Подарок убийцы

Глава 1 Сектантка Редегаста

Унылое белёсое небо навевало тоску точно так же, как и бормотанье со стороны трибуны. Доцент Витафьев был одним из тех преподавателей, которых мало любили студенты. Его лекции проходили всегда однообразно скучно, и порой казалось, что они никогда не закончатся.

Первое декабря пришло вместе с редким снегом и хмурой погодой, от которой у людей обычно начиналась апатия. Примерно так себя и чувствовала Лавра Гербер, сидя с задумчивым видом. Она краем уха слушала рассказ об Иммануиле Канте. Её рассеянный взгляд наблюдал за сплошными серыми тучами, которые медленно плыли по небосклону. Однако причиной её невнимательности была вовсе не лень. Просто ещё со школы она ознакомилась с основными теориями классика немецкой философии и ничего нового от преподавателя пока не услышала.

– Эгоизму Кант противопоставляет образ мыслей, при котором человек рассматривает своё «Я» не как весь мир, а лишь как часть его… – бубнил Альберт Евграфович, проходя мимо стола.

Лавра пришла в себя, уловив последнюю фразу. С ней она была категорически не согласна. Ну как она может быть частью этого мира? Неужели Сергей Потапов, сидящий напротив и играющий сейчас с сотовым телефоном, может равняться Лавре? Это полный абсурд. Всем давно известно, что парнишка не может отличить Пифагора от Платона, смутно помнит дату начала Великой Отечественной войны и напрочь забыл, какая монархическая династия правила Россией до революции 17 года. Было вообще странно, что такого интересного он мог потерять на истфаке.

Или взять Оксану Звонарёву, которая подкрашивала сейчас свои невероятно длинные ресницы. Она, видимо, и вовсе запуталась в выборе будущей профессии, а попала сюда, наверное, лишь потому, что привлекло красивое название – «исторический факультет». Да уж, по крайней мере, есть чем похвалиться перед знакомыми. Лавра даже представила эту картину, как Оксана с гордостью сообщает друзьям, что увлекается не какой-то там экономикой или психологией, а мировой историей!..

Решив хоть чем-то себя занять, Лавра подумала о завтрашних делах. Намечался весьма насыщенный день, учитывая, что придётся отвечать на семинаре по Истории Права. Молодой преподаватель – Рафаэль Бергетович – считал, что историки должны всё знать наизусть: даты, фамилии, названия старых законов. Его абсолютно не волновало, что дисциплина общая и что фанатично изучать её никто особо не желает. На каждом новом занятии он мог втоптать в грязь любого, кто посмеет отвлечься от написания конспекта, и такие методы возымели определённый успех – большинство студентов сидели на Истории Права тише воды, ниже травы. Однако Лавре Рафаэль Бергетович всё равно не нравился. Да и фамилия у него была говорящая- Суровкин.

Впрочем, обо всех этих «проблемах» Лавра забывала, когда думала о приближающемся дне рождении. Пятое декабря! Уже совсем-совсем скоро. Обычно она отмечала его дома с мамой и соседками по этажу. Особых подруг у девушки раньше не водилось, впрочем, как и ухажёров. Не было даже родственников, кроме старшего брата, с которым она старалась не общаться.

Как подобное может случиться? Признаться, Лавра тоже частенько задумывалась над этим вопросом. Но, как объясняла ей мама, Агния Лесофовна, она приехала из Германии совершенно одна по приглашению будущего мужа – Эдуарда Гербера, выходца из той же страны, но проживавшего тогда в Советском Союзе. Поначалу они обосновались в Москве, но потом отец почему-то переехал в Среднее Поволжье, где через полгода неожиданно умер. По крайней мере, так Лавре говорила Агния Лесофовна, потому что сама девушка не помнила из тех событий ровным счётом ничего.

Однако этот год заметно отличался от всех предыдущих, и день рождения должен был пройти по-особенному. Прошлым летом Лавра обзавелась парочкой друзей. Правда, это произошло на фоне не совсем приятных событий. Дело в том, что они стали невольными свидетелями одного психопатичного археолога и его жестокой подруги. Что уж там говорить, их чуть не убили на знаменитом областном курорте. Но злодеи загадочно исчезли, а Лавра планировала отвлечься в честь своего дня рождения.

