Подвиг начинался в апреле

В НОЧНОМ КРАКОВЕ

Почти все участницы коллективного подвига, записываясь в добровольцы, мечтали попасть на фронт, в действующую армию. Тагильчанке Вале Патракеевой это удалось.

В конце 1943 года она простилась со своим пулеметным расчетом близ Сетуни, которым командовала несколько месяцев, пожала руку командиру своей роты Бабкену Айрапетяну, и воинский эшелон увез девушку на 1-й Украинский фронт.

Валя Патракеева стала командиром пулеметного расчета в 1782-м зенитно-артиллерийском полку. Этот полк крупнокалиберной зенитной артиллерии должен был защищать от вражеской авиации освобожденные нашей армией прифронтовые города. А пулеметчики прикрывали от фашистских штурмовиков зенитные батареи.

Впрочем, прикрывать им пришлось не только батареи.

Эшелон пришел в Перемышль и сразу же, ночью, попал под бомбежку. Бойцы и выгрузиться не успели, а уже горели теплушки, свистели осколки.

Многие растерялись, в том числе и наводчик расчета, которым командовала Валя. Девушка сама открыла из пулемета огонь по самолетам.

На соседних платформах застучали другие пулеметы. Эшелон стал сопротивляться.

Так начался фронтовой путь старшего сержанта Вали Патракеевой, никогда не унывающей сибирячки из Бодайбо, которая была и свердловской студенткой, и тагильской чертежницей на металлургическом. Так начался тот путь, который провел эту смелую, веселую, остроумную девушку через Краков, Катовице, Бреслау.

В Кракове расчет защищал госпиталь, где лежали раненые варшавские повстанцы. Фашистские самолеты часто появлялись над зданием по одному или по два, заходили на бомбежку, метили именно в госпиталь.

Позже выяснилось, что из соседнего маленького костела кто-то немцам сигнализировал.

Однако сигнализация не помогла. Пулеметчики, стоявшие на крыше госпиталя, не позволяли фашистам снизиться настолько, чтобы бомбы точно легли в цель. Хорошая школа, которую Валя прошла на Кутузовке и в Сетуни, теперь сказалась. Московская пулеметчица отлично умела создавать заградительный огонь. И, несмотря на многочисленные налеты, ни одна бомба в госпиталь не попала.

В Кракове зверствовали бандеровцы, и однажды ночная встреча с ними чуть не стоила Вале жизни.

В тот вечер Валю поздно вызвали в штаб полка. Это было совсем недалеко от пулеметной точки, и Валя пошла без оружия. А из штаба полка ее срочно отправили за пакетом в штаб дивизии.

Попросить у кого-нибудь пистолет Валя постеснялась, и без оружия, одна отправилась в ночной город.

Конечно, это было легкомысленно, и за свое легкомыслие Валя Патракеева жестоко поплатилась.

Под мостом на нее напали двое здоровенных бандеровцев. Сдавили горло, забили в рот кляп, оглушили чем-то тяжелым. Очнулась Валя уже в госпитале.

Наверно, ее убили бы, если б к месту происшествия случайно не подкатил на мотоцикле майор-танкист.

Он осветил фарой пространство под мостом — необходимая предосторожность в прифронтовом Кракове, сразу понял, в чем дело, и полоснул по бандеровцам из автомата.

Бандиты убежали. Потерявшую сознание девушку майор привез в ближайший госпиталь.

А вскоре Валя Патракеева снова командовала своим пулеметным отделением и шла с полком на запад, к победе.

«МАТЬ-ХОЗЯЙКА» БАТАРЕИ

Черноисточинская комсомолка, шофер лесопункта Валя Соколова, которую из-за малого роста чуть было не отправили из Чернышевских казарм домой, была зачислена в 751-й зенитно-артиллерийский полк.

«Курс молодого бойца» Валя проходила на Красной Пресне. Вместе с небольшой группой ивановских девушек-шоферов Валю учили в основном правилам уличного движения в Москве. Правила эти были сложными, гораздо сложнее, чем правила движения на родине девчат, но все-таки постичь их было возможно. Ну и, конечно, проверялись при этом на занятиях чисто профессиональные, шоферские знания новых бойцов полка.

