Покорение

Глава 4

Заред, неестественно выпрямившись, сидела на коне. Она очень боялась, что, если пошевелится, утонет в собственных слезах.

Перед ней на боевом коне восседал Северн, несший на себе шестьдесят фунтов доспехов и вооружения. Трудно сказать, что он думает или чувствует. Брата и сестру окружали их люди, но чуть подальше орала, свистела и хохотала толпа крестьян.

Этим утром Заред гордо ехала позади брата, с благоговением держа восьмифутовое древко со знаменем Перегринов. Но, подъехав ближе к поместью Маршаллов и ристалищу, они остановились при виде длинной процессии роскошно одетых рыцарей. Их доспехи, посеребренные, с тонкой чеканкой, были частично прикрыты отделанными мехом, богато вышитыми плащами и сверкали на солнце. Шлемы были украшены плюмажами или фигурками зверей и птиц. Заред потрясенно вытаращилась на великолепно снаряженных мужчин, прежде чем оглядеть маленькой отряд Перегринов. Доспехи Северна были помятыми и ржавыми, на лошади было одно седло. Никаких богатых одежд, никаких расшитых попон. Доспехи остальных вообще не выдерживали критики, а старая туника Заред была выношена едва не до дыр и засалена.

— Мы не можем присоединиться к процессии, — шепнула она Северну.

Он поднял забрало и хмуро свел брови.

— Дорогая, одежда еще не признак хорошего воина. Ты Перегрин — и помни это.

Рывком опустив забрало, он отвернулся.

Перегрин. Она Перегрин!

Заред приободрилась. Северн побьет всех этих щеголей, так что кому нужны ее нарядные одежды?

Северн вскинул руку, и рыцари Перегрина, вытянувшись строем, направились за ним к лагерю. Крестьяне, выстроившиеся вдоль дороги, изумленно пялились на переливавшуюся всеми красками процессию, однако при виде Перегринов они стали смеяться и показывать на них пальцами. Заред старалась смотреть вперед, не смея повернуть голову. Ничего, они себя еще покажут!

При входе на ристалище все участники остановились, и герольд Маршаллов выкликнул имя первого участника, который должен был предстать перед королем и семейством Маршаллов.

Заред предполагала, что каждый рыцарь проедет мимо трибун и на этом все и кончится. Но увиденное потрясло ее до такой степени, что она никак не могла закрыть рот.

Первый рыцарь, по имени Гренвилл, был одет в черный бархат поверх позолоченных лат. Его окружало с дюжину молодых пажей, выряженных в черное с золотом. Перед ним вышагивали четверо герольдов, возвещавших о прибытии Гренвилла. За герольдами шествовали пятнадцать хорошеньких девушек в шафраново-желтых платьях с корзинками в руках. Они горстями бросали лепестки роз под копыта коня Гренвилла.

— Копыта не оставят от роз даже лохмотьев, — фыркнул Северн, и Заред, кивнув, хихикнула. Ей хотелось смотреть на рыцарей свысока, но, оглядевшись и заметив, что даже торговцы одеты лучше Перегринов, она горько пожалела, что явилась на турнир.

А между тем на ристалище разыгрался поразительный спектакль. Заред постепенно поняла, что шествие Гренвилла было одним из самых скромных. Некоторые специально нанимали актеров, чтобы те разыгрывали целые представления, другие приводили оркестр. Как раз в этот момент на ристалище выкатилась длинная телега, на которой мужчина, одетый святым Георгием, поражал копьем двадцатифутового дракона, злобно шипевшего на победителя.

Заред хотелось провалиться сквозь землю. Может, если закрыть глаза и прошептать желание, она окажется дома, в тепле и безопасности, подальше от ожидающего ее унижения. Зрители на трибунах аплодировали каждому новому участнику. Как же они будут смеяться при виде Перегринов!

— Эй ты!

Обернувшись, Заред увидела мальчишку приблизительно своего ровесника, протягивавшего ей красивую тунику из красного бархата.

— Что это? — спросила она.

— Это от моего хозяина, — сердито буркнул мальчик. — Велел отдать тебе.

Милостыня?!

Заред гордо выпрямилась, словно в спину воткнули стальной кол.

— Скажи своему хозяину, что мне ничего от него не нужно.

— Судя по твоему виду, ты нуждаешься во всем, от сапог до шляпы!

