Подлая Лиза

Райская деревня

После тяжелой, длительной болезни и смерти жены Альберт не находил себе места. Он ходил по опустевшей квартире и в ушах его звучали женины слова: «ты будешь искать меня в каждом углу». Все ему напоминало жену: кровать в спальне, одежда в шкафу, баночки-скляночки в ее ванне. Нужно было куда-то уехать, нужно было поменять обстановку. И погода в Нью Йорке была ужасная: не переставая лил дождь, по небу ползли тяжёлые, свинцовые облака. Да. Уехать. Бежать. Сменить обстановку. И Альберт принял решение переехать во Флориду. Никто и ничто его не держало. Он был одинокий пенсионер.

Квартира во Флориде с террасой в белом двухэтажном доме находилась на берегу живописного канала и располагалась на закрытой территории сообщества с названием «Райская деревня». Окна террасы выходили на канал. Вокруг канала росли южные растения: пальмы, широкие и высокие деревья баньян, множество красочных цветов, плавали или прохаживались египетские утки с яркой, живописной окраской, прилетали белые ибисы с длинными клювами и белые аисты с длинными шеями. У всех этих птиц было одно занятие — поиски пищи. И какая же это была разница по сравнению с Нью Йорком — яркое солнце, синее небо, легкие пушистые облака. Альберт сидел на террасе, наслаждался чудесным видом, но мысли его были далеко-далеко. Любопытно устроен человеческий мозг. За одно мгновение вся прожитая жизнь сжимается и проносится перед глазами с огромной скоростью. Молодые родители, бабушка, дедушка, запах фаршированной рыбы, еврейский праздники, молодые дядьки, тётки, двоюродные братья и сестры… Где всё это? Детство. Маленькая, тёмная комнатка. Одно окно с двойными рамами выходящее в тёмный двор-колодец. В комнате двухстворчатый, светлого дерева шкаф с зеркалом, кровать у окна, темный стол на одной толстой ножке, над столом цветной абажур и в углу жестяная печка. Отец выпивал. Привык во время войны. Родители скандалят. Альберт выбегает в темный коридор. В коридоре ниша с вешалкой. Альберт прячется за чьё-то пальто, висящее на вешалке и ждёт, когда закончится родительская ссора. В коридор выходит некрасивая и худая соседская девочка Владлена. Дети выбегают на улицу. Полдень. Не яркое северное солнце. По небу плывут легкие, летние облака. Вокруг дровяные сараи. Дети забираются на крышу одного из сараев и бегут по крышам, перепрыгивая с сарая на сарай. А когда детям надоедает они спускаются с крыши сарая и возвращаются домой. Родители Альберта куда-то ушли. У Владлены мать кондуктор приходит под утро. Дети скучают в комнате Владлены. Чем же заняться? Комната маленькая, бедно обставленная: две металлические кровати, убранные кружевами и подушками, комод, стол, металлическая печка. На стенке весит репродукция. Картинка Шишкина. На картинке медведи в летнем лесу.

— Я тебе сейчас что-то покажу говорит Альберт, — и он опускает штанишки. Владлена рассматривает то, что показывает ей Альберт.

— Теперь ты мне покажи? — просит Альберт.

Владлена стягивает розовые, толстые штаны. Слышно как кто-то идёт

по коридору. Вернулись родители Альберта. Владлена быстро натягивает штанишки. Альберт убегает к себе. Мать ругает Альберта.

— Альберт, почему ты так плохо учишься? По арифметике одни двойки. Вот увидишь тебя оставят на второй год! Никакой радости от тебя. Двоечник! Мы решили отдать тебя в интернат. Слышишь?

Школа-интернат располагалась в глухом районе города. Рядом со школой находилось старое кладбище. Гуляя между оград, крестов, памятников — Альберту приходили страшные мысли «И я когда-то умру? Нет, нет, никогда». И ещё долго в такой день у Альберта не проходило чувство страха от великой тайны смерти.

В школе училась девочка переросток. Её звали Оля. Выше всех на голову, с большой грудью она плохо училась. Как-то она подошла к Альберту.

— Ты хорошо пишешь. Напиши за меня сочинение? А то я опять получу двойку.

— А что мне будет за это?

— Поцелуй?

— Этого мало

— Чего же ты хочешь?

— Пощупать тебя

— Ну это можно. Договорились.

Альберт написал для девчонки сочинение. Она получила хорошую отметку. Пришло время расплаты. Девочка Оля подошла к Альберту. «Пойдём» — сказала она. Начинало темнеть, когда они вошли в сквер недалёко от школы. Никого не было. Они сели на скамейку.

— Ну целуй и щупай.

Альберт дотронулся до упругой, пружинистой девичьей груди и поцеловал Олю в щеку. Девочка расставила круглые колени.

— Можешь потрогать и там.

Альберт смутился. Оля взяла ладонь Альберта и просунула её между расставленных круглых колен и млея закрыла глаза. Альберт почувствовал влажную теплоту.

— Ну на первый раз хватит, — Оля отстранила руку Альберта — Когда подрастёшь… короче рано тебе ещё такими делами заниматься. Пошли обратно. Уже темно.

— Я тебе ещё пригожусь, — сказал Альберт.

Но Альберт больше не понадобился. Вскоре большую девочку родители забрали из интерната. Отец Оли был военный. Семья переехала в другой город.

Спокойное море. Яркое солнце. Белый песок. Альберт сидел на складном стуле на берегу океана и наблюдал за синими волнами. «Может ли всё это когда-нибудь надоесть?» — думал Альберт. Около него остановился маленький старичок. Старик пришёл с зонтом и раскладным стулом. Он стал устраиваться на песке. «Наверно, в молодости старик был выше и был блондин» — , подумал Альберт. На голове старика торчали редкие волосы и кожа головы была покрыта старческими темно-коричневыми пятнами. Старик шевелил челюстями — зубные протезы ему явно мешали.

— Меня зовут Джо. Я экстрасенс, — представился старик.

— Очень приятно. Меня зовут Альберт. Вы, наверно, живёте в Райской деревне?

— Да, в деревне.

— Я там живу тоже, но вас там никогда не встречал.

— Во-первых деревня довольно большая. А во-вторых вы не ходите на наши танцы в клубе.

Старик устроился около своего нового знакомого на песке и начал рассказывать о себе, хотя никто его об этом и не просил. Старик нуждался в слушателях. У него был британский акцент. Старик родился в Южной Африке. Через каждое слово старик вставлял: bloody. Старик воевал в Израиле. Жил в Канаде. Сейчас ему было девяносто лет. Жена его умерла. У него две подруги. Одна ему помогает по хозяйству. С другой, богатой британской аристократкой, по имени Henley, он приятно проводит время. Когда старик говорил о своих подругах в нем всё ещё проглядывал самец. Немного подумав, Альберт задал экстрасенсу вопрос:

— Если вы экстрасенс, то могли бы вы мне помочь с моей проблемой?

— Я излечил многих людей. Некоторых спас от смерти. Конечно же я могу вам помочь. Какая у вас проблема?

Альберт замялся, покраснел, а затем выпалил:” могли бы вы вернуть мне мужское здоровье? ’’

— Дорогой, это ерунда. Вылечу. Будите творить чудеса! Когда начнём? Завтра?

— Договорились, — согласился Альберт.

На следующий день Джо-экстрасенс явился к Альберту в назначенное время. Он был одет в чёрный костюм и лакированные чёрные штиблеты. На нем была белоснежная рубашка и красный галстук-бабочка.

— Ну что ж начнём? — И Джо начал дуть на руки и растирать их одной рукой о другую.

