Подсознание

Глава 2. Сон предков

В отличие от подавляющего большинства животных, человек в значительной степени способен моделировать возможное будущее на основе воспоминаний о прошлом. Мы можем выполнять относительно сложные и точные движения, даже когда наш разум блуждает, не ограниченный никакими образами и ситуациями. Мы способны наяву представлять себя в любой временной шкале и в любом пространственном масштабе — точно так же, как во сне, но с гораздо меньшей интенсивностью. Может, наша способность мечтать возникла из-за вторжения сновидений в нашу жизнь?

Чтобы ответить на этот вопрос, мы должны установить, какие сны видели наши предки в далеком каменном веке. Для этого нам нужно понимать, как эти сны трансформировались по мере развития цивилизации и как постепенно переосмыслялось их соотношение с реальной жизнью. То есть нам необходима максимально полная информация, которая позволит осознать настоящее и улучшить понимание прошлого и будущего.

Сновидения, скорее всего, сильно беспокоили людей большую часть из 1168 миллионов ночей, отделяющих нас от старейших пращуров, — таких как маленькая Люси, окаменелая Australopithecus afarensis, жившая 3,2 миллиона лет назад на территории современной Эфиопии. Насколько таинственной и волшебной была ночь в каменном веке? Это была невероятно долгая звездная ночь, наполненная экстазом и ужасом сновидений в периоды оледенения и оттепелей? И звучало ли вечное утреннее: а было ли это на самом деле?

Чтобы выдвинуть ряд логических предположений о сновидениях наших предков, мы должны принять за основу утверждение: между их и нашим разумом существует достаточно крепкая связь. Анатомически Homo sapiens не меняется уже как минимум 315 тысяч лет. Выявлены признаки культурного совпадения с основными подвидами человека, с которыми Homo sapiens смешались генетически — Homo neanderthalensis в Европе, а затем и в Западной Азии и Homo sapiens denisova в Сибири. Мы можем предположить, что наши самые отдаленные предки видели сны, как и мы.

Попробуйте представить, как выглядели доисторические сны. Наши предки были одержимы камнями — они даже жили в каменном веке. Поэтому вполне вероятно, что они представляли себе разные способы изготовления режущих орудий из подходящих каменных осколков или костей. Наши пращуры, скорее всего, видели одни и те же сны о деятельности, которая велась неподалеку от входа в их пещеру.

Со временем изготавливаемые ими предметы из камня и кости становились сложнее. Это позволило американскому психологу Майклу Томаселло выдвинуть «концепцию культурного храповика». Она описывает почти непрерывное развитие новых технологий и концепций, стабильно происходящее без серьезных отклонений, начиная с определенного момента в эволюции.

Если провести аналогию между человеческим телом и компьютером, то можно утверждать, что за последние 300 тысяч лет биологическое «железо» человечества изменилось очень мало, а вот культурный «софт» стремительно эволюционировал. Это похоже на действие храпового механизма: накопленные адаптивные идеи позволяют ему вращаться только в одну сторону.

Из пещер нас вытащила культура. В определенное время и в определенных местах появлялись некие новшества. От них поначалу отказывались, потом открывали или изобретали их заново. И наступал момент, с которого быстрое распространение адаптивных идей приводило к массовому производству, использующему передовые методы, материалы и технологии.

Доисторический сон в основном «состоял» из камня. Но картина не была бы полной, если бы мы не проникли в глубины пещер в поисках невероятных образцов наскальной живописи верхнего палеолита[14]. Достоверных записей о сне, предшествовавшем их возникновению, конечно, нет. Но разумно предположить: на рисунках изображены существа, настолько прочно присутствовавшие в жизни людей, что они, безусловно, появлялись и в их сновидениях.

Как и стены пещер, умы наших предков полнились разнообразными представителями фауны, составлявшей их мир: бизонами, зубрами, мамонтами, лошадьми, львами, медведями, оленями, носорогами, горными козлами и самыми разными птицами.

Это предположение подтверждают записи о тотемных животных в таких различных культурах, как оджибве, масаи, бирхоры, кельты, дукха — от Канады до Танзании, от Новой Гвинеи до Индии, от Пиренеев до Монголии. Некоторые из самых древних пещерных рисунков зооморфны, то есть представляют собой изображение людей с частями животных — с оленьими рогами или головой бизона, как на фигурах, обнаруженных в пещере Труа-Фрер во французских Пиренеях, которым 14 тысяч[15] лет.

Ученые трактовали эти изображения как свидетельство присутствия в верхнем палеолите шаманизма — с использованием масок, шкур зверей и рогов, или уже появившейся веры в возможное превращение людей в животных, которая и сегодня распространена в разных обществах собирателей-охотников. Наскальные рисунки рассматривали и как ключ к разгадке культа Повелителя зверей или культа Рогатого бога — древнего существа, считавшегося покровителем охоты.

Возможно, это одно из древнейших божеств, предтеча более поздних мифов — например, о повелителе диких существ Цернунне в кельтской мифологии и Пане — в греческой[16]. Подобные им божества сохранились по сей день в охотничьих сообществах Севера.

Такая близость людей к диким животным не должна вызывать удивления. Пещеры Ласко во Франции и Альтамира в Испании 17 тысяч лет назад[17] изящно украсились наскальными рисунками, прославившими их на весь мир. Сложности, с которыми сталкивались в те времена люди, еще были схожи с трудностями любых других биологических видов: поесть самому; не быть съеденным; произвести потомство.

Животные были необходимы людям как источник пищи, костей, зубов и шкур, но также воплощали постоянную смертельную угрозу. Поэтому, помимо снов о камне, у людей на протяжении тысячелетий должны были присутствовать сны об охоте и хищниках. Сновидения просто не могли не состоять из голода, погони, ярости, паники и крови.

Многие археологические памятники, разбросанные по Западной Европе и Восточной Азии, демонстрируют удивительную символическую и культурную преемственность между разными палеолитическими популяциями. Внутри пещер обнаруживаются ниши, заполненные медвежьими костями, которые явно сортировали: длинные кости — отдельно, черепа — отдельно. Некоторые ученые решили, что древние так заготавливали угощение из головного и костного мозга, богатое питательными веществами.

Таким образом возникло предположение: Повелителю зверей тысячелетиями приносили в жертву диких животных. И действительно, ритуальные скопления костей северного оленя обнаружили в Сибири и Германии, а кости мамонта — на Украине и в средней полосе России. Их, правда, использовали еще и для строительства домов. Окрашенные охрой[18] кости медведя нашли в Бельгии (их возраст оценили в 26 тысяч лет), они подтвердили идею о проторелигиозной функции животных, выходившей за рамки простой утилитарной ценности охоты на них.

Кости и рога животных издревле было принято захоранивать, чтобы позже они могли перевоплотиться. Этот охотничий ритуал сохранился у арктических народностей и имеет отголоски в таких далеких одна от другой культурах, как скандинавские (козлы Тора, съедаемые ночью, чтобы утром реинкарнировать) и семитские (долина сухих костей, упомянутая в Библии — Иезекииль 37:1–14).

Почти все археологические находки обычно дают мало данных для разгадки своего происхождения, но вот религиозно-магические намерения охотников последнего межледникового периода отрицать трудно. Имеет смысл предположить: преднамеренность захоронений останков животных связана с чаяниями и успешностью охотников, следовательно, охота была для них предпочтительным занятием.