Заред так не считала, но все же вынула ногу из стремени и ударила мальчишку в грудь. Тот растянулся на земле.

— Веди себя прилично! — прогремел униженный пышной церемонией Северн, срывая зло на сестре.

— Но он предложил мне… — начала она. И осеклась, разглядев человека, помогавшего мальчику подняться. Она в жизни не видела такого красавца: золотистые волосы, белоснежная кожа, синие глаза, серебряные латы под белым шелковым, вышитым серебряными розами плащом.

Заред с открытым ртом уставилась на незнакомца.

— Простите моего оруженосца, — извинился мужчина, и его голос пролился в душу девушки горячим медом. — Я послал тунику, подумав, что вы, по несчастной случайности, лишились всех своих вещей. Но сделал это лишь по доброте душевной.

— Я… мы… — заикалась Заред, окончательно потеряв дар речи. Она просто не подозревала, что мужчина может быть так прекрасен!

— Мы не нуждаемся в милостыне! — завопил Северн. — У нас есть все, что нужно для драки! Я не какой-то щеголь, которому необходимо разбрасывать цветочки, чтобы привлечь к себе внимание!

Мальчик, которого Заред повалила на землю, мгновенно превратился в разъяренного кота.

— Да ты знаешь, с кем говоришь? — взвизгнул он. — Это сэр Колбренд! Он выбьет тебя из седла прежде, чем появишься на ристалище!

— Джейми! — резко одернул его Колбренд. — Оставь нас!

Джейми ответил вызывающим взглядом, но тут же отвернулся.

— Простите его, — обратился Колбренд к Северну. — Он молод, и это его первый турнир.

Северн не удосужился ответить.

Колбренд улыбнулся Заред, и та едва не свалилась с коня. Его улыбка походила на солнечный лучик в дождливый день.

— Я не хотел вас оскорбить. Желаю удачи.

Отвернувшись, он вскочил на белого коня, покрытого белой попоной, тоже расшитой серебряными розами.

Заред все еще таращилась ему вслед, широко раскрыв рот, когда Северн так сильно ударил ее по плечу, что она едва не свалилась с седла.

— Очнись, ты выглядишь последней дурой, — проворчал он.

Заред попыталась прийти в себя, но это было нелегко. Она увидела, как Колбренд присоединился к процессии. Перед ним шествовали шестеро лютнистов, позади шагали герольды. За ними медленно ехали шесть рыцарей на белых конях, везущие оружие Колбренда. И только потом ехал сам Колбренд, за которым шли оруженосец и слуги. И все были одеты в белое с серебром! Заред подумала, что эта группа выгодно отличалась своей элегантностью от пышных и режущих глаз костюмов остальных участников.

Девушка вздохнула. Прекрасен не только он, но и его конь, и одежда, и…

— Наша очередь, — окликнул ее Северн, и по его голосу было понятно, что он сердится. Заред выпрямилась. Лучше поскорее покончить с этим!

Северн действительно злился. Их вызвали последними, и он заметил, что некоторые зрители уже покидают трибуны. Наступило время ужина, и они, увидев, как бедно снаряжены Перегрины, решили, что не стоит дольше оставаться.

Его разбирал гнев. Люди судят рыцарей по блеску доспехов, а не по умению драться! С каких это пор достоинство мужчины заключается в умении богато одеться?

А милостыня, которую пытался подать им Колбренд, стала последней каплей. Северну не терпелось задать этому мямле хорошую трепку!

Он дал знак своим людям следовать за ним и уже ожидал сигнала герольда, но заметил, что тот наблюдает за трибунами, где семья Маршаллов как раз собиралась уходить.

Увидев прекрасную леди Энн, Северн решил не ждать. Даже если никто не желает смотреть на него, леди Энн должна вручить ему обещанную награду за спасение!

Он швырнул шлем на землю и пришпорил коня, игнорируя вопли герольда и смех толпы, сосредоточившись только на том, чтобы вовремя подскакать к леди Энн.

Заслышав топот копыт боевого коня, все уходившие обернулись. Северн мельком увидел мужчину, стоявшего рядом с леди Энн, но не обратил на него особого внимания, занятый выполнением давно задуманного намерения. Перегнувшись вправо и сжав бока коня ногами, он обхватил леди Энн за талию закованной в доспехи рукой, поднял на седло и попытался поцеловать, но так вспотел после многочасового сидения на солнце в стальном шлеме, что его губы просто скользнули по ее щеке.