Закончив подготовку, Джо обхватил руками голову пациента и при этом что-то нашёптывал. Так продолжалось минут двадцать. Потом он стал ходить кругами вокруг Альберта, хлопая одной ладонью о другую. Это продолжалось ещё минут десять. И в конце он резко остановился и скал «Аминь!».

— Через неделю все ваши проблемы, мой друг, будут позади. Всю неделю я буду работать с вами, но уже без вас. Мне нужна ваша фотокарточка.

Альберт вынул из альбома фотографию, выписал чек и протянул все это экстрасенсу.

Прошла неделя. И действительно произошло чудо. Нельзя было терять время.

С Виолеттой Альберта познакомил кузен, живущий в Калифорнии. Виолетта была его соседкой. Виолетта прилетала рано утром из Сан-Диего. Альберт поехал её встречать. Дорога была пуста. Альберт волновался. Он её никогда не видел. Только на фотографии. Виолетта была одинока и не могла наговориться. Она звонила из Калифорнии каждый день в течение нескольких месяцев. Рассказывала о своей жизни, о своём бывшем, о том, что она всё ещё не освободилась от него. Виолетта преподавала музыку — фортепиано для детей. А также она была тренер по женскому боксу. Не правда ли странное сочетание? Как назло накануне встречи с Виолеттой Альберт стал себя плохо чувствовать: задыхался, покалывало сердце. Конечно, Альберту сейчас было не до Виолетты. Но и откладывать встречу не хотелось. Альберт волновался перед предстоящей встречей. Как всем невысоким мужчинам Альберту нравились высокие женщины. Но Виолетта была слишком высока. Прибавьте к этому высокие каблуки. У Альберта появлялись трусливы мысли, а не повернуть ли назад и забыть эту глупую историю. Но что будет тогда с Виолеттой? В чужом городе? Нет он не может так поступить! Будь что будет.

Виолетта, получив багаж, вышла наружу из здания аэропорта. Красивой её всё-таки назвать было нельзя. Возможно, из-за курносого носа. Но в остальном у неё всё было в порядке. Высокая. Спортивная. Густые русые волосы до плеч. Зеленые улыбчивые глаза. Большая грудь. Потом уже она призналась, что носит специальный лифчик, увеличивший размер её груди. Она прилетела рано. Ещё было темно. Она стояла высокая, в майке обтягивающей её мощный бюст. На ней были чёрные в обтяжку шорты и узкие кожаные, белые сапоги на высоких каблуках. Альберт, увидав грандиозную фигуру, догадался — это она Виолетта и он пролетел мимо. В автомобиле вскоре зазвонил телефон.

— Альберт, где же ты?

— Я совсем рядом. Подожди минутку.

Альберт, сделав круг, подъехал к Виолетте и глубоко набрав в себя воздух и затем его выдохнув, вышел из автомобиля.

— Ну, вот мы и встретились, — сказал Альберт улыбаясь и подойдя к Виолетте. Альберт чувствовал себя жалко, когда Виолетта подойдя к нему вплотную и слегка согнув ноги в коленях, чмокнула его в щёку.

— А я не ошиблась. Ты cute. И выглядишь отлично. Я не люблю молодых мужчин. Мой бывший тоже был на много старше меня.

Взошло солнце. Виолетта рассказывала о своей жизни. Приходиться много работать. С утра разъезжает по спортивным клубам. Тренирует молодых женщин боксировать. Потом даёт уроки музыки детям. И так с утра до позднего вечера.

Приехали. Сели за стол. Альберт хорошо подготовился к встрече. На столе стоял пышный букет цветов, красовалась бутылка дорогого шампанского, бутылка отличного коньяка, чёрная икра и другие лакомства. Выпили шампанского. Потом добавили немного коньяка и начали целоваться.

— Ты здорово целуешься! — млея прошептала Виолетта и её рука нежно дотронулась до колена Альберта и поползла вверх. После бурных поцелуев перешли в спальню. Разделись. Альберт пытался овладеть Маргаритой.

— Нет. Если я тебе отдамся, то сразу же к тебе сильно привяжусь, стану твоей рабыней. Я такая. После бывшего у меня ни с кем не было секса. Я боюсь саму себя. Но я тебе сделаю что-то другое. Специальный массаж, — таинственно, шёпотом сказала она.

После «массажа» Виолетта и Альберт лежали рядом и болтали.

— Как же ты обходишься без секса? Ведь ты такая страстная? — поинтересовался Альберт.

— У меня есть мой незаменимый друг — Вибратор.

— И как часто ты им пользуешься? — поинтересовался Альберт?

— Пару…раз в день.

После «массажа» Альберт расслабился, хотелось спать. Но Виолетта была полна энергии.

— Поехали куда-нибудь. Погуляем. Я люблю боулинг.

«Как бы от неё отвязаться! Я устал, хочу спать и я ненавижу боулинг»- подумал Альберт, но вслух сказал: «Поехали». Светило яркое солнце и дул приятный ветерок. Альберт надел обувь с высокими каблуками. Ходить в этой обуви было неудобно — ноги заплетались. Но высокие каблуки не помогли. Всё равно Виолетта возвышалась над ним. Какой-то прохожий, проходя мимо громко сказал: мафиози. По дороге Виолетта рассказывала о своей жизни. Она родилась и вышла замуж в Риге. Муж закончил морское училище и в первом же рейсе в Сан-Франциско попросил политическое убежище. Это были советские времена и ей пришлось не легко с маленьким ребёнком на руках. В Америке муж, закончив полицейскую школу, работал полицейским. Но у бывшего мужа был скверный характер и его выгнали из полиции. Советский Союз рухнул и бывший муж приехал в Ригу, женился во второй раз на Виолетте и увёз её и сына в Америку. Приехав в Америку муж записался в американскую армию, а Виолетту с ребёнком поселил в доме своего отца, который к тому времени перебрался из Риги в Америку. Пока муж служил в американской армии у Виолетты завязался бурный роман с отцом мужа.

— Но Бог меня наказал, — закончила свой рассказ Виолетта — отец моего мужа работал кровельщиком. Он свалился с крыши. Разбился и умер. После этого я ушла от мужа. Он никогда не узнал о моей связи с его отцом. Сын меня ненавидит и живёт с отцом. Сын мне никогда этого не говорил, но я думаю он каким-то образом знал о моей связи с дедом.

Они приехали в городок, где находился боулинг. Альберту идти было трудно, ноги заплетались, появилась отдышка. Он проклинал всё на свете. Для чего ему сдалась эта Виолетта?! Ещё если бы она ему нравилась… А Виолетта чувствовала, что она ему не нравится. И она злобно сказала: «Я тебе совершенно не нравлюсь. К тому же я вижу что ты себя плохо чувствуешь. Вернёмся домой. Через два дня я уеду и мы все забудем».

— Да нет же, всё нормально. Успокойся. Ты мне очень даже нравишься, — соврал Альберт.

В клубе Альберт, бросив в цель несколько шаров, почувствовал себя совсем плохо, но вида не показывал. А Виолетта, наигравшись, предложила поехать в корейскую баню. Но до бани дело не дошло. Альберт стоял с шаром в руке и целился. Вдруг пол под ногами зашатался, все поплыло и он потерял сознание.

В больнице Альберт, глядя на белый потолок, соображал что же с ним произошло? Виолетта…Боулинг… Позор! В палату вошёл молодой доктор. Поздоровался.

— Анализ крови… секундочку, — сказал он глядя в iPad, — хороший.

— Что же со мной произошло?

— Трудно сказать. Не знаю. Возможно, переутомились. Побудьте здесь ещё денег-другой. Понаблюдаем.

