Подружки

А вот и результаты

Последняя сцена, разыгравшаяся в банке, не на шутку взволновала Джину. Остаток дня она на цыпочках ходила вокруг Линды. Та, сохраняя непроницаемое выражение лица, вела себя так, словно ничего особенного не произошло. Джина сходила с ума оттого, что Линда не проявляет никаких эмоций. Она несколько раз заговаривала с ней о сложившейся ситуации, но Линда тут же перебивала подругу, уверяя, что у нее все хорошо. Во всем этом был только один положительный момент: Джина совсем перестала думать о задержавшихся результатах анализа.

Джина и Шерил поехали в клинику вместе. Последние две ночи они по несколько часов болтали по телефону, и Джина очень радовалась тому, что Шерил вернулась в ее жизнь. Вот и сейчас, увлекшись беседой, они почти забыли о том, что едут узнавать результаты теста на ВИЧ. Большую часть дороги подруги обсуждали несносные привычки Питера с его ипохондрию. Приближался день рождения Питера, и, несмотря на все проблемы, свалившиеся на них, им предстояло что-нибудь придумать.

Войдя в клинику, девушки представились женщине в регистратуре и написали свои идентификационные коды. Им предложили сесть в холле и подождать, пока назовут их номера.

— Нервничаешь? — спросила Шерил.

— Нервничаю. Точнее, я на грани нервного срыва. Сколько можно ждать?

— Расслабься. В самом деле, так ли уж велики шансы, что анализ окажется положительным?

— Если бы мы не переспали с порноактером, имевшим до нас сотни женщин, таких шансов было бы раз-два и обчелся.

— Пусть так, но мы сделали это лишь однажды. Вот и прикинь.

— Одного раза вполне достаточно, чтобы заразиться.

— Ладно, вижу, уговаривать тебя бесполезно.

— Извини, Шерил. Я знаю, для тебя это такая же пытка, как и для меня. Я очень благодарна тебе за то, что все эти дни могла говорить с тобой и поплакаться тебе.

— Ну что ты. Это тебе спасибо, что разговариваешь со мной. Я уж и не надеялась, что мы помиримся.

— Признаться, я никогда не пошла бы на мировую. Тогда я так рассердилась, что злиться на тебя вошло у меня в привычку. Каждый раз я, уже готовая ответить на один из твоих телефонных звонков, заставляла себя вспомнить ту ночь в мотеле. Скажи, Шерил, ты сыграла со мной плохую шутку?

— Ты права. Я поступила дурно. Я пыталась потом убедить себя, что не сделала ничего страшного. В конце концов, вы с Питером уже расстались, я его не отбивала. Однако я знала, что у тебя к нему оставались чувства, и не должна была так поступать с подругой. Но прошу тебя, сделай скидку на то, что, во-первых, я была пьяна до полусмерти, а во-вторых, мы с ним легли на одну кровать. Заранее я этого не планировала.

— Да, заранее не планировала, но с той ночи вы начали встречаться.

— А что мне оставалось делать? Ты перестала со мной разговаривать и заставила сделать это Линду. Один Питер у меня и остался. Нелепо вышло, тем более что у нас с Питером нет будущего.

— Почему ты так говоришь?

Ты знаешь почему, Джина. Питеру нравится проводить со мной время, и по-своему он искренне привязан ко мне, но он никогда всерьез не рассматривал длительные отношения с темнокожей женщиной со взаимными обязательствами. Пойми меня правильно: я не считаю Питера расистом, но его родители ни за что на это не согласятся. Да и сам Питер не готов к тем сложностям, которые неизбежно возникнут. Честно говоря, и я не готова пойти на все это ради него. — Шерил мало-помалу осознавала, какой ущербной была их связь. Независимо от того, получится у нее что-нибудь с Купером или нет, постельные отношения с Питером пора прекращать, решила она.

У Шерил язык чесался рассказать Джине, как Питер взбесился в ресторане, но ей казалось, что он не хотел бы об этом распространяться. Шерил было бы приятно думать, что, избив негодяя-расиста, Питер защищал именно ее, однако она подозревала настоящую причину его вспышки, таившуюся гораздо глубже. Шерил неоднократно заговаривала с ним об этом, но Питер явно не желал касаться этой темы. Шерил подумала, что он сам расскажет Джине про этот случай, если захочет.

