Погоня за сокровищем

Глава 11

«Алиани» резво бежала по волнам, подгоняемая ветром. Жизнь на борту шхуны шла своим чередом. Пассажиры быстро приспособились к условиям жизни в море и развлекали себя, как могли. Впрочем, вряд ли можно назвать развлечением стенания Рени, проводившего дни в сражениях с морской болезнью. Из-за того, что первый слуга не мог сейчас обслуживать своего хозяина, вполне успешно приспособившегося к качке, его обязанности пришлось исполнять второму. Но страдала из-за навалившейся на нее работы только Тина.

Нет, если быть откровенными, то работы у нее было немного, но девушке приходилось проводить больше времени со своим нанимателем, вместо того чтобы, затесавшись среди матросов, слушать их байки, приправленные иногда таким жгучим перцем, что благородной девице было впору краснеть и падать в обморок. И Тина непременно бы так и поступила, если бы была благородной девицей. Но она и наслаждалась бранными словечками, впитывая новые выражения, как губка, и заливисто хохотала с остальными, и готова была целые дни проводить на палубе, исполняя все, что ей говорил боцман, взявший «смышленого мальчишку» под свое крыло.

Однако всякая попытка улизнуть приводила к сурово сведенным к переносице черным бровям Альена Литина, и звучало жуткое слово – штраф. Штраф мог выражаться и в денежном эквиваленте, и в отмене занятий по фехтованию; последними мадемуазель Лоет жертвовать не хотела. Уроки, которые давал ее наниматель, Тина ждала столь же сильно, как и возможность приобщиться к жизни команды «Алиани». Первые пару дней Альен ее хвалил, отчего щеки девушки пылали от удовольствия. А потом она провинилась…

Начиналось все прекрасно. Небосвод осветился солнцем, море радовало невысокими волнами. С палубы доносились голоса матросов, разбавляемые бранью господина Лериа. Тина открыла глаза и потянулась, широко улыбаясь, – наступал очередной замечательный день. Выбравшись из гамака, девушка воровато огляделась и, не заметив никого рядом, быстро привела себя в порядок. После этого она поспешила на палубу, чтобы поприветствовать прекрасное утро и поздороваться с командой.

– О, вот и Сверчок, – с добродушной улыбкой приветствовал ее самый старый матрос, когда-то плававший на военном корабле, Мартель по прозвищу Колченогий.

– Доброе утро, господин Мартель, – ответила Тина, радостно улыбаясь. – Как ваше здоровье?

– Живой, как видишь, – ответил тот, хрипло рассмеявшись.

– Таким и оставайтесь, – сказала девушка и поспешила дальше, услышав голос боцмана.

Потом она сунула нос к канонирам, потом поболтала с рулевым, поклонилась капитану, договорившись с ним о беседе, вновь вернулась к боцману – и даже не заметила, как прошел час. Затем Тину занесло в капитанскую каюту, где она зорко следила за тем, как господин Верта колдует над картой, задавала ему вопросы, крутила в руках секстант и просила ее научить им пользоваться. Так прошел еще один час, и только вопрос:

– Хозяин уже проснулся? – вернул мадемуазель Лоет с небес на землю.

– Ой, – охнула девушка и поспешила к каюте Альена Литина.

Однако своего нанимателя Тина в каюте не нашла. Растерянно оглядевшись, она отметила, что койка его аккуратно застелена, что на стуле, ножки которого были прикручены к полу, лежит вчерашняя рубашка господина Литина. Таз был полон воды, кувшин же, напротив, опустел. Значит, Альен уже умылся, оделся и вышел, должно быть, подышать свежим воздухом. Обрадованная, что она вновь свободна, мадемуазель Лоет вернулась на палубу, готовая искать боцмана и выслушать его задание.

– Малец, – позвал ее Колченогий Мартель, – ты все носишься? Небось, еще не завтракал.

Ответить Тина не успела – вместо нее заговорил желудок.

– То-то и оно, – Мартель поднял палец. – Сходи на камбуз, Барту накормит.

– Угу, – промычала Тина. – Отрежет мне уши и запихнет в глотку. Нет уж, спасибо.

– Да он отходчивый, – усмехнулся Колченогий. – Вспыльчивый, конечно, но быстро успокаивается. Ты же для своего хозяина еду у него брал, живой остался.

– Так я поднос схватил и сбежал побыстрей, – вздохнула мадемуазель Лоет.

