Под руку с Одиночеством. Брошенные Ангелы

Расчленение I

Далеко не всегда знаешь, что будет дальше. Чаще всего случается сцена, когда Танюшка говорит:

‒ Садись и пиши.

‒ Но я же не знаю, что писать. Ты еще ничем не поделилась.

‒ Все равно: садись и пиши!

Вот как сейчас. И вдруг она начинает рассказывать…

Пролог

Очень удобно программировать сны. Это основательно вредит ясновидению, зато оказываешься в той реальности, с которой комфортно и понятно именно сейчас.

В эту ночь сон не шел: утром обещала вернуться Танька.

Вместо этого она тихо вошла в сумерки притихшей комнаты и уселась на пол, спиной к дивану:

‒ Мелл погибла…

Неожиданно за окном хлынул дождь, подсвеченный множеством молний. Молчание затягивалось.

‒ И где гром?

Танька устало отмахнулась:

‒ Отправила в другую реальность…

‒ Потом сама же там и перепугаешься, когда забудешь и забредешь случайно. Твоя Мелл? Как это случилось?

‒ Не моя, ‒ мотнулся русый хвостик. ‒ Она должна была только в одной реальности существовать, ‒ попыталась объяснить самой себе на пальцах, ‒ а вышло… У нее не было шансов, она дралась в одиночку. А меня рядом не оказалось! ‒ перешла на крик. ‒ Почему?! ‒ слышать ее слезы так же больно, как и видеть.

‒ Что за реальность?

‒ Случайно создала, когда исправляла грядущее, ‒ всхлипнув, Танька быстро успокаивалась, но все еще ни разу не посмотрела на собеседника. ‒ Я это ответвление уже уничтожила, там теперь бесплодные мечты обитают, ‒ зябко вздрогнули тощие плечики. ‒ Мне холодно.

‒ Вон второй плед лежит. Бери и залезай сюда, подушек хватит, ‒ к стенке вполне еще можно было подвинуться.

Часть 1

Надпись на новой белой футболке прогнозировала: «Жить и любить ‒ путь к забвению». Серые капри скрывали прелесть хрупкой фигурки, зато розовые кроссовки еще не успели потерять товарный вид. Хвостик, схваченный простой резинкой, болтался сам по себе.

‒ Ты зачем так мрачно в бесформенную одежду прячешься? ‒ в голосе Мелл проскочило удивление. Странные тонкие косички, начинающиеся ото лба и, вместо челки, свисающие вдоль лица, были ее любимой фишкой. Красовалась же в свободных шортиках и полюбившейся футболке с вырванными ангельскими крылышками на спине. Кроссовки были копией Танькиных.

‒ Не хотела лишних приставаний, ‒ Танька проверяла комплект самого необходимого в новом рюкзачке: он был маленький, серый, городской модели, со вшитым пластиковым каркасом и ремнями разгрузки на поясе. Кукри помещался с трудом, но хоть не торчал, как бейсбольная бита из заплечного вместилища Мелл: подруга таскала с собой легкий алюминиевый биток специально, для отпугивания мелких приставал.

Теперь выходили в чужие реальности прямо из Танькиной квартиры, и сборы устраивали где придется.

‒ Пф! Могла просто сказать, что мои знаки внимания…

‒ Нет! Что ты, ‒ Таня впервые за долгое время посмотрела на подругу, прямо в глаза, ‒ я не о тебе говорю, как такое можно подумать! ‒ она вдруг оказалась рядом с любимой и, продолжая заглядывать в серую глубину глаз, положила руку ей на плечо. ‒ Никогда не откажусь от тебя, ты же знаешь.

Мелл не выдержала и, резко обняв Таньку, заплакала откровением:

‒ Ты такая молчаливая и грустная с утра. Вот я и подумала… надумала… мало ли? ‒ она отстранилась, продолжая обнимать, и шмыгнула носом остатки слез. ‒ Дура я, да? Я же не смогу без тебя жить, понимаешь?

‒ Нет, не понимаю, ‒ жестко сказала Танька. ‒ Я знаю. И это меня очень пугает, если честно.

‒ Ты поэтому такая мрачная, да?

‒ Я… Ты сама как думаешь?

‒ Что-то случилось, наверное.

‒ Нечего на себя напускать уныние! Собиралась меня на роликах учить ‒ идем и катаемся, ‒ Танька нехотя отпустила подругу. ‒ Но сначала ‒ в зал!

‒ Не-ет, ‒ сморщив гримаску, простонала Мелл, ‒ ты меня снова на тряпки порвешь, ‒ добавила, захныкав.

‒ Для твоей же пользы. И мне спокойнее будет, ‒ закинула на плечо лямку. ‒ Лют? Пойдешь с нами?

«Поиздеваться решили над бедным котиком? Что мне там делать-то? ‒ приподнялось на диване лохматое возмущение с зажатым в пасти длиннющим хвостом.»

«Для порядка спрашиваю, сам знаешь. Ты лучше меня опасность чуешь, все-таки.»

«Все нормально будет, котик ручается, ‒ муркнуло в ответ.»

‒ Спасибо тебе, защитник, ‒ присев на диван, Танька нежно обхватила леопарда за мордочку и чмокнула в нос. Не выдержала и обняла целиком серый теплый комок преданности.

‒ Телячьи нежности, телячьи нежности, ‒ притворно ревновала Мелл, стоя возле двери. ‒ Мы идем уже или где?

‒ Идем, идем, ‒ усмехнулась Танька: подруга быстро переняла ее манеру общения и странные выражения.

‒ Почему она ее так жестоко тренирует? ‒ высказал непонимание оператор.

‒ Ты видел, что произошло? Ну, там, ‒ мотнул в ответ головой техник.

‒ А, ты про…

‒ Так чего спрашиваешь?

‒ Хочешь сказать, что она просто боится? ‒ оператор от возмущения чуть не задохнулся.

‒ За любимого человека, как иначе? Это ты у нас бесстрашный. Любитель оживших салатов, ‒ улыбнулся коллега.

‒ Да будет уже вспоминать-то! ‒ насупился оператор.

‒ Как прикажет фаворит императора, ‒ заржал в ответ техник.

Залы для тренировок девчонки выбирали всегда разные и, по возможности, в совсем отдаленных и малоинтересных реальностях. После изматывающего спарринга с подругой, Танька имела привычку зацепиться с компанией бойцов, нарваться на нападение и расслабляться в драке, лишь иногда лениво приподнимая веки на очередную жертву.

Мелл радостно вздохнула, символически поплевала на ладошки своих перчаток и рванула в самую гущу сегодняшней свалки, по дороге весело махнув рукой на усталость: с каждым днем управлять энергией получалось все лучше.

Подружкам не было жалко обреченных. Главная задача в таком обучении ‒ никого не покалечить и при этом не дать себя ударить. Танька с пугающей улыбкой релаксировала, совмещая подмеченные у Волка хлесткие удары с частыми пируэтами. Мел точно видела, что подруга не пользуется энергетическим вихрем, но строго повторяет каждую его волну и завиток. И училась сдерживать лавинообразно нарастающую мощь своей силы: теперь перчаткам было что перенять у хозяйки. В том, что они впитывают боевой опыт и запасаются активностью, уже никто не сомневался.

На этот раз противник достался назойливый и очень обидчивый. Постоянные контратаки начали надоедать, и даже Танька перестала изображать соню и с интересом водила синим взглядом по лицам совсем не уставших молодых парней.

Кайф боя оборвался на самом пике, когда до эйфории берсерка оставалась одна капелька пота. Внезапно отступивший враг улыбался и, массово совершив отагай ни рэй[1], бывшие противники протянули руки для знакомства.

Часть 2

«С каких это пор мы ручкаемся с незнакомцами?

Нормальные ребята, вежливые, чего ты взъелась? ‒ сама себе пожала плечиками Танька.

Еще не хватало ухажеров заполучить, у нас Мелл есть. И Лютый. Сваливаем!

Что-то ты странно реагируешь, паранойя!

Мы ж договорились не крыситься, а ты снова обзываться, ‒ исподлобья надуло губки Альтер Эго.

Говорю же ‒ бзик! С чего бы я сама себя дразнила?

Мало ли… Съела не то что-то. И вообще: эксцентричность ‒ норма нашего поведения! ‒ показался в ответ кончик языка.

Ага. Шуршание сползающего шифера я ни с чем не перепутаю, не волнуйся! ‒ успокоила себя Танька.»

Было странно получить приглашение на свидание от целой компании незнакомцев. Тем более ‒ старших.

‒ Еще скажи, что тебе неприятно! ‒ веселилась Мелл в раздевалке. Она то прыгала, пытаясь дотянуться до потолка, то скакала, изображая балетные па. Но побыть хоть минутку в покое ‒ никак не могла. ‒ Они ж нас вдвоем позвали, прикинь! ‒ крутанулась на одной ноге так, что тонкие косички обвили голову плотным обручем.

‒ А как иначе? ‒ сидя на скамейке и стягивая носок, удивилась спокойная Танька и искоса посмотрела на подружку. ‒ Я бы и не подумала без тебя идти.

‒ Ну ты же с Анси без меня встречаешься.

‒ Так к нему ты не ревнуешь. И к Мисе не ревнуешь. И к Волку! ‒ все еще не догадывалась Танька.

Веселье покинуло внезапно остановившуюся Мелл, щечки напряглись, нижняя губа задрожала.

‒ Что? ‒ прозвучало растерянно.

‒ Ничего, ногу натерла, ‒ не успела спрятать блеск в глазах половинка подружек.

