Подруга волка

21

Когда Джейк вернулся, в доме было темно. Он закрыл дверь и постоял, пока глаза не привыкли к темноте. Лунный свет струился из окна и отражался на мебели всплесками серебра. Джейк прислушался к темноте и закрыл глаза. Ему стало очень стыдно. Неужели он ожидал застать ее здесь после всех ужасных вещей, которые он ей наговорил?

Пройдя по комнате, Джейк свалился на диван. Просто удивительно, как у человека могут проясниться мозги после того, как он просидит час в темноте на улице, пока у него не отмерзнет напрочь задница. Джейк откинул голову назад и уставился на полоску лунного света на потолке. Лунный луч. Девушка, шагающая по лунным лучам. Он начал плакать. Ну какой же он ублюдок! Какое право он имел разбирать ее по косточкам?

Джейк оперся на ручку дивана и прикрыл глаза рукой. Он снова вспоминал каждое слово, которое он высказал Индиго. Он не оставил ей ни единой попытки сохранить собственное достоинство. Как будто она была единственным существом на белом свете, которое скрывало настоящие чувства за маской. И он посмел бросить в нее камень?

Почему? Господи, куда делись его мозги? Он сказал ей, что три недели воздержания от секса стали вечностью. Как будто она унижала его все это время.

Бедный старина Джейк. Он был бедным сучьим сыном. Он считал, что у нее есть проблемы и она не видит леса за деревьями. Разве в это время он думал головой? Не головой, а задницей. Иначе как он мог надеяться, что неопытная и испуганная девушка шлепнется на спину и раздвинет для него ноги, зная его меньше месяца?!

И что теперь? Конечно, он мог сходить к ее родителям и силой притащить ее домой. Теперь ему было все равно, что она думала о нем. Сегодня он свалился в такую пропасть, из которой не выбраться. Он мог проявить благородство и освободить ее от себя. Брак можно аннулировать. Он мог исчезнуть из ее жизни и оставить ей то достоинство, которое не смог разрушить.

Никчемная скво. Почему он так сказал ей?

Иногда глубинные чувства людей тяжело обнажать. Но он даже не колебался. Черт побери, нет! Его беспокоила только боль в его паху! Мэй-Белль как-то дала этому прекрасное название — его мозги были у него между ног. Он был принцем, а Индиго была его должницей, и ему жутко хотелось получить свою награду.

Что-то холодное и мокрое прикоснулось к ноге Джейка. Он вздрогнул, потом наклонился и увидел Сани, крутившегося у его ног. Индиго никогда не бросила бы щенка. Он боялся на что-то надеяться. Джейк выпрямился и робко посмотрел назад.

Дрожа, как потерянное дитя, она стояла во тьме, закутанная в белое покрывало, ее темные волосы отражали блеск лунного света.

— Ты здесь? — глупо спросил он. Она сделала несколько шагов.

— Я ж-ждала, чтобы увидеть тебя д-до того, как ты уйдешь.

У Джейка сжалось сердце. Чего он ждал? Что его пригласят остаться? Он отвернулся и стал поглаживать Сани одной рукой. Слезы ручьем бежали у него по щекам. В последний раз он так рыдал у могилы матери. Сейчас он плакал, потому что потерял самого дорогого для него человека. Он думал, как убедить ее дать ему еще один шанс и не покидать его. Господь Бог не может ему помочь.

Индиго. Месяц назад это слово вызывало у него неясные образы чего-то синего. Теперь ему представлялись песни ветра, маргаритки, лунные лучи и вой волков, чистота и сладость. Он советовал ей заглянуть внутрь себя, чтобы увидеть там неприятные вещи. Как он посмел сказать ей это?

Он хотел умолять ее простить его жестокие слова и тихо произнес:

— Индиго, я…

Она сделала шаг вперед.

— Нет, не надо! Пожалуйста, не говори это! Девушка ломала руки, и ее трясло так, что Джейк боялся, что она сейчас упадет. Она обошла диван и встала перед ним. Он не понял, что она собирается делать, когда Индиго упала на колени и покрывало соскользнуло с ее изящной фигурки. Давясь от рыданий, она воскликнула:

— Я молю тебя на коленях! Ты можешь меня простить?