– Ой, что это? – неожиданно округлил глаза старый матрос. – Сверчок, что с твоей головой?

– Что? – насторожилась Тина, ощупывая голову.

– Уши заячьи растут, вот что, – засмеялся Мартель. – Поди и хвост уже имеется.

Он совсем уж зашелся в каркающем смехе и закашлялся, а Тина вспыхнула и сжала кулаки.

– Я не трус! – воскликнула она. – Сейчас схожу и скажу: «Давай жрать!». И поглядим, кто кого.

– Прыгай, зайчик, прыгай, – подбодрил ее Мартель.

– Я не заяц!

Развернувшись на пятках, Тина решительно направилась на камбуз. Перед дверями она вздохнула и оглянулась. Колченогий, поймав ее взгляд, приложил ладони к голове, показывая заячьи уши, вновь хрипло смеясь. Мадемуазель Лоет насупилась и открыла дверь.

– И вот скажите мне, господин Барту, – донесся до нее знакомый голос. – К чему тратить деньги на слуг, когда одного рвет так, что душу от жалости выворачивает, а второй носится целыми днями по палубе и снастям, как обезьяна? Что в них проку, когда я могу сам себя прекрасно обслуживать?

– Обоих за борт, – со смешком ответил кок.

– Признаться, подобная мысль посетила меня сегодня, когда я проснулся, – согласился с ним Альен Литин. – Рени – чтоб не мучился, а Сверчка – чтоб не мучиться самому.

«Ой, маменька», – подумала Тина, слушая этот разговор. Она развернулась на цыпочках и хотела тихо исчезнуть, когда…

– Стоять! – рявкнул господин Литин, так и не повернувшись в ее сторону.

– Глаза у него на затылке что ли, – проворчала себе под нос егоза, направляясь к своему нанимателю, повинно склонив голову.

Сюжет выволочки был Тине знаком до самой крайней мелочи, потому она не стала отступать от линии привычного поведения. Девушка встала перед Альеном, ссутулилась, ковырнула ногой доску пола и шмыгнула носом, выдавливая из себя слезы, чтобы подчеркнуть самую глубину своего раскаяния. Теперь на нее должны были накричать, отчитать, возможно, надрать уши и отпустить на все четыре стороны, по неопытности поверив ее заверениям в том, что подобного не повторится.

Однако кричать и отчитывать ее никто не стал. Господин Литин спокойно закончил завтрак, продолжая разговаривать с коком, так же не обращавшим на Тину никакого внимания.

– Когда мы прибудем в Порт-Дайон? – спросил молодой человек у Барту.

– Ближе к вечеру, господин Литин, – ответил тот.

– Капитан спросил меня, не имею ли я ничего против, если «Алиани» на сутки пришвартуется у местного берега. Я не стал отказывать, но, признаться, меня терзает любопытство, для чего нужна эта стоянка? Запас питьевой воды мы еще не могли израсходовать, – продолжал беседу Альен, а Тина навострила уши. Об этой остановке она ничего не знала, что было крайне странно, потому что девушка успевала, казалось, услышать все!

Кок усмехнулся и покачал головой.

– Мне капитан приказал прогуляться на рынок и закупить побольше свежих продуктов для вас, – сказал он. – Но там другая причина.

– Какая? – вскинула голову мадемуазель Лоет, за что тут же получила затрещину от Барту и обиженно засопела, потирая затылок.

– Какая, уважаемый господин Барту? – словно не заметив возгласа своего слуги и подзатыльника, отвешенного ему, спросил Альен Литин.

– Так зазноба у него там и ребятенок, плод страсти, как говорится, – Барту снова хмыкнул. – Капитан сына проведать хочет и денег оставить. Он всегда, если идем куда-нибудь, заворачивает в Порт-Дайон. Так-то он женат, и детишек трое, но кровь родную бросать не хочет, хоть и на стороне прижитую. Вы уж не сердитесь, господин Литин.

– Сутки меня не задержат, – улыбнулся молодой человек. – К тому же мне будет интересно прогуляться по городу. – Тина вновь вскинула голову, сияя радостной улыбой, но ее наниматель закончил. – В одиночестве. Рени слишком слаб, чтобы сопровождать меня.

– А я?! – возмутилась мадемуазель Лоет.

Альен наконец повернул голову в ее сторону, некоторое время рассматривал незнакомым Тине ледяным взглядом, а после отвернулся и спросил:

– Полсантала или одно занятие?