Уже раздевшаяся для душа, Танька стала похожа на переплетение канатов, так сильно напряглось тощее тело. Замереть статуей было не лучшим выбором в такой ситуации, но сдвинуться с места ей очень мешала вспыхнувшая к самой себе ненависть.

«Как можно было так заиграться?! Почему ты мне не сказала, а?! ‒ корила себя девочка.

Думала, ты специально испытываешь ее. Тренируешь черствость, что ли… ‒ промямлило Альтер Эго.»

«Это у меня в голове кто сейчас говорит? Не я ‒ это точно, ‒ растерялась Мелл.»

«Ой, ‒ замолчала Танька.

Ой, ‒ поддержало второе я.»

«Что ‒ ой? О какой черствости кто-то вместо меня думал? ‒ отвлеклась Мелл.»

‒ Не вместо тебя, ‒ осипшим голосом прошептала, оттаивая, Танька.

‒ А говорила, что без спроса нельзя мысли читать, ‒ снова приготовилась плакать. Резко отвернувшись, Мелл принялась стягивать пропотевшую футболку.

‒ Погоди, ‒ Танюше пришлось сделать несколько глубоких вдохов. ‒ Соображаешь, что случилось? Стресс… Да пошел он в жопу! ‒ вдруг бросилась обнимать свою настоящую любовь.

‒ Зачем ты ко мне в голову залезла? ‒ уже не сдерживала слезы Мелл.

‒ Я не лезла, честно! ‒ Танька старалась отдать все свое тепло и нежность, прижимаясь каждой клеточкой тела к подруге.

‒ И что произошло? ‒ техник сцепил на животе руки в замок и недовольно поджал губы. ‒ Я не о скачке́ говорю.

‒ Да понимаю я, ‒ не глядя, отмахнулся оператор.

‒ Что еще в ней проснулось?

‒ Может, настоящее сострадание, а?

‒ Эмпатия ‒ элементарное умение, не парь мне мозг!

‒ Было б что парить! Ой, ‒ не успел увернуться от брошенного журнала. ‒ Я о другом уровне говорю!

‒ Ты у меня сейчас жестами изъясняться будешь, ‒ пообещал техник и потянулся к швабре.

‒ Ты теперь можешь общаться со мной так же, как Лютый! ‒ всхлипывала радостью Танька, не выпуская из рук любовь.

‒ А почему ты раньше не говорила, что такое возможно? И про котика ни слова не сказала, ‒ Мелл извернулась в цепких руках и оказалась лицом к лицу с откровением.

«Сама теперь смотри, ‒ распахнула чувственную память Таня.»

«Это как?! ‒ удивилась открывшейся бездне Мелл.»

«Молчи. Просто ощущай и все поймешь сама, ‒ в который раз тонула в её глазах Танька.»

Бег с волокушей на лямках ‒ не лучший вид утренней разминки, но уговорить подругу на поблажку Мелл никак не удавалось: скачок способностей вывел на новый уровень физические возможности её тела.

‒ Мы еще долго будем таскать за собой эти колеса? ‒ дыхание не сбивалось, как бы ни старалась безжалостная тренер: на глубокие борозды посреди тропы здоровья местные жители жаловались все чаще. ‒ И вообще: мастеру тренироваться ‒ только растренировываться, вот!

‒ Думаю, с развивающими упражнениями на этом и закончим, ‒ остановилась, наконец, Танечка и хитро улыбнулась.

‒ Ты чего, ‒ Мелл едва успела сбросить ремень с плеча, ‒ новое придумала?

‒ Лучше! Теперь ты сможешь без легуряр… тьфу! регулярных тренировок, во! Выгороволила, наконец!

‒ Ага, у самой от усталости язык заплетается!

‒ Не, блин, просто так с тобой дурью маюсь! Это же развитие, конечно, устаю, как еще? Зато теперь мы будем лишь иногда и только в свое удовольствие заниматься, ‒ Танька освободилась от ремней и, легонько пнув ножкой привязанное к ним колесо от трактора, отправила его дальше по тропинке.

‒ Ну ты, страшный сон Шаолиня! Давай хоть уберем за собой: вон памятники мэра стоят, ‒ Мелл одной рукой подняла свою порцию железа и указала на уродливые желтые пластиковые мусорники.

‒ С нашей-то ‒ понятно все. А вот у ее подруги откуда? ‒ задумчиво крутил в руках швабру техник.

Оператор жалобно посмотрел на коллегу, но промолчал, нервно дергая левым веком.

‒ Хочешь сказать, до этого и чувства у нее были не настоящие? А? Ладно, говори, чего уж там, ‒ все еще не выпускал из рук жезл чистоты техник.

‒ Видел, что у нее страх появился? Это самое искреннее чувство в человеке, я точно знаю, ‒ опасливо косился на инструмент воспитания оператор.

‒ Угу. Теперь и я знаю, ‒ зловеще прозвучало в ответ.

Часть 3

До назначенного свидания оставался еще один день. Мелл юлой крутилась перед огромным зеркалом в прихожей, выкраивая по крохам свободное от постоянного развития время. Танюша была беспощадным наставником и аргументировала такой прессинг очень просто: Мелл сама захотела обучаться именно у нее.

‒ Мне лучше как обычно идти или расплести челку? ‒ в очередной раз смешно подняла руками свои косички.

‒ Тебе как удобнее драться? Вот так и иди, ‒ сидя на полу, спиной к зеркальным дверцам шкафа, Танька с любовью правила свой нож. За полгода в ее квартире произошло мало изменений. Только прибавилось мягких игрушек, да на подоконнике в кухне появился тихо увядающий фикус.

‒ Ну, снова ты за свое! Каким боком драка-то? Нас же на свидание пригласили. Эй, я кому вообще говорю? ‒ Мелл растерялась, глядя на счастливую Таньку, явно гипнотизирующую уже наточенный кукри.

‒ Мне ты говоришь, не прикидывайся, ‒ не отрывая взгляд от клинка, отозвалась подруга. ‒ Всегда помни о смерти. Тем более ‒ на свидании. Видела, как они дрались? Нам еще в выбранных нарядах потренироваться нужно…

‒ Я тебя, вроде, в голову не била. Может, сама случайно, а? ‒ Мелл с подозрением прищурилась на Таньку.

‒ Тренироваться нужно в той одежде, в которой собираешься встретить врага, ‒ серьезно посмотрела на ученицу. Поморщившись, разрезала левую ладонь и слизнула кровь из тотчас затянувшейся ранки.

‒ Во-первых, мы в простых футболках решили идти. И в обычных шортах. Или ты передумала? ‒ присела на корточки перед воительницей Мелл. ‒ Чур, с крылышками!

‒ Уже, вон лежат, ‒ кивнула Танька в сторону кухни. Она легко сменила позу и стала почти что отражением Мелл, приблизив свое лицо к неугомонной подруге. ‒ Я всегда буду переживать о твоем… о нашем будущем. И буду готовить тебя к самым неожиданным поворотам. Поняла? ‒ вопросительно подняла левую бровь наставница.

‒ Ты же всегда все можешь посмотреть в астрале, ‒ хитро прищурились в ответ серые глаза. ‒ А бесконечная вселенная…

‒ Вселенная конечна, не выдумывай.

‒ Видишь! Ты даже это знаешь! Погоди, ты серьезно сейчас? ‒ от неожиданности, Мелл плюхнулась на пол и уставилась на свое отражение.

Танька встала на коленки и оперлась на пальцы одной руки, отведя нож, зажатый в другой, за спину:

‒ Ты уязвима в этой позиции, не делай так больше, ‒ начала было нравоучение. Ступня Мелл просвистела перед Танькиным лицом, а вторая нога оказалась готова нанести прямой проникающий удар. ‒ Уже лучше, ‒ расслабилась и села рядышком, тоже лицом к зеркалу.

Из комнаты подкрался серый пушистый комочек с зажатым в клыках кончиком хвоста. Тихонько усевшись возле Таньки, Лютый подтолкнул руку хозяйки, требуя свою порцию нежности. Теперь вся троица могла любоваться своим отражением, словно чарующим закатом на берегу океана.

‒ Ты мне мозги расплавишь сейчас, ‒ зеркальная Мелл распахнула глаза в притворном ужасе.

‒ Нужно было в школе доучиваться, я предлагала, ‒ на глянцевой поверхности показалось удивление.

‒ Ага! А сама со мной не захотела, ‒ сказала Танькиному повторению.

«Она что, измором нас брать собирается?!

Ей же хочется вернуться, разве не видишь? ‒ пискнул внутренний голос.

Я в это заведение ни ногой! Ишь, моду взяли ‒ учить меня, ‒ разгорячилась внутри себя Танька.

Да что там страшного-то?

Там нельзя убивать противника. Этого мало?

Зато там весело…

И что веселого в детстве?»

‒ Ладно. Кто тебе сказал, что вселенная бесконечна в пространстве? Она просто бесконечна, ‒ прозвучало обыденно.

‒ Ага. И время не существует. Противоречия ‒ твой конек? ‒ отразилась приподнятая совсем по-Танькиному, бровь.

‒ Есть только сейчас, ‒ кивнуло в ответ в зеркале. ‒ Вот потому вселенная и бесконечна. Ну и конечна, естественно, из-за этого!

‒ Шизофрения естественна. Это все, что я поняла сейчас, ‒ Мелл, едва сдерживая улыбку, мелко и часто закивала в ответ троице напротив.

Танька отложила оружие и со смехом обняв подругу, повалила на ковер. Веселые попытки защекотать наталкивались на ответную радость. Очень скоро хохочущая свалка была украшена снежным леопардом.

