Подарки фортуны

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Дворецкий, встретивший Фрэнни у входа, с видом исключительно высокомерным проводил ее в маленькую неуютную комнатку, где ей было велено подождать. Она села на один из стульев, стоявших вокруг стола в середине комнаты, отчаянно жалея, что вообще пришла сюда. В объявлении было сказано, что требуется «приходящая помощница». Это обозначало широчайший спектр действий – от мытья посуды до составления списков гостей и рассылки им роскошных приглашений, а возможно, и сидения с ребенком. Конечно, будь у нее выбор, Фрэнни никогда не взялась бы за это, но сейчас ей позарез нужны были деньги.

Вернулся дворецкий и ледяным тоном приказал ей следовать за ним. Поднимаясь по лестнице, Фрэнни размышляла о том, что еще не поздно отказаться от предложенного места. Но тут же отмела эту мысль: рассудок напомнил ей, что она очень нуждается в работе.

– Юная леди, – объявил дворецкий, открывая двойные створки дверей, которыми оканчивалась лестница.

Фрэнни вошла. Она была среднего роста, худенькая – может быть, слишком худенькая, – с темными волосами и мелкими чертами лица, которые трудно запомнить, однако от всего ее облика веяло чувством собственного достоинства.

– Меня зовут Франческа Боуин, – четко сказала она, обращаясь к находившейся в комнате даме, которая сразу вызвала у нее антипатию: средних лет, с красивыми чертами лица, идеально причесанными пепельными волосами и надменным носом.

Дама окинула прибывшую холодным взглядом и церемонно кивнула.

– Вы кажетесь мне чересчур молодой.

– Мне двадцать три года, леди Трампер.

Ответа леди Трампер, по-видимому, не ожидала; она удивленно посмотрела на Фрэнни и зашуршала какими-то бумагами, которые держала в руках.

– В течение двух лет вы работали в больнице, собираясь стать квалифицированной медсестрой. Почему вы ушли оттуда?

– Я ушла с работы, чтобы присматривать за тетей, потому что она заболела.

– Я не нуждаюсь в сиделке.

– Ясное дело, не нуждаетесь, – весело ответила Фрэнни, – но никогда не знаешь, что может пригодиться. Я умею печатать на машинке, вести счета, отвечать на звонки, выгуливать собак, сидеть с детьми… – Она подумала. – Вот только готовлю не очень.

– У меня уже есть кухарка, мисс Боуин, а маленьких детей нет. Посему я вынуждена вам отказать. Всего хорошего.

Леди Трампер протянула руку и позвонила. Дворецкий открыл двери так молниеносно, что Фрэнни подумала, уж не подслушивал ли он под дверью. Он вел ее к выходу, не скрывая злорадства, и уже готов был выпроводить Фрэнни на улицу, когда в холл влетела запыхавшаяся пожилая женщина.

– Мистер Баркер… О, мистер Баркер, скорее! Элси поранила руку, сильно, кровь так и хлещет, бедняжка кричит от боли! Что мне делать?

Баркер с достоинством ответствовал:

– Я сейчас приду и посмотрю, что случилось с Элси, миссис Даун. Думаю, ничего страшного, от порезов не умирают.

Он направился в конец холла, к двери, и Фрэнни, о которой все забыли, последовала за ним.

Это был не просто порез. Бедняжка Элси поранилась не на шутку, кровь текла ручьем, и никто из окружающих не пытался ничего предпринять.

Фрэнни сделала шаг вперед.

– Кто-нибудь, вызовите доктора или «скорую помощь», и побыстрее! И несите чистые полотенца или бинты – что найдется.

От боли лицо Элси посерело. Фрэнни высоко подняла ей руку и зажала вену, чтобы немного приостановить кровотечение, а когда подоспела миссис Даун с полотенцами, приказала:

– Накройте рану полотенцем и прижмите как следует. Это ненадолго, пока не появится доктор. – И, обращаясь к пострадавшей, ободряюще добавила: – Все не так страшно, как кажется, Элси. Потерпите, доктор сейчас прибудет. А пока закройте глаза, если хотите. – И, ни к кому конкретно не обращаясь, спросила: – «Скорую» вызвали?

