Под созвездием Южного Креста

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Семейный обед удался на славу. Все веселились от души, за столом царила непринужденная атмосфера. Разговоры в основном велись о предстоящей свадьбе. Она будет великолепной! Кто-нибудь сомневается? Посмотрите на молодую пару! Они абсолютно счастливы. Когда прибыли гости из Науры, Соню Бирсфорд на мгновение поразила неувядающая красота Зоэ, но она быстро овладела собой и принялась играть роль очаровательной хозяйки дома и матери невесты. Даже Зоэ удалось обуздать природную кокетливость и не направлять свои чары на Берна, такого милого, обходительного и вдобавок потрясающего красавца. Он ей чрезвычайно понравился, но его сверкающие серебристо-серые глаза были неотрывно прикованы к Тони. И дело вовсе не в том, что дочь отлично выглядит, с материнской гордостью думала Зоэ, одновременно жалея о том, что безвозвратно ушло. Дело в ее молодости. Ей самой не довелось в полной мере испытать беззаботное счастье в юности, она слишком рано вышла замуж, потом то и дело меняла партнеров. Теперь стало ясно: ей так и не встретился мистер Идеал.

Зоэ дождалась конца обеда и попросила слова.

— Дорогие друзья, — начала она своим мелодичным голоском. — Кейт, моя будущая невестка, дети мои, я хочу, чтобы вы знали: ничто не могло помешать мне приехать на свадьбу, которая объединит две наши семьи, чему я очень рада и чему был бы рад и Эрик, будь он жив. Кейт и Керри, я долго размышляла, что подарить вам на свадьбу, — Зоэ помолчала, улыбаясь им сияющей улыбкой, в ее красивых глазах засветилось торжество, — и решила отдать вам Науру, всю, целиком. Естественно, я компенсирую моей дочери ее долю. Мы обе этого хотим, и я надеюсь, наш подарок вас обрадует.

Речь Зоэ произвела должный эффект. Гости разразились восторженными возгласами.

Пока она говорила, Берн не сводил глаз с Тони. Он догадался, кто придумал столь эффектную комбинацию. Для Тони это было бы идеальным решением. Берн понимал, что она не хотела быть ему обязанной или, чтобы ее брат оказался перед ним в долгу. Антуанетту Стритон отличала та же надменная гордость, что и ее отца. Берну импонировало это качество. Интересно, как ей удалось уговорить Зоэ? И откуда та возьмет деньги, чтобы расплатиться с дочерью? Конечно, он знал, что Зоэ трижды выходила замуж, причем каждый следующий муж оказывался богаче предыдущего. Очевидно, несмотря на все ее жалобы, на финансовые затруднения, у Зоэ все же было кое-что отложено на черный день, или же многострадальный Клод назначил ей очень щедрое содержание. Если так, он просто святой!

После обеда Зоэ повели смотреть свадебные подарки — их набралось несметное множество, — но, ни один не смог затмить ее собственный! Потом показали примыкающий к библиотеке зал, где будет проходить брачная церемония. На следующий день ожидался приезд дизайнеров по интерьеру, а также декоратора-флориста с целым штатом помощников. Все они, взволнованные перспективой принять участие в подготовке свадьбы в высшем обществе, побывали в Касл-Хилл несколько месяцев назад и составили подробные планы. Огромное разнообразие цветов: розы, лилии, гвоздики, орхидеи, охапки белоснежных гладиолусов «Невеста», ирисы всевозможных оттенков: белые, розовые, сиреневые и темно-синие, сингапурские орхидеи, гиацинты, ландыши и зеленые ветки папоротника — разместят в одной из холодильных комнат, вместе с ящиками шампанского и горами деликатесов, которые будут превращены опытными поварами в замечательные блюда.

Обратный отсчет начался. Отныне Касл-Хилл становился центром кипучей деятельности, где каждый работает на пределе своих возможностей. Назавтра был назначен большой семейный сбор с участием двух свидетелей со стороны жениха и трех девочек, которым предстояло нести букеты цветов. Продолжали съезжаться гости. Одни прибывали частными и чартерными рейсами, другие ехали через всю страну на машинах, многие уже разместились в ближайшем к поместью городке. Дома и коттеджи, в которых жили работники фермы, были приспособлены для приема гостей, а постоянных жителей временно переселили. Большинство слуг были освобождены от Обычных обязанностей, чтобы довести до немыслимого совершенства окружающие дом сады. Их обильно полили водой из подземных источников. Потом привели в полный порядок дом и старинное каменное здание, когда-то служившее конюшней, а теперь превращенное в восхитительный банкетный зал с оборудованной по последнему слову техники кухней, которой позавидовали бы лучшие отели. Бирсфорды не жалели средств на подготовку торжества. На церемонию был приглашен струнный квартет; юный кузен Кейт ангельским мальчишеским голоском должен был спеть три любимые свадебные песни невесты, а известный джаз-оркестр охотно согласился выступить на приеме. Ожидалось прибытие лучшего в стране видео-оператора и молодой женщины фотографа, которая сделала себе имя, занимаясь художественной съемкой. Не забыли ничего, учли каждую деталь.

