Поклянись мне

Глава 17

Luca

Ласкать Иззи ртом, наверное, одна из самых чертовски эротичных вещей, с которыми я когда-либо сталкивался, она как чертов наркотик, который настолько опьяняет, что ты с радостью умер бы за еще один глоток, она была такой чертовски сладкой на вкус, а ее хриплые стоны чуть не заставили меня кончить прямо в штаны. Господи Иисусе, я еще никогда в жизни не был так чертовски возбужден.

Ни одна женщина никогда не производила на меня такого сильного эффекта, могла взорваться бомба, и я все равно не смог бы оторваться от ее прелестной розовой киски. Я бы с радостью разлетелся на куски, если бы делал это, наслаждаясь ею. И, черт возьми, когда она дергала меня за волосы, умоляя о большем? Это, честное слово, чудо, что я не сорвался, что было бы чертовски неловко, к счастью, мне удалось взять себя в руки.

Я знаю, она была сбита с толку, почему я не позволил ей прикасаться к себе, и, если честно, меня убивало то, что я ей отказывал, но я хотел, чтобы прошлая ночь была сосредоточена на ней. Мне потребовались все мои силы, чтобы не наклонить ее и не трахнуть, пока мы принимали душ, особенно после того, как я только что почувствовал, как ее киска сжалась на моих пальцах, зная, что она выжмет гребаную жизнь из моего члена, и видя, как она промокает под душем, моет свои сиськи, с которых капает вода и умоляет меня попробовать их еще раз? Ее набухшая киска на виду, умоляющая меня взять ее прямо там? Или, когда она обернулась, и я получил полный обзор этой гребаной идеальной, полной, пухлой задницы, которая умоляла меня наклониться и сильно шлепнуть по ней? Гребаная пытка.

Черт, я мог бы кончить от одной мысли об этом.

Я почти не спал всю ночь, слишком поглощенный созерцанием ангельского личика Иззи, пока она прижималась ко мне во сне, она чертовски идеальна. Я никогда не думал, что женщина сможет так завладеть моим вниманием, как это удалось ей. Я не уверен, то ли это потому, что я знаю, что женат на ней и мне придется провести с ней всю свою жизнь, то ли дело только в ней. Честно говоря, она чертовски загипнотизировала меня с той секунды, как я увидел ее, когда она шла по проходу.

Этой женщине удалось пробраться внутрь меня, и я не думаю, что когда-нибудь, черт возьми, вытащу ее оттуда, и, честно говоря, не думаю, что хотел бы этого. Такое чувство, что она создана только для меня, как будто моя душа узнает ее, как будто мы оба — две половинки одного целого, которым суждено дополнять друг друга. Она быстро становится самым важным человеком в моей жизни, что чертовски странно, учитывая, что я знаю ее совсем недолго.

Я только что проснулся, а она все еще лежит в той же позе, в какой была прошлой ночью, когда заснула. Глядя на нее сверху вниз, я пытаюсь представить, какой была ее жизнь.

Я знаю, что ее отец — мудак, который фактически продал ее, как скот, но звучит так, будто ей пришлось нелегко в детстве. Она потеряла маму, когда ей было одиннадцать, и с тех пор кажется, что единственным человеком, на которого она могла положиться, был ее телохранитель, тот, кто превратил ее в хорошенькую маленькую машину для убийства. Она рассказала мне о том, как Алесси умер в прошлом году, я не могу представить, какую боль это ей причинило, зная, что с тех пор она была предоставлена самой себе.

Девочкам, выросшим в мафии, и так приходится нелегко, но я не могу представить, насколько хуже это было для моей девочки. Да, я принимаю это дерьмо, она моя девушка.

Когда мы потеряли нашу маму, по крайней мере, я и мои братья все еще были друг у друга, как и наш папа. Мы могли опереться друг на друга и поддерживать друг друга. Я никогда не осознавал, как мне по-настоящему повезло, что у меня есть любящая семья, пока Иззи не поделилась со мной своей историей. Моя маленькая королева так долго была одна.

Что ж, она больше не одна. К черту это, теперь у нее есть я, и я сожгу этот гребаный город дотла, чтобы она была в безопасности и счастлива.

Голова Иззи еще глубже зарывается в мою грудь, прежде чем она понимает, что на самом деле я не подушка, и ее глаза распахиваются, на лбу образуется морщинка, когда она просыпается и видит, что все еще лежит на мне, а не в своей постели.

Черт, она такая чертовски очаровательная.

Мое сердце сжимается в груди, и дыхание замирает, когда ее глаза встречаются с моими. Ее губы растягиваются в застенчивой улыбке, прежде чем взгляд устремляется к часам на ночном столике.

— Лука, какого черта! Сейчас десять утра, какого хрена ты все еще здесь делаешь? — Выпаливает она с широко раскрытыми глазами и выражением ужаса на лице, заставляя меня усмехнуться.

Она права, что шокирована, по-моему, я не засиживался в постели так поздно с тех пор, как был ребенком. Господи, обычно я выхожу из дома почти к восьми. Обычно я не вижу ее по утрам, за исключением того первого утра, когда она была здесь.

— Папа дал мне выходной после всего, что произошло прошлой ночью. Не волнуйся, мне было комфортно, когда ты цеплялась за меня, как коала, — говорю я, и она одаривает меня широкой улыбкой, которая освещает все ее лицо. Она так чертовски красива, что одна эта улыбка могла бы поставить меня на гребаные колени.

