Поиски неведомого

Сначала неудачи

Об этом удивительном проекте весь мир впервые заговорил в 1957 году. Проект родился в США, чтобы в какой-то степени компенсировать неудачу в соревновании с наукой Советского Союза, успехи которой позволили запустить в том же 1957 году первый искусственный спутник.

Так называемый проект Мохо — проект сверхглубокой буровой скважины, которая должна пройти всю толщу земной коры и достигнуть таинственной мантии Земли, — до этого долго вынашивался в недрах научно-исследовательских институтов.

Когда я впервые прочитал в американском научном журнале об этом проекте, мне сразу вспомнился наш спор на XVII Международном геологическом конгрессе. Ведь американцы в своих победных реляциях о еще не осуществленном проекте писали, что они проникнут в то вещество, в ту субстанцию, из которой произошли все породы Земли. Из смысла этих реляций вытекало, что вещество мантии в расплавленном состоянии внедрялось в земную кору; нетрудно было, значит, догадаться, что во главе руководства проекта стоял типичный магматист, предполагающий, что под земной корой находится перидотитовый расплав.

Мне не терпелось узнать фамилии руководителей проекта. Может быть, они были со мной тогда на XVII Международном геологическом конгрессе в 1937 году? Лишь через некоторое время были опубликованы имена ученых. Бурение должен был возглавить доктор Аллан Уотерман — директор Национального научного фонда США, научная часть была поручена доктору Детлеву В. Бронку, президенту Исследовательского совета национальной Академии наук США. Я сразу же обратился к справочнику. Нет, этих лиц не было на конгрессе! Но ведь идеи, которые мы тогда с таким энтузиазмом обсуждали, как говорится, висели в воздухе.

Оформление проекта происходило довольно долго. Впервые он был выставлен на обозрение в 1959 году в Нью-Йорке, куда собрались на Океанографический конгресс ученые всех стран. Наша советская делегация прибыла на судне «Ломоносов», избороздившем волны Атлантического океана и многих морей.

На выставке, организованной к Океанографическому конгрессу, американцы показали, что они собираются осуществить две опытные буровые скважины: одну в районе острова Гуаделупе, в Тихом океане, другую — около Пуэрто-Рико, в Атлантическом. Перед тем как начать это бурение, они проводили опытные буровые работы, осуществляемые с судов на дне моря. Но сейчас было задумано что-то действительно грандиозное. Ученые были единодушны во мнении, что еще мало знают о том веществе, с которым предстоит встретиться при сверхглубоком бурении.

Вот уже у острова Гуаделупе сейсмическими исследованиями установлено, что дно океана располагается под четырехкилометровой толщей океанической воды. Предполагалось, что здесь будет встречено около 150 метров рыхлых осадков, а затем скважина должна врезаться в твердые породы дна и пройти по ним сколько возможно. В этой части основание земной коры располагается на глубине 9,5 километра от поверхности океана, иными словами, вся земная кора имеет толщину всего 5,5 километра. Только пять с половиной километров отделяют нас здесь от типичного вещества — мантии Земли! Естественно, у всех было только одно мнение: надо как можно скорей получить результат.

Дальше события развивались так. На ассамблее Международного союза геодезии и геофизики в 1960 году был создан Комитет по исследованию верхней мантии Земли. Возглавить этот комитет было поручено президенту Международного союза геодезии и геофизики, члену-корреспонденту АН СССР профессору В. В. Белоусову, большому знатоку строения Земли.

Вскоре около Гуаделупе началось осуществление проекта. Американцы избрали довольно рискованный вариант. До этого они опытные скважины бурили с заякоренных судов, но здесь это было невозможно. Судно — плот, с которого производилось бурение, — не могло бросить якорь на глубину в четыре километра. Такой якорь все равно не позволил бы удержать судно на одном месте. Поэтому была предложена другая конструкция. На четырех углах плота были расположены винты, управляемые автоматической установкой, включавшей тот или иной винт, когда замечался сдвиг. А ориентация всей установки в окружающем пространстве осуществлялась по нескольким буям, расположенным вокруг.

Бурение начали в марте 1961 года и уже в апреле получили первые данные. Глубина океана в этом районе оказалась немногим меньше проектной, не четыре километра, а 3570 метров. Было пробурено алмазными бурами сначала 150 метров рыхлых осадков морского дна (здесь расчеты оправдались). Затем скважина врезалась в плотные породы и прошла по ним 36 метров.

После того как с этой глубины была поднята на поверхность горная порода, вся установка оказалась практически испорченной. Вновь попасть в эту же скважину было невозможно, и бурение пришлось прекратить. Так же получилось и в районе Пуэрто-Рико, где скважина была потеряна из-за страшной бури, сместившей плот, несмотря на все хитроумные приспособления.

В американской печати все это было выдано за величайшее достижение современной науки. Тем не менее всем было ясно, что геологам США не удалось пробурить земную кору. Проект Мохо не был осуществлен. Правда, были получены некоторые интересные геологические данные, кстати, уже окончательно завершенные нашими исследователями.

После того, как со дна моря был поднят осколок базальта, американцы разослали кусочки этой породы во многие национальные академии мира. Один из них был направлен и в Академию наук Советского Союза.

Академик Д. И. Щербаков сразу же передал горную породу исследователям, и они подтвердили точность определения. Порода действительно оказалась базальтом, или, как ее точнее называют, авгитовым базальтом. Но, что самое интересное, был определен ее абсолютный возраст. Оказалось, что она сформировалась 212 миллионов лет тому назад (точность определения плюс-минус 10 миллионов лет; для такого геологического периода это хорошая точность).

Невольно вспомнились те гипотезы, которые были высказаны разными учеными о строении и происхождении дна Тихого океана. Из этого места нашей планеты, по мнению немецкого ученого Штауба, оторвалась Луна. Это произошло на заре развития Земли — более двух миллиардов лет тому назад. В теле планеты образовалась своеобразная рана. Потом из глубины Земли поднялась базальтовая лава и залечила рану.

То, что базальты действительно были обнаружены, как бы подтверждает гипотезу Штауба, но возраст оказался, с нашей точки зрения, очень маленьким — всего 200 миллионов лет. А судя по всем данным, которыми располагает современная наука, в это время не могло произойти событие, которое позволило бы говорить о такой гигантской катастрофе в жизни Земли, как отрыв громадного тела Луны!

Столь же сомнительной кажется идея Л. А. Пухлякова, по расчетам которого второй спутник Земли — Перун — упал на поверхность планеты в районе Тихого океана. Произошло это событие 50 миллионов лет назад. Следов этой катастрофы геологи не отмечают.

Американские ученые не смогли осуществить свой грандиозный проект. Они сообщили, что собираются бурить скважину в районе Гавайских островов — в самом центре Тихого океана.


География неведомого

В Советском Союзе уже давно готовились к организации глубинного бурения в различных пунктах страны. Советские геологи решили пойти другим путем. Были произведены сложные расчеты бурения сверхглубоких скважин. Большая работа была проделана по государственному сейсмическому зондированию на необъятных просторах Советского Союза.

Сейсмологи выявили основные черты и даже детали строения земной коры на многих участках нашей страны — и на континентах и на дне морей. Усовершенствовалась и техника наблюдений. Сейчас у нас во многих местах стоят наготове колонны автомашин, автобусы специального назначения, грузовые и легковые автомобили. На некоторых машинах — красный флажок. На языке автоинспекции он означает: «Здесь перевозятся опасные горючие или взрывчатые вещества. Встречный или обгоняющий шофер, будь осторожен!» Действительно, на таких машинах лежит взрывчатка, которая предназначена для того, чтобы создать искусственное землетрясение.

Другие машины этой колонны — самоходные буровые установки или просто буровые станки. Когда подъезжают к объекту наблюдения, разбуривают центральную скважину, в которую закладывают взрывчатку. А в 48 мелких скважин опускаются сейсмоприемники — чувствительные аппараты, регистрирующие все сотрясения Земли.

От сейсмоприемников идут провода к автобусу центрального пульта. Там каждый сигнал преобразуется в тонкий пучок света, падающий на широкий рулон светочувствительной бумаги. 48 зайчиков, оставляя на фотобумаге след, рассказывают исследователю о том, как преломился или отразился от различных горных пород сейсмический луч. На ленте записывается сейсмограмма. Непосвященный человек немного поймет из густого переплетения узорчатых линий. Но опытный геофизик сразу отмечает и момент вступления волн в тот или иной слой и момент их отражения. Он видит и глубину залегания слоя и, наконец, зону, ниже которой резко убыстряется темп прохождения сейсмических волн, — раздел Мохоровичича, нижнюю границу земной коры.

Сейсмологи — это первые следопыты Земли. По их стопам идут другие исследователи, намечая места заложения глубоких и сверхглубоких буровых скважин. Одним из главных руководителей этих работ был профессор Ю. Н. Годин. Он был горячим энтузиастом своего дела. Всю свою жизнь отдал он изучению с помощью современной аппаратуры строения земной коры в пределах нашей страны.

В музее землеведения Московского государственного университета, на 28-м этаже, есть замечательный рисунок: разрез земной коры через всю нашу страну в широтном направлении. Сделан рисунок сотрудником отдела, доцентом В. А. Апродовым. При составлении разреза были использованы материалы Година и его товарищей, а также других ученых, занимавшихся изучением строения земной коры. Это очень непростой рисунок. Он создан на основе глубоких научных исследований и раскрывает многообразные типы строения участков земной коры.