Классические цветочные композиции украшали вестибюль, центральную лестницу, бальный и банкетный залы. Выбранный Соней символ, пара влюбленных лебедей, использовался, где только можно: даже живая изгородь в саду была подстрижена соответствующим образом. Четырехъярусный торт, изготовленный кондитерской фирмой, славящейся своим творческим подходом, тоже венчали фигурки прекрасных птиц. Два больших серебряных лебедя, державшие букеты белых роз, будут украшать праздничный стол. Кейт заказала белье с соответствующей вышивкой. Лебеди сходятся навсегда. Вот чего она хотела от своего брака. Чтобы он длился вечно.

Поскольку все было так тщательно спланировано, Кейт проводила оставшиеся дни в беззаботной праздности, не испытывая ни малейшего напряжения, в то время, как Керри неожиданно для себя оказался во власти тревог и сомнений. Как ни любил он Кейт, как ни мечтал сделать ее своей женой, он четко осознавал, на какой важный шаг они решились. И вдруг начал тревожиться, что недостаточно хорош, для своей драгоценной невесты, которая от природы была оптимистом и непостижимым образом умудрялась всегда сохранять душевное равновесие.

— Предсвадебные страхи, — отмахнулась от сына Зоэ. — Обычно их испытывает невеста.

Уж Зоэ-то знала, о чем говорит!

Тони, напротив, приняла душевное смятение брата близко к сердцу. Керри всегда отличался особой чувствительностью.

— Я так ее люблю, — признался он.

— Понимаю, Керри. Значит, ты любишь по-настоящему. Но ты должен успокоиться, взять себя в руки. Прислушайся к своему сердцу. Это будет лучший день в твоей жизни. Самый прекрасный, именно такой, о каком ты мечтал. Ты же не хочешь испортить его, правда?

— Разумеется, не хочу. — Глаза Керри потеплели.

— Тогда расслабься и перестань себя изводить. — Тони погладила его по руке. — И чтобы тебе помочь, я приготовлю нам по чашке кофе.

— Спасибо, сестренка. — Он благодарно улыбнулся.

В череде солнечных безоблачных дней утро знаменательного дня началось с легкого дождика на рассвете. Птицы заливались от восторга, радуясь избавлению от жары, а люди — каждый мужчина, женщина и ребенок, находящиеся в поместье Бирсфордов, — расценили дождь как доброе предзнаменование. Церемония, которую должен был проводить епископ Джон Макграт, крестивший всех детей Сони и Зоэ, была назначена на четыре часа.

Решили так, что Керри и Зоэ оденутся дома и полетят в Касл-Хилл на вертолете за час до начала службы. За Тони заехали пораньше: чтобы у нее было достаточно времени на приведение себя в порядок. Невесте, пританцовывающей от радостного возбуждения, не терпелось показать ей бальный зал.

— Потрясающе! — воскликнула Тони, обводя взглядом огромное помещение, стены которого были обиты деревянными панелями. В углах стояли напольные китайские вазы, бывшие частью восточной коллекции фарфора, расставленной по всему дому, с букетами белых свадебных цветов. Два одинаковых аквариума на резных подставках, обычно располагавшиеся по бокам центральной лестницы, сейчас определяли границы того пространства, которое займет епископ Макграт и которое уже украшали композиции из массы белых и бледно-зеленых калл. — Как в сказке! — вздохнула она.

— Пришлось поломать голову. Мы не сразу все придумали. Тебе нравятся ленты на стульях?

— Завязаны рукой художника! — Тони искренне восхитилась большими розетками и струящимися атласными лентами, прикрепленными к боковым стульям в проходе.

— Подожди, Тони, ты еще не видела банкетный зал, где будет прием, — возбужденно затараторила Кейт. — Сама идея, принадлежавшая Берну, оказалась невероятно удачной. На Берна просто озарение нашло. Ручаюсь, живи мы в городе, не знали бы, где принять столько гостей. А это историческое здание — просто идеальное место для свадьбы, такое вместительное, что и целой толпе народа не будет тесно. Уверена, работа дизайнеров тебе понравится. Кстати, когда ты соберешься замуж, предлагаю устроить банкет здесь же. Твои друзья — наши друзья. Сегодня мы станем одной семьей. — Она порывисто обняла Тони и тут увидела Берна.