Чтобы противостоять суровой природе и постепенно побеждать мегафауну плейстоцена[19], требовалось много мужества и сил. Изображения на стенах пещер представляют собой обширный бестиарий[20]. В нем показаны всё более многочисленные и организованные группы людей, вооруженных заостренными копьями. Они охотятся с мистической уверенностью в том, что выполняют предначертанное судьбой и, возможно, предсказанное во сне.

Некоторые наиболее общие космогонические мифы, вероятно, восходят к периоду палеолита. Например, легенда о божестве, спускающемся в глубины первозданных вод, чтобы достать оттуда материю и создать мир; о волшебном вознесении на небеса; о происхождении людей и животных; о радуге над центром Вселенной. В верхнем палеолите появились первые символы плодородия — такие как фаллосы, вульвы и многочисленные «Венеры».

Важным элементом пересказов сновидений в каменном веке был огонь, появившийся в повседневной жизни человека как минимум 350 тысяч лет назад. Его использовали для приготовления пищи, им согревались и вокруг него собирались группами — это привело к появлению первых «круглых столов». Огонь, кроме того, отпугивал хищников и оберегал сон, делал жизнь спокойнее и давал больше времени для сновидений.

Очевидная культурная общность некоторых символов, встречающихся в сновидениях, вроде связи огня с трансформацией, казалась Юнгу выражением универсального кода инстинктивных символов человека. Никаких биологических свидетельств наследования этого архетипа пока не обнаружено, но за последние десять лет достигнуты заметные успехи в понимании молекулярных механизмов, способствующих передаче от поколения к поколению усвоенного поведения.

Общие для разных культур символы (сверхсимволы) часто связаны с важнейшими событиями, которые почти каждый человек переживает на протяжении жизни. Поэтому, возможно, многие сны, общие для разных культур, отображают не врожденную поведенческую программу, а фундаментальное сходство опыта живущих в разных уголках планеты людей.

Мать, отец, мудрый старик, сотворение мира, потоп — это персонажи и нарративы, повсеместно присутствующие в человеческой истории. Наши сны регулируются образом жизни, и важнейшие ориентиры у всех одни и те же: рождение, половое созревание, сексуальность, деторождение, борьба, болезни и смерть. В глубокой жизненной истине нет ничего, что было бы присуще только человеку. Это справедливо не только для приматов, но и вообще для любых животных.

Однако есть и свойственное исключительно человеку: словесное изложение снов наряду с рассказами о реальных событиях. По мере того как наша речь развивалась, а лексика обогащалась, мы учились запоминать, вспоминать и рассказывать, и эти истории усложнялись и становились все интереснее. Сны почти наверняка играли заметную роль в развитии способности к повествованию, были источником образов, идей, стремлений и страхов, обновляющимся каждую ночь.

Если сны отражают то, что происходит в жизни сновидца, то пещерные женщины и мужчины видели во сне, как собирают плоды и коренья, изготавливают оружие и орудия труда, планируют охоту и загоняют дичь. Им снились их союзы и конфликты с другими людьми из своего и чужих кланов, романтические отношения, воспитание детей и смерть.

Сны были кинематографом наших предков. Картины представлялись тем увлекательнее, чем они были ближе к реальности. В чрезвычайно долгом периоде зарождения человеческого сознания, в бесчисленные туманные моменты последних нескольких миллионов лет наши доисторические предки просыпались в изумлении перед безграничной чередой симулякров в своих снах.

Сколько из них пришли в ярость, обнаружив наутро, что опасный мамонт, столь великолепно выслеженный во время приключения во сне, исчез — растворился в дневном свете? Или, наоборот — сколько человек проснулись с огромной мотивацией для охоты на большого мамонта в реальности?

Наши доисторические предки дружили и любили, вели войны и яростно дрались, движимые переживаниями во сне, которые, вероятно, казались им столь же реальными, как и те, что они испытывали наяву. Они бесчисленное количество раз обнаруживали на рассвете, что сны обманчивы. Но все свидетельствует о том, что с самого начала это открытие сопровождалось уверенностью: если сон и не реален, он может, по крайней мере, повлиять на ход реальности.

Сновидения, должно быть, постоянно вызывали потрясение. Важные решения в жизни стали зависеть (как минимум частично) от хороших или дурных предзнаменований, увиденных во сне ночью. Тех, чьи сновидения часто сбывались, обычно ценили в коллективе. Как это принято во многих культурах, наши предки, жившие в пещерах, возможно, уже могли различать обычные сновидения и «великие сны» рекомендательного или предупреждающего характера, способные иметь решающее влияние на образ жизни сновидца и его племени. Успешное плавание по этой новой вселенной превратилось в социальную специализацию. Так появился шаманизм — прародитель религии, медицины и философии.

В верхнем палеолите, вероятно именно из-за сновидений, впервые возникла идея человеческого двойника — «души» или «духа». Вот как объяснил этот скачок в сознании немецкий философ XIX века Фридрих Ницше:

По мнению основоположника социологии француза Эмиля Дюркгейма, исследователя религиозной жизни австралийских аборигенов, идею души нашим предкам подсказали сны:

Внутри пещер, у костров шаманы поджигали себя, открывали новые тропы, становились легче воздуха, видели в темноте, расшифровывали сны и лечили болезни. Из всех пересказов сновидений, которые они толковали, наиболее тревожными были сны о мертвых родственниках. Как можно было не испытать смятения, увидев своих близких после их ухода?!

Черепам и челюстным костям Homo erectus, обнаруженным в Китае, как минимум 300 тысяч лет, но нет единого мнения о существовании специально оборудованных могил Homo sapiens ранее чем, 100 тысяч лет назад.

В Сунгири[22], в 195 километрах к востоку от Москвы, были найдены чрезвычайно сложные могилы зрелого мужчины и двух подростков. Ученые решили, что при жизни они охотились на мамонтов. Тела были похоронены вместе с копьями, кожаной одеждой, ботинками, головными уборами и ожерельями из лисьих зубов, а также разными предметами из бивня мамонта, включая браслеты, статуэтки и тысячи маленьких бусин. Возраст могил, присыпанных красной охрой, после применения различных методов был оценен примерно в 30 тысяч лет.

Роспись костей с использованием оксида железа символизировала кровь и жизнь; она распространилась по всей планете, что свидетельствует о вере в жизнь после смерти. В гробницы стали класть пищу и предметы вроде черепов с искусственными глазами, рогов животных, ракушек, украшений и других символов социальной или магической власти. Могилы направляли в сторону восходящего солнца — возможно, это предполагало возрождение усопшего. Среди охотников и собирателей такая практика захоронений сохраняется по сей день.

В штате Амапа на крайнем севере Бразилии нашли погребальные урны культуры аристе. Они находились в круге менгиров[23], расположенных в соответствии с положением солнца в день декабрьского солнцестояния — этакий амазонский Стоунхендж.

Ритуальные захоронения ознаменовали окончательный разрыв между человеческой культурой и уровнем развития животных. То же самое и с наскальной живописью: ей не занимается ни одно животное. Возможно, первым видом, создавшим наскальные рисунки, был Homo neanderthalensis. Эти наши кузены исчезли всего 37 тысяч лет назад: самым старым наскальным рисункам, найденным в пещерах Испании, более 64 тысяч лет — Homo sapiens прибыли на европейскую сторону Средиземного моря из Африки на 20 тысяч лет позже.

Важно учитывать, что впечатляющие настенные росписи верхнего палеолита обычно находят глубоко внутри пещер, вдали от мест обитания древних людей. Их труднодоступность указывает на то, что наскальная живопись востребовалась время от времени и с определенной целью — она выполняла важную ритуальную функцию.

