Подковы для единорога (СИ)

Глава вторая Болотная лихорадка

Утром следующего дня, Грог поспешил на встречу с Борном, который уже должен был достичь перевала, ведущего к Варварскому проходу. Эллима увязалась следом, а Пинк семенил чуть поодаль, постоянно бубня про воздушный шар. Грог не выдержал и остановившись, обречённо вздохнул:

— Послушай, Пинкертон. Пока ты готовишь аэростат к полёту, мы не только встретим Борна и Сюзи, но и вернёмся в ангар.

Уже на подходе к деревне Тагорабинке стало ясно, что на склоне Университетской горы царит оживление и происходят неординарные события, не предусмотренные протоколом. Открывшаяся картина убедила, в этом, подошедших. Через речку Голубая вода, отделившую деревню от университета, перелазивший через неё червяк, подмял под себя мост. Заменив, таким образом, переправу собой, он застыл, вместе с залитым в него раствором. Известно, что бетон встаёт не сразу и по рассказам очевидцев, после употребления цементного блюда, хорхой намеревался ползти в деревню. Видимо, в гору ползти было тяжелее и он выбрал наиболее лёгкий путь. В это утро, в деревенском трактире, даже выбитые за ночь стёкла менять не стали — на всякий случай. Зачем понапрасну деньги расходовать? Деревенский кузнец Кувалда бегал вокруг новопредставленной скульптуры кругами и давал советы, направо и налево:

— Надо с него шкуру содрать и перила присобачить!

Прочную кожу чудовища справедливо поделили между всеми участниками, заинтересованными в делении трофея и теперь Пинк не знал, что делать со своим отрезом, восседая на нём и крутя головой.

— Может, я за шаром сбегаю, а Грог? — с волнением спросил он.

— Ладно — беги, — махнул рукой Авантюрист. — Эллима здесь останется, до твоего возвращения, а я пойду на встречу с Борном.

Все разошлись по своим делам, навстречу новым перспективам. Что собой представляет шкура хорхоя — никто не знал, и в самое ближайшее время, будет с нетерпением ждать новостей от алхимика Пестика, пока тот проводит лабораторные анализы. Один знакомый сказал Авантюристу про то, что в горе образовался длинный туннель, в том месте, где прополз гигантский червяк. Куда ведёт этот проход — неизвестно. Маги залили бетоном наружную заглушку и какие там будут происходить события, какие дела твориться, так же — дело тёмное. Они применили в университете старую испытанную тактику упреждения подкопов — поставили медный бассейн, в котором лежат медные шары. Малейшее сотрясение недр тут же будет обнаружено. Сами маги, исследовать проход не желают, да и другим не советуют.

— Оставим на десерт! — согласился с доводами Грог. — Сейчас есть дела поважнее.

Когда Авантюрист возвращался с варваром и магичкой к месту событий, кузнец уже красил новый мост в изумительный ядовито-зелёный цвет. Перила он обещал выковать к следующему четвергу, но, наших героев, это обстоятельство — мало интересовало. Несказанно обрадовавшись встрече, Сюзи с Эллимой болтали без умолка и, отправив их в ангар, Грог с Борном отправились в Приозёрск за остальными участниками концессии. Пинка оставили с женщинами заканчивать проверку оборудования, к предстоящему путешествию. По дороге в город Борн без конца интересовался последними новостями, произошедшими в Повалье:

— Ну, что тут у вас новенького?

— Да, всё старенькое, — устало ответил Авантюрист. — По ходу дела, всё сам узнаешь. Меня сейчас мучает другое — этот загадочный пергамент. Я вот что думаю: сейчас мы соберёмся в ангаре Пинка и, предоставив баб самим себе, дадим им возможность путешествовать по магазинам, а сами, чисто мужской компанией, сгоняем к заброшенному дому на болотах.

— Какому? — не понял варвар.

— Ну, к Таинственному дому, где зеркало дурацкое находится, — объяснил Грог, начиная уже нервничать. — Хочу показать ему свиток и услышать, что оно на это скажет.

— Можно, почему бы и нет, — сразу согласился Борн, равнодушно пожав плечами.

Прибыв в Приозёрск, друзья отыскали Бориса и завалились в кабак, отметить встречу. Затем Грог показал Борну своё хозяйство, которым он обзавёлся, за последнее время. Уютный дворик его дома имел небольшой бассейн, аккуратно обихаживаемый Руди, как-будто она собиралась в нём жить, не желая расставаться со своим прошлым. Варвар умилился увиденному ещё больше, когда лицезрел саму Руди. Косясь на Грога, он с подозрением спросил:

— Не могу поверить! Это что — наша ундина? Кожа белая, даже слишком; ребёнок подрастает…

Он хотел добавить что-то ещё, но передумал отпускать комментарии, которые могли оказаться не к месту, во всяком случае — пока.

