Пока бог спит. Часть 1

Глава 1

Наступившая весна выдалась на редкость холодной и жестокой, видимо, униженная, побитая, словно бездомная собака, природа наконец решилась объявить войну жалким тварям, возомнившим себя богами, и дала достойный отпор. Редкие потепления сменялись сокрушительными декабрьскими морозами, высыпавший было снег, не успевая растаять превращался в грязно-серые корки льда, уродливыми сгустками гнилой копоти лежащие повсеместно, и распространявшиеся со скоростью эпидемии. Всю неделю непрерывно моросил холодный, терпкий, как перебродившее вино, дождь, периодически сменялся мутным снегом, а временами и крупным, с горох, градом. Одинокий мокрый двортерьер пересек обезлюдевшую улицу, оглашая громким лаем подъезды близлежащих домов. Сегодня на безликих Московских улицах было особенно хмуро и промозгло, казалось людская неприязнь, копившаяся в течение зимы вдруг воплотилась в злой нескончаемый ливень.

— Эй смотри куда прешь урод!

Шурка, по счастливой случайности успел отскочить в сторону от громады надвигающегося грузовика. Визг тормозов неприятно резанул слух, Камаз занесло и он, сбивая бордюры, остановился, нелепо раскорячившись на обочине. Из грязной машины резво выскочил не менее грязный шоферюга жлобского пошиба и выкрикивая ругательства сломя голову бросился к перепуганному подростку.

— Ты что ж, сука, под колеса лезешь, — квадратная физиономия водилы залилась краской, и с каждым мгновением багровела все сильнее, — да я из-за тебя чуть машину не угробил.

Дальнобойщик необъятной гранитной скалой возвышался над согнутым в три погибели Шуркой. Вот массивная волосатая пятерня вцепилась в ворот рубахи.

Воротник предупреждающе заскрипел, грозя порваться в любую секунду.

— Ну что пацаненок, будем разбираться, — хищно оскалился шофер.

Но стоило тому лишь на миг ослабить хватку, как парень, юркий точно ящерка, выскользнул из цепких рук и что есть прыти побежал через дорогу к манящему темному закоулку. Водила рванулся было следом но пресловутая лень взяла свое, он лишь плюнул в сердцах под ноги, громко и грязно выругался, покрыв на чем свет стоит всех, от амебы вплоть до президента и побрел к брошенной у обочины машине.

Шурка бежал, пока в тощей груди не начало щемить и клокотать, и тут же тяжелый кашель скрутил тщедушное тельце мальчишки. Когда приступ закончился, мимоходом взглянул на ладонь, которой прикрыл рот — кровь. Бордовые сгустки вперемешку с белой слизью, очередной милый подарочек прошедшей зимы. Еще одна такая пробежка убьет меня, — меланхолично подметил Шурка и тихонько побрел в сторону городской свалки.

Прошел уже второй год, как 12 летний мальчишка, Саша Веселкин убежал из детдома. Жизнь у забытого всеми подростка, протекала можно сказать бурно, зачастую даже слишком. Чтобы выжить, приходилось ютиться вместе с бомжами и сверстниками то на заброшенной стройке, то в подвале старой котельной, а сейчас стройку вдруг продолжили, на спасительный подвал повесили амбарный замок, потому идти Шурке кроме как на свалку, было не куда. Центральная городская помойка — стала последним приютом для таких как он функционировал импровизированный приют круглосуточно, не требовалось особых привилегий для его посещения, к тому же, никогда не запирался.

В животе противно щипало, голод давал о себе знать слишком часто, тут еще приступы участились. Иван Петрович, бывший врач терапевт, а ныне обыкновенный бомж по кличке Цукер недавно сообщил, что причиной ужасного неперестающего кашля является туберкулез, и жить парню осталось от силы год. Как и свойственно любому подростку, мальчишка конечно опечалился, но воспринял неприятную новость философски и вскоре свыкся с неизбежностью кончины, правда вот в данный момент умирать нисколечко не хотелось. Хотелось есть.

Рассвирепевший, упивающийся безнаказанностью дождь с удвоенной силой колотил по грязной размокшей мостовой. В морозном воздухе висел нетипичный для этого времени года аромат поздней осени. Прохожие кутались в теплые плащи, ощетинивались шляпами зонтов, лишь Сашка одиноко брел вдоль пустынной автострады, не обращая внимания на убийственно холодный ливень. Реденькие длинные волосенки на шишковатой голове намокли, грязная, переживающая свою вторую молодость поношенная одежда комьями висела на узких худющих плечах.

Теперь мальчишка напоминал гадкого утенка, выщипанного умелым поваром и готового к жарке. Времена добрых отзывчивых людей давно прошли. Сейчас приходится ради буханки хлеба на коленях ползать по метро, и хоть бы одна сволочь не отвела взгляд. Нет, все либо вперились в книжки, либо разглядывают мутные лампы в вагоне, демонстративно не замечают, козлы. Вот сегодня зажравшийся жлоб в ярко-желтом пиджаке так косился, будто у него бумажник украли, а сам пивом дорогим давится.

В тот же день Шурка с Венькой и Дылдой подкараулили его в сквере, благо деревья растут часто, видимость нулевая, как при полете в облачную погоду. Дылда с размаху долбанул пузатого обломком кирпича, а когда тот упал, пацаны втроем били еще шевелящегося, истекающего кровью мужика ногами. Били, пока тот не захрипел и не затих.

Денег при нем не оказалось.

Голодный и злой, Шурка спустился под мост и теперь неспеша брел вдоль гор различного хлама, в простонародье именуемого городской свалкой. В тухлом воздухе привычно витал отвратительный тошнотворный но уже привычный запах гнили и разложения. Чего здесь только не было, начиная консервными банками и пакетами из под молока кончая разбитыми телевизорами, ржавыми каркасами машин, однажды Шурке встретились на пути обломки пассажирского самолета.

— Эй Сашка, вали к нам! — Дылда и пара незнакомых бомжей сидели у импровизированного костра и что-то ели. Бешеный желудок так и бросался на ребра, в исступлении переваривая сам себя, пахло вареным мясом!

— Я сегодня иду вдоль дороги, — хвалился смуглый бородатый мужик Дылде, потихоньку подбрасывая поленья, некогда служившие стулом в огонь — смотрю, кто-то в кустах мяучит, и точно — кошка! Большая жирная, вот думаю попируем сегодня. А эта пушистая тварь как сиганет мне на рожу, расцарапала когтями и бросилась наутек, насилу догнал.

На развернутой газете лежала свежая, еще сохранившая следы крови шкура.

Шурку аж передернуло от отвращения, что — что, а кошек он не любил.

Не живых не вареных.

Но альтернатив было немного, или жри или умри…

Шурке досталась ножка. С жадностью впившись в жестковатое мясо, он однако заметил что кошка отнюдь не дурна, и по вкусу скорее напоминает курицу нежели дохлых клопов, как казалось ранее. Вспомнилось как на Новый год в детдоме на обед давали картошку с каким-то непонятным мясом. Воспитательница говорила — это курица. Но теперь-то Сашка знал, что это за курица, та, что бегает по крышам и по ночам надрывно мяучит.

— Слушай Шурка, — нарушил методичное чавканье Дылда, — тут вот кореш дело предлагает.

— Что еще за дело? — парень насторожился превратившись в одно большое ухо.

— Да дело как пить дать беспроигрышное, — заговорил доселе молчавший тип в сером линялом, но довольно чистом пиджаке. Непримечательное лицо, крючковатый, как у стервятника, нос, глубокие цепкие глаза. Чувствуется повидал многое, прежде чем оказаться в одной компании рядом с несмышлеными беспризорниками.

— Ну так вот, — продолжил тип в пиджаке, — есть богатая квартира, сегодня хозяева сваливают на дачу, хата остается пустой. Конечно через дверь не войти, этаж второй, форточка широкая, нужен маленький пацаненок который…

— Я понял, на что ты намекаешь, — резюмировал Шурка, — я и есть тот пацаненок.

— Вот именно! — Субъект по-отечески похлопал смышленого пацана по плечу.

Хотя откуда детдомовцу знать, как хлопает по плечу отец, гладит по голове мать, нет, эти сволочи бросили его на произвол судьбы, оставили в приюте, лишили свободы. Мороз пробежал по коже, костлявые пальцы сжались в не менее костлявые кулаки. О, как он ненавидел родителей, как мечтал найти их и…

— Я согласен, — Сашка протянул озябшие руки к костру. Близилась ночь, не предвещавшая ничего хорошего.

На небо выплыла пьяная располневшая луна. Долгое время она еще пряталась за тучей, не решаясь выползти в темное ночное небо. Таинственный голубовато-сиреневый свет очертил силуэты четверых, копошащихся возле пятиэтажного дома сталинской постройки.

— Сюда, быстрее! — просипел бородатый, — здесь есть пожарная лестница.

Шурка мимоходом оглядел дом — еще из древних, весь в резных колоннах, окна, не окна а целые витражи. Что-то больно ткнулось в плечо. Кулак Дылды, будь он неладен. В лунном свете его прыщавая физиономия выглядела устрашающе, прямо маска франкенштейна.

— Возьми, — бородатый сунул в руку заточку, — пригодится, если что.

Шура молча сунул железку за пояс.

— Ты поосторожней малец, — осклабился бородатый, обнажив два неполных ряда гнилых черных зубов — пузо себе не проткни.

Не оглядываясь, парень полез наверх по ржавым скользким прутьям пожарной лестницы. Ступенька под ногой подозрительно хрустнула, Сашка чертыхнулся, пополз дальше. Форточка действительно оказалась большой и широкой, но к сожалению, запертой изнутри. Вот теперь и пригодится заточка, — Шурка достал из-за пояса длинный остроконечный прут, вставил его в проем между рамой и что есть силы надавил. Кряхтя и скрипя, точно старуха, мучимая радикулитом, форточка наконец поддалась. В лицо ударил аромат недоступного богатства и роскоши, пахло дорогими духами и чем-то еще, каким-то доселе неизвестным — теплом… и уютом.

— Осторожнее, — хриплый шепот Дылды прокатился по темным закоулкам.

— Да заткнись ты! — в сердцах прошипел Шурка змеей вползая в комнату.

Осторожно ступая на узкий подоконник огляделся, тихо, только слышен ритмичный стук настенных часов да шебуршание в коридоре. Стервятник поджидает.

Мальчишка любил давать прозвища людям, но точно сам не знал почему окрестил бомжа птичьим именем. Наверное из-за узкого хрящеватого носа, а может, потому что он и есть самый настоящий стервятник, издали чувствующий запах падали.

Комната была поистине огромной. Даже в темноте Шурка видел шикарное убранство здешних обитателей. Непонятная, необъяснимая злость сковала сердце.

— Жиды, — ненавидяще прохрипел он, — зажрались падлы, ну ничего, я вам устрою.

Роскошная хрустальная ваза, мирно покоившаяся на журнальном столике полетела в огромное витражное зеркало. Оглушительный звон разбитого стекла нарушил идеальную тишину ночи, словно искорки, полыхнули в лунном свете осколки хрусталя. И тут, совсем уж некстати в соседней комнате заскрипела кровать и противный квакающий голос запричитал:

— Что ж это творится, не сна нет, не отдыха, опять сорванцы стекло разбили.

Шурка опешил. Так вот значит, как хозяева уехали на дачу, стервятник его попросту подставил. Парень крепче сжал в руках двадцатисантиметровый стальной прут и обливаясь потом замер в ожидании. Широкая дубовая дверь заскрипела, отворяясь, на пороге возник старый тщедушный человечек. Ростом чуть выше Саньки, костлявый и угловатый как скелет из школьного кабинета анатомии. Мальчишка даже опешил — живет в роскоши, а сам ели ноги переставляет.

— Кто здесь, — забеспокоился хозяин, впопыхах напяливая очки. Костлявая рука потянулась к выключателю.

Действовать приходилось быстро, если старик включит свет, все пропало, такой шум поднимется, что в Караганде услышат. Отточенный железный прут вошел в тщедушное тело как раскаленный нож в масло. Хозяин квартиры захрипел хватаясь за кровоточащий живот. Шурка втыкал прут еще и еще. Железка входила туго, видно упиралась в ребра. После удара в шею старик упал навзничь, конвульсивно дернулся и затих. На роскошном персидском ковре расплывалось огромное черное пятно, в полумраке комнаты похожее на лужу мазута. Он мертв, — подсказывал разум, но Шурка продолжал втыкать прут в уже остывающее тело. Сдохни падаль, — кричал кто-то злобный внутри.

Когда багровая пелена спала с глаз, парень поднялся с колен, вытер окровавленную заточку об майку старика. Только сейчас заметил, что сам с ног до головы забрызган липкой, дурно пахнущей жижей. В дверь уже настойчиво скреблись.

Шурка рукавом вытер лоб, перепачканный потом и кровью, открыл замок. В прихожую ввалились Дылда со стервятником. Взглянув на Сашку оба отшатнулись, будто приведение увидели. Тот лишь зло усмехнулся и развернувшись на сто восемьдесят градусов направился в ванную отмываться.

— Ты его замочил? — в ужасе скулил за спиной Дылда.

— Да, — кровь, смываемая тонкими струйками воды, стекала с рук и исчезала в сливном отверстии финской раковины. Только сейчас, увидев свое отражение в зеркале Шурка ужаснулся. Ввалившиеся щеки, злые серые глаза, грязная физиономия в бардовых разводах, волосы до плеч, уродливые немытые.

— Ты иди, проследи за стервятником, — сунул он Дылде заточку в потную ладонь, — начнет рыпаться, воткни под ребра или в шею. Дылда кивнул и попятился из ванной. Слабак, — мелькнула мысль в голове четырнадцатилетнего летнего мальчишки. Кишка тонка у него стервятника пырнуть, а храбрился то, падла, хорохорился.

Глубокая розовая ванная медленно заполнялась теплой водой. Скинув грязные перепачканные тряпки, еще недавно служившие одеждой Шурка заполз в теплую пахнущую дорогим шампунем пену. В глазах все поплыло, мягкая бархатная вода ласкала уставшее изнемогающее тело. Даже саднящая боль в груди отступила. Из-за двери раздавался шум, звон разбитой посуды, ругань Дылды, а Сашка нежился в пенной ванне позабыв проблемы и заботы. Стоило прожить жизнь, чтоб хоть раз прикоснуться к подобной роскоши, вкусить эйфории желаний.