— О Боже, нет!

Джейк схватил ее за плечи. Ее продолжало трясти. Ее маленькое личико было перекошено, и она задержала дыхание, стараясь заглушить рыдание.

— Ты совсем не такой, как Брэндон. Прости, что я заставила тебя думать об этом.

— Дорогая, я так не думал. Вставай скорей. Я потерял голову и сорвался на тебе, но я не…

Индиго резко покачала головой.

— Нет, — зарыдала она, — ты сказал правду. Почти правду. Я действительно чувствую себя никчемной.

Она снова глубоко и судорожно вздохнула, глядя на него опухшими от слез глазами. Она умоляла его взглядом. Потом снова разразились рыдания.

— А п-ппотом пришел ты. И ты сделал так, что я почувствовала себя немного личностью.

Индиго умоляюще протянула к нему руки.

— П-пожалуйста, не уходи. Если ты останешься, я изменюсь. Вот увидишь! Правда. Я не стану больше бояться. И не буду думать о маргаритках, и не стану лгать. И если я подумаю, что ты меня хочешь ударить, я не стану отклоняться.

Джейка просто душили тысячи слов, но он не мог их вытолкнуть из глотки. Им мешал ком стыда. Господи, что же он с ней сделал? Она не станет отклоняться от ударов. Почему-то эти ее слова ранили его сильнее всего. Она боялась, и вместо того, чтобы ей помочь, он начал орать на нее.

Джейк по-прежнему не мог промолвить ни слова, и поэтому он сделал единственно правильную вещь — слез с дивана, дрожащими руками обнял жену и погрузил лицо в ее шелковые волосы.

Он пытался что-то сказать. Когда наконец это ему удалось, он произнес ее имя и три слова: «Я тебя люблю!» Он не ожидал, что эти три простых слова сотворят чудо. Индиго обхватила его руками, прижалась к нему и прошептала:

— О Джейк, я тебя так сильно люблю!

Он понимал, что страх ее еще не оставил. Джейк чувствовал, как было напряжено ее тело и дико билось сердце. Он понимал, как ей было трудно приблизиться к нему обнаженной и встать на колени. То, что она нашла в себе силы, чтобы сделать это, делало ее еще дороже для Джейка. И он понимал, как сильно она его любила. Единственно, чего он желал в ту минуту, — найти слова, чтобы рассказать ей о своей любви.

Джейк крепче прижал ее к себе. Ему было так приятно ощущать ее бархатистую кожу у себя под руками. Он легонько провел ей по боку и улыбнулся, ощущая ее реакцию. Она проявила мужество, но все еще оставалась трусишкой. Но любовь всегда включала в себя огромный риск.

Индиго откинулась назад. Ее огромные глаза, казалось, сияли в темноте.

— Ты меня простишь? Я выброшу прочь этот камень.

У Джейка от облегчения закружилась голова. Ему было так стыдно — как бы он желал взять свои слова обратно! Дай ей Бог счастья! Если она будет счастлива, он станет спать на камнях.

— Я хочу попросить у тебя прощения.

Когда он увидел, как изменилось ее лицо, он был готов исхлестать себя.

— Дело не в камне, или в маргаритках, или то, что ты боялась. Я разозлился из-за того, что ты боялась заниматься со мной любовью. Я даже не могу все объяснить и сказать, что мое задетое самолюбие заставило меня так вести себя. Все дело в том, что я желал тебя с того самого момента, когда в первый раз увидел тебя. Но мне три недели пришлось сдерживаться, зная, что ты — моя…

Он прервал объяснения.

— Это просто эгоизм чистой воды, прости меня.

— Теперь я готова, — сказала жена дрожащим голосом, — правда.

Джейк тихо засмеялся. Нельзя было сказать, что она горела энтузиазмом. Кончики грудей коснулись его груди, и у него загорелось в паху. Он постарался сдержаться и сказал:

— Ты понимаешь, как сильно я тебя люблю? И как мне стыдно за то, что я сказал тебе.

Индиго судорожно вздохнула.

— Почти все — правда. Да, почти все, кроме того, что я тебя ненавижу. И считаю тебя похожим на Брэндона. Я уже все поняла.