‒ То есть, она так объясняет бесконечность. Забавно, ‒ техник задумчиво потер подбородок.

‒ Шизофренией? ‒ повернулся к коллеге слегка пришедший в себя оператор.

‒ Чьей? ‒ не понял техник.

‒ Не мой же…

‒ Для твоей у меня таблетки всегда под рукой, ‒ в руках мелькнула ручка швабры. ‒ И смотри, чтобы они не превратились в клизму!

Часть 5

На футболке Мелл значилось «Мне нравиться быть симпатичной». Танькина же поддерживала утверждением «Мне нравятся твои симпатии». Вырванные с мясом ангельские крылышки на спине теперь стали постоянным любимым рисунком девчонок.

Предметы силы было решено оставить дома. Лютый уверил, что так ему будет спокойнее: когда надеешься только на себя, приходится быть очень осторожной.

‒ Почему у вас все так аккуратно ездят? ‒ поинтересовалась Мелл, глядя на плотный поток транспорта. Одновременно с вопросами она умудрялась аппетитно облизывать мороженое на палочке.

Пришедшие на свидание парни с удовольствием показывали свой город ‒ хоть и небогатый, но заботливо ухоженный. Тихими улочками незаметно нагуляли аппетит и теперь, на ходу подкрепляясь прохладным и сладким, искали открытую террасу с видом на реку.

‒ Если нарушить правила движения, грубо нарушить, сразу отключаются подушки безопасности и отстегиваются ремни. Очень быстро лихачи вымерли, буквально за полгода после введения этой нормы, ‒ Юджин уделял внимание любопытной Мелл заметно больше остальных. Его веселый нрав и смеющиеся глаза хорошо сочетались с находящейся в состоянии постоянного восторженного движения девочкой.

Отчего взрослых заинтересовало общество необычной парочки подружек недолго оставалось загадкой: умение сражаться высоко ценилось в этой реальности.

‒ С таким подходом в некоторых местах можно без населения остаться, ‒ с мороженым в руках Танька не грустила. Сдержанность пришла внезапно, когда ее стали обхаживать сразу трое из компании.

«И чего мы бука? ‒ удивилось Второе Я.

Мне их внимание к Мелл подозрительно… ‒ Танька глянула на парней исподлобья.

Эй! Эй! Это у тебя ревность, что ли?!

С какого перепуга? Так, просто…

А ну, смотри мне в глаза!

Как я это сделаю у всех на виду? Сдурела?

Совсем уже? Я ж иносказательно, ‒ насупилось Альтер Эго. ‒ Куда теперь тебя одну отпускать?

На роликах кататься, ‒ Танька увидела проезжающих мимо веселых подростков.»

‒ Вот черти полосатые! Носятся, где хотят, ‒ беззлобно прокомментировал катание Май, один из Танькиных воздыхателей. По чертам его лица было невозможно угадать улыбку.

‒ Правда?! ‒ сразу оживилась составительница лукавого генеалогического древа. ‒ А полосатость у чертей где прячется?

‒ Там же, где и шило, наверное! ‒ поддержал товарища Ян. Шипастый ошейник и пирсинг в нижней губе низкорослого крепыша выглядели комично и без его забавных комментариев. А уж с холодным десертом в руках…

‒ Серьезно, что ли? ‒ Танька даже отодвинулась от такого.

‒ Да ты чего? Это шутка! Может и нам взять напрокат это чудо техники? Развлечемся…

Вообще-то, на коньках Танька умела. Ну, стоять ‒ так точно! Но каталась гораздо хуже Мелл, и училась, не используя способности.

«Я же появилась на коньках? Значит и кататься умею, ‒ рассуждала Танька.

Ага. На качелях. Ничего, что коньки были для льда? ‒ уменьшило уверенность Второе Я.

Но я же не упала!

Ты еще в балетной пачке была. И как? Фуэте нигде не жмет?

Да ну тебя. Зачем настроение портишь?»

‒ Может, лучше про полосатых чертей еще расскажете, ‒ Танька все еще надеялась отвертеться от роликов.

‒ Девчонки, вы кто? Такие необычные вопросы задаете, ‒ поинтересовался Юджин.

‒ Она, ‒ Мелл кивнула на Таньку, при этом мечтательно закатив глазки, ‒ Смерть. Синеглазая.

‒ А ты ‒ Жизнь? ‒ поддержал игру Юджин.

‒ Ну, можно и так сказать. Что-то вроде ангела хранителя. А тебе зачем? ‒ начала весело скакать вокруг него Мелл.

‒ Традиционный вопрос: это они чего? ‒ техник выглядел совсем уж надутым снобом, восседая в кресле, словно на троне.

‒ Это они… это. Веселятся, в смысле, ‒ осторожно ответил оператор.

‒ Особенно заметно веселье на лице одной из них…

‒ Улыбка и смех, прыгающая походка. Все верно, ‒ оператор даже сверился со справочником.

‒ Я тебя все-таки слишком сильно приложил, ‒ отставил в сторону швабру техник. ‒ Что ж, у нас вечность на исправление ошибки. Добротой, ‒ в руке появился веник.

‒ То есть, теперь я могу …? ‒ потерялась наивная осторожность.

Часть 6

Возле большого роллердрома была ярко раскрашенная спортивная площадка, и Танька, невзирая на окрики и призывы компании, отправилась разминаться. На пневматической груше[2] легко меняла удары под разными углами на прямые. Умудрялась даже доставать, для ее роста слишком высоко подвешенную, жертву ногами в прыжке.

В общем, развеселилась не на шутку и совсем перестала обращать внимание на окружающих. Когда перешла от тайской груши[3] к тяжелому мешку[4], застывшая вокруг тишина постепенно вернула ее в действительность.

«И какого они все на меня уставились?

Ты голыми руками работаешь, ‒ самоустранилось Второе Я, представив для себя аппетитный сладкий леденец.

И что? Никогда не видели?

Не-а. Уже должна была переломать кости. И мешок не знает, куда от тебя спрятаться, а ему полагается висеть на месте. Он для тяжеловесов, разве не понятно?

Ты откуда знаешь?

Оттуда, ‒ кивнула на астрал.

Спалились, думаешь?

Я бы не дергалась, ‒ успокоила себя заботливая половинка, перекатывая за щекой воображаемую конфетку.»

‒ М-да, ‒ задумчиво протянул техник, потирая ушибленный в драке подбородок.

‒ Ибо нефиг! ‒ теперь у оператора дергалось еще и правое веко.

‒ Мир, что ли? ‒ усмехнулся его товарищ.

‒ А мы и не ругались, я думаю, ‒ протянулась в ответ рука.

‒ Значит, все серьезно?

‒ Еще как! Таких совпадений не бывает…

Смущенно шаркать ножкой, при этом скромно потупив обрамленные длинными ресничками синие глазки, у Танюши получалось все лучше. Смиренно опущенные и сцепленные перед собой ручки. Неловко поднятые плечики и склоненная голова с хвостиком прически. Такая поза ловко скрывала хитрющую улыбку и загадочно приподнятые бровки.

Многочисленные зрители наконец-то разбавили затишье аплодисментами искреннего восхищения.

Ответив на приветственный поклон тщедушного паренька одного с ней возраста, услышала неожиданное:

‒ Бой, пожалуйста. Против троих соперников, ‒ парень поклонился еще раз. Сведенные, словно в судороге, уголки упрямых губ выделялись на лице даже больше нагловатых карих глаз. Свободно спадающая челка была аккуратно расчесана. В расстегнутой клетчатой безрукавке, красной футболке и серых брючках ‒ он словно собрался к кому-то на день рождения.

‒ Учебный или показательный? ‒ растерялась Танька.

‒ До первой смерти, пожалуйста, ‒ прозвучала решительность.

‒ Мозгами съехал? С какого прицепился? ‒ запоздало подсказало информацию яснознание. ‒ Ну, если так стоит вопрос… Я принимаю вызов, ‒ напряженное ожидание толпы схлынуло, как небывало.

‒ Хочешь сказать, что мы сейчас под ее контролем? ‒ техник с сомнением почесал нос.

‒ Ну ты ‒ так точно! Ой! ‒ вскрикнул, уворачиваясь от веника. ‒ Случайно сорвалось, честно! Не постоянно, скорее ‒ зависим от настроения.

‒ Как с заклинившей материализацией желаний?

‒ Нет, тогда она просто пошутила. А сейчас… ‒ оператор покачал головой.

‒ Договаривай, чего уж там!

‒ Я еще проверю. Но она, кажется, способна держать под постоянным контролем всех, кого знает. Думаю, это неосознанно происходит.

‒ Нас-то она не знает!

‒ Как облупленных, ‒ закивал в ответ, ‒ не обольщайся.

Мощный удар в спину Танька получила при выпрямлении из ритуального приветствия. Не пытаясь притормозить, прямо в случившемся полете, насадила на выпрямленную руку решительного паренька… Хотела. Но он увернулся, и Танька по инерции просто влетела в его объятия.

«Это чего такое происходит?! ‒ недоумение посмотрела через астральную проекцию.

Ничего особенного, ‒ нафантазированный леденец все еще приятно таял за щечкой Альтер Эго. ‒ Такая вот реальность: они ‒ дети секты Непобедимых. Генетически измененные.

И чего? Мне только их название исправить или проредить набор хромосом?

Как только убьешь первого ‒ они потеряют статус послушников.

И все? Ой, темнишь, подруга, ‒ подумала Танька.