– Что? – не поняла девушка.

– Я спрашиваю, какой штраф выбираешь: деньги или занятие?

– За что?!

– Сантал или два занятия?

– Я вам деньги за занятия плачу!

– Прекращаем занятия вовсе?

– Хорошо! Заберите себе несчастные полсантала, переживу, – буркнула Тина.

– Значит, занятие, – кивнул Альен.

– Почему? Я выбрал штраф в полсантала! – возмутилась мадемуазель Лоет.

– Именно поэтому. Занятием ты дорожишь, значит, это наказание быстрей достигнет цели, – спокойно пояснил молодой человек. – Касаемо же прогулки по Порт-Дайону, то ты не покинешь палубы. Радуйся, я оставляю тебя там, где тебе больше всего нравится находиться. Хочешь носиться по кораблю – носись, я не буду навязывать тебе свое общество и мозолить глаза. Да, еще. – На губах Альена мелькнула насмешливая улыбка. – Перестирай мои вещи. Когда я вернусь, хочу увидеть их чистыми и сохнущими. Господин Барту, вы же поможете моему мальчику найти горячую воду и мыло? – Кок весело кивнул. – Отлично. Стало быть, ты сегодня отдыхаешь, парень. Никакого фехтования, только стирка, а дальше можешь облазить весь корабль, я не против. – Закончив свою речь, Литин поднялся и кивнул Барту. – Благодарю вас, было очень вкусно.

– Не стоит, господин Литин, – широко улыбнулся кок.

Тина растерянно хлопала глазами, глядя вслед мужчине, не зная, что ей делать дальше. Заставил ее очнуться еще один подзатыльник, несильный, но обидный.

– Жрать пришел? – грубовато спросил Барту. – Садись. И не вздумай открыть рот.

– Как же я буду есть? – пробурчала мадемуазель Лоет.

Барту приблизил к ней свое лицо и пугающим полушепотом спросил:

– Ты знаешь, Сверчок, что умников никто не любит?

– Знаю, – поморщилась Тина и села на освободившийся стул, еще теплый после ее хозяина.

– Тогда не умничай, – отчеканил кок, отворачиваясь от девушки.

Позавтракала мадемуазель Лоет быстро и в полной тишине, а после побыстрей сбежала, чтобы найти Альена Литина и обрушить на него всю мощь своего актерского таланта. Однако в каюте его опять не было. Нахмурившись, Тина скрестила руки на груди и постучала босой стопой по полу, раздумывая, куда запропастился этот несносный хозяин, когда он так нужен. Да к чертям! Она должна попасть на берег!

Тряхнув головой, девушка поспешила на поиски Литина. Впрочем, долго искать не пришлось: она подняла голову и заметила Альена. Он стоял рядом с капитаном, они вели оживленный разговор. К ним с явным интересом прислушивался рулевой. Мадемуазель Лоет поспешила к нему, успев услышать:

– Конечно, господин Литин, вы совершенно правы.

– Благодарю вас, капитан Верта, – улыбнулся молодой человек.

Тина встала за его спиной и демонстративно покашляла, но ее наниматель протянул руку в сторону капитана:

– Позволите?

– Безусловно, – ответил тот, протягивая своему пассажиру подзорную трубу.

Альен раскрыл ее, повернулся лицом к Тине и приставил трубу к глазу, глядя вдаль поверх ее головы. Мадемуазель Лоет помахала руками, привлекая внимание господина Литина, и он тут же повернулся к ней спиной, глядя в противоположную сторону. Однако юное создание не привыкло легко сдаваться, поэтому скользнуло вперед, встав перед Альеном, поднялось на цыпочки и потянулось вверх, уткнувшись носом в линзу подзорной трубы.

– Всевышний! – вскрикнул Литин, отпрянув. – Капитан Верта, что за дьяволовы дыры на горизонте?

Господин Верта, сохраняя на лице каменное выражение, приблизился к пассажиру, забрал у него из рук подзорную трубу и посмотрел вдаль.

– Должно быть, вам почудилось, господин Литин, – заметил он, – горизонт чист.

– Да как же?! – возмутился Альен, снова забрал трубу и целенаправленно ткнул ею Тине в нос. – Вот! Вот они, смотрите сами!

– Действительно… – задумчиво протянул капитан, припадая глазом к окуляру удерживаемой Альеном трубы. – Дьяволовы дыры. Из них идет пар, даже стекло запотело. Извержение?

