Пожарный СССР. Начало

Глава 10 Первый день гражданской жизни

Само собой мы остановились.

— Товарищ милиционер! — заискивающе перебила девушка, встав между нами, чем мгновенно переключила все внимание на себя. — Там, в крайнем тамбуре двое пьяных ребят. И без билетов. Они ко мне прицепились, словно клещами. Даже не знаю, чем бы все закончилось, но точно ничем хорошим! Но тут вмешался этот молодой человек и спас меня. Оба еще там, как бы они еще к кому-нибудь приставать не начали! Пожалуйста, примите меры!

Младший из милиционеров перевел взгляд на меня.

— Пришлось их немного успокоить, — пояснил я, пожав плечами.

Другой же, что был в звании сержанта, посмотрел на меня с некоторым недоверием.

— Это правда? — спросил он.

— Так точно!

— Дембель, что ли? — нахмурившись, спросил второй, в таком же звании, что и я. — А ну, кулаки покажи!

Показал — костяшки пальцев были красные, но крови на них не было.

— Дембель, все так. А бил аккуратно, так сказать, в профилактических целях, — признался я.

— Угу… А ну-ка, документы к осмотру!

— Да пожалуйста… — я спокойно расстегнул китель, вынул из внутреннего кармана и протянул им свой военный билет, а затем и предписание.

Несколько секунд проверки, и мне вернули их обратно.

— Все в порядке, — ответил сержант, покосившись в конец вагона. — Можете идти. А по поводу нарушителей… Мы разберемся!

— Спасибо вам, — вдогонку поблагодарила их девушка.

Затем, утратив к нам интерес, оба милиционера целенаправленно направились к хвосту поезда, где отдыхали колхозные модники.

Ну, а мы продолжили путь, пройдя вперед еще два вагона и вдруг, случайно обнаружили пару свободных мест.

Сели, разговорились.

Оказалось, что Настя училась на инженера-строителя и сейчас следовала домой. А тут эти случайно подвернулись, выбрав ее объектом для знакомства. Хрен его знает, чем бы эта история закончилась, если бы не мое вмешательство.

Конечно, я далеко не Джон Рембо, но это и хорошо. Можно было бы устроить классический мордобой, только не факт, что я вытянул бы обоих. Если бы началась рукопашная, вряд ли бы все закончилось без крови и разбитых носов. Меня вполне могли загрести и отправить в отделение за дебоширство, для выяснения обстоятельств. За компанию. По понятным причинам, этого мне совершенно не хотелось. А так получалось, что ко мне и претензий никаких.

Ехать ей предстояло недолго, близилась остановка «Сады», а вот мне до Ростова еще ехать и ехать.

На второй или третьей остановке, в окно мы увидели обоих отморозков с распухшими носами — милиционеры, вместе с кондуктором, высадили их как безбилетников. Те были недовольные и увидев нас, гневно замахали руками. Мы с Настей только посмеялись, глядя на их недовольные, потрепанные физиономии.

Девушка оказалась интересной собеседницей, но разговориться толком не удалось — ей уже нужно было выходить. Видно было что, несмотря на скромность, она не против общаться и дальше. Вот только как? Мобильных телефонов еще нет и будут не скоро, социальных сетей тоже. Брать домашний? Так далеко не у всех дома были стационарные телефоны. Ну и как в таких реалиях продолжать знакомство? Писать друг другу письма? Ну не знаю, никогда никому писем не писал, кроме электронных. И все же она записала мою фамилию, имя и почтовый адрес куда-то себе в блокнот, хотя я так и не понял, зачем это было нужно.

Затем я проводил ее до тамбура, там мы и попрощались. Она еще раз поблагодарила меня за помощь и вышла из электрички, помахав рукой на прощание.

Большую часть оставшегося пути я провел за чтением газет. Благо, пассажиров было много и у каждого с собой было что почитать. Кстати, оказалось, что под методичный стук колес еще и очень хорошо засыпается… Сам не заметил, что в какой-то момент заснул, облокотившись о стекло головой.