С каких пор я подруга? ‒ отвисла челюсть от удивления.

Так я себе не враг, вроде, ‒ с удовольствием улыбнулась своим мыслям.»

Из спокойствия окружающих выделялось только поведение Мелл. Она изо всех сил сдерживала себя, в который раз проверяя застежки простых перчаток и старалась не смотреть на неизбежное. А вмешиваться ‒ значит не верить в силы своей любимой…

Развернув противника, словно щит, рассмотрела, наконец, всех нападавших.

Невероятно быстро перемещалась девчонка Танькиного роста и комплекции, наряженная в черные гимнастические шортики и маечку с радужными полосками по бокам. Рыжие волосы, стянутые только скрученной банданой, болтались, словно готовые оторваться. Множество веснушек сияли на раскрасневшемся от волнения лице.

Ее ровесница ‒ оторва в свернутой набок бейсболке и с прыгалкой в руках ‒ явно не готовилась к сражению: белая блузочка и розовая юбка, в сочетании с наивно приоткрытым ротиком, создавали впечатление растерянного ребенка. Очень обманчивое: субтильное создание рванулось на фланг с пугающей легкостью просвистевшего клинка. Веревочная скакалка в руках ребенка резала воздух, словно лопнувший трос…

Танечка прикрыла глазки. Входить в вихрь не было необходимости, но шанс развлечься на пределе возможностей она упускать не собиралась!

«На пределе?! Да кто же посмеет мне лимит ставить?!

Мне помочь? ‒ сплюнуло, наконец, карамельку Второе Я.

Урезать мои силы?! Твой труп будет первым! ‒ начиная движение, пригрозила себе.

Ой, дура-а… Я не предательница!

Да, блин, не лезь под руку! Запоминай, лучше, как они двигаются. Помощница, ёлки…»

Часть 7

‒ Что там происходит, ‒ вцепившись в подлокотники, техник еле сдерживал порыв врезать коллеге.

‒ Нарвалась случайно, ‒ нервно простучал зубами оператор. ‒ Обычаи там такие: если дети секты видят противника сильнее, ‒ обязаны убить или погибнуть. Иначе их признают бракованными и выгонят, ‒ бедолага готов был наброситься на собеседника и рвать его в клочья.

Танюша наносила только удары защиты, ловко уходила с линии атаки и думала. Убивать совершенно не хотелось.

«И какой выход? Им так и так смерть.

А ты не ограничивай фантазию законами только этой реальности! ‒ когда нужно, она умела рассуждать не хуже своей второй половины.

Похитить и сменить реальность?

Толку-то? Только унизишь…

Ладно, придумаю по ходу дела, ‒ принимать такие решения Танечка не очень любила.»

В какой-то момент стало понятно, что зрители почти перестали различать происходящее, с такой скоростью двигались бойцы. Раскрасневшиеся лица соперников навели Танюшку на мысль о покое.

Перехватив руку со смертоносной скакалкой, она вырвала теперь уже веревку для связывания. Элементы и приемы ходзёдзюцу[5] всплывали в памяти по мере обездвиживания юных берсерков[6].

Пеленая противниц, Танечка едва сдержалась, чтобы не применить технику сибари[7].

«Так! У тебя Мелл есть!

А я что? Я ничего, ‒ смутилось подсознание.

Вот и нефиг заглядываться на других!

Ой, отстань. Мне и тебя больше чем достаточно…

А это ‒ тем более потом! Ты меня с мысли сбиваешь.

Было б с чего сбивать…»

Плененные противники ожидали чего угодно.

‒ Предлагаю дружбу, ‒ усаживаясь перед связанной троицей, произнесла Танечка. Невольно глянув на Мелл, Танька вложила во взгляд как можно больше нежности и получила трепетный воздушный поцелуй. ‒ Вы классно дрались, мне понравилось, ‒ поднялась вопросительно левая бровь.

‒ Пожалуйста, убей одного из нас, ‒ невозмутимо попросил парень.

‒ Зачем? Я дружбу…

‒ Тогда двое других смогут продолжить обучение, ‒ пояснила рыжая.

‒ Иначе ‒ изгнание. Нас признают бракованными, ‒ хозяйка скакалки даже умудрилась пожать плечами на такое непонимание. ‒ Ты с Луны свалилась?

‒ Ну и что? Мало ли, у кого что не получилось, ‒ в некоторых ситуациях наивности Таньки не было предела.

‒ Бракованные ‒ бесправны… Не бойцы. С такими можно делать что хочешь. Ты откуда взялась? Простых вещей не знаешь, ‒ с подозрением глянул на Таньку парень.

‒ Значит, так! Хватит клянчить, я не собираюсь убивать. Сегодня. Просто так. Тьфу ты! ‒ мотнула головой в ответ. ‒ Все, я вас сейчас заберу к себе, там и разберемся.

‒ Ты дура? Мы ведь убьем тебя при первом удобном случае, ‒ прищурилась рыжая.

‒ Бой не окончен, ‒ подтвердила ее подружка.

Добросердечная Танечка заставила забыть о случившемся всех присутствующих.

‒ Зачем ты нарушила их традиции? ‒ подошедшую Мелл подобные воздействия не касались.

‒ Я Синеглазая Смерть или где? Значит мне и решать, кто и когда умрет. Ну, в смысле… ‒ смутилась своей оговорки Танька.

‒ Ой, да поняла я, не распинайся, ‒ махнула рукой ее любовь.

‒ Ну, вот, ‒ облизнулась неожиданно для себя. ‒ Давай их к Анси отправим, а?

‒ Снова этот правильный, ‒ недовольно пробурчала в ответ ревность.

‒ Вот, блин! Ну, жалко же их ‒ дураков! Они совсем не хотели нападать. И умирать никто из них не хотел. Просто правила такие здесь. Глупые. А? ‒ Таньке очень нужна была поддержка.

‒ Только из любви к искусству: они хорошие бойцы, ‒ глянула, наконец, на сидящую связанную троицу Мелл, ‒ будут там очень кстати.

‒ Она так все реальности перемешает, в конце концов, ‒ выразил недовольство техник.

‒ Не выйдет. Если следовать ее объяснению бесконечности, смешать у нее и получится и не получится одновременно… ‒ запутался в собственном умозаключении оператор.

‒ Несчастный кот[8] будет преследовать тебя по ночам, ‒ заржал в ответ коллега.

‒ На коньках так и не покатались, ‒ взглянув на облака, разочарованно протянула Мелл. Сидя на корточках, девчонки неспешно довязывали пленников.

‒ Мы же договорились, что еще вернемся, ‒ удивилась Танька.

‒ Хоть мороженого здешнего попробовали…

‒ А троицу эту спасти ‒ не важнее? Или ты за кем-то уже скучаешь, ‒ Танька даже наклонилась, пытаясь заглянуть подруге в глаза.

‒ Да ну тебя, ‒ смутившись, Мелл запуталась с простым узлом.

‒ И кто кого ревновать теперь будет? ‒ развеселилась Танька.

Часть 8

Волк совсем не ожидал, что к нему в помощь дочка приведет своих сверстников. Для бесконечной радости ему вполне хватало веселого Танькиного хвостика. И иногда ‒ вторившей ее бесшабашности Мелл. А тут целых трое…

‒ И что мне с ними делать? ‒ вместо «здрасьте» спросил он своего ребенка.

‒ Хм! ‒ пожало плечиками хитрющее создание и невинно заморгало пушистыми лучиками ресничек. ‒ Ты самый лучший и умеешь найти общий язык с кем угодно! Вот и займись: в этой реальности нужны защитники, ‒ Танька потянула Волка за рукав и отвела в уголок большого спортивного зала. Ей было неловко прерывать занятие.

«Ну мы же ненадолго! ‒ оправдывалась Танька перед собой.

Вот именно, когда еще с папой увидимся, ‒ съязвило Альтер Эго.»

Да регулярно видимся! Ну, я стараюсь, как могу.

Повод ‒ вот и вся твоя регулярность! А Волк скучает…

Анси тоже скучает ‒ и ничего!

Кстати! Зайдем сейчас, обязательно. И не спорь!

‒ Я немного из их головы глупости о непобедимости убрала, конечно. Но ты присматривай все равно. Ладно? ‒ она потянулась на цыпочках и, подпрыгнув, чмокнула папу в щеку. ‒ Им нельзя просто так бой останавливать, всегда должно быть завершение. Так что цели аккуратно ставь.

‒ Зачем они мне? Что ты задумала?

‒ Ровным счетом! ‒ отрицательно замотался веселый хвостик. ‒ Жалко их, они совсем не кровожадные, не выживут у себя…

‒ Ладно, посмотрим, ‒ Волк придержал собравшуюся убегать Таньку. ‒ Что ты с Мелл сделала? В глаза смотри.

‒ Я ее тренировала. Много. Боюсь, просто…

‒ Ты ‒ и боишься?! ‒ изумился в ответ. ‒ Совсем не умеешь врать…

‒ Вот честно! ‒ глянув снизу на папу, Танька даже подскочила в подтверждение.

‒ Ну, что скажешь? ‒ техник был серьезен.

‒ Оставить в живых ‒ ладно. Но не убить ‒ это совсем другое! Без понятия, откуда в ней это…

‒ Какой у нее уровень способностей?

‒ Там… К-хм, ‒ запнулся оператор, ‒ шкалы уже давно не хватает. Только она ими почти и не пользуется сейчас, сам видишь.

‒ Может случиться так, что это новая степень?

‒ Не пользоваться, а повелевать?! ‒ в ужасе отшатнулся товарищ.