Доктор ушёл. Альберт лежал на больничной койке у широкого окна. Мимо окна пролетал вертолёт и был слышен шум его мотора. Альберт начал засыпать. Его тело стало лёгким-лёгким и он полетел. Во сне Альберт летел над Нью-Йорком. Кругом были огни. Миллионы огней. Альберт проносился над океаном. Начало светлеть. Он летел над Петербургом, над Петропавловской крепостью. Он начал спускаться и оказался рядом с фигурой ангела и так же как и ангел ухватился за шпиль. Город был как на ладони. Неужели я умер? И вдруг Альберт оказался у входа здания компании где он когда-то работал. Альберт прошёл незамеченным мимо двух охранников. Охранники были заняты. Один читал последние новости, уставляясь на экран компьютера. Другой играл в видеоигру. Альберт поднялся на второй этаж. Он шёл между офисными перегородками и остановился там, где висела табличка с именем Али. «Неужели он всё ещё здесь?» — промелькнуло во сне в голове Альберта. Этот мусульманин был когда-то его начальником. На экране компьютера Али был раскрыт мусульманский интернет-журнал. «Скажи джихад” — приказал Альберт. — И так вот повторяй всё громче и громче. Али сказал “джихад”, потом громче “джихад”, потом уже кричал “д ж и х а д!”. Все служащие отдела с недоумением смотрели на Али. Он закрывал свой рот двумя руками, но это не помогало. Он кричал изо всех сил “д ж и х а д”. Пришла охрана и кричащего Али куда-то увели. Покончив с Али, Альберт подошел к офису с табличкой, «Ку-Ку (Крис)». «И этот китаец всё ещё здесь». В офисе Ку-Ку не было. Видимо он, как и остальные работники, побежал смотреть на джихадиста. Чем же занимается Ку-Ку? Альберт уселся в кресло Ку-Ку. На экране компьютера Ку-Ку застыла карточная игра. Его стол был чисто прибран. Ку-Ку худенький китайский мальчик лет пятидесяти, вернулся в свой офис.

«Ку-Ку, ты сейчас зайдёшь в офис к главе департамента и поцелуешь его в толстый зад», — приказал Альберт. Только Альберт это приказал, как Ку-Ку побежал в сторону офиса Самого Главного. Альберт за ним. Самый Главный оказался в офисе и что-то читал. Ку-Ку остановился в дверях, постучал.

— Могу войти? — спросил Ку-Ку.

Самый Главный удивился. Такие незначительные работники никогда не приходили к Самому Главному.

— Могу я поцеловать Вас в жопу? — спросил Ку-Ку.

— Да как ты посмел? Охрана!

Ку-Ку подошёл к Самому Главному вплотную и начал пытаться поцеловать его в зад. Началась борьба. В офис вбежала охрана и вывела сопротивляющегося Ку-Ку… И тут Альберт проснулся. Виолетта прислала сообщение. Она улетела домой.

В клубе, находящимся на территории Райской деревни, по субботам “давали танцы”.

Ещё было светло, но жёлтый солнечный шар быстро опускался к линии горизонта и прятался за белыми, лёгкими облаками. Альберт вышел из дома и направился в сторону клуба. Большое, коричневое здание клуба, со светящейся башней, стояло на возвышении.

В зале для танцев собралось много народа. Альберт подошёл к столику, за которым сидели его знакомые. Поздоровался. Это были два друга Калман и Маркс. Калман, маленький и худенький с красными пятнами на лбу и щеках, любил Пушкина, многое знал наизусть и декламировал поэта при любой возможности. Он никогда не был трезв, но одет был опрятно: белая рубашка, галстук, чёрные ботинки. Никто не знал настоящее имя человека по прозвищу Маркс. Это прозвище прилепилась к нему в молодости. Автор «Капитала» Маркс был кумиром Маркса и Маркс постоянно цитировал Маркса. Маркс был в помятых широких брюках, в старых истоптанных спортивных тапочках и белой майке, на которой красовалась эмблема серп и молот. Человек он был худой, высокий с острым, длинным носом. Он носил очки с толстыми стёклами, они ему мешали и он их постоянно поправлял.

Два толстых, пожилых музыканта исполняли популярные мелодии и песни. Танцевальная площадка освещалась разноцветными вращающимися лампами. Старые женщины кружились со старыми женщинами. Одна старуха-инвалид танцевала с инвалидной палкой.

Альберт, Калман и Маркс сидели за столом и пили вино. Альберт разглядывал стариков и старух, забыв, что и сам он был далеко не молод. К нему подошла старая женщина и пригласила на танец. Они вышли на середину зала. Танец был медленный и Альберту пришлось взять женщину за талию. Танец закончился. Альберт вернулся к своим знакомым. К столу подошёл экстрасенс Джо и обратился к Альберту.

— Ну что? Проверили? Всё работает? Я же говорил. Зря денег не беру.

Альберт протянул экстрасенсу стакан вина. Экстрасенс оживился и начал рассказывать историю о том, как он разбогател в молодости на контрабанде в Южной Африке. Марксу не понравилось история и он сказал, что всё зло от денег, а потом вдруг выкрикнул не с того не с сего знаменитую фразу: «Пролетарии всех стран соединяйтесь!».

К столу подошла супружеская пара Гарик и Мими. Они жили в Деревне много лет. Все их знали. Поздоровавшись, пара присоединилась к компании. Мими всему удивлялась и было не понятно от чего это? От глупости или от необразованности? К Мими прилепилась кличка Блаженная. Гарик относился к тем людям внешность которых трудно описать. Пожалуй только одно, что можно было бы о нём сказать определённо — у него были ярко выраженные семитские черты.

Танцы закончились. Народ продвигался к выходу. Наступила душная ночь. Где-то крякали утки. Над головой стояла огромная, кровавая луна.

Наука страсти нежной

Борис Каценбаум

В семье Бориса Каценбаума и его жены Софы осенью 195* года родился мальчик. Ребёнок появился на свет божий болезненным и слабым. И дали мальчику имя Марат в честь знаменитого героя французской революции. Родители не были знатоками истории французской революции, но имя Марат звучало красиво. От бесконечного плача ребенка отец и мать не высыпались, стали нервными и ссорились. В те голодные послевоенные годы было не легко сводить концы с концами. Но если глава семьи заведующий овощной базой, а его жена кассир в гастрономе — жить можно. Семья жила в большой, светлой комнате, но коммунальной квартире, в центре города Ленинграда на улице Гороховой. Эту комнату глава семьи получил от партийной организации за заслуги связанными с общественной работой на овощной базе — пропаганде марксизма-ленинизма. В этом доходном доме в центре города, построенном приблизительно в середине девятнадцатого века, жили когда-то в просторных квартирах аристократы, помещики, чиновники, мещане. После революции в квартире поселились люди разные: местечковые евреи, пролетарии и несколько интеллигентов. И даже жил в этой квартире бывший лакей Феликса Юсупова. Уже будучи стариком, подвыпив он с любовью рассказывал о барине. Другой сосед, баянист, выходил на общую кухню с баяном и пел под аккомпанемент баяна очень грустные песни, такие грустные, что он и сам начинал плакать. Во время ленинградской блокады в этой квартире у женщины умер ребёнок и она долгое время держала трупик в коммунальной ванне и это ей позволяло отоваривать хлебные карточки на ребёнка. Жили в коммуналке и скандалисты. Один чудак решил держать в коридоре мотоцикл, на котором не ездил. Жена мотоциклиста потребовала: убери мотоцикл на улицу! Мотоциклист выбросил почти-что голою женщину со второго этажа во двор дома. Потом спустился вниз, принёс пальто и сказал: «Укройся, люди смотрят».