— Как все прошло? Ты не совсем ответил на мой вопрос, когда я задала его тебе прошлой ночью, — говорит она со смехом и садится, чтобы посмотреть на меня сверху вниз, выставляя напоказ обнаженную грудь под одеялом, обернутым вокруг ее талии.

Я качаю головой, перевожу взгляд с ее сисек на ее лицо и рассказываю ей все, что произошло прошлой ночью, в мучительных подробностях и ничего не упуская. Большинство женщин пришли бы в гребаный ужас, услышав подробности того, что я сделал с Новиковым, но только не с моей женой. Нет, Иззи сидела с самодовольной улыбкой на лице, совершенно очарованная тем, как я подробно описываю ужасную сцену, и задавала вопросы так, как будто этой маленькой психопатке, все мало.

После того, как я встаю, чтобы приготовить Иззи кофе, потому что она на самом деле не очень любит раннее утро, мы еще час валяемся в постели, разговаривая обо всем и ни о чем. С ней так чертовски легко разговаривать. Обычно я ненавижу светские беседы, но с Иззи разговор просто течет, и мы можем просто сидеть в уютной тишине, и ситуация никогда не становится неловкой. Я начинаю думать, что у нас действительно есть шанс на нормальный брак. Я также рассказываю Иззи о гала-концерте, на котором нас ждут завтра вечером, и она почти так же взволнована этим вечером, как и я.

Оказывается, Иззи привезла с собой не так уж много, всего несколько нарядов и кое-какие личные вещи, которые она не хотела оставлять в поместье своей семьи, поэтому мы решаем приготовить что-нибудь на ланч, прежде чем отправиться по магазинам, чтобы купить ей платье.

Приняв душ — по отдельности, к моему большому разочарованию — и одевшись, мы обедаем, прежде чем отправиться в бутик, принадлежащий жене одного из моих мужчин, я позвонил заранее, чтобы убедиться, что мы можем побыть наедине, мне не нужно, чтобы кто-то, кроме персонала, глазел на мою жену. Черт, если бы мы могли быть только вдвоем и никакой прислуги, я был бы чертовски счастливым человеком, но, к сожалению, я понятия не имею, что ей понадобится, когда дело дойдет до покупок, так что мне просто придется делить ее с другими.

Иззи чертовски сексуальна в обтягивающих черных джинсах, которые подчеркивают ее полную круглую задницу, и красном свитере, обтягивающем ее сиськи. Как самый простой наряд может быть таким чертовски возбуждающим, я действительно, блядь, не знаю, я изо всех сил пытаюсь отвлечь свое внимание от ее чертовски сексуального тела на достаточно долгое время, чтобы поддержать с ней разговор.

Мы заходим в LaRosa, элитный магазин, специализирующийся на дизайнерских брендах и официальной одежде. Стены увиты розами, все помещение оформлено в разных оттенках розового, на стенах висят разные платья, каждая стена подобрана по цвету, Иззи поворачивается ко мне, морщась и бросая на меня взгляд, полный отвращения.

— Недостаточно хорошо для тебя, принцесса? — Спрашиваю я, слегка обиженный ее реакцией. Она фыркает, да, блядь, фыркает и качает головой.

— Одежда отличная, но заведение оформлено как гребаный цветочный магазин. Серьезно, почему такие заведения, как это, всегда покрыты розовым и всяким девчачьим дерьмом? У меня из глаз текут слезы, Лука! — Драматично говорит она приглушенным шепотом, заставляя меня рассмеяться. Я качаю головой, глядя на нее, она действительно не похожа ни на одну женщину, которую я когда-либо знал.

Продавец-консультант подходит поприветствовать нас, жадно оглядывая, как будто знает, что скоро получит солидные комиссионные, и ведет в отдельную примерочную, угощая шампанским. Я поворачиваюсь к Иззи, о которой идет речь, но она просто закатывает глаза, как будто ей уже надоела эта женщина, и вежливо отказывается, прежде чем сообщить ассистентке свой размер и предпочтения.

Иззи примеряет всего три платья, прежде чем решает, что с нее хватит, и выбирает второе — изумрудно-зеленое шелковое платье в пол. Оно идеально облегает ее изгибы и имеет разрез с одной стороны, демонстрирующий ее ноги, вызывая у меня желание протянуть руку и скользнуть вверх по ее ноге в трусики. У платья не слишком глубокий вырез, но оно все равно открывает хороший вид на ее упругие сиськи, заставляя меня думать, что в конце концов я устрою кровавую баню посреди гала-концерта, если какие-нибудь мужчины решат, что могут смотреть на то, что принадлежит мне. Она — чертова мечта, созданная с целью свести меня с ума, чтобы мой член болезненно пульсировал от одного ее вида.

Черт, эта история с мужем будет непростой задачей, она слишком чертовски сексуальна для ее же блага.

Я ожидал, что этот поход по магазинам будет похож на те сцены в фильмах, где мужчина сидит в кресле, на его коленях разбросана высокая стопка одежды, а женщина примеряет платье за платьем, жалуясь на цвет или покрой — оказывается, я не мог ошибаться больше.

Не могу поверить, что я был убежден, что получу в жены избалованную светскую львицу, Иззи — полная противоположность тому, что я ожидал. Во всяком случае, она ожидает этого события даже меньше, чем я, что, черт возьми, доказывает, что я не мог ошибаться в ней сильнее.

Она маленькая психопатка, которая соответствует моему сумасшествию, заключенная в тело богини. Она наполовину ангел, наполовину дьявол. Она, блядь, моя.