Пожиратель Армий. Часть 1

Глава 17

Рельеф местности западной части Золлы, того самого узкого уголка треугольника, по сути отсутствовал. Ровная как стол степь с редкими лесочками, появившимися то ли благодаря человеку, то ли вопреки самой природе.

А потому в сражениях на этих территориях довольно сложно было проявить какую-либо изобретательность. Воспользоваться преимуществом местности было невозможно, так же как и провести незаметную для врага вылазку или устроить засаду.

Тем не менее, стратеги с обеих сторон выкладывались на полную, раз за разом изобретая какие-то новые хитрые манёвры. Они должны были помочь войскам застать друг друга врасплох и максимально сократить численность армии противника.

Тем не менее, во всём этом планировании была большая загвоздка. Одарённые высоких ступеней.

Я мог примерно представить, как проходили сражения в прошлом Земли, когда ещё не было ни техники, ни даже широко распространённого огнестрельного оружия.

Столкновения стенка на стенку, неожиданные удары во фланги, перегруппировки, особые расстановки подразделений внутри войска, неожиданное и грамотное использование резервов. А если речь шла о ещё более масштабном противостоянии, то обрывы поставок продовольствия, подбрасывание дезинформации, шпионаж и подкуп вражеских чиновников и генералов.

Как это происходило конкретно, с технической точки зрения, я не особо понимал, но общие принципы мог уловить.

Однако существование магов ломало довольно логичную и стройную картину, сложившуюся у меня в голове, начиная с самого фундамента.

Когда один человек по силе мог быть равен тысячам и тысячам обычных бойцов, появлялся невероятный простор для новых тактических решений. Просто на вскидку я мог придумать с десяток способов использования одарённых высоких ступеней для диверсий, обманных манёвров, засад, ловушек и прочего.

Вот только маги были у обеих сторон. И то, что открывало двери для полёта фантазии, их тут же и запирало. Чтобы не попасть в ловушку противника, нужно было постоянно продумывать десятки или даже сотни вероятностей, остерегаться каждого случайного камушка и каждой ямки. Если, конечно, командующие не хотели подставить сразу тысячи своих бойцов под удар.

В результате выходило, что, наиболее рациональным решением было действовать максимально консервативно. Лишь изредка командующие прибегали к каким-то хитрым тактикам, а в остальное время сражались так, будто такой невероятной силы, как маги, в принципе не существовало.

Нет, разумеется, их отправляли в сражение, и поле боевых действий постоянно сотрясали отголоски мощных заклинаний. Но никакой креативности в лобовом столкновении двух команд магов не было и в помине.

Однако даже идиоту было понятно, что при настолько простом способе ведения войны побеждали в большинстве случаев те, у кого было больше войск и сильных одарённых. И чтобы хоть как-то нивелировать предсказуемость настолько консервативной тактики, в войсках этого мира существовало такое понятие, как «отряд смерти».

Смысл был довольно прост. Отряды смерти представляли из себя небольшие группы максимум в несколько сотен человек, состоящие, тем не менее, из достаточно сильных одарённых.

Они получали общие приказы от штаба командования, однако помимо этого были предоставлены сами себе и могли действовать совершенно свободно. Это было нужно, чтобы даже потенциальные шпионы в штабе не могли донести врагу о маршрутах передвижения смертных отрядов.

Цель у таких групп тоже была проста. Атаковать максимально эффективно и неожиданно, налетая, разнося ряды армии противника превосходящей силой, а затем отступая, чтобы не оказаться в ловушке, окружённые тысячами и тысячами бойцов врага.

Если отряд был силён и, что немаловажно, удачлив, то силами всего нескольких сотен человек он мог уничтожать тысячи и тысячи и даже оказать существенное влияние на исход целого сражения или даже всей войны. Однако, сражаясь без какой-либо поддержки, такие группы оказывались просто вырезаны до последнего человека.

Отсюда, собственно, и пошло название. Такие отряды либо несли смерть, либо смерть ждала их самих.

После того, как я вместе со своей фракцией прибыл в ставку командования западного фронта и пообщался с Файксом, было решено, что именно таким отрядом смерти мы и станем. И это было вовсе не решение третьего столпа, а моё собственное.

Включение в ряды регулярной армии, на самом деле довольно редко сражавшейся по-настоящему ожесточённо и масштабно, лично мне казалось слишком скучным и медленным. А медлить я теперь был совершенно не в праве, с учётом стремительно утекавших сквозь пальцы лет жизни.

Так что безымянная пока фракция со мной во главе разделилась на четыре группы.

