял ее, покрывая поцелуями лицо. — Я так испугался за тебя. Ты ненормальная, в курсе?!

— Что мне сделать, чтобы ты…

— Ничего, прошу, — выкрикнул он. — Ничего не делай, я просто в шоке с происходящего! Думал, это я сумасшедший.

Она улыбнулась, смотря на него печальным взглядом, и он начал рассказывать ей, что они будут делать, как только ее выпишут.

Через две недели к ним прилетели Франко и Мина. К тому времени посещения уже были разрешены, но о том, когда ее можно будет забрать, никто не говорил.

Перед самой выпиской к Полли пришла Мария, и она попросила, Мэтью выйти. Он был недоволен этим, но все же оставил их наедине.

— Здравствуй детка.

— Добрый день.

— Как себя чувствуешь? — она улыбалась, но нервозность все же проскальзывала в ее жестах.

— Лучше. Как он?

— Пьет. Как только узнал, что ты жива, стал пить еще сильнее, видимо, когда не пьет, вспоминает, как ты выстрелила в себя, — она замолкает и Полли кивает.

— Мне жаль. Поначалу я действительно хотела, чтобы он умер, но теперь… Я не держу на него зла. Видимо то, что бог дал мне еще один шанс, говорит о многом, — улыбается она, расправляя складки на простыни и Мария кивает, пряча слезы. — Люди с плохим прошлым создают лучшее будущее. Поэтому думаю, что мы с ним можем создать что-то хорошее, но по отдельности. Я желаю ему найти кого-то. Возможно с Леонорой у них что-то получится. Ведь она любит его, по-настоящему.

— Детка, прости меня. Я не знала. И его прости.

— Все хорошо. Это не ваша вина, — говорит Полли, потирая рану от пули. — Я его простить не могу, пока. Мне нужно время.

— Конечно, малышка. То, что ты вообще об этом задумываешься, говорит о многом. Твоя благородность, черта сильных людей. Понимаю, как глупо это звучит, в свете произошедших событий, но для меня это очень много значит, как и для Энрико.

— Надеюсь, что через несколько дней меня выпишут, и я улечу. Если вдруг мы не увидимся, я желаю вам счастья.

— Спасибо детка. Спасибо и… прощай!

Она поцеловала ее в щеки и, шепча молитву, вышла из палаты, чувствуя, как легко стало на душе.

Спустя неделю ее выписали, и они улетели домой, оставляя после себя одно разбитое сердце и душераздирающую историю любви, мрачного сицилийского наркобарона, ставшего затворником в своем поместье, после того, как невеста странным образом исчезла.

Именно так преподнесли историю о пропаже невесты Энрико Герра в информационных источниках.

Дома Полли ждала новая жизнь. Ее данные восстановили, и теперь она была Полли Крэйн. Официально.

Их отношения с Мэтью плавно перетекли в официальные, они даже съехались, хотя по началу Франко настаивал на раздельном проживании. Но поняв, что после рождения сына ему больше не нужно за ней приглядывать, отпустил с легким сердцем.

Спустя полгода.

— Малышка, прошу, сжалься надо мной, — шептал Мэтью, стискивая руками ее талию, покрывая поцелуями шею.

— Нет Мэтью. Еще рано.

— Ты говорила это пару месяцев назад.

— И сегодня тоже нет.

— А когда?

— Не знаю.

— Это нечестно, — буркнул он, слетев с кровати и уходя в душ.

Вот уже полгода он уговаривает ее расписаться, а она не хочет.

— Ты сегодня снова на занятия?

— Да второй урок вождения. Надеюсь, сегодня повезет больше, и я хотя бы тронусь с места.

— Главное береги голову, вдруг там мозги! — после его слов, в него летит подушка, но он не реагирует, зная, что всегда выводит ее своими шутками.

Она уходит, а спустя два часа звонит ему.

— Мэтью, — ее голос тихий и хриплый, и он смеется.

— Что случилось, ты снова заглохла?

— Мэтью мне нужна помощь, — говорит она и он замолкает. — Кажется, я завалила его?

