Пока мы вдыхаем тишину

Глава 2. Воспоминания

Разбудил меня громкий голос кондуктора, который сообщил, что мы приехали. Я сонно потёрла глаза и пошла на выход. Казалось, что боль в теле усилилась и теперь было трудно даже переставлять ноги. Да ещё и странный сон опять приснился. Мне часто снились сны, где я видела незнакомых людей, с которыми всегда происходили какие-то неприятности. От сломанного каблука у девушки, идущей под алтарь, до смерти, забитого ногами парня. Да, сны всегда были разными, как и люди.

Задумавшись о мужчине, у которого украли какие-то ценные бумаги – именно он был главным действующим лицом в сегодняшнем сне – я перестала смотреть по сторонам. Да ещё и голова кружилась, создавая ощущение карусели. Наверное, логично, что в итоге я стукнулась о какого-то незнакомца – это стало закономерным итогом моего ужасного состояния. До слуха донеслось возмущённое восклицание, которое показалось смутно знакомым. Неужели Роджер так сильно приложил меня об стену, что мне начали мерещиться знакомые голоса в соседнем городе?

– Куда прёшь?! – вызверился на меня парень лет двадцати, у которого из рук выпал пакет от неожиданного удара в спину.

Обернувшись, он смерил меня взглядом карих глаз, цвета горячего шоколада, и дёрнул меня за капюшон. Гневный вид незнакомца тут же сменился ошарашенным. Он смотрел на моё изуродованное после аварии лицо и кривился. Что, не нравится зрелище? А нечего было стягивать капюшон с головы. Конечно, вслух я этого не сказала, а просто прохрипела, натягивая капюшон обратно.

– Извини, это случайно вышло. Не хотела тебя толкнуть.

Отчего-то меня вдруг охватило иррациональное чувство горькой обиды, словно мнение этого парня было для меня невероятно важным. Я бросила на незнакомца хмурый взгляд и подметила, что он очень даже симпатичный. Высокий, с тёмными короткими волосами, на лице чётко выделяются скулы, прямой нос, тонкие губы. Да, парень определённо не страдал от недостатка женского внимания. При этом одет он был в рваные джинсы – и это отнюдь не дань моде. Потёртая кожаная куртка, скорее всего, видела ещё времена наших дедов, а на ногах незнакомца были такие же убитые кеды, как и мои.

– Кто тебя так? – внезапно с сочувствием произнёс он.

Ого, это что-то новенькое! Обычно от меня либо шарахались, как от чумы, либо брезгливо пинали, чтобы держалась подальше. Не любят люди видеть рядом с собой уродство. От удивления я перестала хмуриться и заметила во взгляде парня неподдельное сочувствие. Я знала, что это не жалость, от которой также начинает тошнить похлеще, чем от брезгливости. Парень именно сочувствовал мне!

А вот что было удивительно, он показался мне до безумия знакомым. Словно мы провели не один месяц в каком-нибудь летнем лагере или учебном заведении, а после не виделись много лет. Вот это номер! С каких пор мне кажутся знакомыми люди, которых я по идее при всём своём желании никогда не могла бы встретить?

Да у меня не получалось вспомнить даже свою лучшую подругу! Хотя я видела её фотографии и общалась по телефону. И тут на тебе, незнакомец в соседнем городе. Поразительно! Наверное, я бы задумалась над этим серьёзнее, но мне становилось хуже с каждой секундой. Потому я поспешила ответить парню, чтобы поскорее уйти и забиться в какую-нибудь подворотню, где смогу переждать приступ дурноты.

– Никто, это неважно. Мне надо идти, – мотнула я головой, отчего перед глазами всё поплыло.

На нас уже начали обращать внимание. Случайные прохожие, бросали косые взгляды в нашу сторону, поскольку кому-то показалось, что мы хотим подраться. Такой поворот событий меня не устраивал категорически, потому я решила быстрее оттуда убраться. Попыталась обойти незнакомца стороной, всё же он стоял прямо передо мной и отчего-то отказывался двигаться в сторону.

Только не всем мечтам суждено сбыться и моё везение закончилось, о чём сообщило сильное головокружение. Зашатало меня настолько, что я не удержалась на ногах и полетела на землю. Удивление было велико, когда вместо асфальта, моё тело встретилось с довольно сильными и очень горячими мужскими руками. Подняв глаза на парня, который меня поймал, я попыталась его поблагодарить. Но в ушах шумело настолько, что я услышала, как из моего рта вылетают лишь невнятные стоны. Мир прыгал вверх-вниз, как резиновый мячик, и я осознала, что реальность решила помахать мне ручкой.