Единорог Жора несказанно обрадовался встрече, начиная хиреть в портовом городе, где для него развлечения не предусмотрены и был готов идти куда-угодно, хоть на край света.

— Ну, а у тебя как дела? — допытывался он у варвара.

— Когда я привёз маленькую Сюзи домой, весь стан переполошился. Старейшина, посмотрев на неё сверху вниз, сказал, что меня не за этим посылали. Потом добавил, что я не маленькая девочка — в куклы играть, а огонь мы добудем старым дедовским способом; тем более, что он апробирован, устойчив и более безопасен, чем бездумное пускание огненных шаров. Короче — я почувствовал себя поэтом, в глухой и дремучей таёжной деревне.

Утром следующего дня, оставив женский коллектив предаваться воспоминаниям, Грог решил, как и было задумано, в чисто мужской компании навестить владения «Гидры», чтобы принесённый таинственным посланником пергамент показать вредному зеркалу в заброшенном доме на болоте. Единорога Жору уговорили остаться развлекать женщин, заодно и свою кобылу Люську, а они вчетвером: Грог, Борн, Пинк и Борис, направились в сторону порта — к баркасу.

— Интересно, — высказал Грог мысль вслух, — ядовитое облако не опустилось на землю? А то мы не то, что на аэростате — на лодке не проплывём!

— Нет, — успокоил его Пинк. — Когда я газ проводил, то интересовался этим аспектом. Не хотелось самому там полечь.

— Ну, тогда порядок…

Баркас неторопливо бороздил воды речки Тухлянки. Мимо проплывали корявые деревья, росшие на ржавых берегах, на фоне пронзительно-синего неба, а из воды, то тут, то там — торчали коряги. Зелёная ряска жалась ближе к берегам, а обрывки тины попадались повсеместно и запах… Боря кутался в белое покрывало, Борн натянул медвежий шлём поглубже, как будто он мог спасти варвара от вони, а Пинк без конца ощупывал свою покоцанную бороду. Грог молча взирал на неухоженные берега и в этот момент времени, отличался редкой молчаливостью. Глядя на Бориса, он подумал о том, что тот мог бы завести и рабочую одежду, так как белый саван укатать в грязи — делать нечего, особенно на болоте. Борн не расставался со своим шлёмом, наверное, даже во сне, а Пинку, не мешало бы подравнять бороду. Он предлагал ему сделать окладистую бородку, но, тот почему-то отказался. «Вот приедет Ламуна, сам прибежишь стричься!» — сказал он гному, а тот только мычал и обеими руками закрывал свою национальную гордость. «Ты посмотри: у тебя, после схватки с големом, вся борода разбросана по лицу пучками», — подначивал его Авантюрист.

Наконец-то баркас повернул налево и пройдя под «Синюшным Мостом», вышел в акваторию одноимённого озера, которое, строго говоря, было рекой, но — сильно расширяющейся в этом месте. Авантюристу показалось, будто бы выйдя на просторы, баркас сам собой ускорил ход, радуясь свободе и безбрежным водам, простирающимся во все стороны утончённой лазурью. Водная рябь мелькала по бортам, поблёскивая солнечными бликами на каждом гребне, а позади баркаса, в разные стороны — расходились волны, чтобы впоследствии выкатиться на берег. Пинк повернул руль влево и направил баркас к знакомому причалу, который ещё не успел сгнить до конца. Медленно, но уверенно, моторизированная лодка приближалась к берегу, пока не уткнулась носом в полуразвалившийся деревянный помост. Друзья осторожно и не торопясь, вышли на заросший кустарником берег. Будучи, когда-то знакомой, картина изменилась до неузнаваемости. Заросли увеличились в объёме, а знакомые места, со временем, стёршиеся из памяти, оставили только обрывки воспоминаний, да и те не укладывались в увиденную панораму. А самое главное — что-то неумолимо зловещее присутствовало и витало в воздухе.

Узкая тропинка вела мимо лежбища кикимор, от чего Борис ещё плотнее закутался в одеяло, как будто спасаясь от холода.

— Что, Борь, озноб бьёт? — поинтересовался Борн.

— Угу — холодно. Когда был простым скелетом, ничего не чувствовал, а теперь я мумия задрипанная, в каком-то подвешенном состоянии.

— Ладно, не расстраивайся! — утешил его варвар. — Я спрашивал нашего шамана про твою проблему и он сказал, что не всё так просто, как рассказали в университете. Есть такое растение, вот в Козлотопье и посмотрим, заодно.

— А как называется? — настороженно спросил Борис.

