Поезд-призрак

3 Городская легенда

– … в 20-е годы прошлого столетия это место считалось проклятым, здесь находили тела, будто истерзанные дикими животными. Мало кто из местных жителей рисковал заходить в этот двор в темное время суток. Но были случаи, когда люди оставались живы. Они рассказывали про рыбака с собакой. Якобы он отгонял монстров и вытаскивал их на свет божий. Вот такая городская легенда живет в этом месте. – данная фраза экскурсовода вывела меня из летаргического сна. Хоть что-то стоящее. Я посмотрел на Пашку. Он откровенно дрых, скрестив руки на груди. Ну хоть не храпит на весь автобус, и то хорошо.

Автобус остановился, я ткнул Пашку локтем и потащил его, сонно протирающего глаза, к выходу. Как только классная, отбирая на ходу мобильники, погнала всех к памятнику какому-то мужику, который толи владел аптекой, толи открыл какой-то суперрецепт, я загадочно моргнул Пашке и дал знак следовать за мной.

Выражая всем видом «Ну какого … ты меня куда-то тянешь?», Пашка плелся следом.

– Вон то здание, видишь? Серое с красными кирпичами по середине?

– Ну и? Что мы тут забыли? – Пашка остановился как вкопанный и по его выражению лица было понятно, что никуда он дальше не пойдет, пока не получит вразумительных объяснений.

Мне пришлось сделать два шага назад, чтобы объяснить.

– Это проклятое здание. Гидша наша говорит тут в царские времена кого-то грохнули, а потом люди, попавшие сюда ночью, все гибли. Якобы самоубийства. Местные стороной обходят это здание, боятся.

– И правильно. Нам там так же нечего делать. Пошли отсюда.

Видно было, мое рвение к этому дому энтузиазма у моего друга не вызывало. Но я знал его слишком хорошо. Одного меня он все равно не оставит, придется ему идти и исследовать это здание. Поэтому я просто махнул ему рукой и пошел к кирпичной стенке, в которой зияла черная дыра вместо двери.

Внутри было темно, с улицы не проникало никакого света. Включив фонарик на телефоне, я двинулся внутрь. Пашка пыхтел следом, ежеминутно чертыхаясь то от мусора под ногами, то от пыли и грязи, то он шуршания в углах. Крыс он с детства не любил.

А шуршание было. То справа, то слева раздавался стук маленьких лапок. Они следовали за нами, не обгоняя и не отставая. Шаг в шаг. Останавливаясь вместе с нами и начиная движение, как только мы шли дальше. Сначала их было мало, но с каждым шагом количество сопровождающих нас лап становилось больше и больше. Что-то коснулось моего плеча, я отпрыгнул в сторону и выронил телефон. Звон разбитого стекла, и на один луч света стало меньше.

– Ты чего скачешь? Телефон разбил, от матери попадет. Пошли скорей отсюда, а? – Пашка светил мне прямо в лицо, нервно дергая телефоном из стороны в сторону. Откровенно говоря, оставаться здесь и мне совсем не хотелось. Темнота, шорохи и жуткая вонь застаревшего подвала напрочь отбили желание искать приключения. Но без телефона уходить было нельзя. Действительно, от родителей влетит по полной. Это уже второй телефон за этот год, нового точно мне не купят.

– Свети давай. Найдем телефон и сматываемся.

Пашка стал водить телефоном из стороны в сторону. Разбитый в хлам смартфон нашелся шагах в пяти от нас. Неужели я так сильно дернулся, что он отлетел на такое расстояние? Но тут я заметил причину. Длинный хвост метнулся в сторону, стоило только попасть светом на телефон. Крысы. Быстро они уволокли. И зачем им эта железка, от нее прока никакого.

– Пошли отсюда.

Я взял телефон и пошел к выходу. Пашку уговаривать на нужно было, он повернулся и быстро зашагал к дверному проему. Но стоило ему сделать несколько шагов, как он упал и стал дергать руками и ногами, корчась на каменном полу. Будто нервные судороги скрутили его тело, заставляя скулить и вертеться юлой. Телефон выпал из рук и освещал только угол стены, поросшей мхом, плесенью и паутиной. Уже не избегая света, в луче мелькали десятки маленьких лап и длинных хвостов. Толпой неслись они к своей жертве.

Горло мое резко пересохло, крик ужаса застыл, неспособный вырваться наружу. «Нужно ему помочь, отогнать крыс», – твердила совесть, но мозг блокировал все движения, заставляя неотрывно смотреть в одну точку, не делая ни шага в сторону, ни чтобы помочь, ни чтобы спастись самому. Вой Пашки становился все громче, от чего закладывало уши.

Резкий рывок за шиворот вывел меня из оцепенения. Сзади блеснул луч мощного фонаря. Кто-то дернул меня с силой, отшвырнув в сторону. Сзади толкнуло что-то мохнатое и большое. Грозный рык эхом отлетел от стен. В тот же миг крысы бросились врассыпную. Большая часть успела скрыться, но часть валялась на полу, растерзанная в зубах большой немецкой овчарки. В свете фонаря ее клыки, как лезвия ножей, мелькали из стороны в сторону, поражая мелкие хвостатые мишени.

Большая черная тень осветила корчившегося Пашку, отгоняя последних тварей и давя их сапогом прямо на месте. Схватив за шиворот, человек рывком поднял его, обессиленного, подхватил под руки и потащил к выходу, по пути толкнув меня по направлению к выходу. Молча я шел впереди. В голове не было ни единой мысли. Будто все заморозили и не было ни страха, ни ужаса, ни паники. Я просто делал то, что мне было велено.

Выбравшись через дверной проем на свет, я зажмурился от ослепившего меня солнца. Как только глаза привыкли к свету, я увидел весь класс, столпившийся около автобуса. Ребята смотрели с ужасом. Оцепенение охватило и их. В глазах каждого читался ужас, страх, боязнь быть причастным к случившемуся. Обычно так смотрят зеваки с телефонами в руках или зрители телевизионных передач. Слава богу, хоть телефон никто в руках не держал.

Стало почему-то стыдно. За себя, за Пашку, за наш вид и наш позор. Десятки глаз смотрели на нас со страхом. Они нас боялись. Будто чумных. Я оглянулся на Пашку. Джинсы порваны, по голым ногам тонкими ручейками стекает кровь. Лицо с черными разводами слез вперемешку с кровавыми подтеками. Выйдя на улицу, он просто плюхнулся на землю.

Наш спаситель стоял поодаль, за спинами ребят. Большой мужчина был укутан в длинный плащ, высокие сапоги доходили почти до колен. Он трепал за ухо большого лохматого «немца», севшего у его ног. Мои колени подкосились, я не мог больше держать свое тело.