Поглощенный Холли

Глава 5

Холли

У меня перехватывает дыхание от обещания, стоящего за его словами. Я никогда раньше не была ни с кем таким — доминирующим и уверенным в себе — но мне всегда было любопытно. Несмотря на то, что я нервничаю из-за того, о каком виде наказания он говорит, не могу не испытывать крайнего любопытства.

Он снова целует меня, в то время как его руки исследуют мое тело, пробегая вниз по спине и сжимая мою попку. Он такой твердый и теплый рядом со мной, что чувствую себя гораздо в большей безопасности, чем с кем-либо в прошлом. Понимаю, это немного безумно, учитывая, что это совершенно незнакомый человек, но есть что-то в его поведении и в том, как он обращается со мной, что заставляет меня чувствовать, будто с ним я могу быть самой собой.

— Оставайся здесь, — говорит он, прерывая поцелуй и игриво ущипнув один из моих сосков, прежде чем оставить стоять рядом с его кроватью.

Я оглядываю его комнату, отмечая удивительно стильный декор. Здесь тепло и чувствуешь себя как дома, а не как в холостяцкой берлоге, которая, как думала, у него будет. Стены выкрашены в черный цвет, у него деревянное изголовье и идеально заправленная кровать с большим количеством подушек. Интересно, пахнут ли они так же, как он, и меня так и подмывает лечь и свернуться калачиком.

Но я слышу, как он шумит снаружи, в гостиной, поэтому остаюсь совершенно неподвижной, пока снова не слышу его приближающиеся шаги. Когда он появляется в поле зрения, у него в руках длинная рождественская гирлянда, и он ухмыляется, наблюдая, как я пытаюсь понять, в чем заключается его план. Не уверена, как это повлияет на мое наказание.

— Ты мило смущаешься, — говорит он, наконец-то подходя ближе. Я закатываю на него глаза, а он просто издает один из тех глубоких смешков, от которых у меня подкашиваются колени.

— Ты собираешься заставить меня украсить твою квартиру в качестве наказания? — спрашиваю его.

— Как бы мне ни хотелось увидеть, как ты разгуливаешь по моему дому голой и занимаешься домашними делами, у меня на уме было кое-что другое, малышка. Ложись на кровать лицом вниз.

Я делаю, как он говорит, не забывая демонстративно залезть на кровать, покачивая задницей в воздухе. Он выдыхает, и я слышу, как у него вырывается тихий стон, прежде чем принять нужную позу.

— Руки за спину, — приказывает он.

Я делаю это и поворачиваю голову, чтобы посмотреть, как он подключает разноцветные лампочки к розетке рядом с кроватью. Он вытягивает их, кровать прогибается под его весом, когда он забирается ко мне сзади.

Он хватает пару подушек и приподнимает мои бедра, подкладывая их под меня так, чтобы у него был лучший обзор или лучший доступ — и то, и другое меня устраивает, пока он прикасается ко мне. Я начинаю страстно желать прикосновения его теплых и мозолистых рук к моей коже.

Он начинает связывать меня лампочками, обматывая их вокруг моих рук, пока не добирается до запястий. Остальные лампочки продолжают гореть над моими бедрами и под ними, прежде чем опуститься вниз по правой ноге и завязать их.

Ник опускается на колени позади, ощупывая и сжимая мою попку, большими пальцами раздвигая меня для него. Это небольшое растяжение заставляет мою киску пульсировать от желания. Он обдувает прохладным воздухом мою разгоряченную плоть, и я зарываюсь лицом в одеяло и стону. Когда делаю вдох, то вдыхаю его запах, и это заводит еще больше.

Я никогда в жизни не делала ничего подобного. У меня никогда не было секса на одну ночь, и я никому, особенно незнакомцу, не позволяла связывать себя в постели. Никогда никого не называла папочкой, и уж точно никогда не испытывала такого сильного оргазма, как внизу, в его баре. Это безрассудно, и все же все в нем превращает меня в лужицу у его ног.

— Я отшлепаю тебя пять раз, — говорит он, и я чувствую, как мое тело дрожит. У меня были подобные фантазии — у какой девушки не было? Но столкнуться с этим сейчас? Это посылает ужасающую смесь возбуждения и потребности по всему моему телу.

— Хорошо, папочка, — выдыхаю. Черт возьми, почему мне нравится его так называть?

— Я хочу, чтобы ты посчитала за меня, хорошо, малышка?

Его руки слегка скользят по плоти, которую он вот-вот зарумянит ладонями. Интересно, будет ли у меня завтра все болеть? Отшлепает ли он меня достаточно сильно, чтобы оставить на мне метку? Чтобы покрыть мою задницу отпечатками его ладоней? Я складываю пальцы вместе и делаю глубокий вдох.

— Да, папочка.

— Хорошая девочка.

Слышу шлепок прежде, чем чувствую его. Он заставляет меня подпрыгнуть, и укол становится мгновенным и горячим, пока его рука не разминает и массирует область вокруг. Мои соски напрягаются от острого покалывания боли, и чувствую, что становлюсь еще более влажной.

— Я же просил тебя считать, Холли. — Его голос глубокий и полон предупреждения.

— Один.

Он снова шлепает меня, на этот раз сильнее, но точно в то же место, что и в прошлый раз, и я хнычу и инстинктивно пытаюсь двинуться вперед, чтобы избежать боли. Он снова массирует это место, и я стону в простынь.