Когда же я снова открыл глаза, то увидел, что электропоезд уже подъезжал к главному вокзалу Ростова-на-Дону. На улице давно стемнело, поэтому из окна удалось разглядеть немногое.

По прибытии, сразу направился внутрь главного здания вокзала. Невольно залюбовался — потом его отремонтируют и внешний вид станет уже куда менее колоритным.

Повсюду ощущался знакомый запах машинного масла, жженого металла и еще чего-то странного. А в какой-то момент легкий ветерок откуда-то принес запах свежеиспеченных булочек. Я аж зажмурился — вот перекусить бы я сейчас точно не отказался.

На часах была почти половина десятого — стало быть, до Новочеркасска я сегодня уже точно не доберусь. Электрички в такое время, само собой, уже не ходили, а попасть в поезд дальнего следования не вышло. Искать автовокзал в крупном городе было бессмысленно, тем более в такое позднее время.

Изучив действующее расписание электропоездов, я обнаружил, что самая ранняя электричка идет в пять утра, причем проездом через сам Красный Сулин. Нужно было только как-то скоротать ночь. Решение не заставило себя долго ждать. Как раз на такой вот случай во всех вокзалах имеется зал ожидания, где можно было перекантоваться. Так я и поступил.

Внутри обнаружились и другие пассажиры, кто-то ждал очередного поезда, а кто-то, как и я утра. Заметил пожилую уборщицу, протирающую шваброй кафельный пол старомодной деревянной шваброй. Встал и поинтересовался у нее, есть ли где-нибудь поблизости магазин или кафе.

Магазина не оказалось, зато имелся буфет. Что это такое я представлял себе с трудом, но быстро выяснил — это что-то вроде небольшой столовой. Там по периметру стояли небольшие квадратные столики, на которых непременно стояла перечница, либо солонка. И белоснежные бумажные салфетки. На кассе, на холодильниках стояли накрытые марлей блюда с беляшами и булками. Внутри тоже были различные блюда, в основном мясные.

Тихо шумящие под потолком вентиляторы гоняли насыщенный вкусными запахами воздух.

Буфет оказался круглосуточным, что меня удивило. Ну и не бесплатным, само собой. Хотя цены вообще не кусались.

Взял себе тарелку плова со свининой, бутерброд с колбасой и два стакана компота. Все это стоило почти рубль. Самое то, чтобы набить желудок — в какой-то момент, он так сильно заурчал, что я даже перепугался.

Занял столик в стороне, подальше от прохода. Мало ли, еще патруль из комендатуры появится, а тем только дай шанс до чего-нибудь докопаться — присосутся, как клещи. Был у меня опыт такой, еще когда учился на военной кафедре. Там же нужно было ходить в военной форме, вот иногда и прилетало предписание. Потом строевой подготовкой занимался по субботам. Терпеть не мог красноголовых из военной полиции.

Плов со свининой оказался просто восхитительным, аж за ушами трещало. Торопиться мне было некуда, поэтому пришлось притормозить. Пока кушал, между делом осматривал внутренний интерьер и убранство зала ожидания. Каждый метр внутреннего пространства был насквозь пропитан стариной. Все разительно отличалось от современного — на стенах было много какой-то лепнины, под потолком висели большие старомодные люстры. У стен имелись автоматы с газированной водой, там же стоял газетный киоск, где продавали печатную продукцию. Сейчас он был закрыт.

Закончив прием пищи, я отправился в общий зал, где занял место на неудобном кресле с жесткой спинкой. Спать на таком было весьма неудобно но, в конце концов, под царивший внутри зала монотонный гул, я все-таки приловчился и закипел. Правда толком выспаться не получилось — то и дело электронный голос диспетчера предупреждал, что уехало, а что приехало. Дошло дело и до моего маршрута на северную часть области.

Уже рассвело, когда электропоезд маршрута «Ростов — Глубокая», подошел ко второй платформе, на второй путь. Людей в такую рань было немного, поэтому я ехал практически в пустом вагоне.

