Подарок китайца

I-я часть ВСТРЕЧА В ПАЛАС-ОТЕЛЕ

Честер Гендон, в прошлом инспектор-детектив на английской службе в порту Сингапур, был нашим хорошим знакомым.

Том Черк, я и Гендон в погоне за преступниками часто переживали полные опасностей приключения, а поэтому между нами завязалась глубокая дружба.

Честер Гендон был сыном богатых родителей. Они, конечно, мечтали о другой профессии для их единственного отпрыска, нежели обыкновенный детектив.

Честер должен был принять большую экспортную фирму своего отца — Джемса Гендона. Но из этого, как я уже сказал, ничего не вышло.

Молодой Гендон против воли своего старого родителя удовлетворился криминальной карьерой.

Впоследствии Джемс Гендон признал профессию своего сына. Молодому Гендону сопутствовала удача. Легко и быстро разрешая труднейшие криминальные дела, он вскоре добился известности, а обладая выдающимся умом, он быстро выдвинулся вперед.

И этим самым имя Честера Гендона стало вызывать страх у всех негодяев далеко за пределами Сингапура.

По этой причине Гендон был у многих бельмом на глазу и не один раз он счастливо предупреждал покушение на свою жизнь. Он всегда вел опасную борьбу с преступниками и контрабандистами.

На одре смерти Джемс Гендон потребовал от сына обещания покончить с полицейской службой и, если он не рожден коммерческим деятелем, продать экспортную фирму и заняться изучением криминалистики.

Честер Гендон сдержал свое слово. Он продал фирму Георгу Мелвилле — другу своего отца, после чего удалился на остров Пило-Пинанг, расположенный вблизи Сингапура, в красивое летнее владение своих родителей.

Это было пять лет тому назад. Иногда мы получали от Честера Гендона письма, почтовые штемпеля которых говорили о том, что он почти всегда находится в поездках по Индии: в Калькутте, Бомбее или Симле. Часто он намекал на различные маленькие, более или менее опасные переживания, подтверждающие еще раз, что обещание данное отцу, он не совсем сдерживает.

Наверняка он не находился на службе в полиции; частным образом расследую загадочные преступления.

«Если вас когда-нибудь судьба забросит в Индию, то обязательно приезжайте в Сингапур» — написал нам однажды Честер Гендон. Мы ему охотно обещали и его желание вскоре исполнилось.

Том и я, по поручению нашего друга, имя которого не имеет никакого отношения к этому делу, должны были отправиться в Калькутту.

Слух о нашем приезде быстро распространился среди многих знакомых и мы с трудом могли противиться всем приглашениям, посыпавшимся нам.

Принять хотя бы одно приглашение значило разочаровать десятки друзей. А этого мы не хотели. Помимо всего, у Честера Гендона были особые права, — он давно ожидал нашего приезда.

Мы отказывались от приглашений, оправдываясь предстоящей спешной поездкой в Сингапур. В один из ближайших вечеров мы праздновали в кругу друзей наш отъезд из Калькутты. На следующее утро мы вышли в море на пароходе «Оцеана».

Своим внезапным появлением мы хотели сделать сюрприз Честеру Гендону, поэтому, мы ни слова не сообщили ему о нашем приезде в Индию.

Желая сделать нашу игру более полной, мы тайно навели справки и удостоверились, что Гендон в это время действительно находился на Пуло-Пинанг. Мы хотели избегнуть разочарований в случае его отсутствия.

«Оцеана» вошла в порт Сингапур в начале девятого.

Сойдя на берег, мы поехали к Палас-Отелю, чтобы провести там ночь. На следующий день рано утром мы хотели моторной лодкой поехать на остров к нашему другу. При приезде в Отель, в ожидании веселых дней мы были в повышенном настроении и решили в ресторане Отеля хорошо и обильно поужинать.

Наверняка и здесь мы встретим одного или нескольких знакомых, с которыми мы можем отпраздновать наш приезд.

По пути в зал я спросил Тома:

— Скажи, этот человек, которого мы встретил в в вестибюле Отеля, это не старый Георг Милвилле?

— Милвилле, дорогой Питт! Ты не ошибся, но я надеюсь, что он нас не заметил. А то он обязательно сообщит об этой встрече Гендону. Мелвилле, как мы знаем, был другом отца Гендона.

Лифтом мы спустились на первый этаж и прошли в ресторан.

Портье оставил для нас отдельный столик. Нас встретила тихая плавная музыка превосходного оркестра.

Наше место было выбрано удачно: от взоров посторонних нас наполовину защищало большое пальмовое дерево, листья которого, как балдахин, раскинулись над нами.

В зале посетителей было мало. Большинство гостей обедало на воздухе на террасе, двери которой были широко открыты.

В Палас-Отеле была изыскано хорошая кухня. Том заказал ужин, а я искал знакомых, но среди присутствующих я, на первый взгляд, никого не мог заметить.

Все же пять лет — много времени, и за это время, конечно, многое изменилось.

Мы обедали одни и сейчас нам это даже очень нравилось.

Закончив обед, мы только что, как обычно, закурили по сигарете, как в дверь в столовую открылась и быстро вошел Георг Мелвилле.

С заметным выражением беспокойства он пробежал глазами по рядам столов.

— Мистер Черк, мистер Стронг! — взволнованно приветствовал он нас. — Значит, я все-таки не ошибся в вестибюле и это вы прошли мимо меня. Я не мог успокоиться, просмотрел списки гостей отеля и убедился, что это действительно вы.

— Да, это — мы, дорогой Мелвилле, — объявил Том, мы сердечно поздоровались.

— Честер Гендон ничего не знает о вашем прибытии, — сказал он взволнованно. — Я только час тому назад говорил с ним по телефону. Вас, мои друзья, так неожиданно увидеть, снова для меня особенно приятный сюрприз.

Том подвинул Мелвилле кресло.

— Я надеюсь, что у вас есть свободное время и мы вместе проведем сегодняшний вечер, — объявил он.

— Я заказал к девяти часам джонку пинассе, — ответил Мелвилле. — Почему вы не хотите сразу поехать к Гендону? Ведь наверняка ваше посещение предназначено нашему общему молодому другу.

— На которого мы не желаем напасть вечером, — пояснил Том.

— Я не могу остаться!

— Дела? — спросил Том.

— Личное дело, — нерешительно ответил старый господин. — Но так как вы все равно завтра утром поедете к Гендону, вы все узнаете. Да, я хочу нашу встречу назвать счастливым случаем. Может быть вы сможете мне помочь, Гендон уже обещал свою помощь.

— Выскажите все ваши заботы, милый друг. Как мне кажется, вам нужен совет Честера Гендона, как криминального специалиста, — сказал Том.

— «Велл», мистер Черк, я расскажу вам все! — сказал Мелвилле после короткого размышления. — Вы знаете у меня есть сын Роберт, моя гордость. Он еще молодой человек и помогает мне руководить моей экспортной конторой.

Для его будущей семейной жизни, говоря откровенно, у меня были особые планы. Но так всегда в жизни, что сыновья в чем-нибудь должны идти своей дорогой.

Роберт показал себя способным дельцом, но выгодную и хорошую партию, по моему выбору, отверг.

— Другими словами, милый Мелвилле, он выбрал себе женщину по сердцу и не посчитался с кошельком, — вставил Том.

Мелвилле кивнул головой. Минуту он, потягивая свою сигару, в раздумьи смотрел на скатерть. В конце концов он промолвил:

— Роберта захватила любовь к одной молодой даме, которая мне меньше всего нравится. Но он достаточно взрослый и я не имею права делать ему затруднения в его любовных делах. Хотя и между нами несколько раз происходили из-за этого разногласия. Но они приводили только к тому, что он еще больше настаивал на своем.

Уж если вы нас удостоили своим доверием, то почему вы против этой связи, мистер Мелвилле?