— Вот именно, что никак! — растерянно развёл руками варвар. — Он мне на пальцах показал, да описал приметы. Мимо не пройдёшь. Можно, конечно, у алхимиков поспрашивать, но, я такого здесь не видел.

Ободрённый новостями, Борис зашагал веселее, да и остальные, почему-то приободрились, как будто их тоже касалась проблема восстановления тела, до первоначального состояния. Со дна знакомого болота, из самой глубины трясины, поднимались пузырьки неизвестного газа, разнося по окрестностям булькающие звуки. Относилась невыносимая вонь к этим пузырькам, или нет, но, она тоже проникала во все уголки местной растительности. Грог постучал по воде ладонью, со словами:

— Эй, ты там не утонула?

Из воды выглянула мавка, вся в грязи и зелёной ряске. По всему было видно, что она чем-то сильно напугана. Не произнеся ни слова, она указала рукой на «Таинственный Дом» и опасливо оглядываясь по сторонам, скрылась в пучине.

— Ну вот — пропала, — разочарованно сказал Грог, которому постепенно начала передаваться тревога кикиморы, как вирусное заболевание, распространяемое воздушно-капельным путём.

Товарищи молча переглянулись, а Борн спросил Авантюриста:

— Ты зачем её позвал?

— Не знаю — просто так. Неудобно, как-то, проходить мимо и не поздороваться. Столько времени знакомы! Баян вспомнился…

Тропа свернула в сторону дома, где уже отчётливо просматривался чернеющий вход. Двери окончательно упали на землю, приглашая заходить любого, кто на это отважится. Болотную тишину ничто не нарушало. Гнездо виверны осталось далеко в стороне, и оттуда можно было не опасаться нападения, если только, конечно, лысый летун поленится отправиться на охоту в дальние дали, а заинтересуется странной компанией. Внутри самого дома, так же не было слышно никаких звуков, которые бы выдавали присутствие посторонних. «Хотя, кто из нас посторонний, это, ещё, надо подумать», — усмехнулся Авантюрист. Войдя в двери, все вздрогнули от неожиданности: в заброшенном доме, в полной тишине и прямо на полу, сидела странная компания, разве что не певшая, не менее странную песню. «А ведь могли бы», — подумал Грог. Лениво и искоса взглянув на вошедших, сидящие у небольшого костерка отвернулись, уставившись отрешённым взглядом на огонь. Наблюдая за его неспешной игрой, так никто и не проронил, ни слова: ни пришедшие, ни сидящие у костра люди. Из глубины комнаты вышел ещё один персонаж, вероятно, отходивший по нужде. Подойдя к своим и ни слова не говоря, он сел в круг. Ему тоже ничего не сказали, а молча протянули глиняную кружку, наполненную ароматной жидкостью, с запахом амброзии и ещё, каких-то, незнакомых трав. «Кажется, это у них аперитив — аппетит поднимают», — подумал Авантюрист, подивившись тому обстоятельству, что тот, кому была протянута кружка, вообще ещё жив. Отвисшая, от старости, челюсть без конца покидала штатное место и напиток, время от времени, вытекал из уголков рта. Кружка была одна и его поторапливали с принятием горячительной жидкости. «Ему бы соломинка потребна была», — промелькнула вялая мысль, а вслед за ней другая, из высказываний неизвестного гусара: «Поручик, Вы бесчеловечный тип — опять на посуде сэкономили: пока до тебя стакан доберётся, столько глобально нехороших мыслей, в голову прийти может!»

Избегая излишних расспросов, друзья осторожно спустились в подвал и нашли злополучное зеркало, которое, всем своим видом, заранее измывалось над просителями. Показав таинственный пергамент вреднючему зеркалу правды, которое переворачивало факты, с ног на голову, товарищи ожидали от него всё, что угодно, но только не то, что увидели. По амальгаме поплыли обрывки изображений неизвестной страны, в которой, никто из присутствующих, никогда не был. Внезапно, панорама гор и лесов, омываемых синими водами, пропала, а появилась фигура лилит с красными, горящими, как уголь, глазами. Вместо ногтей она имела страшные когти, а в целом, прекрасный и отталкивающий облик демоницы. Она пристально посмотрела на стоящих у зеркала; внимательно оглядела каждого, с ног до головы, при этом прищурившись, пока и этот образ медленно не растаял в пустоте, вместе со зловещей улыбкой.

— Ну вот, так ничего и не выяснили, — разочарованно протянул Борис.

— Говорил мне посланник, что всё узнаем в Козлотопье, а меня сюда потянуло, — не менее разочарованно, поддакнул Грог.

Выйдя из подвала, товарищи не обнаружили присутствие, не только странной компании, но, даже остатков костра.

— Странно всё это, — задумчиво протянул варвар. — Очень странно.