— Кого? Урок или инспектора?

— Оленя и дорожный знак!

— Что? — он вскакивает, а после выяснив все, срывается к ней, но когда подъезжает, вся ситуация его так веселит, что он начинает дико ржать.

— Что смешного?

— Прости малышка, но ты же ненормальная!? С чего ты взяла, что научишься водить с одного раза?

— Иди к черту!

— Эй, Полли, ну ты чего?

— Молодой человек, ваша девушка никогда не сдаст на права, — говорит инспектор, поднимаясь с земли, куда он присел после того, как она спутала педаль тормоза с газом и на полном ходу сбила оленя, врезавшись в дорожный знак.

Его лицо было уже не таким бледным, и он даже немного обошел машину, рассмотрев ее со всех сторон.

— Кажется хорошо, что мы начали с вами учиться вне города. Боюсь, там потери были бы масштабными.

— Заткнись! — грохнул злобно Мэтью и тот, оскорбившись, отошел.

Он пошел за Полли, у которой после таких слов, поникли плечи.

— Малышка, не слушай его, он дурак. Все у тебя будет хорошо.

— Нет. Он прав.

— Ничего не прав. Я подшучиваю над тобой, потому что люблю, а он не имеет права решать что-то за тебя. Разве не этого ты боялась всегда? Теперь, когда ты можешь сама выбирать, что делать, ты вдруг испугалась, что у тебя не получится? Взлеты и падения, это нормально. Ничего не происходит, только у мертвецов. Сегодня не получилось, завтра получится. Не узнаю тебя?

— Ты прав я сумасшедшая, раз решилась на такое.

— Ну и хорошо, что сумасшедшая, ведь я фанат таких девчонок, — говорит он с улыбкой и нежно целует ее. — К тому, же олень уже встал и ушел, точнее убежал. Боялся, что ты станешь догонять его, чтобы извиниться.

— Дурак, — улыбается она и, привстав на носочки, прижимается к нему и нежно целует. — Я люблю тебя.

— Я тебя больше малышка.

Они уезжают, решая по дороге заехать к родителям Мэтью, с которыми он помирился совсем недавно. После его сообщений отец забил тревогу, обзванивая его друзей, пока Эндрю не сообщил ему, что тот на Сицилии, спасает любимую девочку.

Мама была в шоке, узнав всю правду, потому что отец успел спрятать от нее телефон, и Рори не смогла прочитать ей сообщение от сына, в котором он прощается с ней. С ним он не церемонился, когда тот приехал. Сразу надавал по шее, и заставил извиниться перед матерью за свое поведение.

Мэтью был рад тому, что вернулся живым, поэтому сделал все как сказал отец, а после когда они поговорили с ним, извинился за то, как вел себя последние три года. Но мама снова не разговаривала с ним несколько дней, а потом все же простила его и попросила приехать вместе с Полли.

Стоило привезти Полли, как Рори тут же утащила ее к маме.

— Привет детка.

— Здравствуйте, — улыбнулась Полли.

— Как себя чувствуешь? Мэтью присматривает за тобой?

— Иногда чересчур.

— А что насчет свадьбы? Вы уже решили, какой ресторан лучше? Или все-таки у Франко?

Полли недоверчиво уставилась на нее, и та округлила глаза.

— Кажется Мэтью, все еще не добился от тебя положительного ответа, да?

Она покачала головой.

— Детка, наши шрамы навсегда останутся с нами. Но они никогда не затянуться, если ты не дашь им шанса. Если ты будешь избегать этого, ты никогда не сдвинешься с мертвой точки. Позволь ему показать себя. Он может, и красив дьявольски, но не жесток в душе. Он любит тебя, я вижу это.

— Я знаю и люблю его. Просто не хочу торопиться.

— Так и скажи ему?! — удивилась она.

— Говорила. Но отчего-то решил, что это все из-за него…

— Думает, что ты все еще не забыла тот случай?

Она кивает, улыбаясь.