‒ Да!

‒ А как ты узнал?

‒ По глазам увидел. Смущается, разве, но ничего не боится теперь. Почти как ты. Это опасно! Может переоценить свою силу.

‒ А почти ‒ это как? ‒ интерес у Таньки просыпался в самый неожиданный момент.

‒ Ты еще и стесняешься немножко! ‒ весело потрепал дочку по голове Волк.

‒ Да ну тебя, ‒ притворно надулась Танька.

И призналась:

‒ Она больше не переоценит, ученая уже. Оттого и боюсь пока за нее…

‒ Да ты влюбилась! ‒ в голосе Волка проскочила радость и удивление.

‒ Ой, типа ты только что об этом узнал, ‒ скривившимся личиком дочка скрывала смущение.

‒ Пожалуйста, без мусора в речи, ладно? ‒ автоматически поправил папа. ‒ А должен был раньше?

‒ Угу, ‒ кивнула в ответ и опустила глаза, ‒ когда мы с белками уходили. Все же увидели… Ладно, я не об этом. Так что? Берешь в помощники эти недоразумения? Эй! ‒ Танька помахала ожидавшему и слегка притихшему трио.

‒ Ясно с тобой все, ‒ вздохнул в ответ. ‒ К Анси зайди. Мису навестить нужно, обязательно. Они ждут тебя.

‒ Все, мы побежали, ‒ теперь уже притянув папу за рукав, еще раз чмокнула в щеку.

‒ Значит, колечки ваши ‒ не просто так? ‒ Миса разливала горячий напиток в тонкие чашечки. Такая тяга подруги к изысканному фарфору была для Таньки неожиданным открытием.

‒ Ну-у… ‒ протянула Мелл и перевела взгляд на потолок.

‒ Колечки ‒ от слова калечить, ‒ попыталась отшутиться Танька.

‒ У вас явно получается, ‒ присаживаясь, улыбнулась как-то особенно печально. Круглый столик не давал спрятаться.

Маленький домик Мисы отыскался не сразу: безлюдные просторы почти пустой реальности дарили роскошь уединения. Сухая осень красиво рисовала настроение глухой провинции.

‒ Ты все там же? ‒ рассматривая небогатую обстановку открытой веранды, Танька просто не знала, о чем еще можно спросить.

‒ Да. Теперь еще и учусь. Хочу получить высшую степень постановщика целей. Так что Курорт ‒ роднее здешнего обиталища. Вы скоро к нам?

‒ А Синяя когда собирается? ‒ отхлебнув горячего, Танька изумилась неожиданной тонкой струйке приятной кислинки.

Заметив такую реакцию, нетерпеливая Мелл тоже продегустировала горячий травяной отвар:

‒ Это как так получается?!

‒ Секрет! ‒ Миса не дразнилась, но немного кокетства все же проскочило.

‒ Чтобы прямо посередине глотка, а вокруг сладкое и терпкое! Это специально делаешь? ‒ не отставала Мелл. Она беспричинно опасалась старых знакомых Таньки.

‒ Вовсе нет, ‒ немного удивилась в ответ, ‒ это Горный Самоцвет, травка такая. Прячется в расщелинах, очень тяжело находить. И вкус от заваренной ‒ тоже прячется, сам. А как ‒ загадка. И разгадывать ее ‒ совсем не хочется, ‒ вслед улыбке даже замотала головой, растрепав короткие волосы. Миса удерживала свою чашечку двумя ладонями поставленных на локти рук. ‒ А ваша группа уже скоро встречается, ты разве не следишь за сообщениями? ‒ повернулась к Таньке.

‒ Она не любит смотреть в астрале, ‒ попыталась отвоевать немного внимания Мелл.

‒ Не наговаривай, я просто хочу непредсказуемости, ‒ поправила Танька.

‒ Ты и есть неожиданность и стихийная внезапность, ‒ добродушно засмеялась Миса, прячась за своими руками от взглядов подружек. ‒ Попробуйте варенье, его у Ирим готовят, ‒ пододвинула поближе к девочкам красивую, наполненную блестящей массой, плошечку.

‒ Ага! А оттуда кайенский перец ка-ак выскочит! ‒ засмеялась Танька, но все же зачерпнула ложечкой десерт.

Часть 9

С Анси условились встретиться попозже. Танька видела настроение Мелл и сама предложила такой вариант.

Кататься на роликах решили пойти в первую попавшуюся реальность. Учиться никто не отменял, а приятно провести время ‒ значит использовать его с толком.

‒ И кто нас за хвост тянет, а? ‒ Мелл не хотела вешать коньки через плечо, но в рюкзачок они помещаться отказывались. Вздохнув, все же приняла неизбежное.

Упаковывались, стоя босиком на ковре в темной прихожей. Оделись по-разному, хоть и похоже. Надпись на короткой, едва до пупка, футболке Мелл ставила перед выбором: «Бить или не быть?». У Таньки ‒ напротив, давала ответ: «Мы должны бить!». Едва заметное подобие шортиков, бывшее когда-то джинсами и открывающее вид не только на длинные стройные ножки, у Мелл было розовым, а у Таньки ‒ сильно вылинявшим когда-то синим. Исключая косички Мелл, хвостики стянули резинками на самых макушках, оставив россыпь волос на волю малейшему движению. Из жалости или по инерции, не забывали перед уходом поливать одинокий фикус на окне в кухне, но чахлому созданию хотелось общения.

‒ Я тебя учу? Нет, ты скажи! ‒ оставив на время попытки справиться с непослушной застежкой своего рюкзака, Танька хитро прищурилась на подругу.

‒ Ну-у, если ты так ставишь вопрос, ‒ широко распахнулись в ответ глаза подруги.

‒ Вот и не отлынивай! Все, я готова, ‒ молния, наконец, поддалась на уговоры, и Танька закинула свои коньки на плечо.

‒ Лютый, я одна буду отдуваться, да? С хозяйкой в кои-то веки пойдешь? ‒ призыв прозвучал в шутку.

«И не надейся, я такие развлечения не одобряю, ‒ Лют показал образ разъезжающихся лапок у котика на коньках.»

‒ Не смеши меня, ‒ Танька взъерошила шерсть питомца невидимой рукой телекинеза. ‒ Мы ушли, скоро будем!

‒ Когда она уже научиться нормально кататься? ‒ техник с подозрением поглядывал на коллегу, застегивающего крепления роликов.

‒ Сейчас и проверим, ‒ уверенно клацнув замком, оператор резко встал из кресла.

Недолго думая, его ноги поехали вперед. Пока оставшееся в недоумении туловище пыталось выяснить у головы свои дальнейшие действия, вступил в силу закон притяжения…

Шагнувшие в круг девчонки были полной неожиданностью для сектантов. Вооруженные папками для бумаг люди, в белых накидках и надвинутых на глаза капюшонах, выглядели очень комично. Эффект усиливался повязанными поверх мантий темными галстуками.

От такой встречи Мелл рефлекторно ухватилась за рукоятку торчащей за спиной биты. Танька скептически скривила левую половинку рта и спокойно оглядела окружение.

‒ А ну валите отсюда! ‒ рявкнул распорядитель ритуала. ‒ Чего встали?! Кыш, мелюзга! ‒ кроме священной папки, в его руках была церемониальная линейка. Словно указкой, этим мерным чудом он собирался повелевать.

Хитро хмыкнув, Танька потянула спутницу за руку и покинула маленький помост с начерченной зеленой окружностью. Их свободно пропустили к задним рядам ожидающих чуда.

‒ Приди же, о руководитель! Мы, сотрудники твои, согласно распоряжению восемнадцать от… ‒ в такт словам взмахивал миниметром ведущий.

Дальше Таньке стало совсем непонятно. Но жутко интересно!

‒ Это чего вы здесь делаете, а? ‒ шепотом спросила она самого скучающего юношу из стоящих рядом адептов.

‒ Дьявола вызываем, не видишь? ‒ почти подавился смехом в ответ.

‒ И как? Когда обещался? ‒ подыграла в тон, вопросительно подняв левую бровь.

‒ Да не выходит нифига, они по старой директиве пытаются, ‒ наклонился к Таньке разговорчивый парень. ‒ А новым приказом уже давно все поменяли. На инструктажи ходить нужно! А вы кто такие? ‒ он, наконец, пригляделся к знакомкам.

‒ Вообще-то я ‒ дьявол, ‒ прошептала в ответ Танечка и даже доверительно пожала плечиком.

‒ Да-да-да! ‒ вторила Мелл, хитро подсмотрев нужные слова в инфосфере. ‒ А я ‒ ангел. Из надзора за соблюдением, ибо нефиг! ‒ и беззастенчиво закивала головой в подтверждение.

‒ И что ты ржешь?! ‒ оператор упал почти плашмя, чудом избежав болезненных ушибов.

‒ Притяжение! ‒ давясь от хохота, техник еле мог говорить. ‒ Здесь их физики не должно быть! А она работает!

‒ И что? ‒ сев на пятую точку, оператор опасливо гладил локоть. ‒ Снова чьи-то шуточки?

‒ Я даже боюсь вслух произносить, чьи именно, ‒ утирая следы веселья, посерьезнел коллега.

Часть 10

«Вспоминаем предназначение или где? ‒ засуетилось Альтер Эго.

Голову мне не морочь, я на роликах пришла кататься!

Но мы же дьявол! Не отлынивай!

Да не понимаю я в бюрократии нифига, отстань! ‒ попыталась отвертеться Танька.

Так интересно же! Ну, пожа-алуйста!