— Мне тоже, изображение в зеркале не понравилось, — согласился с ним Пинк. — И мавка в болоте, ведёт себя, как-то, подозрительно. Давайте уматывать отсюда, подобру-поздорову.

— Согласен, — кивнул Борис, опять кутаясь в своё покрывало.

— Причём тут изображение! — раздражённо отозвался Авантюрист. — Где эта компания?

— Ты что, хотел к ним на хвоста сесть? — удивился Борн. — Своего мало…

— Причём тут, своё — чужое! — нахмурился Грог. — Куда они подевались? Может, здесь портал есть? Неплохо бы осмотреть помещения.

— У тебя, я смотрю, с годами извилины выпрямляются, как у солдата, стоящего по струнке, — подтрунивал над ним варвар. — Ничего не бояться, тоже, знаешь ли, чревато. Ну, давай посмотрим, что творится в других помещениях…

Товарищи медленно поднялись на второй этаж, прислушиваясь к каждому шороху. Грязная и пыльная паутина лохмотьями свисала с потолка, местами доставая до пола. Из-за ближней приоткрытой двери раздавались всхлипывания. Друзья недоуменно переглянулись и подошли ближе. После некоторых колебаний, Грог всё же рванул ручку двери на себя и замер в проёме, не решаясь войти внутрь помещения. Обнажённая женщина сидела в углу комнаты, сжавшись в комок и обхвативши ноги обеими руками. Лицо уткнулось в колени, а сгорбленная спина, время от времени, вздрагивала. Не было сомнений, что она плачет… Внезапно, лилит вскочила на ноги и в невероятном изгибе тела назад, чуть не коснулась пола затылком. В следующий момент, выпрямившись, как струна, она сделала сильный рывок вперёд, подавшись всем корпусом в сторону Грога и махнула рукой. Страшные когти всего лишь в миллиметре промелькнули возле его лица, которое, он благоразумно предпочёл убрать с линии атаки. Мёртвая, остро отточенная кость обожгла могильным холодом и лёгким ветерком всколыхнула волосы на голове Авантюриста.

— Вот это номер, со стариком и старухой, — простонал Грог, выпучив глаза и отшатнулся назад.

Он моментально закрыл за собой дверь, подперев её необструганной балкой для потолка, валявшейся тут же. С той стороны двери раздался дикий визг, переходящий в вой, а дверь заходила ходуном. Скрежет и удары, не прекращались, ни на секунду.

— Надо же, а ведь такая симпатичная, на первый взгляд, — растерянно пробормотал незадачливый жигало.

— Тебе надо было ей артефакт показать, — заметил Борн.

— Какой? — не понял Грог, но, оценив шутку, тоскливо улыбнулся. — А-а-а! Ты видел, какие у неё когти, вместо ногтей? Я ещё надеюсь, что этот артефакт пригодится, чтобы его раньше времени под нож пускать. Или под ножи…

Внезапно шум стих и у Грога внутри всё похолодело, от неожиданно пришедшей догадки:

— Вы не помните — в комнате было окно?

Теперь позеленел Пинк, а у варвара на шлёме шерсть встала дыбом. Борис чуть не уселся в углу, накрывшись с головой своим покрывалом. Авантюристу даже показалось, что он слился цветом с белой накидкой. Появившиеся, в лестничном проёме, горящие красным светом глаза, при полном молчании их хозяйки, заставили всех судорожно сглотнуть слюну. Борн предпринял, на первый взгляд, неординарное, но, вполне разумное решение взять в руки балку, подпиравшую дверь. Как только лилит пошла в лобовую атаку, двумя руками пытаясь пригвоздить варвара к стене, он подставил бревно под удар, к тому же прибавив ему ускорение, отчего когти демоницы крепко увязли в древесине. Выбросив её, вместе с деревянным капканом, обратно в комнату, друзья пустились наутёк, в сторону спасительного баркаса. Резво попрыгав в лодку, они, не полагаясь на мотор, гребли так, что чуть не сломали вёсла. Даже усерднее, чем под кнутом на галере. Отойдя на приличное расстояние от берега, можно было перевести дух, гребя не торопясь.

— Только вот незадача: что это коронованное исчадие ада делало на болоте? — задал Грог, вполне закономерный вопрос.

— Мы же не собираемся выяснять этот аспект? — спросил варвар, вытирая пот со лба.

— Разумеется — нет! — ответил за Грога Пинк. — Но что бы она там ни делала — пусть гребёт подальше!

— Пока усиленно гребём мы…

— Пинк, вместо того, чтобы помогать нам половником, бессмысленно бульбуляторя воду позади баркаса, ты бы лучше двигатель завёл, — намекнул Авантюрист гному на присутствие техники, позволяющей обходиться без вёсел.