А потом маленькая черноисточинская комсомолка лихо водила по Москве и Подмосковью большую грузовую машину, обеспечивала артснабжение. Возить приходилось все: и запасные части, и пушечную смазку, и снаряды.

Иногда бойцы на батареях, разгружавшие машину, спрашивали:

— Ты не боишься снаряды возить? Такая маленькая!..

Валя усмехалась, отвечала:

— Кто боится, дома сидит!

В 1943 году 751-й полк, сбивший к тому времени 7 вражеских самолетов, был реорганизован в 62-ю зенитно-артиллерийскую дивизию. Артиллерийские дивизионы бывшего полка становились самостоятельными полками. Валя сдала машину и ушла на батарею.

Там она была сначала старшим мотористом, потом заместителем командира отделения, командиром орудия. Она освоила обязанности всех номеров орудийного расчета и в боевой обстановке могла заменить любого из них.

Валя была единственной девушкой на батарее, и бойцы ласково звали ее «мать-хозяйка». Однако «мать-хозяйка» была строга и наказывала за малейшее нарушение дисциплины.

Батарею перебрасывали с места на место по Подмосковью. Она побывала и в Подольске, и в Кашире, и в Кубинке. В июле 1943 года батарея вела в Кашире заградительный огонь по вражеским самолетам, стремившимся к Москве. Однако орудий в Кашире было мало.

Самолеты были остановлены артиллеристами, находившимися севернее тех прожекторных полей, на которых служила алапаевская комсомолка Реветта Тарская. Реветта Федоровна до сих пор отлично помнит, как прошли вражеские самолеты над прожекторными полями, как встала перед фашистами на севере сплошная стена зенитного огня и как повернули самолеты обратно.

В те минуты алапаевские комсомолки, служившие в прожекторных ротах, простились друге другом. Самолеты шли обратно с бомбовым грузом. Девчата решили, что сейчас этот груз будет обрушен на прожекторные поля. Но враг не сбросил бомбы.

Батарея, где служила до конца войны Валя Соколова, охраняла железнодорожный мост в Кашире, два аэродрома, шлюзы и электростанцию в Дмитрове и Пушкино. Маленькая уральская артиллеристка, которая даже до плеча не доставала своим подчиненным, прошла вместе с батареей весь этот путь. В красноармейскую книжку Вали Соколовой были записаны девять благодарностей командования[15].

На южных подступах к Москве, в районе Домодедово и деревни Яковлево, Подольского района, прошла военная служба артиллеристки Зины Гензик, браковщицы с тагильского Высокогорского механического завода, которая собиралась из Чернышевских казарм уйти в партизаны на Псковщину. Невысокую девушку, как и прожектористку Асю Шипицыну, называли в армии «кнопкой». Ее определили в расчет прибора ПУАЗО-3. Это был очень сложный прибор управления зенитным артиллерийским огнем. Он направлял огонь целой батареи.

Зина быстро освоила все обязанности приборного отделения, а затем и обязанности всех номеров у зенитного орудия. Первой из девушек на батарее она получила звание ефрейтора и была награждена знаком «Отличный артиллерист». Впоследствии за точное выполнение боевых заданий Зину Гензик наградили медалью «За боевые заслуги». Об этом награждении сообщила 27 августа 1944 года фронтовая газета «Тревога».

«Тревога» очень редко рассказывала, откуда прибыли в столицу те или иные защитники московского неба. Из почти пяти тысяч имен уральских комсомолок, защищавших в годы войны московское небо, известно пока что немногим больше трехсот. Из них двадцать имен упоминалось на страницах «Тревоги». И лишь в трех случаях говорится, что это девчата с Урала.

Тем более интересно хотя бы коротко сказать о судьбе зенитчицы, которой «Тревога» посвятила очерк «Девушка из Ирбита» (16 ноября 1943 года).

Газета рассказывала о кандидате в члены партии Зине Зыряновой, которая начала свою службу в армии прибористкой зенитно-артиллерийской батареи. Затем Зина освоила обязанности всех номеров приборного отделения и всех орудийных номеров артиллерийской батареи. Вскоре Зырянова стала командиром приборного отделения, комсоргом батареи, получила десятки благодарностей от командования, была награждена нагрудным знаком «Отличный артиллерист». На родину девушки, в Ирбитский райком ВЛКСМ, было послано специальное письмо из части, сообщавшее об отличной службе бывшей ирбитской комсомолки. Письмо это в Ирбите передавалось по местному радиовещанию.

