Подземные реки

Глава 40

Всю неделю Вика ждала, надеясь, что Джорджио сам перезвонит, извинится. Даст понять, что она ему нужна. Но тот не перезвонил. Сама Вика на связь не выходила, даже не включала скайп, боясь получить сообщение о разрыве или просто равнодушную тишину… Наконец, в пятницу вечером прилетело смс: «Что ты молчишь? Я страдаю…» Сердце Вики сразу же встало на место. Она ответила. В оба конца вновь полетело несколько сообщений, под конец – взаимных признаний в любви… «Черт меня дернул открыть рот!» – думала Вика, радуясь примирению.

Вика вручила отцу бутылку вина и забросила шарф на полку. Прошла в небольшую кухню и в который раз мысль о том, что отец обладает чисто женской беспокойностью и хозяйственностью, мелькнула в ее изящной головке.

– Ты парень хоть куда! – произнесла она вслух, уловив запах свежесваренных щей.

– Ну, че ты смеешься… – в копии ее собственных глаз читался укор.

– Не смеюсь, а восхищаюсь, – откликнулась Вика. – У вас народ еще не сокращают?

– Пока нет. Сидим, трясемся. Мне ведь еще три года до пенсии…

– Не переживай. У тебя есть дети, – поможем. Я, кстати, со всеми долгами расплатилась. К Лизе тоже ездила, – ей немного помогла. Кстати, мое одиночество может скоро закончится.

– Да ты что? И кто он?

– Иностранец. Итальянец. Зовут Джорджио.

– Ну, дай бог. Дай бог… – радостно пробормотал отец.

Вино тут же было разлито по бокалам. Усевшись за небольшой кухонный столик, дочь провозгласила первый тост за здоровье, потом за благополучие во всем, на третьем тосте ее бровь выразительно приподнялась. Она спросила:

– Я хотела с тобой поболтать на одну тему. По поводу тебя и мамы. Что вы вечно поделить не могли? И денег ты ей не давал и все скандалы в основном из-за этого…

Отец положил ногу на ногу, прислонился головой к холодильнику и спокойно произнес:

– А я тебе объясню с большим удовольствием. Весь расклад. Когда мы только поженились, я несколько лет все деньги до копейки отдавал Маше. У меня так же родители жили, – отец приносил все в дом, клал матери в кубышку и больше ни о чем не волновался. Твоя бабушка распоряжалась всем абсолютно, и всегда дома было что поесть и деньги на книжке копились. Причем, бабушка клала ровно пополам себе и деду, – у каждого по отдельному вкладу было. Очень щепетильно к таким вопросам подходила, – даже дед при смерти когда был, отказывалась его чем-то обделять.

Вика мыслями унеслась в прошлое, – вспомнила те годы, когда ее с сестрой, маленьких, привозили на лето в деревню. Отец же продолжал:

– Помню, как-то у нас в деревне умер председатель колхоза, – мне лет пять – шесть тогда всего исполнилось. Для деревни – первый человек, один из самых богатых был. Сорил деньгами направо и налево. Жена его наряды меняла почти каждый день. А на похороны собирали всей деревней. Оказалось, что за душой-то – ни гроша! Гол, как сокол! Сколько потом сплетен, позора было…Ужас! Жена председателя с детьми сразу без копейки денег остались, в такую нищету сразу попали… Что значит – плохая хозяйка! А я все это видел. И мать моя мне тогда сказала: «Вот и посмотри сынок, как жить-то не надо. Деньги надо уметь не только получать, но и тратить с умом. Чтобы и жить достойно и заначка оставалась». Я так и жил. Я понял тогда на всю жизнь, что главное – заначка! И отдавая деньги Маше, ни о чем не волновался, – думал, что она все откладывает. И зарабатывал я тогда в три раза больше, чем мои братья. У всех – сто, сто двадцать в месяц. А у меня – триста. И потом; я не пил, не курил, в рестораны не ходил и в вещах не больно прихотлив. Потом, через какое-то время, начал спрашивать: «Маш, а сколько у нас денег?» А Маша мне: «А денег нет!». Думаю: «Вот, черт! Я тут пребываю в уверенности, что у меня дома полная коробочка… А на деле? Шиш с маслом?! И живем мы через пень колоду».