Он остановил коня на дальнем конце ристалища и торжественно поставил даму на землю.

— Я получил свою награду, — громогласно объявил он всем присутствующим. Глаза леди Энн ярко блеснули, губы приоткрылись, словно она хотела сказать что-то, но он уже отъехал. Позже еще будет время для слов любви.

Северн даже не оглянулся, чтобы проверить произведенное им впечатление. Но смеха не было. Он заткнул рты всем!

Наблюдая за происходившим на ристалище, видя, как брат нарушил все правила и увез леди Энн, Заред молила Бога, чтобы он поразил ее громом прямо сейчас.

Но ее молитва осталась без ответа.

Что затеял Северн?

Она ничего не знала о правилах турнира, но понимала, что он сотворил нечто ужасное, поистине ужасное! Они могли спокойно проехать мимо трибун, и, возможно, изношенная одежда и ржавые доспехи не вызвали бы особого интереса, но после этого…

Заред осторожно глянула в сторону леди Энн, сжимавшей кулаки в бессильной ярости. Она хорошо распознала признаки: леди Энн была готова задушить наглеца!

Окружающие молчали, слишком потрясенные, чтобы высказаться. Но тут слева от Заред раздался громкий ехидный смешок. Девушка обернулась и увидела Джейми. Он стоял в своих белых тунике и шоссах, такой чистенький, такой аккуратный, что Заред задохнулась от гнева и, пришпорив коня, взяла знамя наперевес, как копье. Мальчишка, вытаращив глаза от страха, пустился бежать.

Заред так и не успела напасть на него — длинное, волочившееся по земле знамя, запуталось в ногах коня и наклонившаяся вперед девушка потеряла равновесие. Перелетев через голову животного, Заред упала на землю, да так неудачно, что несколько мгновений не могла ни вдохнуть, ни выдохнуть. Просто лежала на спине, глядя в небо.

И первое, что услышала, был громовой хохот. Над ней стоял подбоченившийся Джейми и, глядя сверху вниз, смеялся. Откуда-то справа доносился смех сотен людей.

Она слишком сильно ушиблась, чтобы пошевелиться или встать. Не было сил.

— Прекратите! — воскликнул кто-то. Подняв глаза, она увидела нагнувшегося над ней Колбренда. В своих белых с серебром одеждах он казался посланным с небес ангелом.

— Сильно ушибся, мальчик?

Заред с трудом покачала головой и, когда он протянул руку, чтобы помочь ей встать, широко улыбнулась.

— Вот и хорошо, — тоже улыбнулся Колбренд. — Дай-ка я взгляну на тебя.

Положив руки ей на плечи, он повернул ее к себе спиной и принялся отряхивать. Заред подумала, что сейчас умрет от счастья. Оглянувшись, она посмотрела в его синие-синие глаза, и колени сами собой подогнулись.

— Думаю, что ты все же ушибся, — сказал Колбренд и, к полному изумлению Заред, подхватил ее на руки.

Такого она не вынесла. И лишилась чувств.

Энн Маршалл сполоснула лицо холодной водой и взглянула на себя в настенное металлическое зеркало. Щеки все еще были красны: пришлось целых пять минут тереть их намыленной тряпочкой, чтобы смыть с лица чужой омерзительный пот. Ребра ныли в тех местах, где на них давила закованная в сталь рука. Теперь все тело будет в синяках!

В ушах, казалось, до сих пор звенело от смеха людей, когда… когда… этот… Нет, она не может придумать достойного наименования грубому чудовищу! Он унизил ее, выставил посмешищем перед сотнями людей! Даже тот отвратительный старик, ставший мужем Кэтрин, и то смеялся над ней!

Снова глянув в зеркало, она заметила, что глаза полны слез. Ах, если бы только они с сестрой и матерью остались во Франции! Если бы только ей никогда не пришлось оказаться в этой варварской стране, где мужчины немногим лучше животных! Если бы только…

Но додумать до конца она не успела: дверь распахнулась, и на пороге возник отец. Он не потрудился постучать, как не трудился выказать хотя бы капельку уважения к дочерям.

— Внизу пируют рыцари, которым не терпится увидеть мою незамужнюю дочь, — объявил он.

— Я нездорова, — прошептала Энн и, нужно сказать, не солгала. — И не могу есть.