Невольно подумал о том, что мое возвращение домой слегка затянулось. Но я не просто так описываю свой путь в деталях… Если подумать, то еще вчера я был в воинской части, а уже сейчас уехал почти за четыреста километров. И, черт возьми, все солдаты, уволенные в запас, делают то же самое… Как могут, так и добираются!

За окном сплошной массой мелькали деревья, дома, заборы и поля. Электричка бодро летела вперед, иногда останавливаясь на основных остановках. Эх, сейчас бы воткнуть наушники и послушать какую-нибудь душевную музыку в стиле девяностых… Вроде Виктора Цоя, Арии или Сектора газа… Да только не факт, что в то время были портативные плейеры. Не, ну может и были, но по современным меркам они точно не портативные, да и наушники точно не соответствовали моим запросам. И сам Цой еще песни не пел, а Юрий Клинских… Эх, да что толку хотеть?!

Спустя какое-то время за окном осталась столица донского казачества — Новочеркасск, потом Каменоломни. Шахты. Стоянки там оказались короткими, да и смотреть было особо не на что.

Судя по маршрутной схематической карте, что висела на одной из стен, до конечного пункта прибытия оставалось совсем недолго. И действительно, через полчаса в окне показался небольшой, но уютный городок, вытянувшийся в линию, вдоль железнодорожных путей. У попутчиков я узнал, что город развернулся вокруг огромного металлургического завода, который был в числе самых крупных по всему Советскому Союзу. Кто-то из пассажиров, что ехали со мной немного рассказал про завод, который основали братья Пастуховы. Правда, больше я ничего конкретного не запомнил.

Когда же поезд прибыл, и я, наконец, выбрался из вагона, то почти увидел установленную на здании вывеску «Станция Сулин».

Замер в нерешительности, переваривая информацию. Так, стоп! Мне же был нужен Красный Сулин… Куда я блин приехал?

Повертел головой по сторонам, увидел дорожных рабочих, ремонтировавших запасной путь. Рядом с ними стояла закопченная дрезина, с кучей какого-то инструмента.

Подошел к ним, поинтересовался:

— Доброго дня. А не подскажете… Мне нужно в Красный Сулин, а тут только просто Сулин. Я, вообще, туда приехал?

Они отвлеклись от работы, придирчиво осмотрели мой внешний вид — ну, конечно, военная форма — как же на нее не обращать внимание?!

— Сержант, демобилизовался, что ли? — спросил один из рабочих, бригадир, судя по всему. — К родственникам приехал?

— Не совсем. Место жительства изменилось. Вот, первый раз здесь.

— Понятно. Ну, ты, в общем-то, правильно приехал. Это только железнодорожная станция Сулин, при поселке, а сам город рядом. Иди направо, через холл, прямо к привокзальной площади. Там каждые полчаса автобус ходит. Если повезет, то даже ждать не придется. Тебе куда нужно-то?

— Э-э… Поселок Несветай ГРЭС, улица Центральная, дом девятнадцать, — процитировал я то, что было записано в моей карточке.

Тот на мгновение задумался.

— Понятно, не совсем город. Это тебе нужно выйти на Нефтебазе и пересесть на автобус маршрута номер три. Ну а там кондуктора попросишь, тебе подскажут, где выйти. Только ж сначала нужно отметиться в военном комиссариате, а это в центр нужно ехать.

— Это подождет. Спасибо за помощь!

И верно. У меня в предписании значилось, что в моем распоряжении еще целых тридцать шесть часов. Явиться в военный комиссариат можно было и завтра.

Я прошел напрямик через почти пустое фойе вокзального помещения, спустился по лестнице и действительно увидел автобус. Это был классический «ЛиаЗ», грязно-желтого цвета, он как раз собирался отходить.

Ускорившись, я заскочил внутрь. Увидел какие-то странные устройства на стенах. Не понял их назначения, поискал взглядом кондуктора.

— А сколько проезд? — спросил я у женщины с сумкой, из которой торчала билетная лента.

— Да такой же, как и был! — улыбнулась контролёрша. — Пять копеек. За два года ничего не изменилось.

