Похороны

Игорь Ревва Похороны

Со мной на днях произошёл весьма неприятный случай — я умер. Представляете? Жил, жил, и вдруг — на тебе! Впрочем, такое бывает довольно часто. Но самое грустное началось потом, после смерти. Я-то по наивности своей полагал, что всё уже позади, и переживать мне больше уж никогда не придётся, не по какому поводу. Оказалось — нет.

Врачи, констатировавшие сей прискорбный факт моей биографии (их было двое), отнеслись к нему с поразительным равнодушием. Это меня несколько обидело, хотя их и можно было понять — они, наверное, видят подобное каждый день. Правда, диагноз их меня несколько изумил — инсульт. С какой это стати у меня, и вдруг — инсульт?! Наверное, они просто торопились отделаться от меня и записали первое, что пришло им в голову. А один из них вообще безразличия своего ко мне не скрывал.

— Давай быстрее, — шептал он своему напарнику. — Сегодня Аргентина с Бразилией играет… Через полчаса начало… Не успеем же!..

Интересно, за кого он болеет, подумал я и вдруг отчётливо понял, что за Аргентину. "Чтоб они продули!" — в сердцах пожелал я ему. Бесчувственность какая. Человек умер, а они — футбол!..

Дома же меня ожидал ещё один сюрприз (вообще, сюрпризов такого рода у меня после смерти было предостаточно). Жена моя плакала и убивалась, но в основном, конечно, только для вида. Дабы не обвинили её в чёрствости и равнодушии. Ну, её я тоже могу понять. Сам виноват. Слишком уж у меня при жизни был гнусный характер. Так что, она-то как раз и имела право быть ко мне равнодушной. Теперь, конечно, дело прошлое, ничего исправить уже нельзя, а жаль… Опять же — деньги. Я догадывался, конечно, что мои похороны введут её в расход, но, согласитесь, не назло же ей я умер?!

Все эти нудные приготовления к похоронам меня очень утомили. Так хотелось полежать спокойно, подумать о душе, о вечном… А вокруг — люди. Все говорят, все думают… А я слышу и то, и другое… Кошмар!

Особенно раздражали высказывания относительно моего возраста, типа:

— Ай-ай-ай!.. Как жалко! Такой молодой! Почему?!

— Сердце, — скорбно отвечали им.

— А, ну да… Конечно… — тут же менялся их тон. Словно смерть от инсульта уже не предполагает сожалений по поводу возраста усопшего. А если бы я умер от цирроза печени? Тогда что? Тогда меня, значит, можно было бы жалеть и дальше?! Или, если бы, мне было не тридцать семь, а семьдесят три? Значит, тогда уже меня можно вообще не жалеть, да?! Пожил, мол, и так достаточно… Странное проявление сочувствия, надо сказать…

И эти скорбные стояния рядом со мной. Опущенные вниз глаза и затаённое, осторожное дыхание — то ли проявляют почтение, то ли запах тления пытаются уловить. Ну, насчёт тления, это они зря. Рано ещё. А вот насчёт почтения… Я бы им посоветовал, ради почтения этого, мысли свои по-придерживать. Да и языки тоже…

— …останетесь?

— Да нет, к сожалению, не смогу. У меня ремонт идёт. Кафель нужно брать, цемент… А мастера… Знаете, какие сволочи? Такую мне цену заломили, ужас!

— Кафель советую брать в оптовом. Там дешевле. Да и не только кафель — всё там гораздо дешевле. У меня, например…

Говорят, а в мыслях словно эхо их же слов. Только с небольшим опережением. И понимаешь, что волнует их обоих ремонт, а не я. Ну, конечно, мне-то уже всё равно. А у них — ремонт, новая квартира, новая жизнь… Я бы, может, тоже у себя ремонт начал, да вот — не успел…

"Помер… Да… Все помрём, рано или поздно…" — думал кто-то над самой моей головой. — "Жаль, конечно, да что поделаешь? Интересно, сколько сейчас похоронить обходится? Надо бы потактичнее разузнать у вдовы, а то тесть мой… плох очень… Бог даст, так и до весны не дотянет. Тогда — всё! Тогда — квартиру его продам, машину тоже… Эх! И заживём же тогда!.."

Да-а-а… Слышал бы тебя твой тесть… Ты бы на кладбище раньше него попал. Я-то — ладно. Мне-то что? Хоть в качестве образца расценок кладбищенских услуг тебе послужить смогу… и то дело…

— Как живой лежит, — шептались справа от меня. — Ну, прямо — как живой!.. Так и кажется, что сейчас глаза откроет…

— Да… Точно… Не изменился совсем…

И непонятная зависть и тоска в их голосах. Чему завидовать? Вы, может быть, после смерти ещё лучше меня выглядеть будете. Как живой я, значит… Вот бы открыть глаза, да подмигнуть им! Нет, нельзя. Хулиганство получится. Или ещё чего похуже — ещё два инсульта, например. О! Вот и он! Мой старый приятель! Верный друг…

— …за опоздание. Машина подвела… Не заводилась…

А в мыслях — карбюратор, покрышки и просроченная плата за мобильный телефон… Тоже можно понять. Мне-то телефон теперь ни к чему, а ему ещё жить и жить. Да и покрышки — тоже дело важное. С плохими покрышками далеко не уедешь. Или вообще, приедешь ко мне… на кладбище… не дай Бог… А это кто?! Ему что здесь надо? Ведь этот тип никогда не приходит, если ему ничего не надо… Или, действительно, так просто пришёл? Отдать последний долг…

"А вдова-то — ничего… Чёрный цвет ей очень идёт. Симпатичная бабёнка. Сколько ей? Тридцать? Тридцать пять? Нормальный возраст…"