— Будешь есть, даже если мне придется принудить тебя силой. Нечего капризничать из-за того, что мужчина посмел до тебя дотронуться. Иначе ты мне не дочь!

Жалость к себе, захлестнувшая было Энн, мгновенно испарилась.

— Мужчина? Грубый варвар, наглый язычник! И вы еще называете это животное мужчиной? Я знала собак, которые были куда более чувствительны, чем этот… чурбан!

— Да ты не отличишь мужчину от собаки! — фыркнул Хью. — Недаром вы, женщины, превратили турниры, которые всегда считались подготовкой к войне, в дурацкие представления с разряженными актерами! Если бы это зависело от тебя, все призы достались бы рыцарям, утыканным перьями и изукрашенным золотой вышивкой! Парень Перегринов не…

— Перегрин?! — ахнула Энн. — Так вот кто это? Мне следовало бы догадаться! Брат дикаря, женившегося на леди Лайане. Неудивительно, что…

— Они женаты всего два года, а она уже подарила ему сына. Да и второй не замедлит появиться! Отец этих Перегринов производил на свет только сыновей!

— Сыновья не самое важное в жизни, — выпалила Энн.

Хью Маршалл шагнул к дочери, но Энн не позволила себе съежиться и отступить.

— На твоем месте я не задирал бы перед ним нос! Кто знает, может, и тебе, подобно леди Лайане, придется производить на свет сыновей Перегрина!

— Нет! — выдохнула Энн. — Пожалуйста…

Она осеклась. Нет, отец не дождется ее просьб!

Девушка распрямила плечи. Нужно помнить о войне между умом и силой!

— Если хотите внуков-недоумков, тогда выдайте меня за этого человека. Не сомневаюсь, что король захочет видеть одного из Перегринов за своим столом. То, что я видела сегодня, безоговорочно свидетельствует о том, что из Перегрина выйдет хороший придворный. Но может, это ничего для вас не значит? Хотите, чтобы над вашими внуками смеялись и подшучивали, когда они пройдут в процессии перед королем? Может, спросите его величество, не собирается ли он пригласить этого славного рыцаря за высокий стол?

Хью злобно уставился на дочь. Он ненавидел умных женщин, ненавидел, когда женщина указывала ему на то, чего он сам не принял в расчет. Вот и ее мамаша была такой же. Ее язык работал вдвое быстрее его разума. Когда она попросила разрешения вернуться во Францию, к своим родственникам, он был более чем счастлив ее отпустить.

Но чересчур умная дочь такого не дождется! Ни за что он не даст ей понять, что ее речи смутили его.

— Если я увижу, что ты выказываешь свое недовольство этому человеку, берегись! Ты об этом пожалеешь! — предупредил он и поспешно вышел. Не будь у него иных соображений относительно замужества дочери, он выдал бы эту ведьму за самого неотесанного олуха, которого только смог бы отыскать. Энн нужен мужчина, который подрезал бы ее слишком болтливый язык. Но она знала, что Хью мечтал о внуках. Сам он не смог получить от жены сыновей, так что в этом зависел от своих жалких дочерей. И как ни противно признавать это, девчонка права. Ему не нужны внуки, над которыми будут смеяться на турнирах. Даже король усмехнулся при виде чумазых Перегринов.

Хью поморщился. Будь проклята девчонка! Если не считать умных женщин, больше всего он ненавидел те немногие случаи, когда правота подлых баб была неоспорима.

Он ринулся к лестнице. Ничего, в следующие три дня он найдет Энн мужа и навсегда избавится от нее. Он больше не вынесет ее ехидного языка и острого ума. Пусть другой мужчина мучается с ней.

После ухода отца Энн облегченно вздохнула. Пока что она справляется с ним… именно пока. Но все же она сознавала, что не всегда найдет слова, чтобы убедить его. Он так же глуп, как и злобен, и в какую-то минуту забудет о здравом смысле и станет действовать, повинуясь минутным порывам. Значит, необходимо выбрать человека, которого бы одобрил отец. Мужчину, который заставил бы его забыть о грязных Перегринах.

Девушка поспешно оделась, подняла эннен[1] в три фута высотой и надела на голову так, чтобы верхушка отклонилась назад. Тяжелый проволочный венчик, придерживавший эннен, впился в кожу, но боль скоро притупилась. Поверх эннена она накинула мягкую прозрачную вуаль и в последний раз посмотрелась в зеркало. Нужно выглядеть как можно лучше, потому что она отправляется на охоту. Охоту на мужа.