Зина Зырянова была также награждена медалью «За боевые заслуги». Служила девушка в 250-м зенитно-артиллерийском полку, прикрывавшем северо-восточные подступы к столице.

В мае 1969 года удалось отыскать эту отличную артиллеристку, превосходного воина Советской Армии. И оказалось, что эта храбрая женщина всю свою жизнь посвятила самому мирному делу — воспитанию детей. Еще перед войной она окончила педагогическое училище и работала воспитателем в Ирбитском детдоме. Отсюда она и уходила в армию. И сейчас Зинаида Федоровна Белоусова (Зырянова) также занимается педагогикой. Она работает методистом по дошкольному воспитанию в Ирбитском педагогическом училище, которое когда-то она окончила.

НА БРОНЕПЛОЩАДКАХ

На Ленинских горах в Москве, близ пулеметного расчета тагильчанки Нины Климовой, в той же самой девятой роте Б. Айрапетяна, начинали свой боевой путь две тагильские комсомолки, две Гаевы: студентка учительского института Фаина и браковщица Высокогорского механического завода Тоня.

Тоню и Фаину все считали сестрами — одна фамилия, обе из Тагила. А были девушки не похожи друг на друга и внешне, и по характеру. Фаина — тоненькая, стройная, как тростиночка, очень сдержанная и рассудительная. Тоня — круглолицая, плотно сбитая, хохотушка, почти по-детски непосредственная. Тоня все пыталась и никак не могла стать такой, как Фаина, — спокойной и сдержанной.

Девушки были даже не знакомы в Тагиле. Но когда в армии их называли сестрами, они не возражали. Девушки на самом деле сблизились, как сестры. Всю войну прошли вместе, в одном пулеметном расчете. Какое братство может быть крепче боевого?

Весной и летом 1942 года тагильчанки прикрывали своими пулеметами завод и железнодорожный мост через Москву-реку.

В сентябре 1942 года Московский фронт ПВО отправил большой отряд своих бойцов на помощь осажденному Сталинграду. В длинном эшелоне, который шел из Москвы на юг, в эшелоне, который не раз бомбили по дороге, ехали обе Гаевы, ехала тагильская студентка Валя Короткова — пулеметчица из той же роты Б. Айрапетяна, ехали еще три тагильчанки.

На Сталинградском фронте эти девушки тоже остались зенитными пулеметчицами. Только пулеметы их были поставлены «на колеса» — располагались на железнодорожных платформах.

Платформы были укреплены броневыми листами или мешками с песком и назывались бронеплощадками. Такие бронеплощадки защищали эшелоны и железнодорожные станции, через которые шло снабжение Сталинградского фронта.

В первые месяцы боев на Сталинградском фронте в воздухе господствовала фашистская авиация. Генерал-полковник Н. П. Анисимов, который был начальником тыла Сталинградского фронта, вспоминает, что фашистские самолеты

В этих условиях зенитчики были главной защитой от авиации врага. Они должны были обеспечить сохранность грузов, которые шли в Сталинград. Потому что без боеприпасов, без одежды и продовольствия сталинградцы не смогли бы выстоять.

Тоня и Фаина Гаевы защищали эшелоны, которые курсировали на линии Балашов — Камышин. В Камышине грузы, предназначенные для Сталинграда, переваливали на баржи и отправляли в Заволжье. Оттуда, из Заволжья, они поступали в Сталинград. Иного пути не было — железная дорога перерезана, Волга севернее Сталинграда заминирована…

«Сестры» Гаевы отбили столько воздушных налетов, что потеряли им счет. Налеты продолжались с сентября до декабря 1942 года. Только в декабре, когда силы фашистской авиации были сосредоточены на снабжении окруженных войск Паулюса, у зенитчиков Сталинградского фронта работы убавилось.

Видимо, «сестренки» Гаевы были неплохими зенитчиками. В их эшелоны не попала ни одна бомба. А эшелоны везли снаряды, мины, патроны.

Но запомнились девушкам не сотни однообразных налетов, а один — особенный.

В тот день, как и обычно, от группы немецких самолетов отделился один и, тоже как обычно, зашел с головы эшелона.