Вот так и проклятый старик сидел здесь, протирал тощий дряхлый зад, злая мысль грызла точно червь. А мне приходилось по подвалам ютиться, жрать всякую дрянь. А теперь этот хозяин жизни лежит в комнате и костенеет, а я в его ванной, трусь его щеткой, моюсь его шампунем. Злорадство хуже зависти, говорил Сашке Цукер, когда человек злорадствует он становится зверем. И правда, взглянув в свое отражение парень увидел злобный оскал волчонка. Маленького, но уже испившего крови, переступившего черту дозволенного. Оказывается убивать людей совсем не страшно. — уже вытираясь подумал Сашка, — богатые должны умереть, — подытожил он незаконченную мысль.

Вытеревшись махровым полотенцем, и взглянув в зеркало, даже дернулся от неожиданности, настолько преобразился его облик. Холеный домашний мальчик — хмыкнул он — теперь только на горшок и в люльку. Под рукой оказались удобные острые ножницы, Шурка воспользовался ими по назначению, срезав длинные курчавые патлы.

— Так то лучше, — улыбнулся он.

Спальня поражала комфортом и удобством. Широкая двуспальная кровать, шелковые одеяла, мягкие точно паутина шторы, бархатные пуфики, безразмерный резной шкаф из мореного дуба. Довершал картину рабочий стол, древнее ныне покойного хозяина лет на сто, с узорными ножками и гладким янтарным покрытием, под которым четко угадывался орнаментированный рисунок изумительной красоты парусника. В огромном черном шкафу висели элегантные костюмы, на полке аккуратно сложены свитера и кофты. Сашка выбрал наиболее теплый свитер и шерстяные брюки, под низ напялил футболку и черную рубашку. Одежда пришлась почти впору, вот штаны пришлось подвернуть, старикашка был повыше ростом. Критически оглядев себя парень остался доволен.

В левом ящике письменного стола он нашел паспорт на имя Грылева Евгения Родионовича, пачку Mallboro lights, и кипу непонятных документов, которые тут же выбросил. Вот на глаза попалась небольшая черная шкатулка. Попробовал открыть — заперта. Замочек маленький, почти незаметный, но сидит крепко. Пришлось воспользоваться первым что попалось под руку бронзовым канделябром.

С хрустом днище шкатулки отвалилось, на пол упали несколько сторублевых бумажек и…. маленький черный пистолет. В сторону откатилась широкая железная трубка. Ага — глушитель.

Вот чего так не хватало Сашке. Парень прикрутил глушитель и залюбовался оружием. Пистолет казался отлитым из сплошного мрака. Гладкий, удобный, он идеально вписывался в тонкую хрящеватую ладонь. Осторожно нажал кнопку на тыльной стороне приклада, на пол грохнулась обойма. Поднял ее, посчитал, ровно восемь патронов, вставил обратно. Так, этот рычажок предохранитель, опускаем его вниз…

Раздался громкий хлопок, пистолет в руках дернуло так, что Шурка покачнулся.

Ваза на трельяже разлетелась вдребезги, маленький осколок резанул бровь.

Ничего, надо только приноровиться. Парень сунул опасную машинку за пояс и продолжил обыск. В нижнем ящике обнаружилась нераспечатанная упаковка патронов.

Пригодится.

Деньги тоже немалые, пять купюр по сто, в сумме пятьсот тысяч старыми неслабо. Распихав трофеи по карманам Шурка вышел в коридор. Там ожесточенно спорили Дылда и стервятник. Вот Дылда выхватил заточку, но стервятник оказался проворнее, выбил ногой острый штырь, заломил руки за спину, дал кулаком по голове. Дылда охнув растянулся на полу.

— Что у вас тут, — сухо спросил Сашка.

— Погоди сопляк, — огрызнулся стервятник — придет и твоя очередь….

И тут же заткнулся. Черное отверстие глушителя смотрело прямо в лоб. Мужик даже поперхнулся от неожиданной наглости. Да как смеет этот молокосос угрожать ему, Рубену, вору в законе.

— Эй, пацан, отдай ты эту штуку, ни к чему она тебе, — заискивающе улыбался стервятник, подходя к Сашке все ближе.

Два скупых хлопка раздались в прихожей. Массивное тело Рубена точно куль с навозом повалилось рядом с оглушенным Дылдой. Тот зашевелился и застонал.

— Поднимайся, — просипел рассерженно Сашка, линять надо.

Шатающийся точно пьяный, Дылда, срезая углы потащился к выходу.

— Ты и стервятника замочил, — упавшим голосом проговорил он.

— И стервятника, — широко улыбнулся Шурка.

Глава 2

Недавно открытый и заново реставрированный центр исследования аномальных явлений получил в свое распоряжение то, о чем в тайне так долго мечтали сотрудники — прямой доступ на метеорологический спутник. Впрочем, центром его назвать мог бы разве что, человек страдающий психическими расстройствами, и склонный к преувеличению. Полный штат сотрудников составлял шесть человек, вместе с уборщицей тетей Кларой, но четверо, включая пресловутую уборщицу, упорхнули в безвременный отпуск за свой счет, отчего количество сотрудников резко сократилось, в пределах возможного. Остались лишь самые преданные и….ленивые.

Артемий Зиновьеич Володарский — начальник отдела аномалий и по совместительству старший научный сотрудник АОНа сидел развалившись в мягком бархатном кресле и разомлевший, глупо улыбавшийся неизвестно чему, потягивал холодный чай. Рядом, буквально в двух шагах суетился Виктор Демьянов, лихорадочно снимая сведения со стрекочущих как рой цикад эсцилографов. Кабинет, являющийся еще и лабораторией особо крупными габаритами не отличался, в следствие чего лаборант постоянно спотыкался о широко расставленные ноги Артемия Зиновьевича, и сейчас чуть было не опрокинул графин с чаем.

— По осторожней голубчик, — по-отцовски укорил шеф нерадивого лаборанта, суетишься мол дружок, отвлекаешь от мыслей о высоком.

— Да я стараюсь Артемий Зиновьевич, вы уж простите, — неуверенно промямлил Виктор и снова с головой погрузился в мириады разноцветных графиков и цифр, с бешенной скоростью сменяющихся на дисплее компьютера. Второй год господа ученые протирали задницы в Уфологическом центре, но догадки оставались догадками, а факты фактами. Никакого инопланетного разума доселе найти не удалось. Так что дальше невероятных теорий и свидетельств «Очевидцев» дело не двигалось. Третий месяц еще не отчаявшиеся найти что-либо уфологи не получая зарплаты, на голом энтузиазме пытались в посторонних сигналах метеоспутников обнаружить отголоски инопланетных цивилизаций. Ну или хотя бы жалкого занюханного гуманоида.

Получалось откровенно говоря из рук вон плохо.

— Есть! — вдруг радостно возопил Демьянов. От неожиданности стакан выскользнул из рук начальника отдела, и холодное сладкое содержимое выплеснулось на орнаментированный паркетный пол, мимоходом изгадив шелковые штаны.

— Ах ты пакость какая, в сердцах выругался Артемий Зиновьевич и только тогда заметил, что Виктор не обращает на него никакого внимания.

— Есть Артемий Зиновьевич, я его засек!

Тут же, как гром с ясного неба раздался телефонный звонок. Властный женский голос сообщил:

— С вами говорит министерство безопасности России, передаю трубку полномочному представителю…

Казалось в кабинете вдруг взорвалась шаровая молния и мигом вырубило оба конденционера, от волнения ладони, да что там ладони, все тело Володарского покрылось липким потом. Виктор выглядел не намного лучше, нервно теребил ворот рубашки стараясь расстегнуть пуговицу, но добился лишь того, что вырвал ее с корнем. Старший научный сотрудник уже мысленно помолился богу, дьяволу и еще черт знает кому и теперь держал трубку, на вытянутой руке боясь, что та вдруг превратится в гадюку и вцепится ядовитыми зубами в горло. Где-то на другом конце провода зашуршало, и тишину прорезал мужской командный голос:

— Артемий Зиновьевич Володарский? Вас беспокоит генерал Голованов, служба безопасности, как вам уже собщили. Ровно в 17.25 пробив верхние слои атмосферы на землю упал неопознанный аппарат, проверка показала, что обьект не принадлежит ни к числу американских спутников шпионов ни к аналогичным конструкциям иных держав. По неточным данным место падения неопознанного аппарата — район Москвы.

Поздравляю вас Володарский, похоже, дело как раз по вашей специальности, но тут есть обязательное условие — данные сведения не проникнут за территорию исследовательского Института. Все должно оставаться в строжайшей секретности.

Наши специалисты уфологи уже направлены к вам в помощь, не подведите. Разговор, вернее сказать монолог генерала, оборвался неожиданно. Еще несколько минут Володарский стоял, не в силах сдвинуться с места, и слушал частые монотонные гудки телефона. Наконец, оторвав ненавистную трубку от покрасневшего уха, положил потную ладонь на сутуловатую спину Виктора:

— Вот мы и дождались мой дорогой, вот и дождались…

Через час две подготовленных машины-станции уже стояли возле здания Института ожидая дальнейших распоряжений от непосредственного начальства.

Взволнованный Володарский суетился вокруг кипы отчетов профессионально заполненных Виктором. Тот с невозмутимостью слабоумного стоял у окна и грыз ногти немало не заботясь об испорченном впечатлении. Да какое там впечатление, лишь бы зрение не ухудшилось, зарплату платили вовремя да квартиру не отняли, хотя такую-то и задарма не возьмут, придется доплачивать. За спиной хлопнула дверь, но он продолжал тупо пялиться в окно, как будто в небе зависла огромная летающая тарелка и большеголовый марсианин приветливо машет рукой, или ногой или чем вообще может махать маленький зеленый человечек. А если это очередная утка, какой-нибудь переносной клозет со станции «мир» упал на красную площадь, и ныне вся мостовая покрыта жидкими фекалиями бравых космонавтов? Виктор сгорбился еще сильнее, очки сползли на нос, о боже, как не хотелось мириться с очевидным.

Вот, опять сидел неделю, горбатился, а эта дешевая прафурсетка Володарский уже вылизывает зад министерским чиновникам и сует в гладковыбритые хари отчеты, к которым даже не притронулся. Хотелось бросаться на стенки, рвать на впалой груди рубаху, грызть зубами мониторы допотопных трешек, но Виктор как обычно сделал диаметрально противоположное. Лаборант прогулялся до кладовки, где обнаружил забытую уборщицей тряпку, и встав в боевую раскоряку принялся смывать остатки сладкого липкого чая с загаженного паркета. А оскорбленное самолюбие еще долго кипело и бурлило, но постепенно затихало, как чайник на электрической плитке. В кабинете весь вечер витал дух уродливой омерзительной покорности и опустошенности.

— Ну почему я такой? — корил себя Виктор нервно теребя жиденькую шевелюру. — почему каждый раз остаюсь в дураках. Ведь на встречу с уфологами из центра должен был поехать я, а не какой то занюханный критик Володарский. Я потратил годы на изучение уфологии, я сам ставил компьютеры, сам собирал дефектоскопы. И все мои труды вдруг полетели коту под хвост. Опять за бортом, а как хотелось развернуться, показать — я не такой как все! Неожиданная идея пришла в голову, ну конечно, Оксана!

Виктор познакомился с ней на третьем курсе ФилФака. Тогда Демьянов мечтал стать писателем, но единственная начерканная им рукопись была всухую отвергнута издательством. С тех пор за перо он не садился ни разу. Зато Оксана пошла по иному пути, и закончив институт с красным дипломом, без труда устроилась журналисткой в «московском комсомольце». И несмотря на все неудачи несостоявшегося «Сервантеса» она заботилась о нем и совершенно искренне любила.

А когда Виктор спрашивал ее, за что можно любить такого неудачника, она отвечала улыбаясь:

— Любят не за что-то, любят просто так…

Но любовь любовью а дело делом, и сегодня он собирался рассказать ей о случившемся. Пока не было абсолютных доказательств наличия неземной жизни, но они должны появиться со дня на день. Потому Виктор быстро набрал номер редакции и попросил Оксану Семенову. Приятный женский голос оживил затхлый спертый воздух кабинета.

— Я слушаю…

— Ксана, это я Витя, давай сегодня встретимся возле кинотеатра, я тебе такое поведаю, закачаешься…

С Оксаной Виктор договорился встретиться ровно в девять, потому времени на всякую всячину было предостаточно. В который раз критически оглядев худосочную физиономию в зеркале, он, неопределенно хмыкнув, покинул помещение ванной. Ну некрасив и что с того, ну не наделил бог силой, с кем не бывает, вон кожа лоскутами на ребрах висит, жуть просто. Физиономия так вообще отдельный разговор, вытянутая как у породистой кобылы, глаза на выкате, нос буратинистый — прям хоть сейчас в китайских мультиках без грима сниматься. А Оксанке интересен потомушто вумный! — бесповоротно решил Виктор и выпятив, все что выпячивается прошествовал в залу. Собственно зала служила по совместительству спальней и столовой, и даже работать приходилось здесь. Привычно усевшись за письменный стол обычным жестом смахнул на пол крошки от печенья и придвинул старую побитую жизнью клавиатуру. Щелкнув тумблером включения питания и пропустив мимо ушей протяжный звон раздававшийся при загрузке Windows, наконец добрался до святая святых любого компьютерщика — Интернета. Проверил почту, два сообщения — одно от Кости, старого школьного друга, а ныне директора коммерческого банка, другое без подписи, с какими — то цифрами. Ну с Костей Павиным все ясно, как обычно неприятности с Бухгалтерией, небось опять что-нибудь ненароком стер, придется весь «офис» заново ставить. А это что за глупые цифры?

— Вот дурак! — Виктор стукнул себя растопыренной пятерней по лбу, — сам же просил Славку мне текст скрипта переслать, интернет без халявных скриптов, это все равно что мясо без соли. Пусть за нее такие как Костик платят, а нам, бедной интеллигенции нужно молоко за вредность бесплатно давать а уж сеть и подавно.

Виктор почти час лазил по сайту фантастики, на пару минут заглянул в «корчму», и когда вернулся в реальный мир, стрелки настенных часов показывали без двадцати девять.

— Тьфу ты ну ты, — впопыхах снимая оттянутые в коленках трико и попутно облачаясь в мало-мальски приличную джинсовую рубаху он суетливо перебирал грязную одежду в тщетных попытках отыскать черные джинсы. Под горячую руку попадало все что угодно: тут оказалась старая футбольная майка, не принятая в редакцию рукопись, разбитый будильник и много прочего хлама. Джинсов не было.