Очнулась Заред в шатре брата. Через откинутый полог было видно, что солнце уже садится. Голова так сильно кружилась, что она побоялась сесть. Последнее, что помнила Заред, — как Колбренд держал ее на сильных руках.

Она улыбнулась и вспомнила его лицо, запах, голос…

— Значит, ты пришла в себя.

Девушка осторожно повернула голову и только тогда увидела стоявшего рядом человека. Но солнце светило ему в спину, и она не смогла как следует его разглядеть.

— Есть что-нибудь на ужин? Я голодна, — пробормотала она.

— Ну конечно, разыгрывать из себя дуру — работа тяжелая, — фыркнул мужчина.

— Дуру? — недоуменно повторила Заред, щурясь, чтобы разглядеть мужчину. Он показался ей знакомым, но вот где они виделись?

Он повернулся и отступил в тень, и она рассеянно прислушалась к стуку посуды и журчанию льющейся жидкости. Но сейчас она могла думать только о Колбренде. Может, он приснился ей? Вряд ли на свете может существовать подобное совершенство!

— Ешь, — велел мужчина, ставя перед ней деревянную тарелку с мясом и хлебом.

Она приподнялась на локте и принялась жевать. Мужчина уселся на табурет рядом с ее топчаном. За стенами шатра зазвенела сталь.

— Началось! — воскликнула она, разом забыв о голоде. — Поединки начались! Я непременно понадоблюсь Колбренду!

Заред попыталась встать, но большая рука толкнула ее обратно.

— Что это ты… — начала она, но тут же охнула, глядя на незваного гостя. Да это младший Говард! — Ты! Это ты! — воскликнула она, потянувшись к спрятанному в сапоге кинжалу.

— Там ничего нет, — спокойно заметил он. — Я убрал все твое оружие, и, должен сказать, мне понравилось его искать.

Опустив голову, Заред боднула его в грудь. Он с шумом выдохнул и, схватив ее в объятия, крепко стиснул.

— Северн! — завопила она.

Он закрыл ей рот ладонью.

— Твой брат сейчас на ристалище. Как и эта тряпка Колбренд.

Заред перестала вырываться.

— Колбренд не тряпка.

— И ты это точно знаешь? Видела, как он дерется?

— Отпусти меня! Мой брат изрубит тебя в кусочки. Он…

— Да-да, ты уже это говорила.

Заред поняла, что он просто играет с ней, потому что гораздо сильнее. Играет, как отец с ребенком. Но его руки шарили по ее бедрам и талии. Заред собралась с силами, оттолкнула его и сама упала на топчан, но вызывающе вздернула подбородок и уставилась на него.

— Бери меня, но не нападай исподтишка на Северна! Я пойду с тобой и буду твоей пленницей, если оставишь в покое моего брата. Я… сделаю все, что ты хочешь, если не натравишь свое войско на Северна.

Тирл долго смотрел на нее. Каждое слово девушки дышало искренностью. Под мальчишечьей одеждой пряталась женщина, способная пожертвовать всем ради любви.

— Я никому не причиню вреда. Твой брат знает меня под именем Смита и уверен, что я прислан леди Лайаной.

Заред вытаращилась на него, безмолвно открывая и закрывая рот.

— Лайана послала тебя? — охнула она наконец.

— Нет, конечно, нет. Ешь, и я все тебе расскажу.

— Я не приму еды из рук Говарда.

— Как хочешь, но, боюсь, ты сильно проголодаешься, потому что следующие три дня мне предстоит заботиться о тебе и твоем брате.

— Заботиться? Говард заботится о Перегрине? Ты задумал отравить нас!

Она хотела встать, но Тирл снова толкнул ее на топчан. На этот раз она не сопротивлялась.

— Где Северн? Если ты что-то сделал ему, Роган…

— До чего же кровожадная особа! Я никого пальцем не тронул. Твой брат на ристалище, ждет своей очереди, чтобы выбить из седла очередного глупца.

— И тебя выбьет, — пригрозила она. — Ты видел, что может сделать клинок Перегринов!

— Да, и рана до сих пор ноет. Следовательно, ты мне многим обязана и за это, и за спасение доброго имени твоего брата.