***

Я плыла в пустоте. Куда ни глянь, абсолютная темнота и ничто, клубящееся вокруг. Во всём теле ощущалась необычайная лёгкость. Это было настолько непривычным и приятным, что в душе начали вспыхивать искорки безмятежной радости. Наконец-то мне хорошо и не больно!

Не успела я насладиться этим покоем, как в голове послышался раздражающий гул, который становился всё громче с каждым мгновением и в итоге слился в какофонию голосов. Люди разговаривали все одновременно и каждый о своём Хаос звуков давил на мозг и вызывал глухое раздражение. Иногда яркими бликами вспыхивали образы незнакомцев, они мелькали до того быстро, что хотелось зажмуриться. Будто, кто-то включил ускоренный просмотр слайдов в папке с фотографиями.

В голове нарастала пульсирующая боль, она словно щупальцами пробиралась внутрь мозга и вызывала желание застонать. Я даже успела пообещать, что больше никогда не буду радоваться, раз за такой короткий миг счастья, приходится платить такую цену. Только кому нужны мои обещания? Правильно, никому! Именно поэтому мне показалось, что сейчас мозг попросту взорвётся.

Внезапно всё замерло и затихло – голоса, мельтешение лиц, даже боль отступила. В изумлении я широко распахнула глаза, и уставилась на одну единственную фигуру, которая осталась в этой чернильной пустоте. Передо мной появился подросток шестнадцати лет – возраст я знала точно, поскольку именно так её и запомнила.

Миловидная девочка с огромными сиреневыми глазами, обрамлёнными пушистыми чёрными ресницами. Пухленькие губки бантиком, аккуратный слегка вздёрнутый носик. Лицо сердечком обрамляли светлые, льняного цвета длинные волосы. Она была похожа на ангела и за это её все любили, часто делали поблажки. Когда-то…С замиранием сердца я смотрела на эту девочку, стараясь унять боль в душе от открывшейся мне истинны.

Я смотрела на себя – ту, которой была, до аварии.

Память вернулась неожиданно и стремительно заполнила всю пустоту вокруг. Безжалостно опуская меня с небес на землю, она объяснила отчего последние пять лет я жила в аду. О да! Теперь мне стало ясно, почему воспоминания не возвращались, несмотря на сотни показанных фотографий, видеозаписей, разговоры с друзьями и знакомыми. Я расхохоталась, словно безумная, выплёскивая с этим горьким смехом весь ужас прошедших пяти лет.

У меня не было шансов вспомнить хоть что-то доме у Кэролайн Родерин! Всё, что мне показывали, выдавая за мою прошлую жизнь, никогда не было моим, поскольку я не Энни Родерин. Забавно, что мне раньше не удавалось ничего понять. Видимо из-за постоянного стресса, память решила наглухо запечатать все воспоминания. Тихо вздохнув, я протянула руку в сторону светловолосой девочки и улыбнулась, а затем едва слышно прошептала:

– Меня зовут Эмили Райан.

Кстати, мой день рождения будет только через три месяца, в конце августа мне исполнится двадцать один год. Но всё же насколько удивительно, что внутри ни разу не шевельнулось подозрение, когда меня все называли Энни. Видимо, для моего мозга имена оказались очень созвучными, потому это и не вызывало протеста. Другого объяснения я не могу найти. Хотя я же не специалист в области амнезии и травм головы, а без преувеличения, меня собирали по кусочкам после аварии.

Я отстранённо подумала о пяти годах, проведённых в доме семейства Родерин. Интересно, а Кэролайн осознавала кто я, когда выдавала за свою погибшую дочь? Конечно, она была осведомлена, кем я являюсь, но понимала ли чем ей грозит моё присутствие в доме? Неужели в своей ненависти женщина ни разу не задумалась, что я могу сделать с ней и Роджером? Ведь целых пять лет мои способности абсолютно не контролировались! Просто чудо, что эти двое ещё живы.