— Разговор идет о Мабель Гаре. Она очень красивая молодая дама, о которой ничего нельзя сказать отрицательного, не считая того, что у ней совершенно нет средств и она живет в доме китайского экспортера Тзин-Фу-Пей.

— В качестве? — быстро спросил Том.

— Его личной секретарши.

— Итак, она работает в конторе китайца! И только это вам так мешает? — спрашивает Том дальше.

— Вы меня не поняли, мистер Черк. Мабель Гаре приемная дочь этого, мне до глубины души ненавистного, китайца.

Тзин-Фу-Пей раньше был служащим у отца этой молодой дамы. Джон Гаре потерял деньги и вскоре умер.

Тзин-Фу-Пей начал вести фирму со своими личными деньгами и в короткий срок сделал из нее одну из больших экспортных фирм в Сингапуре. Молодую барышню он оставил в доме ее отца, прекрасное поместье на Пуло-Пинанге, в котором он сам живет. Он обращается с ней, как с дамой, сторожит ее, как верная собака и ее работа говорит о том, что она не ест хлеб из-за его милости.

Все молодые люди восхищены Мабель Гаре, но никто из них не думает серьезно жениться на ней. И этому причина, только ее странное отношение к Тзин-Фу-Пей.

Китаец тоже считается у нас всеми уважаемым лицом. Его нельзя не заметить, но я никогда не верил этому косоглазому и потому открытие моего сына было больше, чем неприятным.

В конце-концов, я должен был считаться с нашей фамилией. Может быть Мабель Гаре и не доходит до сознания, что на нее смотрят немного странно.

— И это действительно все, что вы имеете против этой молодой дамы? — спросил Том, смеясь.

— К сожалению, — да. При этих словах Георг Мелвилле нервным движением руки провел по лбу. Потом он взволнованно продолжал:

— Я боюсь за моего сына и у меня есть к этому достаточно оснований. Он просил официально у Тзин-Фу-Пей руку молодой дамы. Китаец сделал вид, что это для него неожиданность и попросил время для размышления. Я принял это как унижающее оскорбление. Предложение он сделал восемь дней тому назад. Три дня должен был ждать Роберт, время прошло, но ответа он не получил.

И мисс Гаре мой сын с тех пор больше не видел в городе. Они всегда встречались на теннисном корте. Но за эти дни три раза пытались убить моего сына.

Однажды совсем случайно он избежал смерти. Возвращаясь домой ночью из клуба, кто-то выстрелил позади него.

Дважды пролетел на миллиметр от него малайский нож и вонзился в дерево. Это не были случайности, господа. До сих пор у Роберта не было врагов. Все эти попытки, открытое покушение на жизнь моего сына, я связываю с предложением, сделанным им Мабель Гаре и поэтому с Тзин-Фу-Пейем.

Но это еще не все. Роберт абсолютно и слышать не желал о моих заботах и моих подозрениях. Он верит в порядочность Тзин-Фу-Пейя. Через пять дней, не дождавшись ответа, он написал молодой даме письмо и повторил свое предложение.

Через день он получил ответ. Мабель Гаре писала, что она ошиблась в своих чувствах к нему и она уезжает в Англию. Тзин-Фу-Пей великодушно дал ей отпуск на долгое время и, что мой сын в сознании, что ее нет в его непосредственной близости, легче переживет это разочарование.

И только после этого письма, разбившего все надежды моего сына, я понял, как глубоко он любил эту женщину.

У Мабель Гаре в Англии есть дальние родственники. Роберт это знал. Он не мог поверить, что Мабель Гаре действительно переменила свое намерение, а поэтому он вчера поехал ей вслед. Я не удерживал его, я вспомнил о попытках убить его и думал, что на пароходе, вдали от Сингапура, он будет в безопасности.

Я не знаю, получит ли он подтверждение своему разочарованию. Это мне безразлично. Но сознание, что он в безопасности меня успокаивает.

И теперь я расскажу вам то, мои друзья, что меня беспокоит. Вдруг у меня появилось подозрение, что путешествие Мабель Гаре в Англию сплошная выдумка. Я не знаю почему это было только предчувствием, которому я уступил, и тайно через надежного человека стал наводить справки.

Только сегодня перед вечером я получил сообщение, что ни на одном из пароходов, вышедших из порта в последние дни в Англию, молодой дамы не было.

Я не желал невестки, как Мабель Гаре, но теперь я все-таки очень много думаю о ее местонахождении. Да, я просто не могу отделаться от подозрения, что с ней сыграли плохую игру и её заставили написать это письмо.

— Итак, вы боитесь, что у вашего сына есть соперник, который не испугался молодую даму похитить? — вставил Том.

Георг Мелвилле утвердительно кивнул головой.

— Вы забыли о Тзин-Фу-Пейе, — сказал Том после минуты раздумья. — спросить у него и его ответ достаточно быстро разъяснит положение вещей. Однако, сколько лет китайцу?

— Точно возраста этого человека я не знаю, но я думаю, что ему больше сорока, мистер Черк. Впрочем позвонить Тзин-Фу-Пейю совершенно бесполезно. Честер Гендон его хорошо знает. Поместье китайца граничит с поместьем нашего друга и разделяет их только высокая стена.

Гендон сообщил мне по телефону, насколько ему известно, мисс Гаре на острове нет. Он тоже слышал о ее отъезде.

Конечно Гендона тоже удивило, когда он услышал какие наблюдения сделал мой человек. Во всяком случае он ничего не знал о предложении моего сына, с которым он был дружен и все, что произошло в последние дни.

Само собой разумеется, что он предложил мне свою помощь и просил меня сейчас же приехать к нему… Он ожидает меня на одном, мною указанном месте, там на острове.

Я с умыслом выбрал такое позднее время, а этим и темноту. Я уже говорил, что я не доверяю Тзин-Фу-Пейю. Он и так всегда поражающе быстро осведомлен о торговых делах других экспортеров.

— Значит между ним и европейскими экспортерами происходит, так сказать, маленькая война? — спросил Том.

Мелвилле кивнул головой.

— Тзин-Фу-Пей чертовски хитер, — сказал от рассержено. — Он под нашими носами перехватывает частенько хорошие сделки и несомненно господствует на рынке.

— Несколько лет тому назад он был служащим у Джона Гаре, дорогой Мелвилле? Он только учился или у него не было денег, чтобы начать свое дело? — осведомился Том.

— Никто этого точно не знает, мои друзья, — ответил старый господин. — Я думаю, что вначале он был без средств. Потом вдруг у него появился богатый денежный источник.

— Вы думаете, что за спиной Тзин-Фу-Пейя стоит другой человек, который распознал дельность его и использовал его в своих целях?

— Может быть было что-то похожее на это, — при этих словах Мелвилле посмотрел на часы.

— Я должен собираться! Как я уже сказал, Гендон ожидает меня. Я его даже не могу предупредить и он будет серьезно обеспокоен моим отсутствием.

— Мы вас будем сопровождать, мистер Мелвилле, — решил Том. — Наши чемоданы пока останутся в отеле. Их могут завтра утром переслать.

— Превосходно! — лицо Мелвилле покрылось радостным румянцем. — Черт должен теперь ему помогать, если мы скоро не узнаем замысел всей этой странной истории. Допьем, мои друзья. Перед отелем стоит моя машина. Мы еще успеем вовремя к заказанной мной джонке.

— Я хочу предложить нечто другое, — вставил Том. — Может быть мое предложение глупо, но выстрел и бросание ножей в вашего сына дают мне повод к таким предосторожностям. Ведь не обязательно, чтобы возможный наблюдатель узнал, кто мы такие и что вы нас посвятили в это дело: Поэтому вы сейчас поезжайте к порту и прикажите хозяину джонки проехать только к выходу из порта. Мы потом присоединимся к вам, взяв на прокат моторную лодку. Вы легко отыщете нас, я буду давать знаки моим карманным фонарем. Водитель джонки получит от нас письмо и приказ отвести его к Гендону, в котором мы его пригласим в другое место на берегу острова. Вы же перейдете на нашу моторную лодку.