Все эти элементы человеческой культуры, созданные между 30 и 9 тысячами лет назад, походили друг на друга. Вероятно, они отображали «пещерную религию», в которой вера в жизнь после смерти смешивалась с верой в сновидения, как в портал между живыми и мертвыми.

В некоторых культурах шаманы специализируются на техниках его прохождения, путешествиях во времени и пространстве и способности видеть то, чего не может видеть большинство. Этот путь мудрости обычно требует посвящения, основанного на снах и символизирующего смерть и возрождение.

Через телесные страдания и лишения шаманы стремятся заполучить сверхъестественную способность ясновидения и расширить знания в форме песен, истинных имен, тотемных оберегов и генеалогических открытий. В разных культурах это могут быть и другие люди, способные видеть вещие сны и общаться, разговаривать с миром духов без помощи шамана.

Еще в последний ледниковый период, примерно 25 тысяч лет назад, произошло серьезное изменение: начался постепенный искусственный отбор новых видов. Это радикальное изменение во взаимоотношениях между человеком и остальной природой ознаменовало умелое приручение диких животных и их разведение. Новое явление породило культурные сдвиги, навсегда определившие место людей на планете, а также наше отношение к миру духовному.

Прежде всего мы воспользовались общительностью волков и превратили их в собак, выбирая те генетические разновидности, которые лучше всего подходят для охоты и защиты жилища. Затем мы приручили множество травоядных и всеядных: свиней, кур, овец, коз, лошадей, быков, — чтобы обеспечить себя мясом, молоком, шерстью и рабочей силой. Одомашнивание происходило параллельно с выведением пород собак для охраны стада и езды в упряжке.

Принятие животных в хозяйство совпало с началом конца последнего ледникового периода, который длился уже более 90 тысяч лет. С освобождением ото льда огромных территорий ускорилось развитие флоры и фауны и появилось райское изобилие: животных — для охотников, растений — для собирателей. В конце палеолита наши предки питались всем, что двигалось, — от волков до газелей, рыбы и моллюсков. А орехи и фрукты дополняли рацион.

Между 23 и 11 тысячами лет назад в Плодородном полумесяце[24] были открыты съедобные зерновые и травы, и это ознаменовало перемену в судьбах человечества. Мы начали искусственно отбирать новые виды растений, грибов и бактерий, используемых при ферментации. В последующие тысячелетия были открыты методы активного стимулирования роста и сбора растений. Все эти практики способствовали переходу от стадной жизни охотников-собирателей к более-менее оседлому образу жизни пастухов и земледельцев.

Трансформация общества кочевых охотников в аграрное, существующее в ограниченном или относительно ограниченном географическом пространстве, повлекла за собой резко возросший интерес к измерению времени. На протяжении палеолита людям было необходимо точно оценивать фазы Луны и ее положение, чтобы предугадывать перемещения животных во время сезонных миграций.

Но в неолите потребовались гораздо более сложные и строго упорядоченные измерения. Их революционным результатом стало то, что семена предсказуемо прорастали, растения — росли и давали плоды. И исчез голод.

Процессы, обеспечивающие производство собственных продуктов питания, требовали гораздо более точного осознания течения времени, а работа, связанная с сельским хозяйством, оказалась столь же тяжела, сколь важны были ее результаты.

Эффективная посадка растений и сбор урожая без напрасной многомесячной траты усилий требовали значительного совершенствования умения предсказывать изменения окружающей среды и из поколения в поколение накапливать знания. А это ускоряло развитие культуры.

Вдохновляющие мечты о храбрости и коллективной тактике были важны в эпоху великой охоты на мамонтов. С появлением сельского хозяйства они уступили место прозорливым сновидениям, позволившим получить панорамную картину повторяющихся закономерностей природы, точнее распознавать периоды дождя и засухи, приливов и отливов, холода и жары. Наверняка бывали сны и о пересекающихся социальных взаимозависимостях: они формировались для того, чтобы пахать, удобрять, сеять, поливать и собирать урожай. Это была эпоха величественных снов, изображавших периодическое обновление союзов не только с другими земледельцами, жившими в деревне, но и с богами плодородия во время сбора урожая.

Зерно в правильных условиях может храниться десятилетиями. Его выращивание привело к появлению зернохранилищ и постоянных жилищ. В деревнях на одном и том же месте жили по несколько поколений. Высокая урожайность привела к демографическому взрыву, и кланы живущих по соседству людей разрослись в города с сотнями и даже тысячами жителей.

Были изобретены новые сложные сельскохозяйственные орудия — такие как плуг; появилась керамическая посуда и ткацкие станки. Искусственный отбор семян и пород ускорил одомашнивание и привел к появлению в хозяйстве бесчисленного количества новых культур и животных. Естественная среда уступала место все более искусственному, спланированному и выстроенному пространству: садам, огородам, зданиям и дорогам. Их создатели стали творцами своего мира.

Перемены обусловили важные и более сложные новые символы. И это неизбежно отразилось в сновидениях. Множество скульптур, статуэток и рисунков периода неолита изображают женские фигуры, а также фаллические предметы, быков, других домашних животных и разнообразные круглые структуры. В аграрных обществах культ мертвых обрел тесную связь с культом плодородия: смерть стала пониматься как цикличное обещание новой жизни. Ведь семя, зарытое в плодородное чрево земли, после «смерти» возрождается, чтобы принести плоды и снова умереть, и все это ради того, чтобы накормить людей.

Сельское хозяйство и космические циклы сформировали представление о цикличности времени. Поселения, возделываемые поля как постоянные географические ориентиры сформировали представление о пространстве. Раньше оно тоже было, но более масштабное, так как приходилось мигрировать.

Оседлая жизнь заставила задуматься о центре мира. К этому времени относятся первые археологические свидетельства основных фундаментальных символических антагонизмов жизни: мы и они, женщина и мужчина, мать и отец, день и ночь, лето и зима, жизнь и смерть.

В период перехода от палеолита к неолиту культ мертвых распространился по разным регионам. Это видно по могилам натуфийской культуры в Леванте[25], где тела хоронили в позе эмбриона, а могилы присыпали охрой. Захоронение черепов, происходившее уже в период палеолита, также стало более частым явлением.

Первые храмы датируются началом неолита, как, например, очаровательные каменные постройки Гёбекли-Тепе в Турции. А это основной признак того, что религия возникла раньше сельского хозяйства. Этот археологический памятник возрастом 11 тысяч лет, расположенный на обширном анатолийском плато, включает в себя мегалиты высотой почти 6 метров и весом 20 тонн. На этих каменных монстров нанесены изображения пауков, скорпионов, змей и львов.

Учитывая, что вскрыта лишь небольшая часть этого археологического памятника, отсутствие признаков обитания здесь человека и преобладание изображений хищников свидетельствуют, что Гёбекли-Тепе выполнял некую религиозную функцию, не связанную с повседневной жизнью. По известной формуле немецкого археолога Клауса Шмидта, здесь «сначала появился храм, затем — город».

На местах археологических раскопок Хаджилар и Чаталхёюк, тоже в Анатолии, найдены захоронения возрастом 9 тысяч лет[26]. В них обнаружили драгоценности, оружие, предметы быта, ткани, а также глиняные и каменные фигурки. На стены вскрытых помещений нанесены изображения женщин, бычьих голов, груди, рогов и демонических существ — наполовину людей, наполовину зверей.