— Два.

Третий шлепок удивляет, поскольку попадает на другую половину ягодицы. Я вскрикиваю от шока, прежде чем чувствую его губы на своей разгоряченной коже, его язык очерчивает то, что, как мне кажется, является отпечатком ладони, который он оставил после себя.

— Три, — шепчу я.

Мой живот сжимается от желания, как и моя киска, изнывая от желания. Ожидаю еще один шлепок, но вместо этого один из его пальцев дразнит меня, обводя мой влажный вход, прежде чем скользнуть внутрь. Я вздыхаю и отталкиваюсь от него, ожидая, что он пошевелится, но он просто держит это внутри меня, сводя с ума от разочарования. Я стону и отталкиваюсь назад только для того, чтобы получить самый сильный удар на сегодняшний день.

— Четыре! — Я вскрикиваю, сжимаясь вокруг его пальца и лицом в матрас до тех пор, пока едва могу дышать.

Черт, черт, черт. Моя задница горит.

Он разминает и массирует ягодицу, которую отшлепал, все это время держа свой палец внутри, совершенно неподвижно, только, черт возьми, дразня меня. Ощущаю, что становлюсь все более влажной с каждым шлепком, и мое желание почувствовать, как он движется внутри меня, становится всеохватывающим. Я не могу сдерживать свою потребность в его члене.

Самый сильный удар приходит последним, чуть не отправляя меня через гребаное изголовье кровати.

— Пять!

— Очень хорошая девочка, — хвалит он, и я не могу удержаться и двигаю бедрами, пытаясь ответить на его поддразнивания. — Я чувствую, как твоя хорошенькая маленькая киска вцепляется в мой палец, как нуждающееся маленькое создание, которым ты и являешься. Такой ты мне и нравишься, Холли, — говорит он, высвобождая свой палец из меня. — Хныкающей и отчаянно нуждающейся во мне.

Я чувствую, как он ерзает на кровати, и его рот оказывается на мне, покусывая и облизывая все покрасневшее место, которое оставил после себя. Он медленно прокладывает свой путь по моей заднице, прежде чем опуститься ниже, его язык кружит вокруг, прежде чем войти в нее. Я задыхаюсь от нового ощущения. Никто никогда не входил туда… никогда.

Вдруг становится очень неловко, и я пытаюсь отстраниться, но он хватает меня за бедра и притягивает обратно к себе, засовывая свое лицо еще глубже, прежде чем вынырнуть, чтобы глотнуть воздуха.

— Ты не имеешь права отказывать мне в том, что я хочу съесть. Я голоден. Позволь своему папочке полакомиться тобой.

Он стонет и продолжает свое небрежное нападение, облизывая, покусывая и посасывая каждый дюйм моего тела.

Язык мужчины опускается ниже, впитывая мои соки, пока он дразнит мое ноющее влагалище. Когда кончик его языка скользит по моему клитору, я стону и снова прижимаюсь к его лицу. Мне нужно, чтобы он перестал дразнить и уже отпустил меня.

— Пожалуйста, папочка, — умоляю его, мои слова заглушаются одеялами.

— Пожалуйста, что? — спрашивает он, прежде чем пососать мой клитор зубами. Давление внутри нарастает до болезненного жара. Его руки массируют и сжимают мои бедра, в то время как он продолжает слегка посасывать мой клитор.

— Мне нужно кончить, пожалуйста. — Мой голос напряжен, и я чувствую, что вот-вот расплачусь.

— Пока нет, — говорит он, внезапно отстраняясь.

Я теряю всякую связность мыслей, кричу в кровать под собой и пытаюсь обхватить его ногами под неудобным углом.

Он смеется над моей вспышкой и падает вперед, когда я застаю его врасплох. Его член, горячий, тяжелый и чертовски твердый, вжимается в щель моей задницы, и я льну к нему в ответ, растирая и надеясь, что он проникнет глубже.

— Вспышки гнева никуда тебя не приведут, малышка, — говорит он, и в его голосе звучит юмор, когда он восстанавливает равновесие и отстраняется. — Хочу, чтобы ты была настолько возбуждена, что обезумела от вожделения, готовая на все, лишь бы мой член был внутри тебя.

— Пожалуйста, — ною я, но вместо того, чтобы сдаться, чувствую, как кровать сдвигается, когда он поднимается с нее.

Он появляется в поле моего зрения, наклоняясь до уровня моих глаз, и улыбается. Он такой чертовски красивый, что это причиняет боль. Наклонившись, он целует кончик моего носа и убирает мои растрепанные волосы с лица, заправляя их за ухо.

— Ты была такой хорошей девочкой для меня, Холли, — говорит он успокаивающим голосом, который понемногу приводит меня в себя. — Ты так мило приняла свое наказание, и видеть, что на твоей заднице остались отпечатки моих ладоней? — Он стонет и проводит кончиками пальцев по огонькам, обернутым вокруг моего тела.

— Пожалуйста, прикоснись ко мне, — умоляю его, закрывая глаза, когда гирлянда задевает мою кожу.

— О, непременно, малышка, — уверяет он, возвращая руку назад, чтобы провести большим пальцем по моей щеке. — Но, сначала, я собираюсь тобой полакомился как следует.