Покушение на леди

Глава 3

Толстяк Доннер был стукачом.

Стукачи бывают разные, и нет закона, который запрещал бы получать информацию от кого угодно. Если вы любите турецкие бани, то лучшего стукача, чем Толстяк, вам не найти.

Когда Хейз работал в тридцатом участке, у него был свой круг осведомителей. К сожалению, все его «сплетники» отличались узкой специализацией, и диапазон их сведений о преступлениях и преступниках ограничивался территорией тридцатого участка. В огромном, беспокойном восемьдесят седьмом они были бессильны. Вот почему в то утро, в 9.27, пока Стив Карелла организовывал встречу со своим штатным стукачом Хромым Дэнни, пока Мейер перебирал картотеку в поисках преступницы, которой подошла бы кличка «Леди», Коттон Хейз поговорил с полицейским детективом Хэлом Уиллисом, и тот посоветовал ему повидаться с Доннером.

На телефонный звонок в квартире Доннера никто не ответил.

– Наверное, он в бане, – решил Уиллис и дал Хейзу адрес.

Хейз взял служебную машину и поехал в центр.

Вывеска на доме гласила: «Турецкие Бани Ригана. Оздоровляющий пар».

Хейз вошел в здание, поднялся по деревянной лестнице на второй этаж и остановился в холле перед столом. На лбу у него выступила испарина. «Ну и ну, – подумал Хейз, – охота же кому-то сидеть в турецкой бане в такую жарищу. А впрочем, – возразил он сам себе, – некоторые любят поплавать в январе, да и черт с ними со всеми».

– Чем могу служить? – спросил человек за столом, маленький и востроносый. На его белой футболке красовалась зеленая надпись «Бани Ригана». Лоб был прикрыт зеленым козырьком.

– Полиция, – сказал Хейз и показал жетон.

– Ошиблись адресом. В этих банях закон уважают. У вас плохой наводчик.

– Я ищу человека по имени Толстяк Доннер. Не знаете, где его можно найти?

– Знаю. Доннер наш постоянный клиент. На меня ничего вешать не будете?

– А вы кто?

– Эльф Риган. Я заправляю здесь. Все по закону.

– Я только хочу поговорить с Доннером. Где он?

– Четвертый номер, в центре зала. Так входить нельзя, мистер.

– А что нужно?

– Ничего, кроме собственной кожи. Но я дам вам полотенце. Раздевалка вон там, сзади. Ценные вещи можете оставить у меня, я положу их в сейф.

Хейз выложил бумажник и снял часы. Затем, после минутного колебания, отстегнул кобуру с револьвером и положил на стол.

– Эта штука заряжена? – спросил Риган.

– Да.

– Мистер, вы бы лучше...

– Он на внутреннем предохранителе. Если не нажмешь курок, не выстрелит.

Риган с сомнением посмотрел на револьвер тридцать восьмого калибра.

– Хорошо, хорошо, – сказал он, – хотел бы я только знать, сколько людей случайно застрелились из таких вот пушек с внутренними предохранителями.

Хейз хмыкнул и направился к шкафчикам для одежды. Пока он раздевался, Риган принес ему полотенце.

– Будем надеяться, что вы толстокожий, – сказал он.

– А что такое?

– Доннер любит париться. По-настоящему.

Хейз обмотался полотенцем.

– У вас неплохая фигура. Боксом не занимались?

– Немного.

– Где?

– На флоте.

– И был толк?

– Пожалуй.

– Ударьте-ка, – попросил Риган.

– Что?

– Ударьте меня.

– Зачем?

– Валяйте, валяйте.

– Я спешу, – сказал Хейз.

– Только один свинг. Мне хочется кое-что проверить, – Риган принял стойку.

Хейз пожал плечами, сделал обманное движение левой, и тотчас правая едва не свернула Ригану челюсть – в последнее мгновение Хейз задержал удар.

– Почему же вы не ударили? – возмутился Риган.

– Жалко стало вашу голову.

– Кто научил вас этому финту?

– Один лейтенант по имени Боуэн.

– Он знал свое дело. Я занимаюсь с парой боксеров, по совместительству, так сказать. Нет желания поработать на ринге?

– Никакого.

– Подумайте. Стране нужны чемпионы-тяжеловесы.

– Я подумаю, – сказал Хейз.

– И получать будете куда больше, чем платят вам городские власти, уж за это я ручаюсь. Даже если договориться с партнером о проигрыше, все равно будет намного больше.

– Ладно, я подумаю, – повторил Хейз. – Так где Доннер?

– Прямо по залу. Слушайте, возьмите мою визитку. Если решите попробовать, позвоните. Кто знает? Может, передо мной второй Демпси[1], а?

– Хорошо, – сказал Хейз. Он взял визитку, протянутую Риганом, потом взглянул на полотенце. – Куда же я ее дену?

– Ах, да. Ну, давайте ее сюда. Я вас на обратном пути перехвачу. Доннер в четвертом номере прямо по залу. Вы его легко найдете. Там столько пара, что хватит на «Куин Мэри».