Внезапно ход мыслей прервал шум со стороны выхода. Там громко хлопнула дверь и раздались выкрики. Какая-то девушка в странной одежде что-то заголосила, но это получалось как-то бессвязно, и эхо разносилось по полупустой аудитории лишь отдельными словами: «Умрёте!», «Прокляните!» и «Покайтесь!».

Витафьев поначалу растерянно смотрел на эту сцену. Девица в сиреневой длиннополой юбке и с каким-то тюрбаном на голове размахивала листовками так, что те разлетались вокруг неё. Несколько угодили на первые ряды, и пятикурсники принялись с интересом разглядывать содержимое. Преподаватель дождался, пока незваная гостья закашляет, и попросил её покинуть помещение. Однако она, прочистив горло, продолжила что-то кричать.

Честно говоря, Лавра привыкла к тому, что в университете бродили помешанные на чём бы то ни было люди. То кришнаиты, то исламисты, то всякие политические оппозиционеры. В прошлом году по главному зданию даже бегал абсолютно голый парень, который проиграл кому-то пари. Так что появление очередной фанатично настроенной барышни Гербер не сильно удивило.

Наконец, через несколько минут в аудиторию вломились две пожилых вахтерши и вытащили кричащую девицу в коридор. Впрочем, этого хватило, чтобы пятикурсники проснулись и активно посмеялись над представлением. Витафьев же попросил старосту группы собрать листовки, а сам, сославшись на испорченное настроение, поспешил покинуть сорванную лекцию.

Лавра глянула в одну из листовок. Там был странный стих: «Помнят века, история не предаст! Властен и справедлив Бог Редегаст!»

– У вас тут ролевые игры были? – раздался надменный голос из-за спины, и Лавра улыбнулась, увидев рыжеволосую Марину Холодову. – Гербер, ты вообще совесть имеешь?

– Совесть? – не поняла Лавра.

– Ну мы ведь договаривались, помнишь! – возмутилась Марина и развернула её к выходу. – Я же сказала, после четвёртой пары идём в салон. А ты куда попёрлась?

– Так у меня же лекция была, – попыталась оправдаться Гербер, указав на аудиторию, забросанную листовками.

– Да сдались тебе эти лекции! – заворчала Холодова, выводя подругу на лестницу как собаку, которая не хочет идти на поводке. – Всё давно есть в интернете, читай да запоминай.

– А обязательно идти в салон именно сейчас?

– Я не поняла, ты что, передумала?! – насупилась девушка.

– Ну, не знаю, стоит ли что-то менять. Меня вроде и так всё устраивает…

Марина толкнула её в бок.

– Мне опять показать твоё отражение в зеркале?! – принялась хамить Холодова. – На носу твоя днюха, а ты ходишь с такой жуткой причёской! Я что, зря со знакомым стилистом договаривалась?!

– Но…

– Ты же помнишь, что это мой подарок! В конце концов, подумай о том, что говорят о тебе парни.

– А что, про меня что-то говорят? – оживилась Лавра. – Я что, так ужасно выгляжу?

– Не то слово! – с чувством воскликнула Марина и пихнула подругу к зеркалу, которое висело возле гардероба. – Вот, полюбуйся!..

И вправду, будь Лавра мужчиной, она бы сама себе не понравилась. Без очков она выглядела совсем неприятно. Тёмные волосы были собраны в пучок, лицо помятое, брови торчат в разные стороны, а обветренные на морозе губы шелушились. Конечно, можно было замазаться косметикой, но от этого лицо казалось как будто в маске. Да и Гербер не стремилась никому понравиться.

– Имей в виду, – продолжала давать нравоучения Марина. – Если родилась девушкой, то обязана следить за собой. Взять хотя бы помаду и тени для век. Почему ты ими не пользуешься?

– У меня есть помада. – Лавра с оправданием полезла в сумочку и достала небольшой карандаш. – Вот, недавно на рынке нашла.

– Фи! – брезгливо приподняла Холодова верхнюю губку, – на рынке она откопала. Мелок для рисования это, а не помада. Небось, ещё подешевле взяла?

– Ну да, – радостно кивнула Лавра, выкручивая розоватый стержень.

– Короче, хватит себя обманывать, – развернула её к себе Марина. – Тебе повезло, что рядом я. Ведь даже Сервантес утверждал, что грех, если женщина выглядит менее красивой, чем могла бы быть.

У Марины была отличная машина – белоснежная «Ауди А-6». На ней она стала разъезжать недавно – подарок родителей. Выйдя из университетского корпуса, девушки не сразу заметили, что возле иномарки вертится та самая девица в сиреневой юбке и тюрбане. Едва услышав их голоса, сектантка испуганно обернулась, тут же что-то засунула под левый «дворник» и побежала прочь со стоянки.

