Под Солнцем Матроса Селкирка

1.

Грант лежал лицом вниз, с закрытыми глазами, но вспышка, вдруг разорвавшаяся в черной мгле небосвода, была столь ярка, что он увидел свет, С усилием разомкнул веки. Вспышка уже погасла, вокруг снова была плотная упругая чернота.

Снизу, из долины, донесся глухой рокот, похожий на затухающие раскаты грома.

Это гроза, сказал себе Грант. Сколько же времени он не попадал под грозу?! Год, два? Однако это не важно. Важно то, что вот сейчас гроза уйдет, небо очистится от черных туч, и снова выглянет солнце. Тогда можно будет разуться, походить по траве босиком, и трава, словно впитавшая в себя мокрый заряд бодрящего электричества, отдаст его человеку. После этого пройдет гнетущее, давящее оцепенение. Новая вспышка разорвала тьму, и Грант увидел то, что и должен был увидеть: черные неровные громады скал вокруг, груды пустых жестянок из-под консервов в нескольких метрах от себя и совсем рядом — неподвижные тела Дугласа и Мартелла.

Он вскочил на ноги. Из долины снова донесся грохот. Происходило что-то непонятное, может быть, таящее угрозу, и надо было действовать. Прежде всего, нащупав в темноте переносную стойку, на которой была укреплена лампа, Грант включил свет.

Мартелл, когда лицо его осветилось, слабо пошевелился. Он приподнялся на локтях, только потом открыл глаза и повертел головой.

— В палатку! — крикнул Грант, — Надо укрыться!

Мартелл с трудом встал. От слабости он раскачивался из стороны в сторону, и видно было, что происходящее с трудом доходит до его сознания. Сам Грант уже сбросил с себя оцепенение, мысли стали четкими и ясными, ощущение непонятной опасности словно бы высвободило скрытые именно для такого случая силы. Он встряхнул Мартелла, у того дернулась голова.

— Я не знаю, что это такое, — крикнул Грант ему в лицо, — никогда не видел ничего подобного, но на всякий случай в палатку! Помоги… Дугласа…

Вдвоем они приподняли Дугласа, и в этот момент опять полыхнула ослепительная вспышка. Свет ее казался концентрированным, он обволакивал тело, давил на лицо. Видимо, Дуглас тоже ощутил это давление, потому что открыл глаза.

— Ты встань, — сказал ему Грант мягко, — надо пройти только несколько метров.

— Дайте воды, — прохрипел Дуглас, — пить…

Шаг, еще один, потом еще. По сути, Гранту пришлось тащить двоих, потому что Мартелл, поддерживавший Дугласа с другой стороны, тоже едва переставлял ноги. Наконец они добрели до решетчатого сооружения, и Грант отпустил Дугласа, который сразу же рухнул на колени, увлекая за собой Мартелла. Но теперь они могли чувствовать себя в безопасности, что бы ни произошло. Грант быстро нажал несколько кнопок, и мгновение спустя людей накрыл купол палатки — как называлось в обиходе невидимое защитное поле диаметром в несколько метров. Оно представляло собой неодолимую преграду для любого внешнего воздействия. Правда, теоретически могли существовать и неизвестные доселе виды излучений, но пока человек не сталкивался с ними — и, значит, защиту можно было считать надежной.

Отцепив с пояса фляжку, Грант свинтил пробку и смочил водой губы Дугласа. Тот слабо пошевелился и снова затих. На секунду Гранту тоже захотелось лечь на землю и закрыть глаза, но он справился с собой, потому что снизу после очередной вспышки опять донесся рокот. Там определенно происходило что-то необычное, потому что в долине не было ничего, что смогло бы стать причиной шума. Шум, очевидно, каким-то образом был связан с вспышками в небе. Таило ли все это какую-нибудь угрозу? За происходящим надо было по меньшей мере понаблюдать, и Грант, на мгновение выбравшись из палатки, выключил лампу. Все вокруг снова было залито чернильной мглой.

