Похищение Софи

Глава 23

Взойдя на вершину холма и увидев внизу дожидавшуюся его Софи, Коннор испытал огромное облегчение. В глубине души он боялся, что Софи сбежит. Она сидела на траве, прислонившись к валуну, а легкий ветерок играл золотистыми прядями ее волос. Сердце Коннора взволнованно забилось. Он торопливо зашагал вниз по косогору. Издалека доносился приглушенный лай собак, охранявших стадо.

Высоко на гребне холма выстроились в ряд три барана. Они стояли неподвижно, словно несли почетный караул. Остальные овцы бродили по склону, пощипывая вереск, или терпеливо сгоняли в кучу потомство. Новорожденные ягнята тыкались мордочками в густую овечью шерсть.

С бешено бьющимся сердцем Коннор подошел к Софи. Тихая ночь была наполнена шелестом ветра, шорохом трав, шепотом ручья. Мелодичные трели кроншнепа мешались с тонким блеянием ягнят. Коннор молча притянул к себе Софи и поцеловал, охваченный непривычным волнением. Ему страстно захотелось обнять Софи, почувствовать вновь, как отзывается на ласки ее тело. Он вдыхал ее аромат так же жадно, как только что вбирал в себя горный воздух и мерцающий свет звезд. Здесь, вдали от развалин замка, служившего ему временным пристанищем, вдали от жизни, которой он жил, и жизни, которую потерял, Киннолл был всего лишь пастухом, простым фермером. Не разбойником и не мятежником, желавшим отстоять справедливость и добиться правды. Здесь он был самим собой, и рядом с Софи это ощущение только усиливалось, наполнялось особым смыслом.

Коннор обхватил ладонями лицо Софи и приник губами к ее губам. Она обвила руками его шею, прижалась к нему всем телом, а он сдавил ее в своих объятиях. Целовал он ее страстно, неистово и жадно. Потом скользнул рукой по спине Софи, коснулся плеча и нежно обхватил грудь. Девушка запрокинула голову, отвечая на поцелуй. Их губы и тела сплелись воедино.

Робость и неуверенность оставили Софи. Ее переполняло желание, и тело Коннора мгновенно отозвалось на этот страстный призыв. Сердце Софи отчаянно колотилось под ладонью Коннора, рождая ответное биение в его груди, такое же частое и взволнованное.

Ни он, ни она не произнесли ни слова. Им не нужны были слова. Софи приникла к мужу, ловя его прикосновения. Лаская рукой грудь девушки, Коннор ощутил, как затвердел ее сосок, и волна желания захлестнула его с новой силой.

Они опустились на покрытый вереском склон, упали в мягкую густую траву, и заросли вереска сомкнулись над ними. Невдалеке блеяли овцы, лаяли собаки, шуршал листвой ветер, но Коннор их не слышал.

Сгорая от желания, он притянул к себе Софи. Его сотрясала дрожь, все тело пылало огнем. Софи обняла мужа. Ее ладони, теплые и нежные, нетерпеливо скользнули под грубую ткань пледа и коснулись спины Коннора. Он поспешно отстранился. «Нет, не сейчас, только не сейчас!»

Неистовая жажда слиться с Софи, погрузиться в ее плоть, дать выход своей страсти была настолько велика, что Коннор едва совладал с собой. Желание жгло его изнутри, словно раскаленные угли. Он с жадностью приник к губам Софи, и ее губы отвечали ему с тем же жаром, с той же яростью.

Темное полотняное платье легко застегивалось спереди, и пока Коннор поспешно расстегивал пуговицы, Софи торопливо нащупала шнуровку, так что вскоре ткань распахнулась и скользнула в сторону, обнажив стройное тело девушки, прикрытое лишь рубашкой и корсетом. Мгновение спустя остатки одежды отправились в траву вслед за платьем.

Коннор раскрыл булавки, снял с себя плед и укрылся им вместе с Софи. Он нежно прижал к себе девушку, наслаждаясь ее чудесной кожей, похожей на бархат. Коннор закрыл глаза и блаженно замер, испытывая бесконечную благодарность судьбе за то, что Софи здесь, рядом, на поросшем вереском склоне. Не в замке, где он держал ее пленницей, не на кровати, украшавшей когда-то его родительский дом.

Здесь, на ночных холмах, в полном одиночестве, они принадлежали друг другу, свободные в своем выборе. Здесь они могли безоглядно отдаться страсти, которую, возможно, так и не сумели бы выразить в развалинах старого замка, там, где разбиваются мечты и гаснут надежды.

Желание овладеть Софи, сделать ее своей стало почти нестерпимым. Она отвечала исступленными поцелуями и ласками. Она так же страстно жаждала близости, как и Коннор. Она дарила ему бесконечную нежность, радость и восторг, и Коннору хотелось вернуть ей хотя бы малую часть этих сокровищ.

Он хотел бы высказать Софи слова сочувствия, ведь ей пришлось потерять брата, а ее клану грозила опасность. Коннор остро чувствовал свою вину перед ней. Он причинил Софи боль и горечь, заставил испытывать страх, а ведь хотел всего лишь защитить ее, оградить от опасности и сдержать слово, данное Роберту.