У нее задрожали губы и сморщился нос.

— Это так похоже, когда ты чего-то боишься в темноте. Ты знаешь, что там ничего нет, но продолжаешь бояться. Я не могу отогнать от себя этот страх.

У Джейка еще сильнее защемило в груди. Индиго перевела дыхание и продолжала:

— Когда мой отец попросил, чтобы я вышла за тебя замуж, я подумала, что может ты…

Она крепко зажмурилась и тихо застонала.

— Для мужчин все иначе. Когда они женятся, они все равно остаются хозяевами положения. Но женщина ничего не может сделать, и ее счастье зависит только от мужа. Некоторые мужья считают жен своей собственностью, которая должна выполнять все их желания, рожать детей и вести дом.

Джейк понимал, что многое в ее перечислении обязанностей жены полностью относится к нему.

— Но все становится в тысячу раз хуже для скво, если они выходят замуж за подобных мужчин. В миллион раз хуже, потому что они для них — никто, и никому нет дела, как к ним относятся мужчины.

Джейк попытался что-то сказать, но она перебила его.

— Это правда! Я с-сама видела это. Белые мужчины женятся на индеанках и относятся к ним хуже, чем к собакам. И я боялась.

Она помолчала.

— Я тебя совсем не знаю.

Девушка облизнула нижнюю губу и всхлипнула.

— Я очень боялась разозлить тебя, и потом ты станешь злым и противным. И…

Она отвела от него глаза.

— И еще я боялась, что ты будешь не очень внимательным… когда ты… станешь заниматься со мной… этим…

Этим? Что ж, она перестала называть это ужасным занятием.

Джейк поднял покрывало и его кончиком он вытер ей глаза и мокрые щеки. Он чувствовал влагу на груди, в том месте, куда пролились ее слезы.

— То, что многие повторяют: «Да, мой супруг!» — это совсем не ложь. Так бывает среди народа моего отца. Жена полностью подчиняется мужу. Звучит это ужасно, но среди его народа муж уважает жену и заботится о ней. Но бывает кошмарно, когда женщина выходит замуж за белого человека, который презирает ее.

Она провела рукой по глазам.

— Я же не знала, как ты станешь ко мне относиться.

— Милая ты моя. Индиго вздрогнула.

— Один раз мы поехали на ярмарку, и охотник-траппер приехал со своей женой-индеанкой. Она разлила тарелку еды, которую он ей купил. Все произошло случайно, но он сделал вид, что она все сделала нарочно. Он обзывал ее и бил за то, что зря на нее потратил деньги. Потом он приказал, чтобы она встала на колени, и все ртом подобрала из грязи. Все люди собрались вокруг и смеялись, потому что она выполнила его приказание. Они так смеялись…

В ее заплаканных глазах отражался ужас.

— Этот траппер хвалился, что она сделает все, что он ей прикажет. Он называл ее глупая скво.

Индиго закрыла лицо руками.

— Теперь я знаю, что ты не такой. Но я боялась. Иногда мой отец бывает слишком доверчивым. У него очень доброе сердце, и он видит только хорошее в других людях. И я боялась, что он мог ошибиться в тебе. Прости меня.

Джейк взял ее за руки и крепко прижал к себе. Он дрожал так же сильно, как и Индиго. Он попытался представить, как она видела мир, что она чувствовала, зная, что существуют мужчины, которые могут плохо к ней относиться, если только у них представится подобная возможность. Он вспомнил, какая она была бледная во время свадьбы и как начала дрожать после нее. Сейчас Джейк понимал свою жену. И сейчас она стояла перед ним на коленях и вымаливала у него прощение?

— Индиго, это я прошу у тебя прощения. Прости меня.

Он погладит ей волосы.

У Джейка разрывалось сердце. Он не мог отпустить ее из объятий. Он вытер щеку о ее волосы. Потом наклонился и начал целовать чудесную линию ее шеи. Если даже запах скунса оставался, он его не чувствовал.

— Мы сможем простить друг другу обиды и все забыть? — спросил он ее.

