Под прицелом моего сердца

Глава 10. Злата

— Знаешь, — вздохнула я, — Ты меня иногда пугаешь.

— Ой, ли! — хохотнул Сургут, и выпустив меня из объятий. Пошел к своей куртке, висевшей в коридоре на вешалке. Когда Емельян вернулся, я уже накрыла на стол, ожидала любимого. Сургут, заняв место напротив меня, с совершенно серьезной физиономией протянул мне листок бумаги.

Прежде чем начать читать текс, подписанный мною, полюбовалась парнем. С оголенным торсом, с волосами, немного торчавшими и все еще немного мокрыми после душа, он смотрелся просто шикарно и соблазнительно. Да, спорить с ним бесполезно. Глядя в его глаза, готова была согласиться на любые условия.

— Читай, — кивнул он. Послушно начала читать.

— Вслух, — улыбнулся Сургут и приступил к обеду.

-'Я, Войновская Злата Аркадьевна, настоящим обязуюсь никогда и ни при каких обстоятельствах', - прочла первую строчку, Сургут кивал, — Чего? — переспросила я, дойдя до второй строки.

— Того, — пожал плечами Сургут, — Документ уже подписан в присутствии служителя закона, меня то есть, — со знанием дела говорил Емельян, — Так что все официально.

— Ты страшный человек! — наигранно испуганно проговорила я громким шепотом, — Так, и чего я тут еще наобещала? А вот! Значит, мне 'запрещено флиртовать с господином Даниелем Графских, ходить на свидания ко всем, кроме господина Сургутова Емельяна Игнатовича', - продолжала читать я, — А пижамка моя чем не угодила?

— Угодила, — возразил Сургут, — Читай дальше.

-'Обязуюсь выбросить пижаму, предоставленную в мое распоряжение господином Графских, а также не носить юбки короче пятидесяти сантиметров, облегающую одежду, и туфли на высоком каблуке. Вышеупомянутые предметы гардероба обещаю демонстрировать на своем теле только перед господином Сургутовым Емельяном Игнатовичем', - прочитала я первый абзац текста. Отложив бумагу, посмотрела на Сургута, — И как тебе в голову такое только пришло?

— А что такого-то? — искренне возмутился Емельян, — Ты со всем текстом ознакомься, чтобы потом не было непоняток.

Послушно пробежала глазами по тексту. Там говорилось о том, что все мое свободное время и мое тело отныне принадлежат Сургуту. А он в свою очередь обязуется это самое тело, мое то есть, беречь, особенно от посягательств бандитов, 'ментов' и прочей шушеры, и нежно лелеять.

Ниже подписи Сургута и моя рядышком.

— Прочитала, — стараясь скрыть смех, проговорила я, — Чего ты там взамен хочешь?

— Ничего особенного, — пожал плечами Емельян, — Заскочим завтра к нотариусу, заверим документ. И сразу в ЗАГС. Чего тянуть?

Подперла подбородок ладонями, и начала заниматься своим самым любимым делом — разглядыванием лица, а также тела Емели. Захватывающий процесс, честное слово!

— Я так поняла, что это констатация, а не предложение, — заметила я, наблюдая за тем, как Сургут ест.

Парень замер, повертел ложку в руке, отложил ее в сторону. Откинулся на спинку стула, и задумчиво посмотрел на меня.

— Золотце, я не романтик, честно, — вздохнул он, — Я даже не уверен, что умею дарить подарки и заниматься всякой романтической чушью. Но ты ведь и так знаешь, кто я и какой. Правда?

Согласно кивнула.

— Вот и ладненько, — улыбнулся парень и вновь принялся за еду, — Давай, ешь, а то вон похудела как, пока я в больничке валялся, кожа да кости.

— Да? А по мне все на месте, кажется, — задумчиво проговорила я, пряча лукавую улыбку. Встала со стула с намерением налить чай в кружки. И они, к моей радости стояли на самой верхней полке шкафа. Пока тянулась за ними, чувствовала взгляд Сургута на своем теле. Оглянулась. Точно, сидит и, подперев голову рукой, взгляда не сводит.