Земная кора различна даже в пределах Европейской части СССР и на Урале. Иной облик имеет она в Западной Сибири. Довольно близок к строению Европейской части СССР участок между Енисеем и Леной. На востоке СССР мы снова встречаемся с оригинальным типом строения земной коры, в которую глубоко проходят корни складчатых гор. Далее — след битвы суши и океана все отчетливей. Здесь резко обрывается контур континентальной земной коры. К нему примыкают ее океанические зоны, лишенные гранитного слоя, зато базальтовый слой расположен близко к поверхности. Чуть-чуть увеличивается толщина земной коры в зоне островов, а еще дальше, уже на дне океана, она становится все тоньше и тоньше.

Если посмотреть другие участки земной коры, то всюду, в каждом районе, мы встретимся с какими-то ее особенностями. Любопытен профиль через Черное море и Кавказ. Сам Кавказ по своему облику ничем не отличается от континентальных участков земной коры, имеющей здесь около 40–50 километров толщины. В этом участке есть и осадочный слой, и гранитный, и базальтовый. В области Черного моря происходит переход к океаническому типу строения земной коры, но в то же время есть и заметные отличия.

Они проявляются прежде всего в том, что толщина земной коры здесь не пять, десять, двенадцать километров, как в океане, а двадцать. Здесь очень большую мощность и толщину (свыше десяти-двенадцати километров) имеет верхний осадочный слой, тогда как в океане он сравнительно незначителен; отсутствует или почти отсутствует гранитный слой, он встречается лишь небольшими островками. Дальше идет базальтовый слой, толщиной пять-восемь километров. А под ним располагается уже верхняя часть мантии Земли.

Что отличает технику планирования сверхглубоких скважин в США и в нашей стране? Когда я просматривал литературу, посвященную проекту Мохо в США, то повсюду наталкивался на одну главную мысль: рекорд, поставить рекорд во что бы то ни стало!

Мы, конечно, не против рекордов и, как известно, удерживаем мировое первенство по многим видам науки и техники. Но все наши рекорды связаны с большими народнохозяйственными и научными задачами. Народнохозяйственный план, его выполнение, задачи строительства коммунизма — вот что лежит в основе планирования многих вопросов и проблем и в том числе планирования сверхглубокого бурения в нашей стране.

Кажется, чтобы наметить место заложения скважины, нужно только поставить точку на карте. Но для того, чтобы поставить эту точку, и проводится большой цикл разнообразных наблюдений. Нужно, чтобы эта точка была выбрана с максимальной отдачей. Чем руководствовались многие ученые нашей страны, когда приняли решение об организации в Советском Союзе пяти сверхглубинных 15–18-километровых скважин? Главным образом народнохозяйственным значением этого вида работ.

Здесь, конечно, скрестили копья и многие ученые. Дискуссия об уточнении мест заложения этих скважин не закончена и сейчас, но уже примерно наметились области глубинного бурения.

Рассказать об этих скважинах лучше всего могут сами горные породы. Камни в своем безмолвии хранят информацию об условиях своего происхождения, о тех сложных событиях, которые они переживали, о проблемах, связанных с ними. Камни могут осветить нам и неясные стороны той географии и геологии неведомого, которая пока скрыта от нас.

В своей каменной коллекции я особенно дорожу некоторыми экземплярами. Порою они невзрачны на вид, но от своих эффектных собратьев отличаются более существенным, чем внешний вид. С каждым из них связаны своеобразные новеллы. Да, именно, новеллы — рассказы с острым сюжетом. Даже простой булыжник может рассказать исследователю полную трагических переживаний историю, и я когда-нибудь напишу новеллу о булыжнике. Для геолога камни как люди. Их судьба тоже зависит и от характера и от многих превратностей и даже случайностей.

Вот красавец алмаз, сверкающий своими гранями. В маршальской звезде бриллиант воспевает своим блеском доблесть полководца. Он сверлит крепчайшие породы, обтачивает тысячи деталей, способствует изготовлению тончайшей проволоки, работает в подшипниках тончайших хронометров. В других условиях на пути алмаза встают убийства, предательства, кровь.

Нестерпим блеск алмаза «Кохинор». А сколько преступлений связано с этим камнем! Говорят, что он был найден в Индии пять тысяч лет назад и много раз переходил от одного раджи к другому. Во имя обладания этим камнем были совершены десятки убийств. Рассказывают, что ни один из его индийских владельцев — по крайней мере за последние пятьсот лет — не умирал своей смертью!..

В алмазном фонде страны нашел свое последнее пристанище алмаз «Шах». Им было вознаграждено царское правительство за убийство Грибоедова — тогда русского посла в Тегеране… А сколько мрачного на памяти многих других таких же камней!

И есть камни другой судьбы. Они не сверкают, не горят, не переливаются искристыми красками. Но в них как бы сфокусированы жизни многих людей. У них интересная судьба, они свидетели грандиозных событий в истории Земли. Эти камни из тех областей, где будут бурить сверхглубокие скважины.


Рассказ первого камня

Первый камень из глубокой буровой скважины в Башкирском Предуралье. Он неподвижно лежал под двухкилометровым слоем горных пород. И когда его вытащили из глубин, он как будто позеленел от злости на тех, кто его потревожил. Зелено-черный, он был чем-то похож на арабского джина. Отличался от джина лишь тем, что не кричал, не грозил. Он, наоборот, не хотел ничего рассказывать о себе…

И вот ученые решили допросить с пристрастием непокорного джина. Ведь современные исследователи располагают многими десятками способов заставить говорить даже камень.

Для начала ученые вырезали из тела камня пластиночку — так называемый шлиф — толщиной в две сотых миллиметра. Такая пластинка прозрачна и хорошо просматривается под микроскопом. На столике геологического микроскопа джин расцветился сотнями полутонов. Цвет его стал меняться от темно-зеленого до бледного ядовитого зеленовато-желтого. Эти полутона были знакомы геологам. Они характерны для минерала, называемого роговой обманкой, амфиболом. А между его зелеными пятнами под микроскопом хорошо просматривались очертания другого минерала — полевого шпата, который выдавал себя параллельно-полосчатыми темными и светлыми кристаллами.

Хотел или не хотел этого джин, но он уже не был безымянным. Он вынужден был признать, что его зовут по имени главного минерала — амфиболитом. И вот, видя, что его имя рассекречено, он вдруг заговорил на высокопарном языке, отличном от архаической речи арабского джина: «Мы, амфиболиты, породы повсеместно распространенные. Мы можем быть и ортопородами: апогаббровыми, аподиабазовыми; и парапородами — апомергелистыми; и микстопородами — апоизвестняковыми, с большим привносом в контактах с магматическими породами».

Даже геологи изумились, услышав эту речь. Они потребовали, чтобы джин-амфиболит рассказал все это на русском языке.

Оказалось, что за этими мудреными словами скрывается важная мысль. Джин приоткрывал тайну своего рождения. В переводе на наш обыденный язык эта фраза означала, что не все амфиболиты обязаны происхождением своим сосуществованию с раскаленными, расплавленными огненно-жидкими массами магматических очагов, как думают многие геологи. «Нет, — говорил джин-амфиболит, — мы, амфиболиты, можем произойти и из морского ила». Это настораживало, и допрос был продолжен.

Здесь пришлось применить геофизические приборы. Следователям, то есть ученым, пришлось выехать на место, откуда был вытащен джин. Пришлось пройти с приборами многие сотни километров. Но зато выяснилось, что амфиболиты, а также многие другие сопутствующие им породы залегают здесь, под землей, не так, как все другие уральские породы.

Что характерно для уральских пород? Прежде всего их вытянутость по меридиану. Урал, учили мы с детства, — это горный кряж, который тянется от Карского до Аральского моря. А породы, накрепко связанные с джином-амфиболитом, протянулись в широтном направлении, пересекая Урал в разных местах в виде цепей, напоминающих горные гряды! Широтные. Уральские горы пересекали меридиональный Урал так, как будто бы не существовало Уральских гор.

Вот тут-то и оказалось весьма важным признание джина-амфиболита, сделанное им после помещения его под микроскоп. Значит, под землей обнаружены не какие-то внутренние излияния вроде подземных магматических очагов, а следы самых типичных пород, сформировавшихся некогда на поверхности, а ныне оказавшихся захороненными на больших глубинах. Значит, в далеком прошлом на месте самых древних Уральских гор тоже плескалось море, в котором накапливались осадки. Когда же все это было?

Два советских ученых — лауреаты Ленинской премии академик А. А. Полканов и профессор Э. К. Герлинг — разработали такие методы допроса, что горные породы так или иначе вынуждены рассказать о времени своего рождения.

И вот джин-амфиболит оказался в руках кандидата геолого-минералогических наук Марины Артуровны Гаррис, сотрудницы Башкирского филиала Академии наук СССР. Что только не делала она с ним! Кусок камня растолкли в мелкий порошок, залили кислотами, прогревали и делали сотни других операций. И джин не выдержал. Он раскрыл ученым тайну своего рождения.

Он родился ровно полтора миллиарда лет назад! Эта цифра поразила всех. Ученые были уверены, что самые древние уральские горные породы значительно моложе, что им всего один миллиард двести миллионов лет!

Но этот джин был еще не самым древним. Многие его друзья родились еще раньше. В такой же лаборатории в Свердловске профессор Лев Николаевич Овчинников обнаружил породы, имеющие возраст один миллиард девятьсот миллионов лет! Породы этого возраста обнаружили в скважине в Краснокамске. Они здесь спрятались на глубину в две тысячи девятьсот метров от поверхности Земли.

Джины из Краснокамска сказали при этом (также с помощью переводчиков — геофизических приборов), что они протянулись в виде длинной горной цепи чуть ли не от города Кирова до Ханты-Мансийска на среднем течении сибирской реки Оби. Это расстояние равно почти двум тысячам километров. Иными словами, этот подземный кряж почти равен Уральскому!