Индиго попыталась рассмеяться, и Джейк осторожно поднял ее на ноги. Он не знал, отчего она дрожала — от нервов или от холода, и Джейк закутал ее в покрывало. Глядя на дорогое ему лицо, Джейк подумал о той скво, которая подбирала пищу ртом прямо из пыли. Ему хотелось, чтобы Индиго навсегда забыла об этом ужасе. Но он понимал, что слова здесь не помогут.

Джейк погладил ее руки и прошептал:

— Я хочу, чтобы ты оставалась на своем месте. Ничего не говори и не двигайся. Ты это сделаешь?

Индиго выглядела пораженной, но кивнула. Джейк погладил ей плечи и потом отпустил ее. Го, что он собирался сделать, было не в его характере. Если бы не последние события, он никогда не стал бы этого делать. Он глубоко вздохнул и упал перед ней на колени.

Первым ощущением было чувство унижения. Оно накатывалось на него волна за волной. Потом жуткое смущение. Он не умел делать красивые жесты. Пока он был на коленях, он не знал, что ей сказать. В голову ничего не лезло. Она решит, что он сошел с ума.

Наверно, так оно и было… Он с ума сходил от любви. Джейк поднял голову, чтобы посмотреть на нее. У нее на глазах снова показались слезы, но она ничего не говорила. Ей и не нужно было ничего говорить. Джейк все прочитал в ее взгляде, и ему больше ничего не было нужно. И он больше не смущался. Он низко склонился, обнял ее .чудесные ноги и поцеловал ее крохотные ступни.

— Нет! — вскрикнула она. — Джейк, не надо! Джейк отпустил ее, медленно выпрямился и хриплым голосом сказал:

— Этот белый человек считает, что его скво заслуживает подобного к себе отношения.

Индиго закрыла лицо руками и начала плакать. Мучительные рыдания разрывали ей грудь. Ноги у нее подогнулись, и Джейк подхватил ее прежде, чем она упала на пол. Он начал ее баюкать в руках и гладить ей волосы. Ему было жаль ее, когда она так плакала, но он понимал, что эти слезы ждали своего часа целых шесть лет. Если она не очистится болью, она никогда не сможет изгнать из себя Брэндона Маршалла.

Все еще рыдая, она начала рассказывать ему об этом дне.

Джейк представил себе полянку в лесу и пять мужчин, заманивших ее туда. Индиго было тогда тринадцать лет. У Джейка горели глаза от невыплаканных слез. Даже в девятнадцать лет она в некотором отношении была еще ребенком. Ей мало приходилось сталкиваться с миром. Джейк не встречал в жизни человека с таким чистым сердцем. Какой же она была чистой и доверчивой в тринадцать лет, да еще и влюбленной в этого подонка.

Он жалел ту девочку и женщину, которую он сейчас обнимал. Единственным ее грехом был тот факт, что она родилась на свет.

Джейка больше всего расстроило ее ощущение предательства. Она обожала Брэндона и доверяла ему. Он относился к ней чудесно до тех пор, пока не устроил ей ловушку на поляне. А до этого он осыпал ее цветистыми комплиментами.

Ничего не было удивительного в том, что она так боялась снова повторить ошибку с другим белым человеком. Внезапно Джейк увидел себя ее глазами, и понял неопределенность, которая мучила Индиго. Правда ли, что он был нежным и заботливым человеком, который по-настоящему любил ее? Или он был монстром и предателем, игравшим в жестокую игру — в кошки-мышки?

— Индиго, — прошептал Джейк, — послушай меня очень внимательно и постарайся ничего не забыть. Ты — самый чудесный человек, которого я когда-либо встречал. Тебе не стоит стоять на коленях — ни передо мной, ни перед кем-то еще. Я злился и говорил вещи, которые мне не стоило говорить. Я не прощу себя за то, что требовал, чтобы ты встала передо мной на колени. Я хочу, чтобы с завтрашнего дня ты опять носила нож. Ты поняла? И мне все равно, будешь ли ты произносить речи перед животными в лесах. Она с трудом засмеялась.

— Хорошо.

— И еще, — хрипло добавил он, — с этих пор мое желание, мой приказ, мое повеление, — он улыбнулся и отвел волосы с ее прелестных глаз, — чтобы ты никогда не повиновалась мне, когда мои желания ставят тебя в унизительное положение. Никогда!