– Вполне возможно, – важно кивнул Литин. – Чувствую, приближается взрыв. – Он вновь посмотрел в трубу, склоняясь вслед за Тиной, пытавшейся увернуться. – Быть может, это морское чудовище? Я слышал, в этих водах водится одна особь…

– Довольно! – заорала Тина, вырывая из рук нанимателя подзорную трубу.

– О, – невозмутимо отозвался Альен. – Так вот ты какое, морское чудовище.

– Простите, господин Литин, – произнес капитан Верта, чье лицо сейчас напоминало по цвету свеклу. – Я покину вас ненадолго.

Он спустился на палубу, и уже оттуда до Тины и ее нанимателя донесся взрыв хохота, тут же загоготал рулевой, а господин Литин мило улыбнулся. Только мадемуазель Лоет было не до смеха. Она заскрежетала зубами, сжала кулаки и выпалила:

– Сами вы чудовище, хозяин! – и бросилась прочь.

– Ты мне льстишь, Сверчок, – крикнул ей вслед Альен и наконец тоже рассмеялся.

Зарычав, девушка потрясла кулаками и стремительно исчезла, бормоча проклятья и посылая работодателя так далеко, что сам он вряд ли бы догадался, что туда может попасть человек. Горя жаждой мщения, Тина направилась в каюту Литина, еще сама не зная, что бы такого сотворить, чтобы душа ее успокоилась. Это же надо! Нет, вы только подумайте! Чтобы ее… ЕЕ – дочь самого Вэя Лоета – унизили на глазах всей команды! Да как он вообще смел?! Береговая крыса! Хлыщ! Гарпун ему в печень и якорь в холеный зад! Нет, какова наглость! Чтобы так обращаться с девицей…

– Дьявол меня дери, – проворчала Тина, останавливаясь у дверей пассажирской каюты.

Несправедливость собственных возмущений смутила мадемуазель Лоет. Какая, к чертям, девица? Она же юноша, и обращаются с ней соответственно. Хочешь, чтобы перед тобой расшаркивались и исполняли капризы, – надевай платье. Но этого-то Тина делать и не собиралась. Меньше всего ей хотелось, чтобы с ней обращались соответственно ее полу. Все затрещины она сносила спокойно, принимая их как должное. Как говорил мэтр Мулер, отец Сверчка, парню ум только хорошей оплеухой и можно вложить, чтобы он запомнил: глупость и самоуверенность наказуемы. Вот Тина и воспринимала все, что перепадало ей на борту «Алиани», как часть мужского воспитательного процесса. Захотела быть мужиком – будь им.

Обдумав все это, мадемуазель Лоет пришла к выводу, что мстить – себе вредить. Значит, нужно не лезть в бутылку, напрашиваясь еще больше на неприятности. Нужно дружить с нанимателем. В конце концов, она сама согласилась работать на него, вот и стоит начать отрабатывать хлеб. Подумав еще немного, Тина все-таки вошла в каюту, чтобы найти себе дело.

Вскоре она вытащила на палубу вторую пару туфель и дорожные сапоги господина Литина, ваксу, щетки и принялась за дело, не обращая внимания на подтрунивания команды, уже знавшей обо всем, что произошло со Сверчком.

– Никак через дьяволовы дыры ветер мозги мальцу прочистил, – и еще много чего, в том же духе.

Однако мадемуазель Лоет, отключившись от всех этих шуточек, продолжала чистить сапоги, ожидая, когда ее заметит Альен. Но молодой человек не спешил увидеть стараний своего слуги, он вновь разговаривал с капитаном и его старшим помощником.

– Сверчок, ты сотрешь башмаки хозяина до дыр, – хохотнул Длинный Эйб. – Сапоги ты чистишь уже пятый раз.

Тина сердито посмотрела на него, но остервенело тереть сапог не перестала.

– Боюсь, ты так прощения не получишь, – заметил Колченогий Мартель, останавливаясь рядом с девушкой. – Если ты хотел, чтобы твой хозяин заметил, что ты чистишь его обувь, то он заметил уже давненько. Пора бы уж переходить к другим делам, иначе он не поверит, что ты усвоил урок.

– Чтоб его рогатый забрал, – проворчала Тина, подхватила обувь Альена Литина и убралась с палубы.