Первая — отряд координации и снабжения во главе с Рахирой и Арконом. Они отвечали за то, чтобы у остальных всегда было всё необходимое для ведения боевых действий. А также за то, чтобы отряды смерти не носились по полю боя как обезглавленные курицы и точно знали, куда и когда бить, чтобы сделать империи как можно больнее. В него вошли слабейшие из фракции, около сотни человек.

Вторая — отряд смерти под командованием Дагьяны и Луцина, ещё одного недавно присоединившегося ко мне одарённого пиковой седьмой ступени, двести пятьдесят человек. Третья — отряд под командованием Диксага, старого и опытного наёмника, прошедшего не одну войну в самых разных странах, и не понаслышке знавшего, что такое отряды смерти.

Последней и самой немногочисленной стала группа из всего пятидесяти человек со мной во главе. Однако отбор в неё был самым тщательным. За исключением того, что я не мог совсем оголить две других группы и всё-таки включил в них по несколько действительно достойных ребят, всю элиту я заграбастал себе.

Правда, это не значило, что в моём отряде, состоящем из сильнейших одарённых, было безопаснее, чем в двух других. Скорее наоборот.

Чтобы поскорее получить силу, мне нужны были самые масштабные столкновения с самыми сильными подразделениями имперских войск. А это значило, что даже элите из элит моей фракции придётся каждый раз сражаться с риском для жизни.

Впрочем, всех это вполне устраивало. Под мои знамёна люди стекались в первую очередь благодаря слухам о произошедшем в форпосте, и о том, что я сделал в самом начале вторжения палемцев. Уже по этим двум прецедентам любой мог понять, что рядом со мной тихо не будет.

Разумеется, далеко не все искали смертельного риска и жестоких сражений. Однако ни для кого мои цели и способы, которыми я собирался этих целей добиваться, не были секретом.

В первой же вылазке я продемонстрировал, насколько рискованные и безумные планы собираюсь претворять в жизнь. Под покровом ночи, пользуясь маршрутом через немногочисленные лесочки, мастерски составленным Арконом и трижды едва не попавшись патрулям, мы пробрались глубоко за линию фронта.

И там мы отрядом в пятьдесят человек «окружили» более чем десятитысячное резервное войско империи, разбившее лагерь и ожидавшее приказаний об отправке на помощь передовым подразделениям.

Первый удар нанесли маги, обрушившие на стоянку противника свои мощнейшие заклинания. А затем несколько группок по три-четыре бойца ворвались во всполошённый лагерь и устроили настоящую резню.

Моей целью был шатёр генерала, и, сопровождаемый Сколем, я без особых проблем добрался до него, несмотря даже на многочисленные заграждения и окопы. А затем дело довершил удар многотонного молота. Командующий этого войска, мирно спавший в момент нашего появления, даже не успел выскочить из своего шатра, я прихлопнул его прямо внутри, ориентируясь на ауру.

И с одной стороны это определённо был успех. За одну ночь мы убили командующего десятитысячного войска, одарённого седьмой ступени, и к тому же отправили на тот свет ещё около двух тысяч бойцов. Силами всего пятидесяти человек.

Вот только не обладая силой, сравнимой с моей, невозможно было оставаться в безопасности посреди вражеских войск, у которых было двухсоткратное преимущество в численности. От пятидесяти одарённых моего отряда смерти после первой же операции осталось всего сорок два.

И вроде как даже относительный размен был в нашу пользу, двадцать процентов против, считай, шестнадцати. Про абсолютные значения и говорить не стоило.

Но обычных бойцов, находившихся на третьих-четвёртых ступенях, империя могла посылать в бой почти бесконечным потоком. Это была не Тхалса, где такой уровень считался почти верхом силы. А вот одарённых шестых ступеней, полёгших под шквальным огнём вражеской магии, мне заменить было далеко не так просто.

У первых двух отрядов смерти потери тоже были сравнительно серьёзными. Группа Дагьяны из двухсот пятидесяти человек потеряла двадцать, а группа Диксага из трёхсот — двадцать восемь.

Если просто посчитать, то выходило, что ещё пяти-шести операций для моей группы и плюс-минус десятка для их групп должно было хватить, чтобы от моей фракции остался только отряд снабжения.

Однако я не слишком переживал об этом. И причина такого спокойствия стала понятна несколько дней спустя, когда все три группы уже успели провести по своей второй операции и слухи об этом наконец-то начали распространяться по линии фронта.

Войска в армии Золлы были разделены на две условные категории. Набранные по мобилизации и профессиональные военные.