— Перегрины ничем не обязаны Говардам, — отмахнулась она. За стенами шатра послышался шум, и когда Тирл отвернулся, чтобы посмотреть, в чем дело, девушка спрыгнула с топчана и устремилась к выходу. Но Тирл успел подставить ногу и подхватить Заред, прежде чем она упала.

— Куда это ты?

— Пойду приведу брата. Сбегу от тебя. Позову короля. Кого угодно!

— Если позовешь брата и тот убьет меня, безоружного человека, мой брат атакует ту груду камней, которую вы называете замком, и прикончит всех Перегринов, — усмехнулся Тирл, скучающе глядя на девушку. — Иди, зови брата, чтобы поскорее покончить со мной, только, пожалуйста, упроси его взять самый острый меч. Я хочу умереть мгновенно.

Заред изумленно моргала, чувствуя, что проиграла еще не начатую схватку. Он не солгал. Если Северн его убьет, это может означать смерть всех Перегринов.

Ноги Заред внезапно отяжелели. Присев на край топчана, она вскинула голову.

— Чего ты хочешь? И почему ты здесь?

— Я приехал помочь, — жизнерадостно сообщил он. — Столько всего наслушался о твоей семье, что сразу сообразил: ты и твой брат явитесь на турнир в лохмотьях.

— Вовсе нет! — негодующе воскликнула Заред.

Презрительно скривив губы, он оглядел ее поношенную, засаленную тунику.

— Лохмотья. Именно лохмотья. Два дня назад я послал одного из своих людей к брату за вещами. Жаль, что он не сумел вернуться вовремя, чтобы предотвратить сегодняшнюю неприятность, зато теперь твой брат носит более подходящую одежду.

Заред немного опомнилась от потрясения. Увидеть Говарда в своем шатре и услышать, что он доставил одежду для ее брата?!

Она подошла к выходу и выглянула наружу. У самого ристалища стоял брат в черной тунике поверх доспехов. Разглядеть детали на таком расстоянии было трудно, но ей показалось, что туника вышита золотом.

— Мой брат, — медленно, не повышая голоса, выговорила она, — мой брат носит одежду, подаренную Говардом?!

— Да, но не знает этого. Уверен, что ее прислала его прелестная невестка.

Заред снова села.

— Расскажи мне все, — прошептала она.

— После того как ты выставила себя полной дурой, настоящей ослицей и сделала себя всеобщим посмешищем из-за этого бесцветного тюфяка Колбренда, я…

— Когда мне понадобится мнение Говарда, я его спрошу, — отрезала она. — Лучше расскажи о своем вероломстве.

— Вероломстве? Да я был добр и великодушен, тогда как твой Колбренд… ладно, сейчас расскажу. После того как ты упала в обморок, я спас тебя от этого безвольного…

— Ты коснулся меня? Говард коснулся меня?!

— Я касался тебя с той минуты, как встретил.

— Придется мне хорошенько вымыться.

— Что ж, слава Богу! Какова бы ни была причина, оно того стоит. Посмотри только на себя!

— Продолжай! — потребовала Заред.

Тирл улыбнулся. До чего же легко вывести ее из себя!

— Перегрины не успели поставить шатер, поэтому пришлось отнести тебя в другой.

— К Колбренду? — оживилась она.

— Нет, не туда. Я скорее бросил бы тебя в змеиное гнездо!

— Да если выбирать между змеями и Говардами, предпочту гадюк!

— Я знал, что мне предстоит много работы, а ты будешь путаться под ногами. Поэтому и дал тебе зелья…

— Ты отравил меня, — прошептала она. — Сколько еще мне осталось жить? Я должна предупредить брата. Он тоже умрет?

Она почти выбежала из шатра, но Тирл схватил ее за плечи и нагнулся, так что их лица оказались совсем близко.

— Ты слышала? Никому не причинили зла. Я пришел не для того, чтобы тебя убить. Просто дал тебе сонного зелья, чтобы спокойно доделать свои дела.

— И чтобы я не подняла тревогу, — прошипела она, вырываясь.

— И это тоже. — Его голос смягчился. — Иди сядь и поешь.

— Не стану есть то, чего касался Говард!

Он взял ее тарелку, оторвал кусок хлеба и съел, после чего отрезал ломтик мяса.

— Еда не отравлена.

Заред все еще не была убеждена, хотя голод терзал ее.

— Почему ты здесь? — повторила она.