В разноцветных носках в одной рубахе и нелепо торчавшими из под нее семейными трусами Виктор походил на дешевую потаскуху времен Ивана Грозного.

Проковыляв в таком облачении в ванную, он все же обнаружил искомое в корзине для грязного белья. Выбирать не приходилось — джинсы единственные, на новые денег не хватало, как не хватало их на новую мышку, приличный модем, даже питаться приходилось от раза к разу, а чаще через раз. Оставив ненужные сомнения и опрыскав портки освежителем воздуха, не задерживаясь больше ни на секунду стремглав бросился вниз по лестнице. Оксана наверное уже ждет, — шептал на ухо внутренний голос. Ну и пусть — огрызался Виктор в ответ, — сведения, которые я сообщу стоят того, чтобы ждать. Молодой лаборант ледоколом врубаясь в ряды суетящихся пассажиров успешно протиснулся в троллейбус.

Виктор увидел девушку издали. Оксана как всегда надела вызывающее, но не по сезону тонкое пальтишко, потому дрожала как осиновый лист под порывом леденящего ветра.

— Долго ты, — обиженно заявила она. — я совсем замерзла.

— Прости цыпленок, — Виктор виновато улыбнулся. — Я просто большой безмозглый осел.

Они просидели в кафе целый час, пили горячий крепкий кофе со сливками, заедали бисквитными пирожными и сладкими булочками. Оксана много говорила о работе, рассказывала о Париже, знакомстве с Вишневским. Жизнь девушки текла бурно и красиво, подобно широкой неспокойной реке. Красивые города, интересные люди, веселые банкеты, любимая работа — о чем еще может мечтать творческий человек.

Виктору не удалось ничего. Неудачник — это обидное прозвище он получил еще в Университете. Слабость характера, неприглядная внешность сослужили воистину гадкую службу. С горем пополам диплом он получил, но дальше ждало лишь горькое разочарование. Столько проектов, столько невоплощенных идей витало в голове начинающего писателя. Но все мечты пошли прахом после первого же промаха. А что мне, я неудачник — успокаивал себя Виктор. Помогало плохо. Даже на новой работе уфолога, казалось вот теперь неприятностям конец, и победа уже не за горами. И вновь победа обернулась поражением, не хватило смелости послать на хер зарвавшегося начальника. Теперь слушая рассказы Оксаны где-то глубоко, на самом дне души закипал незримый вулкан. И раскаленная шипящая лава собиралась вырваться наружу с минуты на минуту. Тогда он выложил Оксане все, что произошло сегодня вечером. Она слушала его внимательно, не перебивая, и потом, когда Виктор, взмыленый и распаренный, наконец закончил рассказ, она откровенно спросила:

— Ты это серьезно, или впал в очередную депрессию?

На Виктора словно выплеснули ушат холодной воды. На мгновение он впал в ступор, но тут внутренний вулкан прорвало: взбеленившийся, он вскочил со стула, едва не опрокинул стол, глаза метали молнии.

— Завтра ровно в это время на этом столе перед тобой будут лежать доказательства, — отчеканил он каждое слово. И вышел из кафе громко хлопнув дверью.

Глава 3

— Слушай, как ты его! — восхищенно бормотал Дылда подбрасывая палки в огонь. Сегодня на свалке намечался самый настоящий пир, с копченой колбасой, помидорами, свежим хлебом и…

Из-за громады ржавого бульдозера показался Венька с упаковкой пива в руках.

— Вот, достал по дешевке! — гордо заявил он.

— Угу, — Шурка уже во всю уминал колбасу, — деньги остались?

— Нет, что ты, какие деньги? — замахал руками Венька, — все потратил.

Гладкий ствол пистолета уперся Веньке под ребро.

— Сдачу, мне, живо, — прошипел Сашка, — а то порешу как собаку.

— Да, на, вот, забери, — тот поспешно бросил деньги на землю, точно гранату с выдернутым запалом.

— Так то лучше. — Шурка продолжил общение с импровизированным бутербродом.

— Ты что, с ума сошел, — пролепетал Венька, — я чуть в штаны не наложил…

— Садись ешь, — прервал Дылда, — и лучше заткнись.

После происшедшего Шурку признали лидером, почувствовали Силу в этом тщедушном хрупком парнишке. Нет, не ту силу, благодаря которой бритые перекачанные мужики ломают как кирпичи так и черепа недоброжелателей, а мощь внутреннюю, беспредельную. Парень действительно очень изменился. Внезапная агрессия, сменялась приступами меланхолии, зачастую раздражением на всех и на вся. Ребята стали побаиваться Шурку, особенно после того, как он в упор застрелив бородатого, исступленно хохотал и как заведенная игрушка повторял:

— Люди такие смешные, когда мертвые…

Близился вечер. Серое сонное небо затянули монотонно-медлительные грязные тучи. Шурка развалился возле бульдозера на драном грязном матрасе и смотрел в небо. Денег оставалось еще на неделю, коробка с патронами почти полная. В принципе, можно ограбить ближайший ларек, но сейчас об этом думать не хотелось.

Жизнь похоже наконец повернулась наконец своей светлой стороной. У него есть деньги, он стал авторитетом среди ребят, но чего-то по-прежнему не хватает.

Красивой жизни захотелось — упрекнул он себя, чтобы каждый день мыться в теплой ванне, общаться с холеными чистыми девицами, закончить школу и поступить в институт. Нет, не будет этого никогда, потому что никому ты не нужен, ДАЖЕ СВОИМ РОДИТЕЛЯМ, которые бросили тебя…

Неожиданно небо прорезала яркая вспышка, такая, что глаза свело судорогой и перед носом замелькали желто зеленые круги. Одинокая звезда появилась в небе, и с каждым мгновением все увеличивалась в размерах, все приближалась.

— Что за… — начал было сидящий рядом Венька, но поперхнулся собственными словами. Огромное горящее пятно пронеслось над головами очумевших подростков разогрев воздух и опалив волосы.

— Вот это да… — прошептал ошеломленный Шурка.

Огненный шар перелетев через гору хлама и зацепив каркас бульдозера так, что тот завалился набок, с грохотом врезался в жесткую землю. Ребята зажали уши, но, на удивление, дальше легкого землетрясения дело не зашло. В затхлом вонючем воздухе запахло паленым.

— Скорее сюда, — замахал руками Дылда, вы только посмотрите.

Они подбежали к Дылде и застыли в изумлении. Там, где минуту назад громоздились груды разномастного хлама теперь простиралась выжженная поляна. В центре, в рваном кратере лежал громадный овальный диск. Одинокие голубые искры, точно маленькие змейки время от времени пробегали по матовому, определенно металлическому корпусу неизвестного аппарата.

— Летающая тарелка — выдохнул в пространство Венька.

От неизвестного объекта в небо поднимался сизоватый пар, на широком ребре отчетливо видны небольшие как лампы светящиеся выступы. И углубление в человеческий рост похожее на… дверь.

— Какая громадина, — пролепетал Дылда не веря собственным глазам.

— Не такой уж он и большой, — Шурка уже спустился на дно кратера, на цыпочках подкрался к огромному диску. Осторожно, прикоснулся к гладкому, точно из жидкого металла корпусу и с воплем отдернул руку.

— Горячая зараза! — крикнул он ребятам, — спускайтесь сюда.

Все еще зачарованные невероятным зрелищем Дылда с Венькой неспеша слезли на дно кратера.

— Слушай, — в ужасе отпрянул Дылда, — а если там инопланетяне.

— Заткнись, — прервал Сашка, но на всякий случай достал пистолет и снял с предохранителя. Неизвестная конструкция вяло загудела, и на месте подозрительного углубления возникла дыра. Из отверстия показалась уродливая змеиная голова, За ней последовало и все остальное. Внешне пришелец сильно напоминал человека, но так же разительно отличался от него. Приплюснутый, весь в роговых чешуйках череп, минуя шею переходил в размашистые, покрытые наростами плечи., толстые, но какие то хлипкие конечности, по видимому являющиеся руками, напрочь лишены пальцев, на их месте шевелятся странные отростки с короткими когтями, торс покрыт роговыми пластинами, точно панцырь черепахи. «Ноги» выглядят почти так же как и «руки», только на лишенных наростов нижних конечностях проглядываются крепкие мускулы. Лица, как такового не было. Узкие желтые глаза прикрывали широкие надбровные дуги. Вместо носа две маленьких дырки на широком, загнутом клюве.

Покатый лоб окольцовывал обруч, на левой руке блестел широкий браслет.

— Крхт мзе гнкул — клокочущие шипящие звуки вырвались из клотки пришельца.

— Стреляй в этого урода! — заорал Венька, — Стреляй!

Шурка вскинул пистолет и трижды надавил на курок. Пришелец даже не пытался убежать, просто неловко вскинул руки, стараясь отгородиться от маленьких смертоносных железок. Первая пуля прошила панцирь на груди, другая с хрустом пробила руку, которой пытался загородиться. Третья, разбив надбровную кость вошла в желтый мерцающий глаз. Захрипев, пришелец повалился наземь.

— ДА! — радостно завопил Венька, — ты прикончил этого урода!

— Да, — упавшим голосом произнес шурка, — я его прикончил.

Дылда уже суетился у трупа, пытаясь снять широкий, похоже золотой обруч с раскроенной выстрелом головы. Шурка ногой отпихнул нахального Дылду, тот откатился вместе с вожделенным трофеем. Там, где пули пробили панцирь, сочилась кровь. КРАСНАЯ КРОВЬ.

— А ведь у него такая же кровь, как и у нас, — отстраненно сказал Шурка.

— Да какая разница, — захохотал Венька, — инопланетный придурок сдох, какой с него спрос.

И принялся сдирать браслет с руки инопланетянина. Наконец ему это удалось.

— А теперь давай сюда, мародер поганый! — Холодный ствол пистолета уперся Веньке прямо в лоб.

— Ты что, — взбеленился тот, — уже второй раз своей пушкой меня пугаешь.

Пуганые уже, а, браслет захотел, не получишь не хрена…

Хлопнул выстрел.

Венька неестественно дернулся. Из сквозной дырки в черепе широкой струйкой потекла густая темная кровь. Шурка выдернул из остывающей руки браслет и борясь с отвращением, отпихнул ногой мертвое тело кореша. Оглянулся вокруг, Дылды уже и след простыл. За пределами свалки ясно слышался шум работающих моторов. Сюда едут как минимум три машины прикинул он на слух… Без труда выбрался на гладкую землю, оглянулся. За темными грудами мусора точно сигнальные огни, горели четыре фары. Так их значит две а не три. Шурка, точно ласка, юркнул в узкую лазейку рядом с грудой хлама, и петляя среди разбросанных, исходящих зловонием отбросов затерялся среди гигантских холмов мусора. В зажатом кулаке тускло фосфорицировал браслет.

Глава 4

Володарский ввалился в кабинет взмыленный и запыхавшийся, от него разило потом, как от крупа полкового коня, проскакавшего с десяток миль галопом. За компьютером невозмутимо сидел Виктор, и судя по картинке на экране, занимался отнюдь не уфологией.

— Виктор, опять вы Kings Bounty мучите, — покровительственно укорил шеф, — компьютеры здесь не для игрушек, мой дорогой, а для работы.

— Да на таких с позволения сказать компьютерах, не поиграть не поработать, — пробормотал в пространство Виктор — американцы такие процессоры только в микроволновые печи ставят, а мы, это ж надо кому сказать, засмеют, научной работой занимаемся.

— Вот-вот, голубчик, — примирительно оскалил желтые зубы Володарский, американцы тупы, они и с совершенной техникой ничего не могут, а мы с 386ми работаем и хоть бы хны.

И потом вдруг посерьезнел и добавил:

— Космический корабль нашли на городской свалке. Рядом обнаружили два трупа: один из них пришелец, другой, местный, по установленным данным, это Вениамин Рогожин, сбежал из детдома. Впрочем ныне оттуда все бегут. Похоже инопланетянина застрелил кто то из дружков Рогожина, только непонятно, почему тогда пристрелили и его самого???

— Наверное трофеи не поделили! — предложил версию Виктор.

— Виктор, а вы случаем не хотите принять участие в исследовании??? хитро улыбнулся Володарский заранее зная ответ.

Черная обтекаемая машина АОНа неслась по кольцевой автодороге, частенько сигналя, обгоняла недотеп чайников. Один раз их попытался остановить патруль ГАИ. После непродолжительного, но весьма красноречивого ответа водителя, милиционер вытянулся по струнке и отдал честь, как и подобает делать перед старшим по званию сотрудником, сотрудником ФСБ.

— А куда мы собственно едем? — полюбопытствовал Виктор.

— Спокойнее голубчик, — дружески улыбнулся Володарский, — всему свое время.

Чем — чем, а зрительной памятью Виктор не отличался, потому, все, что творилось за пределами роскошного Судзуки, никак не укладывалось в голове лаборанта в более менее цельную картину. Вот, машины свернули с кольцевой, направились под мост. И опять нескончаемая дорога. Демьянов еще некоторое время следил за бешено проносящимися мимо пейзажами мрачных улиц, вскоре глаза начали слипаться, и он сам не заметил как задремал.

— Эй, просыпайтесь, приехали!

Кто-то настырно тряс за плечо, вырывая его из цепких объятий полудремы.

Словно в тумане Виктор поднялся и шепелявля, пробурчал нечто невразумительное.

— Ну давайте же Виктор, что вы прямо как ребенок, ей богу, Володарский в нетерпении поеживался под холодным северным ветром. Темное неприметное здание одиноко стояло на окраине города. Издалека дом казался заброшенным, но заинтересованный наблюдатель заметил бы двух субъектов, в штатском, день и ночь дежурящих у входа. Виктор с интересом разглядывал засекреченный центр исследования аномалий. Охранники, прислонившись к стене здания, буравили непрошеных гостей взглядами, полными презрения.

— Документы на допуск — твердо произнес один. Голос властный, повелительный. Ему бы войском командовать. Шофер протянул сложенную в четверо бумажку.

— Проходите, — все тем же пренебрежительным тоном молвил страж.