Еще раз разорвалась вспышка. Грант вдруг понял, что они следуют одна за другой через равные промежутки времени. Прикинув по памяти примерный интервал, он стал ждать очередную, но время прошло, а небосвод оставался черным. Вот и все, подумал Грант с неожиданной тяжестью в душе. То, что было непонятным, прошло, ничего больше не будет; и, значит, скоро уйдут силы, вдруг обострившиеся при неведомой угрозе.

Но непонятное и необъяснимое не исчезло: на дне долины теперь закрутился призрачный хоровод холодных голубых огоньков. Они вспыхивали и гасли, перелетали с места на место, то увеличивая скорость, то почти застывая в неподвижности, сталкивались друг с другом и снова разлетались в стороны. Несколько долгих минут Грант оцепенело следил за этим беспорядочным движением, и в его голове столь же беспорядочно проносились обрывки мыслей.

Чем все это могло быть? Атмосферным явлением? Галлюцинацией из-за голода, потери сил? Сначала вспышки, потом рокот, потом суета огоньков, что дальше? Внизу, в долине, среди прыгающих огоньков стал медленно проявляться какой-то темный контур; и в конце концов Грант понял, что это было такое.

Он обхватил голову руками. Спасение пришло раньше, чем они на это рассчитывали. Не то спасение, какое должно было прийти, но ведь это не имело никакого значения. Трем голодным, измотанным людям невероятно повезло. Еще немного, и все кончится, им помогут, не могут не помочь. Надо только дать сигнал, показать, что здесь, на ровной площадке в скалах, нависших над долиной, кто-то есть.

Грант стал включать и выключать свет. Яркость его, конечно, не столь велика… Свет мешал Гранту смотреть вниз, но он представлял, что там сейчас происходит: все более четким, определенным становится темный контур неизвестного корабля, потому что ничего другого не могло быть.

Ясно, что это не земной корабль, земные корабли садятся на планеты иначе. Они проходят сквозь атмосферу таким образом, что за ними можно уследить взглядом, а не проявляются вдруг на том месте, где только что ничего не было. Но в конце концов все это не важно: откуда бы ни взялся корабль, как бы ни был устроен, каким бы способом ни передвигался, на нем, очевидно, есть экипаж, а экипаж должен помочь потерпевшим кораблекрушение.

Грант лихорадочно включал и выключал свет, посылая вниз беспорядочные сигналы. Наконец он погасил лампу и, оставшись в темноте, стал напряженно вглядываться в долину. Но там ничего нового не произошло: чужой корабль ничем не отвечал на мольбу о помощи.

Понятно: оттуда, из долины, сигналов не было видно. В долину надо спускаться самому. Он снова включил свет.

Мельком взглянув на неподвижно лежащих Дугласа и Мартелла, Грант подошел к самому краю обрыва. В общем-то, перебираясь с камня на камень, с одного выступа на другой, вниз было совсем не трудно спуститься — при условии, что спускающийся видит, куда поставить ногу в следующий момент. В полной темноте задача усложнялась. Но рассвет придет только через пять-шесть земных чесов, а кто знает, что случится за это время. Неизвестному кораблю, может быть, придет фантазия улететь, и он улетит, и его экипаж так никогда и не узнает, что здесь, всего в каком-то километре от места посадки…

Грант отыскал возле палатки моток веревки. Длина ее была стандартной, до дна, очевидно, должно было хватить. Он подумал: в общем, и в темноте, держась за веревку и действуя на ощупь, тренированный и полный сил человек без особых приключений спустился бы по скалам. А вот его самого никак не назовешь полным сил. Те силы, что остались, это последние силы, надо отдать себе в этом отчет. Ноги налиты тяжестью, непослушны, руки могут не удержаться на веревке. Если так и случится, его падение ничем не поможет Дугласу и Мартеллу. Разве что только ему самому. Он сорвется, и в этом случае все разом будет кончено.

На краю обрыва Грант выбрал здоровенный камень и закрепил веревку, несколько раз обмотав ее вокруг основания и завязав узлом. Моток, разворачиваясь, с сухим шорохом полетел вниз. Грант услышал, как конец его ударился о камни у подножия обрыва, и, немного помедлив, начал спускаться.