Мистер Баркер поспешно выбежал из кухни к телефону, стоявшему в холле. Как большинство самоуверенных людей, он самым жалким образом растерялся, когда случилось несчастье, и, увидев, что Фрэнни взяла дело в свои руки, почувствовал облегчение: не надо суетиться самому. Мистер Баркер уже держал в руке трубку, когда раздался стук в дверь, и он, не долго думая, повесил трубку и пошел открывать.

В холле появился мужчина приятной внешности, очень высокого роста, крепкого сложения, со светлыми волосами, начинающими седеть на висках. Он участливо спросил:

– Что случилось, Баркер? Ты, кажется, чем-то взволнован?

Баркер принял его пальто.

– Из-за Элси, сэр. Она серьезно поранилась. Я собирался вызывать «скорую».

– Она на кухне? – Вошедший уже стоял у кухонной двери. – Пожалуй, моя помощь не помешает, как ты думаешь?

Кухня была обставлена по самому последнему слову техники – все сверкало белизной и металлическими поверхностями, и от этого группа вокруг стола выглядела еще более пугающей: Элси с поднятой кверху рукой, миссис Даун, прижимающая к ее ране окровавленное полотенце, и незнакомая девушка, ведущая себя спокойно, как и подобает человеку, который знает, что делает.

– О, сэр! – возопила миссис Даун, когда он подошел к столу.

Фрэнни бросила на него быстрый взгляд.

– Вы доктор? Отлично! Кажется, затронута лучевая артерия.

Хмыкнув, он открыл свой чемодан и посмотрел на Фрэнни.

– Не опускайте руку, пока я не наложу жгут. – Посмотрев на Элси, он добавил: – Я тебе помогу, Элси, а потом надо поехать в больницу, чтобы наложить швы. Это не больно, не бойся.

– Сэр, так вызывать мне «скорую» или нет? – спросил Баркер, обретя свою прежнюю самоуверенность в присутствии человека, имевшего право давать ему указания.

– Нет, я сам ее отвезу. Кто-нибудь поедет со мной. – Его взгляд упал на Фрэнни. Эта девушка вела себя очень толково. – Вы не против?

Фрэнни услышала, как вздохнул Баркер, хотевший, по-видимому, вмешаться, и, опережая его, ответила:

– Я не против. – И добавила, вполне резонно: – Элси нужно пальто: на улице холодно.

Из-за кухонной двери был принесен плащ Элси, и миссис Даун уже стояла с ним наготове, глядя, как накладывают жгут на руку девушки. Еще немного времени занял укол обезболивающего. Фрэнни, работавшая раньше в больнице, отметила, что этот мужчина, должно быть, опытный хирург.

Когда руку Элси перевязали и зафиксировали, чтобы не тревожить, а саму пострадавшую укутали плащом, Фрэнни вышла из дома вслед за доктором, ведущим служанку под руку, и села рядом с Элси, которой все еще было плохо, на заднее сиденье машины. Обняв ее одной рукой, Фрэнни удивилась неожиданно выпавшей возможности прокатиться в «роллс-ройсе». Жаль, конечно, что нельзя в полной мере насладиться комфортом роскошного автомобиля рядом со всхлипывающей и дрожащей всем телом Элси. Это было бы несправедливо…

Уже смеркалось, и холодный ноябрьский день быстро переходил в унылый вечер. Фрэнни подумала, что в больнице она не обязана оставаться, но и добираться до дому в час пик в набитом людьми транспорте ей тоже не улыбалось.

Они подъехали к травматологической больнице, и доктор, выйдя из машины, поспешил к дверям. Почти в ту же минуту он вернулся с санитаром и носилками. Следом выбежали врач и медсестра. Видимо, его хорошо здесь знают, подумала Фрэнни, наблюдавшая, как увозят Элси. Вскоре все скрылись в дверях, а Фрэнни в нерешительности осталась стоять на улице.

Если бы доктор хотел, чтобы она тоже вошла, он бы, без сомнения, сказал ей об этом. Элси теперь в надежных руках; можно не сомневаться, что ее оставят в больнице на ночь. Развернувшись на каблуках, Фрэнни зашагала к ближайшей автобусной остановке. Доктор ее заинтересовал. Жаль, что они успели обменяться только парой фраз, и навряд ли он узнает ее, если они встретятся случайно на улице.

Встав в очередь на остановке, Фрэнни погрузилась в свои невеселые думы.