В знак согласия Мелвилле кивнул головой.

— Вы тоже считаете это дело серьезным?

— Мы не в первый раз в Сингапуре, милый друг, а потому знаем опасности в этом портовом городе и хитрость малайцев, готовых из-за денег на самые подлые поступки. Осторожность всегда хороша, если она и впоследствии окажется не основательной.

При этих словах он вырвал листок из своей записной книжки, на котором написал записку Честеру Гендону, вложил ее в конверт, заклеил его и через стол протянул ее Мелвилле.

— Вы знаете водителя джонки, — спросил он его.

— Индус предан мне, — ответил Мелвилле.

— Хорошо, теперь мы простимся, мистер Мелвилле.

Старый господин сейчас же поднялся и после короткого прощания покинул залу.

Мы докурили свои сигареты.

Попутно Том расплатился и мы поднялись в наши комнаты.

Наблюдатель, которого боялся Том, должен был думать, что мы в самом деле в этот вечер распрощались с Мелвилле.

И никто не заметил, как мы уже несколько минут спустя тайно по лестнице для прислуги покинули отель. К счастью на пути нам не встретился никто из отельной прислуги.

Такси доставило нас в южный порт и там мы быстро договорились с человеком даголу ни (лодки на прокат). Через несколько минут мы уже отшвартовывали лодку.

Лодку вел я. Вход в порт и весь путь мне был достаточно хорошо знаком.

Недалеко от выхода из порта Том подал условные знаки карманным фонарем. И скоро до нашего слуха долетело; «Алло» Мелвилле. Его лодка находилась на расстоянии нескольких метров от нас. Я повернул лодку по направлению звука и вскоре из темноты вынырнули контуры баркаса, шедшего без сигнальных огней. Георг Мелвилле был верен себе: осторожность прежде всего.

Он быстро пересел к нам в лодку. Баркас отошел, держа прямой курс на остров Пуло-Пинанг, в это время мы намеренно описали полукруг.

Мы могли не спешить: Гендон, уведомленный запиской Тома, должен прийти в условленное место. На это ему потребуется немного больше десяти минут.

— Теперь передай руль мне, — сказал Том. — Мне все же лучше знаком берег острова. А помимо этого, я пригласил Гендона на особое место.

В знак согласия я наклонил голову. Руль моторной лодки перешел в руки Тома.

II-я часть НОВАЯ ЗАГАДКА

Остров Пуло-Пинанг был один из многих островов, расположенных южнее Сингапура. Из этой группы островов Пуло-Пинанг был самым большим.

Ровно через десять минут наша моторная лодка вошла в мало известную небольшую бухту, образующуюся между обрывистыми скалами, торчащими из воды. Мы подошли вплотную к берегу: бухта была достаточно глубока.

Пока я пришвартовал лодку, Том уже выпрыгнул на берег.

Честера Гендона еще не было; его путь лежал через дикую местность, через валуны и громадные колючие кусты сикандры, сине-черные цветы которой распространяют ночью запах, вызывающий рвоту.

Мы пошли вглубь острова, взбираясь на скалы. Ветер относил запах цветов к морю, но все же в этой местности долгое пребывание было невозможно.

— Разрешено курить? — спросил я Тома.

— Оставь, — возразил он. — В эту темную ночь даже самый ничтожный огонек может оказаться предательским, если следят человеческие глаза. Меня тоже тянет к сигарете, но я откажусь от этого.

Георг Мелвилле был молчалив; он оперся о скалу и время от времени нервным движением проводил вокруг шеи.

— Если бы все обошлось благополучно, — в конце-концов прервал он молчание. — Я сам не знаю, почему, но после отъезда из Сингапура в меня вселилось беспокойство, которое я с трудом могу сдержать. И это даже не беспокойство, — это, вернее предчувствие близкого несчастья. Не находите ли вы, что Гендон должен был быть уже здесь?

Словно в ответ, донеслись до нашего слуха звуки катящихся камней. И сразу после этого мы услышали осторожные шаги человека, идущего прямо на нас.

— Алло, куда вы запропастились?

Голос Гендона прозвучал из маленькой бухты к нам. Следовательно он должен был увидеть нашу моторную лодку.

— Потише, старый дружище, — ответил Том, — взберитесь всего лишь несколько метров по берегу и мы в конце концов сможем протянуть друг другу руки.

Радость Честера Гендона была так велика, что он большими шагами через колючие кусты поспешил к нам наверх.

Он схватил вначале Тома, а потом меня и сердечно обнял.

— Это я называю сюрпризом! Если бы кто-нибудь мне это сказал сегодня утром! — воскликнул он. — Мистер Мелвилле, ваши заботы от этого не должны отойти на задний план. Наоборот теперь мы объединенными силами приступим к этому делу. Впрочем ваш поверенный человек, который должен был тайно навести справки об отъезде Мабель Гаре, не очень прилежный человек. Я знаю немного больше его и это я узнал перед моим уходом сюда.

— В чем дело, Гендон, — взволнованно спросил Мелвилле.

— У меня есть очень хороший друг в портовом управлении Сингапура. Я позвонил ему и он смог сообщить мне одну достаточно странную новость. Тзин-Фу-Пей действительно заказал на пароходе «Сингапур» для Мабель Гаре люксус-каюту. Это было три дня тому назад. Молодая дама явилась на борт примерно за час до отхода парохода.

— У моего знакомого Левиса Грамфорда как раз в это время были дела на «Сингапуре». Поэтому совершенно случайно он видел, как один китаец протиснулся на борт, говоря, что он должен передать мисс Гаре важное послание.

Молодая дама, которая стояла одна опершись на перила, поспешно взяла письмо и вскрыла его. Китаец ждал. Мисс Гаре испуганно вздрогнула и побледнела. Потом она через китайца позвала бухгалтера парохода и объявила ему, что она должна сойти на берег. Плату за проезд она назад не потребовала. Китаец потащил по трапу чемоданы мисс Гаре к уже ожидавшему их автомобилю. Это был частный автомобиль. Грамфорду он был неизвестен. Темно-красный большой лимузин с китайским флажком.

— Значит Тзин-Фу-Пей возвратил эту молодую даму, — вырвалось у Георга Мелвилле.

— В это я не верю, — возразил Гендон. — У китайца темно-серый лимузин. И он ездит только в одной машине. Поэтому вполне логично предполагать, что Тзин-Фу-Пей сам убежден в отъезде своей приемной дочери и ничего не подозревает об этой проделке, которой мы боимся.

— Значит вы не считаете китайца негодяем? — интересующее вставил Том.

— Не считаю, мистер Черк, — ответил Гендон в раздумьи, — во всяком случае по отношению к Мабель Гаре. Вполне понятно, что Тзин-Фу-Пей не любит Роберта Мелвилле, так как он сын самого сильного конкурента в деловом отношении.

Китаец хорошо знает, что ему однажды придется отдать молодую даму, но о нечестном поступке с его стороны я не могу думать. Или…

— Почему вы не продолжаете, Гендон? — тихо спросил Том. — Вы думаете, что, возможно, нас подслушивают? Я не прослушал звука скатывающихся камней.

— Не только это. Мне сейчас пришла одна мысль в голову, но о которой я хочу с вами поговорить только дома, — объяснил Гендон. — Поэтому пойдемте. Я пойду вперед.

Вскоре мы вышли из окружавших нас скал на свободную мало холмистую местность.

Все же Гендон все держался вблизи берега до тех пор, пока перед нами вдруг из темноты не выросла высокая стена.

— Владения Тзин-Фу-Пейя, — тихо сказал он. — Через несколько минут мы достигнем моего дома. Мы пойдем через заднюю калитку. Впрочем неверно, что за нами следили. Также на моем пути к вам я не мог сделать подобного наблюдения.

Честер Гендон остановился около узкой пар новой калитки и открыл ее.

Мы следовали за ним через парк к дому. Вел он нас прямо по траве, чтобы наши шаги не были слышны.