Он был воплощение силы и мужественности, на лице его играла счастливая улыбка.

— А-а, вот ты где, Кейт, — сказал он. — Привет, Тони, ты уже приехала?

— Живая и здоровая. — Все в нем кружило ей голову: внешность, звук голоса, взгляд серых глаз!

— Сегодня твой день, Кейт. — Берн наклонился, чмокнул сестру в щеку.

— Идея использовать комплекс старых конюшен принадлежит тебе. Отличная мысль, и я люблю и благодарю тебя за нее. Покажи все Тони, а потом ей надо подняться наверх, чтобы навести красоту.

— Это не займет много времени. — Глаза Берна сверкнули.

— Жаль, что отца нет с нами. — Немного погрустнев, Кейт покачала головой. Ее темные блестящие волосы уже были уложены в высокую прическу.

— Он все равно с нами, — уверил ее Берн. — Ты почувствуешь его присутствие, когда я поведу тебя к жениху.

Кейт растрогалась.

— Ты лучший брат на свете! — тихо сказала она, и в глазах ее блеснули слезы.

— Спасибо, Кейт. Именно это я и хотел услышать. — Он улыбнулся.

— Знаю-знаю. Подготовка к свадьбе стоила тебе кучу денег.

Берн запротестовал:

— Хочу, чтобы ты знала: главное — сделать этот день самым счастливым в твоей жизни. Остальное не имеет значения.

Умиленная и разрумянившаяся от счастья, Кейт повернулась к двери.

— Ну, пойду, посмотрю, как там идут приготовления. Кстати, оставь время для парикмахерши, Тони, — напомнила она.

— А мне твои волосы нравятся как есть, — заметил Берн, когда Кейт ушла. — Длинные, густые, блестящие, излучающие здоровье.

В ответ она улыбнулась.

— Думаю, мы лишь уберем волосы со лба и зачешем их наверх для моего головного убора, вот и все. Не бойся, я не выйду с жутким начесом, покрытым лаком.

— Передай от меня парикмахерше: хочу, чтобы ты выглядела естественно.

— Ладно, обещаю. — Тони вышла на середину комнаты, щурясь от яркого света и вдыхая свежий аромат цветов. — Здесь будет чудесно, когда лучи послеполуденного солнца проникнут сквозь эти высокие окна.

Берн улыбнулся.

— Именно этого и хотела Кейт. У меня не было возможности по-настоящему поговорить с тобой с тех пор, как приехала Зоэ. Вчера она всех очаровала.

— То же самое она сказала о тебе.

— Никто не подвергает сомнению ее хороший вкус. А какая блестящая идея — объявить о том, что она передает Кейт и Керри Науру в качестве свадебного подарка! — Он не сводил с Тони пристального взгляда. — Конечно, ты тут ни причем, да?

— Что за странная мысль!

— О, я неплохо тебя изучил. У тебя легкая рука, Антуанетта. Обладаешь даром миротворца. Керри преследовали застарелые проблемы. Призраки прошлого. Мне показалось, они исчезли. Он выглядел с Зоэ очень уверенным и спокойным.

— Они совсем неплохо поладили, — кивнула Тони. — А то Керри вбил себе в голову, что Зоэ его не любит. Она любит, правда по-своему. К тому же теперь у него есть Кейт.

— Кейт у него была всегда. — Берн добродушно усмехнулся.

— Поразительно, правда? Для некоторых людей существует только один человек.

Берн немного помолчал.

— Иногда осознание этого приходит неожиданно, как гром среди ясного неба.

— Мне ли не знать…

Он бережно коснулся ее щеки.

— Тони, у тебя вся жизнь впереди.

— Я знаю, как разбиваются сердца. Знаю, что жизнь коротка. Что любовь — великое счастье. Мое счастье — ты… — В ужасе она прикусила язык, но было поздно, невольное признание уже прозвучало.

— Тони, не надо. — Он притянул ее к себе. Девушка прислонилась к нему, уткнулась лицом в плечо.

— Извини. Просто вырвалось.

— Через год-другой твои чувства изменятся. — Берн, словно актер, произносил чужие слова. Что он, черт побери, пытается сделать? Прогнать ее?

— Я сейчас заплачу. — Тони подняла голову, в ее фиалковых глазах блестели слезы.

Какая-то часть души Берна пришла в восторг от ее признания.

— Антуанетта, ты так молода, — пробормотал он с болью, смешанной с нежеланием уступить. — Слишком молода, чтобы связывать себя на всю жизнь. А я мог бы принять только такую клятву.

— Значит, ты меня не любишь, — печально прошептала Тони. — Сейчас тебя влечет ко мне, но в твоей будущей жизни мне нет места.

Берн нахмурился.