Но еще до того, как зенитчики открыли огонь, самолет резко метнулся в сторону и торопливо, беспорядочно сбросил бомбы в поле. А потом летчик поравнялся с бронеплощадкой — Фаина и Тоня ясно видели его лицо, — помахал девушкам рукой и улетел.

Он мог бы обстрелять зенитчиков, но не стрелял. Он явно не хотел, чтобы его бомбы попали в эшелон.

Зенитчики потом долго удивлялись, гадали, кто этот вражеский летчик: может, коммунист? Может, наш разведчик?

Весной 1943 года, когда армия Паулюса сдалась и Сталинградский фронт был ликвидирован, Фаина и Тоня прошли пешком путь от Балашова до Курска и были зачислены в 1696-й зенитно-артиллерийский полк, который действовал в составе 5-го гвардейского танкового корпуса и прикрывал его танки с воздуха.

«Сестренки» Гаевы принимали участие в боях на Курско-Орловской дуге. Тоня была ранена. Фаина тоже была на волосок от смерти: машину, в которой она ехала, разбил снаряд, и Фаина — одна из всех — осталась живой.

Во время этих боев, как и на Сталинградском фронте, девушкам порой приходилось круглыми сутками, без сна и отдыха, отбивать налеты фашистской авиации.

Об интенсивности борьбы с авиацией врага на Курско-Орловской дуге говорят следующие цифры:

За участие в этих боях Фаина Гаева была награждена медалью «За отвагу». Позже Тоня и Фаина Гаевы участвовали в боях за Харьков, форсировали Днепр, брали Киев.

В Молдавии, в Яссах, пулеметчица Тоня Гаева вышла замуж. Война кровью обвенчала молодых. Перед ними, у крыльца ЗАГСа, разорвался вражеский снаряд. Муж Тони — майор Пахомов был ранен в голову. С окровавленной повязкой, порой теряя сознание от боли, он сидел за свадебным столом.

Московская однополчанка Гаевых и их землячка-пулеметчица Валя Короткова попала на другое крыло Сталинградского фронта.

Валя Короткова была девушкой тихой, задумчивой, мечтательной. Эта склонность к мечтательности сблизила в свое время Валю Короткову с тагильчанкой Верой Повенских. Девушки вместе работали в отделе главного механика Высокогорского механического завода и дружили. Валя была в этом отделе архивариусом. А потом Вера ушла в цех, браковщицей, а Валя поступила в горностроительный техникум.

Военная судьба вновь свела этих девушек в Звенигороде. Валя была в одном расчете с Верой Повенских и отбивала массированные налеты вражеской авиации.

Из Звенигорода Валя попала на Сталинградский фронт.

Слева направо: Зина Зырянова (1945 г.), Валя Короткова (1942 г.), Зина Гензик (1944 г.).

Валя Патракеева (1942 г.) с Ольгой Таракановой (Нижний Тагил).

Слева направо: Людмила Блохина (1941 г.), Аня Прохорова (1943 г.), Лена Железкова (1944 г.).

Она защищала станцию Чапчачи, через которую шло в Сталинград снабжение из Астрахани.

На этой станции она погибла во время налета 20 ноября 1942 года. Так сказано в «похоронной», которая пришла позже в Нижний Тагил Валиной матери — Марии Агафоновне.

ПРЕДШЕСТВЕННИЦА

Интересна военная судьба еще одной тагильчанки. Она не была комсомолкой и уходила в армию не в апреле 1942 года, а значительно раньше. Но она также принимала участие в защите Москвы и была на Московском фронте одной из первых уральских девушек-добровольцев. По существу, она была предшественницей тех, кто потом уходил тысячами.

Перед войной Людмила Блохина, выпускница Тагильского медицинского училища, работала на станции Нижний Тагил фельдшером, руководила санитарно-гигиенической лабораторией. Как и десятки других тагильских девушек, она в начале войны просила отправить ее на фронт. Других не взяли — их посылали учиться на курсы медсестер. А Людмила Блохина уже была готовым, квалифицированным специалистом. Ей сказали:

— Явиться с вещами!

16 августа 1941 года Людмила получила предписание тагильского военкома отправиться к месту пополнения 82-й мотострелковой дивизии.

Ехать пришлось не на запад, а на восток.

