Однажды, когда я был в Токио, ко мне в гостиницу явились три прилично одетых господина.
— Вчера я слушал вашу лекцию в Галерее Денцу, — сказал один из них. — Я зашел туда случайно, как раз когда вы говорили, что случайных встреч не бывает. Может быть, нам тогда и следовало познакомиться.
Я не спросил, откуда они узнали название гостиницы, где я остановился; тот, кто способен преодолевать трудности, достоин всяческого уважения. Один из троих передал мне несколько книг по японской каллиграфии. Моя переводчица не смогла сдержать своего восторга: этот господин, Казухито Аида, оказался сыном знаменитого японского поэта, о котором я никогда не слышал.
В самом деле, может показаться чудом синхронность встреч, позволивших мне узнать и прочитать несколько произведений Мицуо Аиды (1924–1991), каллиграфа и поэта, и сейчас представить читателям его тексты, напоминающие нам о значении невинности.
Сухая трава продолжает обращать
на себя внимание прохожих,
потому что она прожила трудную жизнь.
Цветы только цветут,
и получается это у них безупречно.
Белая лилия, которую никто не видит в долине,
не должна никому ничего объяснять,
живя ради одной красоты.
Но люди не могут жить ради чего-то «одного».
Если бы помидоры захотели стать дынями,
они превратились бы во всеобщее посмешище.
Поражаюсь,
почему столько людей стремится
быть не собой?
Что им за удовольствие выставлять
себя на посмешище?
Тебе не стоит притворяться сильным,
и не надо постоянно доказывать,
что все у тебя хорошо,
и не следует переживать о том,
что другие думают о тебе,
плачь, когда хочется,
старайся выплакаться до последней слезы
(а иначе как ты вернешь себе улыбку?).
Иногда я вижу по телевизору репортажи о церемониях открытия туннелей и мостов. И всегда наблюдаю одно и то же: знаменитости и местные политики выстраиваются в ряд, а посредине стоит министр или губернатор. На этом репортаж заканчивается, а потом, когда руководители стройки приходят по утрам в свои кабинеты, их ждут письма с выражением признательности и восхищения.
Те, кто в поте лица трудился с киркой и лопатой, летом изнемогая от зноя, а зимой страдая от ночной сырости, никогда не появляются на экране. Вся слава достается тем, кто не уронил и капли пота со своего чела.
Я хотел бы навсегда сохранить способность видеть лица, остающиеся за кадром, — лица тех, кто не ищет известности или славы, кто неприметно делает работу, которую определила им судьба.
Я боюсь утратить эту способность, потому что самые важные строители здания нашего бытия — те, кто создает и нас самих, никогда не показывают своих лиц.