Так джины натолкнули геологов на изучение глубинного Урала. Но на самый главный вопрос: а какие полезные ископаемые могут содержаться в этих погребенных подземных кряжах — мы еще не получили ответа. Допрос древних джинов продолжается.

Ученым известно, что во всех странах мира в породах почти двухмиллиарднолетней древности обнаруживают богатейшие скопления железных и медных руд; есть в них руды редких металлов, есть очень много других ценнейших полезных ископаемых.

Допрос джинов недавно продолжили ученые, называющиеся тектонистами. Этот отряд геологов изучает законы формирования земной коры и историю ее развития. Тектонисты установили, что подземные широтные Уральские горы располагаются на разных глубинах. Так, например, отрезок широтной гряды от Кирова до Чусовой спрятан на глубинах до пяти-шести и более километров. А вот в пределах Среднего Урала эта гряда во время древнейших землетрясений оказалась разбитой на отдельные блоки, расположенные на различных глубинах. Некоторые блоки подходят близко к поверхности. Один из них, можно предполагать, находится в окрестностях города Нижнего Тагила. Такие же высокоприподнятые блоки погребенного Урала могут встретиться и в зауральской части широтного хребта.

Вскоре безымянный широтный Уральский кряж сможет получить имя. Пока его называют Третьим Уралом, имея в виду, что Первый Урал — горная система от Карского моря до Мугоджар. Вторым Уралом называют тянущийся параллельно ему погребенный Зауральский кряж. А широтный — первый по времени рождения и должен бы быть первым. Значительная часть его проходит по территории, которая в прошлом называлась Биармией. Она немного больше современной Пермской области. Кстати сказать, «Пермь» — производное от слова «Биармия» (так называли эту страну в IX–XII веках нашей эры). По имени Биармии и можно назвать широтный Уральский древний погребенный кряж — Биармийским хребтом. В нем выделяется собственно Биармийская часть — это та, которая находится в Предуралье и тянется от Кирова до города Чусового. Дальше идет средняя часть Биармийского хребта, которая может быть названа Тагильской. Она расположена в зоне самого Урала; восточное же окончание хребта можно назвать Мансийским подземным нагорьем.

Такое сочетание слов выглядит несколько странно: подземное — и вдруг нагорье. Но нагорье когда-то было на поверхности, и только в результате сложных процессов весьма длительной истории нашей Земли оно было погребено.

Конечно, и здесь не все бесспорно. Некоторые из геологов и геофизиков считают, что такого хребта не было, а мощные массы плотных и магнитных пород связаны с тем, что они застыли на глубине, внедрившись в земную кору из зоны мантии Земли по глубинным разломам. Застывшая магма и создала здесь скопления плотных и магнитных пород. Но вне зависимости от того, как произошли породы Биармийского хребта, пробурив их, мы получим много интересных данных о полезных ископаемых, которые могут в них содержаться.

Перенесемся мысленно на 10–15 лет вперед. К этому времени уже закончена будет уральская сверхглубокая скважина.

Мы получили ответ на многие вопросы. Один из них связан с теми горными породами, которые внедрились сюда из мантии Земли или, по другой гипотезе, сформировались здесь из древних осадочных пород. Согласно гипотезам, длительное время бытовавшим на Урале, все его гранитные породы представляются в виде так называемых батолитов — огромных конусовидных внедрений из зоны мантии Земли. Считалось, что здесь была проплавлена вся земная кора. Но так считали магматисты. А неонептунисты-трансформисты утверждают, что никаких грандиозных проплавлений земной коры не было, что все уральские граниты расположены в виде пластообразных залежей, так называемых гарполитов; и возникли они за счет расплавления тех пород, которые существовали здесь же, в этом слое. Или же расплавления не было, а просто под влиянием некоторого повышения температуры и сильного давления при горообразовательных процессах часть пород гранитизировалась — из глинистых песков превратилась в граниты. Геофизики, изучая зоны распространения гранитов на Урале, называют даже толщину и мощность гарполитов.

Кандидат геолого-минералогических наук, геофизик А. А. Кузнецов рассчитал, что на Южном и Среднем Урале гранитные гарполиты имеют толщину не более полутора-двух километров, а под ними залегают снова осадочные породы. Эти расчеты опровергают господствующее представление о том, что везде на Земле сначала должен быть осадочный слой, потом гранитный, а под ним базальтовый. Получается совсем иначе: сначала осадочный, потом гранитный, а потом снова осадочный! В общую схему строения земной коры приходится вносить значительные коррективы. А если это так, следует учесть еще одно любопытное явление: чем большей глубины мы достигаем буровыми скважинами, тем все менее и менее измененные (метаморфизованные) породы там встречаются. Значит, под гранитными гарполитами могут оказаться неизменные осадочные горные породы со всеми характерными для них полезными ископаемыми, а в большинстве осадочных пород содержится нефть и ископаемый уголь. Значит, мы ищем нефть для уральской промышленности в пределах «Второго Баку» или в Зауралье — в Западно-Сибирской низменности, а она, может быть, есть на самом Урале! Возможно, где-то под Нижним Тагилом, Свердловском, Магнитогорском, Орском и многими другими крупными промышленными центрами Урала находятся мощные скопления нефти. Если мы найдем их, то обеспечим Урал своей нефтью или ископаемым углем, которого так не хватает уральской промышленности.

Уголь для Урала, как известно, завозится из Караганды и Кузбасса. Сейчас прокладывается железнодорожная линия вдоль восточного склона Урала на Север, чтобы подать уральской промышленности уголь Северо-Сосьвинского бассейна и Воркуты с западного склона Полярного Урала. Это и далеко и дорого. А вдруг уголь лежит под самим Уралом?

Если в результате сверхглубокого бурения будут обнаружены признаки нефтепродуктов на глубине, то это произведет настоящую революцию в нашем представлении о запасах горючих полезных ископаемых на Урале. Конечно, одной скважиной все эти промышленные задачи не будут решены, но она может поставить перед наукой и практикой важные задачи. И уже это одно оправдает все затраты на производство работ по сверхглубокому бурению!

И еще важная задача. Если скважина будет заложена в окрестностях Тагила, то она пройдет раздел Конрада, разграничивающий гранитный и базальтовый слои, который подходит здесь близко к поверхности.

Было бы не верно считать, что ниже раздела Конрада будут встречены только базальты. Если точно представление о Биармийском хребте, то здесь для геологов и геофизиков выяснится путь возникновения слоев, сходных по своим геофизическим характеристикам с базальтом. Эти пласты окажутся или могут оказаться обычными осадочными породами, сильно уплотненными в результате неоднократных складчатых процессов. Можно предполагать, что породы Биармийского хребта претерпели не менее двух крупных этапов складчатости, после чего они сильно уплотнились и стали сходными с базальтами (хотя бы по плотности).

Ну, а если мы на этих глубинах встретим только те породы, которые застыли из некогда расплавленной огненно-жидкой массы, если магматисты действительно правы? Тогда и здесь будет намечен определенный цикл закономерностей. Мы, вероятно, обнаружим признаки, которые прояснят законы распределения в части Биармийского хребта железных и медных руд, а также руд разнообразных редких элементов. И есть все основания считать, что мы получим большое подспорье к тем запасам полезных ископаемых, которые известны на Урале. Вот о чем заставила думать ученых невольная исповедь зеленого джина.

Еще не закончена дискуссия о том, где закладывать уральскую скважину. Ученые называют много точек. Каждый из них хочет проверить «свою» гипотезу. Нам ясно лишь одно: скважина должна быть заложена с расчетом максимальной выгоды. Чем больше вопросов она снимет, тем лучше. А решить все проблемы одной скважиной все равно невозможно.


Говорит камень с Кольского

Второй камень мне подарил в годы войны один из студентов, поэт В. Занадворов, к сожалению, вскоре безвременно погибший. Кончив геологоразведочный техникум, Занадворов побывал во многих участках страны, в том числе на Кольском полуострове. Потом он поступил в Пермский государственный университет на геологический факультет.

Однажды мы разговорились с Занадворовым. Он очень много рассказал о своих экскурсиях по Кольскому полуострову и другим районам страны, читал мне стихи. Некоторые помню и сейчас.

Я не знаю, что сердцу дороже,

То ли с детства любимый Урал,

То ли Мурманских тундр бездорожье,

То ль места, где еще не бывал?

И вот из Мурманской тундры Занадворов перед отправкой на фронт привез обычный, ничем как будто бы не примечательный кусок гранита. Он отдал его мне.

Мясокрасный небольшой кусочек горной породы со слабо поблескивающими кристаллами полевого шпата, небольшими включениями черной слюды и участками кварца. До сих пор он лежит в моей коллекции, напоминая о Занадворове и рассказывая мне сложнейшую историю своего происхождения.

В рунах карельского эпоса «Калевалы» есть любопытная легенда, в которой описывается акт творения Земли и неба. И рассказано в этой легенде, что когда еще в мире ничего не было, прилетела утка и снесла семь яиц: шесть золотых и седьмое железное. Снесла она яйца в море, на колени богини-матери воды. Богиня сбросила яйца в воду, и они разбились. Но не погибли яйца в тине морской.

Из яйца, из нижней части,

Вышла мать земля сырая;

Из яйца, из верхней части,

Встал высоко свод небесный;

Из желтка, из верхней части,

Солнце светлое явилось;

Из белка, из верхней части,

Ясный месяц появился;

Из яйца, из пестрой части,

Звезды сделались на небе;

Из яйца, из темной части,

Тучи в воздухе явились.