Хотя, судя по тому, как с меня не сводили глаз, всё они знали. Возможно, в одной из тех баночек с лекарствами, которые меня заставляли пить в течение четырёх лет и была их страховка на случай внезапного срыва моих способностей. Это лишь последний год я только делала вид, что принимаю лекарства, а сама тайком начала выплёвывать таблетки.

Однозначно они с Роджером были в курсе, кто я такая! Недаром же Кэролайн говорила, что их убьют, если узнают. Ну что же, кое-кто доигрался – издевательств я прощать не собираюсь. Они получат сполна за всю свою ложь, за ужас и боль, которые я пережила по их вине.

Ведь даже если я не смогу подобраться к этим мразям лично, всегда будет возможность натравить на них корпорацию, там не прощают тех, кто ворует их собственность. А я принадлежала корпорации «Psychic Abilities National Development» сокращённо «PAND». Мы даже шутливо называли друг друга и учёных, работающих на корпорацию – «панды».

Кстати, это придумал один из мальчишек, которого уже давно нет в живых. Говорят, он был из первой партии детей с псионическими способностями. Я из седьмой, поэтому его не застала, но память о предшественниках навсегда остаётся в стенах корпорации. Вроде, это было одно из негласных правил – помнить каждого. Смешно, но тут я умудрилась отличиться и забыть даже себя.

Таких детей, как мы, искали по всему миру последнюю сотню лет. Нас забирали от родителей в десятилетнем возрасте и помещали в специальные центры, расположенные в разных уголках мира. Там мы росли, взрослели, учились обращаться с собственным даром и…становились расходным материалом в руках сумасшедших учёных.

Корпорация «PAND» занималась исследованиями в области развития дара. Они мечтали создать «поколение будущего» с нашей помощью. Другими словами, узнать, каким образом мы можем делать то, что недоступно другим. Красивые слова звучали со всех телеэкранов, по радио. Каждый билборд и сайт пестрел постерами с лозунгами: «Эти дети наше будущее». Но, к сожалению, такие речи были рассчитаны на большую публику. На самом деле «PAND» преследовала иные цели. Позже я лично в этом убедилась.

Вообще, трудилась корпорация «на благо людей» уже довольно долго, почти полтора века. Но это официально, а реально намного дольше, просто раньше им не давали забирать детей, и приходилось делать всё тайно. Разрешения на работу с людьми корпорация получила, как говорилось ранее, всего сто лет назад. До этого, она была небольшой фармацевтической компанией, после стала исследовательским медицинским центром. А когда достигла определённых высот, перешла на новый уровень – работа с псиониками.

На самом деле, возможно «PAND» бы и раньше этим занялись, но о людях с псионическими способностями мир узнал лишь сто лет назад. Какая паника тогда поднялась среди населения! Ведь это же нонсенс, что человек может силой мысли передвигать предметы, зажигать огонь или даже узнать, о чём думают люди. Но ужаснулись все, когда поняли, что псионики могут даже внушить другому человеку свои мысли и заставить людей исполнять свои приказы.

Вот именно тогда и появились корпорации, которые успокоили общественность, заверили, что псионики не представляют угрозы и их надо исследовать. Ведь такой дар открывал поистине невероятные перспективы. И надо признать, за последние лет двадцать, корпорация «PAND» весьма преуспела в своих изысканиях. Учёные «панды», смогли разработать препарат, который пробуждал в человеке способность к телепатии, эмпатии и даже телекинезу.

Правда, действовал препарат только на обычных людей и всего пару часов. Кроме того, у восьмидесяти процентов испытуемых вызывал аллергию, приводящую к инвалидности, а десять процентов от него умирали. Для людей со способностями, всё обстояло ещё хуже. Выжил всего один, но мы его не видели и не знаем, просто ходят слухи, что он существует.

После обнародования данных, эксперименты попробовали прекратить. Всё же люди очень любят устраивать всякие движения в помощь несчастным. Только закончилось это тем, что всё засекретили. Несколько показательных увольнений, судебных разбирательств и прочей чепухи, которой свято верит основная масса населения, сделали своё дело. Народ поверил и благополучно обо всём забыл. Смысла что-то делать дальше не было, ведь «справедливость восторжествовала».

И корпорация, спокойно продолжила заниматься своими исследованиями, но теперь детей вновь забирали тайно. Старались сделать это максимально безболезненно и тихо, чтобы не вызвать новой волны недовольств и не поднять шум. Очень часто, родителей шантажировали, чтобы те молчали, хотя все они были рады, когда «маленького монстра» увозили люди в белых комбинезонах. Правда, некоторым просто платили за ребёнка, и таких, к слову, было много.