— Ты есть в моей жизни, Тони. Никто из нас не в силах этого изменить. — Боже упаси, он не станет делать пленницу из этого существа, словно сотканного из света! — Сейчас тебя обуревает жажда приключений. Мы все охвачены предсвадебной лихорадкой. Волшебная атмосфера любви кружит всем головы, наполняет сердца жаждой счастья.

— Хочешь, чтобы я уехала? — Тони вопросительно взглянула на него.

— Не сегодня. Ты, мне слишком дорога.

— Ты страшный человек, Берн Бирсфорд! — вспылила Тони. — Приручить тебя так же трудно, как горного орла.

— Но, ты же не хочешь, чтобы я был ручным, правда? — От его ослепительной улыбки у нее привычно замерло сердце.

— Я хочу, чтобы ты любил меня. — Она рассмеялась, словно серебряные колокольчики прозвенели. — Хорошая шутка, правда?

— Сотри с лица печальное выражение, — попросил он.

— Ни за что. — Ее глаза потемнели. — Чему мне радоваться?

— Не злись, Тони, — пробормотал он. — Ты так хороша — любого с ума сведешь.

— Забавно слышать, особенно от тебя, — с вызовом парировала она. — Значит, вот что я для тебя? Приключение? Приятное разнообразие в ряду других женщин, которые попадаются на пути. Женщин, которые тебя боготворят.

— Зачем нам этот разговор? — Его лицо напряглось.

— А что нам нужно? Скажи мне.

Пламя страсти вспыхнуло мгновенно и сразу достигло высокого накала, опалив обоих. Даже Берн не мог ему сопротивляться.

Их толкнула друг к другу сама жизнь, непреодолимое чувство, творящее чудеса. Берн привлек Тони к себе и приник губами к ее нежному рту. От возбуждения у нее кружилась голова, дрожь сотрясала тело, передаваясь ему. Чего он хочет? Может, он сходит с ума? Сколько ночей он провел, думая об Антуанетте Стритон, представляя ее в своей постели! Светлые волосы рассыпаны по его подушке, прекрасное тело принадлежит ему…

Хочет ли он на ней жениться?

Он не может жениться на ней. Ей необходимо иметь свободу выбора. Он подавляет ее, он слишком суров и высокомерен с этой юной девушкой, стоящей на пороге зрелости. Что ему делать, когда она уедет?

Он снова и снова целовал Тони, пока она не обмякла в его руках. В голове у нее все смешалось, осталась только одна ясная мысль: она любит его каждой клеточкой своего существа. Как он жесток… Как изысканно нежен. Восхитительно эротичен…

— Ах… — еле слышно вздохнула она. — Как я могу забыть тебя, если ты мне не позволяешь?

Странное выражение, твердости и нежности одновременно, появилось на его лице. Забыть его? Ну, уж нет. От одной мысли холод пробежал по позвоночнику, Берн словно оказался вдруг один посреди унылой мрачной равнины.

— Ты не можешь забыть меня, — пробормотал он.

— Я должна. — Она попыталась отстраниться. — Почему это тебя пугает? Ты должен радоваться. Почему ты не прекратишь эти муки?

Он заглянул в ее фиалковые глаза.

— Потому что не могу. В том-то и беда, Антуанетта. Я слишком хочу тебя.

Все, кто присутствовал на свадьбе Керри Стритона и Кейт Бирсфорд, запомнили ее, как необычайно счастливое событие, свадьбу года. Невеста, ее подружки и три маленькие девочки с цветами выглядели сногсшибательно, когда начали свое торжественное шествие по длинному персидскому ковру туда, где их ожидали жених и его друзья, великолепные в строгих костюмах с темно-серыми шелковыми галстуками в полоску. Епископ Макграт в праздничном облачении стоял лицом к ним, улыбаясь, готовый провести церемонию, которая объединит два известных в стране семейства первопроходцев.

Обряд венчания начался в четыре часа дня. По залу пронесся тихий шепот восхищения, когда гости повернулись и увидели невесту и ее великолепное окружение. Кейт шла в своем чудесном платье, на голове диадема из атласных роз, с которой ниспадала прозрачная вуаль. Лучистые жемчужные капельки, подарок Керри, колыхались вдоль щек. Ее голубые глаза горели на бледном от волнения лице. За невестой следовали ее подружки — каждая по-своему красивая, но, ни одна из них не могла затмить Тони. Главная подружка была просто неотразима!

Глаза Тони увлажнились, когда она увидела, какой счастливой улыбкой расцвел ее брат, завидев идущую к нему невесту. Сколько в нем любви! Он весь так и светится! Пусть твоя любовь длится вечно, молилась про себя Тони.