Ну, а гранит рассказывает нам иную историю своего происхождения.

Его рассказ так переводят магматисты. Гранит и многие другие породы Кольского полуострова возникли из расплавленной огненно-жидкой массы — магмы, прорвавшейся из-под земной коры. Таких разломов, по которым изливалась или внедрялась магма, было очень много. Они происходили в разные времена. Академик Ферсман, например, изучая горные породы Ловозерской тундры, говорил, что они проникли сюда по разломам, которые сейчас заполнены озерами Умба и Ловозеро. Представления Ферсмана длительное время считались бесспорными. С породами, изученными в Хибинских горах академиком, связаны разнообразные полезные ископаемые, и прежде всего залежи камня плодородия — апатита. Из этого камня изготовляют суперфосфат, идущий для удобрения полей. Вместе с апатитом здесь вскрыто и много других полезных ископаемых.

Трансформисты-нептунисты рисуют иную картину. Уже самые древние горные породы, которые здесь обнаружены, образовались не менее трех с половиной миллиардов лет назад. По ряду признаков они должны быть отнесены к осадочным. Только позднее они изменились до степени гранитов. В витринах музея Кольского филиала Академии наук СССР выставлены слоистые гранито-гнейсы, кварциты со знаками волноприбойной ряби и другими признаками, подтверждающими, несомненно, осадочное происхождение многих пород Кольского полуострова, ранее считавшихся магматическими.

Даже в тех более молодых породах, в которых академик А. Е. Ферсман нашел апатит, были обнаружены участки, содержащие растения, существовавшие в Ловозерской тундре Кольского полуострова около четверти миллиарда лет тому назад. Магматисты считают, что эти растения и породы, которые их заключают, были захвачены из краевых зон магматического очага. А неонептунисты-трансформисты говорят, что породы, содержащие растительные остатки, представляют участки неизмененных первичных горных пород.

Так кто же прав? Может быть, действительно в «Калевале» правильно говорится:

Всколыхнулись озера,

Горы медные дрожали,

Камни твердые трещали,

Раздроблялися утесы…

Может быть, действительно здесь происходили разломы, а по ним изливалась магма? Тогда скважина, заложенная в зоне разлома, даст нам в основном однообразный комплекс пород по всей толще земной коры.

Правда, некоторые считают, что в зоне мантии будут встречены очень древние первичные породы, возраст которых может быть не три с половиной, а пять-шесть миллиардов лет.

А если правы трансформисты, то под породами, заключающими в себе апатит, мы встретим совершенно не измененные слои. Может быть, под ними лежат кембрийские осадки, такие же, как в деревне Марково у реки Лены? В этом случае под апатитосодержащими породами будут встречены скопления нефти.

Такое предположение длительное время считалось маловероятным.

Но вот в декабре 1951 года горный десятник, работавший на апатитовом руднике, услышал какой-то странный свист и шум, идущий из-под земли. К десятнику подошли двое рабочих. «Это подземный газ. Попробуем подожжем?» — сказал один из подошедших. За вспыхнувшей спичкой раздался взрыв. Это взорвался газ. Десятник и рабочие отделались ожогами, но могли поплатиться жизнью.

Случай был забыт. И только после его повторения в 1954 году сотрудники Кольского филиала Академии наук СССР заинтересовались этим.

К 1963 году научный сотрудник филиала И. А. Петерсилье выяснил, что комплекс хибинских магматических горных пород содержит в себе большое количество не только нефтяных газов, но и рассеянных нефтяных твердых и жидких битумов. Их здесь столько же, как и в крупном нефтяном месторождении. Разница лишь в том, что в обычных осадочных нефтяных месторождениях газ и нефть заключены в порах породы, здесь же они сосредоточены в кристаллах. Особенно много газа и нефти содержится в минералах, включающих алюминий. Свыше 230 кубических сантиметров газа на килограмм породы подсчитали в них нефтяники. А сколько же будет содержать газа тонна, миллион, миллиард тонн породы?

В специальных лабораториях Кольского филиала такие же нефтяные газы были получены искусственным путем при температурах в 1200°. Этим как будто подтверждается связь нефтяных газов с магматическими породами.

И вновь возникли споры. Сторонники магматической гипотезы нефтеобразования торжествовали. Наконец-то в типичных магматических породах нашли газ и нефть! Значит, можно резко изменить экономику Кольского полуострова, которому всегда не хватало энергетического сырья. Теперь-то уж у энтузиастов Заполярья будет своя нефть и свой газ! Надо бурить!

Кольскому полуострову нужны глубокие и сверхглубокие скважины. Конечно, нужно одну из них бурить в первую очередь в окрестностях г. Кировска, в Хибинских горах. Нефтяники говорят: газ — дыхание нефти. А что, если под городом Кировском будут встречены породы, из которых можно «изъять» и газ и нефть?

Но дискуссия не закончена. Скептики утверждают, что пород, из которых можно будет получить нефть, на Кольском полуострове встретить невозможно. Они предлагают бурить скважину в одной из крайних северо-западных точек страны — у Печенгского медно-никелевого месторождения. Там, как говорят геологи, близко к поверхности Земли подходит базальтовый слой, а с ним могут быть связаны многочисленные рудные залежи.

Кто же прав — нефтяники или рудари? Чья точка зрения победит? А может быть, надо бурить на Кольском полуострове не одну, а несколько скважин?


Повесть о третьем и четвертом камнях

А камни — третий и четвертый — в моей коллекции лежат рядом. Один из них белый, другой — черный.

Белый непрозрачный камень хранится в запаянной колбочке, потому что он подвергается воздействию атмосферной влаги. Это каменная соль, которую мне привезли из окрестностей города Гурьева в Прикаспийской низменности, из самых низовьев рек Урала и Эмбы.

Черный камень я подобрал во время экскурсии по нефтяным месторождениям Баку. Он взят недалеко от храма огнепоклонников в Сураханах.

Оба эти камня связаны с нефтью. Каменную соль взяли вблизи одного из месторождений нефти. Черный камень я подобрал тоже из зоны нефтяного месторождения. Это так называемый кир — загустевшая выветрелая нефть, смешанная с грязью.

Когда рассматриваешь внимательно кусочки каменной соли и кира, то можно увидеть в них следы прошлого, рассказывающие о том, как они произошли.

На современных соляных озерах типа Эльтона и Баскунчака в безветренную погоду иногда можно видеть своеобразные лодочки-пирамидки, выкристаллизовавшиеся из мелких кубиков каменной соли. При небольшой волне такая лодочка-пирамидка захлестывается водой, вода попадает в ее полую часть, и пирамидка тонет. Из них и составляются пласты каменной соли. В моем камне, взятом из соляного штока, прорвавшегося на поверхность с большой глубины, ясно различается своеобразный рисунок из этих пирамидок, свидетельствующих об осадочном происхождении соли.

Накопившиеся здесь соляные пласты вначале были покрыты толщей осадков, мощность которых более семи тысяч метров. Под их тяжестью соль стала растекаться и выдавливаться в зону наименьшего сопротивления — не вниз, не в сторону, а вверх. Особенно красивы при таком растекании соли разноцветные ее пласты. Например, в Соликамских шахтах можно видеть начало стадии растекания соли, когда она сминается в причудливые изгибы, напоминающие застывшие волны.

Ну, а здесь, в Прикаспийской низменности, для того чтобы соль могла прорваться кверху, ей нужно было проткнуть и частично приподнять огромную толщу осадочных пород. Такие прорвавшиеся кверху соляные столбы-штоки иногда имеют диаметр до полутора-двух и более километров. По форме они напоминают каплю, обращенную тупым концом вверх.

К приподнятым солью выгнутым пластам часто приурочиваются скопления нефти.

В Ираке некоторые соляные столбы-штоки продолжают подвигаться кверху и сейчас. С самолета кажется, что по земле расползаются ледники. На самом деле это массы белой соли текут по поверхности.

Что же общего между белым и черным камнями?

Их путь — из глубин Земли. И черный камень — загустевшая нефть — также вырвался из глубоких недр, но только не с солью, а с грязью.

В окрестностях Апшеронского полуострова много грязевых вулканов. Один из них, Лок-Батан, располагается в черте города Баку, на его окраине.

Академик Губкин первым доказал промышленное значение грязевых вулканов. Он предложил разбуривать их краевые залежи, и первая же скважина в районе Лок-Батана дала фонтанный выброс нефти.

Колоссальное количество грязевых вулканов скрывается в Каспийском море. Одно из крупных извержений грязевого вулкана произошло 4 декабря 1950 года в районе так называемой банки Кумани. Ночью со дна моря вырвался и загорелся нефтяной газ. Высота факела достигла 100 метров. Зарево было видно из Баку. И вместе с нефтью мощный вулкан начал выбрасывать грязь. Ее было так много, что здесь возник остров длиной около километра, шириной свыше 500 метров и высотой над поверхностью воды до шести метров. Но остров недолго красовался среди волн: первый же шторм разметал его без остатка.

Сейчас все зоны грязевых вулканов разбуриваются, и там находят большие скопления нефти.

Вот и получается, что белое и черное иногда очень родственны. Только вырвалась грязь не таким широким столбом, как текучая соль, а по узкому каналу. Вместе с грязью в Сураханах прорывался к поверхности и нефтяной газ. Несколько более 100 лет тому назад здесь еще существовал храм огнепоклонников. К фронтонам этого храма жрецы бога Ормузда подвели трубы, через которые вырывался нефтяной газ. Факелы горели, не угасая, и сколько почтения вызывали они у верующих!