Она непонимающе посмотрела на него.

— Но… ты — мой муж. Я должна повиноваться тебе, всегда.

Джейк взял ее за подбородок.

— Только не тогда, когда тебе придется унижать свое достоинство.

Он посмотрел на нее.

— Я так хочу. Если будет нужно, то я вырежу это на камне — я не желаю, чтобы ты забывала это. Твоя гордость значит для меня гораздо больше, чем твое повиновение. Если я буду глуп и попрошу тебя сделать что-то, что унизит тебя, я хочу, чтобы ты меня сразу послала к черту. Ты меня поняла?

— Да, — пробормотала она.

Джейк прекрасно понимал, что просит ее делать то, что было против ее убеждений и что она наверное не станет это делать, когда настанет нужный момент, и он сказал.

— Поклянись.

У девушки было неуверенное выражение лица.

— Джейк, я…

— Поклянись, — продолжал настаивать он, — я не желаю, чтобы ты вспоминала ту индеанку, которая ела пищу с земли, и боялась, что то же может случиться и с тобой.

Он взял ее за подбородок и слегка потряс.

— Поклянись!

— Я… я клянусь, — наконец промолвила Индиго. — Мне кажется, что это неправильно, но я клянусь.

— Мне все кажется правильным, и поскольку в этой семье я — муж, то так оно и будет.

Джейк снял ее со своих колен, встал и прижал жену к себе.

Он опять заметил, как она дрожала.

— Так ты простудишься. Когда не горит огонь, в этом доме холодно, как в могиле.

Индиго немного отстранилась и потерла лицо руками, а Джейк снова вытер ее мокрые щеки кончиком покрывала, а затем поцеловал ее распухшие глаза. Джейк поднял ее на руки и отнес в спальню. Там он посадил свою любимую на постель и подошел к комоду, чтобы достать оттуда ее фланелевую ночную сорочку.

— Мне она не нужна, — сказала девушка дрожащим голосом.

Джейк повернулся к ней и замер. Она сидела в лунном луче, а покрывало валялось у ее ног. Индиго была просто великолепна с распущенными волосами, а розовые кончики ее грудей кокетливо проглядывали сквозь пряди волос. Джейк перевел взгляд на ее тонкую талию, которая плавно переходила в круглый таз, а потом в стройные бедра.

— Индиго…

У него, сжались кулаки, комкая фланель.

— Дорогая, нам не обязательно…

— Я х-хочу, — настаивала она дрожащим голосом. — Правда.

Джейк улыбнулся — нельзя сказать, что это было самое горячее приглашение.

— Мне кажется, что сегодня не самый…

— Пожалуйста. Мне надоело бояться. Рубашка выскользнула из онемевших пальцев

Джейка и упала на пол.

Он больше не мог играть роль святого.

— Ты уверена?

Индиго начала часто-часто кивать. Джейк пошел к ней. Черт побери, он же не каменный!

На самом деле Индиго не была настолько уверенной. Она так же трусила, как и два часа назад. Но она любила этого мужчину, и если ей было нужно лечь в постель с ним, чтобы удержать его, она была готова делать это сегодня и каждую ночь после этого.

Когда Джейк двинулся к ней, ее опять охватил страх, который душил ее, лишал дыхания. Она не знала, что Джейк станет с ней делать. Наверно, сразу начнет ее целовать. Потом свалится с ней на постель и начнет хватать за самые интимные места. Но вместо этого он стоял перед ней. Индиго так хотелось прикрыться, что она стала мять покрывало в руках.

В лунном свете его темные глаза были пронизаны серебряными лучиками. Он не спеша оглядывал ее. Это были самые унизительные мгновения в ее жизни.

— Ты понимаешь, насколько ты прелестна? Джейк коснулся ее щеки, потом легко как бабочка порхнул с ее носа на губы.

— Иногда ночью я просыпаюсь и лежу, любуясь тобой, пока ты спишь. Я не могу шевелиться, потому что боюсь, что ты исчезнешь, как лунный луч, когда его стирает тень.