Когда прозвучали заключительные слова обета и чистые ноты мальчишеского сопрано, вызвавшего слезы на глазах многих присутствующих, лучи заходящего солнца начали проникать сквозь высокие стрельчатые окна, заливая зал волшебным светом. На лицах гостей появились улыбки, послышались восторженные возгласы. Жених наклонился поцеловать невесту. Грянул торжественный свадебный марш, прославляющий чудо любви. Керри и Кейт повернулись лицом к семье и друзьям, их юные лица преобразились от переполняющей их радости и осознания значимости этого дня, дня их бракосочетания.

Мистер и миссис Стритон.

Тони заметила, что Зоэ приложила к глазам изящный кружевной платочек.

Гости окружили молодоженов, начали поздравлять, желая всего самого лучшего.

— Такой счастливый день, дорогая, — шепнула Зоэ дочери. Она была восхитительна в бледно-голубом костюме, на шее и в ушах горели сапфиры и бриллианты; отделанная гирляндой цветов элегантная шляпка с прикрывающей глаза вуалью была кокетливо надвинута на лоб. — Сердце мне подсказывает, что ты будешь следующей.

Девчушки из окружения невесты, почувствовавшие свободу, носились туда-сюда с радостными криками, играли в прятки, укрываясь за широкими юбками взрослых подружек Кейт, махали руками другим прелестно одетым детям. Вскоре присутствующие начали переходить в банкетный зал, обнимая друг друга и приветствуя по пути старых друзей, с которыми давно не виделись. Все выражали восторг и радость по поводу только что свершившегося бракосочетания. Знаменательный день подходил к концу. Послеполуденная жара спала; гости, пережив небывалый эмоциональный подъем, ощутили сильный голод. Иными словами, все были готовы для грандиозного свадебного пиршества, которое не замедлило последовать.

Речь Берна, краткая, но прочувствованная, растрогала многих до слез. Он с любовью говорил о сестре и семье, а под конец рассказал забавную историю, демонстрирующую особые достоинства Кейт. Все рассмеялись, а Соня с гордостью посмотрела на сына. Он был великолепен в отлично скроенном сером костюме из тонкой шерсти, идеально облегающем широкие плечи, серебристо-серый шелк галстука в полоску подчеркивал блеск его глаз. Она так любила сына, иногда просто изнемогала под тяжестью этой любви, боясь, что не выдержит.

К восьми часам вечера гости созрели для танцев. Молодежь первой пустилась в пляс под музыку отличного оркестра. Подружки невесты сняли болеро, остались в своих чудесных платьях с обнаженными плечами, и тут же Джоэл с выражением восторга на лице подскочил к Тони и увлек ее в самую гущу танцующих. Некоторые, явно перебрав шампанского, откровенно обнимались, другие, кому пока не нашлось пары, не желая отставать от общего веселья, танцевали в одиночку.

— Все прошло замечательно, правда? — удовлетворенно произнес Джоэл. — Кажется, я немного пьян. Но ведь это ничего? Все-таки день свадьбы моей сестры. Она так прелестна! Никогда не видел ее такой красивой. Правду говорят о невестах. — Он посмотрел на молодоженов, которые самозабвенно танцевали. Кейт обняла Керри за шею. — Ты тоже восхитительно выглядишь. Я уже говорил?

— Раз десять. — Тони улыбнулась.

— Тебе понравились подарки, которые Берн сделал подружкам Кейт?

— Ни одна из нас не ожидала ничего подобного, — просто ответила Тони. Берн преподнес им золотые брошки в форме лебедя на память о незабываемом дне, а Кейт — французские духи в изящных флаконах. В общей суматохе никто, конечно, не заметил, что Андреа ни разу не обратилась прямо к Тони. О-о, она вела себя очень корректно, изображала дружелюбие, делала вид, что веселится от души, но Тони чувствовала, что Андреа ждет подходящего момента для внезапной атаки.

И вскоре это произошло.

— Я должна поговорить с вами. — Андрея, подойдя сзади, тронула Тони за руку.

— Пожалуйста, я слушаю. — Она повернулась, твердо решив быть любезной, и смело встретила взгляд зеленых глаз.

— Ваша мать, безусловно, хороша собой, — начала Андреа с некоторым удивлением.

— Да, она красива. — Тони не выпускала из вида Зоэ, которая танцевала с высоким элегантно одетым седовласым джентльменом. Его лицо показалось знакомым, но Тони никак не могла припомнить, откуда его знает.

— В жизни она даже более эффектна, чем мне описали.

— Что вы хотите, Париж, — отозвалась Тони светским тоном. — Он придает женщинам особый шик.

— Очень мило с ее стороны приехать на свадьбу, но… когда она уезжает?