До революции вся квартира принадлежала еврейке Ревеке Абрамовне Соловей. В молодости Ревека была красавицей. Ее муж, фабрикант, водил дружбу с самим Распутиным. В старости Ревека превратилась в трясущуюся старушку и с трудом могла произнести простую фразу. Однажды Марат ей чем-то досадил. Она пришла к родителям пожаловаться. «Роз…ззз…а Мар…ррр….ковна, золлл……отко, золллл………отко…, - и вдруг так ясно, как от неё уже никто давно не слышал, сказала: «Ваш Марат негодяй!».

Ревека жила с пятидесятилетним сыном Борей. Боря был в прошлом женат, имел сына, но жена прогнала его. Что мог он дать ей школьный учитель? Она изменяла Боре и вышла замуж за директора ресторана. Совсем маленьким ребёнком (мать не усмотрела) Боренька опрокинул на себя кастрюлю с кипяченной водой. И с тех пор лицо его было покрыто красными пятнами. Мать Ревека мечтала, подрастёт ребёнок, отдам его учиться играть на скрипке, но ребёнок категорически отказался. Вместо игры на скрипке Борис с увлечением взялся за изучение английского языка. И после окончания средней школы поступил в педагогический институт. Преподавал в средней школе английский и подрабатывал на стороне, обучая английскому языку ленинградский фарцовщиков, а позже евреев отъезжающих в Израиль

Марат

Ребёнком Марат много болел, пропускал школу, а когда подрос его мучала астма. Он был близорук и он носил очки с толстыми стёклами.

Отец Марата, как коммуниста, обязывали подписываться на издания марксисткой литературы. Дома была полка с книгами Маркса, Энгельса, Ленина. Марат читал эти книжки и проникся идеями коммунизма.

Дети любят сильных, слабых презирают. Марат был слабым. После школьных занятий мальчишки его подкарауливали, били, срывали очки, обзывали жидом и другими обидными именами. Чтобы изменить ситуацию и завоевать уважение среди сверстников в классе Марат начал хулиганить, срывать уроки, обижать девочек. Вызывали родителей, на неделю Марата исключали из школы, но школьники начали его уважать. И ещё ему надо было доказать — он умнее их всех. Он станет лучшим учеником в классе! Марат засел за учебники и благодаря настойчивости достиг больших успехов. Все вокруг удивлялись, как из двоечника Марат вдруг превратился в отличника? Учительница немецкого языка, сгорбленная старушка, с лысеющей головой, так в присутствии всего класса и сказала:

— Вот, теперь я вижу, что это настоящий еврейский ребёнок!

К семнадцати годам Марат верил в идеи коммунизма, закончил школу с золотой медалью и ненавидел своих родителей — торгашей.

Марату нравилась математика, числа и он подал документы на метмах университета. Как медалисту ему полагалось поступление в университет без конкурса. Но ему отказали: слишком поздно, все места заняты. Родители объяснили: тебя не приняли потому, что ты еврей. Марат не мог поверить. Как в стране победившего социализма такое может случиться? Злой, он выбежав из дома. Шёл сильный дождь. Марат заскочил в парадную ближайшего дома. В парадной пряталась от дождя подруга матери Верка-чуб. Своё прозвище Верка-чуб получила из-за причёски: копна чёрных, курчавых волос и спереди большой начёсанный чуб.

— Сильный дождь. Это наверное надолго. А я вот к вам шла. Мы с мамой договорились. Поднимемся ко мне передождём дождь. Я живу в этом доме.

Они поднялись по чёрной, плохо освещённой лестнице на второй этаж. Верка-чуб открыла обшарпанную дверь и они вошли в тёмную прихожую.

— Конечно, лампочка, как всегда перегорела, — сказала Верка-чуб, — осторожно, а то и голову можно сломать.

Они вошли в небольшую комнату. Верка-чуб зажгла свет.

— Садись, — Верка-чуб указала на стул стоящий у стола покрытого клетчатой клеёнкой. Над столом висел розовый абажур с бахромой.

— Я проголодалась. Перекусим, а? Сейчас что-нибудь сделаю.

Верка-чуб вышла из комнаты и через несколько минут вернулась с тарелкой на которой лежали хлеб, ломтики копчённой колбасы и два солёных огурца. Она поставила тарелку на стол. Достала из буфета бутылку водки.

— Пьёшь? — спросила она.

Марат соврал: "Конечно, пью".

Верка разлила водку. Чокнулись. Марат закрыл глаза и опрокинул стакан. Тепло от выпитой водки расходилось по телу, ударило в голову. Всё поплыло. И Верка-чуб, и абажур с бахромой и стол.

— Марат, ты пьян. Закусывай.

Марат захрустел огурцом, подвинул стул ближе к Верке-чуб, положил руку ей на колено.

— Ты че, Марат?

Марат ещё не познавший женщины в тайне мечтал о ней, но не о такой, как Верка. Он представлял: длинные, золотистые, распущенные волосы, большую белую грудь… А перед ним сидела сорокалетняя, не красивая женщина. И они оба поднялись и перешли на диван.

Приемные экзамены в высшие учебные заведения в этом году закончились и надо было ждать целый год до следующих приемных экзаменов. Опять в университет? Нет. Он понял туда ему путь закрыт. Между тем нужно было что-то делать. Прочитав объявление в газете «требуется рабочий сцены», Марат пришёл по объявлению в ленинградский театр комедии и его взяли на работу. Бригадира рабочих сцены звали Смирнов. Смирнова никто и никогда не называл по имени и отчеству. Смирнов, мужчина лет пятидесяти пяти с багровым цветом лица, носил солдатские сапоги, старый, затертый ватник и в углу рта между зубов у него всегда была зажата папироска. От бригадира Смирнова пахло спиртным, говорил он в течение дня только одну фразу: "Взяли, пошли". Во время обеденного перерыва бригада выпивала. Предлагали выпить и Марату. Он отказывался. Его невзлюбили. Пришлось искать другую работу. Рядом с домом на дверях продовольственного магазина висело объявление: требуется рабочий. Марат пришёл в магазин, поговорил с директором и на следующий день вышел на работу. Марат грузил и разгружал машины с товарами с другим рабочим по имени Васька. И был он этот Васька горький пьяница. Никогда не бывал трезвый. Несмотря на этот факт, его держали. Платили мало. Ну кто пойдет на такую работу? В конце недели толстый, с прилизанными волосами, заведующий мясного отдела Алексей Матвеевич протянул Марату свёрток. В свёртке находился кусок говядины.

— Зачем это он мне дал? — спросил Марат Ваську-пьяницу.

— Как зачем? Положено. Не даст так кто здесь будет работать за такие деньги-то?

Прошёл год. Начались приёмные экзамены. Марат подал документы в финансово-экономический институт, прошёл конкурс и был зачислен на первый курс института. Всем известно, как студенты не любят предметы по марксизму-ленинизму, а Марату они нравились. Память у него была хорошая и он прекрасно запоминал даты партийных съездов, цитаты из работ Ленина, Маркса и Энгельса. Закончив институт, Марат получил направление в сибирский город Курган, бухгалтером на маргариновый завод. Люди из бухгалтерии завода помогли советом с жильем. Заводская уборщица сдавала угол. Уборщица, не старая женщина, была одета и выглядела, как старуха: платок, седые волосы, плохие зубы, валенки. Уборщица жила с дочкой в деревянной постройке барачного типа в девятиметровой комнатушке. Женщина сдавала свою кровать, а сама спала за старым шкафом на раскладушке. Дочке Елене, жопастой и грудастой, негде было спать и она обычно залезала в кровать к жильцу. В первую же ночь Елена пришла к Марату и улеглась с ним рядом. А через три месяца Елена стала его женой. А ещё через шесть месяцев родился у Марата сын Адам. Вот так они и жили, но в шестидесятых полегчало — получили квартиру-хрущевку. А в середине семидесятых Марат с семьёй эмигрировал в Израиль, а потом в Америку.