В сером пыльном, заросшем мхом и паутиной холле не было ничего, в той или иной степени относящегося как к уфологии, так и к любой другой науке. Разве что биологи плесень со стен бы посковыривали, но куда им столько. В темном угу покосился громадный платяной шкаф. К нему-то и направилась невеселая компания во главе с Володарским. Внутри импровизированного шкафа оказалась дверь, как отметил Виктор, возможно из титанового сплава. Сбоку ясно выделялась панель с небольшим экраном. «Шофер» приложил ладонь, и набрал комбинацию цифр. С шипением, передняя створка отъехала.

— Да, дверка толщиной в полметра, — машинально отметил в памяти Виктор, — такую не то что из автомата, из танка не прошибешь. Вслед за Володарским, он вошел в кабину лифта. Словно по мановению волшебной палочки дверь плавно закрылась, и тут же неприятно засосало под ложечкой. Крохотная титановая кабинка уносилась глубоко под землю.

Когда дверь лифта наконец открылась, перед глазами Виктора предстало невероятное зрелище. 0громная, невероятно огромная зала открылась перед троими.

И в центре ее возвышался кривобокий металлический диск. Половина диска основательно повреждена, оболочка разорвана напрочь, проглядывают микросхемы и неизвестные технические конструкции, но чувства полного своего ничтожества возникают при взгляде на эту громаду, творение неизвестного гения.

— Вот оно! Наше детище! — к посетителям спешил небольшого роста коренастый человек.

— Полковник Евгений Аскомин, — представился он сначала Володарскому, потом Виктору.

— Как вы затащили сюда эту громадину? — восхитился Виктор.

— О, — засмеялся полковник, — это военная тайна, но чтобы вы не подумали, что вам не доверяют, скажу проще: вход, через который вы попали сюда, не единственный. Ладно, пойдемте, поговорите с нашими специалистами. По дороге Аскомин знакомил Виктора со всеми, проходящими мимо. В итоге лаборант просто механически жал руку и тупо улыбался каждому встречному. Они остановились напротив тарелки.

— Во внутрь нам заходить не стоит, — беззлобно констатировал полковник, как должное, — тем более что там сейчас трудятся наши техники. Обещают к концу месяца разобраться с основными функциями корабля. Пройдемте лучше в лабораторию.

Полковник жестом поманил их в сторону небольшой двери в стене.

— Сюда пожалуйста.

За дверью протянулся длинный широкий коридор. Вдоль стен расположены герметичные двери, и большие прямоугольные окна рядом с каждой.

— Наши биологи тщательно изучили структуру ДНК пришельца, и пришли к выводу, что его биологическая система соответствует ДНК черепахи. сообщил Аскомин.

— Tartaruga sapiens, — заинтересовался Виктор, — что ж с теоретической точки зрения это вполне вероятно. Возможно, эволюция иной планеты, предпочла спокойную уравновешенную во всех отношениях рептилию дерганым злобным обезьянам. Причем похоже черепахам повезло больше, чем нам, судя по технологическому прогрессу, которого они достигли.

— Сюда пожалуйста, — Аскомин оборвал демагогию Виктора, — это наш биолог, знакомьтесь, уфолгоги.

К ним подошел старый сухонький человечек в безразмерно огромных очках.

— ААА, уфологи! — гнусаво протянул он, — ну заходите-заходите, только ничего не трогайте без моего разрешения.

— Гм, Петр Павлович, — деликатно прервал биолога полковник, — у этих людей право доступа ко всем ресурсам лаборатории.

— Ну как знаете, — обиделся биолог, — потом сами будете виноваты, если что-нибудь случится, кто их знает, этих практологов…

— Разговор окончен, — отрезал Аскомин.

Тишину нарушил Виктор:

— Извините, Евгений, ну раз мы такие значимые, объясните, почему нашему Институту уже полгода государство деньги не выделяет.?

— О голубчик чего захотели, — широко улыбнулся полковник, — у государства даже на армию денег не хватает, рядовые, да что там рядовые офицеры живут впроголодь. А в ваш институт никто до конца не верил, считалось что это бессмысленная трата денег.

— Зато у вас оборудование на высшем уровне! Вы ведь тоже госучереждение?

— А это, уже наше личное дело, — посерьезнел полковник. Но вскоре приветливая улыбка вернулось на его холеное полноватое лицо.

— Давайте пройдем в святая святых лаборатории — морозильник. предложил он, — Тело пришельца сейчас там.

Преодолев несколько цепочек коридоров, и с десяток витиеватых лестниц они вышли к массивной железной двери.

— Нам сюда!

Пришелец действительно очень походил на черепаху. Массивное плотное тело покрывал панцырь, на месте одного глаза — дыра.

— Это к то ж его так? — сокрушился Виктор, — инопланетного гостя то?

— Эх, поймать бы суку, — стиснул кулаки полковник, — пристрелил бы без суда и следствия.

Из-за двери, ведущей к техотделу выбежал молодой парень, кажется техник, издалека замахал Аскомину.

— Евгений, — по свойски обратился он, — наши ребята нашли на корабле странную вещицу, просили позвать вас.

— Ну что, — посмотрел полковик на Виктора, — пойдете с нами, или останетесь здесь.

— Лучше с вами, — решил Виктор. Володарский плелся сзади, бледный как тень.

По дороге все время молчал, стараясь ненароком не выдать свою некомпетентность как в вопросе уфологии так и в отношении прочих наук, в которых тоже ни черта не смыслил.

— Да, как вы только умудрились засечь спутник раньше нас? — полковник обратился к Володарскому. У того сердце ушло в пятки. Виктор слушал их разговор, видел как бледнеет Володарский, и наконец решился — или сейчас, или никогда.

— Все очень просто, — неуверенно начал Демьянов, — дело в том, что я долгое время составлял импульсные характеристики объектов. Например обыкновенный метеорологический спутник имеет одну амплитуду колебаний, метеорит или астероид — совершенно иную. Здесь же я столкнулся с совершенно непонятным явлением.

Спутник засек объект, амплитуда колебаний которого равна 0. Тогда я попробовал отследить неизвестный объект через спутник и уловил незнакомые радиосигналы. И до сегодняшнего дня не был полностью уверен в прогнозах, но теперь делаю выводы, что оказался абсолютно прав. Объект, а ныне космический корабль, посылал сигналы в открытый космос.

— Погодите — погодите, — прервал полковник, — а какое отношение имеет к исследованиям Володарский, ведь он ваш шеф, не так ли? Это ведь он принес распечатки радиограмм и отчетов.

— Ну да, — простецки выкрутился Виктор, — он мой шеф, и он принес вам мои отчеты.

На Артемия Зиеовьевича страшно было смотреть. Он побледнел, затем покраснел, затем снова побледнел.

— Так получается, — жестко резюмировал полковник, — Володарский, вы вообще не при чем???

Володарский дико посмотрел на Виктора. В глазах читалась хищная животная ненависть.

— Проводите пожалуйста господина Володарского, — холодно сообщил полковник, — до автобуса.

В помещении техотдела запахло неприятностями. Мороз пробежал по коже Демьянова.

— Ну что ж, — обернулся Артемий Зиновьевич на выходе, — умеете вы находить себе врагов Виктор, а я враг очень опасный, помните это, — и холодно улыбнувшись хлопнул дверью.

Даже после того, как бывший шеф ушел, неприятный осадок по прежнему бередил душу.

— Теперь Виктор, — добродушно сказал полковник, — вы начальник отдела аномалий. Пойдемте посмотрим на находку механиков?

— Да! — решительно отозвался тот, — пойдемте.

— Вот вы только взгляните на это! — указывал инженер на красивую блестящую вещицу.

— Да я вроде не слепой, — спокойно произнес Виктор, — это по моему похоже на браслет.

— Так это и есть браслет! — изумился тупости уфолога инженер.

Виктор вопросительно взглянул на Аскомина.

— Я бы хотел посмотреть эту штуку, — указал он на браслет, — провести некоторые тесты, эксперименты.

— Да конечно! — губы полковника растянулись в улыбке, — вам будет предоставлена отдельная лаборатория.

— Это вы серьезно?

— Абсолютно. Номер вашего кабинета 812, по коридору направо. Дверь не заперта. На столе вы найдете ключ-карту, когда будете уходить, закройте за собой дверь. В Вашем распоряжении наши люди и любое необходимое оборудование.

— То есть я могу начинать прямо сейчас?

— Вы должны начать прямо сейчас, — темные цепкие глаза полковника казалось видели его насквозь.

— Значит 812, - бурчал под нос Виктор, направляясь вдоль по нескончаемому коридору.

Сегодня он собирался встретиться с Оксаной, и ему было что показать ей. В левом кармане пиджака покоился миниатюрный Kodak express. С десяток кадров, запечатлевших корабль, тело пришельца некоторые другие подробности были уже отсняты. Полгода назад к Виктору заходил Костя, только что вернувшийся из штатов. В подарок привез маленькую шпионскую камеру.

— Пригодится! — заговорщицки шепнул он тогда недоумевающему Виктору, будешь своих пришельцев фотографировать. И на беду оказался прав. 812 БЕЗ ПРЕДВАРИТЕЛЬНОГО ДОСМОТРА НЕ ВХОДИТЬ — гласила надпись. Виктор осторожно надавил на дверь. Та оказалась открытой, как и говорил полковник. Пора бы научиться доверять людям — вступился внутренний голос. Да уж, только доверься им — поддержал Демьянов внутренний диалог со своим эго. Лаборатория представляла из себя две спаренных комнаты, не считая санузла, первая — довольно комфортный удобный кабинет: письменный стол, два кожаных кресла, небольшой шкаф для видеокассет, и большой для книг, три совершенно пустые полки, вешалка для одежды. Довершал картину шикарный японский телевизор и видеомагнитофон SONY для профессиональной работы с видеоизображением. Вторая — чистой воды лаборатория: стены покрыты кафельной плиткой, громадный стол для образцов, шкафчик с растворами и прочая чепуха. В кабинете витал запах медикаментов, кажется формалина.

Новоиспеченный шеф АОНа развалился в мягком, удобном кресле, вынул из пакета браслет, внимательно осмотрел его. Браслет как браслет, широкий, с кнопкой в центре……с кнопкой, хм…..

Виктор вскочил с кресла, и держа браслет на вытянутой руке зашел в лабораторию. Положил экспонат на исследовательский стол, взял пинцет. Стоп…..а если это — ручная бомба, что-нибудь типа самоуничтожения в случае опасности….а ну и фиг!

Острие пинцета осторожно утопило кнопку в корпус. Ничего не произошло.

— Хм……- заговорил сам с собой Демьянов, — похоже браслетик оказался ничего не значащей игрушкой. Обидно, право слово. А может быть надо его надеть?

В тишине ритмично щелкали настенные часы. Осторожно защелкнул замочек на запястье, взглянул на руку — смотрится неплохо. А теперь….. — Виктор втопил кнопку в основание металлической заглушки.

Ничего.

Полнейшая тишина, все вокруг осталось по прежнему….

— СТОП! Где биение часов???

Подошел, внимательно посмотрел на будильник — стрелки не шевелились. Часы встали??? Демьянов отжал клавишу — и снова комнату наполнил стук секундной стрелки.

— Вау! — чуть было не вырвался из груди вопль восторга. А если то же самое попробовать с телевизором?

По первому каналу шли новости, молодая симпатичная дикторша, время от времени сбиваясь, коряво излагала сводку событий за прошедший день. Раньше Демьянова всегда задевало, что какая-то глупая мадемуазель только-только научившаяся читать по складам, вылезает за счет своей милой мордашки в прямой эфир. Но сейчас не обратил на это ни какого внимания. Осторожно нажал на кнопку браслета.

Изображение замерло. Вот это да!

Виктор еще долго игрался с новой находкой, раз по десять проводил эксперимент с падающим стаканом, который вместо того, чтобы грохнуться на пол и разбиться, медленно, плавно опускался, точно осенний лист и Виктор без труда успевал его поймать. Эта штуковина замедляет время, или ускоряет обладателя решил он, — скорее второе.

Демьянов, по своей мальчишечьей природе хотел было кинуться, трепаться об этом на каждом углу, но разум взял свое, он осторожно поместил бесценный экспонат в нишу для особо ценных реликтов, запер на ключ. Время поджимало, ровно через час в кафе «Родничок» его будет ждать Оксана. Осторожно закрыв дверь 812, Виктор вставил в углубление ключ карту. Лампочка на панели засветилась красным, но этого он уже не видел, направляясь вдоль бесконечных коридоров на встречу с любимой девушкой. По дороге его остановил полковник:

— Ну что, как успехи?

— Есть у меня пара зацепок, — неопределенно сообщил Виктор, — надо будет раскрутить. Да, если еще что-нибудь найдется, соблаговолите направить ко мне.

— Непременно! — полковник показал свою дежурную улыбку, — а вы никак домой собрались?

— Да, собрался, только вот заблудился немного.

— Ничего, — похлопал Аскомин по плечу, — привыкните, — да, почему вы не спрашиваете о вашем нынешнем жаловании?

— Каком еще жаловании? Я ведь занимаюсь любимым делом.

— Ну, дела делами, а кушать хочется всегда. Да и приодеться бы не мешало, а то какой то несолидный у вас костюм, — шутя хлопнул Виктора по карману джинсовой рубахи. Миниатюрный фотоаппарат подозрительно звякнул. Ну все, конец — подумал Виктор, сердце ушло в пятки, крупные капельки пота выступили на лбу, но полковник, на счастье оказался невнимательным.

— Ныне ваш оклад составляет тысячу. Идет?

— Конечно! Я и не мечтал что мне будут выплачивать в месяц по тысяче рублей за ничегонеделанье.

— Каких рублей и какой месяц, — скривился полковник, — тысяча долларов в неделю, или как там у вас, штука баксов? — засмеялся он.

— За авансом можете зайти прямо сейчас, вторая дверь по коридору налево.

Потом от двери идите прямо, свернете возле большой камеры. Это выход в главный зал. Там получите пропуск и можете быть свободны.

— Да и еще, отныне давай перейдем на ты, а то даже перед коллегами неудобно.

— Так точно, товарищ полковник! — расцвел Виктор. А в голове витала мысль — что же я делаю, подставляю всю организацию. Но тут же отдернул себя, раз обещал Оксане, что сведения будут, значит они будут. А то продался с потрохами каким-то недоделанным шпионам. Коней на переправе не меняют.

— Меняют седоков — мрачно пошутил внутренний голос.

Виктор приехал в назначенное место встречи на десять минут раньше.