В это время ветер разогнал тучи на небе и показалась луна.

— Поспешим, — сказал Том, — пока нас не осветил свет луны.

Казалось, что он все еще боится, что за нами следят.

Гендон первый проскользнул мимо мраморного паркового фонтана на каменную лестницу, ведущую на огромную, поддерживаемую колоннами, террасу.

— Милости просим в мой дом! — сказал он, когда мы достигли террасы.

— «Дом» — скромное название для этого дворцового строения, милый Гендон, — в восхищении заметил я.

— По сравнению с дворцом Тзин-Фу-Пейя мое владение ровно ничего! — прозвучало в ответ. — Впрочем я с намерением пошел через террасу. Прислуга спит во флигеле, рядом с парадным входом. Поэтому здесь нас трудно услышать!

— Вы не уверены в своих слугах? — справился Том.

— Подозрение было всегда моей слабой стороной, милый Черк, — ответил Гендон. — Во всяком случае я в этом никогда не был разочарован. Туземные слуги — люди, которым нельзя взглянуть в глубину сердца. Но пойдемте в мой… Кабинет — хотел сказать Честер Гендон, но он не выговорил этого слова. И только теперь мы все заметили, что одна из дверей террасы была настежь открыта.

— Вы всегда так беспечны? — осведомился. Том.

— Вы должны были меня лучше знать, — взволнованно выговорил Гендон. — Эти двери в мое отсутствие должны быть всегда закрыты. К черту, кто осмелился проникнуть сюда!

Действительно Гендон стоял в недоумении и все еще смотрел на открытую дверь, теперь всю освещенную луной.

Кабинет был погружен в темноту. До нас донесся едва уловимый приглушенный стон человека.

— Что это такое? — взволнованно пробормотал Гендон.

— Мои предчувствия! — испуганно воскликнул Георг Мелвилле. — Гендон, посмотрите же в чем дело?

И в этот же момент зажегся фонарь Тома Черка. Яркий сноп света скользнул по большой комнате, обставленной стальной мебелью. Честер Гендон бросился к двери и зажег электрический свет. Теперь он стоял как-будто прикованный к одному месту. Мы могли ясно видеть его лицо и заметили как он побледнел.

— Мелвилле, останьтесь на террасе! — услышали мы его голос.

Том и я следовали по его пятам.

— Стронг, закройте ставни! — взволнованно крикнул мне Том.

Вот, что произошло:

Я хотел оттиснуть Георга Мелвилле в сторону, но старый господин оттолкнул меня и прошел в комнату. И в тот же момент мы услышали его ужасный крик.

— Роберт, Боже, Роберт. Это мой сын. Я сошел с ума. Ведь не может быть, что это он, он же вчера уехал в Англию.

— Возьмите себя в руки, милый Мелвилле. Ваш сын жив, хотя он и ранен. — Том бросился к старику и усадил его в кресло.

Только теперь я смог рассмотреть сгорбленную фигуру молодого человека в кресле, сидящего спиной к двери террасы.

Конечно картина, представившаяся перед нами, была ужасающая.

Как я уже заметил, свой кабинет Честер Гендон обставил стальной мебелью. Только сидения и спинки кресел были обтянуты плотным материалом. В материале кресла, в котором сидел Роберт Мелвилле, по рукоятку торчал малайский нож, одно из страшных оружий, которое редко не попадает в цель. Нож был брошен с ужасной силой. Он разрезал материал и наверняка глубоко врезался в спину Роберта Мелвилле.

— Как это могло случиться? — стонал старый Мелвилле вне себя.

— Ваш сын должен был незадолго до отхода сойти с парохода, — сказал Том, — ведь Мабель Гаре в действительности тоже не уехала в Англию.

Между тем Честер Гендон снял телефонную трубку и вызывал врача.

Осмотр показал, что Роберт Мелвилле в момент бросания ножа за его спиной в кресле наклонился вперед, т. к. только теперь мы увидели, что между спинкой кресла и его спиной было пустое пространство. Значит кинжал все же проник в его тело не так глубоко, как мы предположили в первый момент.

Раненый был без сознания. Нападение было совершено всего за несколько минут до нашего прибытия. На полу рядом с креслом лежала еще дымящаяся наполовину выкуренная сигарета, выскользнувшая из рук несчастного.

— Мистер Черк, в каком состоянии мой сын? — стонал Мелвилле вне себя.

— Я надеюсь, что он останется живым, если нет опасного внутреннего кровоизлияния, милый друг, — ответил Том. — Пульс в хорошем состоянии. Будем надеяться, что я останусь прав.

— Гендон, знали ли вы, что Роберт не уехал? — спросил Мелвилле вне себя.

— Нет. О всей этой истории я услышал впервые от вас по телефону, — прозвучало в ответ. — Но я надеюсь, так же как и Черк, что ваш сын вскоре сам даст нам нужные объяснения.

— Дай Бог, чтобы вы были правы. Но как он попал в ваш дом?

— Я предполагаю — через террасу, — в раздумьи ответил Гендон. — Когда я уходил из дома, чтобы встретиться с вами, я сам лично закрыл дверь. Роберт не в первый раз здесь. Он часто навещал меня. Я ему однажды показал, как дверь можно открыть и с внешней стороны. Роберт единственный человек, знающий мой секрет. Он хорошо запомнил это. Итак он пришел, чтобы поговорить со мной. Что он не хотел быть замеченным, доказывает путь который он избрал.

— Где врач? — Георг Мелвилле, шатаясь поднялся со своего кресла.

Гендон вышел из комнаты, т. к. в тот же момент через весь дом зазвонил звонок парадной двери.

— Доктор Томпкинс, — представил нам Ген дон маленького полного мужчину. — Мой хороший друг, на которого можно положиться во всех отношениях. Быстро, доктор! Роберт Мелвилле, конечно, вам не знаком.

— Скверная история! — врач быстро подошел к раненому. — Пульс по сравнению с обстоятельствами положителен, господа. Я не хочу обещать слишком много, но в данном случае мы имеем дело не с отравленным оружием. Внутреннее кровоизлияние тоже, судя по состоянию пульса, невозможно. Пожалуйста помогите мне освободить несчастного из его ужасного состояния.

Маленький толстенький доктор развивал прямо несравненную заботливость и энергию.

Быстрым движением освободил он Роберта Мелвилле от оружия убийства и уложил его на диван Гендона. И только после этого д-р Томпкинс еще раз осмотрел рану. В конце концов он сказал:

— Преимущество этого ножа: он широк, но короткий. Поэтому его задержали ребра. Легкие только слегка задеты. Я наложу повязку. Перевозить его в данный момент я не советую. Мы подождем несколько часов.

— Значит вы мне даете надежду, доктор? — с опущенной головой стоял Георг Мелвилле перед ложем своего сына. — Кто разрешит мне эту загадку? Я не могу верить, что мой сын с самого начала разыгрывал передо мною свой отъезд. Это не в его правилах. Он был всегда прям со мной и скорее настаивал на своем, чем прибегал ко лжи.

Пока никто не мог ему ничего ответить Мы только стояли перед фактом, что четвертое покушение на Роберта Мелвилле прошло не так счастливо для него, как три предыдущих.

Во всяком случае у молодого человека были веские причины, что он незадолго до отхода парохода сошел на берег.

— Но что он делал до вчерашнего дня? Почему он не снесся со своим отцом?

— Но что он сегодня пришел просить помощи Честера Гендона было ясно, как день.

Возможно молодому Мелвилле стало известным, что Мабель Гаре находится еще в Сингапуре.

Но где молодая барышня?

Знал ли об этом Роберт Мелвилле и, если да, то не поэтому ли его хотели обезвредить?!

— Я всегда говорил, что Тзин-Фу-Пей — сатана! — вскричал вне себя Мелвилле. — Пойдемте со мной, господа! Мне безразлично, что сейчас ночь. Я хочу потребовать разъяснения от косоглазого и заставить его сказать правду.