Хейз отправился в указанном направлении. Он поравнялся с худощавым человеком, который поглядел на него довольно подозрительно. Человек был голый, и подозрение вызвало полотенце Хейза. Хейз виновато проследовал дальше, чувствуя себя фотографом в колонии нудистов. Он нашел четвертый номер, открыл дверь, и в лицо ему ударила горячая волна, от которой захотелось бежать прочь. Он попытался разглядеть комнату сквозь плавающие пласты пара, но ничего не увидел.

– Доннер? – позвал он.

– Здесь я, – ответил голос.

– Где?

– Здесь, здесь, приятель. Сижу. Кто это?

– Меня зовут Коттон Хейз. Я работаю с Хэлом Уиллисом. Он посоветовал мне связаться с вами.

– Вон оно что. Проходите, приятель, проходите, – произнес голос ниоткуда. – Закройте дверь. Вы впускаете сквозняк и выпускаете пар.

Хейз закрыл дверь. Если когда-нибудь он и задумывался над тем, что чувствует буханка хлеба, когда за ней захлопывается печная дверца, то сейчас ощутил это на собственной шкуре. Хейз с трудом пробивался вперед. Жар душил. Он попробовал сделать вдох, но в горло хлынул раскаленный воздух. Неожиданно из горячего плавающего тумана возникла фигура.

– Доннер? – спросил Хейз.

– Здесь варятся только два цыпленка, начальник, – это мы с вами, – ответил Доннер, и Хейз улыбнулся, хотя едва мог вздохнуть.

Доннер и вправду оказался толстяком из толстяков. Он был как город, как страна, да что там страна – континент. Подобно гигантскому шару из белой колышущейся плоти, восседал он на мраморной скамье у стены с полотенцем на бедрах, изнемогая под тяжестью обжигающего пара. И с каждым его вздохом складки жира тряслись и подрагивали.

– Вы коп, что ли? – спросил он Хейза.

– Верно.

– А то вы сказали, что работаете с Уиллисом, да неясно было где. Так вас прислал Уиллис?

– Да.

– Настоящий мужчина Уиллис. Я видел, как он посадил на задницу парня, который весил верных 400 фунтов. Дзюдо. Он специалист по дзюдо. К нему только сунься: толчок – удар – хрясть – хрясть! – и рука в гипсе. Уф, приятель, наша жизнь в опасности. – Доннер довольно хмыкнул. Когда он хмыкал, подобные же звуки издавали и его телеса. Хейза от этого слегка подташнивало. – Так что вы хотите? – спросил Доннер.

– Вы знаете кого-нибудь по прозвищу Леди? – Хейз решил, что лучше сразу перейти к делу, пока пар не отнял у него последние силы.

– Леди, – проговорил Доннер. – Вывеска с претензией. Связана с нелегальным бизнесом?

– Может быть.

– В Сент-Луисе я знавал одну по прозвищу Леди Сорока. Она стучала. У нее это здорово получалось. Вот ее и прозвали Леди Сорока, сплетница, улавливаете?

– Улавливаю, – сказал Хейз.

– Ей было все известно, понимаете, приятель, все! И знаете, как она добывала информацию?

– Догадываюсь.

– Догадаться не трудно. Именно так она ее и добывала. Клянусь богом, она могла расколоть даже Сфинкса. Прямо в пустыне, она бы...

– А сейчас ее в городе нет?

– Нет. Она умерла. Получила информацию от одного парня, но оказалось, что это опасно для здоровья. Профессиональный риск. Бам! И нет Леди Сороки.

– Он убил ее за то, что она настучала на него?

– Во-первых, это, а потом еще одно. Кажется, она наградила его триппером. А парень был чистюлей в бытовом, так сказать, плане. Бам! И нет Леди Сороки. – Доннер на секунду задумался. – Если разобраться, не очень-то она была похожа на леди, а?

– Пожалуй, не очень. А как насчет нашей Леди?

– Вы что-нибудь знаете о ней?

– Сегодня вечером ее собираются убить.

– Да-а? Кто?

– Это мы и пытаемся выяснить.

– М-мм. Крепкий орешек, а?

– Да. Послушайте, может, мы выйдем и поговорим в коридоре?

– В чем дело? Вам холодно? Я могу попросить, чтобы прибавили...

– Нет-нет, – поспешно отказался Хейз.

– Значит, Леди, – задумчиво произнес Доннер. – Леди.

– Да.

Казалось, жар набирает силу. Будто, чем дольше Доннер сидит и думает, тем пуще раскаляется пар. Словно с каждой секундой в парилке нагнетается еще более нестерпимая духота. Хейз хватал ртом воздух, пытаясь восстановить дыхание. Ему хотелось снять полотенце, хотелось сбросить кожу и повесить ее на вешалку. Ему хотелось выпить стакан ледяной воды. Стакан холодной воды. Хотя бы теплой воды. Он не отказался бы даже от горячей воды: и та наверняка прохладней этого воздуха. Доннер думал, а он сидел, и из каждой его поры струился пот. Бежали секунды. Пот чертил дорожки по его лицу, струился по широким плечам, стекал по позвоночнику.