Во-первых потому, что впервые за столько лет действительно никуда не торопился, а во-вторых, его подвез на машине ЛИЧНЫЙ шофер. Для Демьянова эти слова до сих пор казались нереально — дикими. Но красивая жизнь заманчива, привыкаешь быстро, и вот, в кафе сидит элегантный молодой человек в кашемировом пальто, под пальто ясно угадывается солидный костюм, и идеально подобранные рубашка и галстук.

Выбирал конечно Виктор не сам, воспользовался советом продавщиц. Они в бутиках такие приветливые. Молодой человек поправил съехавшие на нос аккуратные, идеально подходящие к форме лица очки в золотой оправе, сверился по новым часам «Ориент».. Конечно, вещи он брал в кредит, но такая мелочь мало затрагивала человека, недельная зарплата которого составляет сумму годового заработка среднего инженера.

Вот, дверь тихонько отворилась, и в кафе, впорхнула она. Густые рыжие волосы, золотистые, как у пантеры глаза, чувственные полные губы. Девушка ослепительно улыбнулась. Блеснули белые, как жемчуг зубы, и будто в темном помещении кафе вдруг заиграло бликами солнце. Виктор поднялся, не смея отвести глаз. Как он раньше мог не замечать такой…. такой божественной, и такой земной красоты.

— Оксана! — окликнул он ее. Девушка грациозно повернулась, золотые глаза ее расширились от удивления.

— Витя?

— Да, прелестница, перед вами ваш покорный слуга. — Виктор демонстративно поклонился. Теперь, казалось каждая черточка ее лица застыла в изумлении.

— Ты ли это?

Ни говоря не слова он, осторожно, боясь, что богиня вдруг вспорхнет и испарится, взял Оксану под руку.

— Я хочу сделать этот вечер особенным, — шепнул он ей на ушко.

Они сидели в ресторане «Метрополя». Рядом надоедливо суетился официант, Виктор, не отводя взгляда от Ксаны заказал:

— Все, что считаете нужным.

Официант поклонившись удалился, а Виктор по прежнему восторженно касался взглядом прелестной Ксаны. Удивительно, но раньше он не замечал такой неземной красоты. Что же вдруг случилось? Быть может, отойдя от мелочных проблем, и жалости к самому себе, он научился ВИДЕТЬ. Не просто смотреть, не просто глазеть по сторонам или следить за красивыми ножками проходящей мимо женщины, а ВИДЕТЬ жизнь, видеть цветение, чувствовать запахи, звуки, желания. Если бы у него были крылья, то небо узрило нового икара.

— Что с тобой дурачок, — раскованно засмеялась девушка.

— Я просто влюбился, влюбился в тебя снова, и влюблюсь еще тысячу, нет сотни тысяч раз!

Он рассказывал ей о своей новой работе, об неожиданной находке. Девушка внимала, восхищенно хлопая длиннющими ресницами. А потом Виктор посерьезнел:

— Я сказал, что достану доказательства, и вот они перед тобой, — и выложил на стол катушку кодака.

Оксана взяла ее, зацепила ногтями кончик, и осторожно вытянула непроявленную пленку на свет.

— С тобой мне ни какие сенсации не нужны, — сказала она томно под изумленный вздох Виктора.

— Но, как же… — пролепетал было он, но тонкий красивый пальчик прикоснулся к губам.

— Тсс, — прошептала Оксана, — я не хочу, чтобы ты потерял то, что с таким трудом обрел.

— Но ты не понимаешь, — оправдывался Виктор, — там же были такие кадры, космический корабль, тело пришельца…

— Не важно, главное, что ты есть, и теперь ты настоящий, реальный….

Терпкий привкус «Изабель» урожая 1967 года приятно сдобрился нежным поцелуем.

Виктор не помнил, как они добрались до дома. Не успев переступить порог, влюбленные потонули в жарких объятиях друг друга. В животном порыве он сорвал с нее белоснежное платье, припал к ее упругой девичьей груди. Он взял ее резко, быстро и резко, она вскрикнула, и тут же мир потонул в ласках, аромат боли и наслаждения витал в душной комнате, не существовало ничего, лишь пугающая манящая пустота и два переплетающихся тела слившиеся в нереальном хищном экстазе. Она была пантерой, тигрицей, он царем зверей, красивые тонкие пальцы впились в спину, но он не замечал этого, волна наслаждения захлестнула обоих и окружающий мир потонул в море осязаемых чувств.

Потом они лежали, обнаженные, разгоряченные возле окна, и Виктор смотрел в небо и считал звезды. Ксана тихо посапывала у него на плече, невинный ребенок право слово. Виктор с наслаждением вдыхал аромат ее тела, ловил нежное дыхание.

И казалось, вот сейчас, именно сейчас и начинается настоящая жизнь, все то, что было раньше, лишь старый перечеркнутый черновик, гадкий кошмарный сон, который можно навсегда вычеркнуть из нетленных страниц памяти. Успокоенный этой мыслью он уснул умиротворенным.

На утро, на подушке у изголовья лежала записка.

Виктор даже присвистнул — похоже события разворачиваются слишком быстро.

Ключи от квартиры, это не дружеский поцелуй в щечку. Куда уж быстрей, снова вмешался внутренний голос, — да ты ж один, как старый волк, столько лет прожил изгоем, пора бы уж и за ум браться, семью завести. Все может быть, — согласился Виктор со своим эго. — все может быть. На плите стояла еще теплая яичница, Виктор скоренько разогрел чайник, и через десять минут во всю уминал завтрак, запивая горячим сладким кофе.

Возле дома уже ждала машина.

— Эй, а как это вы тут оказались, — недоуменно покосился он на шофера Дело техники, Виктор Сергеевич, — загадочно ухмыльнулся тот.

Ровно в двенадцать Демьянов сидел за рабочим столом в кабинете за номером 812, пил крепкий черный кофе и читал «МК». В дверь неожиданно постучали. На пороге, словно черт из табакерки возник полковник.

— О, Аскомин собственной персоной пожаловал! — театрально вскинул руки Виктор.

— Да, да, Виктор Сергеевич, — важнецки заявил тот. И тут же заговорщецким тоном добавил, — для вас есть кое что интересненькое. Странный человек этот Аскомин, вроде полковник, но дуростью военщины от него и не пахнет. Все время смеется, а мозг наверное лихорадочно просчитывает миллионы ответов и реплик наперед. И все равно, что то в нем есть такое, располагающее к себе. И это самое что-то не обошло стороной и Виктора. Если кто-нибудь бы попросил, охарактеризовать Евгения Аскомина в нескольких словах, то Виктор не задумываясь бы ответил:

— Это потрясающий парень!

— Ну, пойдемте посмотрим? — неопределенно подмигнул полковник.

— Угумс, только сейчас приму ванну, выпью чашечку кофе… — блаженно протянул Виктор.

— Давай, ленивый сотрудник, — засмеялся полковник, — а то, второй день на работе, и газетки читает. При начальстве то постеснялся бы, хоть скорчил бы серьезную мину, показал, как озабочен нашим делом, так нет, никакого уважения к старшим по званию.

— Ну ладно, уговорили, — скорчил шутливую гримасу Виктор, — ну как, похож на умного.

Полковник критически оглядел перекошенную физиономию:

— Ну, насчет умного не знаю, но страху на людей нагонять такой рожей можно, ты в кино сниматься не пробовал?

— ?

— В фильмах ужасов, говорю, можешь без грима сняться, какая экономия денег, и пресловутые спецэффекты не нужны.

— Ой, сам-то тоже не красавец, — показно обиделся Виктор, — ну ладно, веди Сусанин, через тернии к звездам.

В кабинете, кроме Евгения и Виктора сидели еще трое. Следователь, психолог — экстрасенс, и длинный прыщавый юнец лет 16–17.

— Это, Дылда, — шепнул на ухо Аскомин, — кличка такая, а зовут Николаем Найденовым. Наши сыщики поймали его на свалке, недалеко от места крушения. Тоже бывший детдомовец, и кстати, друг покойного как там его, Вениамина кажется, ну которого вместе с пришельцем нашли. Так вот, у них еще третий кореш есть, Александр Веселкин, 14 лет, сбежал из детдома. А теперь слушай самое интересное — этот парень, Найденов, был свидетелем убийства. Так вот, по его словам, Веселкин застрелил инопланетянина, и своего кореша, когда тот пытался снять с черепахообразного браслет. Найденов Говорит, что Веселкин и его собирался прикончить, но тому удалось убежать, прихватив с собой это. — Евгений указал на золотой обруч, лежащий на столе для артефактов. — Найденов снял его с головы пришельца, вот вам еще одна загадка.

— Постойте, — спохватился Виктор, — а он, этот Найденов, хорошо разглядел браслет на руке инопланетянина?

— Спроси у него сам, а у тебя что, возникла гениальная идея?

— Да так, хочется одну гипотезу проверить.

Виктор вскочил с кресла, и едва не срываясь на бег, поспешил в 812. Браслет лежал в освинцованном ящике, надежно укрытый от постороннего взгляда. Быстро сунув улику в карман, быстро рванул обратно. Мгновение — и он на пороге следовательского кабинета.

— Можно с ним поговорить? — из чувства деликатности спросил Демьянов у следователя.

— Конечно, проходите.

Парню похоже было не до шуток, он дрожал, как осиновый лист и похоже собирался признаться во всем, даже в том, что убил Джорджа Кеннеди и в образе годзиллы разрушал Токио.

— Слушай, — сурово начал Виктор, — ты говоришь, что разглядел браслет на руке пришельца. Смог бы ты его опознать, если б еще раз увидел? Парень энергично закивал головой. Виктор достал из кармана браслет, протянул подростку.

— Да, это он! — заверещал Найденов, — точно он, — вы что, Шурку поймали?

— А причем здесь Шурка? — вставил вопрос следователь.

— Так это он из-за браслета Веньку пристрелил, он такой, если ему что понравилось не кому просто так не отдаст, даже вам. Вот я и подумал что вы и его….

— Ладно, это уже не твое дело, спросили — отвечай, — буркнул следователь, — тебе еще предстоит за ограбление квартиры отчитываться.

— Но я ничего не взял, я никого не трогал, — заикаясь оправдывался Найденов, — это все Шурка, это он пырнул старика заточкой, и стервятника пристрелил.

— Старик, — это Грылев — секретарь премьер министра, — пояснил следователь насторожившимся Виктору и Евгению, а стервятник вор-рецидивист Петр Качанин, по кличке Рубен, числился в розыске.

— Так что ты, засранец малолетний, — накинулся следователь на подростка, — участвовал в убийстве правительственного чиновника.

— Ладно, линяем отсюда, — шепнул Аскомин, — не по нашей компетенции разборки. А в слух сказал.

— Мы с Виктором Сергеевичем пойдем, дела еще, а ты, Анатолий, разбирайся.

— Несомненно, разберемся, — серьезно ответил следователь.

Как только они покинули пределы следовательского кабинета, Евгений, как коршун, накинулся на Виктора:

— Ну давай, колись, что выяснил? Не просто так же ты его вопросами насчет браслета грузил?

Виктор задумался: конечно, надо рассказать о своих догадках, но ни слова о функциях.

— Сам по себе браслет, ничего не значащая безделушка, — важно начал он. — но сегодняшняя история натолкнула меня на ряд открытий. Так вот, если у того парня, который застрелил инопланетянина, такой же браслет, мы сможем его вычислить.

— Ха, неужто ты решил переловить всех четырнадцатилетних подростков и проверить у каждого наличие браслета?

— На такое может решится только тупоголовый военный вроде гхм….. пошутил Виктор. — а если говорить по существу, я ведь вчера вечером не зря провозился в лаборатории. Так вот, неизвестный металл, из которого выполнена безделушка, излучает энергию, совершенно безвредную для человека, но чрезвычайно «фосфорицирующую». В принципе, обладателя браслета можно засечь при помощи счетчика Гейгера, при близком контакте в радиусе 200 метров.

— Значит, все таки не зря задницу протираешь. — расплылся в улыбке полковник, — неплохо было бы проверить и обруч.

— Сейчас же этим займусь — решительно выпятил грудь Виктор.

— Так значит, его браслет можно засечь?

— Совершенно верно, скорее всего и у пришельцев он использовался с той же целью.

Одно не договорил Виктор, то, о чем знал только он. Возможно мальчишка тоже узнал о потаенной функции артефакта — замедлении времени.

В кабинете царило невероятное упоительное спокойствие. Щелканье клавиш ноутбука, отдавалось в каждой клеточке чувствительного тела, будто безумный маньяк колотил кувалдой по гонгу.

— Черепаха — невероятно медлительное животное, по видимому в результате эволюции недостаток себя не исчерпал, и на родной планете этих созданий такой размеренно заторможенный образ жизни и считается нормальным, но для других «миров» необходима соответственно другая формация. Использование браслета в их случае — приспосабливаемость к нашему ритму жизни. А когда его одевает человек — он обретает нетипичную для земли скорость. Все эти сведения Виктор осторожно занес в дневник наблюдений — комп-нот, который хранил в лабораторном сейфе.

Получилось коряво, но содержательно. В голову лезла крайне неприятная мысль, а если действительно, браслет обладает свойствами, при которых он способен излучать энергию, засекаемую даже из космоса при особо чувствительном оборудовании…

Обруч выглядел до безобразия обыкновенным. Результаты сканирования ничего не дали, излучения, подобного предыдущему артефакту, на нем не обнаружилось.

— Так, теперь с обручем:

Исследования на излучаемость ничего не дали. Возможно, он являлся всего лишь атрибутом одежды, как например шляпа. Рискну попробовать себя в качестве подопытного кролика, одев инопланетную шляпу на голову. Обруч оказался немного великоват, и все время съезжал на глаза, но Виктор прижал его пальцами, пытаясь уловить некие внутренние ощущения. Удивительные каркающие звуки роились в голове, заполняли соты сознания вязким воском.

— Крхт гнхул врек, дрц рг вапр, — перенапрягающийся мозг пытался разобраться в наборе непонятных чуждых человеческому восприятию символов.

— Дурак, — выругался внутренний голос, — возможно — это язык инопланетян, его никогда не понять, необходимо искать аналогии, но их может попросту не быть.

Одно Виктор помнил, так или иначе, все разумные существа мыслят образами. Самое время проверить теорию. Он откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза.

Вспышка……на мир наползает туман……..близится сезон дождей…..

