Похмелье

IX

Последний месяц 2000/2001 учебного года — от последнего звонка 25 мая до выпускного вечера, точнее сказать, выпускной ночи с 23 на 24 июня — был для меня по-человечески самым трудным.

На церемонии последнего звонка выпускники по одному выходили с открыткой и цветами и, прочитав то, что было написано на открытке, вручали цветы директору, завучам, учителям. Пока читали тексты учителям физики, химии, математики, истории, я воспринимал все как нечто естественное и нормальное. Но вот вышел один из кандидатов на золотую медаль и обратился ко мне:

Я был несколько обескуражен: это явно не про меня. Получив цветы и открытку, я взял ее в руки и сначала даже не поверил своим глазам. Попросил коллег показать их открытки. Это был отпечатанный в типографии и купленный в магазине комплект поздравительных открыток по случаю окончания школы. Арт и Дизайн. Мосэкспертиза. Московское качество. Made in Russia. Тираж, правда, не указан. Потом увижу такие же открытки у учителей, выпустивших девятый класс.

За два года до того к семидесятилетию я получил поздравление от своей территориальной управы. Тоже отпечатанное в типографии. Только после слов «Уважаемый (ая)» было зачеркнуто «ая» и вписаны мои фамилия, имя и отчество. И между словами «Сердечно поздравляю Вас со славным юбилеем» и «-летием со дня рождения» было вписано 70. Нетрудно было подсчитать, что если в 1999 году мне исполнилось 70, то родился я в 1929 году, а в 1941-м мне было двенадцать лет. Но под оглушительный смех присутствующих я читал: «Вы прошли славный боевой путь в рядах защитников нашего Отечества в период Великой Отечественной войны и внесли свой вклад в дело восстановления разрушенного войной хозяйства. Наш народ никогда не забудет совершенных Вами подвигов на благо нашей Отчизны».

Несколько дней мне было не до смеха, не мог прийти в себя. Два года я стремился научить своих учеников говорить и писать то, что думаешь и чувствуешь, выражать свои собственные мысли. Не все, конечно, получалось, но многое все же удалось. Даже мать одной ученицы после экзамена в вузе с гордостью за дочь и за меня сказала: «Не списывала, сама писала». И вот ни одному учителю ни одного своего слова. Такого за 49 лет моей работы в школе не было ни разу. Или это родители позаботились, чтобы не утруждать своих чад перед экзаменами?

Правда, на выпускном банкете многие ученики, в том числе и не шибко речистые, подходили к нашему учительскому столу и взволнованно, искренне и трогательно говорили о том, ЧЕМ для них была школа.

Но по сравнению с главной моей болью это было мелочью жизни.

В июне 1996 года моя коллега показала мне экзаменационное сочинение своего девятиклассника. Более сильной работы я не читал. Оказалось, что автор сочинения так же блистательно учится по всем предметам, но из школы собирается уходить: учиться не на что. Его уговорили остаться в школе и как могли помогали. И вот через два года на медальной комиссии (я был ее членом) читаю сочинение этого юноши, который идет на золотую медаль, о романах Ильфа и Петрова. Это была яркая, талантливая, блестящая работа.

Получивших в тот год медали наша префектура наградила бесплатными путевками на Мальту. Но этот юноша поехать не мог: у него не было приличной одежды и ни одного цента на карманные расходы. Мы тогда обратились к руководству и попросили наградить его деньгами. Осенью я узнал, что никуда он не поехал и поступил в институт, который был далек от его интересов.

Полноценное образование становится недоступным для детей из малоимущих семей. Из сказанного вовсе не вытекает, что я против негосударственных школ и платного высшего образования. Кто хочет и может, пусть платит. Меня волнует другое: мы губим на корню таланты. Мы обкрадываем себя сегодняшних, и особенно свое завтра.

Сегодня Ломоносов из Холмогор может не приходить в Москву. В созданный им университет он не поступит.