— Определенно, — пробормотал он.

Не удержалась и все-таки рассмеялась. Сургут, протянув руку, подозвал меня к себе. Подошла к нему, позабыв про кружки, чай, и вообще, обо всем на свете. Емельян усадил меня на колени, почувствовала его руки, пробирающиеся под футболку. Обняла его, погладила по плечам, затылку.

— У нас скоро день рождения, — ласково улыбнулся Сургут, отводя мои волосы и заправляя их за ухо, — Я тут прикинул, как раз через две недели. Успеем?

— Чего успеем? — не поняла я, — И в смысле у нас?

— А, ты же не в курсе, — улыбка Сургута становилась все шире, — У тебя день рождения пятого декабря и у меня. Только на двенадцать лет раньше. Вот и предлагаю, тройной праздник устроить. Два дня рождения и одна свадьба. Что думаешь?

— И ты еще говоришь, что не романтик, — мягко пожурила я любимого, и решила немного его подзадорить, — Значит, тебе тридцать три стукнет?

— Ага, — ответил, пробормотал Сургут, начиная целовать мою шею и плечо, чуть сдвинув футболку.

— Ты такой старый! Боже мой! — наигранно вздохнула я. Сургут что-то прорычал невнятное.

— Да, я тебе такой за воровство достался, — говорил Емельян, вставая на ноги, и не выпуская меня из рук, — Была бы послушной девочкой, был бы у тебя послушный мальчик, молодой, красивый, и без вредных привычек.

Обхватила лицо любимого ладонями, заставила посмотреть в глаза.

— Мне не нужен другой, — серьезно и уверенно проговорила я, — Понял?

Емельян кивнул, а я продолжила:

— Тебя люблю! — говорила я, — Понял?

Сургут остановился, кивнул еще раз, и открыл рот, чтобы сказать что-то в ответ. Замерла, ожидая его слов. Но в дверь позвонили, настойчиво и совсем не вовремя.

— Не будем открывать! — пробормотала я. Сургут кивнул. Но в дверь начали громко колотить.

— Ты запомни, на чем мы остановились, — велел Сургут, опуская меня на пол, — Я быстро гляну, кто там буянит. И продолжим.

Получив короткий поцелуй от любимого, побежала в спальню, прихватив сумку с вещами. Отыскала белье, одежду. Собрала волосы в хвост. Решила собрать брошенную на пол одежду. Подняв джинсы Емельяна, аккуратно начала их складывать на стул около кровати. Нет, по карманам шарить я не собиралась. Просто случайно вышло. Рука сама собой наткнулась на тряпочный сверток в кармане, небольшой кусок черной ткани. Развернув его, поняла, что это перчатки. И долго думать не нужно, чтобы понять, чьи они. Выходит, он был там. Страховал. Нашел улики против меня, спрятанные в почтовом ящике, раньше полиции. Нет, люблю я его все-таки. Очень.

Услышала громкий крик и последовавший за ним выстрел. Внутри все оборвалось. Побежала в коридор. Наткнулась на Сургута, стоявшего у стены между коридором и гостиной.

— В спальню! — коротко скомандовал мне на ухо, — Не высовывайся.

Испуганно кивнула. Увидела в руках Сургута пистолет.

— Мне тоже нужно, — тихо прошептала я, скосив взгляд на оружие в руках любимого.

— В спальне в тумбочке, — коротко сказал он, кивнула, — И побудь пока там. Идет?

Выражение лица Сургута и решимость во взгляде говорили о том, что мне следует беспрекословно подчиниться. Спорить не было времени.

За несколько часов

Мальчик Паша был крайне неудачливым. Ему редко везло. В садике случались каламбуры, в школе он постоянно попадал в неприятности, кто-то нашкодничает, а все шишки сыпались на Павлика. Юность и молодость также были не самой золотой порой для парня. И вот сейчас, уже взрослый мальчик Пашка, возмужавший и грозный член преступного бандитского формирования увидел надежду на окончание затянувшейся на годы полосы невезения. Лелея эту самую надежду и бережно храня в кармане накопитель цифровых данных, паренек мчался к своему боссу Борзому Сашку, дабы доказать, что он, Пашка, на многое способен.