К удивлению Люды Блохиной, дивизия эта оказалась тоже уральской. Она была сформирована в Пермской области. Среди бойцов и командиров дивизии встречались и жители Среднего Урала и даже земляки Людмилы — тагильчане.

Вскоре дивизию повезли на запад. А 4 октября 1941 года ночью дивизия выгрузилась в Звенигороде и через два часа, на рассвете, пошла в бой — отражать немецкое наступление на Москву.

Целую неделю после этого Людмила Блохина не спала. Медсанбат, где она служила, был переполнен ранеными. Близ медсанбата нередко рвались вражеские снаряды — до передовой было всего 800—900 метров. На палатки с красными крестами сыпалась земля, валились горячие осколки. Непрерывно шли операции.

Надрывно гудел в медсанбате автомобильный мотор, и в хирургических палатках был свет — тусклый, неровный, мерцающий, а в остальных света не было и по ночам, Людмила перевязывала раненых при свечах.

Раненые недолго оставались в этом полевом госпитале. Их быстро переправляли в тыл. Но все же многие из них на всю жизнь запомнили спокойную терпеливость «сестрички-уралочки», как называли Людмилу, ее готовность по первому зову прийти на помощь каждому, ее умение облегчить страдания людей душевным словом.

Лишь через неделю после начала боев врачи и медицинские сестры полевого госпиталя стали спать — по очереди, час в сутки.

82-я мотострелковая отступала под Москвой, потом наступала, брала Можайск. И по улицам этого освобожденного города раньше многих других уральских девчат прошла тагильчанка Людмила Блохина, гвардии старший военфельдшер.

За бои в Подмосковье 82-й дивизии было присвоено звание гвардейской, и именоваться она стала 3-й гвардейской мотострелковой дивизией. В мае 1942 года дивизия перешла на Западном фронте к стойкой обороне.

И в то самое время, когда тысячи уральских девчат прибывали на пулеметные, аэростатные и прожекторные точки Москвы и Подмосковья, тагильчанку Людмилу Блохину увезли в московский госпиталь. Давняя болезнь почек обострилась на фронте.

Приговор врачей был безжалостен: передвижения на автомашинах категорически противопоказаны. На много лет.

Людмилу Блохину демобилизовали, и она вернулась в Нижний Тагил.

Сейчас Людмила Ивановна на пенсии и живет по-прежнему в Нижнем Тагиле. По праздничным дням она с гордостью надевает строгий темно-синий жакет, на котором прикреплены четыре медали: первая из них — «За оборону Москвы».

У Людмилы Ивановны есть давняя, близкая подруга — Анна Михайловна Заложнева. Много лет Анна Михайловна работала старшим мастером на Тагильском медико-инструментальном заводе. В 1969 году она ушла на пенсию. Анна Михайловна тоже служила в армии, тоже ушла в нее добровольно, и военная служба ее тоже прошла в Москве.

ПОДВИГ ПРОДОЛЖАЕТСЯ

К осени 1941 года в части Московской ПВО поступила первая радиолокационная станция орудийной наводки — СОН-2. Она была установлена на юго-западе столицы, в секторе наиболее частых в то время налетов вражеской авиации.

Станция позволяла зенитным батареям вести огонь по ненаблюдаемой цели. В те годы такой способ стрельбы многим представлялся почти фантастическим. Однако эффективность его оказалась неожиданной. После третьего залпа невидимый артиллеристам бомбардировщик вынужден был беспорядочно сбросить бомбы.

На одной из этих радиолокационных станций служила молодая тагильчанка Аня Прохорова (ныне — Заложнева), кандидат в члены партии, в прошлом лаборантка ТЭЦ на металлургическом заводе.

Та станция, в команде которой состояла Аня, находилась в Черемушках. Возможно, это и была первая в стране боевая радиолокационная установка. Стояла она в поле, рядом с редким леском. Обслуживавшие ее тридцать бойцов жили рядом в землянках. Одну землянку освободили для девчат. А девчат здесь было немало — больше половины состава. Когда их обучили, прежние бойцы взвода были отправлены на новые радиолокационные установки, прибывающие в войска ПВО.

На станции были два отделения — приемное и передаточное. В приемном служили одни только девушки. И среди них — комсомолка с Урала, из Петрокаменского района, Полина Перевозкина. В передаточном отделении служила лишь одна девушка — Аня Прохорова.