Примерно через полчаса профессор Марк ван дер Кетгенер вышел из дверей больницы к своей машине. Только тут, он вспомнил о Фрэнни и вернулся обратно в холл больницы, чтобы найти ее, но очень быстро понял, что девушка ждать не стала. Он выругал себя за бестактность. Она так умело помогала, не суетилась и не задавала лишних вопросов. Кстати, а что она вообще делала в доме его крестной?

Вернувшись туда, профессор успокоил Баркера, сказав, что Элси положили в больницу на пару дней. Потом поднялся наверх.

Когда он вошел, крестная подставила ему щеку для поцелуя.

– Что там такое стряслось? Баркер что-то пытался мне рассказать. Эта бестолковая девчонка себя поранила…

– Ну, бестолковость тут ни при чем. – Профессор пересек комнату и сел напротив леди Трампер. – Ранение довольно серьезное, и как минимум неделю Элси не сможет выполнять ничего, кроме самой легкой работы.

– Безобразие! Надеюсь, Баркер сделал все возможное?

– Во всяком случае, он очень старался. К счастью, на кухне была девушка, которая сумела оказать первую помощь. – Он бросил взгляд на крестную. – Это новая служанка?

– Ни в коем случае! – Леди Трампер нахмурилась. – Вероятно, Баркер знает, кто она такая.

Профессор улыбнулся.

– Вероятно, знает, она отдавала ему распоряжения весьма суровым тоном. Мне, кстати, тоже.

– А как она выглядела? Может быть, это была сестра миссис Даун…

– Молоденькая, с приятным голосом, интеллигентная. Ее лица я не запомнил, хотя она сопровождала нас в больницу. Но она уехала, пока я устраивал Элси. Я собирался доставить ее обратно.

Леди Трампер позвонила и, когда дворецкий вошел, спросила;

– Баркер, откуда взялась девушка, помогавшая Элси?

– Это была та самая девушка, которая приходила по вашему объявлению. Я как раз провожал ее к выходу, когда появилась миссис Даун. Я даже не подозревал, что она следует за мной, пока она не взяла инициативу в свои руки. – Подумав, Баркер добавил: – Надеюсь, это не вызовет вашего неудовольствия, мадам? Ее помощь пришлась нам очень кстати.

– Хорошо, хорошо, Баркер. Она не возвращалась?

– Нет, мадам. Если я правильно понял, вы ее не приняли.

– Да, да, Баркер. Спасибо.

Когда Баркер вышел, леди Трампер сказала:

– Мисс Франческа Боуин претендовала на должность «приходящей помощницы». Но мне она показалась не вполне подходящей. Я подыщу когонибудь другого.

– Напрасно, крестная. Найми эту девушку, не прогадаешь. Мне она показалась очень расторопной.

– Марк, ты серьезно?

– Конечно. Не сомневаюсь, что сегодня она уже не найдет другую работу. Напиши ей, что передумала и решила взять ее на испытательный срок.

Леди Трампер задумалась.

– Ты полагаешь? Впрочем, я действительно могу взять ее на испытательный срок…

– Совершенно верно. Пиши, а я брошу письмо в ящик по пути домой.

– У тебя на сегодня еще остались пациенты?

– Да, двое. – Он посмотрел на часы. – Мне лучше поторопиться. Потом я должен поехать на ужин.

Леди Трампер подошла к письменному столу у окна и взяла ручку.

– А когда ты собираешься домой?

– Через пару недель. У меня здесь остались больные, которым требуется наблюдение, а кроме того, я собираюсь съездить в Лидс и Манчестер.

– Ты слишком много работаешь. Не пора ли уже осесть где-нибудь? Твоя милая сестра говорила мне как-то о… Она еще не потеряла надежды увидеть тебя женатым…

– Надежда – дело хорошее. – Он широко улыбнулся, но что-то в его голосе предостерегло леди Трампер от продолжения этой темы. Быстро написав записку, она отдала ее профессору.

– Непременно приезжай ко мне, когда будет время, – попросила она. – Или хотя бы позвони перед отъездом в Голландию.

Марк наклонился, чтобы поцеловать ее.

– Обязательно. Будь осторожнее, береги себя.

Баркер уже ожидал его в холле.

– Не позволяй Элси делать никакую тяжелую работу в течение нескольких дней, Баркер, и проследи, чтобы ее рука все время была перевязана. Счастье, что ей так квалифицированно оказали первую помощь. – У дверей он остановился. – Кстати, леди Трампер передумала насчет той девушки и, возможно, возьмет ее на испытательный срок.