– В старом клубе «Белое и Черное» была цветная танцовщица, – сказал наконец Доннер.

– Она сейчас здесь?

– Нет, в Майами. Большая мастерица по части стриптиза. Ее называли Леди. Она тут была нарасхват. Но сейчас она в Майами.

– А кто здесь?

– Стараюсь припомнить.

– Нельзя ли побыстрей?

– Думаю, думаю, – сказал Доннер. – Была еще одна Леди, торговка наркотиками. Но, по-моему, она перебралась в Нью-Йорк. Сейчас там можно хорошо заработать на наркотиках. Да, она в Нью-Йорке.

– Так кто же здесь? – раздраженно спросил Хейз, вытирая потной рукой взмокшее лицо.

– Ха, знаю.

– Кто?

– Леди. Новая проститутка на Улице Шлюх. Слыхали?

– Краем уха.

– Она работает у мамы Иды. Ее заведение знаете?

– Нет.

– Ваши ребята в участке знают. Проверьте ее. Леди. У мамы Иды.

– Вы знаете ее?

– Леди? Только по работе.

– По чьей работе? Ее или вашей?

– По моей. Недели две назад она дала мне кое-какую информацию. Господи, как это я сразу о ней не вспомнил? Правда, я никогда не зову ее Леди. Это ей нужно для работы. Ее настоящее имя Марсия. Девочка – первый класс.

– Расскажите о ней.

– Рассказывать-то особенно нечего. Вам нужно все как есть или ее легенда? Короче, рассказывать про Марсию или про Леди?

– И то и другое.

– Ладно. Вот что рассказывает мама Ида. Эта история сделала ей состояние, можете мне поверить. Каждый, кто попадет на Улицу, ищет заведение мамы Иды, а попав туда, хочет иметь дело только с Леди.

– Почему?

– Потому что у мамы Иды богатое воображение. Она выдумала ей легенду. Будто бы Марсия родилась в Италии. Она дочь какого-то итальянского графа, у которого есть вилла на Средиземном море. Во время войны Марсия против воли отца выходит замуж за партизана, который дерется с Муссолини. Прихватывает драгоценностей на десять тысяч долларов и уходит с ним в горы. Представляете: изысканный цветок, девочка, севшая в седло раньше, чем научилась ходить, в компании бородачей в пещере. Однажды во время налета на железную дорогу ее мужа убивают. Человек, принявший командование, заявляет свои права на Марсию, а скоро ее начинают домогаться и остальные головорезы. Как-то ночью она сбегает. Они гонятся за ней по горам, но ей удается уйти. Драгоценности помогают Марсии уехать в Америку. Но, чтобы ее не приняли за шпионку, она должна скрываться. Языка она почти не знает, работу найти не может, и ей приходится идти на панель. Занимается этим и по сей день, но к своей профессии испытывает отвращение. Держит себя как светская дама, и свидание с очередным клиентом для нее все равно что изнасилование. Вот вам Леди и ее история, со слов мамы Иды.

– А на самом деле? – спросил Хейз.

– Ее зовут Марсия Поленска. Родом из Скрэнтона. На панели с шестнадцати лет, умна и хитра, как змея, не без способностей к языкам. Итальянский акцент такая же игра, как и сцены изнасилования.

– Враги у нее есть?

– Что вы имеете в виду?

– Кто-нибудь хотел бы убить ее?

– Пожалуй, все ее коллеги по улице. Но я сомневаюсь, что они пойдут на это.

– Почему?

– Славные девочки. Они мне нравятся.

– Ну, ладно, – сказал Хейз, чтобы что-нибудь сказать. Он встал. – Я пошел.

– Надеюсь, Уиллис меня не забудет? – спросил Доннер.

– Не забудет. Скажете ему о нашем разговоре. Пока, – заспешил Хейз. – Спасибо.

– De nada[2], – отозвался Доннер и откинулся на стену из пара.

Одевшись и выслушав рассуждения Ригана о доходности бокса, которые тот сопроводил своей визитной карточкой и наставлением не потерять ее, Хейз вышел на улицу и позвонил в участок. Ответил Карелла.

– Уже вернулся? – спросил Хейз.

– Да. Я ждал твоего звонка.

– Ну, что у тебя?

– Хромой Дэнни говорит, что на Улице Шлюх есть проститутка, которую зовут Леди. Возможно, это то, что нам нужно.

– То же самое сказал мне Доннер.

– Хорошо, давай повидаемся с ней. Может, все окажется проще, чем мы думали.

– Может быть. Мне вернуться?

– Нет. Встретимся на Улице. Бар Дженни знаешь?

– Найду.

– Сколько сейчас на твоих?

Хейз посмотрел на часы.

– Десять ноль три.

– К десяти пятнадцати будешь?

– Буду, – ответил Хейз и повесил трубку.