— Стой! — прокричал Борн. — Не заводи мотор!

— Что такое?! — вздрогнул гном, от неожиданности.

— На верёвке, за кормой, мавка болтается — намотает на винт, вместе с волосами.

Подтянув болотную кикимору к баркасу, друзья подивились нестандартному решению, к которому прибегла жительница трясин.

— Ты чего за верёвку вцепилась, — растерянно спросил у неё Грог, — сама, что ли, доплыть не могла?

— Растерялась, — оправдывалась мавка. — С тех пор, как стражники нашли какой-то свиток, лилит не даёт покоя местным жителям. Дом на болоте перевернула, с ног на голову. С виверной поцапалась. Ну, той самой палец в рот не клади. Если кто в упор и не замечает, подобных субъектов, то это виверны и драконы. Драконы и василиски трясутся, от одной мысли, про неожиданную встречу с единорогом… Демоница зеркало, чуть не разбила. Но, скажу по секрету — его нельзя разбить и оно, с пренебрежением относится ко всем. Портал в другое измерение…

— Так им можно воспользоваться? — насторожился Грог.

— Как бы ни так! — возразила гостья. — Ко всякой двери ключ нужен. Скажу, только, что к этой калитке — ключ нематериален.

— Ну, и куда ты теперь? — поинтересовался Авантюрист.

— Не знаю, — пожала плечами русалка. — Пока демоница не уберётся с болот, там жить — невыносимо.

— На постоянное местожительство к Пинку — под пирс, — предложил Борн мавке новую квартиру. — Там вода и то чище, чем на болоте.

— Или в бассейн, при ангаре! — несколько эмоционально, выдвинул Грог свой вариант. — Ну, чего вы на меня уставились? Не ко мне же — в аквариум! Гном будет её килькой кормить, иногда подкармливая тунцом, а она ему песни задушевные петь.

— Точно! — мрачно согласился Борис. — Наутро найдут Пинка под корягой, всё в том же демонстрационном аквариуме, зацепившегося за сучок бородой…

— Со спущенными штанами, — зло добавил Авантюрист.

Через секунду мотор затарахтел, выбрасывая клубы горячего пара, а в воздухе запахло отработанным сероводородом.

— Не взлететь бы нам на воздух, с этими несовершенными новшествами! — подумал Грог, а вслух добавил. — Кстати, Пинк, а ты на нашу шхунку, к парусному вооружению, винтовой двигатель не присовокупил?

— А как же, — устало подтвердил вопрос гном. — Сейчас без этого — никуда. По реке ещё ладно — можно спускаться по течению, в крайнем случае, а вот, если попадёшь в туман и в море унесёт? Какие там дуют пассаты — неизвестно. Скольких я моряков не спрашивал — нет карты розы ветров.

— Ну, здесь-то оно и понятно, — согласно кивнул головой Авантюрист. — Зачем в реке, такие тонкости. Лоция, в купе с пьяным лоцманом — другое дело, но мореходные карты и инструменты, речникам — ни к чему. Разве что лот верёвочный — глубины промерять.

Он оглядел осунувшихся товарищей и усмехнувшись, добавил к сказанному:

— У вас, господа, я смотрю, седина стала появляться.

— С тобой появится, — мрачно и подавленно всхлипнул Пинк.

— Это всё Ада с Рэндором виноваты! — оправдывался Авантюрист. — Они, видите ли, на службе у короля состоят, а тому не дают покоя тёща с тестем. В Козлотопье… И артефакт, я подозреваю, тут ни причём, если он вообще существует! Вот, только поведение лилит наталкивает на размышления о том, что всё здесь, навалено в такую кучу, которую разгрести будет непросто. И нелегко… И вообще…

Баркас неторопливо поднимался вверх по речке Тухлянке, не замечая незначительные препятствия, в виде мелких коряг, то тут, то там, выглядывающих из воды. Шхуна здесь не прошла бы решительно, и поэтому, новенький кораблик заложили на верфи Приозёрска. Сейчас он должен быть готов. Авантюрист, не полагаясь на Пинка, которому вечно не хватало времени из-за многостаночности, лично проверил ход отделочных работ и теперь мог с уверенностью заявить, что всё готово к афёре. Не хватало только главных действующих лиц, которые, вот-вот должны прибыть из Грифона.

Баркас отшвартовался в порту и друзья сошли на берег, чуть не позабыв про мавку. Она молча осмотрела предполагаемое место жительства, нырнула поглубже, чтобы воочию убедиться в комфортабельности предлагаемого участка акватории. Вынырнув, она мрачно уточнила, ковыряясь в зубах ногтем:

— Что вы там, насчёт бассейна говорили?