А потом, когда было установлено, что горящий газовый фонтан связан с нефтью, огнепоклонников попросили удалиться. Здесь была пробурена одна из первых нефтяных скважин, и за много десятков лет существования Сураханского промысла, еще до революции, было получено здесь много миллионов тонн нефти. Сураханское месторождение считалось тогда одним из крупнейших в мире, конечно, по масштабам того времени.

Вот почему сверхглубокие скважины запланированы в тех зонах, где были найдены белый и черный камни. Если есть нефть на глубине трех-пяти километров, то почему ей не быть и на глубине 15–18 километров? Может быть, здесь будет, наконец, найден принципиальный ответ о дальнейшем направлении нефтяного бурения. Может быть, нефть органического происхождения составляет лишь небольшую долю в огромном мировом запасе нефти, который еще до сих пор не тронут.

Но если даже мы на этой глубине не встретим нефти, то геологи скажут: «Отрицательный результат есть положительный результат». Значит, мы не будем бурить скважины на нефть на такую глубину и этим сэкономим большое количество денег.

Кавказ издавна славится не только нефтью, но и большим количеством разнообразных рудных полезных ископаемых.

Сохранилась легенда о том, как осетинский князь Ос-Багатар пытался свататься к грузинской царевне Тамаре. По обычаю за невесту нужно было дать выкуп, и Ос-Багатар, живший вблизи современной Военно-Осетинской дороги, предлагал дать столько серебра, сколько может свезти навьюченный осел — плата по тем временам немалая. Драгоценный металл могли добывать только в районе современного Садонского месторождения меди и цинка. До самой своей смерти Ос-Багатар добывал серебро. А после его смерти добыча драгоценного металла прекратилась. Но уж, конечно, не потому, что некому было выкупать невест. Вероятно, тот участок, где было максимальное скопление металла, иссяк. Но это не значит, что в других районах нет новых, и, может быть, более крупных скоплений, где найдется такое количество серебра, что его не только один, но и тысяча навьюченных ослов не увезет.

Сверхглубокая скважина, которая выяснит возможности закономерного распространения руд полезных ископаемых в связи с магматическими породами, должна быть расположена в местах, где к поверхности может близко подходить базальтовый слой. Известно и место, где можно было бы заложить такую скважину. Там, где Мильская и Муганская степи разделяются рекой Аракс, примерно в 100–150 километрах от места впадения Аракса в Куру, есть небольшое местечко Карадонлы. Вот здесь ближе всего на Кавказе подходит к поверхности то, что геологи называют базальтовым слоем. Является ли он на самом деле базальтовым или он такой же, какой мы предполагаем на Урале? Этого мы пока не знаем и можем лишь высказывать различные гипотезы. Заложенная в этом месте скважина будет достаточно обеспечена водой, которая всегда необходима при бурении. Сюда очень легко подвести электроэнергию. Так что Карадонлы имеет все права стать местом бурения сверхглубокой скважины.

Перспектив много. Что будет выбрано — нефть или руда, дело пока что будущего. Но близкого будущего!


Весточка от пятого камня

Этого камня у меня в коллекции еще нет, но я знаю, как он должен выглядеть.

Вот его приметы: цвет серый, темно-серый или черный. Он должен быть шероховат на ощупь. В сильную лупу в нем можно увидеть мелкие вкрапления оливина — минерала бутылочно-зеленого цвета. Под микроскопом будет отчетливо видно, что очень мелкие кристаллы, слагающие эту породу, находятся в совершенном беспорядке. Это базальт, тот самый, который слагает базальтовый слой Земли.

Конечно, достать эту породу не мудрено, она есть в любом музее, в любом геологическом учреждении. Но мне нужен не просто базальт, а именно тот, который поднимут из сверхглубокой Курильской скважины!

Пока что в моей коллекции есть несколько базальтов, взятых с различных участков нашей страны: из зоны правобережья Енисея, из скважин, пробуренных во многих местах Европейской части СССР, с Урала. И каждый из них индивидуален. У каждого свое лицо, свой характер и судьба.

Особенно интересны некоторые породы, взятые с Урала, внешне очень похожие на базальт. Но под микроскопом в них раскрываются особые внутренние черты. В них легко просматриваются следы микроскопических органических остатков, следы жизни! Это в базальте, температура плавления которого свыше 1000 градусов!

Любые следы жизни, если бы они имелись в породе (при такой температуре), полностью исчезли бы. Переплавление породы полностью изменило бы ее характер. Ну, а здесь отчетливо видны такие следы. И микропалеонтологи, люди, которые занимаются изучением микроскопических остатков жизни далеких геологических эпох, доказали их существование в этом камне.

Тут уж магматическая теория образования горных пород бессильна. Мы совершенно ясно понимаем, видя такие породы, что они произошли не за счет расплава, выброшенного из вулканического жерла. Здесь был сложный ход геологических процессов. И в первую очередь перекристаллизация осадочных горных пород, которая и придала им облик базальтов. Значит, порода испытала в течение своей жизни такие сложные превращения, что стала похожа на вулканическую, но сохранила в себе следы прошлой своей жизни.

История жизни этой породы рисуется нам приблизительно так: сначала она откладывалась на дне моря и представляла собой обычный морской ил, в котором накапливались и отмершие остатки микроорганизмов, имеющих раковины. Эти раковины были известняковыми, как у большинства подобных организмов. Затем этот ил спрессовывался, превращаясь в плотную глинистую горную породу. Позднее под влиянием циркулирующих растворов в ней стали выкристаллизовываться мелкие кристаллы. Не исключена возможность, что этот процесс шел под большим давлением. Может быть, на породу давила многокилометровая тяжесть океанических вод, может быть, она опускалась в глубины земной коры, но факт тот, что под влиянием давления, некоторого повышения температуры и циркулирующих в породе растворов стали формироваться и располагаться в беспорядочном нагромождении те мелкие кристаллы, которые характерны для базальта. И породы приняли облик базальта.

До сих пор кажется странным, как мы могли ошибиться, когда, изучая области восточного склона Урала, отнесли абсолютно все базальты к вулканическим горным породам. Мы говорим о том, что на этой территории в прошлом повсеместно была бурная вулканическая деятельность, основывая эти выводы на данных метода аналогий, метода актуализма.

Значит, нас опять подводит этот метод? По-видимому, да. Мы в целом ряде случаев слишком полагались на его правильность, а детальные исследования заставляют вносить определенные коррективы в привычные взгляды. Поэтому я с нетерпением жду, когда моя коллекция пополнится базальтом с Курильских островов. Конечно, и его я отдам на микроскопические исследования. Будет интересно посмотреть кусочек породы из базальтового слоя Тихого океана. Не исключена возможность, что тот базальт, который я в конце концов получу в свою коллекцию, будет резко отличаться от уральского своими внутренними чертами. Может быть, в отдельных случаях правы вулканисты, а в других — неонептунисты-трансформисты, которые доказывают, что отдельные породы вулканического облика могут возникнуть невулканическим путем.

Вероятно, так и закончится двухсотлетняя дискуссия о базальтах. Будут найдены общие черты для базальтов огненного происхождения и для базальтов, происшедших невулканическим путем.

Ну а что же даст Курильская скважина, если опять-таки попытаться перейти в область реальной научной фантастики? Что будет обнаружено в недрах Земли под базальтовым слоем?

Если здесь базальты действительно произошли за счет излияния из подземных очагов, то под земной корой мы можем встретить либо застывающие, либо активные вулканические очаги. Тогда вулканисты будут иметь возможность торжественно провозгласить: вот так же и под земной корой должен быть расплав огненно-жидкой массы! Но будут ли они правы? Мне кажется, нет.

Одна скважина, как бы глубока она ни была, конечно, не решит тех сложнейших вопросов, которые связаны с познанием геологического строения внутренних зон Земли.

Какой бы результат мы ни получили при бурении сверхглубокой Курильской скважины, это еще не даст нам права решать вопрос о том, что мы встретим в любом другом участке под земной корой. И недаром решено бурить пять скважин в пяти различных точках нашей страны.


Придворные «королевы недр»

«Королевой недр» называют нефть, потому что для ее добычи приходится бурить самые глубокие скважины. Ни одно полезное ископаемое не добываем мы с такой глубины, как нефть. Ну и вполне естественно, что тем, кто занят поисками и добычей нефти, присвоен неофициальный титул «придворных королевы недр». Именно нефтяники накопили колоссальный опыт проникновения в недра земли — опыт, который неоценим для разработки проекта сверхглубоких скважин.

Не сразу далась та глубина, которая достигнута в наши дни. Я помню, на том же XVII Международном конгрессе в 1937 году как о высшем достижении говорилось о том, что американской фирме «Голф Продекшен» удалось пробурить скважину в три тысячи метров. Мне помнилось, что перед этим, примерно в 1925–1927 годах, рекордной была скважина фирмы «Розенкрац Филд» в Калифорнии глубиной в 2227 метров, а еще раньше, на рубеже веков, самые глубокие скважины достигали 350–400 метров. В 1958 году в Западном Техасе фирма «Филипс-Петролеум» пробурила скважину 7724 метра. Она пока остается рекордной, но уже бурится восьмикилометровая скважина в Южной Луизиане.

Мы не гонимся за рекордами. Все глубокие скважины, пробуренные для добычи и разведки нефти, ориентируются на глубине в две, три, четыре и пять тысяч метров от поверхности. Глубина этих скважин зависит от того района, где добывается нефть. Например, в Башкирии и Татарии бурить скважины глубже полутора-двух тысяч метров почти не приходится, потому что там только до этой глубины развит осадочный покров. Правда, в некоторых участках Предуралья он наблюдается и на больших глубинах. Одна из скважин в окрестностях города Краснокамска была пробурена на глубину 2900 метров от поверхности, до этого предела здесь располагается осадочный покров, но нефти так и не встретилось. Бурить глубже согласно гипотезе И. М. Губкина нет смысла.