– Эй, ты! – крикнула ей Марина, спешно спускаясь по заснеженным ступенькам. – Паскуда, не дай бог мне машину поцарапала!..

– Кто это? – удивилась Лавра, едва поспевая за подругой.

– Да ходит тут всякая шваль! Предлагают сначала за деньги машину отполировать, а если отказываешь, потом царапают монеткой, ублюдки…

Но с белой «Ауди» было всё в порядке, за исключением торчащей из-под «дворника» бумажки. Марина выдернула её, развернула и бегло прочла.

– Опять религиозная чушь! – обозлилась Холодова, смяла листок и отбросила к соседнему автомобилю. – Заколебали уже эти иеговисты и буддисты… Давай садись, мы опаздываем.

Лавра проводила взглядом летящую на ветру листовку и послушно залезла на переднее сидение.

– Только я не хочу слишком короткую причёску, – предупредила Гербер, прилежно пристёгивая ремень безопасности.

– Ирка сама разберётся, как лучше, – отрезала Марина и нажала на педаль газа.

До салона девушки добрались за пять минут. Располагалась «кузница красоты» в центре города, недалеко от места учёбы. Лавра почувствовала себя не в своей тарелке сразу же, как оказалась внутри. Рядом с Мариной она смотрелась бедненько в своей бесформенной серо-зелёной куртке и вязаной шапочке.

– Вот знакомься, это Ирэн, – представила Холодову короткостриженную женщину в мини-юбке. – Ирэн, знакомься, это та самая Лавра.

Стилист улыбнулась и сразу же усадила Гербер на стульчик перед подсвеченным зеркалом.

– Слегка подстрижём чёлку, сделаем рваные кончики по бокам, – принялась строить рабочий план Ирэн. – Ну и, конечно, подкрасим.

– Я думаю, воронье крыло? – уточнила Марина.

– Да, мне тоже кажется, что ей очень подойдёт.

– А может, не надо красить? Я никогда этого не делала, мне и так всё нравится… – заверила их Лавра.

– Нет, непременно будем дополнять цвет более сочными тонами.

В следующие полчаса Гербер судорожно наблюдала, как её голова подвергается всяким экспериментам. Она смотрела, как волосы обволакивает краска, и гадала, что из себя представляет причёска со странным названием «Воронье крыло». Наверное, что-то в индейском стиле. Вот не хотелось бы выглядеть смешнее обычного. Раньше хотя бы никто особо не замечал Лавру, а с необычной причёской наверняка теперь будут видеть все. Боже, как она сможет заявиться на занятия? Что скажет мама?! Это сущий кошмар!

Ещё через полчаса ужасная процедура была завершена, и в ход пошли расчёска и фен. Всё ещё не решаясь раскрыть глаза, Лавра едва сдерживала слёзы об утраченной причёске и славе незаметной девушки в очках, которая иногда бороздила коридоры университета. Она уже представляла, как отреагируют сокурсники на её торчащие клоками волосы, а в особенности на их непонятный синий цвет. А уж как будет заливаться смехом вредная Наталья Поплавская, заметив отличницу в новом амплуа. Нет, Лавра этого точно не переживёт. Лучше она сегодня же вечером повесится или вскроет себе вены, чем испытает такой позор!

– Вуа-ля, – радостно произнесла Ирина, закончив укладку.

Веки открылись, а за ними и рот – но уже от удивления. Перед зеркалом сидела красотка со сверкающей шевелюрой. Волосы ровными прядями свисали на плечи и спину. А главное – это их броский иссиня-чёрный цвет, из-за которого они показались даже гуще и длиннее. Никаких индейцев в себе Лавра не разглядела, ведь только сейчас поняла, что «воронье крыло» – это оттенок краски.

– По-моему, получилось отпадно, – восторженно сказала Марина.

– Да, приятные изменения, – подтвердила Ирэн, явно довольная проделанной работой. – Добавить бы ещё умеренный макияж.

Лавру повели в соседний зал, где расположился косметический салон. Перед глазами замелькали яркие стенды со всевозможными тюбиками, баночками и помадами.

– Вот с помадой надо разобраться посерьёзней, заговорила Ирэн. – Какой цвет тебе по душе?