Американские евреи помогали новым американцам: курсы английского языка, денежное пособие на иду и жильё. А также помогали с устройством на работу. У Марата была хорошая профессия — бухгалтер и он немножко калякал по-английски. Ему помогли устроится в банк. В начале всё было интересно, всё нравилось: и великолепное стеклянное здание-небоскрёб в финансовом центре Америки, и приветливые, дружелюбные улыбки незнакомых ему людей, встречающихся в коридорах здания или в лифте. А больше всего Марату нравилось, что каждые две недели на его счёт в банке поступал чек. Но через какое-то время Марат начал подмечать детали американской культуры, которые его раздражали. Например. Люди идущие, на встречу и приветливо улыбающиеся, пройдя мимо, меняют свои улыбки, на гримасы. Марат стал задумываться. Почему глава банка получает такую огромную сумму денег? Зарплата, бонус, акции. Миллионы долларов в год! А он ведь такой же служащий. И ему вспоминались работы Маркса, Ленина и их ненависть к капитализму. В своих грезах он видел себя революционером эпохи романтического коммунизма: в кожаной куртке с маузером в деревянной кобуре. Надо было что-то сделать. Нужно было каким-то образом привлечь массы к вооружённому восстанию. Восстановить справедливость. Захватить банки, телеграф, мосты… Он захватит здание Empire state building и вывесит красный флаг с серпом и молотом и будет петь "вставай проклятьем заклеймённый”. Прибегут полицейские, но он будет сопротивляться до последнего. И если нужно, он погибнет на баррикадах бушующей революции. Да, это подымет массы!

Адам

В детстве я был не красивым ребёнком. Мой отец не любил меня. Говорил, в профиль я похож на чёртика: длинный нос с горбинкой. Девочки в школе смеялись надо мной и дразнили. Всё это продолжалось до тех пор пока я не подружился с одним парнишкой. Парнишка этот, как и я, был из такой же эмигрантской семьи. Но в отличии от меня красавец. Высокий, стройный, самоуверенный, умел модно одеваться. А какой успех у девчонок! Почему такие разные мы подружились? Наши отцы были дальними родственниками и они общались. Мы подружились. Все в школе его звали Жук. Его настоящее имя было Жуковский Эдик.

Однажды Жук предложил мне: пойдём в ночной клуб. Заклеим говорит девок. Я испугался. Не, говорю, не пойду. Жук оглядел меня с ног до головы. Да, говорит, тебе нужно меняться. Хочешь я тебя научу и любая девчонка будет твоя. Я согласился. Под руководством Жука я начал меняться. До этого я никогда не занимался спортом. Я начал серьёзно заниматься спортом: плаванием, бегом и бодибилдингом. Мое тело начало меняться. Появились мускулы. Изменилась походка. Я подрабатывал в супермаркете и на заработанные деньги с помощью Жука купил себе модную одежду, парфюмерию и стильно подстригся. Девчонки в школе даже очень стали обращать на меня внимание. Но я всё ещё оставался застенчив. Мне нужно было избавиться от этой болезненной застенчивости. Жук помог мне. У него была целая система. Система состояла из четырёх правил.

Правило первое.

Она одна — требуется 30 секунд для того, чтобы вступить с ней в контакт. Её нужно поразить смелостью и остроумием.

Правило второе

Неожиданность. Опередить потенциальных соперников, находящихся рядом и поразить её своей смелостью.

Правило третье.

Говори с ней о чём-то смешном. Нужен физический контакт. Например, коснуться её руки.

Правило четвёртое.

Практика. Каждый день. Хочешь не хочешь — тренируйся.

Некоторые из этих пунктов я не совсем понимал, но несмотря на это я строго следовал этим правилам. Где бы я не находился: на улице, в супермаркете, у кого-то в гостях, в школе и тому подобное, я всегда практиковался. И с каждым разом процент удачи увеличивался.

И ещё одна штука. Очень важно. Походка. Я следил за своей походкой: плечи расправлены, голова поднята высоко и улыбка.

Гуляя как-то рано утром с родительской собачкой по имени Максик (я жил тогда со своими родителями и это входило в мои обязанности) я познакомился с женщиной по имени Мишель. Мишель гуляла в это раннее утро со своей собакой Мэри, боксёром. Я никогда раньше не встречал Мишель на нашей улице и мне было интересно узнать откуда она. К тому же Мишель была хороша: высокая блондинка с голубыми глазами. Был июль и было жарко. На Мишель были очень короткие шорты, подчёркивающие прелесть её бёдер и длинных ног.

Я применил свою систему и через час сидел в доме женщины. Мишель было тридцать лет и она была нелегальной иммигранткой из Украины. Мишель снимала студию в нашем районе. В квартире Мишель меня поразил хаос. Вещи были навалены друг на друга. Мишель рассказала. Она не замужем, но у неё здесь в Америке есть постоянный друг. Друг видеться с ней один раз в неделю, по воскресеньям. Привозит собачью еду. Собака ест много и собачья еда дорогая. Они где-нибудь обедают. Иногда идут в кино. Секс у нас бывает редко. Друг сказал: "Ты имитируешь оргазм".

— Тогда я не понимаю зачем он сюда ездит? — спросил я.

— Он любит собаку, — ответила Мишель. Так я ей и поверил.

Мишель в сексе была профессионалом. Её маленький язычок работал быстро-быстро. Её гибкое тело было гладким и пружинистым и на нём не было не единой волосинки. О, она знала себе цену! И за секс требовала небольшого вознаграждения. После секса я и Мишель шли куда-нибудь прогуляться. Мишель заходила в супермаркет, набирала целую тележку продуктов и мне ничего не оставалось делать, как рассчитаться своей кредитной карточкой. Я понимал, что мне нужно бежать прочь от таких отношений и каждый раз говорил себе: "это в последний раз". Но проходило несколько дней и меня, как магнитом вновь и вновь тянуло к Мишель. Так продолжалось несколько месяцев. Обычно, перед тем как идти к Мишель я звонил ей. Она боялась, что случайно я могу встретиться с её другом. В тот день я звонил, но она не отвечала. Я не выдержал и пошёл к ней несмотря на ее запрет без звонка не приходить. Пришёл. Звоню. Не открывают. Я начал стучать кулаком все сильнее и сильнее, но никто не открывал. Наконец, за спиной я услышал мужской голос:

— Ну, чего ты стучишь, парень. Она съехала с квартиры.

Я обернулся. Передо мной стоял хозяин дома, уже не молодой лысый мужчина с газетами в руках.

— Kак уехала?

— Да так. Переехала куда-то. Друг ей помогал.

Я не находил себе места, порывался искать Мишель, вспоминал её тело, её ласки… И этот урок с Мишель не прошёл зря. Я понял простую вещь: женщин не следует принимать всерьёз. Я это понял. Но следовал ли я этому правилу?

Закончил я школу. Что дальше? А друг мой Жук и говорит: Адам, пойдём учиться в медицинскую диализную школу. Я всё узнал. Учиться около года. А что такое диализ? Я тогда ничего об этом не знал. Не о почках, не почечной недостаточности, не о диализе. Навёл справки. Процедура диализа призвана заменить некоторые из функций почек. Это то, что я прочитал на интернете. Ладно. Идём учиться. Было не легко. Учеба. Практика. Больные люди. Нагляделся я. Хотел бросить. Да ещё ко всему тоска по Мишель. Но потом как-то привык. Забыл о Мишель. Закончил курсы и начал работать в диализной клинике.