— Я приехал…

Тирл осекся. И правда, почему он здесь? Самому непонятно. Отчасти он хотел положить конец ненависти, но в душе сознавал, что, если бы не эта рассерженная девушка, ему было бы совершенно все равно, что происходит между его братом и Перегринами. Он и сам не понимал, почему она так затронула его сердце. На свете есть много женщин и покрасивее, и побогаче! И почти все были куда покорнее и сговорчивее! И все же он тут и, даже если очень захочет, вряд ли сможет ее покинуть.

— Я приехал, чтобы покончить с распрей, — вымолвил он наконец.

— Покончить…

Потрясенная, Заред не договорив, плюхнулась на топчан.

— Видишь ли, мой брат одержим ненавистью к Перегринам. Твоя семья одержима ненавистью к Говардам. Нет, не отрицай. Все вы только об этом и говорите. А Перегрины к тому же остаются узниками своего полуразрушенного замка.

Заред позабавила идея покончить с враждой. Мало того что он трус и мямля, так неужели еще и глуп?!

— И что ты предлагаешь сделать? Отдать нам земли, украденные твоей семьей? Вернешь моему брату Рогану титул герцога, который по праву ему принадлежит?

— Н-нет, конечно, — протянул Тирл, и тут его осенило. — Я знаю, что делать! Соединим наши семьи! Я устрою брак между Говардами и Перегринами!

— У тебя где-то в укромном уголке есть сестра, которую ты решил выдать за Северна? Какая-нибудь полоумная, которую ты собрался навязать моему красавцу брату?

— Я подумывал жениться на тебе, — объявил он, улыбаясь.

Заред сделала огромную ошибку, пытаясь одновременно дышать и смеяться, и потому тут же поперхнулась.

Тирл принялся колотить ее по спине, после чего вручил кружку с разбавленным водой вином. Она проглотила вино, одновременно пытаясь отодвинуться подальше от Тирла.

— На мне?! — выговорила она наконец. — Я — жена Говарда?!

Тирл негодующе выпрямился.

— Разве член семьи Перегринов может надеяться на лучшее? У тебя нет приданого! И ты еще совсем маленькая! Ну разве ты женщина?

— Ровно настолько, чтобы хотеть мужчину, — парировала она. — Представляешь, что скажут мои братья, узнав о помолвке с Говардом? Мой брат Роган сразу…

— И все же ты не против, чтобы Северн женился на моей сестре. Сестре, которой у меня нет.

Мысль о женитьбе родилась у него неожиданно. Но ему не понравилось, что Заред встретила ее в штыки. В конце концов, это превосходная мысль, и лучше всего то, что он наконец получит в полное свое распоряжение ее гибкое стройное тело.

Нет, этот человек действительно глуп! — решила Заред.

— Если бы мой брат женился на Говард, эта женщина пришла бы к нам. Если же я выйду за тебя, всего лишь младшего сына, придется жить под крышей твоего брата Оливера. Думаешь, он станет хорошо со мной обращаться? Или станет наслаждаться, изводя женщину из семейства Перегринов?

Тирл изумленно моргнул, но все же представил, как брат злорадно смеется, услышав новость о том, что отныне Заред Перегрин будет обитать в его доме. И то, что он сделает с бедняжкой, только еще больше разожжет вражду.

— Итак, ты приехал жениться на мне, — все еще смеясь, заключила Заред. — Как же договорился с моим братом?

— Объяснил, что привез одежду.

Вся радость Тирла куда-то исчезла. Он еще ни разу не предлагал женщине выйти за него, и ему еще в жизни не отказывали! Что еще нужно женщине? Он брат герцога, красив, богат…

— Не воображаешь же ты, что я настолько глупа, чтобы выйти за тебя? Да скорее я соглашусь стать твоей пленницей. Итак, почему ты здесь?

Тирл безуспешно пытался обрести достоинство, но все же ухмыльнулся и пожал плечами:

— Нельзя же винить меня за попытку добиться твоего расположения! Я сказал правду. Мне действительно хочется положить конец вражде. Я устал от ненависти, вот и подумывал подружиться с твоим братом и помирить Перегринов с Говардами.

— Подружиться? Как Перегрин может стать другом Говарда?!

— Я уже продвинулся довольно далеко. Привез одежду и прекрасные посеребренные доспехи. Они принадлежат мне. Мы почти одного размера.

Он хотел, чтобы девушка получше рассмотрела его сильное, мускулистое тело и поняла, что он не так уж и слаб, как она воображала. Но Заред, похоже, его не слушала.