– Мы сделаем все, что в наших силах, чтобы ввести ее в курс дела, сэр, – важно ответил Баркер. И, уже почти по-человечески, добавил: – Девушка толковая, умеет справляться с трудностями.

Профессор рассеянно кивнул ему и пожелал доброй ночи.

Фрэнни выбралась из битком набитого автобуса и свернула от остановки на плохо освещенную улицу, с маленькими домиками и скромными газонами, отгороженными от тротуара железными заборчиками. Должно быть, когда-то эти домики видели лучшие времена: до сих пор в их окнах висели аккуратные занавески, а парадные двери были ухоженными. Одну такую дверь Фрэнни открыла и, захлопнув ее за собой, крикнула:

– Это я! Простите, задержалась.

Оставив плащ в узеньком коридоре на вешалке, она вошла в кухню. Комната была небольшая, темноватая, совсем непохожая на те, которые часто изображают на фотографиях в журналах, но все равно уютная, с веселыми яркими занавесками и темно-красной старомодной бархатной скатертью на столе. За столом перед разложенными книгами сидел юноша и что-то писал. Когда Фрэнни вошла, он, не поднимая головы, буркнул: «Привет». Пожилая женщина, стоявшая у газовой плиты, с улыбкой повернулась к ней:

– Что тебя задержало, моя дорогая? Хочешь чаю? Ужин будет готов через полчаса. Как у тебя все прошло?

Фрэнни наполнила водой чайник и поставила его на огонь.

– Неважно, тетя. Я им не подошла. Дом очень красивый, даже с дворецким. Пока я там была, одна из служанок порезала руку, да так сильно, что мне пришлось оказать первую помощь, а когда приехал врач, он попросил меня отправиться с ними в больницу. Что я и сделала.

– Надеюсь, они тебя поблагодарили…

– Мм, насколько помнится, нет. Доктор был очень вежливым, но он, кажется, принял меня за прислугу.

Миссис Блейк это привело в негодование.

– Неужели? А что было в больнице?

– Ничего. То есть я туда не заходила. Подождала немного, но никто не вышел, так что я села в автобус и поехала домой.

– Безобразие! Какая неблагодарность… – Миссис Блейк, небольшого роста, седоволосая полная женщина с добрым лицом, пришла в еще большее негодование.

– Да какая разница! – весело откликнулась Фрэнни. – Знаешь, когда я проезжала на автобусе мимо супермаркета, то увидела в окне объявление, что требуются кассирши. Завтра пойду туда.

Миссис Блейк открыла было рот для возражения, но передумала. Сегодня утром пришел счет за газ, Финлею нужны новые книги, и скоро подходит время очередной платы за квартиру, а денег в запасе почти не осталось. Единственная надежда была на то, что Фрэнни как можно скорее устроится на работу.

От этого миссис Блейк чувствовала себя глубоко несчастной. Им удавалось сводить концы с концами, пока Фрэнни работала медсестрой; на ее жалованье и пенсию миссис Блейк они могли существовать вполне сносно. У них даже появились кое-какие сбережения – для Финна, собиравшегося поступать в медицинскую школу. Они копили деньги, чтобы оплатить его учебу.

А потом она заболела. Фрэнни пришлось оставить свою работу сиделки, чтобы ухаживать за ней, и все сбережения очень быстро растаяли. Финн уже поступил в медицинскую школу; и речи не могло быть о том, чтобы он бросил учебу, хотя он так и рвался на работу, предлагая отложить учебу до лучших времен. Это, конечно, поддержало бы их, но Финн потерял бы как минимум год. Ни Фрэнни, ни ее тетя не хотели даже слышать об этом. Фрэнни твердо сказала, что они справятся, а когда Финн станет замечательным врачом и у него будет своя практика, они с тетей уйдут на заслуженный отдых. «Что такое какие-то четыре-пять лет?» – великодушно объявила тогда Фрэнни.

За ужином Фрэнни старалась больше не упоминать о супермаркете. На следующий день она встала рано утром, прошлась вокруг дома, приготовила Финну завтрак, отнесла тете чай и сделала уборку в доме. Перед тем как идти в супермаркет, она, как обычно, отнесла тете завтрак наверх, потому что доктор советовал миссис Блейк вести как можно более спокойный образ жизни, а завтрак в постели этому очень способствовал. Потом вернулась в свою комнату, чтобы переодеться. Она уже была в коридоре, собираясь выходить, когда почтальон бросил в их почтовый ящик письмо.