Это оказалось неимоверно трудным. Нога находит камень, пробует его прочность, другая нога ищет еще одну опору, руки сантиметр за сантиметром перебирают веревку и дрожат от напряжения. Еще одна опора, можно спуститься ниже, вот еще какой-то выступ скалы…

Колено обожгла острая боль, и Грант едва удержал в руках веревку. Тело словно налилось свинцом, в ушах послышался тяжелый звон. Изо всех сил сжав пальцы, Грант повис на веревке, пережидая, пока пройдет боль. Наверное, ударился коленом о какой-нибудь выступ. Хорошо, подумал Грант, что ногой, а мог сильно повредить локоть — и сейчас бы уже лежал внизу, на камнях.

Боль затихла. Как обычно бывает при сильных ушибах, она вернется несколько часов спустя — и тогда, возможно, он вообще не сможет ходить. Но пока способность двигаться осталась, значит, нельзя было терять времени. Он спустился лишь на несколько метров, не поздно и не столь уж трудно вернуться. Секунду поколебавшись, Грант стал спускаться дальше.

Минут сорок спустя он почувствовал под ногами твердую поверхность, попробовал ее ногой в нескольких местах, понял, что добрался до подножия, и, тяжело дыша, опустился на каменистую почву долины.

Все вокруг по-прежнему было покрыто чернильной мглой. Отдышавшись и чувствуя, что бешено колотящееся сердце успокаивается, Грант всматривался в темноту, ожидая, что вот-вот в ней снова проявятся бегающие огоньки. Но проходили минуты, а темнота оставалась непроницаемой и упругой.

Грант ощутил, как мрачной волной внутри него поднимается безнадежность отчаяния. Вскочив, он крикнул в темноту что-то непонятное ему самому и побежал, ничего не видя, в ту сторону, где совсем недавно рисовался корпус корабля, сулящего еду, тепло, спасение. Боли в колене он сейчас не чувствовал, но через несколько минут налетел на камень и тяжело упал. Тут же поднялся и прошел, хромая, еще немного в этой непроницаемой тьме и остановился, окончательно поняв, что ничего не сможет сделать. Он даже не может вернуться назад… Оставалось лишь дожидаться рассвета, и Грант опустился на землю и обхватил руками голову, в которой кипел невероятный хаос из нетерпения, надежды, невероятных предположений и отчаяния, становившегося все глуше и темнее.

Рассвет пришел так же, как и всегда приходил на этой планете: чернильная тьма почти мгновенно сменилась ослепительным светом. Перед Грантом расстилалась каменистая, коричневого цвета долина, а вернее, просто мрачная огромная площадка без признаков растительности и какого-либо живого движения. Она была такой же пустой, как вчера, позавчера и как в тот первый день, когда они впервые увидели ее. Долину оживлял только силуэт «Арго» поблизости, их собственного крошечного космического катера, бесполезного теперь, потому что был исчерпан запас топлива. Напрасно было что-то искать, но Грант, ковыляя, все-таки пошел вперед и еще долго бродил среди камней. Он не нашел ничего, никаких следов того, что тут происходило нечто загадочное, непонятное, что здесь вообще что-то происходило.

Потом он медленно, тяжело вернулся к обрыву, нашел свою веревку и с огромным трудом взобрался наверх. Колено болело все сильнее.

Грант выключил лампу, свет которой уже был почти не виден в ярком сиянии золотого солнца, быстро поднимавшегося по небосводу, прошел мимо палатки, мимо неподвижных тел Дугласа и Мартелла и осмотрел оставшийся запас продуктов, которые он держал в расщелине в камнях.

Остались полтора десятка консервных банок, наполовину пустой бочонок с водой, почти совсем опустевшая емкость с концентрированным бульоном и фляжка с коньяком, к которой пока не притрагивались.

Надо будет их как следует накормить, пронеслось в голове Гранта, может быть, лучше сразу и основательно подкрепить силы, а не поддерживать существование крошечными порциями, как это делалось до сих пор. Может быть, легче потом будет переносить просто голод, а не обман его с помощью этих порций.

Грант выбрал самую большую из банок, потом взял еще одну, пошел к палатке, оглядываясь по сторонам в поисках брошенной где-то пачки. И — от усталости, боли в колене, голода и отчаяния — потерял сознание и ткнулся головой в крупный каменистый песок.