— Когда захочет, Андреа. Наступило молчание.

— Керри будет по ней скучать, — наконец заговорила Андреа. — Полагаю, вы отправитесь в Париж вместе?

— Непременно, на некоторое время, — подтвердила Тони. — Нам обеим нужно привести свои дела в порядок.

— Уж не хотите ли вы сказать, что вернетесь сюда? — Андреа не скрывала своего разочарования.

— Здесь мой дом, не так ли?

— Но, вы же не будете жить вместе с Керри и Кейт! Это было бы нелепо.

Тони решила прекратить допрос.

— Андреа, я пока не уверена в своих планах. А почему они вас так интересуют?

— Вам это отлично известно, — отрезала та. — Берна влечет к вам, просто потому, что вы красивы, но он на вас не женится.

— На вас он тоже не женится, — любезно отозвалась Тони.

— Пока он вообще ни на ком не женился. Давайте начистоту: возможно, Берн слегка увлечен вами, но брак… нет. Вы, разумеется, поняли, что у него твердый характер? Он не Джоэл, того завоевать нетрудно. Берн очень серьезный человек. Привык принимать важные решения. Он не рискнет связать свою судьбу с девицей вроде вас. А вот наши отношения складывались очень успешно, пока не появились вы. — Выпустив последнюю отравленную стрелу, Андреа отошла в сторону.

Мужчины часто женятся на женщинах, которых не любят, подумала Тони, но которые могут сыграть необходимую роль. Возможно, Берн именно так и поступит.

Она почти потеряла надежду потанцевать с ним, что могло оказаться чрезвычайно опасным, но ее, словно бабочку, влекло на огонь. Его все время окружали люди. Однажды их взгляды встретились, и его красиво очерченный рот сжался, точно говоря: «Я же заменяю невесте отца». Должно быть, порой ему надоедает быть главой клана, мелькнула мысль. А вот Джоэл делал только то, что хотел. В данную минуту он обнимал за плечи Ферн, а та смотрела на него с немым обожанием, в глазах — полное прощение.

Тони танцевала с братом Ферн, когда возле них вдруг появился Берн с такой обворожительной улыбкой, что Джеймс, терпеливо дожидавшийся своей очереди, тут же отпустил Тони.

— Только для тебя, Берн, — пробормотал он. — Тони, я приглашу тебя попозже, если разрешишь.

Но стоило Берну привлечь ее к себе, как она мгновенно забыла обо всем и обо всех. Вечер продолжался, ритмичные танцы сменились романтическими мелодиями, популярными песнями о любви.

— Чудесно выглядишь. Просто ангел, — сказал он через несколько минут своим рокочущим и, как ей показалось, слегка озабоченным голосом.

— Спасибо, Берн. Все прошло просто замечательно. Ты должен быть доволен.

— Мистер и миссис Стритон, надо же! — Он взглянул в сторону новобрачных. — Да, я доволен. Ты видела более счастливых людей, чем эта пара?

— Увы, это не про нас, — горько усмехнулась Тони. — Завтра праздник кончится. Я, вероятно, уеду в Париж, ты будешь чаще видеться с Андреа.

Берн посмотрел поверх ее головы.

— Я желаю Андреа всяческого счастья, но неужели тебе до сих пор не ясно, что я не испытываю к ней никаких чувств? Кроме того, я не могу переключать их с такой легкостью.

— Чувства проходят. Ты сам говорил. Прекрати сейчас же, оборвала себя Тони. Она его провоцирует, а это может быть опасно. Все от волнения, от выпитого шампанского.

— Хочешь, чтобы я уступил великой страсти? — с вызовом спросил он.

— Да, хочу, но понимаю: настолько ты не отступишь от своих принципов. — В ее душе боролись противоречивые эмоции: любовь и гнев.

— Но надежда остается?

— Берн, твои поцелуи были искренними, — печально сказала она.

— Хочешь приобрести надо мной такую власть, чтобы распоряжаться моей жизнью?

Между ними снова возникло напряжение, почти враждебность.

— Помнишь, как сказал Теннисон: «Лучше любить и потерять любовь, чем никогда не любить».

Берн неожиданно улыбнулся.

— Мы оба знаем, что бурные романы часто приводят к разочарованиям. Я не хотел бы причинить тебе боль.

— Поздновато спохватились, тебе не кажется? — Тони улыбнулась через его плечо старому знакомому.

— Ничего не выйдет, Антуанетта. Я не позволю разрушить мою жизнь.

Она не ответила, но сердце стучало, как молот.

— Нисколько в этом не сомневаюсь. — Она остро ощущала его железную решимость. — Но почему, если ты так любишь свой мир, он представляется тебе тюрьмой?