В Иерихоне, который сегодня находится в Израиле, тела умерших захоранивали под полом дома; позже изымали череп, покрывали его гипсом, вставляли искусственные глаза из ракушек и рисовали волосы и усы — явная попытка имитировать жизнь после смерти. При раскопках в разных местах Палестины вместе с человеческими костями находили женские фигурки, датируемые примерно 2500 годом до н. э. Это свидетельствует о смешении культа мертвых и культа плодородия.

В то время были распространены жертвоприношения домашних животных, а также использование в религиозных обрядах основных символов — солнца, змеи, волн. Излишки пищевых продуктов, появившиеся благодаря развитию сельского хозяйства, повлекли углубление социальной специализации, и все чаще те или иные члены группы посвящали себя какому-то одному занятию: земледелию, скотоводству, охоте, рыболовству, приготовлению пищи, заботе о детях, их обучению, военному делу, молитвам или руководству поселением.

Это разделение основывалось на двух новых технологиях. По сути они были трансформационными, и их влияние коснулось всех сфер жизни: литье металла и гончарное дело. Во многих культурах возникло новое загадочное божество — Повелитель огня, бог-покровитель шахтеров и кузнецов, а также магов. С тех давних пор и по сей день металлургическое производство находится в центре экономической, военной и технологической деятельности.

В библейском сне Навуходоносора II, императора Вавилона в VI веке до н. э., золото, серебро, бронза и железо выступали в качестве номенклатуры разных исторических эпох. В древности эта классификация истории на основе металла распространилась до Индии и Европы и сохранилась с некоторыми вариациями до наших дней.

Новый образ жизни принес с собой другие символические элементы. Подземные шахты были не только источником формовочных минералов, но и олицетворением мира мертвых. Монументальные гробницы и храмы строились повсюду, сначала в форме курганов, а затем, со все возрастающим энтузиазмом, в виде настоящих искусственных гор исключительно погребального назначения. И так происходило и в Египте, и в Мексике, и в Перу.

В Древнем Египте заботились о мертвых, помещая их тела в мастабы, «дома вечности»[27]. Их строили для людей, не принадлежавших к царской семье. Мастабы предшествовали пирамидам. Сам факт строительства подобных сооружений свидетельствует о значительном расслоении общества. Красноречиво и убранство гробниц: оно сильно различалось в разных социальных классах — у знати или высших чиновников и «хемуу нисут» («царских людей»), угнетенных крепостных земледельцев.

В самых богатых мастабах полностью оборудовали помещения для жизни после смерти. Ставили столы с поминальными кушаньями, приносили игры для развлечения, инструменты, оружие, горшки, кувшины, нарядные сундуки с одеждой и париками. В ванных комнатах археологи обнаруживают туалетные принадлежности, косметику, раковины для омовения лица. На стенах в изобилии присутствуют миниатюры и фрески с изображениями всего этого добра, а также диорамы. В некоторых мастабах были обнаружены каменные головы, которые могли служить заменой мумии, обеспечивая материальную основу для жизни духа в случае разграбления гробницы.

В Уре[28], недалеко от огромного кирпично-битумного зиккурата высотой с пятиэтажное здание, при раскопках обнаружили кладбище из примерно 2 тысяч захоронений. Их возраст — около 4500 лет. Шестнадцать усыпальниц приписывают царской семье. Они выделяются среди прочих обилием еды, наличием телег с волами, развлекательных игр, музыкальных инструментов и косметики.

Среди сокровищ — статуи и украшения из золота, серебра, лазурита, ракушек и смолы. Изображенные на предметах быки, львы, газели и козы выполняют типично человеческие действия. Среди узнаваемых животных есть и гибридные существа — полулюди, полузвери, например страшные «челоскорпионы».

В большой яме сохранились свидетельства масштабных человеческих жертвоприношений: найдены останки 73 человек, среди которых были вооруженные мужчины и очень богато одетые женщины. Групповое захоронение предполагало обязательную свиту из солдат и слуг. Они, очевидно, необходимы в загробном мире тем, кто при жизни обладал высоким социальным статусом.

В эпоху неолита и в бронзовом веке культ мертвых был распространен по всему миру — устанавливались и развивались контакты между географически удаленными сообществами. На юге Египта погребальные пирамиды строились вверх по Нилу до Нубии, территории современного Судана. К северу, на средиземноморском острове Мальта, в подземном комплексе взаимосвязанных камер нашли около 7 тысяч скелетов. Это гипогей[29] Хал-Сафлиени — некрополь, построенный средиземноморской неолитической культурой 6 тысяч лет назад.

Огромные гробницы-мегалиты встречаются на Крите и в Трое. Они напоминают дольмены и менгиры Северной Европы. Это были жилища для душ, которые могли уходить ночью и скитаться повсюду.

Роскошна гробница V века до н. э., найденная археологами недалеко от французского Лаво[30]. Ее убранство свидетельствует об огромном значении, которое придавалось умершим в конце кельтского бронзового века. Помимо двухколесной колесницы, драгоценностей, роскошной одежды и остатков поминальной трапезы, залитой вином, в захоронении находятся и предметы средиземноморского происхождения — этрусский котел и греческий кувшин с изображением бога Диониса.

В Новом Свете все было приблизительно так же. Древние захоронения, датируемые примерно 8000–1400 годами до н. э., обнаружены на обширной территории от устья Амазонки до истока реки Прата. Это курганы высотой до 30 метров из ракушек (самбаки) или земли (серритос).

На археологическом участке Жабутикабейра-II в бразильском штате Санта-Катарина есть самбаки почти в 30 метров высотой, более 400 — в длину и около 250 — в ширину. По некоторым оценкам, за тысячелетие здесь было захоронено более 43 тысяч тел.

На полуострове Юкатан в Мексике людей приносили в жертву и бросали в сеноты. Так называется сеть природных полуподводных пещер, промытых в известняке. Порода здесь была ослаблена ударом того самого астероида, который уничтожил динозавров. Сеноты у майя олицетворяли Шибальбу — подземный мир, управляемый богами смерти[31].

В книге «Пополь-Вух»[32] содержится история путешествия в Шибальбу героев-близнецов Шбаланке и Хунахпу. Там они победили богов и с триумфом вернулись в верхний мир, сделав тем самым возможным создание Солнца и Луны. По версии майя, Шбаланке и Хунахпу — двойники, две стороны одного и того же героя или, возможно, герой и его душа.

Древние курганы-захоронения встречаются также по Атлантическому побережью Северной Америки — от Канады до американского штата Теннесси.

Распространенность понятия души шире привычных культурных границ. На Ямайке в XVII и XVIII веках была очень высока смертность, причем как рабов, так и белых, поэтому похоронным обрядам уделялось пристальное внимание. В Западной Африке и тех частях Америки, где формировалась черная диаспора, особенно в Бразилии, на Кубе и Гаити, активно беспокоились о душах умерших.

Подобные верования распространились поразительно широко: они присущи кандомбле бразильского штата Байя, кубинским лукуми и гаитянским вуду[33]. В бразильской умбанде[34] глубокое беспокойство христиан о судьбе души оказалось усилено изначально: в этой религии сны считаются способом общения с божественными существами и душами умерших людей.