болотистый лес напоен ароматом тревоги. Космические корабли срываются с платформы один за другим, близится потоп, который предсказывали оракулы….

Центры обитания давно скрылись под водой…….. суета царит на планете….

проекционными дефибрилляторами пользуются даже маленькие кхаты, недавно вылупившиеся…. последняя яйцекладка в прошедшем квантуме…… Орбитальный корабль висит над планетой уже целый артс, принимая новые корабли с брошенной Раваги….. многим не удастся спастись… Те же, кто выживет, сильно изменятся….. страх перед Неизбежным сходит на убыль……. Я тоже хотел остаться, но слишком важна моя функция…… Я РАЗВЕДЧИК, и обязан найти новое место обитания для наших будущих поколений….. Криокамеры заполнены до отказа…….

— Аагх!! — Виктор сорвал холодный как лед обруч и что есть силы швырнул об пол. Тот, звякнув, закатился под шкаф. Голова гудела словно перегревшийся компьютер и готова была лопнуть от напора навеянных видений. Зато события прояснились. Снова взяв комп-нот он записал:

Прибор, приоритетное название «Обруч» представляет собой аналогию виртуального магнитофона, на котором записаны некоторые подробности из жизни неизвестной цивилизации. Согласно усвоенным данным, планета чужаков пострадала в результате природной катастрофы, и корабль с неким числом особей на борту ищет пригодную для жизни планету. Дальше вытерпеть не смог, проведу следующий сеанс завтра.

Когда Виктор взглянул на часы, стрелки показывали половину девятого вечера. Он неспеша оделся, накинул изумрудно-зеленое кашемировое пальто, и направился к выходу. В кармане тихонько пощелкивал счетчик Гейгера, на запястьи загадочно блестел браслет с темно-синей кнопкой в центре.

Глава 5

В голове словно взорвалась атомная бомба. Шурка развалился на грязной сырой скамейке, глаза прикрыты, воздух выходит с хрипом. Изо рта тонкой струйкой на свитер капает кровь. Вот похоже и все, — прокатилась шальная мысль. Легкая эйфорийная слабость распространялась по телу, хотелось лежать, и ни о чем не думая, отойти в мир иной. Рука по прежнему крепко сжимает удивительной красоты браслет, трофей, возможно куда более ценный чем жалкая жизнь бездомного подростка. Дрожащей рукой поднес занимательную вещицу к слезящимся глазам. На лицевой стороне рукояти, располагалась широкая синяя кнопка, орнаментированная под драгоценный камень.

— Охх —, руки бессильно опустились. Сейчас надо просто заставить себя подняться, подняться и пойти…

Режущая боль в груди постепенно отступала, сменялась привычной опустошенностью. Значит мне еще рано умирать, — решил Шурка. Шатаясь словно пьяный, побрел он в сторону близлежащих универмагов. Второй день во рту не было крошки хлеба. Голод ясно давал о себе знать, желудок уже начинал грызть сам себя — в животе урчало и булькало. Что же сделать с этой безделушкой — Шурка еще раз посмотрел на браслет, — выбрасывать жалко, продавать — не имеет смысла. Обернув ремешок вокруг левой кисти, защелкнул замочек. Теперь браслет болтался на запястье, практически не доставляя неудобств. Вот, показалась яркая вывеска кафе. Остальное произошло слишком быстро. Чьи-то руки схватили сзади, и потащили извивающегося пацана в проем между домами. Шурка пытался отбиваться, но тут вдруг почувствовал, что собственно никто его уже не держит. Падение на асфальт было болезненным, Шурка подскочил, как ужаленный — отбил копчик. Обозленный развернулся, цепкие глаза оглядели троих. Пацаны, чуть постарше его, грязные немытые. Вот так еще недавно выглядела и Шуркина троица. Похоже, придется на собственной шкуре ощутить, каково быть одному против троих. В расшатанном воображении всплыла картина избитого до полусмерти мужика в желтом пиджаке.

— Ну что, щенок, снимай одежу — показал гнилые желтые зубы один из троицы.

Пустой никчемный взгляд, брит наголо, нахальная злая рожа, огромные припухлости под глазами — либо колется, либо нюхает клей. Рука непроизвольно сунулась за пояс — а, черт, пистолет провалился за подкладку брюк. Тут же смачный удар в челюсть сбил с ног, Шурка крутанулся в воздухе, и раскорячился на грязном мокром асфальте. Непроизвольно, камень на браслете, сполз с запястья, кнопка зафиксировала нажатие. Когда парень поднялся, злосчастная троица, застыла в нелепой позе. Будто какой-то средней руки скульптор изваял подобное уродство, да так и оставил пылиться посреди улицы. Один, ударивший, так и застыл в воздухе с вытянутым кулаком, остальные двигались, будто плавали в вязкой трясине. Шурка, не разбираясь, что к чему, подошел, и со всей силы врезал крайнему, тот, словно кувыркаясь в невесомости медленно поплыл к стене дома, стукнулся об нее точно футбольный мяч, и осел на землю. Контуры черепа стали расплываться, на нем появились трещины, и вот перед Шуркой лежал раздавленный катком труп. Оставшаяся парочка неуклюже, невероятно медленно разворачивалась.

Шурка неторопясь подошел к ним, одному поставил подножку, другому отвесил подзатыльник. Оба, споткнувшись, смачно пропахали физиономиями потрескавшийся асфальт. Так что же все таки произошло? — в недоумении оглядывался Шурка. Весь мир казалось, сошел с ума, и теперь плавал в невидимой кисельной массе. А может это просто я изменился — вспомнился сериал про человека-молнию, который Шурка видел еще в детдоме. Огромный перекачанный мужик в красном облегающем костюме, в маске с двумя глупыми антенками на голове мог передвигаться с невероятной скоростью… Шурка размеренно шагал по тротуару, обгоняя плывуших в желейной массе прохожих. Чуть быстрее ползали машины, но парень с легкостью обгонял их, даже не переходя на бег. Мысли в результате титанических усилий свернулись в тонкую ниточку — взор устремился на браслет.

Красивый камень, украшавший его был вдавлен в блестящий металлический корпус. Шурка прикоснулся к нему, тот плавно отошел назад.

— Бииии! — опять недюжинная реакция спасла его. Шурка прыгнул в сторону, позади пронеслась машина. Люди недоуменно оглядывались на глупого мальца, вот, постовой, заметив нарушение направился к Шурке. Не долго думая, парень снова нажал на камешек в центре браслета, мир опять потонул в киселе.

— Так вот в чем дело! — удивленно, даже радостно воскликнул он.

Забежав в темный переулок, отключил браслет, и уже спокойно, как любой среднестатистический индвидуум, с уныло постным лицом последовал в манящую изобилием запахов кафешку. А между домами в нелепых позах валялись три трупа.

Один, казалось был раздавлен катком, два других пропахали головами по асфальту, сточив как лица, так и черепные кости, вплоть до мозга. Темные бардовые лужи растекались вокруг трех неподвижных тел.

Пистолет больно упирался в бок, но поправлять оружие в присутствии десятков людей как-то не хотелось. В кафе было тепло и уютно. Играла приятная музыка, за столами в основном сидели парочки, мило переговаривались. Шурка пил горячий сладкий чай, заедал медовыми ватрушками, пирожками с мясом. Было легко, хорошо и спокойно. Одно терзало — за вкусности он выложил последние деньги, и теперь, необходимо как можно быстрее достать некоторую сумму. Впрочем, это, с инопланетной штуковиной, было делом двух минут — просто вытащить бумажник у ничего неподозревающего прохожего. Но парень подобно своим слабоумным сверстникам, сверхдуростью не отличался, и отлично понимал что его, наверняка уже ищут. И если прохожие будут заявлять, что неизвестная тень залезла за пазуху и сперла бумажник, а одним разом явно не отделаться, то «доброжелатели» в военной форме, вооруженные автоматами появятся моментально, как пить дать. Надо действовать по иному, по «прежнему». Шурка все же не выдержал, и поправил упирающийся в бок пистолет. С соседнего столика на него тут же покосился подозрительный субъект. Пора линять! — пришла в голову здравая мысль. Залпом допив горячий чай, парень вытер рот рукавом, и исчез за дверью.

Шурка, дрожа от холода, прижался к колонне возле сбербанка, ожидая инкассаторов. Высокий Желтый броневик, тарахтя, как толпа байкеров, подьехал к воротам. Люди в военной форме, вышли из машины и скрылись за толстыми железными дверями. Спустя полчаса, появились, один из них нес большой черный чемодан. Пора!

Вышел из за колонны, выхватил пистолет. Первым выстрелом прострелил живот мужчине с кейсом. Сопровождающий, успел выхватить пистолет, но Шурка спустил курок первым. На патроны он не скупился, высадил в курьера все, оставшиеся в обойме. Не учел одного, за рулем остался водитель. Хлопок двери за спиной прозвучал неожиданно, разворачиваясь, Сашка увидел, как винчестер медленно поднимается, видел злобную перекошенную рожу омоновца и вспышку огня из дула.

Рука, автоматически вдавила кнопку браслета. Без труда отскочив в сторону, проследил полет пули. Та, вмочалилась в железные ворота, оставив впечатляющую вмятину на пуленепробиваемом железе. Да, от выстрелов уворачиваться сложнее, чем от людей. Подошел к заторможенному омоновцу, тот принял боевую стойку, но вязкие движения солдата выглядели смешно и неестественно. Хрящеватый кулак вонзился в скуластое лицо водителя. Под ударом, кости просто крошились, и пальцы завязли в чем — то липком и мягком — в мозге.

Вытерев испачканную руку о рубашку мертвеца, Шурка схватил чемодан, и что есть мочи ринулся прочь, попросту забыв, что подобная скорость ему ни к чему. В груди противно клокотало, тяжелая мысль омывала перенасыщенный адреналином мозг:

— Засветился!

Сидя в подвале старого, готового под снос дома, парень безуспешно пытался взломать инкассаторский чемодан. Заковыристые финские замки сопели и скрипели, но отпираться явно не собирались. Все решилось двумя точными выстрелами, запоры просто перестали существовать. Открыл чемодан — о черт — одни доллары! Куда ж теперь с ними деваться? Не везет, так не везет. Хотя нет, одна возможность есть…

Ночью, вдоль парка, закрыты почти все ларьки, и лишь один работает круглосуточно. К нему то Шурка и направился, собираясь расправиться с несколькими сотками. Как всегда помпезно яркая, точно проститутка на Тверской, витрина переливалась в ночи разноцветными огнями, манила к себе запоздавших покупателей, любителей опохмелиться, и просто полуношников. В темном окошке зловеще светилась раскормленная зарубежными деликатесами физиономия продавца.

— Эй, малец, чего нужно?

Шурка замялся:

— Мне бы триста долларов на рубли обменять. Согласен по три тысячи за каждый.

— Да какие у тебя могут быть баксы? Фальшивые небось?

— Нет самые настоящие! — Шурка помахал несколькими бумажками перед зарешеченным окошком.

— Ну ка, дай сюда? — волосатая пятерня высунулась, сгробастала купюры и исчезла в глубине тесного помещения.

— Окей, сообщил продавец, — я дам тебе упаковку сникерса, — идет?

— Мне нужны деньги, по 3 тысячи за каждый доллар — процедил Шурка сквозь зубы.

— Ты чего, не понял? — обозлился торгаш, — я же ясно сказал, бери сникерсы и проваливай — Верни баксы, и я уйду.

— Какие баксы, не было никаких баксов, — раздался нагловатый голос из ларька, — вылил бы ты отсюда, а то сейчас охрану вызову.

— Ах вот как ты Сука! — Шурка выхватил пистолет, и просунув в маленькое окошко упер его в раскормленное пузо торгаша. На того было страшно смотреть.

Весь сразу скуксился скукожился, губы дрожат, глаза жалобные.

— Да забирай ты хоть все…

А у самого рука потянулась под стойку. Шурка выстрелил в упор. Пистолет в руках дернуло, продавец, держась за грудь с хрипом сполз на пол.

— Сука, мог бы неплохие деньги заработать, так нет, все тебе мало, тварь — в отчаянии прохрипел Шурка и бросился наутек.

Вспотевший, злой, парень брел вдоль блистающих мутными неоновыми огнями ночных витрин. Мимо проходили улыбающиеся пары, сверкая фарами проносились яркие иномарки. Животная ярость разгоралась в каждой клеточке мозга удивительно, у него полный чемодан долларов, и словно на необитаемом острове, не может ими воспользоваться. Неожиданно взгляд попал на одиноко бредущего человека, одет как типичный бизнесмен, кашемировое пальто, черный костюм, грех такого не ограбить.

Бизнесмен свернул на парковую аллею. Одиноко светили стареющие фонари, деревья уродливыми многорукими исполинами возвышались над одинокой фигуркой человека.

Шурка вытащил пистолет.

— Эй, фраер, гони бабки!

Бизнесмен вдруг развернулся, усмехнувшись сказал:

— А, это ты, Веселкин! Я тебя искал. Бросил бы ты свою игрушку, а то не дай бог поранишься еще.

Шурка не на шутку испугался, незнакомец произнес его фамилию, и наверняка знает куда больше. Пальцы прикоснулись к кнопке браслета. Ну теперь то он покажет ублюдку, где раки зимуют с креветками. Фраер стоял, прямой и невозмутимый как памятник Дзержинского. Шурка нахально улыбаясь подошел, занес кулак для удара, но тут рука мужчины резко перехватила запястье.

— Ага, браслетиком пользуешься, нехорошо!

Шурка вырвался отбежал в сторону, истерически расхохотался поднимая пистолет. Пули вылетели словно при замедленной съемке. Незнакомец без труда обогнул их.

— Дурак! — сказал он Шурке, — действие браслета распространяется только на тебя, пистолет бесполезен.

Вот тут парень действительно испугался. Незнакомец надвигался неспешно, и была в его походке нарочитая медлительность тигра, готовящемуся к прыжку.

Шурка не выдержав рванул прочь. Сзади раздавался гулкий бас незнакомца:

— Беги-беги, далеко не убежишь, я тебя выследил и другие выследят.

Шурка упал без сил, прислонившись к одинокой березе. Страх сковал мышцы, даже кашель не мог прорваться сквозь сжатые удушливым спазмом органы. Откуда взялся этот невозможный нереальный человек, будто пришедший из самых кошмарных снов. Что он хотел? Он знал все, он сам Дьявол! собственная уязвимость вызывала приступы тошнотворного ужаса. Теперь, парень на собственной шкуре испытал страх. Страх чемпиона, столкнувшегося с более сильным противником. И эту схватку он проиграл всухую.