— Отлично, — я протянул ей монеты. За время следования уже успел разобраться в имеющихся деньгах. Конечно, слышать про копейки было даже смешно, потому что в наше время они давно уже были не в ходу. — Только я не здешний, первый раз в городе. Подскажете, мне где-то на Нефтебазе нужно выйти, а я и понятия не имею где это.

— Конечно, подскажу! — кивнула та, выдавая мне талон. На грубой желтоватой бумаге виднелись выбитые красные цифры.

Через несколько минут водитель закрыл двери и автобус тронулся с места.

— Ну что, посмотрим, какой ты, Красный Сулин… — задумчиво пробормотал я, глядя в окно.

Ранее об этом городе я ничего не слышал. Да, собственно, и с чего бы? Где Москва и где провинциальный, затерявшийся в степях крошечный Красный Сулин?

А, тем не менее, здесь было, на что посмотреть. За свою недолгую жизнь, я основательно привык к плотной столичной застройке, к серо-стальным небоскребам Москва-Сити. Эдакие бетонные джунгли, тесные улочки, набитый людьми метрополитен, бесконечная сеть улиц и снующие повсюду автомобили и городской транспорт. И чертовы пробки.

И даже когда мы с Серегой приехали в Чернобыль, ощущения были иные. Да, тоже зеленые леса, но сравнивать их с тем, что я видел здесь, было никак нельзя.

За окном автобуса маршрута «№ 3» раскинулись небольшие одноэтажные домики, утопающие в зелени и цветах. Везде ощущался запах цветущих плодовых деревьев, сена и чего-то еще, неуловимого и непривычного. А еще пахло недавно положенным на шоссе асфальтом — как раз проезжали через участок, где полным ходом шли ремонтные работы.

Я видел местных жителей, работающих у своих домов. Видел, как пасли коров, коз и другую домашнюю живность. Транспорта встречалось очень мало, зато одних только телег, запряженных лошадьми, я насчитал аж четыре.

Вообще, на город было мало похоже. Поинтересовался на этот счет у пассажира и оказалось, что сейчас я отдалялся от центра. Красный Сулин окружала цепь поселков, крайним и наиболее крупным из которых, считался Несветай ГРЭС. Дорога шла в обход города, через все поселки и других маршрутов тут не было.

Поселок построили для семей работников тепловой электростанции, что разместилась на левом берегу Несветайского водохранилища — его я тоже увидел, правда, издалека. Первоначальное впечатление было обманчиво — как-то тут очень тихо и малолюдно… А как вспомнил, что я попал в восемьдесят третий год, сразу успокоился. Наверное, так и должно быть. Хочешь, не хочешь, а придется привыкать жить в незнакомом мне Союзе. Никто и не говорил, что будет просто.

Автобус доставил меня почти к нужному месту. Спасибо кондуктору, подсказала, где выходить и куда идти. Интересно, мне все помогают из-за военной формы или просто люди такие отзывчивые? Ранее я неоднократно слышал, что люди в СССР были другими, более добрыми, сострадательными.

Вышел на остановке, прошелся немного. Адрес проживания, указанный в карточке я нашел без проблем. Это оказалось большое, пятиэтажное здание, сплошь покрытое серой штукатуркой. Смутили небольшие узкие окна — да-а, совсем не панорамные. И не пластиковые. Ну, ничего., главное, что я почти на месте. Отчего-то был убежден, что от государства детдомовским была положена небольшая квартирка. Интересно, однокомнатная или двух?

Когда же я зашел внутрь и увидел внутреннее состояние подъезда, слегка насторожился. А когда наткнулся на пост вахтерши в фойе, у меня возникли смутные сомнения — а зачем в подъезде пропускной пункт?

Внутри помещения никого не было, но свет горел. На столе был стакан с чаем и раскрытая тетрадь.

В конце коридора я заметил женщину со шваброй.

— Что вы хотели? — издалека крикнула она, заметив мое появление. — Заселяться?