Христианские миссионеры, путешествовавшие в XVII веке по Центральной Африке, свидетельствовали о вере народа мбунда в переселение бессмертных душ в жен или детей умерших. Согласно распространенному поверью, на жизнь влияют — регулируют ее, благословляют и часто проклинают — мертвые. Поэтому сновидения об умерших требовали проведения ритуалов почитания, подношения еды к могилам или домам мертвых, храмам, как правило находившимся вдали от жилищ, а также принесения в жертву домашних животных и даже людей.

Дни рождения умерших также отмечались аналогичными ритуалами, сложными погребальными обрядами и могли длиться несколько дней. Гробницы часто увенчивали небольшими пирамидами с маленькими окошками, чтобы душа усопшего могла обозревать окрестности.

Несмотря на множество региональных различий, в Западной Африке существовала общая вера в два типа сверхъестественных существ. Первый — универсальные или территориальные божества, далекие и могущественные существа, связанные со всей культурой, а не с одной конкретной семьей и населяющие заметные географические объекты — горы, реки и озера. Второй тип соответствовал душам членов конкретной семьи — эти божества населяли могилы, а иногда и объекты вроде алтарей, реликвариев и амулетов.

Британский этнограф Мэри Кингсли[35] еще в конце XIX века писала о верованиях центральноафриканского племени Клыка. По их представлениям, у каждого человека есть четыре разные души: одна существует после смерти; вторая — тень; третья живет в диком животном; четвертая каждую ночь покидает тело, путешествует во сне и встречается с другими духами.

Возвращение этой души после пробуждения считалось важным для здоровья. Большую опасность таили разнообразные предметы, оснащенные крючками, — они могли поймать неосторожные души, блуждающие вне тела. Такие ситуации требовали помощи колдунов — только так возможно освободить плененную душу и вернуть ее в тело болеющего человека.

У народа Клыка (или фан) существовал культ байери. Он традиционно был посвящен предкам, которых олицетворяли деревянные статуи. Чтобы они могли защищать живых, их вместе с черепами и пальцами умерших, лекарственными травами и жертвенными кровью и мясом помещали в реликварии. Молитвы и принесенные в жертву животные позволяли консультироваться с предками по особо значимым вопросам: охота, война, миграция.

Ответы предков, как правило, приходили через сны и видения, вызванные психоделическими растениями. Культ байери пришел в упадок в ХХ веке и сменился другим наследственным культом — бвити. В этой религии африканские верования с юга Габона соединились с христианством, и для получения духовных посланий в них требуется употребить ибогу[36] — корень с мощным психоделическим эффектом.

Практика сохранения мертвых тел путем извлечения внутренних органов, а затем высушивания и бальзамирования в большей или меньшей степени существовала на всех континентах. Более того, поразительная фиксация человеческой культуры на мертвых имеет отдаленное отражение в траурном поведении шимпанзе. Она наблюдается как у обезьян, живущих в неволе, так и у животных, обитающих в африканских джунглях.

Сразу после смерти сородича во всей группе возникает сильное волнение, и ближайшие родственники часами грустят. Есть не вызывающие сомнения задокументированные случаи, когда мать носила умершего детеныша на руках несколько недель, как будто он был жив — труп успевал за это время высохнуть.

Между тем устойчивость связи настоящего с прошлым очевидна. Невозможно не увидеть параллели в мумификации предков, проводимой жрецами в египетском Мемфисе и гениальными инибалои на Филиппинах, умевшими ускорять высыхание тела при помощи огня. Существует множество свидетельств культа гадания на мертвых в древности — в Месопотамии, в долине Нила или к югу от Сахары. Очень похожее явление имело место позже и в Центральной Америке, и в цивилизациях майя и ацтеков.

Инки относились к мумиям своих правителей так, как если бы они продолжали жить, ценили их как воплощение авторитета и знаний о прошлом. В праздники или в честь приезда иностранных гостей мумии извлекали из усыпальниц, перевозили, кормили, а затем слушали, что они говорят.

Более чем за тысячу лет до инков жившее в северной части перуанских Анд племя мочика мумифицировало умерших выдающихся людей и помещало их сподвижников вместе ними в богатые гробницы — приносило человеческую жертву.

За 5 тысяч лет до мочика и за 2 тысячи — до египтян чинчорро научились хоронить мертвецов в пустыне Атакама. Чрезвычайно распространенное желание сохранить внешне невредимыми мертвые тела — это выражение конкретности нашего мышления приматов.

Переход к земледелию привел к распространению культа мертвых и появлению ряда важных мифов, прежде всего о потопе. Он встречается в шумерских и в древнееврейских источниках, а также в эпосе майя «Пополь-Вух».

Проливной дождь и молния могли напугать пещерных людей и вдохновить их на создания культа бога грома. Сильные грозы с последующим наводнением были опасны для оседлых земледельцев: они могли уничтожить урожай, оросительные каналы и зернохранилища, лишить людей плодов многомесячного или даже многолетнего труда, смыть целые города.

Эта тема появляется в одном из старейших текстов человечества — «Поучениях Шуруппака». Его создали шумерские писцы в городе[37] недалеко от реки Евфрат на территории современного Ирака. Клинописный текст, нанесенный 4500 лет назад на глиняные таблички, содержит советы и наставления царя Шуруппака, последнего правителя города-государства, носившего его имя, своему сыну Зиусудре. Он — шумерский Ной, находящийся на полпути между библейским мифом и историческим персонажем.

Город Шуруппак действительно существовал и был разрушен наводнением около 5 тысяч лет назад. Неудивительно, что сновидение в «Поучениях Шуруппака» упоминается в связи с божеством: Зиусудре снится Эа[38], бог мудрости. Он предупреждает о потопе, дает наставления по постройке ковчега, чтобы спасти семью Зиусудры и по паре животных каждого вида.

Искусство увековечивания историй, разговоров и норм с помощью символов, нанесенных на глиняные таблички или каменные блоки, кажется, возникло в Шумере и Египте довольно внезапно. Изобретение письма еще больше ускорило процесс накопления знаний, изменив ход эволюции человеческого сознания. С этого момента умножение новых символов уже нельзя было остановить, и культурный храповик заработал с такой силой, что менее чем за 5 тысяч лет мы пришли к компьютерам и интернету.

Технические достижения не мешали сновидениям, гаданиям и некромантии сопровождать человечество на его историческом пути до совсем недавнего времени. Многие тексты, дошедшие до нас из Древнего Египта, содержат наставления не для жизни, а для смерти. Древнеегипетская «Книга мертвых», или, в дословном переводе, «Книга выхода к свету», по сути представляет собой собрание папирусов с молитвами, магическими заклинаниями и практическими рекомендациями о том, как безопасно пройти через пропасть между земной конечной жизнью и вечной загробной, даруемой только праведникам.

Смесь путеводителя и пропуска, «Книга мертвых» ясно раскрывает идею вины. Умерший должен предъявить Осирису отрицательное признание — заявление, что в отношении его проступков «ничего не зафиксировано». Осирис — убитый бог, переродившийся в своего сына Хоруса. Это возрождение напрямую соответствует династической преемственности фараонов. Когда дух умершего правителя вознесся на небеса, преобразовавшись из живого бога в мертвого, он передал своему наследнику верховную власть над Египтом.

Судя по многочисленным историческим свидетельствам, боги тысячелетиями руководили человеческими действиями, и их влияние сохраняется в умах и поведении миллиардов людей до сих пор. Если не зажмуриваться и не затыкать уши, то станет ясно: вера в богов — поразительный факт, требующий объяснения.