Бобби

Старшая медсестра клиники Бобби, семидесятилетняя, грузная, но быстрая женщина, пришла на службу раньше других сотрудников — в три тридцать утра. Боби всё делает быстро. Седая, серебренная голова Бобби мелькает то тут, то там. Её тяжелый, квадратный зад колышется при быстрой ходьбе. Когда смотришь на Бобби со стороны, то так и хочется сказать: а не пора ли тебе замедлить ход, старушка. При рождении родители назвали девочку Роберта, но всю жизнь люди звали ее Боби. Каждый раз, когда Бобби собирается на работу в клинику, муж её, старый человек с гладким, зеркальным черепом и густыми белыми бровями, проживший с Бобби пятидесят лет, просыпается и ворчит: “Ну сколько можно работать? Чего не хватает? Дети выросли, внуки выучились, да и у самих все в порядке. Ну что ещё надо? А она встаёт в такую рань и бежит на службу”. Придя в клинику первым делом нужно напиться кофе. В маленькой комнате-кухне Бобби сварила кофе. Держать большую кружку с кофе артритными, не гнущимися пальцами болезненно. С кружкой в руке Бобби бежит в главное помещение клиники — большую комнату с широкими и высокими окнами. Посредине комнаты длинный стол с компьютерными мониторами. Бобби усаживает своё грузное тело на стул у монитора. Клиника работает через день в три смены с четырех утра до четырёх вечера. В клинике стоит двенадцать широких, оббитых дермантином кресел и у каждого кресла стоит диализный аппарат. Задняя стенка кресла откидывается и это позволяет пациенту лежать. В три тридцать утра стали приходить техники обслуживающие пациентов, а в четыре утра стала пребывать первая смена пациентов — двенадцать людей у которых отказали почки. Степень заболевания пациентов различная: некоторые пациенты приходят самостоятельно без какой-либо помощи, других привозят на медицинских тележках, а кое-кто приходит держась за ходунок.

Пациенты

Мистер Бэлл пришёл в клинику к десяти утра. Обслуживает его Мария. Мария высокая, полная, родом из Сербии, любит покушать. В молодости Мария была хорошенькой женщиной. Но и сейчас в пятьдесят в ней все ещё много женственности. Мария замужем и у неё двое детей. Мальчик подросток и девочка студентка. У всех у них хороший аппетит и Мария много времени проводит на кухне. Мария рассказывает пациенту о блюдах, которые она вчера приготовила для своей семьи и вкалывает в левую руку пациента две толстые иглы, а затем подключает его к аппарату фильтрующую кровь. Взгляд мистера Стивенсона скользит по все ещё соблазнительной фигуре Марии. В клинике тихо. Иногда раздаются телефонные звонки. Пациенты в своих креслах читают, смотрят телевизор, некоторые спят. Диализные машины работают и из них исходит монотонное шуршание.

Ева, чёрная, высокая и полная женщина с миловидными чертами лица. Ева работает в клинике техником десять лет. Она закончила хорошую частную школу, любит читать и интересуется политикой. Ева родилась в гетто, в Нью Йоркском Гарлеме. Отец Евы водил грузовик и мечтал семью вытащить из Гарлема. Семья переехала в Нью Джерси, на другую сторону Гудзона. После средней школы Ева закончила курсы техников, обслуживающих диализных пациентов. Ева довольна своей жизнью. В свои сорок семь лет она имеет свой дом, работящего, не пьющего мужа и двоих, взрослых детей. У мужа свой бизнес — несколько тяжелых грузовиков. Взрослые дети имеют семьи, хорошо устроены и живут далеко от дома, в других штатах: дочка в Неваде, а сын в Техасе. Жизнь удалась! Вот только бы надо было бы похудеть!

— Добрый день, Лиля, — обратилась Ева к русской пациентке, старой женщине, хорошо сохранившейся, маленькой, полной и с добрым лицом. Лиля сидит в кресле и приготовила руку, в которую Ева вколола две толстые иглы. Боли Лиля не чувствовала — привыкла. Лиля родилась слабенькой, с плохим зрением ребенком. То ли от плохого зрения, то ли от чего-то другого у Лии часто кружилась голова и она падала в обморок. С трудом Лиля закончила школу и ей даже удалось каким-то образом поступить в институт. Учеба в институте тяжело давалась Лиле. После института Лиля работала на какой-то фабрике в плановом отделе. В своей длинной жизни Лиля никогда не принимала никаких решений. Когда были живы родители решения принимали отец или мать. Только один раз в жизни Лиля хотела принять самостоятельное решение — выйти замуж за военного, офицера, с которым познакомилась на танцах, куда пошла с лучшей подругой, соседкой по коммунальной квартире, Ритой Бантиковой. Но папа поговорил с женихом и жених пропал. Папа сам нашёл Лиле мужа. Будущий муж, закончив какой-то техникум, пристроился мастером в инвалидной артели. Жених был парень себе на уме. Девушка не красива, но у неё обеспеченные родители — что-то и ему перепадёт. Жених невысокий, курчавый, толстогубый — шепелявил — отсутствовало несколько зубов. Лии жених не понравился, но поженившись Лиля перестала замечать и толстые губы и шепелявость и что-то неприятное во всем облике мужа. Заимели пару детей: мальчика и девочку. И полетели годы. В восемьдесят пять лет муж умер — рак. И наступило одиночество. А потом ещё появился и страх. Ночью ей кто-то бросался на грудь и душил, откуда-то раздавались шаги в тяжелых сапогах. Лиля зажигала свет и прислушивалась к шагам. Но понять от куда идут шаги не могла. Через какое-то время шаги пропадали, но заснуть Лиля не могла. Она боялась закрыть глаза. Только под утро, когда рассветало, она на короткое время засыпала. С детства Лиля страдала от хронического диабета. И когда инсулин перестал работать Лия перешла на диализ. Здесь в клинике Лиля отсыпалась после бессонной ночи. Всё перемешалось в Лилиной голове: и улица, где она родилась и блокада и голод. Во время блокады им всем помог не умереть от голода дядька, брат мамы. Дядька служил механиком на военном судне. Время от времени судно заходило на ремонт в Ленинград. И тогда дядьке удавалось получить отпуск на пару часов, забежать домой и принести продукты — остатки своего пайка.

Лия и ее маленький братишка страдали от голода. Через год блокады семье удалось эвакуироваться к бабушкиной сестре в Богородск. Мама устроилась официанткой на аэродроме. Мама была интересная, молодая. Летчики заигрывали с ней. Заканчивалась война. Семья вернулась в Ленинград. А папа в это время сидел в тюрьме. Лия так никогда и не узнала за что папа попал в тюрьму. Заведовал в армии складом горючего. Проворовался? Во время войны могли и расстрелять.

«Какая хорошенькая, маленькая девочка». Ася постоянно слышала это в детстве. Состарилась, растолстела, подурнела, но она не хотела видеть себя со стороны. В её голове она всё ещё бала маленькой и хорошенькой девочкой и это в свои-то шестьдесят пять лет! Ася рано вышла замуж. В те далёкие годы считалось, что если женщина не вышла замуж до двадцати лет, то она уже старая дева. Муж её не был красавцем. Особенностью его лица было то, что у него отсутствовал подбородок и чтобы скрыть этот недостаток он носил бороду-эспаньолку. С первого взгляда будущий муж Асе не понравился. Но очень уж ей хотелось замуж. Жили супруги хорошо. Со временем приобрели дом в зажиточном предместье Нью Йорка. Оба имели хорошие должности: он инженер, она медсестра. Но детей у них не было… Ходили к врачам, проверялись. Оказалось причина — муж бесплоден.