Мадемуазель Лоет вернулась в каюту нанимателя, размахнулась, собираясь запустить обувью куда подальше, но все же аккуратно поставила ее на прежнее место и огляделась, отыскивая себе новое дело. Обнаружив вчерашнюю рубашку, так и лежавшую на стуле, хотела взяться за нее, но вовремя опомнилась и поспешила отмыть руки от ваксы. Затем собрала белье, которое требовало стирки, кривясь и фыркая. Никогда еще ее руки не знали подобного занятия. Бывало, конечно, что Тина пыталась в речке убрать пятна со своих платьев, но от головомойки это не спасало, и девушка бросила это дело, предпочитая отдать испачканное платье Лисси. А тут, здрасти вам, бери и стирай.

Неожиданная мысль пришла в голову выдумщицы. Она запихала одежду хозяина в свой заплечный мешок и поставила у входа, решив поговорить с Альеном, когда он появится. Настроение как-то сразу приподнялось, и Тина, напевая одну из папенькиных песен, занялась стиранием пыли, помыла пол в каюте, затем оценила результат и осталась довольна.

– Время обеда, – услышала она, когда собралась передохнуть.

Господин Литин прошел в каюту и взял в руки кусочек душистого мыла, выжидающе глядя на своего слугу. Отставив швабру, Тина подняла кувшин, вспоминая, что вылила остатки воды на свои руки.

– Воды нет, господин Альен, – сказала она.

– Куда же она делась? – полюбопытствовал молодой человек.

– Она утекла, – с философским спокойствием констатировала мадемуазель Лоет. – Должно быть, вода нашла иную цель, другие длани.

– Как любопытно, – Альен отложил мыло и вытер руки о полотенце. – Чьи же длани показались воде более… подходящими для утекания?

– Сдается мне, что вы имеете честь смотреть на них, – Тина отставила кувшин и скромно потупилась.

– Правда? – оживился молодой человек, схватил ее руку за запястье и поднес к глазам. – Пять пальцев, под ногтями чернота… – затем приставил свою руку рядом с изучаемой пятерней Тины. Она вздохнула и отвела глаза, но тут же вновь скосила их, рассматривая изящные пальцы молодого человека с аккуратно подстриженными ногтями. – Впрочем, понятно. Вода предпочитает те длани, которым она нужней.

– Должно быть, так, – согласилась девушка.

Альен Литин отпустил ее, взял в руки кувшин и ткнул им в живот мадемуазель Лоет:

– Истратил воду – принеси снова, – отчеканил он. – Эмил, неужели даже такую мелочь нужно объяснять?

– Я не успел! – возмутилась Тина.

– Ты об этом даже не подумал, – усмехнулся Альен. – Скажи мне, Сверчок, неужели за все свои тринадцать лет ты все еще веришь, что мир существует лишь для твоего удовольствия? Эта демонстрация усердия, когда ты чистил мою обувь, вся эта уборка – хочешь сказать, что ты исполнял свои обязанности? Нет, Эмил, ты всего лишь хотел, чтобы я отпустил тебя на берег, и завтра ты вновь обо всем забудешь. Ты делаешь только то, что считаешь нужным, стараешься, когда это касается тебя. Тебе плевать на тех, кто окружает тебя, тебе безразличны чужие чаяния. Эгоизм недопустим, и нам придется над этим работать. Занятия по фехтованию откладываются до тех пор, пока я не увижу, что ты взялся за ум.

– Но… – мадемуазель Лоет потрясенно смотрела на своего нанимателя. – Я же старался!

– Разовая акция меня не впечатляет – отмахнулся Альен.

– Я хотя бы могу отнести ваши вещи прачке, когда мы придем в Порт-Дайон? – нервно спросила Тина.

– Конечно, – широко улыбнулся господин Литин и закончил, рявкнув, – нет! Все, что необходимо, тебе предоставят на «Алиани».

– Вы… вы… – Тина едва сдерживала слезы обиды. – Катитесь дьяволу в зад! Я больше не работаю на вас! Я перехожу в команду «Алиани»!

Она развернулась и выбежала из каюты, утирая кулаками злые слезы. Посмотрите на него! Да что он о себе возомнил? Тоже еще, нашелся воспитатель. Да от этих воспитателей уже не продохнуть! Папенька воспитывал, дед воспитывал, в пансионе воспитывали, еще какой-то Альен Литин будет воспитывать?! Ну уж нет!

– Капитан Верта! – закричала Тина, выйдя на палубу. – Я хочу поговорить с вами!