— Ты привез одежду и доспехи — одежду и доспехи Говардов, — и брат принял подарок, не расспросив, откуда все это взялось?

Тут Заред впервые усомнилась в брате. Северн хвастался, что побывал на множестве турниров, однако ничего не знал о процессии. Заявил, что разбирается в женщинах, и понятия не имел, что леди Энн вряд ли понравится, если ее на глазах у всех утащат с трибуны и станут целовать.

— Это было легче, чем я думал. Похоже, твой брат ожидал, что леди Лайана пришлет ему одежду.

— Не то что ожидал, но Лайана…

Заред осеклась. Она не собирается ничего рассказывать этому человеку. Их общему врагу. Обычно Северн не верил незнакомым людям, но, возможно, был слишком смущен сегодняшними событиями.

Заред вскинула голову.

— Так ты притворился слугой моего брата? Именно так ты утверждал? Он должен называть тебя Смитом, а ты, богач… хотя твои богатства приобретены незаконно и украдены у моей семьи, но все равно богач, и вызвался приносить нам еду? Может, еще и ночные горшки станешь выливать?

— Я позабочусь, чтобы ваши ленивые слуги выполняли эту работу.

Она не поверила ему. Ни единому слову.

— Теперь, когда Говарды знают, что я женщина, ты собираешься меня похитить?

— Я никому не сказал, что ты женщина. И никому не сказал, что я Говард.

— Кто-нибудь непременно тебя узнает. Узнает и обличит, и тогда мой брат убьет тебя, а твой брат…

— Замолчи! — прикрикнул он. — Я не такое злобное чудовище, каким ты меня рисуешь, а обычный человек, которому не хочется прожить жизнь в ненависти. Я увидел способ помириться с Перегринами и воспользовался им. Здесь никто, кроме Энн, не знает меня, а она…

Он поспешно сжал губы, потому что и так сказал слишком много.

— Энн? Леди Энн? Женщина, на которой хочет жениться Северн?!

— Энн? Замужем за необразованным чурбаном вроде твоего брата? Да она скорее…

Заред ударила его по щеке. Сильно. Хлестко.

— Ах ты, маленькая… — начал он.

— Ты очнулась! — воскликнул Северн с порога, пытаясь хоть что-то разглядеть в полумраке. — Уже познакомилась со Смитом? Его прислала Лайана.

Он подошел к топчану и схватил тарелку Заред, но, прежде чем успел что-то съесть, Заред выхватила кусок едва ли у него не изо рта.

— Это мое! — воскликнула она. — То есть это принесли мне.

Северн недоуменно вскинул брови.

— Ладно, тогда пусть Смит подаст мне ужин.

— Нет! — завопила Заред, роняя тарелку. Еда разлетелась по земле, но она, не обращая внимания, встала между Тирлом и маленьким столиком, на котором стояли блюда.

— Да что это с тобой? — нахмурился Северн.

— Э… э… — заикалась она, не в силах думать связно. — По-моему, парень переживает, что еда не так хороша, как в доме Маршаллов. Она уже остыла и слишком жирна, а там подают горячие супы.

Но Северн по-прежнему не понимал, в чем дело. Непохоже на Заред так заботиться о еде! Пока в мясе не было червей, а в хлебе — жучков, Перегрины не обращали внимания, что едят.

— Я хочу, чтобы у тебя было самое лучшее, — пояснила Заред. — Чтобы у тебя сохранялись силы для схваток.

Северн взъерошил ей волосы.

— Так и быть, пойду в дом. Останься со Смитом и разложи одежду, посланную Лайаной. Может, там найдется что-то и для тебя.

— Моя одежда более чем пристала Перегринам, — бросила она, рассматривая черную шелковую тунику Северна. По рукавам и подолу шла вышитая кайма из золотых и серебряных драконов. — И совсем не обязательно выглядеть как павлины.

Северн ответил суровым взглядом.

— Не позорь меня! Смит, присмотри за моим оруженосцем.

С этими словами он повернулся и вышел.

Заред вызывающе уставилась на Тирла.

— Раз в жизни я собралась увидеть мир, и что же? Оказалась на попечении Говарда! Придется не отходить от тебя ни на шаг, чтобы ты не причинил зла моему брату.

— И не отходи! — улыбнулся Тирл, которому очень понравилась эта идея.