— Это мужской мир, Тони. Не мне тебя убеждать, ты и сама знаешь. Одиночество и изоляция плохо действуют на женщин. Рано или поздно многие из них не выдерживают.

Это была чистая правда. Браки в их среде частенько распадались, разбивались, точно лодки о скалы. В том числе и брак ее родителей. Одной любви недостаточно. Мужчины, имеющие скотоводческие фермы, много времени проводят вдали от дома. Женщина должна строить жизнь для себя и своих детей. А когда дети подрастут и уедут в интернат? Что ей остается? Конечно, есть и такие, кто отлично справляется. Они и жены, и матери, и помощницы мужьям, и главы местных сообществ.

Тони подняла голову.

— Похоже, в отношении Кейт у тебя нет подобных опасений.

— Кейт нашла наилучший вариант. Так было всегда. В каком-то смысле Керри нуждается в ней больше, чем она в нем. Сестра относится к той категории женщин, у которых силен материнский инстинкт.

— Согласна. А какой ты видишь меня?

Он взглянул на нее — живое воплощение юной красоты.

— Ты ближе к звездам, чем к земле. Волосы — словно солнечный свет, глаза — как небо. Сегодня ты особенно хороша. Такой я тебя и запомню. — В его словах было столько сдержанной силы, что Тони почувствовала слезы в глазах.

— Зачем ты говоришь мне такие нежные слова? — спросила она с тихим недоумением. — Почему так смотришь? Так крепко обнимаешь?

— Я уже говорил. Ничего не могу с собой поделать.

— Но завтра сказке наступит конец?

Неужели, правда? С каждой минутой его желание возрастало, становилось почти непреодолимым.

— Завтрашний день, возможно, разведет нас по разным дорогам.

Тони прерывисто вздохнула.

— Нет, ты пойдешь по старой дороге. Ты боишься потерять себя.

С ответом он не колебался.

— А вот ты, Тони, боишься недостаточно, — хрипло пробормотал он.

Торжество продолжалось до глубокой ночи, еще долго после того, как новобрачные удалились в специально приготовленные для них покои. Утром Берн отвезет их на вертолете в местный аэропорт, откуда они сначала отправятся в свадебное путешествие на Большой Барьерный риф, где проведут половину медового месяца, нежась под жарким солнцем, а затем совершат головокружительное путешествие по Юго-Восточной Азии со всеми ее экзотическими красотами и проживут последние десять дней на острове Фуке. Всего три месяца. Если задержаться дольше, Керри начнет тосковать по Науре. Во время их отсутствия делами займется управляющий фермой Дрю Хэкет, очень надежный человек. Многие гости настроились гулять до утра, поэтому на рассвете будет подан завтрак для тех, кто проголодается.

Тони пошла к себе около двух часов ночи, пожелав Зоэ всего доброго. Та никак не могла расстаться со своим старым знакомым, Корнелиусом Грантом. Этот импозантный джентльмен оказался одним из главных менеджеров в империи Бирсфордов. Он проработал у них много лет, вот почему Тони и показалось знакомым его лицо. Зоэ, похоже, обрадовалась случаю возобновить знакомство.

Кончится это когда-нибудь? — думала Тони. Хорошо хоть Корнелиус Грант свободен, он овдовел несколько лет назад, значит, Зоэ не грозит встреча с разъяренной женой.

В спальне Тони сняла свое чудесное платье, разложила его на кушетке, расправив складки широкой юбки. Она не просто устала, она чувствовала полную опустошенность. Слишком велик, оказался накал страстей. Как ей выдержать еще и завтрашний день?

В ночной рубашке и пеньюаре она подошла к застекленной двери, ведущей на веранду, — посмотреть на освещенное каменное здание, где по-прежнему кипела жизнь. Жители Австралии обладают огромной энергией. А как они любят большие праздники! И понятно почему: они живут в такой изоляции, а во время подобных торжеств можно повидаться друг с другом и повеселиться от души, как говорится, на полную катушку. При других обстоятельствах Тони была бы сейчас с ними, но находиться так близко и вместе с тем так далеко от Берна — выше ее сил. Ее гордость была уязвлена. Ее заставили отступить, нанесли удар в самое сердце.

Луна освещала здание, словно серебряное солнце. Из зала доносилась музыка, медленная, романтическая, похожая на серенаду для юных возлюбленных. Мелодия красивая, но она вконец расстроила Тони, наполнила душу щемящей тревогой и болью. Когда она прилетела в Науру, ее сердце было на месте. Теперь она его потеряла.

И вряд ли удастся вернуть его. Она не Зоэ. Она дочь своего отца. Ее чувства так же глубоки.

