Подкидной в далёкой галактике

ГЛАВА 13

Сумка едва слышно прошуршала по стойке, которую контрабандист считал произведением искусства и неустанно полировал.

– Привет Лер, как дела?

– Привет Аз. Дела идут не спешно. Торопиться некуда.

– Это радует. Мясо возьмёшь?

– По твоему рецепту? Само-собой. Такой товар пользуется спросом.

Прошло уже четыре месяца с того момента, как Азат в теле Рыля подписал контракт с корпорацией «Свобода воли» на компенсацию затрат на выкуп из рабства и законного интереса корпорации. За это время Азат потратил на прорастание в социум стал своим в семейном секторе корпорации «Химия и жизнь», на которую ему пришлось работать в качестве ассенизатора. Да и в теле он стал своим. Дикая худоба ушла и тело стало просто стройным и высоким.

Работа в секторе была не сильно напряжённая, платили хорошие, по меркам бывших рабов, деньги. Так же появилась возможность побочного заработка, чем мужчина пользовался напропалую. Побочный заработок позволял не скатываться дальше в кредитный колодец, как вынужденно делали многие, а наоборот, постепенно выбираться из него, что немного расстраивало работодателей.

Администрация космической станции поощряла уничтожение вредителей и иной биологической угрозы. Все местные ассенизаторы охотились в служебных коридорах на местный аналог крыс – агаметиса. Это такая шестипалая крыса с хорошей шкурой товарного размера и вполне съедобным мясом размером с худющую кошку. Ассенизаторы для охоты использовали пневматические пистолеты, однако у бывшего раба, кроме большого долга, иных денежных средств не наблюдалось. А большую часть заработной платы забирали в счёт погашения долга корпорация «Свобода воли», владевшая его контрактными обязательствами. Кроме того, после первой же получки выяснились крайне интересные подробности. Оказывается, искин корпорации отслеживал не только доходы сотрудники, но и структуру расходов и сумму расходов.

Дело в том, что обычно, бывшие рабы были людьми не самого высокого уровня интеллекта и ума, в следствии чего подвергались манипулированию. В частности, им навязывалась процедура хранения своих денег на счетах компании. И расходовать их можно было только через терминалы покупки компании. С первой проблемой Азат справился, настояв на своём праве хранить деньги в банке. После перевода зарплатного счёта в банк работодатель потерял возможность контролировать финансовые операции, но при этом служба безопасности настоятельно посоветовала землянину не распространяться о таких достижениях.

А вот со второй проблемой дело обстояло хуже. И беда был не в том, что корпорация делала накрутку на свои товары и услуги аж в семьдесят процентов и больше, пользуясь монопольным положением, хотя и это было запредельно. А в том, что корпоранты настаивали на некоторых обязательных расходах. Например, еда. Десять кредитов в месяц и любой сотрудник мог получить три стандартных пайка, состоящих из брикета водорослей, выращенных здесь, на станции и контейнера с питьевой водой в день. Добавляешь пять и потребление без лимитное. Формально, такое питание содержит всё необходимое организму для поддержания жизнедеятельности на работоспособном уровне. Формально! Но это же паёк рабов! А сотрудники не рабы. Рабов тут никто не нанимал. Если только бывших, которые раньше, а не сейчас. Значит, что? Значит будьте так добры, разнообразить свой рацион за свой счёт. И компания будет следить, чтоб каждый сотрудник минимум на шестьдесят пять кредитов в месяц покушал разносолов и выпил соков или ещё чего. Разумеется, с накруткой в семьдесят процентов. Только рабы питаются по себестоимости. Свободные разумные должны формировать прибыль продавцов товаров и услуг.

Но и это не предел забот корпорации о своих сотрудниках. Раз в неделю пользование душем входит в контракт. Обязательный дополнительный душ – раз в месяц стоит десятку. Налог на воздух для резидентов никто не отменял. И на септик тоже, на какие же ещё деньги ещё ассенизаторов то содержать? Ещё двадцать два кредита каждый месяц с сотрудника и каждого члена его семьи. А также, шедевр заботы и серьёзное требование контракта – требование об психологической устойчивости. Данное требование сотрудник может выполнить путём зависания в центре психологической разгрузки, а, по сути, развлекательном центре с кучей игровых автоматов, в том числе на деньги. Вместо развлечений разумный может выбрать поход к психоаналитику или приём разрешённых стимуляторов. В зависимости от выбранной стратегии: игроман, маньяк или наркоман, сотруднику полагалось тратить на эту статью сто тридцать, сто восемьдесят пять или семьдесят девять кредитов. Каждый месяц, само-собой. С накруткой в семьдесят процентов, как же иначе?

Если вдумчиво разобраться, даже рядовой сотрудник низкой категории, получая четыре сотни заработной платы и отдавая шестьдесят пять процентов в счёт погашения долга ежемесячно оставался в минусе на тридцать один кредит или более. В год к его долгу добавляли, по указанным статьям триста семьдесят два кредита, а то и больше. И невыплаченный процент по кредиту тоже ложился на тело кредита. А ведь были ещё и ежегодные выплаты за одежду и обувь, которые как раз на год и были рассчитаны. А ещё внеплановое и плановое медицинское обслуживание. Ну и на жизнь и всякую бытовую мелочёвку нужны были средства. В итоге, сотрудник ещё больше загонялся в кредитную кабалу и мог надеяться из неё вырваться исключительно путём получения надбавок к заработной плате. А сделать это можно было только подняв уровень изученных баз. В среднем, одна –две базы третьего ранга в год – вот потолок разумного с низким индексом интеллекта. Стоимость баз знаний как раз и рассчитывалась так, чтоб за счёт надбавок разумный за год базу и отбивал. И только выйдя на определённый уровень подготовки, сертифицированный специалист выходил в ноль по доходам и расходам. Лет через десять. А если хотел накоплений, приходилось снова нырять в долги, покупать базы знаний и уже только тогда начинал потихоньку прирастать деньгами.