Глава 6

Виктор не без труда выследил парня, долго шатаясь по ночным улицам, и теперь глядя вслед убегающему подростку знал одно: на новые убийства парень вряд ли решится. В начале он собирался просто нейтрализовать Веселкина, вывести из игры и доставить на базу. Но в последний момент отказался от нелепой затеи. Не стоит проявлять лишней инициативы, зачастую это приводит к непредсказуемым последствиям, пусть его ловят те, кому за это деньги платят. Запахнув полу пальто, укрываясь от сквозного пронизывающего ветра он побрел к автобусной астоновке. Полная луна висела в небе, освещая тусклыми лучами мостовую.

На остановке мрачно тусовалась подвыпившая братия, человек шесть. Ребята продолжали обильное возлияние, когда на их пути показался молодой прилично одетый парень.

— Эй, чайник, закурить есть?

Собравшиеся радостно загоготали.

— Нет, кофейник, — буркнул Виктор и пошел мимо.

— Ну так найди, — особо смелый поднялся с лавки, и угрожающе двинулся в сторону Демьянова. Тот с невозмутимостью носорога достал из кармана удостоверение, сунул в заплывшую рожу верзилы.

— Ты что, дорогой, — добро улыбнулся Виктор, от его улыбки у мужика озноб по коже прокатился, — с ФСБ связаться хочешь. Неприятностей мало нахватал на свою многострадальную задницу?

Мужик видно сразу протрезвел. Замахал руками, и уверяя в своей бесконечной любви ближнему стал пятиться. Виктор, не оглядываясь больше, побрел в сторону дома. Настроение было порядком подпорчено последним казусом. В семье не без урода, а в нашей стране семей, ох сколько успокоил он себя банальнейшей констатацией факта.

— Возьми меня, возьми меня сильнее, — плыл в голове нежный голос девушки, и тут как назло раскатилась надрывная трель будильника. Виктор нехотя поднялся, и с трудом вставив ноги в тапки, ссутулившись, как старый рваный башмак побрел в ванную. С трудом разлепив постоянно закрывающиеся веки, сунул голову под холодную струю, смывая останки эротического виртуального сна. Импровизированный душ пробирал до костей.

— Брр — встряхнул Виктор свою помятую физиономию. А все из-за того, что вчера, придя домой, выжрал в одно лицо бутылку Wildman. Одно он уяснил точно, что испорченное настроение, еще не повод надираться до потери сознания, наутро испытываешь довольно неприятное ощущение, будто голова за ночь успела превратиться в предмет кухонной утвари — друшлаг. На часах уже натикало одиннадцать с гаком. А сегодня Демьянов собирался заскочить к Оксане. Похоже, отношения наконец начали складываться в нечто большее, чем просто взбалмошную любовь, появилась острая необходимость друг в друге, развивалось чувство привязанности.

Во дворе чернела 750 BMW, стекла опущены. Что-то Кирилл сегодня рановато приехал, — отметил Виктор и резво выбежал на улицу. Из машины вылезли двое, все в серой военной форме, без опознавательных эмблем. В руках каждый держал по УЗИ с глушителем.

— Демьянов Виктор Сергеевич, садитесь в машину, пожалуйста, — хмуро процедил один из «доброжелателей».

— Да нет, спасибо, я уж как-нибудь пешком, — Виктор пятился к дому, в попыхах нащупывая кнопку браслета.

— Убейте его, — отстраненно сообщил голос из машины.

Затарахтели маленькие автоматы, но там, где секунду назад стоял Виктор, не было ничего. Вихрь пролетел мимо стрелявших, сбил обоих с ног, дверь машины со скрежетом оторвалась, на миг, пассажир БМВ увидел расплывающееся лицо Демьянова, но тот час же контуры смазались, что то невозможное выдернуло человека из машины, кинуло на капот.

— Кто ты, — прохрипело нечто, еще секунду назад бывшее Виктором Демьяновым, объектом, не требующим особого вмешательства для устранения, кто тебя послал?

— Я всего лишь исполнитель, — прохрипел толстозадый низенький человек, — исполняю приказ Володарского.

— Что еще тебе известно? — Виктор крепче стиснул ворот пиджака, раскормленный чиновник посинел от натуги, покрылся багровыми пятнами.

— Направлена группа для устранения некоей Семеновой, журналистки, прохрипел тот.

Оксана в беде! Срочно, бежать, бежать к ней! — завопил внутренний голос.

— Когда выслали машины?

— Они уже там… — задыхаясь выложил толстяк.

Виктор бросил его, не помня себя что есть прыти рванул через переулки, к Оксанкиному дому. Володарский ответит за все. Только бы успеть, — бешено колотилось сердце, — только бы успеть…

Возле дома стояла черная Судзуки АОНа. За рулем перекачанный бугай, в руках пистолет автомат «Гюрза», в зубах торчит сигарета. Скорее наверх, седьмой этаж, 132 квартира. Входная дверь оказалась незапертой. Виктор осторожно вошел в прихожую. Из гостинной раздавались крики, и еще гадкий нечеловеческий смех.

Демьянов распахнул дверь. Жлоб в военной форме оскалившись, насиловал Оксану.

Лицо девушки превратилось в кровавую маску, платье разодрано в клочья. Рядом стоял еще один, и пытался засунуть свое хозяйство ей в рот. Девушка не давалась, и тот снова и снова ударял ее по лицу.

Вот один заметил в дверном проеме Виктора — А тебе чего надо, — заржал насильник, — тоже присоединиться хочешь?

В следующее мгновение кровь ударила в голову, розовая пелена накрыла глаза, словно разъяренный зверь, Демьянов бросился на опешивших извращенцев. Один из насильников успел схватить пистолет, дважды выстрелил, но промахнулся. Виктор, перехватил руку, вырвал ее из предплечья, кровь хлестала в разные стороны, жлоб истошно орал, пока его собственный пистолет не воткнулся в раскрытую глотку.

Виктор нажал на курок, очередь гюрзы вдребезги разворотила верзиле череп, ошметки мозгов и фонтан артериальной крови забрызгал комнату. Смазанный силуэт рванулся ко второму, держащему на изготовке широченный зазубренный армейский нож. Рука треснула, при попытке выгнуть ее в локте, в обратном направлении, нож, описав полукруг, по рукоять вошел в толстое кабанье брюхо второго, Виктор, что есть силы потянул вверх, орудуя тесаком, словно коротким мечом. Сизые истекающие кровью внутренности вывалились из распоротого живота, покалеченный верзила, в ужасе крича пытался запихнуть разорванные кишки обратно в живот.

Виктор прекратил его страдания тремя выстрелами в голову. Бросился к Оксане — та не дышала, пуля гюрзы, срикошетив от стены попала девушке в висок. Тонкая вишневого цвета струйка стекала на ковер.

— Оксана, — Виктор упал на колени, и зарыдал, — Оксана!

Взгляд застывших золотистых глаз был полон скорби и отчаяния. Виктов завыл.

Мысли утопли где-то глубоко, в омуте сознания, телом руководила лишь холодная невероятная ненависть. Умрут все, умрут страшно, Володарский будет страдать долго, умоляя оборвать мучения выстрелом в голову, но нет, не дождется он этого, не дождется.

По скособоченной лестнице спешно поднимались двое, с Калашниковыми наперевес, видимо услышали выстрелы и крики. Виктор, не давая им опомнится, расстрелял обоих в упор. Бросил опустевшую, ненужную «гюрзу»

рядом с распростертыми телами, бросился вниз по лестнице, второпях задействуя браслет. Выскочившему из Судзуки водителю, Демьянов не глядя свернул шею, запрыгнул на подножку, уселся за руль. Машина непринужденно рванула с места, выскочила на встречную полосу, поцарапав пару иномарок, выстроилась в левый ряд…

Володарский сидел в Институте, как всегда хлебал стаканами чай со льдом.

Рядом, несколько человек из группы захвата, оживленно переговаривались.

Артемий Зиновьевич ждал возвращения с задания двух групп боевиков-спецназовцев, посланных на устранение Демьянова и его подружки, Семеновой. В оригинале планировалось, что Виктора доставят на квартиру Семеновой, где девушку зверски изнасиловав, убьют у него на глазах, а затем прикончат и самого виновника несчастий. Володарский откровенно упивался своим положением, но приказ есть приказ — когда дело будет выполнено, необходимо позвонить начальнику, доложиться. Тут дверь кабинета распахнулась, и ужасный вихрь влетел в помещение.

На мгновение, вихрь обрел контуры Демьянова. Весь перепачканный кровавыми ошметками, с огромным десантным ножом в руке, зло ухыльнулся:

— Не ждали! — расхохотался призрак. Бойня заняла несколько секунд. Это не было красивой дракой, Виктор не умел красочно махать кулаками, он как мясник, вспарывал горла беззащитным солдатам, втыкал длинный нож в животы спецназовцам.

Кабинет исследований стал напоминать мясной цех. Виктор пришел не драться, он пришел убивать. В углу, зажавшись, скулил Володарский. Вся ненависть к этому убогому человеку сразу сошла на нет, тот встал на колени, моля о пощаде.

— Почему, почему вы тронули Оксану, почему??? — Виктор без сил опустился на залитый кровью пол.

— Это всего лишь приказ, я выполнял приказ свыше, — трясясь промямлил Володарский, под жирной задницей расплывалась лужа…

— Нет, ладно я, но почему вы убили ее?

— За тобой следили, видели, как ты передавал ей пленку, слышали, что ты ей говорил.

— Но ведь она отвергла материал, ваши люди должны были слышать? — не выдержав закричал Виктор.

— Мы слышали, но необходимо было подстраховаться….

— Подстраховаться!!!! — вскочил с пола Демьянов, — просто так убить не в чем неповинного человека, чтобы подстраховаться? Да вы, вы не люди, вы убили человека не из злости, не из ненависти, уничтожили ее просто так, как ненужную шестеренку в механизме. Я думал, что подобное отошло в прошлое, времена Сталина давно канули в лету, но нет, это продолжается и по сей день.

Не помня себя, Виктор схватил с пола Калашников, и всадил очередь в холеное, широкое лицо Володарского. Мертвая туша повалилась на залитый кровью паркет. Пустота, щемящая, рвущая на части, заполнила сердце Демьянова. Не осталось ничего, все надежды обернулись несчастьями, нагрянувшие победы, полнейшими поражениями. И в душе медленно поднималось, раздаваясь в размерах единственное разящее наповал слово — НЕУДАЧНИК.

Виктор брел по темным выцвевшим тротуарам города, просто брел в никуда. Еще одно дело осталось, еще одна цель не давала покоя, — надо любой ценой спасти Веселкина, глупого пацана, на которого эти бездушные манекены тоже объявили охоту. В кармане пальто щелкал счетчик Гейгера, за отворотом ремня покоился армейский тесак. Виктор брел в сторону занюханых трущоб, в безуспешных попытках отыскать затерявшегося в самом себе пацана. Я должен спасти его, — повторял как считалочку Демьянов, — должен.

Глава 7

В правительственном кабинете сидели трое. Иван Игнатьевич Фаргустов неспешно раскурил трубку, легкий синеватый дым широкими кольцами поднимался к потолку. Голованов Петр Евграфович потягивал крепкий черный кофе. Замыкал троицу Гренадский Ромул Метзинович.

— Ну что господа, — первым прервал молчание Фаргустов, — расскажите мне, почему этот ваш Демьянов до сих пор жив, а наше агентство потеряло пятнадцать лучших людей.

— Может быть, господин министр, дело в том, что они не были лучшими? попытался разрядить накаляющуюся атмосферу Голованов.

— Нет, мой дорогой, вы пустили в расход именно лучших солдат, неверно оценив обстановку.

— Но кто же знал, что субъект обладает сверхспособностями, — картинно развел руками Гренадский.

— Я считаю, что надо объявить полковнику Аскомину строгий выговор, вплоть до понижения в должности.

— Нет уж голубчик, — хитро улыбнулся министр, — не перекладывайте ответственность на других. В то время когда вы, мой дорогой водку жрали да бак креветками ставили, Аскомин сидел в бункере и ежедневно писал подробные доклады в министерство, с точными отчетами относительно хода предстоящей операции. К тому же известно ли вам, скольких средств мне стоило утаивание подобных казусов от журналистской братии?

— Но произошедший казус был в некотором роде вне нашей компетенции оправдывался генерал, — нейтрализацией объекта управлял Володарский.

— Ну правильно, все на покойника валите! — огрызнулся министр. — вы мне лучше скажите, как обстоят дела с мальчишкой?

— Полковник сообщил, что поиски уже ведутся.

— Ну так вот, — повел Фаргустов рукой, — в вашем распоряжении неделя, приведите Аскомина в известность, пусть разделит силы, на поиски обоих предоставляю чуть больше времени, допуская некоторые задержки.

— Так точно, господин министр, — вытянулся по струнке генерал, с трудом подтянув необъятное пузо.

— Ох, оставьте, — отмахнулся Фаргустов, — вам все понятно, если не будет результатов, полетите с должности прямиком в горячую точку. Кстати, что там у нас с Чечней?

— Опять подняли восстание, уже и сами не знают чего хотят…

Постепенно разговор перешел в совершенно иное русло. Лишь генерал, так удачно выкрутившийся из откровенно пикантной ситуации, теперь мысленно грыз ногти, размышляя о сущном. Оказаться в передовых частях, в богом покинутой Чечне у Голованова не было ни малейшего желания. За окном по прежнему непроходимой стеной строчил дождь.

В это время в лаборатории центра аномалий бешено застрочили компьютеры.

Судя показаниям приборов к земле в бешенном темпе приближалось неизвестное тело невероятных размеров.

Глава 8

Шурка сидел в заброшенном старом подвале, готовый к любым неожиданностям. К горлу подкатил отвратительный комок. Теперь парень кашлял практически не переставая. Рядом лежал черный кейс, полный новеньких гладеньких банковских долларов. Но воспользоваться проклятыми а бумажками не представлялось возможным.

Лютый голод терзал исхудавшее костлявое тело парнишки, желудок рвался наружу, требую немедленной подпитки атрофированного организма. Но непреодолимые спазмы страха скручивали сердце, когда Шурка собирался выйти на улицу. В каждом встречном прохожем ему мерещилась ужасающая ухмылка Незнакомца. Старый, загаженный пол методично покрывался кровавыми плевками. Парень сидел в подвале, и медленно мучительно умирал.