Вначале они тяжело переживали. Пытались что-то придумать. Ася плакала. Супруги подумывали об адаптации, но так никогда и не решились. Постепенно они свыклись с мыслью, что детей у них нет и не будет. Завели собаку — боксера, маленького, беспомощного щенка. Дали ему кличку Пусик. Дом наполнился шумом и лаем. Стало веселей. Но время превратило и Пусика в старичка. В конце своей собачьей жизни он только что и делал, что спал. Большой дом был пуст. Супруги пристрастились к спиртному и им это понравилось и вошло в привычку. Муж был всегда здоров, ни на что не жаловался и вдруг начал кашлять. Кашель не переставал. Он пошёл к врачу и оказалось, что у него рак легких. Через полгода его не стало. А ведь он надеялся дожить до глубокой старости — предки его жили долго. Ася тяжело переживала потерю мужа. Они были вместе больше сорока лет. Теперь уже Ася пила в одиночку. Вероятно, от этого у неё развился диабет и в тяжелой форме. Вскоре Асе потребовался диализ. И вот лежит она в кресле и дремлет. И вспоминается ей молодость, мать, отец и мальчик, который был в неё влюблен в далекой молодости. Слезинки катятся по Асиным щекам. У мальчика трое взрослых детей, внуки — большая семья. А что у неё? Старость. Болезнь. Одиночество.

Адам

И вот я уже работаю в клинике. Привыкаю. Пациенты… Много стариков, но есть и молодые люди. Главное в моей работе это фистула — соединение вены и артерии. Моя задача прощупать фистулу и найти лучшее место для двух игл с пластиковыми трубками из которых кровь поступает в машину фильтрующую кровь, и отчищенная кровь от токсинов возвращается обратно в тело пациента.

И наступил день, когда я не мог поверить своим глазам — передо мной стояла Мишель. Она привела на диализ старуху. В Америке щедро выдают помощь старым людям с низким доходом. Существуют специальные агенства. Эти агенства нанимают на работу женщин, реже мужчин. Платят минимум, но обеспечивают медицинской страховкой. Эти женщины прислуживают старым, больным людям. Что-то на подобии барыни и служанки. Стал я приготавливать старуху к диализу, на Мишель не обращаю внимание, а она не уходит, глазки мне строит и протягивает бумажку. Смотрю, а в бумажке телефон. Я обрадовался, конечно, но вида не подаю. Вечером не выдержал, позвонил и Мишель рассказала мне о себе вот такую историю. Вышла она замуж за богача украинского олигарха. Родила ребёнка, девочку. Жила в Киеве с богатым мужем и ребёнком. Через какое-то время муж бросил ее. Она объяснила это тем, что он мол вернулся к своей бывшей жене. Она вернулась в Америку И вот совсем не давно она получила уведомление, что ее бывший украинский муж погиб в автомобильной катастрофе и оставил ей и его дочке большое наследство: 139 килограмм золота двадцати двух каратов. Если я соглашусь оплатить перевозку золота — золото будет нашим. Золото почему-то хранится в Коала-Лумпуре. Странно. Я не мог понять: а для чего я ей нужен-то? Я спросил ее об этом. И она сказала: «ты скоро узнаешь».

В этот вечер (я уже засыпал) приходит от неё электронное сообщение. Письмо было озаглавлено: тому, кто украл моё сердце."Я хочу, чтобы ты знал, с того самого момента, как я встретила тебя, я влюбилась в тебя без памяти. У меня не хватает слов, чтобы описать, что я чувствую в своём сердце с тех пор, как ты появился в моей жизни. Ты для меня мой лучший друг, моя настоящая любовь, ты мой единственный. Я люблю тебя сегодня больше, чем вчера и я буду любить тебя больше завтра, чем сегодня".

После такого письма я потерял голову. На следущий день она объяснила: за доставку золота нужно платить, а денег у неё нет. Сколько я должен заплатить за доставку? Не много. Пару тысяч. Все это как-то не связывалось. Но я уже попался на удочку. Я был счастлив. И мне было наплевать, что все это враньё. Обман. Я был у этой аферистки в кармане. И в моей глупой голове я уже видел себя живущим где-то на вилле на Карибских островах. Не то что сейчас — в маленькой студии.

Мишель прислала мне адрес транспортной компании с которой мне нужно было связаться и я написал им письмо следующего содержания. Меня зовут так-то и так-то. Я жених Мишель и хочу выяснить сколько мне будет стоить переправить унаследованное Мишелью золото стоимостью в 1.7 миллиона долларов на мой адрес в Соединённые Штаты. На следующий день последовал ответ. “Добрый день господин Адам. Мисс Мишель уже сообщила нам, что желает переправить золото находящееся на хранении в нашей компании на ваш адрес. Пришлите нам копию документа подтверждающую вашу личность и ваш адрес на который мы вышлем золото.” Я отправил им копию моих водительских прав. А также приписал следующее. О, как я был наивен! "Если это возможно нельзя ли перевести золото в доллары и положить деньги на мой счёт в банке?" Очень быстро последовал ответ. “Перевод золота в доллары не возможен. Мы только занимаемся доставкой того, что находится у нас на хранении. А у нас храниться 139 килограмм двадцати двух каратов золота. Всего 919 золотых монет. Доставка золота стоит $1000. Как только мы получим от вас деньги мы пришлём вам идентификационный номер по которому вы можете следить за вашим грузом на нашем интернет сайте.”.

Вот тут бы мне и остановиться. Как мог я не понять, что это афера. Но звон золота гипнотизировал меня. 919 золотых монет!!! Но я всё ещё пытался сопротивляться. Я послал Мишель сообщение: "Теперь я понимаю, что происходит. Ты хочешь украсть деньги, которые мне достаются тяжелым трудом. Я тебе больше не доверяю. Оставь меня в покое!" От Мишель пришёл ответ:

"Сладенький мой, письмо, которое ты мне прислал очень меня расстроило и взбесило! Ты меня обозвал воровкой. Я украла твои деньги. Я хочу, чтобы ты понял не при каких условиях я не украду ничьих денег! Я клянусь могилой моих родителей, всем тем, что у меня есть. Адам, не делай этого! Золото будет доставлено на твой адрес и я заплачу $1000, если мне даже придётся продать всё, что у меня есть. Верь мне, Адам. Мне очень больно. Я плачу…"

И я выслал чек на тысячу долларов. И вскоре ко мне пришло письмо следующего содержания. "Груз 5893469XD был отправлен по такому-то адресу и через 5 дней прибудет к месту назначения. Вам требуется заплатить $850 за документы сопровождающие ваш груз”. Я был взбешен. Опять деньги! Но если бы это было всё. Не успел я отослать $850, как пришла новое требование: груз задержан в Пакистанском порту, требуется новая страховка. И я, как последний идиот, опять выслал $2000.

А Мишель продолжала посылать мне страстные любовные письма, уговаривала посылать деньги и описывала мне какая у нас будет великолепная жизнь, когда мы получим золото.

А груз приближался к месту назначения. И вот ночью раздаётся телефонный звонок. И человек с чёрным акцентом говорит: груз прибыл. Вы должны заплатить пошлину пять процентов стоимости груза. Это уже была огромная сумма. Золота этого мне было не видать. Плакали мои денежки. Мишель здорово меня надула. Но Мишель как ни в чём не бывало присылает мне утром послание и просит меня что-нибудь придумать. Где-нибудь раздобыть деньги.