Отец внимательно взглянул на дочь и увидел в ее глазах понимание. Он продолжил:

– Я сел с ней спокойно, по-хорошему. Говорю: «Давай разберемся; где деньги, куда потратила, почему у нас с тобой ничего не остается. То есть найдем, где дыра. У нас за несколько лет с тобой ни вещей путных не появилось, ни еды какой-то особой нет. Куда деньги ушли?» Маша мне закатила тут же истерику, что она тоже деньги не пропивает и по ресторанам не ходит. Стало понятно, что ответа вменяемого я от нее не дождусь. Причем, мне с обидой такой заявила: «Не нравится, – сам хозяйство веди!» На том и порешили. Я сам стал покупать все продукты, вещи. За дом платить, страховки все на мне были. Договоримся в какой месяц кому что покупаем, – ей, мне, детям, – вам то есть. Она свою зарплату мне не отдавала. Даже не видел сколько получала и куда тратила. Что-то в дом, конечно, приносила, но чтобы конкретно что-то взяла на себя и постоянно платила – нет, этого не было. Я смирился. Велел Маше смотреть за детьми, готовить, чтобы у вас все было…

Вика вспомнила свое детство, – как сидела постоянно голодная напару с Васькой, пока не пошла работать. Как то и дело ходила сдавать бутылки, чтобы купить молока…

– Пап, я все помню. И помню, как ходила в школу. Юбка на вырост, закрученная на груди. А обувь? Мамины сапоги, которые развалились, – молнию нитками на себе зашивала. Сидела в классе и не знала, куда от стыда засунуть ноги…

– Что ерунду городишь? А кто в Одессу для вас с Лизой за шмотками летал? Я ведь целый баул тогда новых вещей вам тогда привез!

Колесникова хотела было открыть рот и сказать, что это за всю жизнь было единожды, но, взглянув на отца, поняла, что спорить бесполезно. Он видел все по – другому, – как удобно ему.

– Маша сначала меня хвалила по всем родным, а потом злиться начала. Говорит: «Ты мне денег не даешь!», а я ей: «Маш, мы же договорились… Я же для нас все делаю!» Показал ей книжку со своими расходами, доходами. У меня же все записано, – куда, сколько. Листочек с зарплатой. На неделю успокаивалась и опять: «Ты мне денег не даешь!». Как попугай. Ничего не хотела понимать. Я уже рукой махнул, – пусть орет. Объяснять ей что-то было просто бесполезно. И денег давать тоже, – все пропадет и концов не найдешь.

– Вы же делили все начиная со свадьбы…

– Правильно! Я женился на дочке директора школы. А на самом деле что получилось? От родителей жены – шиш с маслом. Еще и к нам отец ее на рогах заваливался…

– Но это не ее вина…

– Только моя мать и помогала! Если бы не она…Каждую осень – картошку, варенье нам давала, зимой – мясо… Мы с ней жили как у христа за пазухой!

Вика снова опустила взгляд в пол, подумав о своем. Спросила тихо:

– Что не развелся сразу?

– Я и жениться то на Марии не хотел. Но я не такой человек! Раз уж женился… Решил, что ее воспитаю и жить будем не хуже других! Если бы после нашего развода с Машей остались со мной – не с ней, то и у меня бы тут с Васькой жили как у христа за пазухой! Как сыр в масле катались бы!

– Ты мог бы нам помочь в то время и так, – сухо заметила Вика. А насчет бабушки… Почему она к нам так плохо с Лизой относилась? Мы же всегда были по сравнению с детьми твоего брата вторым сортом. Я помню, как мне всегда обидно было из-за этого. Катьке с Ольгой можно было все. Что бы не творили, – бабушка молчала. Если же что-то нашкодим Лиза или я, – влетало так, что мало не покажется. И вообще чтобы я ни делала, как бы ни старалась, – всегда ругала, посмеивалась надо мной…

– И бабушка тебе не угодила? Моя мать – идеальная женщина была, царствие ей небесное. Ну да, все по – разному к детям относятся. Ты еще этого не знаешь. Даже в садик вон детей к воспитательнице приводят, – она, что, должна всех любить? Так не бывает! Всегда кто-то нравится, кто-то – нет… И потом, брат женился на Татьяне, а у той статус был…

– Статус? – не поняла Вика.

– Да! У нее и мать и отец не последними людьми в колхозе были. А девок своих, тем не менее, она отдавала на лето моей матери. И Катька и Ольга, конечно, не ангелы были. Но ведь у них и статус был выше, и на свадьбу Татьяне они подъемные хорошие дали, – убежденно проговорил отец и в поисках поддержки взглянул на дочь. Вика растерянно пробормотала:

– Какая разница? Она ведь моя родная бабушка…

Отец хмыкнул.

– Ты понимаешь, что значит на селе статус?

Вика продолжала на него растерянно смотреть. Отец выдохнул:

– Не понимаешь… А жаль!