Это не значило, что первые были автоматически слабее вторых. И среди тех, и среди других могли быть одарённых самых разных ступеней.

В армию могли забрать условного сына главы какого-нибудь крупного клана на шестой или даже седьмой ступени. И с тем же успехом одарённый всего третьей мог служить по собственной воле уже много лет.

Грубо говоря, настоящая разница была только в двух вещах: опыте и свободе действий. Первое было понятно и так: бывалый вояка очевидно имел больше понятия о ведении военных действий по сравнению с только что мобилизованным новичком.

А вот со вторым было немного сложнее. Кримзон, взойдя на трон, уделил немало внимания реформе армии. В частности, он постарался избавиться от системы, принятой в большинстве стран Тейи, когда каждый клан сражается самостоятельно своими силами.

Минусы такого устройства были очевидны. Кланы не только сражались с общим врагом, но и соревновались между собой. В результате чего мало взаимодействовали между собой, а отчитывались исключительно перед генштабом.

Это сильно уменьшало способность всей армии в целом оперативно реагировать на изменения на фронте. А также в войсках практически отсутствовало единство, что очень часто становилось причиной потери целых отрядов, когда один клан просто отказывался идти на помощь другому из-за вражды или просто личных мотивов.

Что далеко ходить: смерть отца Эллисы в Тхалсе произошла именно потому, что противники Тизен — Самдаль и Экандуга, сговорились и обрекли отряд герцога на истребление. И такое происходило куда чаще, чем могло показаться, и тем более куда чаще, чем хотелось бы любому королю.

Вот только сделать с этим что-то могли очень немногие. Как бы ни были сильны королевские кланы, их личная сила технически не могла равняться силам всех вассальных кланов. Настолько кардинально менять устоявшиеся законы было всё равно что объявлять заведомо проигрышную войну собственной стране.

Однако Кримзон сумел мастерски воспользоваться тем, что страна ещё не успела отойти и была ослаблена после гражданской войны. И благодаря множеству жертв и рискованных интриг всё-таки сумел пропихнуть новый закон, значительно ограничивавший возможности кланов в армии.

А после того, как первый шаг был сделан, дальнейшие изменения вводить уже было куда проще.

И одним из таких нововведений была система так называемой «поощряемой инициативы». Отряды профессиональных военных, даже полностью принадлежавшие к какому-то клану, могли в любой момент подать заявку на перевод в другое войско, если считали, что там смогут показать лучшие результаты, и могли привести этому достаточно убедительные обоснования.

Разумеется, были свои ограничения, нельзя было превращать армию в проходной двор, где каждый мог делать что хочет и идти куда хочет. Но за последние три месяца количество стянутых к границам войск с обеих сторон конфликта превысило сто тысяч.

Найти среди этого огромного количества несколько отрядов, которые хотели и могли перевестись из своих отделений в мой отряд смерти, было несложно. И моя распространяющаяся по фронту слава, к которой, думаю, и Кримзон успел приложить свою руку, этому очень способствовала.

Впрочем, не думаю, что даже без влияния короля один из пяти столпов Золлы, лично сражающийся на передовой и в глубоком тылу противника, не стал бы объектом множества слухов и обсуждений.

Брал я, естественно, далеко не всех. Минимальным требованием для вступления была четвёртая ступень. Да и то с таким низким уровнем я старался набирать только одарённых с уникальной магией, полезных не во время самих сражений, а между ними. В основные же ударные силы трёх отрядов смерти можно было попасть лишь с пятой ступенью.

Но даже так, уже через две недели после моего появления на фронте численность следовавших за мной людей выросла с изначальных семисот до более чем тысячи. И это несмотря на постоянные потери в разных боевых операциях.

Новичков стало так много, что пришлось создать ещё два отряда смерти, потому как слишком большие по численности группы врагу было бы слишком просто отследить.

Тем не менее, в моём, первом отряде, по-прежнему состояло лишь пятьдесят человек. Потери я восполнял после каждой миссии, выбирая наиболее отличившихся среди других отрядов.

И хотя смертность среди этой полусотни была минимум вдвое выше, чем в любой другой группе, желающих присоединиться ко мне не становилось меньше.

Как минимум, потому что я щедро платил за преданность и самоотверженность, не жалея никаких денег и почти ничего не оставляя себе из того, что получал от Кримзона. Жалование бойцов первого отряда даже с учётом разной зарплаты для одарённых разных ступеней было впятеро выше, чем в любом другом войске.

Ну а помимо денег я мог предложить следовавшим за мной одарённым и нечто иное, вожделенное многими одарёнными. Неугасающую славу.