— Живем уже в двадцать первом веке, — продолжала Шерил, — но стоит где-нибудь появиться вдвоем, как на нас лупят глаза, а то и оскорбляют. Это еще в Вашингтоне, а ведь страшно подумать, что было бы, окажись мы в сельской местности или на Юге, где жители не столь корректны, как здесь. Боже упаси…

— Господи, я об этом и не подозревала… У меня с Питером тоже ничего такого не намечалось с самого начала. Я знаю, это все говорят, когда их бросают, но если бы он не порвал со мной, я в конце концов ушла бы от него сама.

— Неужели? Вот уж не подумала бы. Но почему?

— Я не могла больше выносить его пьянство, Шерил. Он слишком много пил.

— Питер?!

— Да, сейчас ты и сама, наверное, это замечаешь. Стоило нам вместе выбраться куда-нибудь, у него в руке обязательно была открытая банка пива. Питер не пропускал ни одного вечера, и это тем более странно, что он так трясется над своим здоровьем.

— Теперь, когда ты это сказала, мне тоже кажется, что он много пьет. Но что тут такого? Многие люди пьют.

— Да, возможно, тогда я погорячилась. Я не ханжа и сама люблю выпить пивка. Но постепенно ситуация стала беспокоить меня.

— Вряд ли здесь есть повод для беспокойства, Джина.

— Может, и нет, но временами Питер пугал меня, напиваясь по-настоящему. Он становился другим человеком, не тем Питером, которого я знала. Такие выходки можно простить студенту, но когда человеку под тридцать, пора вести себя солиднее.

— Ты сказала, что он пугал тебя?

— Иногда. Последней каплей стал один случай незадолго до того, как Питер расстался со мной. Я еще никому об этом не рассказывала. Однажды вечером мы допоздна засиделись перед телевизором, смотрели Эйч-би-о и уговорили бутылку или две вина. Утром я просыпаюсь и вижу: Питер намочил постель. Представляешь? Это было отвратительно. Мы не говорили об этом, я даже не уверена, что я заметила, но в то утро мне всерьез захотелось бросить все это. О, я не знаю, лишь предпола…

— Ноль три двенадцать семьдесят два, — произнесла женщина в коридоре, прерывая Джину.

— Боже, мой номер! — Джина вскочила. Сердце у нее бешено заколотилось. — Пожелай мне удачи.

— Здравствуйте, меня зовут Кэрол. Как поживаете? — спросила женщина, объявившая номер Джины.

«Вот-вот обделаюсь от страха».

— Спасибо, хорошо.

Женщина повела Джину в маленькую комнату, где стояли два стула, и жестом пригласила сесть. Те несколько минут, пока Кэрол перебирала бумаги, показались Джине вечностью. Врач попросила Джину еще раз проверить индивидуальный код: она хотела убедиться, что отдает результаты тому, кому нужно. Джина нервно повторила кодовый номер, всем сердцем желая, чтобы эта пытка побыстрее закончилась.

— У вас результат отрицательный. Нет никаких признаков наличия ВИЧ.

— Слава Богу, — вздохнула Джина с огромным облегчением. — Вы уверены?

— Да, мэм. Результат отрицательный. У вас есть вопросы?

— Нет. Спасибо вам.

Женщина немного рассказала о клинике, объяснила, как связаться с консультантом, если в дальнейшем у Джины возникнут вопросы, и отпустила ее. Закрыв за собой дверь, Джина увидела, как из комнаты напротив выходит Шерил. Она показала подруге «о'кей». Шерил улыбнулась и тоже сложила пальцы колечком. Крепко обнявшись, они направились к выходу.

— Слава Богу, все закончилось, — сказала Шерил, когда они вышли на улицу.

— Закончилось? Шерил, милая, до конца еще далеко.

— Да-да, верно, нам надо снова пройти тест через несколько месяцев, но, по словам врача-консультанта, вероятность того, что результаты окажутся положительными, равны нулю.

— Нет, я не об этом. Я говорю о Гриффине, Большом Г. Он заставил нас пройти через этот ад. Мы должны отобрать у него все пленки, где он снимал нас, и заставить мерзавца закрыть свой поганый сайт.

— И как же нам к этому подступиться?

— Пока не знаю, Шерил, но что-нибудь придумаю. На выдумки я мастер.