А на Кавказе? Не только на материке в окрестностях Баку, но и в Каспии, в окрестностях Апшеронского полуострова бурят скважины до глубины в пять километров, потому что до этой глубины и дальше здесь располагается осадочный покров и всюду в нем есть нефть. Значит, есть прямой расчет бурить и на большую глубину.

Выбор глубины наших скважин не случайный. Перед тем как вести бурение с промышленной целью на поиски, разведку и добычу нефти, проводится огромная подготовительная работа. Она заключается в бурении структурно-опорных скважин. Каждая из них проектируется на основе сложного комплекса предварительных геофизических исследований.

Бурение часто длится годами, на поверхность выносится все, что встречается буровыми трубами. Эта работа очень кропотливая. Навинчивается колонка труб, пробуривается какое-то количество метров. Затем ради керна — того столбика породы, который входит в бурильную трубу, — вся колонна труб поднимается кверху.

Когда такое бурение ведется на небольшую глубину, это терпимо. Но при изучении глубин, исчисляемых тысячами метров, бурить таким способом — свинчивать и навинчивать трубы для того, чтобы достать несколько метров керна, — эта работа адова. Однако она оправдывает себя.

Все, что вынимается из скважины, подвергается детальнейшему исследованию. Геологи всех направлений изучают эту породу для того, чтобы дать потом рекомендацию будущим исследователям — что встретят они на этих глубинах, когда будут бурить новые скважины в некотором отдалении от опорной структурной скважины.

Но и этим не кончается исследование. Когда бурение скважины заканчивается, ее исследуют геофизики, чтобы уточнить все разнообразие физических свойств горных пород: магнитных и электрических, силу тяжести и радиоактивность — для того, чтобы потом, в другом месте, применяя эти же способы, правильно расшифровывать сигналы, идущие из глубин.

В США такие структурные опорные скважины пробуривались на значительных пространствах в шахматном порядке, примерно в 25 километрах друг от друга. В нашей стране государственная сеть структурных скважин имеется в районах Волго-Уральской нефтеносной области и во многих других участках Европейской части СССР. Некоторое количество скважин пробурено в Западной Сибири, в новых промышленных нефтеносных районах, однако значительные пространства нашей страны еще пока не имеют сети опорных структурных скважин.

Много неожиданностей подстерегает бурильщиков. В одной из газетных информаций в 1960 году был описан, пожалуй, обычный, рядовой для бурильщиков случай. Бурилась промышленная скважина в открытом море несколько южнее города Баку. Бурильщик Гасанов и его помощник Бабаев готовились поднять на поверхность очередную порцию керна. Они должны были вынуть шестиметровый столбик грунта и уложить его в ящик.

Но вдруг раздался прерывистый гул. Море вокруг как бы закипело. С ревом вырвался на поверхность огромный столб грязи, высотой примерно с десятиэтажный дом. Авария! Скважина наткнулась в глубине на жерло грязевого вулкана. Надо было срочно заглушить выброс грязи, иначе не устоять и вышке. В скважину стали срочно нагнетать тяжелый глинистый раствор. По расчетам, этот раствор должен был заглушить фонтан грязи, но ликвидировать аварию сразу не удалось. Новые и новые меры принимали бурильщики для того, чтобы заглушить вырывавшийся из недр мощный поток грязи и газа.

Грязевой вулкан был побежден. Но газ, сопровождавший грязь, все-таки нашел выход. Мощные струи газа стали вырываться на поверхность. Все основание скважины дрожало. Но и в этом случае бурильщики знают, как поступить. У них была заранее заготовлена аварийная аппаратура. Выход газа, наконец, был закрыт. И когда вдруг наступила тишина, мастера увидели, что борьба с подземной стихией шла более двух смен…

Повторяю, это был рядовой случай: такие, а пожалуй, и еще более сложные аварии приходится часто преодолевать бурильщикам. «Королева недр» капризна. И ее «придворные» пускаются на разнообразные ухищрения, чтобы в конце концов угодить ей.

Но это все рассказы о современной технике и условиях бурения скважин. Ну, а в будущем, когда нам придется бурить сверхглубокие скважины, и тогда мы будем через каждые несколько метров вынимать все трубы и вновь опускать их?

Нет, здесь предусмотрен иной режим бурения. Еще в 20-х годах нашего столетия талантливый инженер М. А. Капелюшников изобрел так называемый турбобур. Сущность изобретения заключается в том, что колонна труб, которая опускается в скважину, сама не вращается. Она служит для того, чтобы подать вниз режущий инструмент турбины, и вращается лишь головка этой турбины, которая приводится в движение либо водой, либо тем глинистым раствором, который закачивается в скважину. Он служит одновременно и для вращения турбины и для того, чтобы замазать, глинизировать стенки скважины, уберечь их от осыпания.

Турбобур Капелюшникова в настоящее время оброс многочисленными усовершенствованиями и деталями. Появился и родной брат турбобура — электробур, в котором вращение режущей колонки происходит за счет электроэнергии, но принцип работы тот же — здесь также вращается только рабочая часть.

Уже давно, еще до Капелюшникова, был изобретен способ, позволяющий бурить скважину без выноса на поверхность столбиков породы — керна. В забое, в низу скважины, вся порода раздробляется с помощью специальных долотьев и потом водой или глинистым раствором поднимается на поверхность. Это значительно ускоряет бурение. И все-таки пока нет еще полного решения проблемы спуско-подъемных операций для сверхглубокого бурения. Возможно, что турбобур или электробур будут спускать и поднимать не на трубах, а на специальных тросах. Их надо сделать прочными и легкими, потому что на такой большой глубине решающее значение будет иметь их собственный вес. Уже сейчас пробуривают многие сотни метров скважин за месяц наращиванием труб, а не подъемом и спуском их несчетное число раз.

Особо занимает всех бурильщиков вопрос о режущих инструментах. Когда в нашей стране не хватало алмазов, головки буров оснащали резцами из специальных сортов стали. Были разработаны такие сплавы, как победит и ему подобные, которые сравнительно долго не снашивались, но и они не удовлетворяли бурильщиков.

Мечты человечества о «вечном» ударном и режущем инструменте запечатлены во многих преданиях и легендах. Любопытна скандинавская сага о Вольсунгах.

Как повествует легенда, бог Один решил подарить самому могучему герою меч, которой легко резал и дробил все. Один явился к людям и вонзил этот меч в дуб, сказав при этом, что, кто сумеет вытащить меч, тот и будет им владеть. Это вызвался сделать король Гаутланда Сиггейр. Но тщетны были его усилия. Вслед за ним подошел к дубу герой Сигмунд и легко вытащил меч. Сиггейр просил Сигмунда продать ему этот меч, но Сигмунд, смеясь, сказал: «Ты мог добыть его бесплатно. Раз я вытащил, значит мне им и владеть».

Сиггейр затаил злобу на Сигмунда и однажды хитростью заманил героя и его приемного сына Синфиотли к себе в королевство, а затем неожиданно напал на них и взял в плен. Он отобрал у Сигмунда меч, а герою придумал страшную казнь. Король приказал вырыть яму и разделить ее на две половины толстой гранитной плитой. В одну половину бросили Сигмунда, в другую — Синфиотли. В последнюю минуту сестре Сигмунда — жене Сиггейра — удалось передать Синфиотли волшебный меч в ячменном снопе. Яму засыпали землей, завалили камнями. На этом месте вырос огромный холм. Когда люди ушли, Синфиотли дотронулся до снопа и почувствовал там рукоятку меча. Он взял меч и легко проткнул им гранитную плиту. Сигмунд и Синфиотли пропилили мечом плиту, а затем разрубили землю и камни и вышли на поверхность… Просто, как в сказке!

У нас пока нет режущих инструментов такой твердости, какой обладал меч Сигмунда. Самым твердым из всех известных веществ является алмаз. Правда, в последнее время американцы изготовили так называемый боразон — нитрид бора, который режет алмаз. Но и он не удовлетворяет буровиков. Над созданием сверхтвердых сплавов бьются ученые всего мира, но пока тверже алмаза и боразона нет ничего. Может быть, на помощь буровикам придут квантовые генераторы света, о которых впервые писал А. Толстой в романе «Гиперболоид инженера Гарина». С помощью зеркала Гарину удалось сфокусировать в тонкий пучок лучи света, и этот пучок разрезал все, что попадалось ему на пути.

Ученым удалось осуществить идею Толстого. Правда, зеркало для этой цели не годится, да и источник энергии избран другой, неизмеримо более мощный. На основе квантовой механики создан генератор, позволяющий сфокусировать энергию светового потока и сделать луч такой плотности, что на своем пути он режет все. Такой луч за тысячные доли секунды прожигает отверстие в стали, режет алмаз или нагревает горную породу до 8000 градусов. Эти приборы, так называемые лазеры и мазеры, сейчас все более и более совершенствуются. С помощью лазеров генералы Пентагона собираются уничтожать ракеты или спутники. Американцы уже сообщили, что сконструирован лазер, поражающий цели на расстоянии свыше трехсот километров.

В нашей стране лазеры направлены на мирные цели. Кто знает, может быть, в недалеком будущем они станут главной деталью режущего инструмента. Но пока конструкция таких буровых станков еще не придумана.

А между тем техника требует от нас ответа на новые и новые вопросы. Предполагается, что бурить придется при огромных давлениях и высоких температурах. Надо сделать бурильные аппараты из сверхпрочных, но в то же время и сверхлегких материалов.