– Не знаю, – задумалась Лавра. – Я обычно розовенький беру, сиреневый…

– Ни в коем случае! – резко возразила Марина. – Тебе подойдут цвета яркие, броские, а не бледные.

– Ну да, – согласилась стилист. – Помада должна подчёркивать губы, а не скрывать их. Вот, например, алый или вишнёвый. К новому цвету твоих волос они впишутся просто идеально.

– Думаешь?

– Давай посмотрим, – предложила Марина и вынула из лотка серебристую упаковку.

Лавра повернулась к зеркалу и неуверенным движением накрасила губы пробником.

– Вам очень идёт, – улыбнулась Ирэн.

– Вообще-то, – вновь вставила Холодова, – у неё днюха и нужен полный комплект: тени, румяна, тональный крем, подводка для губ, тушь, а потом ещё надо подобрать духи…

Когда девушки выбрались на улицу, небо уже стемнело.

– Имей в виду, всё это подарок, – повторила радостная Марина, когда они садились обратно в машину.

– Спасибо – это слишком заурядное слово, которое я могу тебе сказать, – улыбнулась Лавра.

– Ты заслуживаешь. В конце концов, если б не ты, меня бы прошлым летом утопили как ненужного щенка.

Сравнение было странным, но Гербер не стала поддерживать эту тему. Вспоминать летние злоключения сейчас совсем не хотелось.

– Не знаю, такие резкие изменения во внешности…, – задумалась Лавра. – Я к такому не привыкла.

– Привыкнешь, – фыркнула Марина, прогревая двигатель. – Честно говоря, я и не представляла, что ты так здорово будешь смотреться с новой причёской и макияжем.

– Спасибо тебе огромное.

– Кстати, завтра надо сходить в один клуб. Мои друзья хотят с тобой познакомиться. Там есть несколько симпатичных мальчиков.

Лавре оставалось лишь молча ухмыльнуться, глядя на себя в обзорном зеркале. Ей не верилось, что всё это происходит в реальности.

– Вот дрянь! – вдруг вскричала Марина и спешно вылезла из машины.

Она выдернула из-под стеклоочистителя очередную бумажку, проверила её содержимое и гневно разорвала.

– Слушай, это вообще уже ни в какие ворота не лезет! – негодовала Холодова, вернувшись в салон. – У этих фанатиков Иеговы сегодня акция, что ли, какая? Достали они со своими листовками!..

– Бывает, – отозвалась Лавра. Сейчас её меньше всего интересовали надоедливые религиозные деятели.

Автомобиль тронулся и спустился к дороге, по которой мчались другие машины. Марина, дожидаясь окончания автомобильного потока, включила музыку, посмотрелась в зеркало и поправила чёлку. Наконец, они выехали на трассу и только начали разгоняться, как вдруг им наперерез бросилась какая-то девушка с кипой бумаг под мышкой.

Холодова нажала на тормоза. Её и Лавру хорошенько дёрнуло, и «Ауди» остановилась. Девица упала прямо на капот. На лобовое стекло брызнули капли крови.

– Ты что, охренела, коза незрячая! – выругалась Марина, приоткрыв окошко.

– Извините, извините, – испугалась та и стала спешно собирать разлетевшиеся перед машиной бумажки.

Лавра узнала её – это она сегодня ворвалась на лекцию Витафьева, а потом пыталась разложить свои листовки на машины перед университетским корпусом.

– Ну, дура! – не унималась рыжеволосая подруга, мотая головой. – Сейчас ещё не хватало под статью загреметь!

Девица же, подобрав свои бумажки, вдруг нагнулась к лобовому стеклу и засунула под «дворник» пару листовок.

– Нет, ты посмотри! – разозлилась Марина. – Дрянь, я тебя сейчас в багажник запихну!

Однако та быстро убежала на другую сторону дороги, где скрылась в темноте дворов. Странно, для раненной она слишком бодро передвигалась.

Холодовой пришлось выйти и снять листовку. Перед тем, как её порвать, она бегло прочитала текст и усмехнулась.

– Нет, ты представляешь! – негодовала девушка. – Эти сектанты зовут нас воспевать Редегаста.

– Редегаста? – удивилась Лавра и задумалась. – Кажется, это какой-то славянский бог.

– Ой, ну мура это просто, – поморщилась Марина. – Лучше б снег на улицах убирали, всё ж таки польза для всех.

Гербер же поковырялась в памяти. И если она её не подводила, Редегастом звали бога войны.