— Вот, — вынул Пашка флешку из кармана и положил перед Борзым на стол.

— Что вот? — не понял босс, и, посмотрев на парня, поинтересовался, — Злата где?

— Борзый, все в ажуре, реально! — самодовольно начал говорить Пашка, плюхаясь на диван. Закинув ногу на ногу, он вынул пачку сигарет из кармана, и закурил, выпуская облачко дыма в потолок.

— В каком ажуре? — забеспокоился Борзый.

— Да я тут проблемку с сеструхой твоей решил, — начал радостно рассказывать Пашка недавние события, — Ты же сам мне говорил, что Рыжуху не отпустишь. И то, два года пожила без проблем, хватит! К нам она возвращаться не хочет, по глазам видел. Короче, — отмахнулся Пашка, — Голову не забивай, босс. Рыжуха на нарах будет чалиться, а мы в шоколаде.

Борзый секунду смотрел на подчиненного. И, размахнувшись со всей силы двинул Павлику в челюсть. Тот упал. Борзый подхватил парня за шкирку и поднял на ноги.

— Ты по ходу тормоз долбанутый! — отчеканил босс, — Ты что выкинул, а? Я спросил, где Рыжуха? Ты мне чего тут городишь?

— Да я ее ментам сдал, — оправдался Пашка, вытирая кровь с разбитой губы, — Что с ней станется, Сашок? Потопчет нары, потом опять к нам вернется уже наверняка. Куда она с судимостью? Уж точно не к менту своему.

— Ты придурок гребаный, ***! — начал орать Борзый, — Ты своим мозгом ни хрена на сечешь? Я тебя на хрена с ней послал? Ты просто страховать должен был. Рядом быть и все! Какого хрена ты от плана отступил?

Большой босс выговаривал Пашке все, продолжая наносить удары.

— Я Рыжуху для чего подписал под дело? Потому что она всегда чисто работает. Ни разу не провалилась. Не засветилась нигде. Ее ни менты, ни наши не знают толком. Ты вообще шаришь, что будет, если она ментам нас сольет?

— Да не сольет, — прохрипел Пашка.

— Да, может и не сольет! — отрывисто выкрикнул Борзый, — Им не сольет, нашим расколется. Мне дело нужно было без шума провернуть, а ты, Паша, обгадил все. Мы теперь в дерьме полном по самые помидоры, придурок, б**!

Борзой, впечатав бедному Павлику по физиономии еще пару раз, отпустил его на пол.

— Так, — пробормотал Борзый, — Валить надо из города. Из страны — надежнее. Бл**, а лучше в космос куда-нибудь. Короче, позови Леху, смотрим флеху и валим.

— А Рыжуха? С ней что? — поинтересовался Пашка.

— Ну, ты и придурок! — закричал Александр, — Была Рыжуха, да вышла вся. Нет ее, считай. Либо менты, либо наши укокошат.

Через полчаса в кабинет Борзого пришел Алексей, его специалист по программному обеспечению. Как только добытая Пашкой флешка оказалась в компьютере, Борзый в предвкушении потер руки. Он уже спал и видел, как будет лежать на пляже, где-нибудь далеко-далеко, попивать холодное пивко и кайфовать вдали от дел и хлопот. Но пляж Борзого накрылся медным тазом, вернее крохотной флешкой.

— Пусто тут, — оповестил народ Леха.

— Как? — не понял Пашка.

— А вот так, — пожал плечами Леха и быстренько скрылся из кабинета, пока буйный босс не размозжил ему черепок в приступе гнева.

— Значит так, Павлик, — спокойно, но едва сдерживая ярость, начал говорить Борзой, — Валишь к ментам. Вытаскиваешь Рыжуху и тащишь ее сюда. Если станет упрямиться, пригрозишь. Не приведешь ее — я грохну тебя собственными руками. Усек?

Павлик испуганно кивнул и, прихватив с собой парочку парней, помчался на поиски Рыжухи.