Прошло еще полчаса. Спать не хотелось. Разум и душа в полном смятении. Разве Берн не предостерегал ее? Разве не говорил, что нет смысла мечтать? Она вела себя так глупо! Открыла ему свое сердце, а он ее отверг. Осознание перенесенного унижения жгло Тони словно огнем.

Она вскочила с кровати, не зажигая света, накинула бирюзовый шелковый халатик, подарок Зоэ. Может, выпить немного коньяку и тогда удастся заснуть? В коридоре горело несколько ламп — их оставили включенными для гостей, но никого не было видно. В таком огромном доме — и ни единого звука. Найти спиртное можно в библиотеке, там целый набор напитков в хрустальных графинах. Тони была уже внизу лестницы, когда вдруг неожиданно столкнулась с Берном.

— Ой, как ты меня напугал! — вскрикнула она, охваченная тревогой и возбуждением.

Он взглянул на молодую девушку, которую держал в объятиях.

— А, вот где наш агнец, ведомый на заклание, — пробормотал он с язвительным сарказмом. Он понял, что она убежала с праздника от него. Искала убежища в доме, за что заслуживает наказания. Под шелковым халатиком была лишь тонкая рубашка, сквозь которую просвечивало нежное тело. Ему отчаянно захотелось сорвать ее. Его рука бережно коснулась груди, погладила розовый сосок. Сегодня он выпил немного лишнего в надежде, что алкоголь снизит накал эмоций. — Почему ты не осталась с гостями? — дразнящим тоном спросил он.

Едва дыша, Тони приникла к нему, позволяя его руке продолжать ласкать ее полуобнаженное тело. Такому соблазну невозможно противостоять.

— Ну? Что ты молчишь?

— Я устала. Уже поздно.

— Ты сбежала от меня?

— А что, должна была остаться? — пролепетала она дрожащим голоском.

— Не уверен. И почему теперь бродишь по дому среди ночи в одной рубашке?

— Я не могла уснуть, Берн. Я правду говорю.

— И что тебе понадобилось? — Его губы покрывали поцелуями ее выгнувшуюся шею.

— Господи, я не знаю. — Она с трудом проглотила подступивший к горлу комок, в ушах словно шумел прибой. — Хотела выпить коньяку.

— Коньяк тебе не поможет, — заявил он с глубокой убежденностью. — Поверь мне на слово.

Берн был на грани срыва: вот-вот поддастся обуревавшим его желаниям. В любое другое время он бы справился с собой, но столкнуться с Тони вот так, среди ночи — это слишком. Все его чувства: зрение, слух, обоняние — были наполнены ею. Из чего он, в конце концов, сделан, из гранита? Предательское безрассудство проникло в его кровь вопреки многолетним усилиям сделать из себя самодостаточную личность. С таким трудом выстроенная крепость рухнула. Ночь располагала к безумию. Все складывалось как нельзя лучше. Праздник закончится еще не скоро. Он ушел от гостей под тем предлогом, что утром должен отвезти Кейт и Керри в аэропорт. У него и в мыслях не было искать Антуанетту.

Он совершенно точно знал, к чему это приведет. И вдруг она оказалась рядом, в самом соблазнительном виде, какой только можно вообразить. Она ждет его. Неосознанно, вероятно, но, с тем же неистовым желанием, кипящим в крови. Она даже дышит не самостоятельно. Она дышит в унисон с ним, глядя на него сквозь туманную пелену слез.

Слезы тронули его, но было уже слишком поздно. Тони отправится не куда-нибудь, а к нему в постель. В эту минуту ничто не может ее защитить. И уж меньше всего он сам. Это был первый настоящий бунт против самого себя в его жизни.

В своей просторной, залитой лунным светом спальне Берн положил ее на кровать. Комната безмолвно приняла их обоих. Задыхаясь, он подошел к двери и запер ее.

— Ты же хочешь моей любви, правда? — Голос Берна настолько изменился, что он сам его не узнал. Исчезла холодная невозмутимость, хваленая отстраненность. Только страсть — неприкрытая и необузданная. И все же, если бы в ее ответе прозвучала, хотя бы тень страха или паники, огонь внутри него погас бы.

Но этого не произошло. Тони приподнялась на постели, чудесные волосы рассыпались по плечам, руки потянулись к нему.

— Ты знаешь, что хочу, — промолвила она, не в силах да, и не желая скрывать переполнявшую ее любовь.

Огромная тяжесть словно свалилась с его плеч. Вместо нее в его душе вспыхнул восторг. Как чудесно было бы сделать это прекрасное создание женой! Каждую ночь ласкать ее, предаваться с ней любви! Уступить, наконец этому всепоглощающему желанию!..

— Берн, — шепнула Тони, когда его литое, сильное тело нависло над ней, — люби меня.

Древний и вечный, как само время, призыв.