Прохладный ветер покачивал вереск над их головами, а твердая земля была им ложем. Коннор прижал к себе Софи, нежно провел языком по ее губам, скользнул руками по гладкой коже девушки, лаская соблазнительные изгибы ее обнаженного тела.

Кинноллу пришлось сделать над собой усилие, чтобы заговорить. Он понимал, что должен произнести эти слова, хотя заранее знал ответ, ведь дрожь предвкушения уже охватила их сплетенные тела.

– Если мы хотим подтвердить святость нашего брака, и… – Он замолчал, лаская грудь Софи, не в силах оторваться от нее. – Если мы хотим отстоять твое право наследования и защитить твой клан…

– Тогда мы должны продолжить.

– Если ты хочешь. – Мысли Коннора путались, кровь бешено стучала в висках, сердце бухало как кузнечный молот.

– Коннор, – ласково шепнула Софи, и никакое другое разрешение уже не требовалось.

Он прижал ее к себе, она тихо застонала, закрыв глаза. Коннор блаженно вздохнул: «Софи по-прежнему доверяет хотя бы в этом».

Он склонился над ней и приник губами к шее, покрыл поцелуями грудь, нежно коснулся языком соска. Софи вскрикнула и выгнулась дугой, дыхание ее участилось.

В его объятиях она казалась такой миниатюрной, хрупкой и маленькой. Рукой Коннор скользнул вниз, лаская бархатистую кожу. Губами он нащупал сосок, тугой и упругий, и у Софи перехватило дыхание. Она мягко провела руками по спине Коннора, коснулась его бедра, продолжая гладить и ласкать пальцами его тело. Она пыталась познать, изучить, открыть для себя его тайны.

Коннор с шумом втянул в себя воздух. Его охватила дрожь. Желание стало почти нестерпимым. Рукой Софи ласкала его плоть, заставляя его замирать от наслаждения. Коннор хрипло застонал и уткнулся головой в живот Софи. Его пальцы нашли ее лоно, и тело девушки затрепетало в его руках.

Коннор чувствовал, как огонь желания разгорается в ней, как учащается дыхание. Он приподнялся, упираясь ладонями в землю – холмистую шотландскую землю. С детства он привык черпать из нее силы. Страсть сжигала его, и все же он ждал, склонившись над Софи, любуясь ею.

Она была прекрасна. Никогда не встречал он подобной красоты. Охваченная жаждой, она показалась ему еще желаннее. Софи раскрылась навстречу мужу и притянула его к себе, обхватив рукой его плоть.

Коннор ждал этого знака. Ошеломляющая радость заполнила его целиком. Он закрыл глаза, отдаваясь потоку блаженства, двигаясь в его ритме. Их тела слились, повинуясь древней первобытной силе. Тихие стоны Софи мешались с хриплым дыханием Коннора.

Потом на смену страсти пришло умиротворение, словно свежий и чистый воздух после грозы. Коннор опустился на землю рядом с Софи. Его кожа блестела от пота. Плед, будто кокон, накрывал их обоих. Софи обняла мужа за талию и уткнулась лицом ему в плечо. Лаская ее, покрывая поцелуями ее волосы, Коннор испытывал удивительное, щемящее чувство. Не страсть, а желание баюкать Софи в своих объятиях, оберегать ее, заботиться о ней.

Коннор повернулся на бок, прижимая к себе жену. Никогда прежде не испытывал он такого покоя, такого полного счастья. Опьяненный любовью, он хотел сейчас лишь одного – держать Софи в своих объятиях.

Наслаждаясь тишиной и безмятежностью, Киннолл закрыл глаза и уснул.

Коннор проснулся от громкого блеяния. Холодный овечий нос уткнулся ему прямо в ногу. Коннор проснулся, дрожа от холода, поднял голову и обнаружил, что ночь уже прошла. Занимался рассвет. За вершинами холмов небо заметно посветлело. Коннор огляделся, стараясь не потревожить Софи. Она мирно спала, положив голову на вытянутую руку мужа.

Рядом с ними щипала траву овца, а два маленьких ягненка пристроились у них под боком. Киннолл согнул колено, чтобы овца смогла достать понравившийся ей зеленый пучок травы.

Собаки спали, сбившись в кучу. Теплая спина Юны касалась бедра Коннора. Господи, как холодно! Горец зябко поежился.

Софи лежала на боку и сладко спала. Во сне она завернулась в плед, так что спина и плечо мужа оказались открыты. Коннор осторожно потянул плед, но Софи крепко держала его, не желая выпускать.

Усмехнувшись про себя, Коннор тихонько вытянул свободный конец пледа и теснее прижался к жене. Теперь плед прикрывал их обоих, и Киннолл перестал дрожать. От Софи исходило приятное тепло. Собаки придвинулись ближе, негромко ворча во сне. Где-то вдали на холмах закуковала кукушка.

Коннор закрыл глаза, чтобы поспать еще хоть немного, совсем немного. Никогда в жизни ему не было так хорошо. Никогда!