Письмо предназначалось ей, и фрэнни медленно вскрыла конверт. Не похоже, чтобы это был очередной счет: почерк какой-то старомодный, а сам конверт – из дорогой бумаги… Леди Трампер просила ее позвонить сегодня утром и переговорить относительно работы – она готова была взять Фрэнни на должность помощницы. Девушка застыла от изумления. Еще более поразительной была сумма жалованья, указанная в письме. Несомненно, от нее ожидали, что она отработает каждое пенни из этих денег, но Фрэнни готова была к любой честной работе. Леди Трампер по-прежнему не вызывала у нее симпатии, но сейчас деньги были важнее всего.

Фрэнни еще несколько минут простояла, недоумевая, почему леди Трампер вдруг передумала, а потом пошла рассказать обо всем тете.

Тетя Эмма прочла письмо.

– Интересно, почему же она сменила решение? – спросила она. – Может быть, потому, что ты оказала первую помощь той девушке?

– Для этого особого умения не нужно, тетя. Скорее всего, просто никого другого не нашлось, и ей ничего не оставалось, как позвать меня.

– Возможно, и так, милая. Ты пойдешь?

– Да. Мне обещают заплатить намного больше, чем мы рассчитывали, не правда ли?

– Лучше бы ты вернулась в больницу и стала квалифицированной медсестрой…

– Я так и сделаю, когда Финн доучится. Если я вернусь в больницу сейчас, то буду все время беспокоиться о тебе. Доктор сказал, что тебе нельзя перенапрягаться, а на этой работе я буду успевать прибираться в доме и все такое. Через месяцдругой мы оплатим все наши счета, и вообще дела пойдут на лад. Что мне надеть?

– То же, что и вчера. Ты выглядела очень мило. На улице дождь, да? Как жаль, что твой плащ такой поношенный, но ты можешь снять его в передней.

– Я зайду в магазин, перед тем как вернуться. Не выходи на улицу, тетя, там холодно и сыро.

На этот раз лицо дворецкого светилось доброжелательностью, когда он поздоровался с Фрэнни.

– Приказано проводить вас прямо наверх, мисс. Вы оставите ваш плащ здесь?

Фрэнни последовала за ним на лестницу.

– Ужасная погода сегодня, – сказала она, чтобы поддержать разговор, – но ноябрь обычно такой и бывает, правда? Наверное, лучше и не выходить…

Баркер обернулся, дабы взглядом пресечь фамильярность на корню. Но Фрэнни улыбнулась ему так лучезарно, что все суровые слова застряли у него в горле. Вместо этого он учтиво ответил:

– Да, погода действительно суровая. – И проследовал дальше.

Он объявил ее по имени, и леди Трампер, сидевшая за письменным столом, обернулась.

– Мисс Боуин, вас, возможно, удивило мое письмо. Я обдумала вашу кандидатуру, приняла во внимание ваше прилежание и решила взять вас на работу. На месяц. Это испытательный срок. Желательно, чтобы вы начали работать в понедельник с десяти часов утра. Вы будете работать до пяти часов вечера каждый день, а суббота и воскресенье – выходные. Если вы понадобитесь мне в другое время, я думаю, возражений с вашей стороны не последует.

– У меня будет отпуск? – спросила Фрэнни.

– О, я хотела сказать и об этом. Две недели…

– Три, – очень вежливо, но твердо сказала Фрэнни. – А что конкретно будет входить в мои обязанности?

– Ежедневно разбирать мою почту и давать подходящие ответы. Вы говорили, что умеете печатать на машинке? Оплачивать счета, проверять бумаги по дому вместе с Баркером…

Это ему не понравится, подумала про себя Фрэнни.

– Иногда, время от времени, вам придется выполнять работу за слуг, заболевших или ушедших в отпуск. Также расставлять цветы и принимать тех посетителей, которых я лично не желаю видеть. Держать в порядке мой календарь. Кстати, я слышала от Баркера, что вы проявили немалую долю расторопности, когда Элси поранила руку. Так что я вправе ожидать от вас и медицинской помощи, если кто-нибудь из прислуги заболеет. Обедать вы будете в маленькой гостиной на первом этаже, но лучше поговорите об этом с Баркером, который отвечает за ведение дома. Платить вам будут еженедельно, и если вы обнаружите, что не способны справиться со своими обязанностями, то предупредите меня заранее.