— Терпение, милый друг. Не спешите — настойчиво предупредил Том. — Подумайте только о том, что у Тзин-Фу-Пейя серый лимузин, в то время, как Мабель Гаре уехала на другом автомобиле.

— Но и на этой машине был китайский флажок, — вырвалось у Мелвилле.

Доктор Томпкинс настоял на том, чтобы раненого перенесли в постель. Честер Гендон предоставил в его распоряжение свою собственную спальню. Мы помогали при переноске. Георг Мелвилле и врач остались с больным.

В конце концов мы: Гендон, Том и я были одни.

— Это я называю недоброй встречей, — подавленный заметил Гендон. — Выкурим по сигарете! Эта история на меня сильно подействовала. Попытка убийства в моем доме! Неужели я ошибся в Тзин-Фу-Пейе?

— Может быть и да, милый Гендон, — возразил Том, подавая нам свой портсигар. — Помешало ли вам при первом нашем разговоре только скатывание камешков?.. Мне показалось, что по отношению к Мабель Гаре вы от китайца ничего плохого не ожидаете. Ваше «или» достаточно ясно это показало.

— В этом есть доля правды, — признался Гендон. — Только это относится не к этому случаю, мои друзья. Коротко. Вы знаете, что я дал своему отцу слово не состоять на полицейской службе. Но скука в этом райском окружении вскоре довела меня до бешенства. Я частично нарушил слово и все это годы в тишине разрешал многие случаи. Здесь достаточно часто просили моего совета и моей помощи.

Уже несколько месяцев, как контрабандный перевоз товаров между голландской и английской колониальной территорией принял ужасающие размеры. И бдительные глаза служащих не могли приостановить действий контрабандистов. Главным образом перевозили товары с Голландской Суматры в Сингапур. Мы и голландская полиция следим день и ночь. Мы предполагаем, что у них есть умный предводитель, у которого на службе состоит целая шайка хитрых контрабандистов. При этом они зарабатывают бешенные деньги. Каждую ночь лодки патрулей ищут контрабандистов. Странно, что ни одной лодки контрабандистов не смогли задержать.

И несмотря на это мы неоднократно конфисковали большие склады контрабандных товаров в китайском квартале в Сингапуре. Но всегда мы находили только товары. Мальчиков кто-то всегда предупреждал о наших облавах. Хотя и в последнюю минуту; иначе они удалили бы и товары.

Инспектор Джефферсон, занимающий мою должность, попросил моей помощи. Несколько дней я работал в этом деле. В заключение, я подумал о том, что за этой таинственной историей кроется китаец Тзин-Фу-Пей.

— Почему именно этот, всеми уважаемый купец, милый Гендон? — спросил Том. — У вас, конечно есть основание для подозрения?

— Тзин-Фу-Пей невероятно богат, мистер Черк. Я установил, что он не был таким пять лет тому назад. Откуда взял он деньги, чтобы поднять на высоту разорившуюся фирму Гаре? Помимо этого, я твердо убежден, что фирма Джона Гаре погибла не по вине бывшего владельца.

И именно этот факт я расследовал еще раньше из личного интереса и при этом установил, что Гаре, бывшего вообще хорошим торговцем, в один прекрасный день стали преследовать несчастья.

Произошел целый ряд несчастных случаев. Его торговые суда горели или тонули в море. Его склады выгорали и команды его, Джона Гаре, всюду шептались, что пароходы Гаре заколдованы и каждому несли смерть, кто осмеливался на них выходить в море… В заключение всего Джон Гаре покончил жизнь самоубийством. В одно утро его нашли застреленным в его частной конторе экспортного дома.

— Доказано ли, что это — самоубийство, — осведомился Том.

— В этом направлении я тоже наводил справки. Судя по полицейским актам, нет причин, дающих повод для обратных предположений, т. к. Джон Гаре должен был на следующий день объявить конкурс. Хотя он не оставил ничего письменно, его должно быть охватило отчаяние.

— В это время Тзин-Фу-Пей был бедным служащим этой фирмы, — вставил Том.

Гендон наклонил голову.

— И вот здесь-то темное пятно этой истории, мои друзья. Только теперь я установил, что он пользовался у Джона Гаре доверием. Тзин-Фу-Пей был личным секретарем Гаре, одновременно и советником во всех торговых делах; другими словами — его правая рука.

Точно восемь дней тому назад я оказал моему соседу-китайцу особую услугу. Иногда мы встречаемся и один раз в году я бываю приглашен Тзин-Фу-Пейем на банкет, который он дает, главным образом, ради торговых отношений.

Вот откуда я так хорошо знаком с ним и Мабель Гаре. В другое время китаец здесь на острове не принимает европейцев. Один раз в неделю его навещает китайский банкир Кианг-Лун для совещания. Он приезжает всегда вечером. Из моего окна из спальни я всегда наблюдаю за этими двумя мужчинами, занятыми серьезным разговором, сидя в китайском павильоне в его парке, открытом с одной стороны.

Иногда к ним присоединяется мисс Гаре. Она стенографирует, диктуемые ей Тзин-Фу-Пейем письма или распоряжения.

После чего она сейчас же исчезала и вскоре я слышал звуки пишущей машинки, раздающиеся в вечернем воздухе.

Все это я вам рассказываю так подробно, чтобы вы могли ясно видеть, что мой сосед ведет одинокий и, как кажется, безобидный и скромный образ жизни. Что немного лет тому назад Тзин-Фу-Пей был бедным человеком, единственное, что вызвало во мне подозрение. Я считаю вполне вероятным, что деньги ему дает Кианг-Лун, который распознал деловитость в своем соотечественнике.

Но теперь я возвращусь к услуге, которую я оказал Тзин-Фу-Пейю. Восемь дней тому назад он письмом, которое принес мне его слуга, попросил придти к нему. Он просил меня о немедленной беседе.

Моего соседа обокрали, а именно: у него были украдены драгоценные жемчуга, которые он недавно купил. Все это для меня было очень просто. Я ожидал и еще в ту же ночь поймал одного из его китайских слуг, который намеревался незамеченным пробраться к морю. Странно вел себя при этом негодяй, совершенно беззаботно. Я остановил его, обыскал и действительно нашел у него жемчуга, спрятанные в старую консервную банку. Итак, как говорят, я за уши притащил этого человека к его господину и повелителю.

Тзин-Фу-Пей приказал выстегать вора и выгнал его. О полиции он ничего не хотел и слышать, но меня он спросил, что он мне должен за мою услугу. Я отказался от награды и китаец отпустил меня с тысячью наилучших пожеланий.

Он ничего не сказал о стоимости этих жемчугов и он, я думаю, и не подозревал, что я хорошо знаю их цену. Я могу заметить только одно, что я никогда не видел более красивых, чем эти 50, почти одинаковой величины, прекрасных жемчужин. Они составляли почти неоценимую драгоценность. Я знаю, что у Тзин-Фу-Пейя есть еще более дорогие вклады. Только экспортной фирмой он никогда не мог приобрести подобные богатства. Это мне стало сейчас же ясным.

С тех пор во мне появилось подозрение, что возможно Тзин-Фу-Пей — это таинственный предводитель банды контрабандистов и поэтому я начал следить за ним.

Восемь дней, ночь за ночью я наблюдаю за соседним домом и парком, но я видел только, что Тзин-Фу-Пей точно по часам в 10 часов вечера встает из за своего письменного стола и отправляется на покой.

И все таки на этой неделе новая партия товаров была перевезена в Сингапур этой неуловимой бандой. К счастью, эти товары удалось конфисковать.

Вчера вечером, в конце концов, я сделал одно очень важное открытие. Это было при обходе парка моего соседа. Я нашел маленькую, заросшую кустами калитку, которая до сих пор не была мною замечена и которую не так легко мог заметить человеческий глаз. От этой калитки к дому вел окутанный листвою проход, который, как это ни странно, кончался перед дверью спальни Тзин-Фу-Пейя, от которой был вход прямо в парк.