Американский психолог Джулиан Джейнс из Принстонского университета отметил, что существует множество записей о видениях и словесных командах, передаваемых правителям непосредственно богами. Они известны с начала истории и примерно до 3 тысяч лет назад — в период, когда сформировались, развились и пришли в упадок многие города-государства, в том числе гомеровская Троя. Если мы серьезно относимся к этим историческим свидетельствам, нам придется объяснить, почему наши предки слышали голоса и видели в галлюцинациях те или иные образы.

В качестве объяснения повсеместного присутствия божеств в течение первых двух тысячелетий истории и, несомненно, до этого Джейнс предложил следующее. Первые боги возникли в ментальных представлениях об ушедших предках, о которых их родственники продолжали думать в часы бодрствования, но особенно во сне.

Египетская надпись, насчитывающая 4 тысячи лет, гласит: «Наставления, которые подтвердил Его Величество царь Аменемхет I, были даны, когда он говорил со своим сыном во сне-откровении». Идея вполне в духе Фрейда: «Первобытный отец орды не был еще бессмертным, каким он стал впоследствии благодаря обожествлению»[39].

Когда умирает глава группы — или отец первобытной орды, в терминологии, предложенной Дарвином и принятой Фрейдом, — неизбежно появятся сны, в которых умерший предстанет перед сновидцами. Несмотря на то что он мертв, он будет по-прежнему занимать центральное место в общественной жизни. После одного из таких ночных видений участники группы будут в изумлении думать, что он еще жив и существует в каком-то параллельном мире.

Вера в жизнь после смерти получала надежное подтверждение всякий раз, когда умерший отдавал приказы, оглашал предупреждения или изрекал действительно полезные советы.

Фаталистическая скандинавская культура выработала собственное представление о божественной судьбе, которую можно было визуализировать во сне. После палеолита к тому времени прошли десятки тысяч лет, после древних египтян — почти 4 тысячи. Скандинавские сны содержали заслуживающее доверия предчувствие, отличное от беспорядочной информации, перемешанной в драумскроке, онейрической иллюзии, абсурдной и лишенной всякого смысла.

В «Поэтической Эдде», важном сборнике стихов, составленном до XI века, «Баллада о Скирнире» ясно выражает скандинавскую концепцию предустановленного будущего: «Моя судьба была определена до последнего дня, и вся жизнь определена». Норвежские саги содержат сотни символических снов, многие из которых пророческие.

Один из самых известных снов приписывается Рагнхильд, исторической фигуре IX века, жене правителя южнонорвежского королевства Хальвдана Черного. Ей приснилось, что она в своем саду зацепилась платьем за шип. Рагнхильд вытащила его, но шип начал расти и превратился в огромное дерево. Его корни уходили глубоко в землю, а ветви поднимались так высоко, что королева едва могла разглядеть их сквозь густую листву. Под деревом было красно, его ствол стал зеленым, а ветви — белыми. Величественные верхние ветви простерлись далеко за горизонт, охватив всю Норвегию и ее окрестности.

Спустя годы Рагнхильд истолковала увиденное так. Дерево — символическое предзнаменование будущего значения ее потомков в истории Скандинавии: ее сын Харальд Прекрасноволосый в 872 году стал первым королем Норвегии. Красный цвет — кровь, пролитая при захвате власти; зеленый — пышность будущего королевства; белые ветви — потомки Рагнхильд, которые будут править Норвегией на протяжении многих поколений. Эта история вписывается в традицию сновидений, о которых рассказывали матери и отцы великих лидеров, как правило свидетельстовавших об их будущем величии. Подобные истории есть в жизнеописаниях Будды, Конфуция и Иисуса.

Сохранение памяти об умерших как о воплощении живых, как о мудрых и авторитетных привело к огромному накоплению знаний за короткий промежуток времени. Сформировался банк воспоминаний, который, возможно, не был напрямую доступен любому человеку, но был активен через умственные процессы, не присущие животным: вдохновляющее, наставляющее или терапевтическое общение с духами предков через сны или видения, возникающие в живом воображении.

Культ мертвых существует сегодня в ритуалах эгунгун на острове Итапарика[40], как 2 тысячи лет назад — в Риме при Спартаке. В Тибете практика сновидений уходит корнями в долгую историю духовной работы через сновидения, которая существует в популярных добуддийских верованиях, а также в религии бон и самом буддизме. Когда тибетец сталкивается с трудностями и решает, что их создали духи, он начинает контактировать через сны с духами-защитниками и консультироваться с оракулами.

Культ мертвых и почитание богов были краеугольным камнем религии, и общение с ними являлось главной функцией снов. Они играли центральную роль и в мифологических рассказах первых великих цивилизаций: Шумера, Египта, Вавилонии, Ассирии, Персии, Китая и Индии. Первые руководства по толкованию снов появились в Ассирийской империи 3 тысячи лет назад с созданием сборников по онейромантии вроде «Ишкар Закик», в котором устанавливалась связь между событиями сновидений и их гипотетическими последствиями в реальности.

С течением времени стали процветать авгуры-толкователи, предсказывавшие судьбу по снам. Распространилась вера в божественное или демоническое хороших или плохих снов, а также в возможность инкубации, то есть «посадки семени в разуме», чтобы произвести желаемые сны. От «Китайского сонника Чжоу-гуна» до традиций ислама, от клинописных текстов Месопотамии до Упанишад в ведической философии с берегов Ганга — вера в способность снов предсказывать будущее распространилась повсеместно. С ней стали связывать идею предопределенности судьбы, которая на протяжении веков подпитывала онейромантию.

В шумерском эпосе о Гильгамеше, написанном около 4 тысяч лет назад, мифический царь города Урук узнает во сне о существовании своего соперника Энкиду, месопотамского варианта древнего Повелителя зверей. Они сначала сражаются, затем становятся друзьями и вместе совершают подвиги. А после, исполнившись высокомерия, бросают вызов богине плодородия Инанне, которой поклонялись и аккадцы, и вавилоняне, и ассирийцы под именем Иштар.

Вскоре Энкиду снится, что боги его осуждают, он заболевает и умирает. Гильгамеш в отчаянии. Одержимый страхом собственной смерти, он отправляется в царство мертвых, чтобы получить бессмертие. Он переплывает Воды смерти и встречает Зиусудру («шумерского Ноя»). Тот говорит: «Давай проверим, сможешь ли ты бодрствовать шесть дней и семь ночей?» Но Гильгамеш не выдерживает и засыпает, и ему не удается стать бессмертным.

В эллинистической традиции сны-откровения частично совпадают в самых древних нарративах. В «Илиаде» Гомера сны играют фундаментальную роль — в результате заговора греки разрушают Трою.

Гекуба, жена царя Трои Приама, видит во сне после рождения третьего ребенка, что он — пылающий факел, который разрушит город. Сына Гекубы звали Парис, и это именно он намного позже похитит Елену, из-за чего вспыхнет война.

В «Энеиде» Вергилия описан самый конец той войны: воины Одиссея, спрятавшись в деревянном коне, попадают в город и открывают ворота для греческой армии. Во сне героя Энея появляется мертвый Гектор, он предупреждает о надвигающейся катастрофе. Бежав из Трои в Италию (где выясняется его римское происхождение), Эней видит свой город в огне и убеждается в воплощении сна Гекубы.

Но не все гомеровские сны — предсказания будущего. Иногда видения заканчиваются разочарованием.