Спустя два часа Павлик уже знал, что по бумагам ограбления никакого не было. Представители правоохранительных органов никого не задержали. Рыжухи не было ни у ментов, ни у бандитов. И у Павлика остался последний вариант, где ему можно найти Злату Войновскую, по прозвищу Рыжуха.

Злата

Прибежав в спальню, отыскала пистолет в тумбочке. В висках глухо стучала кровь. Шум в коридоре стал громче, поняла, что дверь либо выбили, либо открыли. Крики, мат и выстрелы. Сидеть в комнате не могла. Да и как? Подозревала, что пришли за мной. Ну, не могу я позволить, чтобы Сургут пострадал из-за меня. Перезарядив пистолет, осторожно вышла из спальни. На пороге гостиной увидела лежавшего парня. Облегченно выдохнула, не Емельян. Осторожно пошла в коридор, туда, где все еще слышались голоса. Разобрать слова не могла. Но узнала голос. Пашка! Решительно вышла в коридор. Увидела, как на полу у стены сидел один из парней, держался за живот рукой. Еще одного увидела на лестничной площадке через открытую дверь квартиры. Бандит был без сознания. Из наших 'гостей' только Пашка мог говорить. Сквозь дверной проем кухни увидела Емельяна в руках с пистолетом. Любимый стоял спиной ко мне, и слушал слова Павла. Тот, сплевывая кровь, что-то хрипло рассказывал.

— Мент, гнида! — зло хрипел Пашка, стоя на полу в центре кухни. Его руки были закованы в наручники, — Думаешь, ей жить дадут? Да грохнут ее. А не грохнут — все равно тебя кинет. Она ж воровка, у нее в крови это.

— Что на флешке? — спокойно произнес Сургут, внимая пустой магазин из пистолета.

— Не твое дело! — сплюнул Пашка.

— Хорошо, — пожал плечами Сургут, — Флешка у вас. Зачем вам Злата?

Пашка гадко рассмеялся, но ничего не сказал.

— Она нам липу подсунула, сука! — простонал Пашка, когда Емельян двинул ему кулаком в живот, — Тебе-то самому на хрена девка сдалась? Она ж из наших! Всем подряд давала, а недотрогу из себя строила. А ты и повелся, мент!

Я молчала, ожидая решения Емельяна. Ведь в чем-то Пашка прав. Я из их окружения. Нет, как бы ни было мне хорошо с Сургутом, что бы ни говорил он и ни думал, бред все, фантазии. Не быть нам вместе.

Прислонилась спиной к стене. Позади один из парней глухо застонал, то ли приходя в сознание, то ли теряя его. Не понять. Да и было плевать.

Емельян справится с нежданными посетителями, тем более, судя по всему, трупов не было. А мне…. Мне нужно взять сумку, все еще не распакованную, и уезжать куда-нибудь.

Сквозь непонятный гул в ушах и дымку перед глазами, слышала тихий, но угрожающий шепот Сургута.

— Если не подохнешь — передай своим, Рыжуха моя, — грозно чеканил Сургут слова, — Никто ее не достанет, ни ваши, ни наши! А кто рискнет — сдохнет. Усек?

Пашка что-то промычал в ответ. Сургут двинул ему коленом в лицо. Мой бывший подельник отключился. Сургут повернулся ко мне, а я, слабо улыбнувшись, пошла в спальню. Как только я скрылась из кухни, в квартире раздались шаги, голоса, среди которых узнала Дана и Велизара. Было если честно плевать, кто, зачем, и что там делает. Начала одеваться. Когда натянула джинсы и теплый свитер, в спальню вошел Сургут. Не ожидая его слов, вынула из кармана джинсов маленький предмет, из-за которого все и началось.

— Вот, — протянула я руку к Сургуту ладонью вверх, — Не успела тебе сказать. Та флешка, что у Александра — пустая. Я их подменила еще у Беркутовича. Я честно не знаю, что на ней. Но если она так нужна моему брату, возьми. Если не хочешь, я ее верну обратно.

Сургут молчал, стоя в дверном проеме. А я избегала смотреть любимому в глаза.