– Ваши условия мне подходят, – ответила Фрэнни. – Но должна заметить, что не намерена подчиняться вашему дворецкому. Я буду оказывать ему должное уважение, но принимать от него указания не согласна.

Брови леди Трампер грозно поднялись, и Фрэнни подумала, что теперь ей точно не видать работы, которая была уже практически у нее в руках. Замерев, она ожидала, когда ее во второй раз выпроводят отсюда.

– Я постараюсь удовлетворить вашу просьбу, мисс Боуин, раз вы обещаете оказывать Баркеру уважение, соответствующее его положению в моем доме. Он работает у меня уже очень много лет.

– Да, конечно, я буду вести себя с ним уважительно, – сказала Фрэнни, – и со всеми остальными в вашем доме тоже. Значит, я приступаю к месячному испытательному сроку, леди Трампер. – Подумав, она жизнерадостно добавила: – Смею выразить надежду, что мы все отлично поладим.

Кажется, леди Трампер немного удивилась.

– Очень на это надеюсь, мисс Боуин. До свидания. Буду ждать вас в понедельник утром.

До дверей ее снова проводил Баркер, который важно заметил:

– Вы, конечно, в скором времени присоединитесь к нам, мисс Боуин?

– Да, в понедельник утром.

– Можете не сомневаться, что в случае чего я готов оказать вам любую помощь, – величественно объявил Баркер.

– Большое вам спасибо, – сказала Фрэнни, спускаясь по ступенькам. Добравшись до тротуара, она обернулась и помахала ему рукой, отчего Баркер пришел в немалое замешательство. Он-был не из тех, кто поощряет подобное поведение. С другой стороны, очень мило, когда тебе машет рукой юная леди, пусть и не самой блестящей внешности…

Фрэнни подавила в себе желание затанцевать прямо здесь, на тротуаре перед домом, опасаясь, что за ней наблюдают из окна. Поэтому она только прикинула в уме сумму своего жалованья – которая оказалась весьма немаленькой – и подальше отогнала мысли о более приятных способах зарабатывать на жизнь. Как хорошо, что теперь Финн сможет нормально обедать между лекциями; они с тетей Эммой питаются вообще очень экономно, значит, по вечерам имеют полное право позволить себе крепкий чай высшего сорта.

Фрэнни решила по пути домой зайти в угловой магазин и набрать там всякой всячины – бекона, полдюжины яиц, грибов, если они там будут, и целый мешок хрустящих хлебцев. От одной мысли о таких яствах у нее даже слюнки потекли.

Позже, когда закончился их роскошный праздничный ужин, они сидели втроем и с удовольствием обсуждали свое радужное – хотя и не очень прочное – будущее.

Ровно в десять часов утра в понедельник Фрэнни предстала пред светлые очи леди Трампер, чистая и опрятная, в полосатой юбке с полосатой жилеткой и белой блузке. Конечно, одежда не сделала ее красавицей, но леди Трампер все заметила и оценила. По крайней мере эта девушка не вздумала вырядиться в мини-юбку и обтягивающую кофтенку с нахальной надписью…

– Можете пользоваться маленькой комнатой за той дверью, мисс Боуин. Почта уже пришла. Будьте добры, просмотрите ее и принесите мне то, что представляет интерес. В первую очередь приглашения.

Едва ли это проверка на интеллект, подумала Фрэнни, для которой не составило большого труда разобрать кучу конвертов. Вскоре она уже предъявила их содержимое леди Трампер.

– Я прочту их и дам вам указания, как ответить. На моем столе лежит конверт. Отнесите его на почту. Вам понадобятся деньги. В левом ящике стола вы найдете мою сумочку – возьмите оттуда пять фунтов, а сдачу положите обратно, когда вернетесь.

Фрэнни снова облачилась в свой плащ, обмотала вокруг шеи шарф, потому что на улице было ветрено и промозгло, и направилась искать почтовое отделение. Прогулка оказалась продолжительной, но зато она смогла ознакомиться с окрестностями. Вернувшись наконец к дому, она обогнула его и вошла через черный ход. Баркер и кухарка были на кухне.