Капитан с вежливой улыбкой кивнул и замер, ожидая, пока мадемуазель Лоет подойдет к нему.

– Это серьезный разговор, – важно начала девушка.

– Разумеется, господин Мулер, – не менее важно кивнул мужчина. – Что вы хотели?

То, что капитан перешел на «вы», Тине не понравилось. Еще более ей не понравилось, что уголки его губ то и дело подрагивают. Девушка привычно шмыгнула носом, и мужчина с пониманием заметил:

– Сквозняк.

– Что? – опешила Тина.

– Я говорю, в дьяволовых дырах бывают сквозняки, – пояснил капитан, и губы его скривились в попытке удержать ухмылку.

– Р-р-р, – отчетливо зарычала мадемуазель Лоет.

– Неужто проснулась особь? – забеспокоился капитан Верта.

– Какая, к чертям собачьим, особь?! – взвилась Тина.

– Как же, господин Мулер, то самое морское чудовище, что живет в дьяволовых дырах, – на лице мужчины появилось фальшивое возмущение.

– Хватит! Хватит повторять глупости! – заорала взбешенная девушка. – Единственное чудовище, которое есть в этом море, сейчас сидит в своем логове и упивается самолюбованием!

– Отчего же, – послышался за ее спиной насмешливый голос. – Оно покинуло логово, желая, чтобы им любовались все. Стоит заметить, чудовище совсем мелкое, вы не находите, капитан Верта?

– Да, особь могла бы быть и крупней, – охотно поддержал капитан. – Так что ты хотел, дружок? – с улыбкой спросил он у побагровевшей Тины, из ушей которой уже шел пар.

– Дружок желает работать на вас, господин Верта, – вместо нее ответил Альен Литин, скрестивший руки на груди. – Что вы ответите этому ветреному созданию?

– Отвечу, что моя команда в полном составе и господин Мулер нам не нужен. Слишком молод, слишком непостоянен. У меня нет доверия человеку, который не сумел честно отработать свой хлеб однажды.

Мадемуазель Лоет хватала ртом воздух, пылая от возмущения.

– Но я же хорошо исполнял все, что мне говорили! – воскликнула она.

– Не спорю, – согласился капитан. – Но это отвечало твоим желаниям, парень. Как только ты найдешь занятие поинтересней, нас постигнет участь господина Литина. Нет, меня не устраивает такой матрос. – Мужчина потер подбородок, раздумывая о чем-то, затем вновь вежливо улыбнулся и добавил: – Господин Мулер, хочу предупредить вас. Если вы не работаете на господина Литина, и я отказываю вам в найме, то вы должны знать, что вам необходимо внести оплату в размере пятидесяти санталов. Вам предоставлено место, вы получаете завтрак, обед и ужин, и наша компания предоставляет вам услуги перевозки. Вы готовы оплатить ваше путешествие на «Алиани»? Если нет, то мы ссадим вас в Порт-Дайоне, и вы вольны выбирать способ, которым вернетесь назад. Решать вам.

Тина охнула и беспомощно взглянула на Альена. Он развел руками:

– Прости, но ссудить эти деньги я тебе не могу, у меня нет уверенности, что они вернутся ко мне. Единственное, что я могу для тебя сделать, – это выплатить жалование за те дни, что ты служил мне. Если у тебя есть остальная сумма, то твой вопрос будет решен тотчас. Если же нет…

– Чтоб черти жрали вашу печень, – всхлипнула Тина.

Она отвернулась от мужчин, некоторое время справляясь со слезами. Позволить оставить себя на чужом берегу будет величайшей глупостью. Это мадемуазель Лоет понимала. Верта не возьмет ее, это уже ясней ясного. Скорей всего, и в фехтовании ей откажут. Остается одно… Молча развернувшись, Тина покинула палубу. Вскоре она уже несла кувшин с водой. Затем принесла обед, накрыла на стол и вернулась на палубу.

– Господин Альен, обед подан, – бесстрастно произнесла девушка.

– Иду, мой мальчик, – так же бесстрастно ответил Литин.

– Кажется, мы на время усыпили чудовище, – усмехнулся капитан Верта. – Любопытно, надолго ли?

– Сдается мне, сон этого чудовища краток, – заметил боцман, покручивая ус.

Капитан усмехнулся и покинул палубу вслед за своими пассажирами. До Порт-Дайона оставалось не так уж много времени.