Подлинная свобода

Летний день подходил к концу, но жара не спадала, и вопреки ожиданиям дышать легче не стало. Воздух стоял неподвижно и полчища насекомых поднялись из травы, где они прятались от лучей палящего солнца. Насекомые роились в воздухе и не столько кусали, сколько раздражали всех своим неприятным писком.

В дежурную часть поселкового отделения милиции вошла взволнованная женщина лет тридцати на вид, одетая в домашний халат. Едва переступив порог, она заявила:

– У меня ребёнка украли!

– Найдём! – спокойно ответил дежурный.

– Вы так спокойно об этом говорите, – возмутилась женщина.

– Скажите, с Вами такое происходит впервые?

– Нет.

– Вы же живёте на Зелёной горке, двенадцать?

– Да.

– Сейчас, участковый сходит с Вами, и на месте во всём разберется.

– Пусть он уже меры примет, чтобы это все прекратилось!

– Лёха, зайди к участковому, скажи ему, что на Зелёную горку, двенадцать надо сходить, разобраться, – сказал дежурный, обращаясь к своему помощнику.

Алексей, молча, вышел и через минуту вернулся уже с участковым. Участковый вошел в дежурную часть, посмотрел на дежурного, затем на стоявшего слева от него помощника дежурного, перевел свой взгляд на женщину и поздоровался с ней:

– Здравствуйте Галина Андреевна!

– Здравствуйте Николай Сергеевич!

– Ну, пойдемте, разберёмся, что там у Вас опять случилось.

– Ага, пойдемте, пойдемте.

Подойдя к окну и убедившись, что участковый с потерпевшей уже ушли за пределы отделения и не могут их слышать, Алексей, обращаясь к дежурному, спросил:

– Дмитрич, можешь объяснить, что это сейчас было?

– Да, чего там объяснять. Там в этом доме, ну там, на Зелёной горке, двенадцать, бардак полный. В четырёх квартирах живут алкаши, а в четырёх квартирах нормальные люди, которых эти алкаши уже замучили. Вот у этой женщины ребёнка забирают уже не первый раз.

– Кто?

– Да, есть там одна – Вероника. Девке двадцать шесть лет. Замужем была, детей у неё двое. Поначалу думали, что хоть один нормальный человек в их семействе есть. Школу закончила.

– Ну, школу закончила, что тут такого?

– Для тебя ничего, а в их семье это просто удивительно. Все пьют, воруют, а она умудрилась школу закончить хоть даже и на одни тройки. Уехала учиться, там и замуж выскочила.

– Так и что случилось-то? Почему она сейчас здесь фестивалит?

– Да, у неё муж застрелился. Она с горя забухала и, кажись, немного рассудком подвинулась. Ну, вообще оторва оторвой стала – что попало вытворяет, особенно когда подопьёт.

– А дети? Она их бросила что ли?

– Детей её свекровь себе забрала, а её выгнала из дома и родительских прав лишила. Вот на этой почве у неё крыша и едет.

– Да, уж весёлая история.

– Ага. Куда уж веселее – как подопьёт, так бежит к соседке, с её детьми понянькаться, поиграть, если та, соседка то есть отвернётся, то она младшего хватает и тащит к себе.

– Зачем?

– Сидит, кормит его и плачет. Потом покормит, вернет, или сначала спать уложит, а потом, как проснётся, вернет.

Спустя несколько минут вернулся участковый, попросил стакан воды, выпив который он выпалил:

– А её дома нет. Где она может быть? Главное чтобы у неё ума не хватило, из посёлка свалить с чужим ребёнком на руках.

– Смотрите, ещё один клиент идёт, – сказал дежурный, глядя в окно.

– Вован, что ли? Чего это с башкой-то у него? – высказал свои мысли вслух Николай и выбежал на крыльцо.

Мужчину с окровавленной головой, которому на вид было около тридцати лет, на крыльце отделения милиции встретил участковый, преградив ему путь в здание своей рукой.

– Стой здесь, а забрызгаешь нам весь пол кровищей – кто потом мыть его будет, – сказал участковый мужчине.

– Коля, может скорую? – спросил подошедший помощник дежурного.

– Лёха, погоди ты со скорой. Принеси лучше воды чистой. Побольше, – ответил участковый.

Алексей, молча, развернулся и убежал за водой. Вернувшись, он подал Николаю трехлитровую банку с водой. Николай, взяв в руки банку, стал поливать водой голову мужчины. Вода, смешиваясь с кровью, потекла вниз красными ручьями.

– Вован, наклонись! – скомандовал участковый. – Руки от головы убери.

– Вот такой же банкой она меня по башке и шарахнула! – сообщил Владимир.

– Кто? – спросил Николай.

– Верка!

– Вероника?

– Ага, она самая!

– А за что?

– Да, она припёрлась ко мне с соседским ребенком. Покормила его и стала спать укладывать.

– Вот, возьми платок, приложи к ране, – сказал Николай, подавая платок, который он только что достал из кармана форменной рубашки.

– Спасибо командир! Я потом его отстираю и верну тебе!

– Не надо. Я тебе его дарю! Рассказывай, что было дальше.

– Ну, она ребёнка соседского значит притащила. Покормила и давай его спать укладывать. А меня выгнала из хаты.

– Это мы уже слышали, дальше-то что было?

– А мне надоело, на улице сидеть, комаров кормить. Я в хату зашёл и дверь закрыл. Дверь стукнула. Сильно стукнула. А эта дура вскочила и как заорёт: «Ты чё дебил? Ты не понимаешь, что ли, что я ребёнка спать укладываю?» Схватила со стола банку с огурцами. За горлышко. И как даст мне этой банкой по башке.

– То-то от тебя рассолом воняет, сказал участковый и снял с плеча Владимира ветку укропа. – Верка у тебя?

– У меня.

– Ладно, Вован, рана у тебя не глубокая, по сути царапина или неглубокий порез. Иди к Людке, она тебя и перевяжет и опохмелит. В общем, примет как родного. Чай они и не впервой.

– Ну, я пошел.

– Шагай, шагай, и не вздумай Верку предупредить, что я в курсе, где она. Понял меня?!

– Понял, командир!