Я не сразу нашелся, что ответить на вопрос, поэтому она отставила швабру и неторопливо направилась ко мне.

Поравнявшись со мной, женщина остановилась в нерешительности, глядя на меня с некоторым подозрением. Наверное, форма ввела ее в заблуждение. Мол, чего тут забыл военный? И вдруг…

— Артем?! — пробормотала она, всмотревшись в мое лицо. — Жаров? Ты что ли?

Ну конечно я, кто же еще. Вот только меня-то она все-таки узнала, а я понятия не имел, кто передо мной. Ну, вахтерша и вахтерша… Нет, нужно было осторожно разобраться. Черт, тяжело жить чужой жизнью, ориентируясь только по обстановке.

— Младший сержант Жаров срочную службу окончил! — доложил я, решив обыграть момент на позитивной ноте. — Прибыл домой на заслуженный отдых! Вот, только что с поезда.

— Ой, два года уже прошло… Так быстро. Ну и как там? — она неопределенно махнула рукой. Быть может, она Афганистан имела в виду. — Нормально? Научили тебя чему-нибудь полезному?

— Страна может спать спокойно!

— Понятно, — несколько растерянно произнесла она, все еще глядя на меня с подозрением. Что-то тут было не так. — А ключи я сохранила, все как полагается. Только порядок таи никто не наводил, уж извини. Что, устал с дороги?

— Есть немного. Мне бы домой поскорее попасть.

— Идем.

Зашли к ней в подсобку. Осмотревшись, на двери я случайно увидел заполненный от руки график дежурств. Там было только три фамилии, они чередовались одна за другой посуточно. Если судить по нему, то сегодня дежурила некая Филимонова Мария Степановна.

— Теть Маш… — неуверенно начал я, сдерживая рвущиеся наружу эмоции. — Тут такое дело… У меня под самый конец службы, беда случилась. В общем, память частично потерял. Не все помню. Вы не пугайтесь, если я чудить буду, хорошо?

— Теть Маш? — запнувшись, переспросила она, посмотрев на меня странным взглядом. — Артем, ты же никогда меня так не называл! Вечно, то старуха, то тетка…

— Научили вежливости и уважению к старшим… Да и вообще, мозги вправили! — нашелся с ответом я.

Та-ак, видимо реципиент был еще тем фруктом. Ну, выходцы из детского дома иногда бывают жестоки и агрессивны, либо замкнуты и необщительны. Но чаще обижены на весь мир, что их детство было не таким как у других детей. Отсюда и проблемы с коммуникацией и адаптацией в обществе.

Ну, с именем я угадал — реакция была нормальной. А вот новость про амнезию была для нее неожиданной, но еще более неожиданной, только уже для меня, стала ее реакция.

Она улыбнулась.

— Хорошо, что научили. Как ты сказал, амнезия? — пробормотала она. — И что, совсем ничего не помнишь?

— Что до армии было, так, отдельными кусками.

— Понятно, — женщина как-то замялась. — Ладно, вот тебе ключ. Номер комнаты хоть помнишь?

Номер комнаты? Почему комнаты? А как же квартира?

Я отрицательно покачал головой. Женщина усмехнулась краем рта, но я все равно заметил. Черт, кажется, мой реципиент и в самом деле был не самым приятным человеком, имел тут соответствующую репутацию. Что бы я там не натворил, непросто будет изменить к себе отношение. Им-то невдомек, что человек, который тут жил ранее и уходил в армию и тот, который вернулся оттуда — разные люди.

— Третий этаж, комната тридцать два.

Поблагодарив, отправился наверх по единственной лестнице. Само собой, ни о каком лифте не было и речи — всего-то четыре этажа, пятый как технический. Обратил внимание, что на стене висит надпись «Общежитие № 26».

Так, стоп! Это что, общежитие?

Я судорожно выдохнул, остановившись на месте. Даже застыл от осознания этого факта — вот так новость. Подобного я совершенно не ожидал. А я-то еще губу раскатал, думая об отдельной квартире от государства… Так, нужно сбавить обороты!