Ладно уж, падший на коньках ангел…»

‒ А ведь и впрямь возможно, ‒ задумчиво протянул новый знакомый. ‒ Все сходиться, кроме внешности, ‒ он печально вздохнул и уже собирался потерять интерес к девчонкам. ‒ А вот ты, ‒ неожиданно ткнул пальцем Мелл, ‒ вполне можешь быть ангелом. Значит… Эй! Они уже здесь! ‒ он вовсю замахал руками, не надеясь на свой окрик.

‒ Ты проверял ее в нашем каталоге?

‒ Мы сами ее создавали, очнись! ‒ улыбка оператора стала покровительственно-наивной.

‒ Я о другом, ‒ техник со всей серьезностью указал на изображение.

‒ Чего?! Ты думаешь… ‒ вместо пояснения стал лихорадочно набирать параметры запроса.

‒ Я стараюсь вообще поменьше думать, ‒ безнаказанно процитировал свое творение коллега.

‒ Эй, мы пошутили, ты чего? ‒ наивно пятясь назад, Танька без особой надежды пыталась спасти положение.

Мелл не рискнула доставать биту и повторяла действия подруги. Аж до ближайшей стены. Во взглядах окружающей толпы раболепие чередовалось с обожанием и преданностью.

‒ Приказывайте, шеф! ‒ выступивший вперед распорядитель развел руками.

‒ Босс… ‒ несмело поправил его давешний юноша. ‒ Новый приказ от двадцать шестого был… ‒ он сильно смутился и кашлянул, пряча взгляд.

‒ Повелеваю! ‒ Танька поправила на плече съезжающие ролики и картинно взмахнула рукой. Все притихли, лихорадочно конспектируя каждую произнесенную ею букву: в раскрытые теперь папки никто не смотрел, писали на ощупь. ‒ Первая и наиглавнейшая задача сегодняшнего дня ‒ цель существования самой системы и безопасность нашего общества. Общества здоровых и жизнерадостных людей современности, не боящихся трудностей стоящих перед ними задач. Вот. Так… ‒ она облизнула пересохшие губы.

«Ты что несешь?!

А я откуда знаю?! Посмотрела в инфосфере, чего у них принято произносить…

Ты не можешь быть такой, ‒ замотала внутри себя головой Танька, ‒ мы одно целое, а я не всегда дура.

Мы всегда умница и незачем на себя наговаривать, ‒ оскорбилось, как могло, Альтер Эго.

Тогда говорим нормально, а то еще на полчаса затянем с «повелеванием»!

На тридцать восемь с половиной минут… ‒ смутилась себе в ответ, ‒ тут таймер есть.»

‒ Короче, сейчас все идут изучать новые распоряжения и изменения во всех инструкциях. Ты ‒ останься, ‒ указала начальственным пальчиком на словоохотливого юношу. ‒ Всё, всё! Расходимся, быстро!

‒ Есть! ‒ восторга в голосе оператора не слышалось. ‒ Но не у смежников, даже не надейся… ‒ он повернулся к коллеге и зажал ладони коленями, излучая смущение и раскаяние одновременно.

‒ И как ты прошляпил? ‒ с видом довольного прокурора сложил руки у себя на животе техник. ‒ Что теперь делать?

‒ Говорю же: не у смежников, ‒ прорвалась в ответ частичка смелости.

‒ Не тяни. Лучше прирежь меня тупым ножом, гад.

‒ Я не гад! ‒ извиняющим жестом приложил ладонь к груди оператор.

‒ Значит…

‒ Да. Закончилась она как раз в день их знакомства. Память исчезла, а она ‒ нет.

‒ И кем? Простым ангелом или… ‒ все еще спокойно выспрашивал техник.

‒ Не, без «или». Жалко её стало, наверное. Красивая она, ‒ кивнул на изображение. ‒ Мы ж тоже не без греха, ‒ даже пожал плечами в подтверждение.

‒ А почему информации в астрале нет?

‒ Я ж говорю: не у смежников, ‒ сложив пальцы щепоткой и слегка наклонившись, втолковывал оператор. ‒ Она сама астральная сущность, её сложно заметить. Вот никто и не интересуется ее прошлым…

‒ Ты кто, вообще? ‒ поинтересовалась Танька.

‒ Клерк седьмого разряда, а что? Ой. Простите, босс…

‒ Не смеши мои пятки, какой я тебе босс? Имя есть у тебя?

‒ Верса, босс. Тысяча чертей, вы самый настоящий и лучший из руководителей! ‒ в порыве откровения юноша прижал к груди руку, едва не выронив папку.

‒ Почему «тысяча»? Они в штатном расписании у вас, да? ‒ наивный интерес у Таньки перевесил здравый смысл.

Мелл хихикнула, но вовремя спохватилась, посерьезнев:

‒ Не положено в одном структурном подразделении такое количество сотрудников. Нарушаете, однако!

‒ Простите, инспектор, ‒ повернулся к ней Верса, ‒ они не в штате, это такое выражение, ‒ замотал головой, заверяя истинность.

‒ Ладно, ‒ вздохнула обреченно, ‒ я ‒ Танька. Танечка или Танюша, но не Татьяна.

‒ Ясно, босс.

‒ А я ‒ Мелл. Просто, как все ангельское. Запомнишь? ‒ подыграла подруга.

‒ Да, инспектор. Не беспокойтесь, первый приказ сейчас вывесят. Желаете еще распорядиться или сразу в кабинет? Я провожу, если что.

‒ Чи‒во? ‒ скривившись, возмущенно протянула Танька. ‒ У вас разве не роллердром? Какие кабинеты, опомнись! ‒ она даже наклонилась навстречу новости.

‒ Извините, у нас только маленький спортзал и… Бюджет, в общем, ‒ Велса залез на чужую территорию и очень смутился.

‒ …и ее возраст вовсе не был ошибкой, ‒ задумчиво перебирал пальцами на подлокотнике техник. ‒ Отсюда и подсознательная тяга к вырванным крыльям.

‒ Просто фантазия нашей, выходит?

‒ Что теперь? Они антиподы…

‒ Почему? Одна ‒ брошенная, вторая ‒ списанная… Наша, в смысле! ‒ еле увернулся от резвого веника оператор.

‒ Еще раз ее так назовешь ‒ отправлю туда, учти, ‒ указал на изображение техник.

‒ Мне продолжать или собирать вещи? ‒ надулся в ответ.

‒ Вещи я тебе сам соберу, стандартный набор для умеренного климата, ‒ злорадно улыбнулся его товарищ.

Часть 11

‒ Так, Верса. Покататься где можно? Не видишь, нам срочно нужно, ‒ приподняла болтающийся через плечо ботинок с колесиками Танька.

‒ У нас широкие коридоры. Но это в административном корпусе…

‒ А это мы где сейчас? ‒ Мелл оглядела тускло освещенное помещение с импровизированной сценой посередине.

‒ Подвал, ‒ пожал плечами Верса. ‒ Где ж еще дьявола вызывают? Ой… ‒ больше смущаться было уже некуда.

‒ Все, не парься, ‒ покровительственно похлопать парня по плечу у Таньки не получилось: и рост маловат и коньки мешали. ‒ Коридоры не интересуют. Открытые пространства с твердым покрытием у вас существуют?

‒ Вы все-таки самый лучший, босс, ‒ интерес во взгляде, наконец, победил смущение.

‒ Хочешь сказать, что мы случайно увидели?

‒ Или нас к этому подтолкнули?

Спорить и тем более ссориться коллегам резко расхотелось.

‒ У тебя банан есть? ‒ не сводя взгляда с товарища, внезапно поинтересовался техник.

‒ Могу придумать, ‒ так же глядя в глаза, облизнулся оператор, ‒ для тебя мне ничего не жалко…

‒ Главное ‒ не перепутай, каким местом придумывать… Эй! Это шутка! ‒ спохватился запоздало.

Выйти из подвала не успели. На помосте, внутри зеленой окружности, появилось нечто очень похожее на мираж. Постепенно приобретая плотность, «нечто» привлекло, наконец, к себе внимание.

‒ А это чего? Остаточные явления? ‒ Мелл весело разглядывала выпрямляющееся существо.

Озлобленный взгляд красных от гнева глаз находился в гармонии с дымом из ноздрей вновь прибывшего. Словно крыльями, взмахнув полами длинной черной накидки, человекоподобный монстр мотнул рогатой головой и притопнул копытом. Длинный хвост нервно подергивался позади его очень темно-серой фигуры.

‒ Ты кто, урод? ‒ почувствовала новую угрозу урокам катания Танька. ‒ Хватит дымить, и так душно, ‒ она помахала ладошкой перед своим личиком.

‒ Чего молчишь? Бессмертный, что ли? ‒ поддержала подружку Мелл.

‒ Кажется, это еще один… Босс, в смысле, ‒ путаясь в ногах, испуганно попятился назад Верса.

‒ Это там чего? А ну глянь, кто в нашу работу вмешался, ‒ словно забыл о досадном недоразумении техник.

Нехорошо посмотрев в сторону вопроса, оператор склонился над пультом. Работать стоя было не очень удобно.

«У нас что ‒ есть единомышленники?

Вот не рассказывай, что мы вся умница. Какая-то часть ‒ дура. С каких пор конкурент ‒ единомышленник?!

И где противоречие? Он же тоже ‒ этот… Н-да, ‒ запнулось о мысль Альтер Эго.

И что делать? ‒ сморщила носик Танькино воображение.

Конкурентов ‒ уничтожают, ‒ разворачивая яркий фантик нафантазированной конфетки, подсказала вторая половинка, ‒ лучше ‒ насмерть. Хочешь?