Для Азата пропорция погашения кредита из заработной платы была даже меньше – «всего» шестьдесят процентов. Да и структура сопутствующих выплат у него была несколько иной. Однако, даже при таких ништяках, как бесплатная медицина и оснащение за счёт корпорации, его заработная плата должна была уходить в минус минимум года два или три. Если бы не охота, то так бы и было. Впрочем, даже если бы он вышел в плюс, то вот так просто порвать контракт было не реально. Корпорация, «в заботе» о своих сотрудниках, требовала минимально накопленную сумму для начала процедуры выкупа своего контракта. А кто же её даст накопить?

У Азата небыло денег на пневматическое оружие. А ловушки уже показали свою низкую эффективность. Впрочем, далеко не все. Крепко поразмыслив и оценив местный рынок предложений, типа капканов и мышеловок, мужчина приметил одну особенность – упор на силовое решение проблемы. Это, кстати, по его наблюдениям, было очень свойственно жителям Содружества. Ещё в первую неделю какой-то замызганный, великовозрастный гопник ухватил его со спины за волосы, запрокинул голову и потребовал под протокол подтвердить, что занимал у гопника в долг две сотни кредитов.

Азат, чьё детство прошло далеко не в теплицах клуба юных ботаников, ответил в соответствии с опытом старого, ещё земного тела. И хотя реакция и моторика мышц чуть – чуть отличалась, гопник получил локтем в кадык и пяткой в голень. После чего любитель гопстопа был повержен, запинан и уже была проделана обратная процедура. Гопник внезапно задолжал пару сотен удачливой жертве.

Как потом выяснил Азат – это была местная разновидность гоп-стопа, сиречь ограбления, характерная для всего Содружества. А на станции даже был даже рынок таких долговых обязательств. Если такой гопник попробует обналичить липовый долг у терминала, то он получит… правильно, не более тридцати пяти процентов, то есть семидесяти кредитов. А остальное пойдёт в покрытие долга уже самого гопника. Но если он продаст долг где-то процентов за восемьдесят какому-нибудь вольнонаёмному, то может получить более значительную сумму, как правило в виде бартерной сделки дурью или чем-то ещё полезным. Бартер никто не отменял.

Но, возвращаясь к проблеме охоты, Азат подметил, что ловушки с хитрецой не использовались в принципе. От слова СОВСЕМ! И землянин принялся усиленно вспоминать, что он помнил о ловле грызунов вообще и крыс, и мышей в частности. В начале получалось не так и много. Но позднее, вместе с прорастанием нейросети улучшилась и память. И всплыли детские воспоминания.

Первое, что вспомнил из методов нестандартного лова Азат, была ловля «в ведро». Для грызунов делался пандус или ведро ставилось вровень с полкой, где бегали грызуны. На край ведра ставилась линейка или плашка в стабильном положении. На краешек линейки над ведром клалась приманка. Грызун, учуяв еду, полз по линейке к приманке и своим весом перевешивал качалку из линейки. И падал аккурат в ведро. Гуманные люди наливали в ведро воды и грызун тонул. Просто, примитивно, эффективно. Одна сложность – на базе было ограничено потребление воды, да и топить грызов не хотелось. Мясо могло испортиться.

Решение было на поверхности. Воду не заливаем, грызы в ловушку падают живыми. Приходим и пикой добиваем, как ни противно. Подходящий кубический контейнер коричневого цвета одолжил Ним. У него был уже протекающий, но с дырами, куда пока грызы не могли протиснуться. Идея задумки ему пришлась по нраву, и он выступил венчурным инвестором проекта землянина. Пандус сотворили из какого-то мусора. Из него же сделали подвеску для приманки.

Для создания многоразовой системы приманку подвешивали над качелькой, куда должен был идти грыз, а конец на краю контейнера подпружинили, чтоб плечо качельки возвращалось в исходно положение и поджидало следующую жертву.

Для испытаний повесили очень небольшой кусочек еды. Агаметисы были знатными нюхачами и, если бы еды было много, сюда бросилась бы вся стая. А такой маленький кусочек мог привлечь только одиночек или мелкие группы. Так получилось, что смены Азата и Нима совпадали. И при некоторой расторопности можно было пересечься. Чем приятели и воспользовались.

В результате, к следующей смене, Азат забил пикой двенадцать агаметисов, которые покрыли своими телами дно в полтора слоя. Судя по их измождённому виду, грызы довольно долго пытались выбраться на волю. Стенки контейнера были исполосованы когтями и хвостовыми шипами. Для того, чтобы их добить, Азат воспользовался пикой, которую сам выточил из длинного прута в мастерской, мотивируя необходимостью самозащиты. Пика стоила ноль денег, как и разделочный нож того же происхождения.

Итогом охоты стал свёрток мяса, двенадцать сырых шкур и договорённость делить добычу пополам, пока Азат не обзаведётся своим инвентарём. Сильно поразмыслив на следующий день, Азат предложил закрепить эту договорённость на вечно.

– Почему? – поинтересовался Ним – Ты уже сейчас можешь купить себе контейнеры, реагенты, воду и самому всё делать.

– Помнится, когда я с Лером познакомился, он мне сказал, что здесь, если хочешь заработать сам, надо дать заработать другим.

– Он не это имел ввиду.

– Я понял, что он хотел сказать. Но давай подумает вместе. У тебя в контейнере, где ты дубишь шкуры полно места. Даже оба мы, постоянно охотясь, не забьём его под завязку. Так?