Индиго пыталась заговорить, но вместо слов вышло какое-то шипение.

— Милая, ты дрожишь, как лист.

Индиго опять не могла промолвить ни слова.

— Ты боишься.

Она судорожно кивнула головой.

— Немного.

Джейк сдержал улыбку. Она казалась такой юной, а ее глаза были огромными озерами страха. Он взял ее за плечи и легко положил в постель, а сам устроился рядом, облокотившись на руку. Затем обнял ее и поцеловал в закрытые глаза.

— Расскажи мне о маргаритках, — прошептал он, целуя ее ухо. — Какие они — розовые, красные, белые?

— Белые, — с трудом вымолвила девушка, пока его зубы покусывали нежное ухо. — Белые с желтыми серединками.

— Где они? На склоне холма?

Индиго сильнее зажмурила глаза. Она пыталась поскорее вызвать в себе образы луга или холма, чтобы не чувствовать, как он начал покусывать ее шею. Его легкое дыхание щекотало и обдувало ее кожу, и по спине у нее побежали мурашки.

— Они растут на лугу.

— М-м-м, — он начал ласкать ее шею. — И это большой луг?

— Да… и по нему бежит ручей.

Она почувствовала, как его зубы легко прихватили ее левую грудь и резко открыла глаза. Когда он описывал, что он станет с ней делать, он не упоминал, что будет шутливо кусать ее.

Ей не было больно. Но все равно. Она в ужасе смотрела, как он, покусывая, добирается до соска.

— Джейк?

— У-у-у? Маргаритки. Индиго, закрой глаза и думай о маргаритках.

Он легко покусывал вокруг соска.

— Ты помнишь? Они белые с желтой серединой.

Но Индиго видела, как у нее твердел сосок, выдавая себя. Казалось, он молил Джейка, чтобы тот продолжал ласкать и покусывать его. Кажется, ее тело не понимало, что его ждало впереди. Джейк все ближе придвигал рот к темному соску. В перерыве между покусываниями он щекотал ее кончиком языка.

Грудь не только возбудилась, но и пульсировала с каждым ударом сердца, как будто к ней прилила вся кровь, находившаяся в теле.

Его язык перешел с кожи на чувствительный темный круг вокруг соска. Пульсирование сменилось острой болью. Индиго с трудом дышала и захлебнулась воздухом, когда он наконец ухватил губами возбужденный сосок. Индиго думала, что ей сейчас станет больно, и она напряглась, но потом застонала, когда наслаждение пронзило ее тело. Он продолжал легко покусывать, а потом крепко ухватился зубами за сосок и начал его сильно ласкать языком. Раз, другой. Индиго содрогалась от каждого прикосновения. Ощущение было… не сказать, чтобы очень приятное, но неприятным его тоже нельзя было назвать. Можно сказать, что ее это волновало. Она начала дрожать. Нет. Пожалуй, сейчас это было разочарование. У нее появилось желание, но она не понимала, чего она хотела. Как бывает, когда тебе чего-то хочется, но ты не знаешь, чего точно, и начинаешь есть все подряд, пытаясь заглушить это желание. Только сейчас все было хуже… гораздо хуже.

Со стоном девушка ухватилась за его густые волосы и выгнулась ему навстречу. Индиго почувствовала, что он прекрасно знает, что он с ней делает. Разочарование росло, пока она не решила как следует потянуть его за волосы. Она ненавидела, когда ее дразнили, а сейчас ей показалось, что дело происходило именно так.

— Джейк?

Вместо ответа он снова горячим ртом прильнул к соску и резко потянул вверх так, что у нее отдалось в кончиках пальцев. Индиго задрожала и сильнее прижалась к нему. Сквозь ее тело сильно, как электрические заряды, проходили сильные волны необъяснимых ощущений. У нее даже начались спазмы в желудке. А в самом сокровенном местечке начал разгораться жаркий огонь. Джейк с жадностью припал к другой груди и начал ее сосать. Потом продолжил дразнить ее легкими укусами зубов, пока она не начала извиваться, чтобы снова ощутить его прикосновение.

Когда он ее оставил, Индиго почувствовала себя странно опустошенной. Он заглянул ей в глаза и поцеловал ее в лоб.