За годы службы на станции орудийной наводки Аня почти отвыкла спать ночью. По ночам была самая горячая работа. Однако и днем отдыхающих бойцов часто поднимали по тревоге. Особенно в облачные дни, когда фашистские самолеты старались незамеченными проникнуть в Подмосковье. Станция орудийной наводки была одним из надежнейших сторожей московского неба. Она обнаруживала цель в радиусе 50 километров.

Весной 1943 года станцию перевели из Черемушек на Ленинские горы, и здесь она стояла до конца войны.

В военные годы Ане Прохоровой редко давали увольнительные, и поэтому она не успела как следует разглядеть Москву.

Застенчивость не позволяла девушке просить дополнительные дни или часы. Но и те, что перепадали, девушка старалась использовать прежде всего для поездок к своей тагильской подруге Лене Железковой. Они вместе учились в школе, а потом работали на электростанции металлургического завода, вместе уходили в армию, в одной теплушке ехали до Москвы.

Лена служила пулеметчицей в 54-й зенитно-артиллерийской дивизии, на юго-западе Подмосковья, и защищала там один из аэродромов. Немцы регулярно пытались бомбить его, и зенитчики порой по месяцу не могли гимнастерки снять.

За время этих налетов, этих непрерывных бессонных ночей Лена так сильно изменилась, что Аня Прохорова не узнала свою давнюю подругу, когда впервые приехала на аэродром. Аня подошла к группе девушек-пулеметчиц, посмотрела прямо на Лену и спросила:

— Девочки, где я могу Лену Железкову найти?

Впоследствии Лену перевели на охрану крупнейшего в Москве автомобильного завода.

Эти уральские девчата прибыли в Москву с Урала не весной 1942 года, а поздней осенью, в последних числах ноября.

Они тоже были добровольцами. Они тоже были комсомолками. Лишь немногие, как Аня Прохорова, перед уходом в армию были приняты кандидатами в члены партии.

Их эшелон тоже шел на запад из Свердловска. Однако в нем были не только уральские, но и сибирские девчата.

Не все девушки из этого эшелона попали в войска противовоздушной обороны Москвы. Многие были направлены в снайперские школы, в части аэродромного обслуживания. Но и в ПВО Москвы была зачислена значительная часть этого нового армейского пополнения.

Из Нижнего Тагила 23 ноября 1942 года добровольно ушли в армию 58 девчат. В списке, который и сейчас хранится в Ленинском райвоенкомате Тагила, значатся и Аня Прохорова, и Лена Железкова, и петрокаменская комсомолка Полина Перевозкина. Все петрокаменские шли тогда в армию через Нижний Тагил.

В ноябрьском эшелоне уехала на запад большая группа девушек-добровольцев из Ирбита. И в этой группе была Феня Архипова с Ирбитского мотозавода, впоследствии спасавшая аэростат в расположении третьей аэростатной дивизии. В этой же дивизии служила Валя Коморникова, медсестра из села Зайково, близ Ирбита. Обе эти женщины и сейчас живут в Ирбите. Валентина Федоровна Зенкова (Коморникова) руководит производственным отделом в Ирбитской ветеринарно-бактериологической лаборатории. Федосья Васильевна Архипова — по-прежнему на мотоциклетном заводе, старший бухгалтер расчетного отдела.

К сожалению, из числа добровольцев ноябрьского эшелона известны пока лишь судьбы Прохоровой, Железковой[19] да двух ирбитских комсомолок.

Возможно, со временем удастся узнать о судьбе многих девчат-добровольцев, которые продолжили комсомольский подвиг, начатый в апреле 1942 года. У подвигов во имя Родины, во имя свободы и счастья народа, особенно у подвигов коллективных, есть такое свойство: они не иссякают, они продолжаются.

Разве не было коллективным подвигом восстановление разрушенных войной городов и заводов? Разве не было коллективным молодежным подвигом освоение целины? И разве прорыв нашей страны в космос — это не коллективный подвиг? А кто станет отрицать, что коллективным комсомольским подвигом было создание на Северном Урале города юности — Качканара?

Очевидно, история нашей страны все больше и больше становится историей коллективного подвига великого народа, первым в мире прокладывающего путь к коммунизму.