– Я вошла здесь, чтобы не наследить в холле на полу, – объяснила им Фрэнни свое появление. – Можно я оставлю здесь свой плащ, чтобы он немного просох?

– Конечно, и было бы удобнее, если бы вы и в дальнейшем продолжали пользоваться черным ходом, – сказал Баркер. – Миссис Даун скоро приготовит кофе. Если леди Трампер не будет возражать, вы можете спуститься сюда.

Когда Фрэнни вышла, миссис Даун задумчиво сказала:

– По-моему, Баркер, она не нашего поля ягода. Ведет себя вежливенько и мило, но я готова поклясться, что барышня видала лучшие дни.

– Очень может быть, – согласился Баркер. – Будем надеяться, что она заноситься не станет.

Однако даже Баркер при всей своей строгости не мог найти в манерах новой служащей никакого изъяна – она вела себя в точности так, как ей следовало. Когда она покинула кухню, выпив кофе вместе со всеми, оставшиеся сошлись на том, что она отличная девушка.

Дожидаясь своего автобуса после первого дня на новой работе, Фрэнни подумала, что все прошло сравнительно хорошо. Она все время была занята всякими мелочами: с утра разбирала почту, потом отвечала на письма и приглашения, что заняло у нее почти все послеполуденное время, затем Ширли, горничная, принесла Фрэнни чашку чая, а позже ей дали полчаса на то, чтобы пообедать вместе с остальной прислугой на кухне.

Обед прошел самым лучшим образом. Фрэнни наслаждалась каждым куском, одновременно успевая вежливо отвечать на вопросы, которыми засыпала ее миссис Даун.

Удовлетворив свое любопытство, кухарка решила, что мисс Боуин очень милая девушка, хотя звезд с неба не хватает. Зато добрая и уважительная, заботится о тетке и брате, который вроде бы где-то учится.

В течение всей последующей недели Фрэнни выполняла самые разнообразные дела. Открывала двери, когда Баркер работал неполный день, готовила ланч, когда миссис Даун страдала мигренью, присматривала за малышом, сыном племянницы леди Трампер, пока та была, занята. А кроме этих забот были и обычные обязанности – просмотр почты, ответы на звонки и письма, распутывание вязанья, оплата счетов…

По крайней мере, говорила себе Фрэнни, возвращаясь в пятницу домой совершенно измотанная, скучать не приходится. В ее сумочке лежала недельная оплата, а впереди было два выходных дня. Привыкшая видеть мир со светлой стороны, Фрэнни была счастлива. На нее не обращали особого внимания – значит, она с работой справлялась. Фрэнни не ожидала особых похвал в свой адрес – леди Трампер с подчиненными не любезничала. Да и с какой стати хозяйка должна расхваливать помощницу только за то, что та усердно выполняет свои обязанности?

Не то чтобы Фрэнни была против этого. Она не испытывала к леди Трампер неприязни, но и особой симпатии не чувствовала. Та позволяла Фрэнни заработать себе на хлеб, чего же больше?..

На следующей неделе она неожиданно встретилась лицом к лицу с тем доктором, который помог Элси. Ей велели съездить в больницу и забрать Элси, которая оставалась там, пока не исчезла опасность заражения, – ей делали уколы антибиотиков. Она чувствовала себя еще очень неважно.

Леди Трампер, при всей ее состоятельности, была весьма прижимиста, когда дело касалось затрат на прислугу, поэтому она велела Фрэнни до больницы доехать на автобусе, а такси взять на обратном пути. Фрэнни была рада поездке, хотя день выдался серым и туманным. Даже в этом, самом элегантном лондонском районе улицы выглядели мрачновато. Но Фрэнни не чувствовала себя недовольной – она была рада возможности хоть на часок убраться из дома леди Трампер.

От автобусной остановки до больницы идти было недалеко; но, когда она подошла к входу, ее шляпа была насквозь отсыревшей, а промокший плащ прилипал к ногам. Ее лицо тоже было мокрым, выбивавшиеся из-под шляпы волосы падали на лицо липкими прядями. В таком далеко не блестящем виде она предстала перед профессором, который шел по коридору к выходу и, сразу узнав ее, весело оглядел девушку с головы до ног.