— Ты мне веришь? — дрожащим шепотом спросил он.

— Д-да.

У Джейка стало тепло на сердце, когда он прочел в ее глазах миллион разных чувств. Смущение, смутное опасение и желание. Но самое главное, там сияла любовь. Огромная любовь — гораздо больше того, что он заслуживал.

— Не стоит бояться. Тебе было приятно?

— Да, пожалуй, — призналась Индиго. — Сначала это просто сводило с ума, а потом стало приятно. Да, очень даже.

— А потом будет еще лучше.

— Правда?

— Клянусь.

Она прижалась щекой к его руке.

— А когда мне будет больно?

— Я тебя предупрежу заранее. Я же тебе обещал. Но мне не хочется, чтобы ты беспокоилась заранее. Все случится так быстро, что ты почти ничего не почувствуешь. Боль будет гораздо меньшая, чем когда ты порезала себе руку.

Девушка широко раскрыла глаза, услышав это.

— И потом мне больше никогда не будет больно?

— Никогда.

Нежность в его глазах успокоила Индиго так, как ее не могли успокоить никакие слова. Его грудь касалась ее груди, и ее пронизывали электрические заряды. Ей хотелось, чтобы он снова начал ласкать ее своими губами, но стеснялась попросить его об этом. Дрожащими руками она сжала его волосы и потянула его к себе, телом показывая свое желание, которое она не могла выразить словами. Джейк так начал ублажать ее, что у нее пошла голова кругом. Потом он переключился с грудей на ее губы.

Индиго почувствовала, как она тает, и стала гладить напряженные мышцы у него на плечах. Она раскрыла губы, чтобы он мог проникнуть языком внутрь.

Джейк начал поглаживать ей бедро, легонько прижимая пальцами, затем его мозолистая рука передвинулась к ней на живот, и его пальцы скользнули к теплому и мягкому гнездышку под животом и проникли туда внутрь.

— Не бойся, — шепнул он ей прямо в губы и слегка раздвинул ее ноги. — Молодец, моя девочка.

Опытные пальцы пошевелились внутри, пока местечко между бедрами не начало вибрировать и слегка волноваться. Джейк поцеловал ее шею и прошептал:

— Ты такая милая. Даже когда я тебя касаюсь, то начинаю сходить с ума.

Индиго просто растерялась от разных ощущений. Она откинула голову назад, чтобы ему было удобнее целовать ее. Она не могла больше терпеть и сжала бедра вокруг его руки и приподняла их вверх, не понимая, чего же она хочет.

Джейк все понимал. Она вцепилась ему в плечи и выгнула спину. Дышала она короткими хриплыми всхлипами. Джейк улыбнулся в залитой лунным светом комнате. Ему стало интересно, какого цвета стали ее маргаритки. Он не отводил от нее взгляда, пока не довел ее до оргазма. У нее на лице было написано удивление, и она открыла глаза. При первом спазме у нее в глазах появился страх.

— Все нормально, дорогая, — успокоил ее Джейк. — Не мешай и расслабься.

Последовал следующий спазм. Джейку стало ее жаль.

— Милая, верь мне.

После того, как она лежала дрожа и не понимая в чем дело, Джейк стянул джинсы и раздвинул ее бедра. Когда он тронул бедра, она открыла глаза и посмотрела на него томным взглядом.

Джейк все время держал себя в узде. Он хотел ее. Никогда в жизни он. так не желал женщину. Он столько сделал, чтобы она не боялась, что сейчас он не желал, чтобы у нее возникли какие-нибудь сомнения. Он обещал предупредить ее. Но сначала ему хотелось проверить: вдруг случится чудо, и он сможет проникнуть в нее, не причиняя ей боли.

Он наклонился и попытался проникнуть в нее. Его дыхание было отрывистым и тяжелым. Джейк надавил посильнее, ему не хотелось причинять ей боль. Если говорить по правде, то он, конечно, не знал, насколько она будет сильной. Он, как правило, старался не иметь дела с девственницами, поэтому у него не было опыта в этом плане. Она сжала губы, и Джейк понимал, что она испытывала неприятные ощущения, а он еще и не начинал.