Конечно, после череды экспериментов, детей стало намного меньше, но это никого не огорчало. Ведь в данный момент, учёные пытались разобраться с тем, что уже придумали и такое количество подопытных больше не требовалось. Препарат тестировали очень редко и после очередного улучшения. На последних испытаниях, аллергия возникла лишь у десяти процентов испытуемых, а умер всего один человек. Только с псиониками всё обстояло по-прежнему – никто не выживал.

Потому последний приказ главы корпорации был чётким: усовершенствовать препарат, чтобы он работал на псиониках и давал долгосрочный эффект. Я сама слышала, как Кристиан Деверо сказал об этом, пять лет назад, когда сбегала. Смешно то, что испугалась я именно в тот момент. Просто, умирать не хотелось, очень.

Произошло это, когда нас готовили к контрольному испытанию. Каждый день шести испытуемым делали инъекции, которые притупляли псионические способности. Один из учёных решил, что именно не заглушённые способности приводят к смерти псиоников. Вот нас и готовили так, чтобы препарат подействовал «правильно» – делали из псиоников обычных людей.

Но после последней инъекции, всем шестерым внезапно стало очень плохо. Хоть и не хочется об этом думать, но есть подозрение, что кроме меня и не выжил никто. Из лаборатории выносили нас по очереди, точнее вынесли всех, кроме меня. В тот момент, лично я напоминала труп. Помню, как меня печально осмотрели и, махнув рукой, даже дверь не стали закрывать, так я и смогла сбежать. Никто не ожидал от «трупа» такой прыткости.

Да я и сама от себя не ожидала, что смогу хотя бы пошевелиться. Проделав путь от лаборатории, до этажа персонала, я наткнулась на охрану, совершающую обход. Пришлось спешно искать укрытие. Мне стало очень страшно, что сейчас меня найдут, потому я зашла в первую попавшуюся дверь. Только при этом не прочитала, что написано на табличке и оказалась в кабинете генерального директора.

Причину, по которой кабинет был открыт, я поняла, когда из соседнего помещения донёсся звук шагов. Там находилось что-то вроде комнаты отдыха, это мне удалось разглядеть немного позже, когда я удирала оттуда. Так вот, поняв, что сейчас в кабинет зайдут, я не придумала ничего лучше, чем залезть в шкаф, стоящий в углу. Он был небольшой, но мне места хватило, ведь я тоже не гигант. К тому же через замочную скважину была очень хорошо видна входная дверь.

Вот тогда я и увидела в первый и последний раз главу корпорации – Кристиана Деверо. Скорее всего, я была одной из немногих, видевших этого человека, и уж точно единственной из подопытных узревших самого главного гада. Как узнала, что это он? Очень просто. Последняя инъекция, в отличие от остальных, которые нам делали, не притупила способности – она увеличила их в разы.

Кстати, благодаря этому, я узнала три невероятные вещи в тот день. Первое – сегодня нашей группе вкололи тот самый препарат. Второе – я стала вторым испытуемым, который это пережил. Третье – тем мифическим единственным выжившим из псиоников, был глава корпорации. Последнее заставило меня изрядно понервничать. Повезло, что дар усилился, благодаря этому, удалось закрыться от Кристиана Деверо и меня не поймали.

А дальше был дерзкий побег. Отключив все камеры слежения с помощью дара, я просто ушла, убедив всех встречных, что они меня не видели. Доехала попуткой в городок под названием Рентон и там впервые увидела её – Энни Родерин. После нашей встречи, она постоянно мелькала в моих мыслях, не давала покоя и не исчезала ни на миг, что бы я ни делала. Именно по этой причине, я направилась за ней в соседний город Эверетт, который являлся административным центром округа.

Всё дело в том, что мне стало плохо, когда я встретилась взглядом с Энни – это был первый раз, когда я увидела смерть человека, которая ещё не произошла. Раньше, всё, что я могла делать, это ловить смутные образы мыслей человека, чувствовать его настроение и один раз смогла передвинуть стакан, не прикасаясь к нему.