Говоря своей крестной, что не помнит лица Фрэнни, он, как оказалось, был не прав. Лицо незнакомки – небольшой правильный нос, мягко очерченные губы и упрямый подбородок – прочно отпечаталось в его памяти. Особенно хорошо запомнились ему глаза – серые, огромные, с длинными ресницами. Очень чистые.

Пройдя через холл, он остановился перед ней:

– Простите, я не знаю вашего имени, но вы были так добры, что помогли мне со служанкой леди Трампер. Я собирался непременно отвезти вас обратно, но, видимо, забыл предупредить. Прошу прощения.

Фрэнни ответила ему сияющей улыбкой.

– О, ничего страшного; здесь очень часто ходят автобусы. Я приехала, чтобы забрать Элси домой.

Фрэнни, разговорчивая по натуре, была искренне рада собеседнику, хоть и не вполне знакомому: лицо у него было очень располагающее к себе. Она уже вознамерилась обсудить с ним происшествие с Элси, но тут он переложил какие-то бумаги из одной руки в другую и сделал шаг в сторону от нее.

– Был очень рад встретить вас, мисс… э-э… – произнес он, уже переключившись на какие-то свои мысли.

Когда он ушел, Фрэнни спросила себя, заметил ли он вообще, что они только что разговаривали. Едва ли, ответила она сама себе. Немного рассеянный, подумала она, но, очевидно, все умные люди такие. Быть умнее остальных – значит постоянно чувствовать себя одиноким среди людей, потому что ты выше их, продолжила Фрэнни развивать свою мысль. Бедняга, сделала она вывод, отправившись наконец на поиски Элси. Остается надеяться, что у него есть жена и дети, которые скрашивают ему жизнь.

Профессор ван дер Кетгенер, не подозревая, что стал объектом столь искреннего сочувствия, немедленно забыл о девушке, погрузившись в свои дела в отделении хирургической кардиологии.

Элси, все еще неважно выглядевшая, уже собралась и была готова к выходу, горя желанием скорее вернуться к плите.

– Это не потому, что ко мне здесь плохо относились, – сказала она Фрэнни, – но, что ни говори, больница есть больница, а дома и стены помогают.

Когда они вышли из больницы, Фрэнни поймала такси – к искреннему восторгу Элси – и по возвращении в дом передала ее с рук на руки миссис Даун, которая принялась суетиться вокруг больной с истинно материнской заботой. Вскоре Элси позвали наверх. Фрэнни, сидевшая за письменным столом и подписывающая пригласительные открытки, слышала, как леди Трампер принялась читать нотации о том, что на кухне надо соблюдать технику безопасности и что Элси впредь не должна допускать подобной неосторожности.

– Кухня прекрасно оборудована, – сурово вещала леди Трампер. – Ума не приложу, как вы умудрились покалечиться в таких условиях! Я сама всегда стараюсь быть предельно аккуратной и от других ожидаю того же, Элси. Можешь идти.

Фрэнни отложила бумаги. Она была уверена, что леди Трампер и понятия не имеет, что такое острые ножи, а тем более переутомление. И еще смеет поучать других, как надо работать!

– Когда вы в последний раз заглядывали на кухню, леди Трампер? – яростно воскликнула Фрэнни. – Да, ножи у вас и вправду остро наточены, усталому человеку порезаться ничего не стоит.

Леди Трампер мгновенно побагровела и, прежде чем заговорить, сделала несколько глубоких вдохов.

– Мисс Боуин, я не верю своим ушам! Как вы смеете разговаривать со мною в подобном тоне? Такая дерзость…

– Я не хотела дерзить вам, леди Трампер, но вы говорите так, словно обвиняете Элси. Ни один человек в здравом уме не станет нарочно резать себе руку кухонным ножом. Но, конечно, сидя весь день сложа руки, в это трудно поверить.

– Мисс Боуин, я требую, чтобы вы немедленно покинули мой дом. Я возмущена вашим поведением до глубины души.

Фрэнни задумчиво посмотрела на нее.

– «Возмущена»!.. А я-то надеялась, что вы хоть немного раскаетесь в своей несправедливости. Я уйду, конечно, вот только закончу подписывать эти пригласительные открытки. На это потребуется пять минут, не больше.

Леди Трампер так глубоко вздохнула, что ее корсет затрещал.

– Вы уйдете немедленно…

В этот момент открылась дверь и вошел профессор.