Во время осады Трои Зевс послал военачальнику греков царю Агамемнону обманчивый сон, пообещавший великую победу над троянцами в случае немедленного нападения. Агамемнон провел атаку и потерпел сокрушительное поражение. О, хитрый божественный оракул…

Сны играют ключевую роль не только в приключениях мифологических персонажей, но и в историях реальных правителей. История прихода к власти в III тысячелетии до н. э. Саргона из Аккада[41], объединителя Месопотамии и первого императора в истории человечества, обращается к тревожному сну. Его героем был Ур-Забаба, царь Киша, у которого Саргон служил виночерпием. Во сне богиня Инанна утопила Ур-Забабу в реке из крови. Испуганный Ур-Забаба узнал об этом сне и приказал убить Саргона, но тот в конце концов одержал победу.

Аккадцы — семитский народ, сменивший шумеров и присвоивший их цивилизацию. Они провернули культурный храповик клинописи и месопотамских божеств. Энхедуанна[42], дочь Саргона, была верховной жрицей в городе Ур, в самом важном храме империи, посвященном Нанне, богу Луны. Энхедуанна писала гимны, молитвы и стихи, которые принесли ей первое в истории признанное авторство, то есть ее произведения были признаны первыми, принадлежащими перу конкретного человека.

В стихотворении «Инанна, обладательница самого большого сердца» Энхедуанна от первого лица описала волшебный сон: ее подняли через небесные врата и она превыше всех богов восхваляла Инанну, или Венеру, богиню любви, за то, что у нее «великая судьба во всей Вселенной».

Тесный контакт вавилонян с евреями и другими народами на западе распространил труд Энхедуанны настолько широко, что он повлиял на псалмы Библии и гимны Гомера. Эта культурная преемственность связана с огромным значением, придаваемым сновидениям в повествованиях Торы, Библии и Корана.

Культурный обмен между востоком и западом происходил в ходе войн и миграции в обоих направлениях. В мифологическом прошлом Месопотамии патриарх Авраам родился в Уре, а затем переселился в земли, которые сегодня принадлежат Турции и Израилю.

В VI веке до н. э. царь Навуходоносор II взял Иерусалим и депортировал тысячи евреев в Вавилон. В этом древнем мегаполисе, расположенном примерно в 1000 километров от Иерусалима, они томились в плену почти 60 лет, пока Кир Великий, основатель Персидской империи, не взял город и не освободил их. Вернувшись в Левант, евреи распространили богатую вавилонскую культуру с помощью слов Энхедуанны.

С момента появления письменных источников сны правящей элиты фиксировались в них в политических и религиозных целях. Использование снов для общения между богами и правителями сохранялось на протяжении веков и составило внушительное культурное наследие. Яркий пример тому — самые крупные из обнаруженных на сегодня глиняные цилиндры[43], созданные около 2125 года до н. э. шумерским царем Гудеа. Цилиндры высотой почти 60 сантиметров, в центре — выемки, чтобы их было удобно поворачивать при чтении. На цилиндры нанесен самый длинный из дошедших до нас клинописный шумерский текст. Это один из старейших письменных источников за всю историю человечества.

Текст на цилиндрах повествует о необыкновенном сне царя Гудеа. Он начинается появлением человека ростом до неба с головой бога, крыльями птицы и огромной волной в нижней части тела. Гиганта окружали львы, и он хотел что-то сообщить, но Гудеа его не понимал.

Дальше царю показалось, что он проснулся и увидел женщину со светящейся иглой. Женщина сверялась с изображением звездного неба на глиняной табличке. Затем пришел воин с табличкой из лазурита, на которой он нарисовал план здания. Воин протянул Гудеа форму для отлива кирпичей и новую корзину, а породистый осел стал рыть копытами землю.

Наутро — когда Гудеа действительно проснулся — он решил посоветоваться с Нанше, богиней пророчеств и толкования снов. По дороге он провел серию ритуалов, а в храме рассказал свой сон. Толкование его было следующим: гигант — это бог Нинурта, приказавший построить храм в честь бога Энинну. Женщина с иглой — это богиня Нидаба, которая рекомендовала построить храм согласно определенному расположению священных звезд. Воин с лазуритовой табличкой — это бог-архитектор Ниндуб с конкретными инструкциями по плану здания. Роющий землю породистый осел — это сам Гудеа, ведь ему не терпелось возвести придуманное архитектурное сооружение.

В последующих снах Гудеа получил детали закладки фундамента и строительных материалов. В благодарность царь провел ритуалы умилостивления. Храм построили в городе Гирсу. И именно под его руинами, до сих пор существующими в Ираке, и были обнаружены цилиндры Гудеа.

Строительство больших зданий долго считалось делом божественным. Более чем через 15 веков после царя Гудеа, в VI веке до н. э., на другие глиняные цилиндры нанесли пересказ сна вавилонского царя Набонида. К нему пришел бог Мардук и стал наставлять относительно реконструкции важного храма Сина, бога Луны.

Реконструкция действительно имела место — руины храма находятся в городе Харран на юге Турции. В Библии это соответствует городу, куда отправился патриарх Авраам после того, как покинул Ур.

Не все еврейские пророки признают предсказательный потенциал снов, но онейрические пересказы, включающие и присутствие еврейского бога Яхве, играют ключевую роль в историях об Иакове и Соломоне. Кроме того, в священных книгах иудаизма, христианства и ислама написано, что израильтянин Иосиф стал визирем Египта в благодарность за то, что правильно истолковал два тревожных сна фараона.

В первом сне фараон находился на берегу реки Нил. Вдруг появились семь жирных коров, которых преследовали семь худых коров. И худые коровы съели жирных. Во втором сне фараон увидел, как вырастают семь толстых колосьев пшеницы, а за ними появляются семь маленьких высохших колосьев. И вторые проглатывают первые.

Иосиф решил, что оба сна несут одно и то же послание: семь лет изобилия, за которыми последуют семь тяжелых лет. И Иосиф посоветовал фараону построить хранилища для зерна. Считается, что эта история связана с опустошительной засухой в долине Нила около 4 тысяч лет назад, а также мерами, предпринятыми египетским государством для смягчения ее последствий.

Много веков спустя другой фараон увидел тревожный сон. Мудрейшие советники истолковали его как мрачное пророчество: некий младенец вырастет, освободит пленных израильтян и займет трон. Фараон утопил в Ниле всех недавно родившихся еврейских мальчиков. Но одного успели положить в корзину и пустили плыть по реке. Ребенка спасла и усыновила дочь фараона, дав малышу имя Моисей. Он вырос и исполнил часть пророчества из сна, возглавив исход своего народа из Египта в Ханаан.

Сны сыграли важную роль и в истории Персии, где лучшими толкователями их символов и значений считались зороастрийские маги. Согласно греческому историку Геродоту (V век до н. э.)[44], царю Мидии Астиагу приснилось, будто его дочь Мандана так много мочилась, что затопила всю Азию. Маги истолковали сон как дурное предзнаменование: сын Манданы сместит Астиага. И царь выдал дочь замуж за небогатого и незнатного перса.

Мандана родила здорового мальчика, его назвали Киром. И Астиагу приснился второй сон: из чрева его дочери выросла огромная виноградная лоза. Она разрасталась до тех пор, пока не покрыла всю Азию. Маги истолковали и этот сон: внук восстанет против деда. Астиаг приказал казнить Кира, но ребенок выжил, вырос, сверг царя и построил величайшую империю, какой до тех пор мир не видел.

Незадолго до смерти в степях Центральной Азии в битве против массагетов[45], 30 лет спустя, Кир увидел сон: сын персидского правителя Дарий распахнул огромные крылья и их тень накрыла всю Азию и Европу. Кир испугался: пророческое видение предсказывало восстание, и Дарий был арестован. Но вскоре сам Кир пал в бою.