Псиоником я всегда была посредственным, не то, что Джим – вот кто творил настоящие чудеса. Он мог двигать вещи туда-сюда по своему усмотрению, всегда знал, кто и о чём думает. Кроме того, у Джима получалось подняться в воздух на пару секунд. Один раз, он даже заставил учёного не делать болезненный тест, а просто записать, что результат положительный! Только ему всё это не помогло. В тот день, Джима из лаборатории вынесли первым.

И вот стоило мне встретить Энни, как мой дар, будто с цепи сорвался. Раз за разом, я просматривала одну и ту же сцену, только сценарий слегка менялся.

Энни едет вместе с Кэролайн в автомобиле. Они останавливаются на перекрёстке, о чём-то спорят, дочь хочет выйти, но мать закрывает центральный замок. Загорается зелёный свет и Кэролайн жмёт на педаль.

Водитель грузовика с разгона въезжает точно в то место, где сидела Энни. Потом сирены, мигалки, из автомобиля достают искорёженное тело девочки. Кэролайн отделалась сотрясением мозга и разбитой губой. Сидя в машине скорой помощи, она постоянно повторяет: «Это всё её вина».

О чём говорила женщина, мне было неясно до этого момента – в смерти дочери, Кэролайн винила меня. Потому что я пришла к ним и сказала, чтобы они не ехали, на этот чёртов перекрёсток. И Энни перед самой аварией хотела выйти, поскольку испугалась. Она в отличие от своей идиотки мамаши мне поверила. Только Кэролайн не захотела верить «психованной, которую забыли сдать корпорации», она меня именно так и назвала.

Людям всегда было проще обвинить всех вокруг, лишь бы успокоить свою совесть. Вот и мать, потерявшая дочь, решила, что всё произошло из-за меня. Иначе, ей пришлось бы посмотреть в глаза правде – той самой, где в смерти Энни была виновата она. Потому что, это она не дала ей выйти.

А ведь я до последнего пыталась спасти девочку. Когда все мои уговоры не подействовали, пришлось ждать их на перекрёстке. Я попыталась открыть дверь, до того, как Кэролайн её заблокирует, но видимо это была судьба. Несмотря на то, что Кэролайн так и не выехала на перекрёсток, грузовик занесло, и в этот раз он смёл автомобиль вместе со мной.

– Ты зачем её сюда притащил? Она же псих! А вдруг это человек «PAND»? —услышала я испуганный, до боли знакомый женский голос, вынырнув из воспоминаний.

Перед глазами сразу всплыла картина прошлого, как красивая девочка лет пятнадцати, схватила меня за руку и потянула за собой к двери, которая всегда была заперта. На мои слабые попытки сообщить, что дверь закрыта и нам туда нельзя, она фыркнула, вытащила карту пропуска и заявила: «Нам можно! По крайней мере сегодня».

В тот момент, для меня она стала кем-то вроде старшего друга, наставницы. Ведь мне было очень страшно и одиноко, когда я только приехала в корпорацию. Ревела дня три без остановки. А как ещё может вести себя ребёнок, у которого погибли родители и он оказался в незнакомом месте?

– Успокойся, Джи, – голос парня, с которым я столкнулась, узнала сразу, – ты же видишь, ей плохо. И вообще, где ты видела работника корпорации, которому не хватило бы средств на простейшую пластическую операцию?

– Может, ей нравится ходить в таком виде и распугивать людей, – вновь буркнула девушка.

– Посмотрела бы я на тебя, – прохрипела я, открывая глаза, – как ты будешь ходить в восторге с такой рожей.

Стоило мне заговорить, как раздался шелест. В комнате, кроме меня и парня, были ещё четыре человека – трое парней и девушка. Паршиво было то, что все они наставили на меня пистолеты. Только парень, сидящий рядом, покачал головой и произнёс:

– Уберите, или я сейчас уйду вместе с ней.

Тихо выругавшись, они спрятали оружие и хмуро уставились на меня.

– Я Джим, – улыбнулся мне парень, старясь успокоить, поскольку остальные молчали и буровили нас злыми взглядами. – А как тебя зовут?

У меня потемнело перед глазами. Наконец-то до меня дошло, почему он показался таким знакомым. Задыхаясь от эмоций, я смотрела на человека, которого считала мёртвым. Ведь это его вынесли первым! Но как? Откуда? Мысли беспорядочно метались в голове, на глаза навернулись горькие слёзы, и я с трудом заставила себя ответить:

– Эмили. Меня зовут Эмили Райан.