Само по себе это открытие ничего не говорит и все же я пережил вскоре после этого нечто странное. Китаец лег спать. Это я точно видел. Но вдруг, я еще в раздумьи стоял у калитки, услышал я за стеной в этом проходе тихие, осторожные шаги человека.

Я спрятался за кусты. И сразу после этого я услышал звук открываемого замка и увидел Тзин-Фу-Пейя, выходившего за пределы своего парка. Он тщательно закрыл после себя дверь и поспешил к побережью. Конечно, я его преследовал, но все же опоздал, т. к. он вдруг исчез.

Тзин-Фу-Пей не возвратился. Но сегодня вечером он вернулся из Сингапура, как каждый день, в одно и то же время.

Из этого следует, что он уже в последнюю ночь лодкой уехал в Сингапур. Странно только, что я не слышал ни звуков мотора, ни ударов весел. Все вместе взятое загадочно и подозрительно.

Поведение Тзин-Фу-Пейя показывает, что он не желает встретить кого-нибудь на своем пути.

Вот я уже дошел до конца моего доклада о Тзин-Фу-Пейе.

Вскоре после возвращения китайца вечером один из моих малайских слуг доложил мне, что четыре китайца, посланные моим соседом, только что принесли большой ящик. Он же передал мне письмо от Тзин-Фу-Пейя. Он превосходно пишет по английски. В ящике он посылает мне китайскую фигуру Будды. Это превосходная статуя, стоящая там около одной из дверей, ведущих на террасу, мои друзья. Этим он подарил мне маленькое состояние. Будда украшен драгоценными камнями, которые составляют большую ценность.

К этому написал мой сосед в его обычно красочной манере выражать свои мысли, что он безутешен, что не может выразить своей благодарности за оказанную помощь более красиво и богаче.

Мне ничего не оставалось делать, как принять этот драгоценный подарок, если я его не хочу обидеть… И с своей стороны я выразил ему мою глубочайшую благодарность за него. В это время эти четыре китайца перетащили эту огромную фигуру к двери террасы, где я ее пока поставил. Это все!

— Это все, — повторил в раздумьи Том. При том он подошел к, почти в рост человека, фигуре Будды. Она была сделана из старого, превосходного китайского фарфора. Мне кажется, что я не видел красивее ее.

Гендон был прав; это произведение искусства имело большую ценность.

— Видели ли вы когда-нибудь эту фигуру Будды в доме Тзин-Фу-Пейя? — осведомился Том все еще занятый осмотром подарка.

Гендон кивнул головой.

— Как-то при моем посещении его дома я восхищался этим Буддой, китаец мне сказал, что эта фигура ему очень дорога и теперь я припоминаю, что при этих словах он мне странно, хитро подмигнул. Тогда я предположил, что он подумал, я не могу оценить Будду. Но почему вы повторили мои последние слова, мистер Черк?

— Это все, — еще раз сказал Том. — Милый Гендон, может быть, вы сейчас меня высмеете, но именно ваше замечание о вашей первой встрече с Буддою в доме Тзин-Фу-Пейя подкрепило во мне подозрения, что за этим подарком кроется что-то другое, важное.

— Ну?!. Вы разжигаете мое любопытство. Что вы хотите этим сказать?

— Что в последнюю ночь вас Тзин-Фу-Пей видел. Вы не слышали ни звуков мотора, ни ударов весел. Он мог спрятаться на берегу. Вы были там до рассвета?

— Нет, я скоро возвратился к двери в парковой стене, мистер Черк.

— Вот то-то и есть, милый Гендон. И уже на следующий день созрел план Тзин-Фу-Пейя. Он хотел избавится от вас, а поэтому подсунул вам под предлогом благодарности этот опасный клад в дом. Когда просил вашей помощи детектив-инспектор Джефферсон?

— Восемь дней тому назад, — ответил Гендон ошеломленно.

— Итак в тот же самый день, как и Тзин-Фу-Пей просил вашего содействия. Удивительно! Этот день богат происшествиями, милый Гендон, в этот же день Роберт Мелвилле просил руки Мабель Гаре у китайца.

— Что ты хочешь всем этим сказать? — воскликнул он.

— Что в этом Будде находится подлая машина убийства, такая, какие умеют устраивать только практичные китайцы. Гендон, вы часто сидите в этом кресле, в котором мы нашли несчастного Мелвилле?

— Боже мой, мистер Черк, действительно это мое излюбленное место.

— И китайские слуги поставили без вашего распоряжения эту фигуру Будды около двери, ведущей на террасу?

— Да, это было так. Я был так ошеломлен драгоценностью подарка, что даже не обратил на это внимания.

— Как видно, Тзин-Фу-Пей точно все рассчитал. — При этих словах Том зашел за фигуру Будды. — Отойдите в сторону, — предупредил он. — Я случайно могу сразу же найти место, на которое надо нажимать, чтобы из груди Будды посредством особенно натянутой пружины вылетел нож, который избранную жертву должен ранить на смерть.

Гендон побледнел. Мне тоже было не по себе. Если Том был прав, то при этой подлости должны были быть две жертвы: Мелвилле и Гендон. Вначале один, потом другой. Малайский нож должен ввести в заблуждение и отвлечь внимание от подарка китайца.

Том и я уже раз видели подобную фигуру Будды, вооруженную убийственным оружием. Вспомнив о ней, я думаю у моего друга появилось подозрение.

— Внимание! — вдруг воскликнул Том.

Мы оба наблюдали за его работой на спине Будды. Через секунду мы услышали короткий, похожий на свист, звук. Скрещенные руки Будды, казалось, приподнялись на миллиметр. И сразу что-то блеснуло в воздухе и в материале обтянутого кресла торчал второй малайский нож.

— Оставайтесь там, — предупредил Том. — Я вначале хочу убедиться, есть ли в его божественной особе еще такие ножи.

Осмотр показал, что после этих двух ножей, нажимание на спину Будды больше не опасно. Том объяснил нам очень простое действие этой машины убийства. Нужно только нажать на два больших рубина и нож достигал цели.

— Тзин-Фу-Пей! — Гендон стоял с мрачным, нахмуренным лицом. — Я верил, что он удачно занимается контрабандой, но не ожидал, что он способен на подлое убийство. Два кинжала — два убийства! За это он мне поплатится.

Нет сомнения, что это сегодня вечером был именно Тзин-Фу-Пей, который незамеченным проник на террасу и, думая, что человек, сидящий в кресле вы, произвел попытку убийства. Может быть он тоже хотел устранить и Мелвилле, а ваша очередь пришла бы потом. Мы скоро узнаем действительное положение вещей. Я предлагаю вам молчать о нашем открытии.

— И что мы будем делать, мистер Черк? Я не могу ни минуты оставаться без действия. Уже помимо всего этого я, конечно, сообщу об этой попытке убийства в полицию. Я попрошу детектива-инспектора Джефферсона приехать сюда, на Пуло-Пинанг.

— Хорошо! — согласился Том. — К тому же я хочу попросить вас остаться в доме. Черк и я используем свободное время и осмотрим там поместье Тзин-Фу-Пейя. Сейчас же мы здесь лишние.

Честер Гендон охотнее сопровождал бы нас, но должен был остаться и подождать Джефферсона дома.

III-я часть СОПЕРНИК

Через черный ход покинули мы дом Честер Гендона.

— Мы вначале обойдем вокруг владения китайца, — сказал Том. — Дверь, заросшая кустами, интересует меня, а еще больше дорожка, ведущая от нее к двери спальни Тзин-Фу-Пейя. Мне не нужно тебя предупреждать, что мы должны быть осторожны, к счастью небо снова темнеет и луна скрывается за облака.

Вскоре мы проскользнули к высокой стене, разделяющей два парка. Я следовал за Томом по пятам.

Уже через несколько минут мы были за пределами поместья Гендона.