Сон сбылся, хотя и не совсем так, как его истолковал сновидец. Молодой человек взошел на трон и привел Персидскую империю к расцвету. В дальнейшем Дарий и его сын Ксеркс, внук Кира, приняли участие в персидских походах в Грецию. Эта военная кампания имела значительные последствия для культурного синкретизма между Востоком и Западом.

Подобно тому как высокомерный Агамемнон у Гомера получил от богов ложно-пророческий сон, Ксеркс, согласно Геродоту, видел повторяющиеся сны о мировом господстве и испытывал соблазн предпринять попытку завоевать эллинские народы.

Ксеркс пересказал свои сны военному министру Артабану, и тот скептически заметил, что не верит в такого рода пророчества, что сны — это просто мысленные образы. Ксеркс предложил Артабану переночевать в его постели — и он увидел тот же удивительный сон. Утром Артабан поддержал военные планы императора, оказавшиеся катастрофическими. Персы готовились несколько лет, вторглись в Грецию, сожгли Афины, но были отброшены и разгромлены.

Спустя полтора века после поражения Ксеркса македонский царь Александр III[46] изменил направление своих походов и в короткие сроки завоевал Сирию, Египет, Ассирию, Вавилон и саму Персидскую империю, достигнув Индии. Неистовое продвижение войска Александра Великого было связано с рядом в высшей степени символических снов-предсказаний.

Во время кровавой осады Тира, стратегического финикийского порта на территории современного Ливана, Александр видел сны о Геракле. Полководец понял, что для взятия города потребуются титанические усилия. Второй сон приснился Александру через семь месяцев жестоких боев: он пытался поймать уворачивающегося сатира, который танцевал на щите полководца и был схвачен. Любимый ясновидящий Александра истолковал это так: слово «сатир» — satyros по-гречески — можно разделить на «са» и «Тирос», что означает: «Тир твой». Александр удвоил усилия — и город пал.

В древности социальная роль снов заключалась еще и в их терапевтическом применении. Восстановление здоровья часто напрямую приписывалось сновидениям, как в «Поэме о невинном страдальце», аккадском повествовании о несчастьях Табу-утул-Энлиля, пораженного бесчисленными уродствами и болезнями. Когда этот вавилонский Иов уже готовился умереть, в череде снов открылось, что бог Мардук собирается его спасти. В трансе он наблюдал за битвой Мардука с демонами, пока, наконец, не вылечился.

Можно без преувеличения утверждать, что основные цивилизации Средиземноморья под влиянием сновидений разработали свой метод исцеления. В классический период в Греции, а затем и в Риме были построены храмы-асклепионы, названные в честь бога медицины[47]. В них стекались паломники в надежде получить диагноз, лечение и божественные наставления.

Каждого больного подвергали ритуалу инкубации сновидений (egkoimesis по-гречески, incubatio по-латыни): рекомендовали лечь спать в храме, чтобы увидеть пророческий сон. Проснувшись, больной рассказывал свое сновидение одному из жрецов, тот внимательно выслушивал его и выискивал знаки, способные подсказать правильное лечение. Иногда, при особых обстоятельствах, лечение во сне мог определять сам Асклепий, сын Аполлона, бога истины, исцеления и пророчеств.

В храмах найдено множество подношений из терракоты, обозначающих части человеческого тела. Это свидетельствует, что исцеление приписывали богу довольно часто. Очень схожие ритуалы веками существовали в классическом Египте; там они были связаны с богом Сераписом[48]. Они имели место и в Византийской империи в Средние века, и — с некоторыми изменениями — в исламе.

В Древнем Риме влияние снов на общественную жизнь достигло невиданного до этого уровня. Из-за широко распространенной веры в онейрическое общение с богами пересказы снов начали использоваться для легитимизации или дискредитации политических деятелей.

Римский историк Светоний для подтверждения божественного происхождения первого римского императора Августа бесчисленное количество раз ссылался на сны. Так, Атия, известная римская аристократка и мать Августа, однажды отправилась на ночь в храм Аполлона. Во сне ее посетил сам Аполлон в образе змеи — и она забеременела. Через некоторое время Атии приснилось, что ее внутренности «дошли до звезд и распространились по земле и по морю», а ее муж увидел во сне, что из чрева его жены родилось солнце[49].

В том же году римским сенаторам снилось, что родится царь, который спасет республику. Юлий Цезарь увидел сон, убедивший сделать приемного сына Октавия своим политическим наследником. Спустя годы в битве при Филиппах погибли главные убийцы Юлия Цезаря, и на трон взошел Август, бывший Октавий. Ему удалось избежать засады в собственном шатре — его предупредил вещий сон друга.

Неудивительно, что, став императором, Август чрезвычайно много внимания уделял снам. Вдохновленный одним из них, он стал раз в год переодеваться в нищего и просить милостыню и даже издал закон о том, что любой, кто увидел вещий сон, должен рассказать о нем на площади.

Пожалуй, самый драматичный случай с пересказами снов, связанный с исторической предопределенностью и обожествлением правителей, произошел с первым из Цезарей и его женой Кальпурнией.

За несколько дней до убийства Юлий Цезарь получил ужасное пророчество. Ясновидящий предупредил его о смертельной опасности в религиозный праздник 15 марта. Пророчество передавалось по Риму из уст в уста, пока не достигло сената, где росло недовольство амбициями правителя. Особенно тревожил сенаторов культ личности Юлия Цезаря, проявлявшийся в повсеместных статуях и изображениях, восхвалении на чрезмерно пышных празднествах и обожествлении религиозной сектой.

Семья Цезаря утверждала, что они потомки троянца Энея, сына Венеры, и распространяла слух, что его впечатляющие военные победы свидетельствуют о благосклонности богов. Агрессивный политический и религиозный подъем Юлия Цезаря привел к тому, что сенат организовал заговор.

В ночь с 14 на 15 марта 44 года до н. э. Цезарю приснилось, что он волшебным образом проносится сквозь облака, попадает на небеса и предстает перед Юпитером, который тепло пожимает ему руку. Это не было похоже на дурной сон — напротив, сновидение было великолепно. Однако Кальпурнию, спавшую рядом, душил кошмар: фасад ее дома рушится, Юлия ударили ножом и она плачет над его окровавленным телом[50].

Наутро она умоляла мужа не ходить в сенат. Он уже собирался отказаться от своих планов, но один из заговорщиков сообщил о благоприятных предсказаниях прорицателей — и Юлий отправился в театр Помпея. Там его окружили десятки мужчин, среди которых было много сенаторов, и в Цезаря вонзились 23 ножа.

Похороны вызвали в народе волнения. Труп Цезаря сожгли на форуме; в огонь полетело оружие, амулеты, драгоценности и одежда. Пламя было настолько сильным, что почти уничтожило площадь. Убийцы Юлия Цезаря не смогли помешать ему стать первым официально обожествленным историческим деятелем Рима, что подтвердила реакция народа.

Цезаря стали представлять как Дива Юлия (Юлия Божественного), а Август принял титул Диви Филиус (Божественного Сына). Какой психологический путь должны были пройти наши предки, чтобы столь фантастическая история считалась нормальной с незапамятных времен до относительно недавнего времени? Чтобы ответить на этот вопрос, нам нужно подробнее изучить маршрут, пройденный людьми от доисторического времени к историческому.