Убить ‒ да. И не угадаешь, кого. А сладкое ‒ сама лопай.»

Вокруг нового соперника стало сгущаться темное и дымное. Частые кровавые сполохи должны были повергнуть присутствующих в ужас. Или вызвать страх. Хоть капельку.

‒ Перепутал, да? ‒ участливо спросила Танюша у рогатого. ‒ Ты б еще стробоскоп включил. А лазерное шоу лучше в ночном клубе демонстрировать, ‒ рассматривая мечущийся над помостом хвост оппонента, с неподдельной жалостью качнула головой.

‒ Глотать нет смысла валидол ‒ пусть даже ты как дьявол зол ‒ тебе поможет мощный «паровоз»![9] ‒ красиво пропела цитату Мелл. ‒ И правда, завязывай уже с дымом!

На вжавшегося в стенку Версу напрасно не обращали внимания: конспектируя в свою папку все происходящее, второй рукой он умудрялся набирать вызов по связи.

‒ Я же не виноват, что у тебя такое богатое воображение, ‒ техник сильно удивился молчаливой реакции товарища. ‒ Сколько говорил: думай… Нет, сейчас лучше НЕ думай!

‒ К соседям новый заказ поступил, ‒ глянул исподлобья оператор. ‒ И это их вотчина, наши там в гостях.

‒ Уже «наши»? ‒ прозвучало радостно. ‒ Ну, хоть какая-то польза от бананов, ‒ донеслось тише и в сторону.

‒ Мы его сейчас развеем или поиграем сначала? ‒ поправив на плече коньки, посмотрела на Таньку с надеждой Мелл.

‒ Ты чего от меня хочешь? Есть желание развлекаться в такой ситуации? ‒ удивленно округлила глаза и подняла бровки в ответ.

‒ Надо же навыки опробовать или где? ‒ прозвучало растерянно.

В помещение стала вливаться толпа верователей в начальство. Белые мантии со строгими галстуками живописно растворялись в легкой темной дымке, изредка озаряемой красным. Контраст со сгущающейся над головой новоиспеченного босса темной тучей усиливался полными восторга взглядами.

‒ О, руководитель! Мы ошиблись! Мы не читали инструкции и приказы, мы пропускали собрания и пятиминутки! Мы не вовремя сдавали отчеты! Покарай же нерадивых сотрудников твоих, но не лишай тринадцатой зарплаты ‒ символа твоего влияния! ‒ распорядитель с линейкой готов был плюхнуться на колени.

‒ Они что, совсем уже? ‒ попыталась выяснить Танька, бесполезно оглядываясь в поисках Версы.

‒ Они давно совсем. И надолго, ‒ кивнув головой, подтвердила диагноз Мелл. ‒ Значит, нельзя?

‒ Грешно издеваться над убогими, ‒ видоизменила подсказанное из астрала. ‒ Сейчас исправим!

Существо, как две капли воды похожее на нового босса, но только ярко-фиолетового цвета, материализовалось справа от хвостатого. Гламурные розовые рога премило высовывались из зеленого ирокеза. На кончике хвоста новичок носил завязанную бантиком серьгу из колючей проволоки. Мрачный джинсовый плащ на тощих плечах усеивали искусно сделанные прорехи. Повторяющие форму копыт многоцветные кроссовки на высокой платформе завершали образ.

Справа же, не давая опомниться, уплотнившийся водяной пар демонстрировал еще одну пародию начальника. Отражавшиеся красные блики не смогли скрыть истинную сущность третьего участника: он целиком состоял из выдоха. Местами, как показалось Таньке, ‒ не очень свежего.

«Это чего еще ты навыдумывала? ‒ шарахнулась от себя Танька.

Отец, сын и пар, ‒ сильно удивилось невозмутимое Альтер Эго.

Он ‒ кашель! Откуда! В тебе! Такое!

Я в астрале видела, ‒ карамелька на языке не давала возможность развернутого ответа.

Должен быть дух, а не выдох!

Ой…»

Часть 12

‒ Они нам сейчас дверь вынесут, ‒ оператор встревоженно передернул плечами. В коридоре грохот гневных ругательств соседей перекрывал шум попыток проникнуть к товарищам по несчастью. ‒ А еще обещали порвать наших на молекулы…

‒ Я вот им сейчас порву! ‒ не вполне уверенно пообещал техник. ‒ Может… Как думаешь, у нас материализация желаний только здесь работает или до коридора дотянется?

‒ Давай вместе загадаем, что и туда распространяется! ‒ веселый ответ поднял боевой настрой.

‒ Ты только само желание пока не… Эй!

Павшие, было, ниц клерки с папками недоуменно таращились на троицу. Подчиняться сразу троим начальникам в их планы никак не входило.

‒ Э-э-э… А? ‒ справедливо поинтересовался владелец указующей линейки. Беспомощно оглянулся в поисках поддержки, почесал нос и шумно плюнул на пол, прямо перед сценой с боссами.

Ослабив узел галстука, он заложил линейку в так и не раскрытую папку, гордо выпятил грудь и, слегка дернув правым плечом, провозгласил:

‒ Что-то много нынче начальников развелось! Я увольняюсь, к чертям собачьим! ‒ под ошарашенными взглядами выступающего на сцене трио, он направился к выходу.

‒ А это где? ‒ безнадежно крикнула было ему вслед Танька.

Вокруг тут же поднялась суета, все ослабляли узлы слишком тугих шейных символов покорности и, не обращая внимания на руководство, шумно переговариваясь, направлялись вслед за распорядителем.

‒ Не заморачивайся, ‒ успокоила опечалившуюся подругу Мелл, ‒ найдем еще твоих «чертей». Хочешь, я его сейчас…

Танька устало махнула рукой и тоже направилась к выходу. Помещение почти опустело.

‒ Постойте, пожалуйста, ‒ неожиданно писклявым голоском раздалась жалобная просьба. ‒ А мы как же? В смысле ‒ я? И эти…

Девочки оглянулись. Дым развеялся, красные сполохи куда-то пропали. Жалкое зрелище внутри зеленой окружности поочередно шмыгало носом и умоляюще искало сочувствия.

Танька приподняла правую руку и слегка повела пальчиком в воздухе. Окружность разомкнулась, выпуская пленников сцены на волю.

‒ Да я вам сейчас… ‒ взъерошенный юношеский реваншизм пал от подзатыльника папаши.

‒ Спасибо, конечно, ‒ продолжил голосок старшего, ‒ только вы не представляете, что натворили.

«Чего ему еще от нас нужно? В живых оставили, мало разве?

Может, его развеять? ‒ предложило Второе Я.

Нет уж! Твои фантазии достойны большего. Надо ж было додуматься… ‒ Танька сотворила из существ небольшое плоское произведение искусства.»

«Могла бы его в рамку оформить, ‒ подсказала Мелл.»

«Вот чего ты бездельничаешь, а? ‒ повернулась к подруге. ‒ Хотела попробовать ‒ вперед, все в твоих руках!»

‒ Ты чего злюка? ‒ вслух оторопело воззрилась на тощий комок плохого настроения обладательница странных косичек.

‒ Да так, ‒ неопределенно поделилась в ответ. ‒ Мы с собой это творение заберем?

‒ Трофей? ‒ сразу повеселела Мелл. ‒ Дома на стене повесим!

‒ В кухне. Аппетит портить. Угу, ‒ снова помрачнела Танька.

‒ Да что с тобой?!

‒ Сама не пойму. Я их сущность не убила ведь, только приостановила развитие и сделала картиной. А все равно печально: они такие же, как и я.

‒ Вот не надо! Ты неповторима! Единственная в мире! И вообще! ‒ внезапно чуть не расплакалась.

‒ А ты теперь чего?! ‒ выяснять отношения в опустевшем подвале было неуютно и Танька, прихватив полотно с фантазией, переместила всех домой.

Коньки тут же упали с плеч. Бережно прислонив к стене темного коридора свое творение, девочка повернулась к подруге и обняла ладошками ее плачущее лицо.

‒ Почему мы никогда не говорим о своих чувствах друг к другу, о переживаниях? О любви, короче, ‒ остановила скатывающуюся слезу Мелл, обреченно замирая в нежных руках.

‒ Ты чего это? Ну, я тебя люблю. Так, что ли? ‒ смутилась Танька.

‒ Я тоже тебя люблю, ‒ покраснела в ответ. ‒ Но не о том.

‒ Я стесняюсь, если честно, ‒ прозвучало пояснение.

‒ И я… ‒ раздалось эхо.

‒ И что теперь?

‒ Кажется, угомонились, ‒ сглотнув густую слюну, предположил техник. ‒ Сходи, посмотри, чего там? ‒ кивнул на дверь.

‒ А чего я? Сам иди… ‒ несмело ссутулился оператор.

‒ Тебя не жалко, я себе еще одного выдумаю, ‒ раздалось веселое.

‒ А может это ты моя фантазия?

‒ Так ты мазохист?! ‒ обрадовался техник. ‒ Сейчас твой вымысел воображаемым подсрачником исправит кому-то нерешительность.

«Вам бы все веселиться, ‒ показался из-за угла теплый заспанный котенок, ‒ а меня совсем забросили. От скуки уже выть собирался, ‒ пожаловался вполне искренне.»

Выгнувшись дугой, леопард зевнул. Мотнул хвостом и, подхватив его кончик клыками, гордо уплыл на кухню.

Не сговариваясь, Мелл и Танька прыснули от смеха. Оторваться друг от друга было выше их понимания момента. Пришлось догонять серого в пятнышко, крепко держась за руки.