Луна сделала нам услугу и больше не появлялась, Мы, должно быть, находились недалеко от парковой двери, как вдруг мы услышали шаги человека, который, по всей вероятности, шел без обуви.

Быстро мы снова спрятались за кустарник. Совсем близко около нас проскользнула худая, изящная фигура одного китайца.

Правда, на этом человеке была элегантная одежда европейца, но у него не было туфель.

Это было больше, чем подозрительно.

— Следуй за ним! — шепнул мне Том. — Мне кажется, что этот негодяй не с добрым намерением явился сюда. Мы должны узнать куда он пойдет.

Я следовал, нагнувшись за китайцем. Подозреваемый спешил, это затрудняло мое преследование. И уже через несколько метров я его потерял из глаз.

Где он?

Ветер с моря все усиливался. Облака неслись по небу, то туда, то сюда и иногда проскальзывал луч луны через серые облака. При луне я увидел китайца снова. Он стоял опираясь о стену и надевал белые теннисные туфли.

Может быть этот негодяй, недавно шедший без обуви, поверенный Тзин-Фу-Пейя, который привел в действие машину убийства в доме Честера Гендона.

Возможно, во всяком случае, он больше не ускользнет из моих глаз.

Я скоро понял, что этот человек направляется к побережью. Поэтому я, недолго раздумывая, сделал круг, этим желая раньше его достигнуть берега.

Спрятавшись за выступ скалы, я прислушивался к каждому шороху. Я не ошибся в своих предположениях. Вскоре я услышал шаги по песку идущего человека. Между двух скал показался китаец, но пошел в противоположном направлении от меня.

Это было досадно, т. к. вряд ли мое преследование могло происходить беззвучно.

Осторожно пробирался я за ним в совершенной темноте. Вот я услышал за отвесной скалой свист, на который ответил кто-то со стороны моря.

Послышался плеск воды. Когда я в конце концов достиг скалы, я мог только услышать, как лодка с большой быстротой удаляется от берега.

— Быстро, Питт, ты просмотрел пристань, я подоспел вовремя, — вдруг прозвучало за мной. Это был Том; он быстро потащил меня за собой. — Гребцам нужно вдвое больше время до Сингапура, а мы возьмем напрокат маленькую моторную лодку Тзин-Фу-Пейя, которую я только что заметил.

— Ты видел Тзин-Фу-Пейя? — быстро спросил я.

— Я его видел, Питт, дверь от прохода таинственного коридора и дверь от его спальни были открыты, — прозвучал ответ. — Тзин-Фу-Пей мертв. Можно думать, что он умер от разрыва сердца, но я утверждаю, что его отравили. Рядом с мертвым, лежащим в кресле, стоит стакан лимонада. Но я нашел на лакированной поверхности столика мокрое круглое пятно, которое говорит о том, что там недавно стоял второй стакан. Китаец принимал ночного гостя, своего соотечественника, им же он был отравлен. Второй стакан я нашел в кустах. Это открытие побудило меня сейчас же последовать за тобой. Человек в лодке — убийца Тзин-Фу-Пейя.

Моторная лодка была совершенно подготовлена к поездке. Мы подождали до тех пор, пока удары весел не были больше слышны. Потом мы пустились в путь.

— Убийство китайца разрушило все наши теории, — взволнованно сказал я Тому.

— Почему? Ты подразумеваешь убивающего Будду. Тзин-Фу-Пей, если бы он хотел только отблагодарить Честера Гендона, мог бы легко выбрать что-нибудь другое из своих богатых сокровищ. Я лично в этой подлой истории только в том готов изменить мое убеждение, что китаец поступил так под давлением, исполняя чужой приказ.

В остальном Гендон прав, его подозрение, что китайский сосед занимается контрабандой различных товаров, обосновано. Рядом с отравленным я нашел список, на котором записаны числа, даже за сегодняшнюю ночь новоприбывших товаров — табака и жемчугов из голландской колонии.

— Тзин-Фу-Пейю не было трудно отсюда с Пило-Пинанга переправлять товары дальше в Сингапур. Не забывай, что до сих пор он был во всех отношениях ничем незапятнанным видным торговцем.

— Ну тогда эти товары контрабандистов еще сейчас находятся на борту этой моторной лодки, Том! — воскликнул я.

— Я сразу это предполагал, старый дружище. Возьми ты теперь руль. Я в это время поищу их.

Том зажег свой карманный фонарь, мы плыли без огня, и сразу принялся за работу. В это время я держал прямой курс на Сингапур. Лодка с преступниками осталась далеко позади.

— К сожалению, мы не знаем, в каком месте китаец сойдет на берег, — подсказал я Тому.

— Не волнуйся, Питт, я убежден, что он взял лодку на прокат для этой поездки и думаю, что в другое время он не удовлетворился бы столь медленным способом передвижения, — прозвучало в ответ. — Где стоянка лодок, мы знаем.

С этими словами Том вдруг поднял четырехугольник деревянной обивки на левой стороне лодки, как дверь люка… Перед нами зияло темное отверстие.

— Нашли! — услышал я его бурчание, и он пополз в это отверстие.

Прошло много времени, пока он возвратился и снова закрыл люк.

— Верно наше предположение? — спросил я.

— Да, Питт. Товар лежит внизу. Я сверил его по найденному списку. Колесо крутится, Честер Гендон и детектив-инспектор могут быть довольны нашей работой.

Том сам взялся за руль. Мы причалили к неохраняемому месту.

Ветер все усиливался и разогнал тучи на небе. Конечно, луна уже почти скрылась, но с нашего наблюдательного пункта мы хорошо видели въезд в порт с направления острова Пило-Пинанг.

Два часа ночи.

— Там причаливает лодка! В ней двое мужчин, но только один из них гребет, — сказал я Тому.

Он кивнул мне головой. Молча следили мы за направлением лодки, скользящей по воде.

И действительно она причалила к стоянке лодок, отдающихся напрокат. Мы покинули наш наблюдательный пост и спрятались за кипы товаров, сложенных на пристани.

Вскоре, почти вплотную прошел мимо нас подозрительный китаец.

Вид у него был совершенно неозабоченный. Он направился к одной из стоянок автомобилей.

Мы поодиночке следовали за ним и вскоре установили, что он сел в красно-коричневый лимузин, на котором ко всему этому был китайский флажок.

Рядом со стоянкой автомобилей была стоянка такси.

Шофер, которому Том приказал следовать за лимузином, был молодой англичанин.

Подозрительный автомобиль с высшей скоростью помчался к центру города и далее покатил по направлению севера к кварталу элегантных вилл.

— Известно ли тебе, что у банкира Кианг-Луна, который для нас неизвестная личность, есть прекрасная вилла на северо-западе города вблизи Кледерс-Терасс, — вдруг заметил Том.

Помимо этого у него есть сын, который одинаковых лет с Робертом Мелвилле.

— Милый Питт, мне многое приходит на ум. У Кианг-Луна была деловая связь с Тзин-Фу-Пейем и он возможно застраховал Мабель Гаре для своего сына, т. к. его сын известный спортсмен, мастер теннисного спорта и игры в поло. Поэтому очень возможно, что он часто встречался с мисс Гаре.

Тзин-Фу-Пей был всем обязан китайскому банкиру.

Держу пари сто на один, что этот лимузин впереди нас принадлежит Кианг-Луну. К этому еще нужно принять во внимание, что Тзин-Фу-Пей еще в хороших годах и возможно, что Тзин-Фу-Пей втайне думал сам сделать Мабель Гаре своей женой. Итак предложение Роберта Мелвилле ему было крайне неприятно, но еще более неприятным требование Кианг-Луна молодую европейку предназначить для замужества с его сыном.

По отношению Кианг-Луна Тзин-Фу-Пей легко мог отговориться, что он посылает Мабель Гаре в Англию, чтобы она забыла Роберта Мелвилле. Но Кианг-Лун разгадал хитрый шаг своего компаньона. Он послал на борт парохода молодой даме письмо с каким-нибудь тревожным сообщением, которое ее заставило немедленно покинуть пароход. Вряд ли я заблуждаюсь, если я утверждаю, что Мабель Гаре находится в плену в доме Кианг-Луна.