Взбежал на третий этаж, быстро отыскал свою комнату. Отметил, что по этажу летал запах жареной рыбы, котлет и еще чего-то сладковатого. Ну, ясно. Кухня, душ и туалет, скорее всего, тоже общие. Интересно, кто же тут живет? А впрочем, не хочу этого знать. Вот не хочу и все. Мне еще предстоит со всеми познакомиться.

У меня само собой сложилось впечатление, что в советских общежитиях живут неблагополучные люди, которым в жизни по каким-то причинам не повезло. Может, какие-нибудь безработные, алкаши и прочие. Само собой, мнение сугубо ошибочное, и впоследствии я неоднократно убедился, что на самом деле все совсем не так, и люди там жили вполне себе достойные и цивилизованные.

Входная дверь была самая обычная, ничем не примечательная. Выкрашена светло серой масляной краской.

Я еще не знал, что меня там ждет. И что бы я себе не представлял, все равно не угадаю. Это совсем не студенческая общага. Дрожащей рукой вставил ключ в скважину и повернул его, щелкнул замок. Толкнул ногой дверь и маленько прифигел…

Средних размеров комнатушка, к тому же еще и слабо освещенная. Абсолютно спартанские условия, при этом еще и густо покрытые пылью. Во всех смыслах. Одно окно, с полупрозрачной занавеской желтоватого цвета, на подоконнике мертвый, скукожившийся кактус. Он видимо до последнего сражался за выживание, цеплялся корнями за сухой грунт, но два года без воды это уже явный перебор. Поливать-то было некому.

Древние желтоватые обои в цветочек, коричневый дощатый пол. У стены разместился тяжелый двустворчатый шкаф, рядом с ним тумбочка. Стол, очень похожий на старую школьную парту, на нем настольная лампа с синим плафоном. У стола деревянная табуретка, между ножками которой обосновались пауки, запутав все пыльной паутиной.

С другой стороны была сетчатая кровать, чем-то смахивающая на армейскую. Сверху подушка и одеяло — из-за пыли, казалось, будто они пушистые, как волосы у негра. В центре лежал большой ковер, с непонятным рисунком. В углах паутина, а на одинокой лампочке, болтающейся под потолком, сидел огромный жирный паук и осматривал свои владения.

Надеюсь, хоть тараканов тут нет? Хотя, какие к черту тараканы, они давно от голода померли или к соседям ушли. В плен сдаваться.

Я шагнул внутрь и в нос ударил пыльный запах старины.

— Да-а! — протянул я вслух, прикидывая, что со всем этим делать. — Ну что, Артем Жаров! Добро пожаловать домой!

Весь остаток дня я провел за уборкой своей комнаты.

Сначала переоделся в одежду, что нашлась в шкафу. Не бог весть что: спортивные штаны, какая-то футболка и кеды. Старое, с соответствующим запахом. Ничего, потом прикупим новое, чистое. Свою солдатскую форму повесил в шкаф — вдруг еще пригодится?

В общем-то, жить в общежитии мне не привыкать — пока был студентом, довелось побывать в «копейке», самой старой общаге города. Условия там были ай-яй-яй, но ничего, выжил же! Правда, тут небольшой нюанс, студенческая общага — это все-таки немного другое, и жизнь там устроена иначе. И правила другие.

Не суть. Прорвемся.

Главное, что к восьми вечера я навел идеальный марафет. Все вымыл, вычистил. Проветрил. Перебрал остальные свои вещи в шкафу — кое-где моль постаралась, оставив свой дырявый автограф… Нормально, могло быть и хуже. Выбросил все, что показалось мне ненужным или испорченным.

Своего холодильника, в комнате конечно же, не было, но зато он имелся в коридоре. Даже не знаю — чей-то или общий? Хранить там мне было пока нечего, так что эту проблему я пока отложил на потом.

В комнате обнаружился небольшой радиоприемник, который работал без нареканий — кто там только не пел, но особенно запомнился Юрий Антонов. Никогда его ранее не слушал, а единственная песня, которую я знал из его репертуара — это припев песенки из советского мультфильма «Ну погоди» — «Под крышей дома твоего. Или моего…».