‒ Ты же самый пушистый! ‒ присев на корточки, девчонки сыпали комплиментами поверх нежных поглаживаний мягкой шерстки.

‒ Самый ласковый…

‒ Опасный и кровожадный!

‒ Лучший защитник…

‒ Быстрый, как смерть!

‒ Грациозный, как …

«Леопард! Вот! ‒ додумала Танькино Второе Я.

Он и есть леопард, ‒ тут же остудила себя.»

«Я и есть леопард, ‒ укоризненно поддержал Лютый.»

«Он и есть леопард! ‒ одновременно засмеялась Мелл.»

Обниматься втроем было легче, повалившись на пол. Хохотали вслух, громко и самозабвенно. Так, что появившемуся в дверях Волку стало завидно. Млея от наслаждения, он боялся шелохнуться, чтобы не спугнуть ликование радости.

‒ И давно вы рядом? ‒ опираясь на руку, другой Мелл смахнула забаву с глаз.

‒ Тридцать семь секунд, ‒ улыбаясь, Танька подскочила к папе одновременно с котенком. Подпрыгнув, зацепилась за его шею и чмокнула в щеку. Лютый уже сидел на плече гостя и щекотал усами его ухо.

‒ С тобой никакой романтики! Называется, хотел сюрприз сделать, тортик купил… ‒ виновато протянул висящую на веревочках круглую коробку. Второй рукой умудрялся гладить Лютика. ‒ Хоть бы дома отключала бдительность.

‒ И это говорит смерть-шпион! Да романтику с поводка спускать можно только перед самоубийством!

Ответом послужили недоуменные взгляды: два ‒ сверху, один ‒ справа.

Приоткрыв дверь на сантиметр смелости, техник с оператором залюбовались. Картина в коридоре была еще та. В тяжелой резной раме с позолотой. Полотно было прислонено к стене, противоположной открывшейся двери.

Батальная сцена штурма ‒ в порыве ярости карабкающиеся друг на дружку остервенелые ратники в белых халатах ‒ была заморожена в виде холста.

‒ Твоя фантазия, сказочник? ‒ кивнул на произведение искусства техник.

‒ Не-не-не! ‒ изо всех сил замоталась в ответ голова.

Часть 14

‒ Итак, получение счастья сопряжено с болью: чем больше искренности ‒ тем сильнее ощущаешь чужое горе. Как видите, круг замкнулся, ‒ завершил свою мысль лектор.

Положив мел, он отер ладонь о ладонь и отчего-то смутился.

‒ Разрешите вопрос, ‒ очень уж по-детски тянулась правая рука, с горизонтально подставленной под нее левой. Единственным слушателем в огромной аудитории была щуплая девчонка, зачем-то севшая почти на задних, спускающихся амфитеатром, рядах.

‒ Да, прошу вас! ‒ обрадованный таким вниманием, докладчик жестом подтвердил выбор спрашивающего.

‒ Вы какого хрена мне приснились, а?.. ‒ не вставая, грустно спросила Танька.

Прочищать голову от дурного настроения нужно в обнимку с одиночеством.

«Мы куда направимся?

От тебя подальше… ‒ запихивая необходимое в рюкзак, злилась на себя Танька.

Что я тебе сделала!? За что ты себя ненавидишь?!

Ладно, прости, ‒ едва не сплющив от усердия банку сгущенки, девочка выпрямилась и посмотрела на себя со стороны.

Видишь? Я хорошая, умная, красивая… Что тебе еще нужно?

Не знаю, ‒ растерялась в ответ. ‒ И сон еще этот дурацкий.»

Вдобавок пришлось решительно оторвать от себя родной кусочек:

«Лют, ты с Мелл останешься, ‒ к собственному изумлению выговорила Танька.»

«Я ‒ твой защитник. Могу и не послушать… ‒ зверь впервые заговорил серьезно.»

«Я должна быть спокойна за свой тыл. Вы ‒ единственные, к кому могу вернуться. Понимаешь?»

«Я подумаю…»

«А меня кто-нибудь спросил?! Или просто так бросили и все решили, да?! ‒ вклинилась Мелл.»

Подняв взгляд, Танька наткнулась на утопленный в слезах гнев.

‒ Я обещала, что больше никогда тебя не оставлю! ‒ наклониться вперед было единственным весомым аргументом подруги.

‒ Значит, проекция ее действий распространяется даже на нас, ‒ обреченно произнес оператор.

Задумчивое почесывание подбородка не помогало решить проблему. Два придурка стояли в пустом коридоре, смело глядя противникам в нарисованное лицо.

‒ Это не проекция. Она их творение приговорила, а создателей просто слегка зацепило, ‒ совсем мрачный прогноз техника чуть не убил остаток оптимизма.

‒ Если это ‒ слегка, то что с противником?

‒ Я ничего не решила, ‒ замотался из стороны в сторону Танькин русый хвостик, ‒ только успела Лютого попросить…

‒ А я?! ‒ ужас в крике Мелл пробрал до костей тонкий слой мяса на скелете подруги.

‒ Еще не успела спросить! Вот, честно! ‒ приложила руку к груди Танька. ‒ Я же не вру. Тебе. И тебе! ‒ повернулась к котенку.

‒ Правда? ‒ в ответ сглотнула навернувшиеся слезы.

‒ Ну! ‒ утвердительно кивнула Танька. ‒ Мне помедитировать нужно, настроение исправить. А то сама видишь, что творится.

‒ Ты точно только туда и обратно? ‒ осторожно переспросила Мелл.

‒ Отвечаю!

«Ты же врешь сейчас!

Отстань, я правду говорю: сдвину время и вернусь быстро.

А упражнения внутренней сосредоточенности? ‒ не унималось Альтер Эго.

А ты попробуй не сосредоточиться в драке, ‒ удивилась своей наивности Танька.

Тогда еще спальник возьмем, без палатки.

Правильно, налегке пойдем! ‒ обрадовалась собственной поддержке.»

‒ Почему она Лютика оставила? ‒ техник уже обессилел от выходок своего творения.

‒ Охраняет ее часть…

‒ Честь?

‒ Часть! Она считает это брошенное творение частью себя… Ну, тут так написано! ‒ ткнул во всплывшее пояснение оператор.

‒ О, да ты читать умеешь?! «Набор» и «на выбор», вроде, тоже из букв состояли... ‒ насупился в ответ.

Спальным мешком Танька гордилась по праву. Собственное изобретение было домом больше, чем постелью.

В одном отделении этой фантазии можно было снять и просушить мокрое в непогоду. На всякий случай. Во втором ‒ спать, вдвоем, шикарно раскинувшись звездой или подоткнув свободные края под любые участки уставшего тела: мягчайшее мохнатое одеяло, теплое и нежное, обитало на просторном ложе с грудой подушек. В третьем ‒ можно было держать рюкзак, велосипеды и укрыть от непогоды много полезного.

Сверху, в ногах, между спальным отсеком и хранилищем, было место для Лютого. А еще из такого «спального мешка» через «окошко» можно было высунуть собственный нос, ну, или немножко ‒ лицо, чтобы дышать свежим морозным воздухом под проливным дождем и шквальным ветром. А можно было и не высовывать.

В общем, все детские фантазии о безопасном месте воплотились в небывалом изделии. Оно не сочеталось с законами физики привычных реальностей. Сложенным было совсем маленьким и легким, и помещалось в кармашек рюкзачка. А еще ‒ никогда не промокало и не набирало грязь. На таком исключительном предмете комфорта фантазия девочки не знала границ.

«А нам обычное и не надо! Нам подавай эксклюзив! ‒ гордилась собой.

Да-да! Вот это самое! Побольше и потом еще добавки возьмем!

…?!?!?! ‒ оторопело уставилась на себя Танька.

Чуть-чуть, пару ложечек, ‒ просительно сникла вторая половинка, ‒ я ж для двоих…

…! ‒ в ответ получилось только мысленно шлепнуть себя ладошкой по лбу.»

[1] Рэй ‒ поклон, приветствие, выражение уважения. Отагай ни рэй ‒ ритуальный поклон сопернику.

[2] Пневматическая груша ‒ легкая, накачанная воздухом камера, способная развивать большую скорость при возврате в исходное положение. Используется для постановки быстрых и резких ударов.

[3] Тайская груша ‒ в обиходе банан ‒ длинный мешок для работы ногами. Слабо поддается раскачке.

[4] Тяжелый мешок ‒ тяжелая боксерская груша ‒ большой цилиндр, часто из брезента, наполненного песком. Весит больше ста килограмм и используется для отработки мощных ударов. Из-за высокой вероятности травмы при работе с такой грушей бинтуют руки и надевают перчатки.

[5] Ходзёдзюцу ‒ навадзюцу ‒ самурайское искусство связывания противника веревкой на поле боя.

[6] Берсерк ‒ свирепый воин племени викингов. В бою такие воины не пытались выжить, а старались убить большее число врагов. В обиходе сравнение с берсерком характеризует неистового и яростного бойца.

[7] Сибари ‒ японское искусство эстетического бандажа. Эротического, если быть точным.

[8] Кот Шрёдингера ‒ герой мысленного эксперимента, иллюстрирующего неполноту квантовой механики при переходе от субатомных систем к макроскопическим. Чтобы было понятно, ‒ одновременно возможны два противоположных состояния...

[9] Слова из песни «Марш наркоманов». Альбом «Наркологический Университет Миллионов» группы «Сектор Газа». https://z1.fm/song/15932348