— Я забыл тебе сообщить, что мне Георг Мелвилле сообщил еще нечто особенное о письме Мабель Гаре, в котором она отказывав его сыну. Это письмо было написано на машинке. Поэтому может быть это письмо совсем не от молодой дамы, а подпись ее могли подделать.

Может быть она вообще ничего не знает о предложении Роберта Мелвилле и китаец посылал ее по торговым делам в Англию.

— Считаешь ли ты возможным, Том, что Мелвилле все же узнал, что мисс Гаре не уехала? — спросил я удивленный смелой теорией Тома.

— Почему ты считаешь невозможным, что его подобным путем вернули с парохода, Пит. Записка была бы достаточна. Я убежден, что тайно следит за домом Тзин-Фу-Пейя. Из этого следует, что ему об этом сообщили и одновременно предупредили, чтобы его никто не видел. Проста его хотели заманить в ловушку и обезвредить. Возможно, что даже и не Тзин-Фу-Пей затеял эту историю.

Во время нашего разговора мы ни на минуту не выпускали из виду перед нами ехавшую машину.

И действительно лимузин у Кледерс-Терасс свернул и въехал в тихую улицу вилл и вскоре исчез в широко открытых воротах великолепной виллы, расположенной в саду.

Мы покинули такси и пешком пошли дальше.

Кианг-Лун. Банкир — прочли мы на медной пластинке рядом с правой дверцей ворот.

Я посмотрел на Тома. Он кивнул мне и объяснил:

— Правда, старый дружище. Кианг-Лун, Ченг-Лун, отец и сын. Действительные преступники, подстрекатели к контрабанде и убийству, под давлением которых действовал все эти годы Тзин-Фу-Пей.

— Теперь я ни на минуту не сомневаюсь, что своему банкротству Джон Гаре обязан Кианг-Луну. Тзин-Фу-Пей был может быть только послушным оружием. Но теперь он стал опасным для них.

— Из-за Мабель Гаре, — ответил я, — значит Тзин-Фу-Пей узнал о похищении молодой дамы, Том.

— Нет. Если бы это было так, он бы опасался принимать Ченг-Луна ночью в своей спальне и вести с ним переговоры. Я предполагаю, что Ченг-Лун привез ему список новых контрабандных товаров, поэтому у Тзин-Фу-Пейя не появилось подозрения. До сих пор портовой полиции и в голову не приходило подозревать этого всеми уважаемого китайца. Оставайся здесь и следи, что произойдет дальше! Я считаю, что пришло время снестись с полицией. К сожалению Джефферсон сейчас находится на острове. Детектив-инспектор Джемс Лоунд, его заместитель. Мы его тоже знаем.

При этих словах Том исчез и поспешил вдоль улицы.

Я же спрятался в одной из подворотен и наблюдал за домом банкира.

В двух окнах в нижнем этаже горел свет. Гардины не совсем плотно закрывались, поэтому слабый свет можно было заметить. Но вдруг я увидел, что дверь на маленькую террасу открылась.

Вышел мужчина, в руках он держал горящую сигарету.

Ченг-Лун! Кто же еще? Он наверное только что рапортовал своему отцу.

Повинуясь внутреннему предчувствию, я перелез через стену сада и под прикрытием густых кустов, растущих по обеим сторонам въезда, достиг террасы.

И в тот миг, когда мужчина там наверху повернулся к открытой двери и что-то крикнул, я скользнул за колонну террасы.

Из комнаты донесся до меня короткий смех. И второй мужчина появился на террасе. Кианг-Лун! Я его распознал, т. к. полоса света, падавшая из двери, была для этого достаточно светла.

— Ты сам перевезешь еще сегодня Мабель Гаре на остров Суматру и останешься сам там до тех пор, пока я тебе не сообщу, — услышал я Кианг-Луна. — И если эта девочка еще будет продолжать сопротивляться, она должна исчезнуть навсегда. С Рендоном, Черком и Стронгом я рассчитаюсь сам. Смерть Тзин-Фу-Пейя введет их в заблуждение. Ты правильно действовал. У нас не было выбора. Тзин-Фу-Пей сразу бы разгадал, в чьих руках находится европейка. Этот дурак любил. И ты тоже дурак, Ченг-Лун! Какое тебе дело до дочери человека, который когда-то меня так глубоко оскорбил, что над ним должна была разразиться моя уничтожающая месть. Косоглазый негодяй, — так назвал меня Джон Гаре. Это была его гибель. Так мстит Кианг-Лун! Страсть Тзин-Фу-Пейя к этой европейке принесла гибель нашему союзнику.

Снова услышал я Кианг-Луна смех и сразу с этим увидел нахмуренное, страдающее лицо его сына, который с жадностью курил сигарету и в конце концов ушел назад с отцом в комнату.

Но дверь оставалась открытой.

Я решил, что пришло время уносить ноги. Я достаточно слышал. Том наверно уже ожидает меня.

Осторожно пробрался я назад через парк к стене и спрыгнул на улицу.

— Где ты был? Прозвучало рядом со мной.

Из темноты вышел Том.

С поспешностью я доложил ему содержание подслушанного разговора между Кианг-Луном и его сыном.

— Все-таки так! — воскликнул Том и я видел, как его глаза заискрились.

— Действительно, ты во всем был прав, — взволнованно объявил я. — Но где инспектор Лоунд?

— Я ожидаю его каждую минуту, Питт.

Быстрыми шагами шло несколько человек по спокойной улице.

Вскоре мы увидели инспектора Лоунда и еще трех криминальных служащих. Крепкое рукопожатие, как приветствие. Все остальное сообщил инспектору Том по телефону.

— Вы должны были приехать, чтобы открыть наши глаза, — пробурчал зло Лоунд. — Хорошие истории! Теперь мы будем действовать.

Ошеломленный слушал Лоунд мой пересказ подслушанного.

— Убийство, контрабандизм, преступление на преступлении и все это под нашим носом, — вне себя восклицал Лоунд. — Ну, подождите негодяи.

Несколько минут спустя все двери, ведущие в дом Кианг-Луна, были заняты. Только инспектор пошел с нами на террасу.

Уже издалека, из все еще открытой двери, мы услышали спорящие голоса отца и сына. Поэтому нам удалось быстро их преодолеть. Кианг-Лун, так неожиданно увидя нас троих перед собой, пытался отравиться, но быстрый удар кулака Тома помешал ему в этом. Прошло много времени, пока оба преступника соизволили во всем сознаться. Предположения Тома во всем оказались верными. Мабель Гаре мы нашли при обыске дома, она вернулась с парохода, потому что в письме ей сообщалось, что с Робертом Мелвилле случился несчастный случай и он требует ее. И Роберт Мелвилле получил через слугу Кианг-Луна записку, в которой сообщалось, что Мабель Гаре находится еще в Сингапуре. Он должен разыграть свой отъезд, но никому не показываться на глаза, если ему дорога жизнь. Тзин-Фу-Пей знал об этой выходке с Робертом Мелвилле и, не зная подлинных намерений, по приказу Кианг-Луна произвел покушение на жизнь Роберта Мелвилле.

С арестом Кианг-Луна удалось схватить всю шайку контрабандистов, предводителем которой был Тзин-Фу-Пей.

Честер Гендон сейчас же удалил из своего дома фигуру Будды, подарок китайца.

— Я не желаю все снова и снова вспоминать, что меня когда-то китаец таким подлым путем обманул, — рассержено говорил он. — Я должен был бы ни слова не говорить этому негодяю. В этот раз вы были умнее меня, мистер Черк. Меня радует, что это так, иначе меня бы сейчас уже не было бы на свете.

Мабель Гаре ухаживала за больным Робертом Мелвилле и мы остались на Пило-Пинанг до дня его выздоровления и вместе с тем дня его обручения.