Марат

Зазвонил телефон.

— Адам, отец в сумасшедшем доме, — звонила мать.

— Что случилось, мама?

— Что-что? Папа опять свихнулся. Замыслил переворот совершить в Америке. На смотровой площадке Эмпайр Стэйт Билдинг пытался повесить красный флаг с серпом и молотом. Выкрикивал: вся власть советам. Кричал: долой капиталистов. Пел революционные песни. Короче приехала полиция, отца арестовали, а потом отправили в сумасшедший дом. Тебе бы нужно туда съездить, сынок. Навестить его надо.

— Хорошо. Я его навещу.

Это был не первый раз, когда отец попадал в лечебницу для душевнобольных. Лечебница, в которую поместили отца, находилась рядом с океаном. Отец в больничном халате сидел на больничной, металлической кровати, смотрел в окно на бушующий океан, и повторял без перерыва: "Революция о которой столько времени говорили большевики свершилась".

Адам пытался поговорить с отцом, но тот повторял опять и опять, глядя в одну точку где-то перед собой: "Революция о которой столько времени говорили большевики свершилась".

Адам понял, бесполезное дело пытаться поговорить с отцом и вышел из лечебницы. Адам шёл к океану. Зимний день был мрачен. Дул сильный мокрый ветер. Неужели ещё совсем недавно здесь сверкало яркое солнце и волны в океане ласково накатывались одна на другую? Всё небо было покрыто тёмными, низкими тучами, но паутина Верезанского моста, несмотря на туманность и плохую видимость, была хорошо видна. Адам повернул голову в сторону от океана и взгляд его упал на белую беседку. Здесь он сидел когда-то с Мишель. А было ли всё это? Адам постоял немного и направился к запаркованному автомобилю.

Ведьма

В каждом городе Америки, и не имеет значение в каком, в маленьком или в большом, есть хотя бы одна улица с названием Broadway или Main street.

Main Street города Fort Lee в штате Нью Джерси и прилегающие к Main Street улицы, получили в народе название Korean Town от того, что большинство населения проживающего здесь и бизнесов были корейские.

После того, как я потерял хорошую работу и долго искал другую, я не мог продолжать жить в большой и дорогой квартире. Квартира была светлая, на высоком двадцать пятом этаже и с чудесным видом на Нью Йорк. Дом стоял на зеленой тихой улице, среди уютных двухэтажных каменных домиков. Квартиру пришлось продать. Новая квартира, которую я купил, была гораздо меньше бывшей и находилась в нескольких кварталах от Main street. Квартира была в плохом состоянии, требовался основательный ремонт. На время ремонта моей новой квартиры мне нужно было куда-то пристроить мою мебель и другие вещи. Сам я на период ремонта жил в мотеле.

На Main street располагалось заведение под названием Smart Stop, куда я и решил сдать вещи на хранение. Я пришел в Smart Stop в жаркий августовский полдень. После шума улицы, полицейских и пожарных сирен, скрежета тормозов, здесь в шестиэтажном здании хранилища, была кладбищенская тишина. Меня поприветствовала женщина восточного типа. Она была низенькой и широкой в бёдрах брюнеткой. Я ей объяснил зачем я пришёл и что мне было нужно. Женщина заглянула на экран компьютера, нашла там то, что ей требовалось, отпечатала найденную информацию и повела меня во внутрь огромного, страшного, как мне показалось, помещения. Мы вошли в лифт и опустились на два этажа вниз. По обеим сторонам длинного коридора располагались камеры хранения. Женщина остановилась у широкой, металлической двери одной из камер.

— Думаю это то, что вам нужно.

Камера была закрыта на цифровой замок. Женщина набрала нужный код, дверь открылась и я увидел весьма вместительное помещение.

— Здесь можно жить, — пошутил я.

— Да, можно, — подтвердила женщина. — Да и не только жить, но и работать.

— Как это так? Работать? — удивился я.

— И работать, — подтвердила женщина, — одна проститутка приводит сюда клиентов. И мы не можем от нее избавиться. Платит вовремя. Каждый раз, когда мы ее застукиваем с клиентом, говорит это ее родственник, Да вы сами ее когда-нибудь увидите.

Через несколько дней я перевозил вещи в Smart Stop. Мои люди разгружали фургон, а я стоял рядом и наблюдал. Недалеко от фургона остановился старый, восьмидесятых годов кадиллак. Из кадиллака вылез старик, невысокий, толстый, одетый в черные шорты ниже колен, белые высокие носки, красную майку и белые кеды. С пассажирской стороны из автомобиля вышла яркая женщина: красные туфли на платформе, короткая юбка, длинные рыжие волосы.

"Так вот кто здесь работает", — подумал я.

Парочка прошла по направлению к лифту мимо меня и мне показалось, что я где-то уже видел эту женщину. Где? Ну, конечно же, это Римма!

Последний раз мы встречались с Риммой лет десять тому назад. И вот при каких обстоятельствах. После двадцати пяти лет мне захотелось увидеть город моей юности — Ленинград, захотелось побывать в тех местах, где прошло мое детство. Я бродил по Ленинграду, теперь уже Петербургу. Подошел к школе, где когда-то учился. Старого здания школы уже не было. На прежнем месте стояло новое здание и в этом новом здании была уже другая школа с названием "Гимназия". Здесь в этой школе в меня в четвертом классе влюбилась девочка из второго класса Римма. Римма посылала мне записки через другую девочку. Кто была эта другая девочка? Не помню. Она была старше нас. Высокая, красивая, но одна нога у нее была тонкая — полиомиелит и она сильно хромала. Однажды она протянула мне билет в цирк. Я пошел в цирк. И кого же я увидел рядом? Римму! Я, идиот не сказал ей ни слова! Целый год я избегал Римму. Сидел на переменках в туалете — только бы не встретить ее! Глупый! Сейчас такого успеха с женщинами у меня нет.

Стою я у этой школы-гимназии, вспоминаю… Раздается звонок и из школы гурьбой выбегают школьники. Рядом со мной останавливается девочка лет этак десяти, оглядывается по сторонам — явно кого-то ждёт.

— Мама, я здесь! — машет девочка женщине, стоящей на другой стороне улицы рядом с продовольственным магазином. И я вижу женщину с пластиковыми мешками в руках.

— Стой! Жди меня! — говорит женщина и переходит на нашу сторону.

В это трудно поверить, но я узнаю Римму. После стольких лет!

— Помните меня? — обратился я к Римме.

— Нет, — ответила Римма, — а впрочем, одну. минутку… Катя, отойди в сторонку мне нужно поговорить с мужчиной. Девочка послушно отошла в сторону.

— Вы, наверное, один из моих клиентов? Ну да всех я не помню!

— Нет, Римма. Я учился в этой школе. Вы во втором, ну а я в четвертом. Вы, кажется были в меня влюблены.

— Ой, как интересно! Мне сейчас некогда. Сами видите — дочка. Вот вам мой телефон.

Вечером я позвонил Римме. Мы встретились в кафе недалеко от Невского проспекта. Римма много пила. В конце она сказала:

— Ну, пошли. Деньги вперед.

Я рассчитался с Риммой и мы пошли в сторону Казанского собора, где я жил на квартире у родственников, которые на тот момент находились в Нью Йорке.

Римма разделась. Пальцы на ногах у Риммы были необыкновенной длинны.

— Такие длинные пальцы бывают у ведем. Я ведьма — так мне сказала одна старуха. А ты чего не раздеваешься?

Мне ничего не хотелось… Захотелось уйти… убежать… Где она эта девочка с косичками в коричневой школьной форме?