Оказалось, что когда-то, давным-давно, её звали Миранда, а теперь, у неё именем никто не интересуется, по причине, исключительно редких посещений туристами зоны болот, не входящих в рекламные проспекты туристических агентств.

— А в воде обязательно жить? — поинтересовался Борн у новой попутчицы.

— Нет, — растерянно ответила мавка.

— А что же ты, тогда не вылезаешь, из болота? — удивился варвар. — Давно бы взяла, да и умотала, куда-нибудь!

— Привычка…

— Да, сила привычки, частенько намертво привязывает нас к определённому объекту вожделения, даже в том случае, если он, таковым не является, — к удивлению для себя, Боря выдал длинную тираду философского изречения, при этом, умудрившись не сбиться и не потерять генеральную линию высказывания.

Наступающий вечер принёс долгожданную прохладу. Кто-то клевал носом, сидя за столом, кто-то зевал, не в силах бороться с дремотой — развлечений не было.

— Пинк, ты бы из Южного Вала танцовщиц выписал, что ли, — вяло намекнул Авантюрист гному, за что поймал на себе гневные взгляды женской части коллектива, а мужская половина очнулась от сонливого состояния.

Кроме нечленораздельного мычания, Грог не дождался от гнома никакого ответа и встал, чтобы развеяться от дремоты. Выйдя на опушку «Священного Леса», он гнал от себя мысли о предстоящей экспедиции в Козлотопье, но они не желали удаляться, беспрестанно преследуя его — и днём, и ночью.

Дятел забыл, что он санитар леса и возомнил себя архитектором. Вместо того, чтобы долбить деревья, в поисках личинок насекомых, он издолбил все окрестные крыши домов. Пинку даже пришлось крыть железом свой ангар, во избежание неприятностей. В вечерней тишине стук разносился на многие мили в округе, раздражая лесных жителей и тех, кто не успел обзавестись металлической кровлей или, на худой конец, рогаткой, чтобы отгонять назойливых пернатых. Один из отчаянных красноголовых дятлов, всё же уселся на дерево, потому что с дома его согнали поганой метлой. Методично, с известной долей последовательности, он курочил ствол могучей лиственницы. Дриада выглянула из дупла на стук, а дятел, недолго думая, клюнул её в лоб. В птичьих мозгах промелькнула тень сомнения: «Откуда такой здоровый червяк?» Дриада вскрикнула от боли и, достав рогатку, выстрелила в возмутителя спокойствия гайкой, которую она позаимствовала в котельной Пинка. «Где только гаечный ключ нашла? — подумал Грог. — Хорошо, что гном не построил железную дорогу! В противном случае — гаек не напасёшься, да и рыбаков бы развелось»… В этот миг Авантюристу показалось, что на дороге мелькнула знакомая фигура. Он протёр глаза, но видение не исчезало. Не оставалось никаких сомнений: в сторону ангара, со стороны «Ледяных Пещер», шёл могучий орк в своей неизменной экипировке. Чёрные тролличьи доспехи не спутаешь со свинячьими — кожа не та!

— Дроут, дружище — какими судьбами?! — искренне обрадовался Авантюрист, расставив руки в стороны.

После приветствия, Дроут поведал коротенькую историю, приведшую, к его появлению в Повалье:

— Наш шаман вспомнил своё шпионское прошлое и войдя в раж, перехватил ваши с Борном переговоры по астральной связи. Он даже растерялся, когда вы вышли в эфир и озвучил, сам того не желая, ваш разговор — на весь стан. Тут-то я и услышал, что вы собираетесь в очередную аферу вляпаться. Я, честно говоря, уже скучать стал — у нас, в родовой общине, сплошные герои и приключения на родине давно закончились.

— Этим мы тебя обеспечим, если не здесь, то в Козлотопье, — заверил Грог старого друга.

Появление орка вызвало бурную реакцию встречающих его друзей, которые, не меньше Авантюриста, обрадовались появлению Дроута. Все, радостно восклицая, бросились обниматься, а Миранда нырнула в бассейн. Выставив оттуда только глаза, она с испугом и интересом наблюдала за зелёным громилой. Грог, повернувшись к ней, сказал:

— Ты чего, подруга, не узнала старого товарища? Он, в тот раз, тоже был на болоте…

Мавка искоса посматривала на Дроута, силясь вспомнить давнюю встречу, но, по недоверчивому выражению её лица, было видно, что в голове срабатывают не все спусковые механизмы и пружины.

— Да что у тебя там, по болоту, орки толпами ходят, что ли? — не выдержал Авантюрист, начиная запинаться в словах. — Полками, сто на сто, в квадрате…

— Там совсем никто не ходит, — осторожно ответила Миранда, убирая ладонью мокрые волосы с лица.

— Ну, ладно, вспомнит, — махнул рукой Борн.