Аркон, чей талант после прибытия на фронт расцвёл пышным цветом, предлагал один потрясающий стратегический ход за другим. При этом многие из них были авантюрными, немалое количество откровенно опасными, а какие-то — совершенно безумными.

Авантюрные я сразу отвергал, предлагая Аркону подумать получше. Опасные передавал командирам четырёх других отрядов смерти. А безумными занимался лично, снова и снова ставя на кон даже не просто успех, а жизни, свою и всего своего отряда.

Возможно, если бы не спарринг я Ялианой, я бы не рисковал так и действовал бы более осмотрительно и неспешно. Однако после формирования второго ядра Дара у меня осталось слишком мало времени на то, чтобы стать сильнее.

Три года, которые я дал себе при первой проверке обновы, оказались серьёзным преувеличением. После более внимательного изучения на протяжении нескольких дней, я сократил этот срок максимум до полутора лет.

И даже этот срок на самом деле был сильно завышен. Полтора года я продержался бы, если бы просто мирно сидел на попе ровно, чего, разумеется, не произошло бы ни при каких обстоятельствах.

Проблема была в том, что моё второе ядро оказалось куда более своенравным, чем первое. Созданное вопреки мировому порядку, оно подчинялось мне куда хуже, чем первое. И активировало свою способность — ускоренное поглощение энергии, даже тогда, когда я этого не хотел, будто законченный наркоман, перед которым положили дозу.

Когда я находился в гуще сражения, оно поглощало витающую в воздухе ману. Когда я сталкивался с сильными противниками, оно вытягивало энергию из их оружия. Когда я откусывал людям головы, а поглотителям — «сердца», оно параллельно с жадностью вытягивало силы и из остатков их тел.

Всё это помогало мне расти в силе куда быстрее, чем я мог даже предположить. Но при этом каждый раз за активацию второго ядра мне приходилось платить продолжительностью своей жизни.

Всего за месяц после прибытия на фронт от изначально отведённых мне полутора лет остался всего год. А это значило, что у меня оставалось ещё всего два, максимум три месяца жизни.

Одно «радовало». Из-за того, что этот процесс вытягивания жизненной силы был неестественным, я не начал стремительно стареть, чего всерьёз опасался. Сражаться, будучи скрюченным артритом, или с поражённым прогрессирующей деменцией мозгом было бы тем ещё удовольствием.

Вот только самого факта стремительно приближающейся кончины это не отменяло. И потому я брался за самые рискованные и опасные миссии, отправлялся устранять вражеских генералов, поглотителей высочайших эволюций и даже боевых Майигу, не скованных мировым законом о невмешательстве.

Мне нужно было как можно эффективнее использовать второе ядро, не распылять его способность на пустяки, а для этого моими жертвами должны были становиться только сильнейшие.

За месяц мой отряд смерти выполнил двенадцать операций, устранил девять одарённых седьмых ступеней и одного — восьмой, троих поглотителей седьмых эволюций и двоих Майигу.

Моя сила стремительно росла, приближаясь к пику восьмой ступени. Теперь даже без способности второго ядра я был уверен, что уже не проиграю Ялиане так позорно. Однако этого всё ещё было мало.

Единственным способом стабилизировать своё состояние, который я смог придумать, было становление Майигу. Тогда, как бы быстро второе ядро не жрало мою продолжительность жизни, это не будет иметь значения, ведь моя жизнь станет бесконечной.

То же самое сказал и Тириан, которому я, разумеется, объяснил всё произошедшее, так что, скорее всего, другого выхода действительно не было. К сожалению, теперь безумный учёный мог помочь мне только так, советами. Со своей шестой ступенью он уже не мог даже лечить меня нормально из-за разницы в силе, не то, что как-то влиять на моё состояние.

А для того, чтобы успешно перейти на уровень Майигу, я должен был стать куда сильнее, чем был сейчас. Банально потому, что мне, в отличие от монстров, и за этот титул придётся бороться с миром.

Мне нужен был не просто безумный бой, мне нужен был вызов. Смертельно опасная ситуация, противник настолько сильный и питательный, чтобы его энергия ослепляла.

На мой тридцать шестой день на фронте след такого противника был обнаружен.

После того, как пятый отряд смерти под моим командованием был почти полностью уничтожен. Выжил всего один боец, да и то лишь потому, что враг хотел таким образом доставить мне сообщение.

Звучало это сообщение так: «Три дня. На поле Плешь Великана. Один на один. Или другие твои отряды ждёт та же участь».

Причин отказываться от приглашения у меня не было.