— Я и не забыла. Такое не сразу забудешь, — грустно улыбнулась она. — Он позволяет мне быть собой, заниматься тем, чем хочется. Но иногда его будто накрывает, и он требует свадьбы, — смеется Полли.

— Просто дай ему немого времени. Он просто боится потерять тебя снова.

— Знаю и я боюсь потерять его.

— Признание в любви, мне?! — смеется Мэтью, заглядывая к ним.

— Опять подслушивал? — грозит пальцем Полли и он, подойдя к ней, целует в губы.

— Разве я могу? — бросает он и тут же поворачивается к матери. — Как ты? Все хорошо? Что-нибудь нужно?

— Ущипните меня. Ты не сбегаешь, разговариваешь со мной. Что может быть лучше? Я безумно счастлива.

— Я тоже мам, — говорит он, целуя ее в щеки и широко улыбаясь.

Стоя рядом с матерью, он больше не казался дьявольским ублюдком, каким был до встречи с Полли, и она улыбнулась, дотрагиваясь до груди.

Ирония судьбы, но у Полли остался шрам там же, что и у Энрико, напоминая им о том, что порой любовь это не только желание обладать, но и отпускать. Прощать.

И что иногда под маской добродетели скрывается дьявол, а под маской дьявола — ангел, жонглируя ими, и надевая когда необходимо, ту или иную личину.

Поговорив еще раз, они пришли к выводу, что полгода слишком маленький срок для того, чтобы скреплять себя узами брака, поэтому решили просто наслаждаться свободой и отношениями.

И все же спустя полтора года после, Мэтью добился от нее согласия.

— Я тебя прошу, только в этот раз свадебное платье не испорть!?

— Эндрю, неси ружье, я его пристрелю! — шипит Полли, разозлившись на его шутку, а он смеется, подходя ближе.

— Полли, святой отец нас не поймет, — отвечает Эндрю, держа под руку Кэти.

— Ты уверен, что это необходимо? — прошептала Полли, и Мэтью кивнул.

— Надо Полли, надо!

Заглушив ее вопль, поцелуем, Мэтью стал махать руками, чтобы их оставили одних, а после, опустившись на одно колено, взял ее руки в свои.

— Обещаю любить тебя, оберегать и носить на руках, пока не потяжелеешь. Потом будешь ходить сама, ну или на коляске. Заботиться о тебе, пока могу работать. Быть тебе опорой и поддержкой во всем, пока мои суставы еще подвижны. В болезни и здравии, чур мои таблетки от виагры в старости не прятать. Быть с тобой в бедности и богатстве, хотя хотелось бы только в богатстве. Ну и, твой ответ, малышка?

— Ты сумасшедший! — засмеялась она, чувствуя, что рядом с ним, все страхи отступают, и под его любящим взглядом, наполняют сердце любовью. — Я люблю тебя, глупый!

— А я тебя, сумасшедшая! Кажется, нашим детям очень повезет с родителями!

— Почему?

— Если ты сядешь за руль, будет дурдом на выезде!

— Ковак!?

Крик Полли и следом его побег от нее, дал понять присутствующим за дверью, что у жениха и невесты переговоры подошли к концу и вскоре венчание все же состоится.

Сидящие на скамейках: Сомерс, Курт, Кэти, Эндрю и тренер нервно переглянулись, слыша их крики. А родители тихо посмеивались, и только святой отец качал головой, открывая и закрывая послание.

А когда спустя несколько минут новобрачные вышли из комнаты, святой отец взглянул на них так грозно, что они сразу поняли, еще одна задержка будет стоить им жизни.

— Сегодня мы собрались здесь, чтобы соединить этого мужчину и эту женщину священными узами брака. Если кто-нибудь возражает против этого союза, говорите сейчас или молчите навеки.

Тишина, раздавшаяся после этих слов, заставила Полли закрыть глаза, а Мэтью сжать сильнее руки, но почти сразу священник продолжил. А уже когда после всего, Мэтью сжал ее в своих объятиях, Полли поняла, что больше никто не сможет разлучить их. Никогда.