— Я позвоню брату, — вновь начала говорить, вынимая ботинки из сумки и собираясь их обуть, — Скажу, что ты не причем, чтобы больше не посылал к тебе своих людей.

— Звони, — пожал плечами Емельян. Вынула телефон из кармана. Набрала номер. После двух гудков брат ответил на вызов.

— Рыжуха, — спокойно проговорил Саша. Вздохнув глубже, собралась начать разговор, но не успела. Емельян выхватил трубку и начал говорить сам.

— Мелко как-то, Борзый, мелко, — ледяным голосом проговорил Сургут, — Всего четыре человека, да на меня одного? Не порядок!

Сашка что-то ответил Емельяну.

— Ты бы, Сашок, валил из города, — спокойно продолжил говорить Сургут, — Пока я не добрался до тебя. И еще. О сестре забудь. А вспомнишь — подохнешь, медленной и долгой смертью. Я позабочусь.

Сургут сбросил вызов и протянул телефон мне. К тому времени я уже надела куртку и застегнула сумку с вещами.

— Ты права, — вдруг сказал Сургут, — Не стоит сегодня ночевать тут.

С этими словами подошел к шкафу и открыв его, начал вынимать свою одежду. Футболка, теплый свитер, носки, джинсы. Сменный комплект полетел в сумку, также извлеченную из шкафа.

— Емеля! — взвизгнула я, — Ты что творишь?

— Золотце, собираюсь, — пожал плечами Емельян.

— Ты не понимаешь! — понимала, что нахожусь на грани истерики, но не могла с собой ничего поделать, — Я ухожу. Все! Наши отношения в любом случае тупиковые! Ничего не получится, понимаешь?

Емеля с оглушительным треском захлопнул дверцу шкафа.

— То есть, ты решила бросить меня? — прищурившись, проговорил Сургут с угрозой.

— Бросить? — говорил он, надвигаясь на меня все ближе. Его походка была словно у хищника, готового к прыжку. Взгляд — дикий, горящий, — Меня?

Несмело кивнула. Его взгляд меня по-настоящему пугал. Неожиданно и не привычно было видеть его таким. Будто ласковый котенок превратился в грозного тигра, опасного и хищного.

Сургут приближался, а я отступала. По спине прокрался холод, когда уперлась в стену.

— И куда ты решила уйти? — грозно говорил Сургут, подходя все ближе. Когда между нами не осталось свободного места, Сургут замер. Чуть наклонив голову вперед, смотрел в мое лицо. Его руки стремительно опустились на мои бедра. Емельян рванул меня к себе, прижимая. Рука скользнула вдоль спины, к затылку. Зарывшись в волосы, Сургут чуть потянул, заставляя меня запрокинуть голову. Не больно, но не позволяя мне шевелиться. Заставляя смотреть в его глаза, горящие, пугающие, но не менее любимые мною.

— Куда? — повторил он.

— Не знаю! — выдохнула я едва различимо. Говорить не могла, будто тиски сдавили горло.

— Не знаешь, — повторил Сургут. Несколько мгновений он смотрел на меня, будто ища в моих глазах ответа. А потом, словно с катушек слетел. Впился ртом в мои губы. Руки с силой сжимали мои бедра, впечатывая, сминая. Ощутила спиной твердую стену. Сургут приподнял меня, не переставая прижиматься ко мне, не отпуская ни на миллиметр. Рванул пуговицу на джинсах, сдернул их с меня, почти разрывая, почти причиняя мне боль. Но от его действия я только чувствовала горячую волну, поднимавшуюся откуда-то снизу. Просто сжигавшую меня, будившую страстные желания. Белье Сургут дернул не менее стремительно. Подхватил меня под бедра, и вновь прижал, не переставая целовать в губы, страстно, глубоко, крепко. Его действия заставляли забывать обо всем, отнимали разум. Почувствовала, как любимый, совсем не нежно и ласково погружается в меня. Застонала, закусив губу. Было не привычно, но приятно, очень приятно. Воспоминания о близости притупились, заменяясь новыми. Обхватила любимого за плечи, зарылась руками в волосы на затылке. Закрыла глаза, чувствуя движения Сургута и повторяя их. Резко, стремительно.