Совесть имей! Покойник в доме, а ты… Наглец… Погоди, встретимся ещё на том свете, я тебе устрою…

А вот и она, подруга дней моих суровых… Одна, пока что…

"…Да, родной… Оставил ты меня… Интересно, жена его знает о нас или нет? Нет, наверное… Скрытный он был очень… Всё боялся, как бы кто не узнал. А чего бояться?! И так все знали или догадывались о нас…"

Неужели ВСЕ знали?! Не может быть! А жена? Если уж и она знала, то хорошо ещё, что вообще хоронит… Да, порядочная она, оказывается, женщина… Не чета мне… Ну, и что же вы теперь, милые, будете делать? Ты и жена? Без меня-то, а? Ничего особенного, наверное. Найдёшь ты себе другого, получше… кто и женится на тебе, может быть. Да и жена, если и правда знала, тоже долго не засидится. Молодая, красивая… Одно мне непонятно — как же ты решилась сюда придти? А! Забыл! Ты же подруга жены! Ну да… Конечно… Веское оправдание… Ну-у-у! Это уж вы зря, девочки мои! Это вы совершенно напрасно! Расплакались! Обе! Стоят две подружки, ревут друг другу в плечо, утешают друг дружку… Что люди-то подумают? Если кто и не знал, так сразу же догадается! Неудобно же! Нельзя так!..

Что, выносят уже? Быстро, однако… Быстро… Не затягивали. Осторожнее, черти! Уроните! И кто такие лестничные клетки придумал? Не развернуться. Так, вот я уже и в машине. Ну, что, поехали? Чего ждём-то? Самый главный уже здесь, поехали…

В кузове нас пятеро. Я лежу — они сидят, примостившись на узких и неудобных лавочках вдоль бортов. Да, лёжа, конечно, ехать удобнее. Вон, дорога какая! Так и подбрасывает, так и трясёт! Это — меня, а каково им? Тем, кто пока ещё живы… Эти двое опять про свой ремонт разговор завели. Ну, это я уже слышал… А эти о чём беседуют? Ага! О телевизорах…

— …перестал показывать! Экран тёмный, а звук есть! Что такое, не знаю… И мастера сейчас хорошего не найдёшь…

— Да… С мастерами сейчас трудно… Либо мальчишка, кто не понимает ни черта, либо — такую цену споёт!..

— Да я бы и заплатил ему, если уж он нормальный мастер! Только, чтоб обязательно сделал! Не знаешь ли кого, а?

— Нет, откуда? Вот — мастер был…

И на меня кивает! Обалдел, что ли?! Сейчас я встану и побегу его телевизор чинить! Делать мне больше нечего! Нет, ребята, теперь вы уж как-нибудь без меня…

Что, приехали уже? Ну и слава Богу! А то, даже я устал, о вас-то что говорить? Ну, вытаскивайте, вытаскивайте! Знаю, что тяжело. Был бы жив — помог бы, честное слово. Но, вы уж не взыщите — вас хоронить мне уж не придётся. Да не кантуй ты! Выронишь! Так… Хорошо… Вот я и на месте. Могилку, правда, могли бы и поглубже… За такие-то деньги… Ну, да ладно, ничего страшного…

Прощаться будете или нет? Давайте быстрее… Ну!.. Опять вы расплакались! Люди есть хотят, им за стол пора — а вы, девочки, слёзы льёте… Хватит вам, хватит. Наплакались вы от меня, ещё когда я жив был. Теперь-то зачем? Или это вы от радости плачете?! Нет, не от радости. Переживают…

Опускайте, только аккуратнее…. Так… Хорошо… Теперь — закапываем, а то дождь, вон, собирается… Ну вот, всё в порядке. Можно теперь спокойно полежать и подумать…

Да, всё в порядке. Всё… Но, что-то не то… Что-то… Чего-то не хватает… Чего именно? Друзей. Близких. Тех, что только что были со мной. И чего это я так возмущался их поведением? Ведь пришли же! Несмотря ни на что! Каким бы они меня ни считали при жизни — но пришли! А ведь их бы никто не упрекнул, если б не пришли. Никто! А уж я — тем более!

Вы пришли. Не смотря на свои ремонты, на свои карбюраторы, на свои важные дела — пришли. Вы бросили сволочей-мастеров и ремонт; отпросились с работы, рискуя её вообще потерять; гнали машины на лысых покрышках; бросили всё и всех и — пришли. Удивительно даже!

Хорошие вы всё-таки люди, мои друзья! И сейчас, умерев, я почему-то не вспоминаю наши размолвки, наши ссоры. Для меня сейчас важно одно — вы все пришли на мои похороны. Ведь знаете же, что я на ваши не приду при всём моём желании, и — тем не менее.

Приятно было всех вас видеть. Именно, что всех! Ваши дела и заботы, которым вы посвящаете всю свою жизнь (как, кстати сказать, делал и я сам), не перевесили чаши весов. И это для меня самое главное. Потому, что на второй чаше этих весов лежат сострадание и человеческая порядочность. Никто не счёл свои заботы более важными, чем это, заключительное для моей жизни, событие. Спасибо вам. Ведь одинокая смерть намного страшнее, чем одинокая жизнь. Потому что смерть — это итог. Сумма прожитых заслуг, аккуратно выписанная самим человеком после заключительного слова: "ИТОГО". И чем эта сумма больше, тем менее бесполезной была и сама жизнь. А моя сумма — это все вы.

Будьте счастливы, друзья и близкие! Будьте счастливы и живите долго!

Апрель, 2000