Может быть, исследователи здесь используют не металлические конструкции, а пластмассы, синтетические заменители, которые сейчас уже все больше и больше входят в промышленность и быт. Трудно сказать, какой путь будет избран. Нужно идти все глубже в недра, и в связи с этим встают многие другие вопросы. Как подавать на такую глубину энергию? Что нужно будет взять для этой цели — турбобур или электробур? Даже вес современного электрического кабеля, опущенного на глубину 15 километров, будет так велик, что кабель порвется от собственной тяжести!..

Предполагается, что вода, которую нужно туда подавать, превратится в пар, который нагреется до 400–450 градусов. Не потребуется ли какое-то особое охлаждение? Даже на тех глубинах, где вода еще может существовать, она будет разъедать клапаны насосов. Конечно, и здесь могут помочь новые материалы, но не проще ли совсем отказаться от воды и применять вместо нее сжатый воздух?

И таких проблем возникает невероятное количество. Для того, чтобы сконструировать новый буровой агрегат, который пройдет на большую глубину и врежется в мантию Земли, придется решать все новые и новые инженерные задачи.

А как извлекать породу с такой глубины? Скорее всего придется совсем по-новому организовать режим бурения. По-видимому, здесь будет уделено больше внимания тем аппаратам, которые способны давать показания без выноса керна или раствора на поверхность. Возможно, что для контроля будут извлекать лишь небольшие образцы с определенной глубины. Допустим, пробурят километров пять с полным раздроблением породы, а затем вынут кусочек керна.

Потом снова будут бурить километра три или четыре без извлечения породы. А пространство, которое пройдено без выноса керна, придется тщательно изучать с помощью разнообразных геофизических приборов.

Да и эти приборы придется переконструировать. Их также следует «одеть» в такую одежду, которая могла бы противостоять давлению и высокой температуре. Такая аппаратура будущего уже конструируется. И недалек тот день, когда мы начнем сверхглубокое бурение. Газеты сообщали, что нашими инженерами уже создаются станки, которыми можно бурить скважины до 10 километров. Первая такая скважина станет экспериментальной. Ее будут бурить в Прикаспийской низменности. В этом совершенном бурильном аппарате уже учтено многое из того, о чем мы сейчас говорили.


Искусственная мантия

Многие ли пассажиры Московского метрополитена внимательно разглядывают стены его великолепных вокзалов? Восхищаются обычно архитектурой, красотой помещений в целом. А приглядеться к стенам стоит.

Вот, например, мраморная облицовка стен на станции Дзержинская. Не всякий может ответить, как она выглядит.

Если повнимательней присмотреться к мраморным плитам этой станции, то можно прочесть интересные страницы геологической истории Земли. В свое время при образовании мрамора были растащены по слоям и микрослоям те включения органической массы, которые сохранились в древнем иле. Сейчас они представляются в виде серых параллельных линий, изогнутых в ажурные складки. Особенно эффектны такие складки в Ленинградском метро на станции Балтийская. Мало кому приходит в голову, что здесь отражены, зафиксированы в каменных документах драматические эпизоды жизни мрамора, связанные с так называемыми пластическими деформациями, что здесь работало усилие в четыре тысячи килограммов на квадратный сантиметр.

Еще более интересны опыты по изучению уральской колчеданной руды. В шахтах и некоторых карьерах, где добывается эта руда, особенно на Карабашском месторождении Южного Урала, можно видеть довольно прихотливые изгибы пластовых залежей, которые ее слагают.

Опыты показали, что медную руду так же можно заставить растекаться, но уже при давлении в 10–12 тысяч килограммов на квадратный сантиметр. Здесь, сравнивая результаты процессов, происходящих в природе, с данными экспериментов, мы находимся на грани познания и тех процессов, которые происходят и в мантии Земли.

Практически говоря, мы можем получить в лабораториях искусственную мантию Земли. Для этого нужно воссоздать те условия, которые должны быть под земной корой. Первое из них — давление. Это колоссальная величина. Три слона, вставших на ноготь указательного пальца! Но давление это вполне достижимо для современной лабораторной аппаратуры. Его величину нетрудно рассчитать, и, следовательно, мы можем точно сказать, с какой силой будут сдавлены породы на той или иной глубине от поверхности Земли или океана.

Труднее с температурой мантии. У ученых нет единой точки зрения о степени и характере изменения температур при погружении к центру Земли.

Надо учитывать также и воды, проникающие в горные породы. Вода под давлением будет действовать иначе, чем на поверхности Земли. Каждое, даже малейшее отверстие, каждая мельчайшая, микроскопических размеров пора будут впитывать в себя влагу, и сама порода в таких условиях изменит свои свойства. Возможно, этим и объясняется коренное отличие океанических зон земной коры от ее континентальных участков. Может быть, под давлением воды, проникшей в поры горных пород, их свойства настолько меняются, что осадочные породы и граниты приобретают характеристики, чрезвычайно близкие к свойствам базальтов. Не поэтому ли базальтовый слой располагается так близко от поверхности в зоне дна океана? И может быть, это вовсе не базальтовый слой, а неузнаваемо измененный осадочный или гранитный?

Следствием давления, температуры, пористости и проницаемости горных пород являются, как мы видели, их пластичность, упругость и прочность. Все это мы можем получить в специальных лабораториях, которые занимаются изучением поведения горных пород при огромных давлениях и высоких температурах.

В одной из своих корреспонденций директор лаборатории физики сверхвысоких давлений Академии наук СССР профессор Л. Ф. Верещагин говорил: когда подвергли большим давлениям различные металлы и породы, то столкнулись с преобразованием их первичных качеств. Например, чугун, каменная соль, мрамор, помещенные в жидкость, сжатую до 20–25 тысяч атмосфер, претерпели удивительные изменения. Они становились пластичными и приобрели какую-то особую сверхпрочность.

Но при попытках воспроизвести свойства пород в условиях мантии мы сталкиваемся с многими трудностями. Ведь там все, даже хорошо изученные породы находятся в среде, которая нам не известна. А о том, какую роль она может играть, хорошо свидетельствуют опыты, произведенные с каменной солью. Оказывается, каменная соль растекается уже при сравнительно небольших давлениях. Если приложить к ней усилие в 40–80 килограммов на квадратный сантиметр, то она может быть вдавлена в узкую щель в стальной плите.

Но если чуть-чуть подогреть каменную соль, предположим, до 200–300 градусов, то она продавливается через это же отверстие при давлении вдвое меньшем, чем в предыдущем опыте.

Еще более поразителен эффект, который получается, если эту щель в стальной плите окантовать плавленым гипсом или плавленой солью… Через такое отверстие можно продавить каменную соль даже при давлении в два-три килограмма на квадратный сантиметр, то есть необходимо усилие еще в 10–15 раз меньшее.

Но геологические наблюдения над поведением мрамора и кварцита, о которых мы говорили выше, противоречат лабораторным опытам. В природных условиях кварцит обладает более легкой способностью к пластической деформации, чем мрамор, а в лабораторных условиях требуются меньшие усилия для того, чтобы вызвать пластическую деформацию в мраморе.

Загадка? Пока да. И таких загадок тысячи. Исследователям постоянно приходится решать уравнения со многими неизвестными. Но не будем отчаиваться. Сейчас человек создал себе могучего помощника — электронную счетно-вычислительную машину, и она уже верно служит геологам, помогая решать прежде совершенно неразрешимые задачи.

Счетно-вычислительные устройства позволяют нам максимально точно учесть все процессы, которые происходят в земной коре или мантии.

Мы сможем практически рассчитать, как выглядит мантия Земли. От результатов расчета условий прочности, плотности, упругости горных пород будет зависеть и выбор технического оборудования, а также сама конструкция бурильных аппаратов.

Счетно-решающая машина поможет найти ответ на вопрос о том, какие металлы или искусственные пластмассы необходимы для создания бурильных труб. Машина подскажет, что для закрепления стенок скважин надо создавать своеобразные породы с определенными свойствами. Может быть, это будут преобразованные породы, пройденные буровой скважиной. А возможно, придется разработать электрохимический способ закрепления стенок скважин. Расчетные данные дадут ответ и на вопрос о том, каким должен быть диаметр скважин.

В районе города Тотьмы мне пришлось видеть скважину и закрепляющие ее обсадные трубы XV столетия. Начальный диаметр скважины достигал 60 сантиметров, конечный диаметр, на глубине 250 метров от поверхности, суживался до 30 сантиметров. Скважина была обсажена трубами из долбленых крепких деревьев, обернутых просмоленным холстом. Для того времени скважина была чудом техники.

Такой же, по сути, тип конструкции скважин мы применяем и в настоящее время.

Расчеты показывают, что начальный диаметр сверхглубокой скважины может быть около двух метров. Такая скважина, постепенно теряя диаметры, на глубине 15–18 километров сузится до 13–15 сантиметров. Счетно-решающие устройства будут рассчитывать прочность оборудования. Для того чтобы сказать, как поведут себя на глубине трубы, сделанные из сплава железа с титаном или из каких-либо других металлов, чтобы узнать, как они будут растягиваться или сжиматься при подъеме и спуске снаряда, нужно решить десятки, сотни и, может быть, тысячи разнообразных задач. Решения будут различными в зависимости от того, как мы будем представлять условия, которые встретятся под земной корой.

Современная наука позволяет нам учесть все эти условия, и сверхглубокие скважины мы будем бурить не вслепую. Мы войдем в глубины недр во всеоружии нашей техники, войдем как повелители стихий, еще недавно считавшихся таинственными и неукротимыми.