— Смотри на меня! — приказал он, и замер. Послушно разлепила глаза. Видела в его взгляде сжигавшие его эмоции, чувства. Емельян обхватил мое лицо руками, не позволяя отвернуться.

— Ты моя, уяснила? — хрипло проговорил он. Кивнула.

— Даже и не думай уйти от меня, — так же хрипло проговорил он и вновь начал двигаться во мне. Что-то огромное, сродни цунами, надвигалось на меня. А я, прижатая к стене любимым, который все также держал мое лицо в ладонях, только стонала и наслаждалась нашей близостью. Сургут не позволял оторвать взгляда от его глаз, разрешая видеть, как меняется их цвет, и заставлял понимать, что ему нравится наша близость не меньше чем мне.

— Еще раз выкинешь подобное — выпорю, — пригрозил любимый, когда мы вот уже несколько минут стояли, крепко обнявшись, у стены в спальни. Сургут перебирал мои волосы, поглаживая затылок. Чувствовала, что он был все еще во мне, и совершенно не было желания двигаться.

Говорить ничего не могла. Но уходить от него передумала. Да и зачем? Сколько я смогу без него? Пару часов? О днях даже и речи не шло. И не из-за страха перед бандитами, нет. Просто не могла без него.

— Теперь, когда доказал, что я твоя, — хрипло и задиристо проговорила я, — Что будем делать?

— Поедем в одно место к моему старому другу, — после минутного молчания проговорил Сургут, — Побудешь там пару часов. А когда я вернусь, обсудим план действий.

Отстранилась от Сургута. Заглянула в его глаза.

— Тебя можно переубедить? — спросила я, — Это ведь я вляпалась. Значит, и проблемы мои.

Сургут убрал прилипшую к щеке прядь. Заправил ее за ухо, погладил щеку пальцами. Улыбнулся.

— А почему вляпалась? — перевел он тему, — Не просто так ведь? Чем он надавил на тебя?

Пожала плечами.

— Борзый пригрозил тебе все рассказать, — отвела взгляд в сторону от лица любимого, — А я не хотела тебя терять. Наши отношения тогда только начинались. И я поверила…. Подумала, что мы могли бы…. Ну, что у нас бы вышло все. А Сашка…. Сашка всегда мог найти на меня рычаги воздействия.

— И какие? — серьезно спросил Сургут.

— Раньше матерью шантажировал, — рассказала я, — Она болела сильно. А лекарства дорого стоили и врачи все. А потом, когда мама умерла, я вроде как уже в банде была. Поняла, что просто так не отпустят. Вот и решила все, что мне перепадало складывать. А потом, когда сумма приличная собралась, от Сашки откупилась. Он отпустил. Вот и все.

Сургут нахмурился. Выдохнул.

— Сашка конечно, не ангел, — вдруг проговорила я, — Но он меня от своих парней берег. Ну, сам понимаешь. Меня никто не трогал. Да я и брату сразу сказала, если кто полезет — завалю все дела и сдам всю его банду. Блеф, конечно. Но пока я нужна была ему, он потакал.

— Молодец, — улыбнулся Емельян, и поцеловал меня в кончик носа.

Чуть отступив, позволил мне опустить ноги на пол.

— Хотел извиниться за то, что вспылил, — услышала голос Сургута, когда искала чистое белье в сумке. Скрыла улыбку. Посмотрела на парня. Он стоял ко мне спиной, и что-то вынимал из шкафа у окна, — Просто понимаешь…. Короче, я буйный по ходу иногда. И ты моя, понимаешь?

Объяснения и извинения Сургута звучали сумбурно, но не менее приятно.

Одевшись, подошла к любимому. Обняла его со спины. Прижалась лицом, чувствуя щекой мягкий свитер. Закрыла глаза.

— Все хорошо, — прошептала я, руки скользнули по его животу, — И не больно мне было. Да и не испугалась я. И я твоя, понимаю.

Емельян невесело рассмеялся. Обхватив мою ладонь, поднес к своим губам.

— Нужно ехать, — выдохнул Сургут, — Нас ждут уже.