К вечеру встал вопрос о пропитании. Деньги после увольнения из воинской части у меня были, пусть и немного. По крайней мере, на дембельских месяц протянуть можно. А там, что я не заработаю? Руки есть, ноги есть, голова на месте — знаний полно! Знать бы еще, как их правильно применить…

Если днем общежитие было практически пустым и тихим, то сейчас его постепенно наполнила жизнь. Люди возвращались с работы, забирали детей из школ и садиков. То тут, то там играла музыка, раздавался детский смех. У кого-то был телевизор — всей семьей смотрели фильмы. Иногда плакали маленькие дети.

Видя, что моя комната теперь тоже обитаема, подходили любопытные соседи — я не знал никого, зато они меня знали хорошо. Относились с интересом и недоверием, но первыми же словами я дал понять, что того Жарова, что они знали, больше нет.

Прекрасно понимая, что сарафанное радио — вещь неоспоримая, я с ходу запустил мульку — мол, на службе получил травму головы, поэтому испытываю некоторые проблемы с памятью. Новость мгновенно разлетелась по этажу — всем нужно было прийти и пообщаться. Лучше уж так, чем выглядеть дебилом, когда тебе задают простые вопросы, а ты понятия не имеешь, кто перед тобой…

Узнал, что внизу, со стороны площади, есть гастроном — решил сильно не заморачиваться и купить какой-нибудь заморозки, вроде пельменей. Да только вот нюанс — пельменей в продаже тут не было совсем. Конечно, можно было бы налепить их самостоятельно, но это как-нибудь потом… Мясо, мука, морозилка… Где я сейчас все это найду? Мне бы просто желудок набить, все-таки первый вечер гражданской жизни.

В итоге, купил только яйца, сосиски, хлеб и молоко. Попросился к соседям из тридцать второй комнаты в холодильник. Разрешили, хоть и неохотно. Некоторые, из любопытства, пробовали задавать мне вопросы про службу в армии, но я не особенно торопился рассказывать — особо-то и рассказать нечего. И все равно, это дело затянулось почти на час, зато пошло на пользу — добился некоторого расположения к себе. Особенно подростки интересовались.

Когда же меня наконец-то оставили в покое, а жители с этажа отправились готовить и кормить детей, я тоже выбрался на кухню. Как я и ожидал, она оказалась общей — то есть, готовить на ней мог кто угодно. Здесь были общие сковородки, общие кастрюли. Даже немного керамической посуды. Кто хотел — пользовался, кто не хотел, покупал свою. Главное правило — убрать за собой и оставить чистоту. И это всех устраивало.

Кухня представляла собой небольшое, вытянутое помещение, примерно шесть на три метра. Вдоль глухой стены, в количестве трех штук, стояли газовые печи «Варта». С другой стороны, у окон разместились кухонные столы, предназначенные для готовки.

Вспоминая свою жизнь в студенческом общежитии, я думал, что здесь будет грязно, повсюду будут бегать тарики, но нет. На кухне, к моему удивлению, царила чуть ли не идеальная чистота. Угнетала лишь общая старомодность и осознание того, что здесь все общее. Ну и витавшие в воздухе запахи от предыдущих поваров.

Мой ужин был нехитрым — яичница из четырех яиц и жаренные сосиски. Хлеб и кружка молока. Поел тут же, зачем в комнату тащить? Все равно на кухне никого не было, а потому никто и не мешал. Закончив с ужином, быстро убрал за собой, помыл и отправился в свою комнату.

— Эй, Артем! — вдруг окликнули меня откуда-то сзади. — Жаров! Погоди!

Обернувшись, увидел позади себя какого-то мужика, лет тридцати с лишним. Крепкого телосложения и в хорошей физической форме, коротко стриженный. Он смотрел на меня внимательным оценивающим взглядом, по которому сложно было определить намерения.

— Да? — я шагнул к нему навстречу.