И здесь синтез

Как известно, в настоящее время происходит процесс резкой дифференциации наук. Появляются новые науки и научные направления. В геологии уже выделилось свыше 120 новых наук, и этот процесс еще продолжается. Уже невозможно быть специалистом-геологом вообще. Самых разнообразных направлений так много, что каждый геолог, практически говоря, становится узким специалистом в какой-либо одной области. Но происходит и прямо противоположный процесс, и недаром многие новые науки рождаются на стыке двух-трех старых.

Как быть при бурении сверхглубоких скважин? Ведь там возникает тысяча разнообразных вопросов, решение которых не под силу узким специалистам. Не приходится доказывать, что обслуживать каждую из таких скважин будут сотни лиц разнообразных специальностей. Здесь, как в фокусе, будут сосредоточены мысли и чаяния разных ученых. Скважина объединит интересы представителей, на первый взгляд ничем между собой не связанных направлений. Конечно, полностью о синтезе наук каждой сверхглубокой скважины рассказать невозможно. Об этом еще будет написано много книг, но некоторые направления видны уже сейчас.

Я представляю себе такую картину. С глубины 10–12 километров, предположим, скважины Кольского полуострова, будет добыт кусок горной породы. Его немедленно разделят между собой в первую очередь петрографы — люди, занимающиеся изучением, или, точнее, описанием, горных пород; геохимики, которые выявляют условия происхождения пород; минералоги, занимающиеся описанием и определением минералов, слагающих горные породы.

Можно предположить, что петрографы, минералоги и геохимики скажут, что с этой глубины мы подняли породу, называемую эклогитом. В описании будет указано, что такие породы образуются, как правило, либо на очень больших глубинах, либо в условиях высоких температур. Эклогиты, добавят минералоги, представляют довольно неплохо раскристаллизованную породу, в которой отчетливо видны ярко-красные кристаллы гранатов, сочетающихся с зелеными пироксенами, иногда между ними можно видеть также голубой или густо-синий дистен.

Есть много гипотез о строении внутренних зон Земли. По одной из них на глубине должен быть широко распространен минерал оливин, возникший при обеднении пород кремнеземом. Некоторые исследователи выделяют под земной корой целый оливиновый пояс (вспомните «Гиперболоид инженера Гарина», вся геология которого подсказана академиком Ферсманом).

Другие утверждают, что базальты под большим давлением переходят в эклогиты. Чем больше давление — тем крупнее кристаллы.

С эклогитами связано очень много проблем, пока еще далеко не ясных. Там, где мы находим эту удивительную породу, иногда вместе с ней встречаются алмазы. В связи с этим в изучении эклогитов примут участие специалисты по полезным ископаемым.

Академик В. Соболев рассказывает, что в двух случаях в эклогитах Южной Африки и Якутии оказались не только куски гранатов и пироксенов, но и кристаллы алмазов. Они были найдены в обломках в древних вулканических жерлах. По мнению магматистов, это доказательство, что алмазоносные породы — продукты высокой температуры и очень большого давления. Вот почему к изучению породы подключатся исследователи, работающие в области синтеза вещества.

Известно, что искусственные алмазы и в нашей стране и в США изготовляются при давлении около ста тысяч атмосфер и температурах в две-три тысячи градусов. Почти все исследователи считают, что алмазы — это продукты мантии Земли, в которой естественным образом сочетаются эти условия. Здесь спор о происхождении изучаемой породы перейдет к тектонистам, изучающим строение Земли и земной коры.

Известные ученые — И. И. Краснов, П. Е. Оффман, В. В. Алексеев, работавшие по изучению геологического строения алмазоносных сибирских зон, пришли к выводу о связи месторождений алмазов с зонами разломов земной коры. Такие зоны, как отмечает Алексеев, тянутся на очень большие расстояния. Они выдержаны, прямолинейны, и с ними связываются многократные оживления магматической деятельности.

Но не все вопросы разработаны достаточно четко.

На Всесоюзном тектоническом совещании в феврале 1963 года геолог Д. И. Мусатов докладывал о проблемах, связанных с продвижением магмы по глубинным разломам из очагов, находящихся на глубине в 70–100 километров. Он вынужден был признать, что сохранение разломов в виде открытых трещин, хотя бы и на короткий промежуток времени, практически невозможно, потому что при давлении 70–100-километрового столба горных пород накрепко закупориваются все открытые трещины. Нечто подобное происходит в ледяном поле, где под влиянием колоссального давления очень быстро исчезают даже довольно широкие разводья.

Мусатов говорил о том, что разломы должны иметь ступенчатый характер. Возможно, предполагает Мусатов, здесь возникнет арочный эффект, когда отдельные блоки земной коры будут придерживать трещины. И возможно, что все это происходило при общем растяжении Земли.

Однако все это только «возможно», но ничем не доказано.

Не случайно поэтому трансформисты, рассматривая вопрос о возникновении «взрывных трубок», в которых содержатся алмазы, высказывают иную точку зрения на этот вопрос. Они говорят, что гигантские давления совсем не обязательны; повышение температур — тоже. Возможно, говорят они, что образование алмазосодержащих пород происходит в условиях обычных или чуть-чуть повышенных давлений. Происходит в пределах земной коры в результате циркуляции растворов, которые могут внести любой химический состав из отдельных участков земной коры.

Для решения вопроса об условиях образования эклогитов, а также других алмазоносных пород подключатся специалисты по термодинамике. Они попытаются выяснить условия образования пород при изменяющихся температуре, давлении, объеме и концентрации того или иного вещества. В термодинамике говорится, что для формирования горной породы нужно точно учитывать все изменения этих факторов, тесно связанных между собой. Достаточно изменить давление, как изменится и температура, изменилась температура — потребуется иное давление и так далее.

Науке известны минералы — индикаторы определенных условий. Если мы возьмем три разновидности так называемого полевого шпата, отличающиеся между собой, то мы увидим, что полевой шпат — альбит — плавится при температуре 1100 градусов, а ортоклаз — при температуре 1770 градусов. Третья разновидность полевого шпата — анортит — расплавится при 1550 градусах. Это подтверждено экспериментально. Много есть других таких минералов-термометров, но мы знаем, что при других давлениях тот же альбит, ортоклаз, анортит будут иметь другую температуру плавления. Изучение пород, взятых из глубоких скважин, поможет уточнить расчеты термодинамики.

А как выглядят породы из разных глубин? Есть такая наука — структурная геология. Она разрабатывает практические приемы изучения форм залегания горных пород в земной коре. Мы можем узнать, например, что слои залегают горизонтально или под каким-то углом к горизонту.

Тот, кто проезжал по Военно-Грузинской дороге на Кавказе, вероятно, замечал, как перед входом в Дарьяльское ущелье дорога сначала проходит в зоне развития горизонтально залегающих земных пластов, а потом эти слои наклонены под резким углом, почти в 70 и даже 80 градусов. Это значит, породы когда-то были вздыблены, смяты.

При проходке глубоких скважин и шахтных стволов большой глубины специалисты в области структурной геологии неизменно устанавливают, что вначале, в самой верхней зоне, как правило, породы трещиноваты.

Если же следовать дальше вглубь, то на какой-то глубине они переходят в так называемые кливажные породы, которые внешне представляются монолитными. Но если ударить по ним молотком, то они закономерно разбиваются на тонкие плитки. Обычные, например, кровельные плитки представляют образец кливажных пород. Еще глубже мы встречаемся с очень извилистыми, смятыми в мелкие плойки породами. Считается, что на глубине под влиянием температуры они приобретают пластичность и даже при небольших смятиях изгибаются в мелкие плойки. Следующей стадией должна быть уже полная пластичность массы, и на какой-то глубине, может быть, под земной корой, породы перейдут в расплавленное состояние.

И вот снова представим себе, что на поверхность поднимаются столбики керна один за другим. Если наша схема верна, то будут получены сначала трещиноватые породы, затем кливажные, потом плойчатые. Ну, а если не будет установлено такой закономерности, то специалистам в области структурной геологии придется задуматься над новыми гипотезами.

Конечно, исследователей будет интересовать и возраст глубинных пород. В этом отношении особую ценность имеет обычная слюда. Дело в том, что в ее химическую формулу входит калий, а в составе калия есть некоторое количество его неустойчивого изотопа (K-40).

Это удивительный элемент, срок жизни его ограничен. Половина его распадается нацело в течение 1 миллиарда 300 миллионов лет и переходит в изотоп инертного газа аргона (Ar-40). Специалисты умеют выделять из слюды изотоп аргона, подсчитывать соотношение радиоактивного калия и аргона. А дальше вычисляется, сколько лет прожила порода, содержащая слюду.

Привычными могут быть при этом цифры в 3–5 миллиардов лет.

Ну, а если другими методами будут получены большие значения, в десятки раз превышающие эти цифры? В этом случае вступят в анализ фактов философы, специалисты в области геокосмогонии — науки о происхождении Земли.

Можно рассказать о многих других направлениях, которые потребуют общих усилий ученых для исследования образцов, добытых при бурении сверхглубоких скважин. Но не только образцы станут объектом исследования. Даже сама скважина, та пустота, которая здесь будет, представит огромный интерес для геофизиков различных направлений. В скважины будут опущены приборы, которые проверят, уточнят, определят, правильно ли геофизики расшифровывают сигналы, которые мы получаем из недр Земли.

Вот так перекрестятся пути геологов, геофизиков, математиков, геохимиков — специалистов разнообразных направлений. При изучении материалов каждой из скважин будет осуществлен синтез многих наук. А в итоге откроются новые законы, новые знания, новые пути покорения недр нашей планеты.

Загрузка...