— Или привыкнет, — поддержала его Сюзи.

Авантюрист отвёл единорога в сторону и сообщил следующее:

— Завтра мы идём в библиотеку, узнать насчёт карты Козлотопья. Тебе, Жорж, пока с нами туда лучше не ходить, а то панику наведёшь. Сейчас там безвластие, но, всё-равно!

— Как, разве университетом никто не управляет? — удивился единорог, отгоняя мух помахиванием хвоста.

— Управляет всем Совет ветеранов, а это равносильно анархии. Коллективно, ни одно решение не примется в короткий срок. Даже самое пустяковое — будет мусолиться неделями, а то и месяцами. Они никак не могут утвердить на первенство, одного единственного — все в первых рядах. Устав университета, куда-то запропастился. Об этом нужно бы спросить Дырзада, но ты его дематериализовал, как помнишь, а он бумаги припрятал, вероятно, сам опасаясь того, что их прочтут. Нечист был дедушка на руку и по каким-то отдельным эпизодам, не мог занимать пост архимага. Но, это только моё предположение.

— Вот это да! — удивился единорог свежей новости, не зная, хорошо это, для него, или плохо.

— Ну, да ладно, — поморщился Грог. — Всё-равно, пока тебе там делать нечего, разве только посмотреть на стены, в которых ты провёл детство. Может быть, мне, раньше времени и не стоит говорить про посланника, принёсшего злополучный пергамент. Он сказал, что ты родом из Козлотопья. Где-то, в дремучих лесах востока страны, находятся твои родные пенаты. Об этом, не худо бы спросить самих магов: в каких трущобах — они яйцо тырили?

Жора удивлённо посмотрел на Авантюриста, не скрывая своего недоумения и уточнил:

— Как? Разве мы вылупляемся из яиц?

— Если верить посланнику, то да, — утвердительно сказал Грог, кивнув головой. — Как виверны и драконы. Как саламандры и ехидны. Как наги… Да все, кто имеет змеиный хвост, из яйца на свет появились, за редким исключением.

Жора повернул голову назад и подняв свой хвост, с кисточкой, скосил на него глаза.

— Ты исключение, вместе со своим родом, — поспешил заверить его Авантюрист. — Наверное… Ну, в общем, остаёшься развлекать женщин, кроме Сюзи, которая наверняка увяжется за нами. Хотя, может и Эллима попроситься. Да надо взять и спросить всех, прямо сейчас — чего гадать, на кофейной гуще!

После проведённых дебатов, самовыдвижении и самоотводов, сложилось количественное членство уходящих и остающихся. В Бумблос-Паблос вызвались идти Грог, Борн и Дроут, а из женщин решились Сюзи и Эллима. Первой не терпелось присмотреть новые магические свитки, для последующего изучения, а эльфийке хотелось ещё раз взглянуть на университетское оборудование. Пинку посоветовали, пока не светиться в стенах научного учреждения, несмотря на оказанную услугу — потом, всё само-собой образуется. Главное — не форсировать события. Борис, по известной причине, недолюбливал адептов магического города, а Руди должна была заботиться о ребёнке, да ещё в нагрузку — о Миранде. Мавке предстоял долгий реабилитационный период, который ундина, когда-то давно, проходила сама. Жора с Люськой, так же оставались резвиться на лужайке.

— Слушай Руди, — с наигранным сожалением сказал ей Авантюрист. — Ты остаёшься с ребёнком нянчиться, и нам, тебя, в Козлотопье — будет не хватать.

— Не обольщайся! — остудила его пыл ундина. — Я еду с вами.

— Как?! — хором вопросили все мужики, и даже, промелькнули оттенки женских голосов.

— А ребёнок, — запинающимся, сдавленным голосом спросил Грог, — мы же не можем взять его с собой и неоправданно подвергать опасности?

— А и не надо! Я уже няньку наняла, по рекомендации высшей категории. У меня тоже связи завелись в Приозёрске. Там всё-равно делать больше нечего, как только по кабакам этого голодранца выискивать.

Она сурово посмотрела в сторону Авантюриста, которого сморщило, как после приёма килограмма свежевыжатых лимонов — натощак. Дроут, неосведомлённый подробно, о последних произошедших в Повалье событиях, понемногу сам начинал догадываться о причинах бурного диалога и лишь усмехался. Борн остался невозмутим, а остальные втихаря посмеивались, не придумав лучше занятия, поэтому Авантюрист перешёл ко второй части известного балета, предложив отметить встречу.