— Индиго, — хрипло пробормотал он.

Она посмотрела на него огромными верящими ему глазами.

— Сейчас? — тихо спросила она.

Она не успела напрячься, как Джейк прошептал:

— Да, сейчас.

Он напрягся сам. Индиго сначала застыла, а потом резко вскрикнула. Джейк покрылся холодным потом. После того, как он проник в нее, Джейк прижал ее к себе и продолжал лежать на ней. Девушка обхватила его шею.

— Больно, — кричала она.

Джейк сжал зубы, ему было так ее жаль. Он доставлял ей боль. И еще он испытывал чувство вины, потому что, зная это, он не хотел останавливаться. Когда он проник в нее, это было особое ощущение, подобного ему он никогда не испытывал. Она так сильно обхватила его, и естественно, назад пути не было.

— Боже, Индиго, прости меня.

Не в состоянии сдерживаться, он продолжал двигаться. Она вздохнула и затаила дыхание. Джейк, не желая сильнее травмировать ее, опять успокоился. Пока он лежал, пытаясь успокоить ее, он взорвался в оргазме, как нетерпеливый молодой парень, который имел первую женщину. Он закрыл глаза и задрожал. Джейк ничего не мог сказать.

Индиго снова задохнулась, когда его жар пролился в нее. Она вдохнула и прошептала:

— О, мой…

Джейк почувствовал, как она немного успокоилась. Но потом, как новичок-барабанщик, который марширует один в ногу, когда вся рота идет не в ногу, она вдруг резко задвигала бедрами.

Джейк не знал, плакать ему или смеяться. Он чувствовал себя, как выжатый лимон, а жена вдруг начала реагировать. Он опять приподнялся над ней на руках, дрожащих от усталости, и решил, что все начнет сначала, если даже после этого ему суждено погибнуть! Он не преувеличивал. Сердце билось как загнанное.

В лунном свете он видел серебристые дорожки у нее на щеках от пролитых слез. Она подняла на него сияющие глаза, и на ее устах появилась удивительная усмешка. Она поднимала вверх бедра неловко, но весьма увлеченно. Джейк понимал, что, делая неловкие, смешные движения, она не сможет достигнуть оргазма, но лицо ее стало напряженным. Со стоном она опустилась, потом снова ударилась о него.

— О, Джейк, — шептала она, — я тебя люблю. Да, да…

Джейку в тот момент больше по душе была бы песенка «Нет, нет!»

Но с каждым человеком иногда может случиться чудо. Джейк, увидев, как его невинная маленькая женушка открывает для себя удовольствие в занятии любовью, тоже обрел второе дыхание. Удивительно и неожиданно он почувствовал, как новое пламя разгорелось в его чреслах. Еще дрожа после первого оргазма, он почувствовал, как плоть его окрепла. Он осторожно придвинулся поближе к Индиго, чтобы подстроиться к неуклюжим движениям ее маленьких бедер, и позволил ей задать нужный темп. Ему было невыразимо приятно слышать ее тихие дрожащие стоны и потом пронзительный крик, когда она почувствовала приближение ее первого настоящего оргазма.

Но потом его также охватил прилив страсти. Джейк взял инициативу, так сказать в свои руки и задал нужный темп. Он понимал, что подобным образом сможет доставить ей больше удовольствия, и ухмыльнулся, когда она поджала колени и обхватила его ягодицы ногами, чтобы он смог глубже в нее проникнуть. Она была удивительно милая, хотя пока еще полностью неопытная. Он желал, чтобы для неё все было приятно.

Неожиданно она выгнулась и замерла. Тело Джейка сразу же отреагировало на это. И менее чем за четыре минуты его потряс второй экстаз. Почему-то в тот момент ему пришли в голову две мысли. Первая, что он побил какой-то мировой рекорд, хотя его никогда и никто не станет регистрировать. Вторая мысль была более важной.

Он был далеко не мальчиком, но только теперь он твердо поверил, что есть рай на земле. Но он был не в Калифорнии, как он решил много лет назад. Кроме того, вопреки общему мнению, чтобы туда попасть, не нужно было умирать. Рай был здесь на земле… в объятиях Индиго.