Целый день Виктор бродил по старой свалке, проклятый счетчик Гейгера напрочь отказывался фиксировать излучение браслета. Вот, стучание ускорилось, вот оно все сильнее. Виктор взглянул под ноги — железная банка. Носком ботинка перевернул ее. На грязную землю вытекло блестящее золотистого цвета содержимое.

Ртуть — в ужасе отпрянул Демьянов. Прочь, прочь с поганой свалки, на сегодня отбросами уже надышался. Покинув пределы центральной помойки, сделав еще пару кругов вдоль старых трущоб, Виктор направился к центру. Необходимо было найти место для ночлега, радиоактивная трущоба для подобного мероприятия подходила мало. Не торопясь, вымотанный до предела, он пошел в сторону метро.

Зеленая, свежая трава приятно щекотала лоб. Идеально голубое небо радовало глаз. Теплый летний ветерок скользил по ветвям черемухи. Вот, с дерева, на паутинке спустился маленький черный паучок. Толкнул его пальцем, тот неловко вертыхнывшись, упал в густую сочную траву. С обеда солнце палило нещадно. Пить хотелось невмоготу, лишь приятно щекотали неба вязкие волокна ягод черемухи.

Побежал к прозрачному, по берегам заросшему осокой пруду. Караси, стаями плавали у берега, без труда можно разглядеть серебристые, с широкими плавниками спины.

Пруд так и кишел разнообразной живностью. Сегодня утром отец, поймал огромную, в пять килограммов щуку. Вот, и голод дал о себе знать, неприятно поскребывая по стенкам желудка.

Прытко, как лисица, побежал к дому. На пороге ждала с кувшином парного молока румяная загорелая мать. Кажется она красивая, никак не удается разглядеть лица…и отчего то так щемит в животе….изображение размылось, краски поблекли, и Шурка обнаружил себя в том же старом, грязном доме, на полу кровавые плевки….

Неужто произошедшее было всего лишь сном, навеянным больным воображением, не может быть. Родители, отец и мать, где же вы, почему бросили меня…

Найти, найти их любой ценой. Браслет злорадно сверкнул в полумраке заколоченного подвала. И вот уже размытая тень неслась по суровым улицам, направляясь к давно забытому месту — Детскому дому.

Вагон метро оказался забитым до невозможного, в очередной раз Виктор ощутил себя одинокой сардиной в переполненной банке. Через две остановки вышел, не в силах противостоять наплыву пассажиров, с явным удовольствием покинув затхлое помещение метрополитена. Остальную часть пути решил преодолеть пешком. На улице, казалось погода немного разгулялась, ливень прекратился, кое-где в рваных прорезях неба клоками проглядывали тусклые блики солнца. Когда Виктор проходил мимо старого детдома, счеткик гейгера бешено заколотился. Не может быть! — удивился парень, немыслимо, чтобы парень по собственной воле вернулся сюда. Хотя чем черт не шутит, Демьянов рванул вверх по старым, подгнившим, местами выщербленным ступеням. — пока бог спит, — закончил пословицу внутренний голос.

Шурка неторопливо шел вдоль широкого, выкрашенного свежей синей краской коридора. Знакомые, до рези в глазах места, старые плешивые двери. Этажом выше кабинет директора. Мимо проходили незнакомые ребята, девчонки, с удивлением разглядывали странного паренька. Вот, самый высокий из толпы решил было подкатить к неизвестному лоху, но заметив в костлявой ладони маленький, с глушителем пистолет, поспешно ретировался. Вот, заветная дверь, в этот кабинет Шурку вызывали дважды, и в обоих случаях дело заканчивалось побоями. Теперь, бояться было некого и незачем. Человек с пистолетом, как известно смелее человека, лишенного оной демонстрации силы. Толкнув ногой двустворчатую дверь, Шурка смело вошел в помещение. Директорша что-то записывала в журнале, но увидев его на пороге, прервала нудное занятие. В ее глазах поочередно сменялись удивление, недоумение, рассерженность, ярость. Ярость сменилась страхом — маленькая черная машинка для убийств была направлена в ее сторону.

— Что тебе нужно? — пролепетала она, нервно теребя подкладку халата.

— Сведения, ничего больше, Валентина Нестеровна, — монотонно вежливо декламировал Шурка.

— Кто ты?

— Ваш бывший воспитанник, Александр Веселкин.

— Ах, это ты! Тут тобой милиция интересовалась, и не удивительно! — по привычке повысила голос директорша, но вдруг вспомнив в каком она положении, немедленно заткнулась.

— Итак, — спокойно продолжил Шурка, — меня интересует следующее, как и при каких обстоятельствах я попал в ваш детдом.

— Ха, — озлобилась директорша, — как и все, — брошенный ты, ублюдочный найденыш.

— Документы, на стол, старая гнида, — взбеленился невозмутимый доселе парень, — пистолет в руках дернулся, гипсовая статуя Ленина за спиной директорши рассыпалась в меловую крошку.

Ничто так не подгоняет человека, как страх за собственную шкуру. Через три минуты перед Сашкой лежало полное досье на него самого. Открыл первую страницу, с фотографии глядел маленький семилетний пацаненок, далее следовала следующая информация:

Веселкин Александр Витальевич, 1985 года рождения, место рождения поселок городского типа. Калужская область, деревня Петрово. Отец Веселкин Виталий Владиславович, 1957года рождения, Мать — Радонежская (Веселкина) Наталья Викторовна 1959 года рождения. Оба родителя погибли при аварии, в живых остался сын. Родственников и близких нет, отец Веселкина Виталия Владиславовича погиб в 1944 на фронте. Мать — при блокаде. родители Радонежской Натальи Викторовны исчезли при невыясненных обстоятельствах в 1942 году. Веселкин Александр поступил в детприемник в возрасте семи лет. В результате аварии амнезия — частичная потеря памяти.

Поступил на лечение в 3 городскую больницу, лечение результатов не принесло….

В конверте, вложенном в личное дело обнаружилась ветхая черно-белая фотография. Он, Сашка, рядом мать и отец. Мать поистине красавица длинные темные волосы, на фотографии непонятно, какого они цвета, отец статный крепкий мужчина, улыбается, широкая мускулистая рука покоится на плече Шурки.

— Мама….. - слезы катились по щекам и подбородку, сердце рвалось на части.

Сунув старую фотографию в карман, Шурка не глядя, развернулся, ссутулившись побрел к выходу. За спиной директорша суетясь и матерясь под нос накручивала диск телефона.

— Алло, — раздалось за дверью, — да, он здесь, угрожал пистолетом….

Дальнейшего Шурка не слышал, перед глазами плыли образы родной деревни, вспомнилось, как отец рубит в полисаднике дрова, мама, стряпает на кухне…..

Шура, сынок, обед стынет………

Утирая рукавом застилающие глаза слезы парень брел вдоль тусклого серого коридора. Они не бросили его, они просто ушли, ушли в мир иной, ушли не по своей воле. Вот и выход… Смурное серое небо неприветливо покосилось на одинокую фигурку.

Подняв взгляд вверх, к тусклому солнцу, в который раз утирая неиссякающий водопад слез, в агонии закричал:

— Бог, если ты есть на свете, знай же, я ненавижу тебя, ненавижу все, что ты сотворил, ненавижу, и проклинаю!!!

Закашлявшись, парень без сил упал на колени, и тут к его горячей сухой ладони прикоснулись чьи-то холодные пальцы. Взглянул вверх — тот самый незнакомец в зеленом кашемировом пальто. ОН тряс Шурку за рукав, зачем-то тянул за собой:

— Ты кто, ты наверное дьявол…. - прошептал потерянный мальчишка, — ты хочешь увести меня в ад?

— Да встань же ты! — вдруг вскричал мужчина, — не дьявол я, звать меня Виктором, я хочу тебе помочь.

— Зачем? — удивился Шурка, — зачем мне помогать? Я устал, я просто хочу умереть. Бесполезно бежать, сюда уже едут машины.

— Как? Кто их вызвал? — вскричал Виктор.

— Директор, я заходил к ней. Виктор, так кажется тебя звать, теперь уже ничего не важно. Понимаешь, я всю жизнь ненавидел своих родителей, я все эти годы жил одной мыслью, что однажды найду этих сволочей, что оставили меня в детдоме, взгляну в их гнусные хари. И убью. А теперь я узнал, что они всю жизнь любили меня, любили, и погибли, погибли глупо и нелепо. Так ради чего мне теперь жить? Я конченный человек, я убил много людей. Я убивал их, не испытывая угрызений совести, убивал не щадя. Что меня ждет в лучшем случае колония для несовершеннолетних Но я все равно не выживу, у меня такая интересная болезнь — туберкулез называется. Даже на лекарствах я не протяну и месяца…

— Но… — перебил Виктор.

— Молчи. Дай мне выговориться. Никогда, понимаешь, никогда у меня не было достойного слушателя, впрочем теперь уже все равно…. Так вот, я хочу умереть красиво, пусть обо мне напишут в газетах. Пусть обзовут негодяем и убийцей.

Однажды, мой учитель, некогда бывший врачом, ставший по стечению обстоятельств бомжом говорил мне — Если жизнь подходит к концу, или теряет всякий смысл, настоящий человек должен умереть красиво. Тогда я спросил его, почему он не поступил подобным образом. И учитель, потупив взор, ответил, что он не настоящий человек, а падаль, отброс. Через неделю после нашего разговора его до смерти забили дубинками менты. Били просто так, ни за что, просто, потому что ненавидели бедных побирающихся оборванцев. То же делали и мы, в отместку всем холеным людишкам, живущим в роскоши и достатке. Так вот ответь мне, где же правда, и есть ли она вообще. Я отвечу тебе, неисследованных путей много, но все они неправильны, потому что сам человек НЕПРАВИЛЕН. Природа ошиблась, создав подобное чудище, уродливого мутанта, способного мыслить, но и способного ненавидеть так, как этого не могли звери. И теперь, твари, возомнившие себя пупом земли рано или апоздно в борьбе за несуществующие идеи уничтожат друг друга, и природу вместе с собой. Мы ОШИБКА, ПОНИМАЕШЬ? Глупая ошибка!

Позади раздался скрип тормозов, когда Виктор обернулся, в их сторону ощетинилась стволами суетящаяся толпа десантников.

— Теперь отойди от меня…. - прохрипел Шурка, — дай мне глотнуть истинной свободы.

— Бросай оружие, руки за голову! — надрывался высокий молодой сержант, но мальчик с неспешностью монарха шагал по выщербленным ступенькам. В левой ладони по прежнему крепко зажат черный маленький пистолет. Интересно, сколько стрелял из него, а так и не узнал даже названия смертоносной машинки. Наверняка, на прикладе есть маркировка, надо всего лишь посмотреть. Рука с оружием медленно поползла вверх, и тут же канонада автоматных выстрелов прокатилась раскатами грома по темным грязным улицам. Тщедушное тело парня в мгновение ока превратилось в сплошную кровавую массу. Еще несколько секунд он балансировал на шершавых ступеньках, затем разорванное в клочья тело покатилось вниз, по грязной пошарканной лестнице. Виктор, не обращая внимания на предупреждения военных подбежал к изуродованному подростку. Шурка дернулся в последний раз, на губах пеной всходила кровь.

— Это беретта, — прохрипел он улыбаясь, — представляешь, это беретта.

И замолк. На этот раз навсегда.

Грянул гром. Солнце скрылось за серыми грозными тучами, крупные капли дождя оросили живую землю. Скорее в дом — крикнул с порога отец. начинается ливень.

Но Шурка не слушал его. Сорвал с худого истощавшего тела рубашку, подставил лицо теплому дождю. Из окна на него смотрела мать. Глаза ее сияли теплом, и она улыбалась, улыбалась искренне и безмятежно……это моя мама, — губы мальчишки рысплылись в блаженной улыбке…..это моя мама.

— Ну что, гниды! — поднял голову Виктор, оглядев алчущую кровожадную толпу солдат. — вы сделали, то чего хотели. Ну так наслаждайтесь. Безумный блеск в глазах сменился сумасшествием, кнопка на браслете засияла синим. Виктор побежал.

Из ближайшей машины выскочил полковник Аскомин, жестом показав милиционерам не стрелять, направился к Виктору.

— Что тебе нужно, полковник? — прошептал Демьянов — Успокойся Виктор, я хочу просто поговорить — в приветливом жесте Аскомин протянул руку.

— Не подходи ближе, я за себя не отвечаю, — руки предательски тряслись.

— Хорошо, я не сдвинусь с места.

— Эй полковник, хочу задать тебе вопрос, И надеюсь получить на него правдивый ответ. Я могу надеяться на это?

— Да.

— По чьему приказу действовал Володарский? — громыхнул опасный вопрос.

Аскомин потупив взор, тихо сказал:

— По моему.

Нож выпал из трясущихся рук, Виктор повалился на землю.

— Но почему, почему она, — Демьянов уже не сдерживал слез, — почему?

— Она слишком много знала. — просто сообщил полковник.

— Она не знала ничего, понимаешь, НИЧЕГО!

— Наши бойцы немного перетрудились, перестарались.

Виктора, словно обухом ударили по голове.

— Перестарались!? Это прямо сказка об Илье Муромце, пошел он чуду юду трехголовому головы рубить, мол зачем ему три головы, пусть как у всех одна будет, но перестарался. Так чего ж его винить, его превозносить надо, с почестями, — дико захохотал Виктор. — Да вы даже не люди, вы жалкие рабы, рабы насквозь прогнившей системы, марионетки, которые как заведенные, повторяют команды кукловода. Только ведь кукловод давно умер! Вы хуже чем марионетки, вы роботы, безмозглые роботы, исполняющие программу, заложенную в вас замного лет до рождения……роботы……

Жуткий грохот нарушил невероятную, нереально густую кисельную тишину.

Казалось небо, вдруг не выдержав творящегося на земле произвола, медленно оседало на планету. Разорвав серые мутные облака, показался громадный, воистину необъятный бок огромного диска. Виктор взглянул в небо, и улыбнулся.

— Они прилетели, — радостно сообщил он в миг поседевшему полковнику, я так и знал…

И казалось, весь мир, вся необъятная земля замерла в ожидании, и никто не знал, чего ожидать человечеству от незванных гостей: перемен жизни или новой войны….