Звёзды на небе засияли, видимые уже невооружённым глазом, когда начиналась подготовка к позднему ужину, плавно переходящего из раннего. Со дна бассейна поднялся цветок заморского лотоса, привезённый издалека знакомыми Пинка, которые были прекрасно осведомлены о его чудачествах и пристрастиях. Цветок раскрыл свои белоснежные лепестки под звёздным небом и вокруг него, тут же слетелись ночные обитатели: кружась, дерясь и опыляя — при постоянном столкновении, друг с другом. Половина опылителей попадала в воду, от несоблюдения правил воздушного движения, а вторая — зря старалась. Цветок существовал в единственном экземпляре и надежда на то, что он скрестится с местными лопухами, была ничтожно мала, если не сказать больше — практически равнялась нулю. Грог мягко намекнул гному на то обстоятельство, что это может быть вовсе не лотос, а кувшинка, но его послали подальше, намекнув, чтобы не портил идиллию. Он предложил другое название, имеющее хождение на территории некоторых стран, а именно — лилия. Некоторым членам женского коллектива, оно даже очень понравилось. На том и порешили, закрыв тему.

Со стороны мастерской по производству активированного угля доносились нестроевые песни, выводимые нестройными голосами и говорящие о том, что изделие пошло по назначению, пусть и в личные нужды. Дело не в продажах, а в том, чтобы продукция пользовалась спросом. Удовлетворённые амбиции поднимают настроение, не хуже самой реализации товара.

Грогу не терпелось расспросить орка о происходящих, в окрестностях, событиях и как ему удалось пробраться через перевал невредимым, ведь, насколько он успел заметить, у того с собой никакого оборудования не было, чтобы защититься от птиц Грома.

— Слушай-ка, Дроут, — начал Авантюрист неспешный расспрос, потягивая из кубка прошлогоднее вино, хуже которого, может быть, только пойло тысячелетней выдержки, — как тебе удалось пробраться через перевал? У вас, с электрическими пернатыми, договор заключён, что ли?

— А ты разве ничего не слышал? — удивился орк. — Проход хорхой прокопал!

Все настороженно повернули головы в сторону собеседников, ловя каждое слово и сопоставляя факты, складывая их воедино в, уже начинающем воспаляться, сознании.

— Неужели нашествие? — испуганно предположила Руди.

Эллима сжала голову в плечи, а Сюзи резко захотелось домой.

— Ну, чего вы переполошились? — как можно мягче спросил Борн. — Два случая, это ещё не показатель! Может быть, это семейная пара была — в путешествии.

— Ну, и где этот прокопанный проход и сам червяк? — спросил Авантюрист Дроута.

— В Ледовом проходе: и то, и другое, — усмехаясь, ответил орк.

— Как это?

— Так! Хорхой на месте пещеры себе лежбище устроил. Прогрыз туннель в завале: мордой к вам, ловить зевак, а вот задницей, неосмотрительно к нам повернулся. Не рассчитывал, видать, что наш шаман в этих делах — дока.

Грог с Борном уже давились от смеха, держась за животы, пока Дроут сообразил, что не всё рассказал подробно и закончил:

— Ну чего вы ржёте? Шаман сварил яд, в коем деле, он большой мастер, да и влил червяку внутрь! Половником — с размаха…

— У! — довольно воскликнула Эллима. — Теперь там мягкий и удобный ход?

— Как бы ни так! — возразил орк. — Всю отделку пещеры, давным-давно сородичи общипали, растащив шкуру червяка на подстилки, да на покрытие юрт.

— Не беда — у нас тоже есть кусок! — радостно похвалился Пинк, указывая рукой на ангар. Кожа, ещё на что-нибудь, годится, кроме юрт и половиков?

— Шаман ничего не сказал, — пожал плечами Дроут.

— Завтра у Пестика выясним, — вяло напомнил Грог присутствующим то обстоятельство, что анализы, по выявлению аномалий в шкуре хорхоя, должны идти полным ходом.

Грог пытался, в уме, сопоставить все факты, предшествующие появлению посланника и последовавшими, вслед за этим, событиями, но, ничего не увязывалось, в единое целое. Все происшествия казались разрозненными и не имеющими к артефакту «Золотое Копыто» — никакого отношения. Тем более — ничего общего. И тут его осенило: «А что, если с помощью хорхоя, можно попасть, в самые недоступные места? Но, как его заставить копать там, где нужно и где, собственно, раздобыть червяка, да ещё — ручного?» На эти вопросы не было ответов и Авантюрист решил не забивать себе голову отвлечёнными темами, списав их на череду случайных обстоятельств.

В эту ночь снилось Грогу, что он парится в бане, поддавая на каменку кипяток — огромным половником, через огромную дыру. Внутри что-то ревело: то ли струи расширяющихся газов, переходящих в парообразное состояние, то ли недовольный червяк, то ли недопечённые гоблины, процесс приготовления, которых, был остановлен водой…